Эти неприятные события, как ни странно, подняли всем нам аппетит, однако ресторан торгового центра оказался забит под завязку, и нас попросили подойти через час. Но и в магазинах было немало народу, причем почти все говорили по мобильным. Как собаки, сражающиеся за территорию, они вопили, стараясь перекричать других.
   Кстати, люди с мобильными не слишком внимательны к тому, куда идут. Они частенько наступают на лапы собакам и сталкиваются со встречными пешеходами. Как назло, блондинке приспичило обойти все магазины торгового центра. Она останавливалась в каждом бутике, будто метила территорию.
   – Тебе не скучно, Боб? – спросила она через полчаса.
   Лучше бы задала этот вопрос мне!
   – Нет-нет. Конечно, я бы предпочел попивать пивко дома на диване и смотреть матч НБА.
   – Правда?
   Боб побренчал мелочью в кармане.
   – Шутка.
   Я-то знал, что он страшно скучает.
   Еще через полчаса в ресторане снова не оказалось свободного столика. Мы были готовы сесть в любом кафе, но и в них не было мест. Тогда Валери заявила, что непременно хочет позавтракать именно в ресторане. Она убеждала Боба, что там подают изысканную пищу и что атмосфера незабываема, а меж тем мой желудок принялся переваривать сам себя. Боб кивал, но, судя по всему, почти не слушал свою спутницу.
   Пока блондинка распиналась, я сидел рядом. В животе у меня бурчало. Неожиданно порывом ветра до меня донесло знакомый запах. Я встал и направился туда, где, по моему разумению, находился его источник. Однако очень скоро ошейник сдавил мне горло – Боб водил меня по магазинам на поводке.
   Я принялся неистово лаять и скулить. Хозяин смотрел на меня в изумлении, пока…
   Пока не заметил ее.
   – Черт!
   Я продолжал повизгивать.
   – Что такое?
   – Джейн. Здесь, в Саутгемптоне. Джейн! Джейн! Джейн!
   Я звал ее изо всех сил.
   – Ты меня разыгрываешь?
   – Если бы так…
   – Ты знал, что она тут?
   – Откуда?
   Джейн меня заметила и направлялась к нам. С ней была София. Боб выронил поводок, и это дало мне возможность подбежать к любимой хозяйке. Джейн подхватила меня на руки, и я смачно облизал ей лицо.
   – Э… привет, – выдавил Боб с жалким видом.
   Он старался выглядеть спокойным, но это ему не удавалось.
   – Что вы делаете в Саутгемптоне, девочки?
   – Мы можем спросить то же самое у вас.
   Джейн коротко глянула на блондинку. Блондинка глянула на Джейн. А Боб между тем пытался слиться с полом. Ситуация была напряженной.
   – Я снимаю здесь дом, – пояснила София. – Пригласила Джейн на выходные. Или нам надо было спросить у тебя разрешение?
   Боб не нашелся с ответом. Наступила неприятная тишина; и даже мы, собаки, прижали уши к головам. Джейн передала меня Бобу.
   – Нам пора, – сказала она, поджав губы.
   Мне показалось, или в ее глазах блеснули слезы? «Не уходи», – молил я взглядом. Но она ушла, не оборачиваясь, оставив меня с Бобом. Мы вчетвером следили за тем, как Джейн и София прошли к парковке и сели в машину.
   Я чувствовал себя покинутым.
   – Вот это да! – воскликнула Валери, обретя, наконец, дар речи. – Надо же! Наткнуться на твою бывшую в торговом центре Саутгемптона!
   – Мне здорово не по себе…
   – Перестань. – Валери обняла Боба за талию. – Не стоит за меня волноваться.
   И с чего она взяла, что мой хозяин волнуется за нее?
   – Думаю, Джейн было больно видеть нас вместе. Я представляю, каково ей.
   – И что с того? Ведь между вами все кончено.
   Боб ничего не ответил.
   – Ведь все кончено, так?
   Он слепо смотрел на стоянку. Похоже, его мысли были далеки от Валери.
   – Боб? Ответь мне, пожалуйста.
