Мейсон Конни. Недоверчивое сердце

   — У вас нет сердца? Никакого сочувствия ко мне?
   — Никакого в том смысле, о каком говорите вы. — Он бросил на Белл косой плотоядный взгляд и довольно усмехнулся. — Вы продажная женщина, и я могу это доказать. Где вы были, когда мои люди проникли к вам в дом и забрали Томми?
   Белл побледнела и едва устояла на ногах, услышав это жестокое обвинение.
   — Можете не отвечать. Вы совокуплялись в это время с Кейси Уокером. Он чертовски толковый детектив, преданный своему делу. Надеюсь, удовольствие, которое он вам доставил, стоит разлуки с вашим сыном. А Уокер честно отработал полученные от меня деньги, все до последнего гроша.
   То был злой, точно рассчитанный удар. Белл почувствовала себя невероятно униженной. Макалистер знал, что делает. Его люди выследили Уокера до самого Плейсервилла. Они шпионили за Белл и Кейси несколько дней до тех пор, пока не похитили Томми. Им было дано задание забрать мальчика без ведома его матери и охранника. Они дожидались нужного момента и добились своего, когда, подсматривая в окно, увидели, как Белл вошла в комнату к Уокеру. Томми остался в спальне один. Похитители решили, что Уокер задержит Белл на несколько часов — и не ошиблись в расчетах. Женщина вошла в комнату к мужчине с единственной целью, и шпионы Макалистера, вернувшись в Сан-Франциско, само собой рассказали хозяину об увиденном. Оставленное на подушке Томми письмо для Уокера сыграло поистине гениальную роль, и Макалистер поздравил себя с удачной выдумкой.
   Белл помертвела, не в состоянии выговорить ни слова. Кейси Уокер! Он стоил ей всего, что ей было по-настоящему дорого. С тем же успехом он мог бы пустить в нее пулю. Без Томми для нее нет жизни.
   Макалистер понимал, какую тяжкую рану нанес Белл, однако он считал это возмездием за то, что она отняла у него сына и наследника. Если между Белл и Уокером возникло нежное чувство, то его ложь о детективе — достойная месть ублюдку, предавшему его. Белл не оставалось ничего иного, как поверить, что Уокер использовал ее, чтобы добраться до Томми, и это тоже было весьма приятно старому мошеннику. Он, как говорится, подшиб двух птиц одним камнем. Нанес удар и Белл, и Уокеру.
   — Я этого так не оставлю, — сказала Белл, когда к ней вернулся дар речи. — Берегитесь, мистер Макалистер. Так или иначе, но я верну себе сына.
   Со всем достоинством, какое она могла изобразить, Белл повернулась и, прихрамывая, вышла из кабинета. Она была потрясена и деморализована этим разговором. Полностью выбита из колеи. У нее не было оружия против такого человека, как Макалистер, у которого на руках все карты. Но нет, не все потеряно. Есть способ не дать старику разлучить ее с Томми навсегда. Надо только очень хорошо подумать — и способ найдется.
   Белл понимала, что следует найти жилье подешевле, чем номер в дорогом отеле: деньги ей явно понадобятся на другие цели. Но пока она была вынуждена остаться во «Фремонте». После визита к Макалистеру ей совершенно не хотелось есть, но надо было поддерживать силы, и Белл заказала легкую закуску. Она умылась, переоделась и, ожидая, пока принесут заказанное, сидела в раздумье. Она отчаянно тосковала по Томми и все думала, тоскует ли он по ней. Сердито вытерла набежавшие слезы — жалость к себе не принесет ничего хорошего. Она должна сосредоточить всю свою энергию на том, чтобы отыскать путь к возвращению Томми.
   Она опомнилась, услышав стук в дверь. Подумав, что принесли заказанную еду, Белл открыла дверь не раздумывая. Увидев в проеме высокого мужчину, она попыталась захлопнуть дверь у него за собой, но Кейси распахнул ее во всю ширь, вошел и закрыл дверь позади себя.
   — Что вам здесь нужно? Я же сказала вам, что больше не желаю вас видеть. Никогда! Как вы узнали, где я?
