Мэй Джулиан. Рукав Ориона

   Ильдико скривилась.
   — Давайте вернемся на корабль — там хоть дышать можно.
   Так мы и сделали, и я немедленно усадил Ильди обратно за сканер.
   — Просматривай все окрестности еще по крайней мере в течение часа. Обрати особое внимание на местные частоты передач. Мы должны точно знать, что никакие ребята не пробираются через скалы с бластерами.
   — Одному из нас неплохо бы разведать обстановку вокруг, просто оглядеться, — предложил Зорик. — Я схожу. Взгляну на те вершины на севере. Не стану отходить дальше чем на километр от корабля. Исследую Три Дымохода, чтобы убедиться, что это просто вулканическая активность. Может быть, удастся разглядеть объект — если рельеф позволит. Что скажете?
   Да у тебя, приятель, шило в заднице!
   — Отличная мысль, Зорик. Собирайся. Я сейчас налажу коммутатор, чтобы поддерживать с тобой связь.
   Он пошел приготовить снаряжение, Ильдико вернулась к сканеру, а я так и сяк ворочал коммутатор, пока его тонкий лазерный луч не отыскал на небе «Чиспу дос» на расстоянии полумиллиона километров от Великой Битумной пустыни.
   Джо Бетанкур сообщил, что Огу, Тискват и Ту-Прак подавлены и жалуются. Вчера три корабля квасттов поднялись из нейтрального космопорта и покинули орбиту планеты. Из человеческих судов перемещались только принадлежащие «Оплоту», они то прилетали, то улетали с Кашне в тридцати парсеках отсюда. В радиусе шестидесяти световых лет не наблюдалось ни одного корабля халуков. Мимо и Айвор только что отчитались о спокойной ночи на борту капера; дополнительный катер спасательной службы, которого мы опасались, так и не появился.
   Я поблагодарил Джо, кратко отрапортовал о наших делах и велел переключиться на секретный и потому очень дорогой канал связи. Уже отключаясь, я услышал, как захлопнулся задний люк туко.
   Весь мой рассудок сосредоточился на завтраке, и я вытащил контейнер с уже готовой едой.
   — Завтрак мясной или овощной? — спросил я Ильдико. — Кофе, чай, сок?
   — Овощной, пожалуйста. Чай с двумя ложками меда и яблочный сок, если есть.
   — Эгей, Зорик! — позвал я. — Будешь питаться?
   Ответа не последовало. Наверное, пошел справить нужду — нормальный человек просто не способен пользоваться сортиром квасттов.
   Я тем временем выдавливал содержимое горячих и холодных пакетов в одноразовые тарелки и кружки. Одна порция овсянки с грецким орехом, жареный бекон из сои, горячий напиток из яблок и изюма с добавлением алкоголя; одна порция омлета с грибами и мясом, рогалики и сливочный сыр, стакан сока и чашка черного кофе. Сканер не фиксировал ничего существенного, только сигналы с правительственных и коммерческих станций в близлежащих городах, свист ветра, длинные волны очень далекой молнии и колебания в инфракрасном излучении, идущие от горящей лавы.
   — Ты ведь с Земли, да, Ильди? — спросил я, набив наконец желудок.
   — Да. Как ты догадался?
   — Элементарно, моя дорогая Забо! Я ведь бывший коп. На самом деле тебя выдает легкий акцент. Жители колоний смягчают свою речь и говорят очень ровно. Только выходцы из старого мира сохраняют оттенки говоров. Но я не могу определить, откуда ты.
   — Из Венгрии. Мои родители содержат ферму в маленьком городке к северу от Будапешта, они выращивают розы и фризии на продажу. Когда я была маленькой, то помогала им. — На лице появилось задумчиво-мечтательное выражение. — У меня самые чудесные родители, но в то время я считала их мелочными и скучными. Не могла дождаться совершеннолетия, чтобы вступить в Зональный патруль — я выбрала самый далекий от Земли район. Мне хотелось адреналина и приключений среди звезд.
   — И ты нашла их?
   — О да. Это были чудесные двадцать пять лет.
   — Но ты же подала в отставку. Почему?
   В ее глазах блеснул озорной огонек.
   — Не думай, что я как О'Тул! Моя подружка Коса получила серьезное ранение, ей сделали протезы обеих рук. И я тоже решила уйти, чтобы быть рядом, пока она выздоравливает. Мы перелетели на Сериф, собирались выращивать цветы, как мои родители… Нам было очень хорошо, пока Коса не встретила кого-то еще. Пф!