   – Извини. Это происшествие выбило меня из колеи.
   – Ты все еще любишь ее?
   Хозяин поколебался, а затем медленно кивнул:
   – Думаю, да.
   – Ну, здорово! – раздраженно воскликнула блондинка.
   В общем, столика мы так и не дождались.
   Эту ночь Боб и я провели в постели вдвоем. Наутро мы сели в машину и поехали обратно в город. Без Валери и Хлои, к счастью.
   – Ты опоздал, – возмущенно сказала Джейн, когда мы с Бобом вошли в холл.
   Я не понимал, отчего у нее такой расстроенный вид.
   – Прости, но пробки…
   – Слушай, я возвращалась той же дорогой, однако не опоздала!
   – Джейн, послушай, давай прекратим эту пикировку, ладно? Я скучал по тебе.
   – Даже в постели со своей блондинкой?
   – Джейн, не надо…
   – Не надо? Не надо убеждать меня, что я тебе дорога, Боб, потому что я тебе не верю.
   Хозяин тяжело вздохнул, и плечи его поникли. Он сдался, это было видно. Я смотрел на него почти презрительно. Собакам свойственна настойчивость, даже назойливость, и я не понимал, почему Боб решил отступить.
   Он почесал меня за ухом.
   – Увидимся, приятель.
   С его стороны было нечестно давать мне надежду.
   Боб направился к двери, очень медленно. Очевидно, он рассчитывал, что Джейн его окликнет. Собаки легко прощают обиды. Людям следовало бы поучиться этому качеству у братьев меньших. Неужели Джейн не понимала, что они с Бобом созданы друг для друга? А я – для них двоих. Я должен быть третьим! Незримым свидетелем чужого счастья. Чудесным дополнением, подарком, поводом для радости.
   Наша упряжка больше не была единым целым, и воз катился в ложном направлении. И я не представлял, как это исправить!

Глава 19

   А дальше мне пришлось исполнять свой собачий долг. Если хозяйка хочет излить питомцу душу, дело питомца – сидеть и слушать. Отвлекаться на почесывания и сон никак нельзя, даже если совершенно не понимаешь, о чем идет речь. А знаете, каково это, чувствовать, что твои утешительные облизывания совершенно не прибавляют хозяйке оптимизма! Пытаешься всячески развеселить ее – бегаешь за своим хвостом, смешно подпрыгиваешь на всех четырех лапах, играешь с комком пыли – а она по-прежнему плачет. Ужас, ужас! Приходится сохранять торжественную серьезность и терпеливо ждать, пока хозяйка сама не вытащит себя из кучи навоза, в которой тонет.
   Должен заметить, все эти женские слезы здорово треплют нервы. Я постоянно пребывал в состоянии стресса. Нет нужды говорить, что я испугался, когда Джейн заявила, будто «неделя траура прошла». Я не знал, о каком трауре речь, но что прошла целая неделя слез в подушку и шмыганий красным носом, меня впечатлило. Оказалось, что моя хозяйка решила взять себя в руки. Но разве для этого обязательно вставать в такую рань? За окном шел беспрестанный дождь. Джейн начала свой день с чистки унитаза и ванны. Вымыв кафельные стены, она принялась драить квартиру. Она даже мебель в гостиной и спальне передвинула, причем несколько раз, пока результат ее не устроил. Я совершенно не понимал смысла этой возни, но то, что хозяйка не плакала, уже устраивало меня сверх меры.
   Вслед за перестановкой началось перетряхивание содержимого шкафов. В прихожей скопилось огромное количество пакетов с какими-то вещами, бумагами и прочей ерундой. Потом Джейн помыла холодильник, выкинув кучу разной еды, которую я вполне мог бы съесть.
   Я использовал любую возможность, чтобы умыкнуть что-нибудь из-под ее носа, и моя коллекция игрушек изрядно пополнилась. Правда, уже ближе к ночи Джейн вытащила все из-под кровати и оставила мне лишь кость и пару резиновых уточек, которых я любил грызть и подкидывать вверх. В общем, коллекция снова сократилась.