   — Я хочу поговорить с вами. Заглянул к Наоми, и Ван Ю сказал мне, где вы. Проклятие, Белл, как мне убедить вас, что я не сообщал Макалистеру, где Томми?
   — Никак. Я ни за что не поверю вам. Макалистер знает, чем мы с вами занимались, когда его люди увозили моего мальчика. Он сказал, что вы намеренно соблазнили меня. Уверяет, что это доказывает мою безнравственность, подтверждает, что я занималась проституцией и что закон ни в коем случае не разрешит мне даже видеться с Томми.
   Кейси застонал от бессильного негодования.
   — Ублюдок! Он заявил, будто не в претензии на меня за полученные от него деньги и отказ от дела. Я отправил Аллану Пинкертону просьбу о займе. Деньги ожидают меня на почтамте, и завтра же я выплачу Макалистеру все его поганые деньги до последнего десятицентовика. Может, мне удастся уговорить его на разделение опеки. Это лучше, чем ничего.
   Белл повернулась к нему спиной.
   — Я не верю ни одному вашему слову, мистер Уокер. Спокойной ночи.
   Кейси был в полной растерянности. Белл непоколебима. Она его ненавидит, и не ему упрекать ее за это. Подчиняясь острому желанию убедить ее, он ухватил Белл за плечи и повернул лицом к себе.
   — Черт побери, Белл, неужели ты не понимаешь, что я тебя люблю?
   Он поцеловал ее, вложив в поцелуй все свое отчаяние — и всю страсть.
   Несмотря на ненависть к Кейси, сердце у Белл неистово забилось, желание вновь охватило ее. Неужели можно любить и ненавидеть в одно и то же время?
   Кейси почувствовал, что губы у Белл стали податливыми, но на него тотчас нахлынуло нечто темное и дикое — воспоминание об их взаимных неистовых ласках и о том, как дорого они оба заплатили за часы любви. Он снова поцеловал ее, но никакие ласки не могли искупить страдания, которые он причинил этой женщине. Кейси отпрянул, ощутив соленый вкус пролитых Белл слез.
   Она отступила на шаг и подняла на Кейси холодно блеснувшие глаза.
   — Если ты любишь меня, то найдешь способ вернуть моего сына.
   Уокера ошеломила сила боли в ее голосе.
   — Я клянусь, что Томми вернется к тебе, дорогая Белл.
   Он не имел ни малейшего представления, как сделает это, но знал, что должен. Не зря же он пользуется славой лучшего детектива в агентстве Пинкертона.

Глава 7

   Кейси нашел себе достаточно дешевое обиталище в не слишком респектабельной и довольно запущенной гостинице на набережной, в которой обычно останавливались матросы. Это было не то, к чему он привык, но тощий кошелек диктовал свою волю. Кейси лег в постель рано, намереваясь как следует выспаться, но мысли о Белл не давали ему уснуть. Он безуспешно пытался убедить ее, что не привез с собой приспешников Макалистера в Плейсервилл, и оттого чувствовал себя совершенно беспомощным. Особенно его угнетало то, что он сначала-то отправился в Плейсервилл с твердым намерением отобрать у Белл сына.
   Бывали дела, когда Кейси ненавидел свою работу, и этот случай был как раз из таких. Нынче вечером, когда он посетил Белл у нее в номере, ему было очень трудно держать руки подальше от нее, пальцы просто чесались, до того ему хотелось дотронуться до нее, провести ладонью по щеке… ну и так далее. Она не хотела иметь с ним ничего общего, но единственный поцелуй, который ему удалось сорвать с ее губ, стал для Кейси намеком на рай, теперь ему недоступный. Он упустил свой шанс, скрыв от Белл правду.
   Сон наконец пришел к нему, но не принес настоящего покоя. Кейси то и дело пробуждался. Он не мог забыть ужас Белл, когда она узнала, что он работает на Макалистера. Только один раз в жизни чувствовал он себя таким же бессильным и подавленным: после того как его брата признали виновным в убийстве. Если повезет, Марк выйдет на свободу, но для того, чтобы вернуть доверие Белл, одного везения мало.