   Она передернула плечами.
   — А почему Зорик ушел из патруля?
   — Наверное, мне не стоило говорить об этом. Он ушел за год до меня. Его досье сияет от золотых звезд, нет ни единого намека на какое-нибудь грязное дельце. Но в ЗП ходят слухи, что Железную Голову поставили перед выбором: уйти на пенсию или испортить послужной список. Никто не знает, что именно произошло, но поговаривают о серьезном неподчинении. О'Тул никогда не отличался покорностью перед дураками — даже если они стоят выше него.
   Ильдико замолчала, пристально уставившись на монитор прибора, и наконец покачала головой.
   — Ничего оттуда не передают. Все как обычно, Три Дымохода по-прежнему тлеют за скалами.
   Мы продолжали завтрак, а Зорик все еще не показывался. Я принялся рассказывать о своей ленивой жизни пляжного оболтуса и капитана экскурсионной лодки, заставив ее смеяться над несколькими шутками. Потом рассказал о загубленной карьере агента СМТ; как и Зорик, Ильдико была прекрасно осведомлена.
   Она сочувственно слушала и, когда я закончил, проговорила:
   — Ты думаешь, тебя подставил какой-то криминальный тип, которому ты всю малину испортил?
   — Нет. Почти уверен, за этой историей скрывается Объединенный концерн «Галафарма». Первый ход в игре против «Оплота» — и очень остроумный. Я пошел в СМТ, чтобы насолить отцу и подразнить семейную корпорацию. В юности я отличался крайним идеализмом и идиотизмом, готов был разоблачить всех негодяев в «Ста концернах», и прочих корпоративных хищников, считающих вселенную своей собственностью. Очень глупо, разве нет?
   — Нет, — мягко возразила она. — Они думают, что закон не для них, что Ассамблея Содружества — это всего лишь театр марионеток, где они дергают за веревочки. Большие концерны сумели подгрести даже Зональный патруль — некоторые его ответвления уж точно.
   — Откуда ты знаешь?
   До меня, конечно, доходили слухи. Не только про патруль, но даже про СМТ.
   — Именно по этой причине я попросила перевести меня из зоны 16. Ты, должно быть, слышал о грязных делишках «Карнелиана» на планете Йору несколько лет назад. На самом деле они так и не прикрыли свою лавочку, только стали осмотрительнее. Помимо всего прочего, Карни даже пошел на убийство и уничтожил упрямых инопланетных рабочих, сговорившись с патрульной командой смерти. Этих офицеров никогда ни в чем не обвиняли, но все мы знали, что происходит.
   — А ты слышала что-нибудь о коррупции ЗП здесь, на Шпоре?
   — Поговаривают, что «Галафарма» приплачивает за несанкционированные изменения в кодах Патруля. Считается, что шпионаж за «Оплотом» входит в планы «Галы» по слиянию с корпорацией, и концерн не хочет, чтобы корабли Патруля летали в некоторых районах.
   — Рядом с какими планетами?
   — В основном речь идет о Серифе, Плусии-Прайм и Тиринфе. Планеты с плотной транспортной сетью. Еще нужно держаться подальше от Острия, где нет ни одной колонии людей. Это уж никак не понятно. — Неожиданно ее голубые глаза расширились. — Или это как-то связано с халуками?
   Несколько мгновений я молча смотрел на нее и тут услышал, как хлопнул люк заднего отсека.
   — Ильди, — заторопился я. — Что ты собираешься делать, когда операция завершится?
   Она тоже как-то занервничала.
   — Ну… если ты будешь доволен моей работой, я надеялась остаться у тебя. Например, попасть в конвой для преступников и доставлять их на Землю. Мне бы хотелось увидеться со своими, проведать, как там семейные парники. — Ее губы насмешливо скривились. — Да и вообще, может быть, и для меня пришло время букетов и клумб.
   — Считай, что контракт продлен, — прошептал я. — Но это будет наш секрет.
   — Неужели я чувствую запах кофе? — пропел О'Тул, заходя.
   — Хочешь чашечку?
   — Не откажусь, черт подери! Самую большую, черную и очень горячую. Да побыстрее! — Он разразился лающим смехом, давая мне понять, что таким образом удовлетворяет мою прихоть в дружеском общении с подчиненными. — Есть что-нибудь на сканере, лейтенант?