   Как я уже упомянул, Джейн наводила порядок в доме до ночи, потом без сил рухнула на постель (на сей раз устроившись посередине) и довольно улыбнулась.
   – Ну, мне значительно лучше, – пробормотала она.
   Люди… Поди их разбери.
   На другое утро сразу после утренней пробежки и душа Джейн сходила к парикмахеру, сделала маникюр, педикюр и пообещала мне долгую послеобеденную прогулку. Погода как раз была совершенно нейтральной, ни жаркой, ни холодной, и я решил, что мы пойдем в Центральный парк. Однако у Джейн оказались другие планы.
   – Давай пройдемся вдоль Ист-Ривер, – предложила она.
   «А давай не будем», – хотелось возразить мне, поэтому я упрямо уперся всеми четырьмя лапами в асфальт и прижал уши.
   – Ты чего упрямишься? Кто бы говорил!
   Угадайте, кому досталась победа в нашем противостоянии? Ясное дело, не мне.
   Мы пошли к реке, для чего надо было перейти оживленное шоссе с несущимися железными монстрами. Страшное испытание для крошечного домашнего любимца вроде меня.
   Река оказалась широкой лентой воды, куда более грязной, чем океан, и, судя по запаху, совсем без примесей соли. К тому же на ее берегу не было песка. Однако в отличие от пруда Центрального парка река двигалась, и это мне понравилось. Только я решил спуститься поближе, как Джейн посетила новая идея. Она решила сходить на собачью площадку. Я не стал возражать, так как слово «собачья» мне понравилось.
   Однако сама площадка мне не понравилась. Это было довольно небольшое пространство со скамейками и деревянными помостами для тренировок. Здесь было полно собак, причем почти каждая оказалась психованной.
   Джейн потянула за поводок:
   – Тебе понравится, Майлсик. Будет весело.
   Ага, но не так, как я люблю веселиться.
   Я отказывался идти в этот ад. Присоединяться к безумцам, которых было слишком много, – увольте!
   – Неужели не хочешь поиграть?
   Нет.
   – Какой застенчивый. Даже удивительно.
   Дело было не в ложной скромности. Просто меня раздражали чересчур активные четырехпалые создания, носившиеся кругами по площадке и поднимавшие тучи пыли.
   Я решил, что буду их игнорировать. Возможно, в этом случае на меня не обратят внимания, подумал я. И ошибался.
   Первым, кто проявил ко мне интерес, был лохматый терьер невнятного происхождения. Он подлетел и замер столбом сбоку от меня. Только выпученные глаза и мотыляющийся туда-сюда хвост указывали, что терьер все-таки не умер стоя.
   – Смотри, Майлс. Ты ей нравишься.
   Не ей, а ему. И кстати, мне этот болван не нравился совершенно.
   К терьеру присоединились еще несколько мелких прохвостов. Терпеть не могу, когда на меня оказывают давление. Особенно такие жалкие существа, что наводняли собачью площадку. Пошли вон!
   Я зарычал, обнажая зубы.
   Идиоты ничего не поняли. Оставалось объяснить им на пальцах. В смысле на лапах.
   Я рванул зубами бок терьера и налетел на пекинеса, который тотчас жалко захрипел, словно астматик. К нам бросились несколько возмущенных людей.
   – На нашей площадке не приветствуется агрессивное поведение.
   – Здесь не место неуравновешенным собакам.
   – У вас ужасный пес!
   Почему-то я был уверен, что если б Джейн была обладательницей хвоста, она бы поджала его между ног.
   А вот меня все устраивало. Особенно то, что нас прогнали с собачьей площадки.
   Джейн говорила по мобильному и не всегда замечала, что тянет меня за собой, не давая оставить ни единой метки. Создавалось мнение, что болтовней она заполняет душевную пустоту.
   Стоило нам зайти в квартиру, как зазвонил домашний телефон.
   – Миа! Привет, милая! Нет, я только вошла. Как Барселона?
   Джейн села на кровать. Я развалился на полу и перекатился на спину. Мне было жарко, к тому же хотелось, чтобы почесали животик. Однако Джейн озабоченно кусала ноготь.