   Кейси встал рано, позавтракал в ближайшей закусочной и направился прямиком в резиденцию Макалистера. Было воскресенье, и Кейси решил, что старик скорее всего у себя дома. Кейси намеревался любой ценой повидаться с Томми. Никакие преграды его не остановит.
   Телохранитель Макалистера отозвался на стук Уокера.
   — Чего вы хотите? — отрывисто спросил он.
   — Повидать вашего хозяина.
   — Сегодня он не принимает. Вы не забыли, что нынче у нас воскресенье? Отложите ваше дело до завтра.
   — Мое дело неотложное, — ответил Кейси, отстраняя с дороги телохранителя. — И я не беспомощная женщина, которую вы можете напугать вашими мускулами. — Он опустил правую руку на кобуру револьвера. — Можете попробовать меня прогнать, но это рискованно.
   — Изложите ваше дело, и я спрошу мистера Макалистера, сможет ли он уделить вам время.
   — Он уделит мне время. Доложите, что Кейси Уокер пришел вернуть долг.
   Телохранитель смерил его испытующим взглядом и пожал плечами.
   — Подождите здесь. И не суйте нос куда не положено, иначе пожалеете.
   — Я не тронусь с места, — сказал Кейси и, сложив руки на груди, прислонился к дверному косяку.
   Охранник скрылся в глубине прихожей, а Кейси бросил внимательный взгляд на лестницу, ведущую на второй этаж: не там ли комната Томми? Как ни удивительно, ему не пришлось долго ждать: Томми появился на верхней лестничной площадке в сопровождении особы с весьма строгим лицом, в накрахмаленном форменном платье, так туго затянутом в поясе, что казалось, он вот-вот перережет ее пополам.
   Томми сразу заметил Уокера и с громким радостным воплем ринулся вниз по ступенькам. Кейси присел на корточки и подхватил мальчугана в распростертые объятия. Пыхтя и отдуваясь, нянька тоже заспешила вниз.
   — Кейси! Я знал, что ты за мной придешь. Я сказал старому… то есть дедушке, что ты приедешь и увезешь меня обратно к маме. — Томми с надеждой устремил взгляд через плечо Уокера — вдруг мама уже здесь? — Где мама? Почему она не пришла вместе с тобой?
   Томас Джордж Макалистер быстро приближался к ним по коридору. Увидев Томми в объятиях Кейси, он выпалил, точно выплюнул:
   — Миссис Грандиг, немедленно уведите Томми в его в комнату!
   — Нет! — крикнул Томми, уцепившись за Кейси со всей силой почти лихорадочного отчаяния. — Я хочу к маме. Кейси приехал, чтобы увезти меня к ней, и вы не можете это запретить.
   — Ошибаешься, мой мальчик. Ты теперь мой и будешь воспитываться здесь. Ты больше никогда не увидишь свою мать-шлюху.
   Кейси осторожно отодвинул от себя Томми и, выпрямившись во весь свой внушительный рост, смерил Макалистера ледяным взглядом. Выражение лица у него было жестким и непреклонным, а голос угрожающим, когда он произнес:
   — Если вы еще хоть раз назовете Белл этим словом, вам придется сильно об этом пожалеть.
   Макалистер ощутил холодную ярость, исходящую от Уокера, и подобрался поближе к вооруженному охраннику.
   — Ваши угрозы не пугают меня, Уокер. Одно лишнее движение — и мой телохранитель отправит вас на тот свет. Вы нарушили границы чужого владения, а защиту дома и семьи закон не считает преступлением.
   — Я здесь по делу, а наша встреча с Томми не принесет ему вреда. Вы бессердечный негодяй, Макалистер, и поступили жестоко, не позволив Белл повидать сына, когда она была здесь вчера!
   — Миссис Грандиг, я же приказал вам увести Томми в его комнату! Сделайте это немедленно!
   — Я не пойду! Я хочу уйти с Кейси! — Томми изо всех сил обхватил обеими руками ноги Уокера. — Разве я должен оставаться здесь, Кейси?