   — Ничего особенного, Зорик. — Ильдико подмигнула мне, она тоже не одобряла его должностной манеры. — Похоже, наши друзья свято верят, что никто не проникнет за их ограждения.
   — Ну, один-то кораблик все-таки пролетел, — усмехнулся я.
   Через несколько минут Зорик полностью экипировался, оставалось только надеть боевой шлем. Он залил кофе во вмонтированный в костюм термос и сказал:
   — Я продумал пробный разведочный маршрут. Хотите взглянуть?
   Я подавил в себе ответ, который прямо-таки напрашивался после такого вопроса.
   — Конечно.
   Он вытащил совершенно новую топографическую карту.
   Должно быть, ее сняли всего несколько минут назад с использованием нашего фотонного топографа.
   Зорик перехватил мой взгляд, в котором отражалось удивление, перемешанное с гневом, и ухмыльнулся.
   — Не волнуйтесь, шеф. Я нарисовал ее за один раз в тот момент, когда солнце выглянуло из-за гор. Даже если неприятель заметил вспышку, он подумает, что это солнечный отблеск — так часто бывает на рассвете. Я так уже делал во время успешной операции на Бандусии.
   — Зорик…
   — Проверьте сами! — Его просто распирало от гордости: он проявил творческую инициативу, в то время как я изображал из себя бортового повара. — Эта копия для вас, у меня в рюкзаке есть еще одна. Фотонные лучи проникли сквозь каменные завалы, и я узнал несколько действительно важных вещей.
   Конечно, карта, сделанная одним снимком, не отличалась четкостью, особенно при изображении вершин, также плохо видно было, где заканчивается вязкий деготь и начинается твердая поверхность. Но все равно она содержала несоизмеримо больше сведений, чем та, что мы сделали с помощью квасттовского оборудования. Карта охватывала практически весь диаметр круглого защитного поля и чудесным образом показывала все скалы и камни, даже размером с арбуз. Различалась также тень халукского завода: главный отсек и три отходящих крыла, словно лопасти пропеллера. К востоку от завода простиралась некая водная преграда, а за ней возвышалась песчаная гора, окрещенная Дисководом.
   — Зря ты не посоветовался со мной, прежде чем делать снимок, — довольно резко заметил я.
   — Но вы бы согласились, разве нет?
   — Скорее всего. Но…
   — Я вспомнил о блике буквально за минуту до того, как солнце показалось. Так что времени на обсуждения просто не оставалось. — Он спокойно продолжал, решив, что инцидент о несанкционированных действиях исчерпан — Итак, поскольку теперь у нас есть эта карта, я не вижу причин, почему бы мне не отправиться на разведку. Я отлично себя чувствую. Рассчитываю вернуться максимум через пять-шесть часов. Все время буду поддерживать связь с базой. А, вернувшись, прекрасно успею отдохнуть перед ночным штурмом. Что скажете?
   — Изложи детали своего плана.
   — Во-первых, я обдумал и отверг идею о том, чтобы осматривать окрестности с вершины Бугра. Уверен, что защитный колпак немедленно среагирует на действие мощных оптических приборов, которые я возьму с собой. Так что придется вычленять объект, находясь внизу. — Он сурово взглянул на меня. — Осмотрев прилегающую территорию, я убедился, что твое предположение верно: у них в самом деле нет вертикального поля, защищающего строение от постороннего наблюдения. То есть неприятель не узнает о моем шпионаже.
   — Дальше.
   — Я подойду ближе, постоянно оставляя между собой и заводом цельный камень, и доберусь ровно до этой точки.
   Его палец начертил волнообразную тропку между вулканическими скалами, ведущую в южную часть очерченного участка, где пыхтели Три Дымохода, затем повернул к северу, следуя вдоль плоской равнины, и добрался до узкой башенки из песчаника. Завод располагался всего в ста пятидесяти метрах от нее.
   Вокруг башенки, причудливо изогнутой штопором в своей верхней части, валялась целая куча каменных осколков. Все вместе это сооружение представляло собой идеальное прикрытие, откуда следовало начать штурм.
   О'Тул тоже так считал.
   — Это самый удачный маршрут для атаки. Судя по карте, равнинка между Штопором и объектом имеет твердую поверхность.
   — Да, так кажется, — уточнил я.
   Он отмахнулся от моих сомнений.
   — Я, конечно, сам смогу убедиться в том. Но больше я не вижу ни одной подходящей линии атаки. К востоку от объекта вода, там пройти невозможно. На западе открытое пространство шириной около трехсот метров, и там всего несколько камней, да и те по размеру меньше человека. А с юга, то есть где мы стоим, горящие нефтяные озера — уверен, это именно они дымят.