   – О, как здорово… неужели? Ухты! Твой отец тратит деньги так, словно завтра никогда не наступит… не глупи, я рада, что он тебя развлекал.
   Нежность в голосе хозяйки начала меня убаюкивать, я закрыл глаза и удовлетворенно вздохнул. Долгая прогулка меня вымотала.
   – А Мэрилин ездила? Правда? Я рада, что вы повеселились… Что-что? Ты поменяла рейс? Опять? Да-да, я понимаю. Давай, запишу номер… конечно, встречу в аэропорту. Угу… угу… Ладно, Миа, до встречи. Позвони перед вылетом. Жду встречи! И я тебя люблю, детка.
   Джейн повесила трубку и затанцевала по квартире.
   – На следующей неделе из Лондона приедет Миа! Миа едет домой, ура!
   Я и раньше слышал, как Джейн упоминает это имя, причем много раз. Однако я понятия не имел, кто такая эта Миа.
   И зачем ей приезжать к нам? И что значит «домой»?
   И как мне – главному охраннику – ее принимать?

Глава 20

   Я услышал, как Джейн говорит с кем-то в коридоре. Голос был женским, но я не знал его обладательницу. Кто там? Я залаял.
   – Полагаю, это Майлс?
   – Да, он у нас очень бдительный.
   – Но ты же говорила, что он маленький. А лает, как огромный сторожевой пес.
   – Да, Майлс думает, что он ротвейлер.
   – Наверное, страдает комплексом Наполеона.
   – Как твой отец.
   – Мама, прекрати, – засмеялась девушка.
   Я неистово вертелся под дверью, ожидая, когда она откроется.
   Когда это все же случилось, я разлаялся так сильно, что едва не подавился слюной.
   – Хватит, малыш, хватит. Это я, – смеясь сказала Джейн и втащила в квартиру два больших чемодана.
   Тебя я видел. А вот кто пришел вместе с тобой?
   Юная девушка, обвешанная тремя сумками сразу, вошла за хозяйкой.
   – Майлс, помолчи. Познакомься с Мией. Это твоя… сестра.
   – Боже, мам! Что за чушь ты несешь? Какая я ему сестра? Он же пес, а я человек. Мы совершенно разные, правда, Майлс? Хотя и произошли оба от простейших. Привет, короткие лапки!
   – Ну, я говорила в переносном смысле…
   – Надеюсь, что так.
   – Ладно, давай попробуем… – Джейн хлопнула в ладоши. – Майлс?
   Я настороженно поднял уши.
   – Я хочу представить тебе свою дочь. Это Миа. Дочь? Миа? А что это означает? Я все еще тупо смотрел на незнакомку.
   – Привет, короткие лапки, – повторила, смеясь, Миа.
   Я таращил на нее глаза.
   Миа присела на корточки и попробовала меня погладить.
   Убери руки! Девушка отпрыгнула.
   – Ух! Ну и характер! Внешне он очень мил, но манеры…
   Я насупился.
   – Он очень ранимый и ласковый, – бросилась на мою защиту Джейн. – Но как я и сказала, немного недоверчивый. Ему надо дать возможность привыкнуть к новому, а уж потом протягивать руки.
   Я насупился еще больше. Мне не нравилось, что я кажусь людям таким предсказуемым.
   – Ладно, короткие лапки, – сказа Миа, садясь прямо на ковер и стягивая кроссовки, – привыкай к новому.
   Я настороженно приблизился к ней и понюхал ногу. Девчонка пахла иначе, чем Джейн, но что-то неуловимо общее в их запахе было. Внешне они были довольно похожи. Глубоко посаженные глаза, носик-пуговка, текстура волос (хотя длина и цвет были разными) – сходство было удивительным. Кстати, держалась Миа очень похоже на Джейн и даже морщила лоб и кусала губы так же.
   В общем, эти женщины были похожи внешне, и это меня нервировало.
   Я подошел к Мие вплотную и понюхал ее щеку.
   – Ты ведь не собираешься откусить мне нос?