   Детское личико дышало такой надеждой, что у Кейси сердце разрывалось при мысли о том, какие слова он сейчас должен сказать ребенку. Опустившись на колени, он крепко прижал Томми к своей груди.
   — Ты должен остаться на время с дедушкой, Томми. Закон признал его твоим опекуном. Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы изменить это положение. Будь стойким и помни, что мама тебя любит. А теперь иди со своей няней. Мне нужно поговорить с твоим дедушкой.
   Няня наконец получила возможность высвободить Томми из объятий Кейси. Когда она чуть ли не силой тащила мальчика вверх по лестнице, он повернул к Уокеру залитое слезами лицо и, слабо улыбнувшись, с дрожью в голосе пролепетал:
   — Я буду помнить, Кейси. Передай маме, что я ее люблю.
   — Я не чудовище, Уокер, — заявил Макалистер, когда внук и его няня ушли. — Я полюбил мальчика всей душой и уже составил завещание в его пользу. Когда я умру, все перейдет к Томми. Я забрал ребенка у матери ради его же блага.
   — Если бы у вас было сердце, вы не разлучили бы ребенка с матерью. Но вы бессердечный, мстительный негодяй.
   Лицо Макалистера стало непроницаемым.
   — Изложите ваше дело, Уокер. Нынче воскресенье. Я не имею обыкновения заниматься делами в этот день.
   — А я не имею обыкновения заниматься делами в присутствии наемного вооруженного телохранителя.
   — Келлерман упомянул что-то о возврате долга.
   Кейси кивнул:
   — Мы можем поговорить наедине?
   — Хорошо. Пройдемте ко мне в кабинет. Но разрешите напомнить, что Келлерман будет дежурить у двери. Одно мое слово — и он ворвется в кабинет.
   — Как это удобно для вас, — сухо заметил Кейси. Пройдя по коридору, они остановились у двери кабинета. Макалистер отворил ее и пропустил Уокера в комнату.
   — Не предлагаю вам сесть, поскольку, надеюсь, разговор будет коротким. Итак, насчет долга…
   Уокер достал из кармана жилета толстый конверт и бросил его на письменный стол. Макалистер взял конверт, вынул из него пачку банкнот и принялся их пересчитывать.
   — Здесь все. Больше я вам ничего не должен.
   — Откуда вы взяли столько денег?
   — Это не ваше дело. Мы квиты.
   — Вроде бы так. Я деловой человек, Уокер, простите, что не провожаю вас.
   — Есть еще одно дело.
   Макалистер ответил циничной усмешкой и сказал:
   — Я не склонен больше вас слушать. Всего хорошего, Уокер.
   — Позвольте Белл видеться с сыном, — почти умоляющим тоном сказал Кейси (он терпеть не мог просить). — Что в этом худого? Вы же убьете ее, Макал истер!
   — Мера за меру. Она убила моего сына.
   — Ваш сын утонул.
   — Этого не случилось бы, если бы он женился на девушке равного ему положения. Белл затянула его с собой в канаву, и поэтому я от него отрекся. Не женись он на шлюхе, ему не пришлось бы браться за опасную работу, и он был бы жив до сих пор.
   — У вашего сына было достаточно здравого смысла и воли, чтобы отстаивать то, чего он хочет. Пойдите на уступки. Вы уже получили опеку над Томми, что плохого, если он будет видеться с матерью?
   — Что плохого? Это вернет мне сына? Станет внук более достойной личностью, если будет знать, что его мать — шлюха? Нельзя допустить, чтобы Белл Паркер совратила с пути истинного моего внука так же, как она совратила моего сына. Уходите отсюда, Уокер. Вы сказали свое, а я — свое.
   Стиснув зубы, Уокер процедил:
   — Вам это не сойдет с рук. Я детектив, вы помните об этом? Я покопаюсь в вашем прошлом, отыщу то, что вас дискредитирует, и это вынудит вас пойти на уступки. А если вы этого не сделаете, обнародую ваши грехи. Вы жестокий и бессердечный человек. Вы причиняете зло людям, которые мешают вам добиваться успеха, и таким образом приобретаете врагов. И я этих людей найду.