   — Эти Дымоходы меня беспокоят, — сказал я. — Насколько я понимаю, выбранный тобой маршрут исключает всякую возможность определить, что они такое на самом деле.
   — Это совершенно необязательно, пока не окажется, что данный план атаки невыполним. Тогда проработаем подходы с севера и юга, времени будет предостаточно, чтобы исследовать дым.
   — Учитывая все повороты и изгибы, — начал я, — твой маршрут тянется километров на пять. Это немаленькое расстояние для одинокого штурмовика среди враждебной инопланетной действительности.
   — У опытного солдата не возникнет проблем с использованием маскировочного снаряжения. Вы не согласны?
   — Если верить карте, ты прав.
   — Могу я тогда получить разрешение начать разведку?
   Энтузиазм в нем так и кипел, он предвкушал сложный маневр, как будто это была увеселительная прогулка. Я не мог выдумать ни одной причины, чтобы ему остаться, за исключением непредвиденных природных препятствий и моего недовольства его неуважением. Чтобы быть справедливым, я поставил себя на место О'Тула: он хочет удачного завершения миссии, чтобы окончательно отойти от дел, но его то и дело осаживает командир — разжалованный коп, ставший ковбоем-авантюристом, но которому явно не хватает боевого опыта. Он отлично знает свою работу и подозревает, что я полный придурок.
   Железная Голова имеет полное право на собственное мнение.
   — Давай, — согласился я. — Разрешение дано. Сделай обязательно головидеосъемку и по лазеркому передавай информацию нам. Также я настаиваю на словесном отчете — каждые пятнадцать минут. И немедленного сообщения при обнаружении чего-либо существенного.
   — Ясно. Если на объект в принципе можно проникнуть, то я найду как именно. Гарантирую.
   Он широко ухмыльнулся и застегнул шлем. Лицо исчезло, но вместо него появилась многофункциональная маска, включающая головидеокамеру с постоянно обновляющейся картой, устройство лазерной связи и респиратор с универсальным фильтром. Шлем, как и весь защитный костюм, создавал внутри благоприятную для организма среду. На поясе болтался каги-бластер, гигантский нож висел на месте, где я обычно ношу «Иванова», рядом крепились контейнеры с водой и кофе, а также баллон со спреем-маркером.
   Зорик навьючил на спину рюкзак, набитый кучей оружия и полезных предметов: например, там виднелся актиниевый бластер с автоматической наводкой типа «Талавера-Джерарди 333», компактный гранатомет модели LGF-10 с 30-миллиметровыми снарядами, несколько осветительных патронов и новейшие ракеты с усыпляющим газом.
   Вооруженный до зубов, неприступный, словно танк, и готовый ко всему, коммандо Зорик О'Тул, отставной солдат Зонального патруля СПЧ, открыл кормовой люк туко и решительными шагами замаршировал по утренней равнине Дагасатта, не обернувшись и не махнув рукой на прощание.
   Я пялился ему вослед с выражением неподдельного изумления на лице. Этот человек выполнит свои гарантии лучше, чем кто-либо другой. Но я ни за что не доверил бы ему защищать свою спину.
   Никогда не полагайся на того, кто не называет тебя по имени.
 
   Мы с Ильдико договорились о трехчасовых сменах. Я свалился первым, предварительно расстелив спальник на крыше туко — единственное место на корабле, где я мог растянуться во весь рост. Спал я глубоко и без сновидений, и когда загудел будильник, мне показалось, что я только сомкнул веки.
   С помощью компьютерной карты Ильдико показала мне результаты продвижения О'Тула, изображение то и дело обновлялось, следуя новой информации, поступающей через камеру Зорика. На мониторе виднелось изображение нашего разведчика: он как раз подходил к высокой песчаной горе, получившей у нас название Штопор. Расстояния, пройденные за пятнадцать минут, уменьшались с каждым следующим сеансом связи.
   — Он двигается медленнее, чем мне бы хотелось, — заметил я.
   — Почва становится очень опасной.
   Ильдико передала мне электронную книжку с подробным отчетом о ходе разведки.
   Я проглядел текст. Первые два часа Зорик бодро шагал между валунами по петляющей траектории, ступая только на твердую поверхность, состоящую из застывшей лавы или красного песка с гравием. Но как только путь его повернул к северу по направлению к Штопору, Зорик повстречал куски треснувшего скальника, под которым, как он предполагал, находилась жидкая магма. В некоторых проломах блестела маслянистая жидкость.