   Что за глупая мысль? Сиди тихо и не трепи языком. Мой язык осторожно коснулся теплой кожи. Даже на вкус девчонка была похожа на Джейн. И, наконец, до меня дошло! Они были родными людьми, а это сильно меняло дело.
   – Мам, что у тебя со спальней? Там вся мебель переставлена!
   – Я знаю, что переставлена. Я же и переставила, – гордо сказала Джейн. – Мне нужен был новый старт, и я начала со спальни.
   – Жаль, что вы расстались. Боб мне нравился. Ты расскажешь, какая кошка между вами пробежала?
   О, я бы мог многое поведать об этой кошке! Джейн ушла от ответа, просто подошла и обняла Мию.
   – Рада, что ты дома, дочка.
   Я смотрел на них, и почему-то мной овладело нехорошее чувство… словно я чужой в этой квартире.
   – Майлс свистит носом, мам.
   – Ревнует, я полагаю. – Хозяйка обернулась ко мне. – Не волнуйся, милый, ты всегда останешься мужчиной номер один в моей жизни.
   Миа, прищурившись, посмотрела на нее:
   – У меня складывается впечатление, что ты слишком много времени проводишь в компании этой собаки.
   Что значит «слишком много времени»? Когда речь идет об общении с любимцем, времени всегда слишком мало! К счастью, Джейн видела ситуацию моими глазами.
   – С Майлсом легко. Я могу рассказать ему о том, что творится на сердце, поделиться своими надеждами и страхами. Я могу говорить часами, а он просто слушает. И никаких умных комментариев, которые так раздражают. Майлс у меня вроде исповедника.
   – На мой взгляд, это все равно странно, мам. Целыми днями общаться с собакой! Это же подмена настоящей жизни какой-то… фальшивкой.
   – О чем это ты? – Джейн поджала губы.
   Я понял, что она недовольна.
   – Вы расстались с Бобом. И что? Будешь одинокой до самой смерти? Ты должна встречаться с людьми, с мужчинами, понимаешь?
   – Да мне дурно от одной только мысли!
   – Переступи через нее.
   Миа нацепила красивые туфли и покружилась в них у зеркала. По ее лицу было ясно, что собственное отражение ей нравится.
   – Слушай, я займу у тебя эту пару, ладно? – спросила она у Джейн.
   – Как ты «заняла» синий кашемировый свитер?
   – Типа того. И не уходи от ответа. Ты должна жить дальше, мам. И лучше стряхнуть с себя дурные воспоминания, чем купаться в них еще много месяцев.
   – Ты только что приехала домой и уже полна идей насчет моей жизни. Впереди целое лето. Мы с тобой можем…
   – Ну… не совсем целое лето, – прервала Миа.
   – Как это?
   – Я буду снимать квартиру с Мариссой. На Томпсон-стрит, рядом с колледжем.
   – Но почему ты об этом молчала?
   – Ну, ты недавно рассталась с мужчиной… у тебя что-то вроде депрессии. Я не могла тебя бросить. Если бы я сообщила о переезде с порога, ты бы расстроилась.
   – Я и так расстроилась. Сначала Лондон, теперь это.
   Улыбка Джейн померкла. По мне, это дурной знак.
   – Мам, расслабься. Ну же, улыбнись!
   – А что думает об этом отец?
   – Он не против.
   – А разве снимать квартиру не дороже, чем жить в общежитии?
   – Немного дороже. Но папа не возражает. Кстати, семья Мариссы – тоже. Мы потянем ренту, честно! Мам, очнись! Где ты витаешь? В облаках, что ли?
   – Извини. Я просто… разочарована.
   – О, только не надо порождать во мне чувство вины, мам! Это нечестно!
   – Но для меня так тяжело…
   – Слушай, мам, я уже не маленькая девочка. Я выросла, если ты не заметила.
   – Миа, детка, для меня ты всегда будешь маленькой девочкой.
   Я вздохнул. А что я мог сделать?
   Миа зевнула.
   – Прости. – Она прикрыла рот. – Неожиданно ужасно захотелось спать.
   – Ну, еще бы! Уже три часа ночи, а у тебя еще организм не перестроился после перелета. Иди-ка в постель.
   В какую, интересно, постель? Неужели эта приятная, но совершенно чужая мне девица будет спать со мной на одной кровати? Не слишком ли это?
   – Да, меня плющит от усталости.
   – Чего?
   – Ну, британские ребята так говорят, если хотят спать.
   – Вот оно что…
   Я был почти счастлив, когда Миа устроилась на диване.
   – Спокойной ночи, – сказала Джейн, укрывая свою взрослую дочь одеялом. – Я говорила тебе, что люблю тебя сильнее всех на свете?
   У меня обмякли и упали уши. А как же я? Меня пора сдавать в утиль?
   На другое утро обе мои сожительницы завтракали на кухне. Они смеялись и уминали бутерброды. Меня не замечали, словно я вообще не существовал.
   – Майлс, чего тебе? – спросила Джейн, когда я, устав свистеть, «случайно» отдавил ей ногу.
   Мне хотелось знать, почему мне не уделяют внимания.
   Джейн несколько секунд смотрела на меня, а затем вернулась к прерванному разговору.
   Я опять засвистел и опять наступил ей на ногу.
   – Эй, не будь занудой.
   Я посидел еще немного у ног Джейн, сообразил наконец, что все мои надежды тщетны, и решил найти себе занятие поинтереснее.
   – О Боже! Что это он делает? – воскликнула Миа.
   Я не обратил на нее внимания.
   – Он… ну… это…
   – Но это же гадко! Почему ты разрешаешь?
   – А как я должна ему запретить? Сказав: «Прекрати мастурбировать, или ослепнешь, а ладони твои станут волосатыми»? – Джейн рассмеялась. – Он и так весь покрыт шерстью, Миа.
   Девушка закатила глаза.
   – Это ужасно, мама. А ты извращенка, раз допускаешь такое.
   Я продолжал облизывать свою штуку, которая росла на глазах.
   – Боже, какой у него здоровенный! А это нормально? Может, это какое-то отклонение?
   Джейн расхохоталась.
   – Рада, что повеселила тебя, мама.
   – Ты бы видела свое лицо, детка. – И она снова захохотала.
   – Очень смешно! Я возвращаюсь домой из чопорной Европы и застаю свою извращенку мать в компании извращенного пса! Вы заслуживаете друг друга.
   И тут Миа сама принялась хохотать, да так, что слезы полились из глаз. Я не люблю становиться поводом для насмешек, так что моя штука сразу сжалась и стала жалкой. Засмущавшись, я вышел из кухни.
   В гостиной всюду были вещи Мии. Они были разбросаны на диване, лежали на кресле и даже на полу. Я пришел к выводу, что в отличие от матери Миа не любила пользоваться шкафами и полками.
   Мой нос учуял запах женских трусов. Обиженный на весь мир, я последовал зову предков и моего сердца.
   Видимо, мое долгое отсутствие взволновало Джейн.
   – Майлс! – позвала она из кухни. – Ты что, обиделся?
   Я затравленно посмотрел на кучку жеваных тряпочек передо мной.
   – Где ты?
   Я немедленно слинял с места преступления в спальню.
   – Да где же ты? Иди сюда.
   С тоской на морде я поплелся в кухню. Женщины еще не обнаружили моих проделок, поэтому я принял самый милый вид на свете.
   – Чем занимался в гостиной?
   Ничем. Ничем-ничем-ничем!
   – Почему у тебя такой взгляд? Ты делал что-то плохое?
   Кто? Я?
   – Мистер Майлс, что-то у вас больно виноватая морда.
   – Ой, ладно тебе, мам, обычная морда. Ты преувеличиваешь.
   О, хозяйка знала меня куда лучше, чем ее дочь.
   – Поверь мне, он что-то натворил. Этот пес любит делать маленькие гадости хозяевам. К примеру, жевать хозяйские…
   – Туфли?! – взвизгнула Миа. – Папа купил мне босоножки от Джимми Чу! Боже, только не мои босоножки!
   – Поверь, Майлса не интересуют новые дизайнерские туфли.