   В последнем докладе О'Тул сообщал, что теперь в треснувшем камне виднеются угли, как будто нефтяные соединения горели здесь совсем недавно.
   Он также заметил, что из земли кое-где поднимаются тонкие струйки пара. Я выругался.
   — Он в двух с половиной километрах от Трех Дымоходов, но, похоже, вокруг Штопора находится такая же дрянь. Возможно, нас ждет преизрядный кусок дерьма, если это огненное болото окажется достаточно большим.
   — Следующее сообщение придет через четыре минуты.
   Я быстро взглянул на сканер: казалось, что завод халуков находится в полной электромагнитной изоляции.
   И снова я стал размышлять, здесь ли Шнайдер отбывает свое изгнание до поры, пока «Галафарма» не захватит «Оплот». Только тогда он и его компаньоны смогут вернуться на Шпору Персея и занять новые рабочие места под новым руководством. Конечно, Олли предусмотрел некую страховку собственной жизни, но почему бы тогда Алистеру Драммонду попросту не подвергнуть нерадивого прислужника электронному допросу и не выкачать все необходимые сведения?
   Возможно, они уже пытались, но затея провалилась. Старина Олли отлично умеет выходить сухим из воды.
   — О'Тул базе, — сообщил лазерком.
   — Прием, — ответила Ильдико. — Продолжай, Зорик.
   — Нахожусь в ста сорока пяти метрах к югу от Штопора. Пытаюсь приблизиться к объекту, но движение замедляется из-за крайне неудобной почвы: вулканическая корка практически исчезла, поверхность по большей части покрыта песком и красным гравием с вкраплениями черных углей, некоторые из них еще дымятся. Источников газа или кратеров не видно, просто темные пятна, как будто прогоревшие кострища. Важное замечание: эти угли не похожи на те, что мы видели на Пень-горе, а испарения, судя по всему, это настоящий дым, а не просто пар, как на Пне.
   — Записано, — сообщила Ильдико. — Ты сделал анализ температуры почвы?
   — Да, каждые десять метров с момента последнего сообщения. Колебания достигают максимальной точки 62,8 градуса, значит, в этом районе термальная активность увеличивается.
   Чтобы узнать, что делается под землей, понадобится новый подземный сканер.
   Но его он оставил на туко. Прибор весил почти восемь килограммов, и Зорик решил его не тащить, поскольку все равно не собирался исследовать местность вокруг Трех Дымоходов.
   Я наклонился к микрофону:
   — Это Адик. Горящие уголья встречаются на всем пути от базы до Штопора?
   — Нет, только местами. Кое-где «кострища» заносит песком, Да и не все они по-настоящему горят. Осторожно следую дальше и отмечаю путь сигнальными буйками.
   — Все это меня тревожит, — сказал я. — Если на равнинке между Штопором и заводом встретятся участки подземных пожаров, нам придется отменить штурм.
   — Не думаю, что неприятель построил свой завод прямо в жерле вулкана, — саркастически заметил Зорик.
   — Согласен, но они могли использовать огонь в качестве естественных укреплений.
   Тут он заткнулся.
   — Зорик, ты можешь определить, через какое время ты будешь у подножия башенки? — спросила Ильдико.
   Он дал себе десять минут.
   — Но перед сообщением мне бы хотелось кое-что проверить. Выйду на связь в обычное время, лейтенант Забо. Конец связи.
   — Конец. Ну, что скажешь? — обратилась ко мне Ильдико, отключая коммутатор.
   Я покачал головой.
   — Он решился подходить с юга, считая тот путь самым простым, и он действительно хочет проникнуть на объект. На моей родине есть одна песня про игрока в покер, там такой припев: «Важно знать, когда свернуть, важно знать, когда дерзнуть».
   Она кивнула и мягко пропела:
   — «Знать, когда уйти и когда убежать». У нас в Венгрии ее тоже знают.
   Я слегка ткнул ее кулаком в плечо.
   — Моя очередь торчать за монитором, а тебе пора на бочок. Три часа здорового сна. Когда ты проснешься, наш друг Железная Голова уже будет на полпути к нам.
   Но он так и не дошел.
 
   Камера Зорика перестала пересылать картинки через одиннадцать минут. Он не ответил на мой вызов и не вышел на вязь через положенные четверть часа. Я проверил, не отключился ли мой коммутатор, и обратился к Джо Бетанкуру. Он подтвердил то, что я и так уже знал: лазерный луч, исходящий из зорикова лазеркома, исчез.
   — Ты хочешь, чтобы я поискал его усиленными оптическими приборами, да, Адик? Мы в опасной зоне, но…
   — Нет, он ушел слишком далеко под купол. Придется рискнуть и сделать антидиссимиляционное сканирование с «Чиспы», ориентируясь на его последнее нам известное местопребывание. Используй самые тонкие лучи.
   — Понял. Приступаю.
   Прошло несколько минут, и Джо снова вышел на связь.
   — Человеческого тела не наблюдается. Но есть кое-что другое, на, посмотри картинку.
   На головидеокарте в непосредственной близости от Штопора показалось новое изображение. Я присмотрелся, и по спине пробежали мурашки.
   Новый столб дыма.
   — Спасибо, Джо. Я сделаю распечатку. Отбой.
   Зорик попал в беду, или его неожиданное исчезновение означает нечто другое?
   В отличие от Айвора Дженкинса, отец которого с давних лет дружил с Мимо, и «читателей» нашей Библиотеки, всю жизнь работавших на Карла и выбранных лично им, три новых члена команды были совершенно никому не известны. Компьютер Матильды Грегуар рекомендовал их, исходя из профессиональных качеств — а о личных мы не знали ничего.
   Из этой троицы О'Тул доставлял больше всего неприятностей. Мне очень нравились молчаливый Джо Бетанкур и опытная и дружелюбная Ильдико, но с Зориком все получилось совсем не так. К тому же его вынудили уйти в отставку за какое-то таинственное правонарушение.
   Ильди упоминала о коррупции в отделении Зонального патруля на Шпоре Персея. Пускай и запоздало, но я все же заволновался, вдруг Зорик подкуплен «Галафармой» и попросту закрывает глаза, пока корабли концерна безнаказанно бороздят космическое пространство «Оплота», срывают операции корпорации и занимаются еще черт знает чем.
   Я предложил Зорику сногсшибательную сумму за его работу.
   А что, если «Гала» меня переплюнула?
   Я разбудил Ильдико, и мы принялись облачаться в полную боевую амуницию.

ГЛАВА 9

   Мы находились на расстоянии 250 метров к югу от Штопора и как раз вылезали из-за скального завала, когда на горизонте в чистом прозрачном воздухе показался тот самый новый столб дыма. Источник его располагался очень близко от песчаной башенки, и со всех сторон его скрывали каменные глыбы.
   До того момента мы не встретили никаких неожиданностей. Я не стал делиться своими опасениями относительно опасности дальнейшего пребывания на туко и также умолчал о сомнениях в надежности Зорика. Если Железная Голова продал нас, то Ильдико знать об этом необязательно.
   — Вот новый столб дыма, который заметил Джо, — указал я рукой. — Совсем близко от последнего местопребывания Зорика.
   — Он гораздо меньше, чем те три на западе, — пробормотала Ильдико в микрофон шлема. — Как будто горит мешок с мусором или что-то в этом роде.
   — Да.
   Или что-то в этом роде.
   Мы спускались вниз вдоль большого осколка черного базальта, и наши маскировочные пончо тут же приняли цвет окружающих камней. Подножие Штопора было скрыто от взгляда, мы также не видели, что находится за башенкой.
   Некоторое время назад я предостерегал Зорика от реальной угрозы провалиться под тонкую корку застывшей лавы и рухнуть в озеро жидкого огня. Теперь Ильдико предположила более милосердную ситуацию.
   — Может быть, на него напали. Знаю, Джо не нашел признаков живого тела, но как тебе такая мысль: халукский снайпер замечает блеск оружия О'Тула, мгновенно вырубает коммутатор, даже возможно серьезно ранит его самого. Но тот ложится в укрытие, достает гранатомет — и у-у-ух! Снайпер проваливается в дыру. О'Тул глубоко прячется в каменные завалы, оказывается вне доступа сенсоров и подлечивает раны.
   — М-м-м.
   Прошло два часа с момента последнего сеанса связи. Мы выбрались из туко как можно скорее и побежали, как гончие по следу, ориентируясь на едва заметные следы маркера-спрея, видимые только через маски в шлемах. Каждую секунду я ожидал, что сейчас сверху рухнут самолеты халуков и «Галафармы», но свод небес оставался чистым.