   Секундой спустя мать и дочь одновременно бросились в гостиную, причем Джейн жестом велела мне оставаться на месте.
   Затем я услышал визг Мии. Видимо, она уже нашла неопровержимые улики моей вины.
   – Он погрыз мои джинсы! Прямо между ног! И почти съел две пары трусов!
   – Майлсу нравятся вещи, от которых исходит… м-м-м… женский запах.
   – Он ненормальный, мама.
   – Нет, это вполне нормально. Ненормально разбрасывать по всей квартире свои вещи, дочка.
   – Но я только приехала и не успела их убрать! К тому же по большей части они нуждаются в стирке.
   – Два чемодана и три сумки вещей нуждаются в стирке? Что, в Англии нет стиральных машин? Люди все еще стирают вещи в Темзе?
   – Очень смешно, мама, ха-ха, – мрачно сказала Миа. – Ты же знаешь, как это бывает. Я закрутилась перед отъездом, а ведь вещи необходимо не только запустить в машинку, но и достать, развесить и многое другое. А услуги прачечной слишком дороги. – Она насупилась. – Ты ушла от темы, мама! Майлс испортил мои любимые джинсы! Я купила их на Карнаби-стрит, это винтаж. И их теперь не восстановишь.
   Она так злилась, что я всерьез испугался, что меня отлупят.
   – Давай попробуем сделать интересную аппликацию или вставку, – предложила Джейн.
   – На причинном месте?
   Миа рвала и метала. Я выглянул из кухни и тотчас снова спрятался. Я сидел под столом и уныло ждал, кого выберет моя хозяйка – своего любимого пса или родную дочь.
   Миа вошла на кухню и села на корточки, заглянув под стол. От ужаса я присвистнул носом.
   – Ты очень дурной пес, Майлс. И твоя выходка тебе даром не пройдет.
   Неужели это означало, что меня немедленно отвезут обратно в приют?!

Глава 21

   Несмотря на неудачное начало, мы с Мией скоро поладили. Оказалось, у нас куда больше общего, чем просто любовь к Джейн.
   Как и я, Миа терпеть не могла рано вставать.
   Она, как и я, устраивала в постели кавардак и брала туда еду.
   Она, как и я, ела много и с удовольствием.
   Посуду, как и я, она не мыла. Даже не убирала ее в раковину.
   Ей постоянно хотелось, чтобы ее развлекали.
   Она была куда активнее на ночь глядя, чем с утра. Как и я, разумеется.
   Кстати, из-за этого Миа и Джейн постоянно выясняли отношения.
   Например…
   – Уже половина второго. Где ее носит?
   Я и сам хотел знать ответ на этот вопрос.
   Джейн не могла уснуть, не могла читать, не могла смотреть телевизор. Она слонялась по квартире, а я ходил следом за ней.
   – Черт! Ожидание невыносимо!
   Добро пожаловать в мой мир! Вы, люди, постоянно выходите из квартиры и исчезаете в неизвестном направлении, оставляя своих безутешных питомцев изводиться от тоски.
   Когда Миа все-таки заявилась домой, мы с Джейн таращились в телик, лежа на диване.
   – Боже, ма, уже половина пятого! Только не говори, что ждала моего возвращения домой.
   Я поднял голову и посмотрел на Мию с осуждением.
   – А чего ты хотела? Я не привыкла к тому, что ты приходишь в такое время.
   – Эй, я со школы не отчитываюсь, во сколько приду домой.
   – Может, и так. Но я все равно волнуюсь.
   – Спасибо за заботу, но мне не хочется, чтобы ближайшие несколько недель меня постоянно контролировали, чтобы из-за меня нервничали и сходили с ума. Так что сделай одолжение, мам, перестань думать обо мне и займись собственной жизнью.
   Миа и я стояли у входа в Центральный парк. Я с наслаждением тянул носом его запах.
   Не знаю почему, но Миа не разрешала мне погулять парке. Чего мы ждем?
   – Майлс, остынь. Клер сейчас подойдет.
   Она повторяла эту фразу каждую минуту. Легче мне не становилось.