   Макалистер на мгновение смутился. «Нет, это даже не смущение, — подумал Кейси, — это скорее похоже на страх. Значит, в прошлом Макалистера есть то, что он предпочел бы скрыть навсегда». Уж если кому-то удастся до этого докопаться, так это лучшему детективу из агентства Пинкертона.
   — Вам меня не испугать, Уокер. Делайте все, что можете. А сейчас убирайтесь отсюда подобру-поздорову, пока я не велел Келлерману показать вам дорогу.
   — Я еще приду повидаться с Томми.
   Макалистер расхохотался:
   — Желаю удачи!
   Белл сидела у себя в номере за столом и обдумывала с мучительной дотошностью свои возможности для того, чтобы вернуть Томми. Возможностей было до жалости мало, да и те ненадежные. Закон был против нее, в ее распоряжении оставались только незаконные способы. И она в своем отчаянии готова была к ним прибегнуть. Она как раз обдумывала доступные ей варианты, когда кто-то постучал в дверь.
   Вспомнив, как она отворила дверь накануне вечером и увидела на пороге Кейси, Белл на этот раз спросила:
   — Кто там?
   — Кейси Уокер.
   — Убирайся! — вспылив, отрезала Белл.
   Твердо решив добиться, чтобы его впустили, Кейси сказал:
   — Я видел Томми.
   Как он и предвидел, дверь распахнулась немедленно: ведь он произнес волшебное слово.
   — Ты видел Томми? — Щеки у Белл ярко вспыхнули от возбуждения. — Как он? С ним хорошо обращаются?
   — Он молодцом, — ответил Кейси, входя в номер, — но тоскует по тебе.
   — Господи! — Белл судорожно всхлипнула. — Я не могу этого вынести.
   Она упала бы без чувств, если бы Кейси не подхватил ее и не прижал к себе.
   — Ты должна быть сильной, Белл. Я пытался уговорить Макалистера пойти на уступки, но он непоколебим. Не волнуйся, я найду способ помочь тебе. Но для этого мне понадобится некоторое время, и, пожалуйста, не отчаивайся.
   — Не давайте обещаний, которые вы не собираетесь выполнять, мистер Уокер, — язвительно промолвила Белл. — Расскажите мне о Томми и уходите прочь.
   — Томми выглядит прекрасно. Хотя мне страшно не нравится гнусное поведение Макалистера по отношению к тебе, вынужден признать, что о Томми он по-своему заботится.
   — Как ты сумел повидать Томми, если даже меня, его собственную мать, не пустил охранник? — снова переходя на ты, спросила Белл.
   Кейси похлопал рукой по кобуре с револьвером.
   — Некий значительный аргумент убедил телохранителя впустить меня в дом. К тому же надо было обсудить дело с Макалистером.
   — Не слишком чистоплотное, я полагаю, — бросила Белл, хмуро взглянув на Кейси.
   — Я вернул ему деньги. И попытался убедить его, чтобы он позволил тебе видеться с Томми. К сожалению, этот выродок не желал слушать никаких резонов. Но я этого так не оставлю, Белл. Мне бесконечно тяжело думать, какие страдания я причинил тебе, хотя виновен я только в том, что согласился вести дело, не познакомившись ни с тобой, ни с твоим сыном.
   — Я и не думала, что Макалистср переменит свое решение, — покачала головой Белл. — Он всегда ненавидел меня.
   — Тебе известно, что он составил завещание в пользу Томми? Твой сын когда-нибудь станет очень богатым человеком.
   — Деньги? Томми нуждается во мне больше, чем в деньгах.
   — Я согласен, дорогая.
   Белл приподняла брови в искреннем удивлении.
   — Не слишком ли поздно для подобных сантиментов?
   — Ничуть. Мы должны действовать вместе, чтобы вызволить Томми.
   — Если это все, что ты можешь сказать, уходи.
   Кейси больше не мог этого вынести. Холодность Белл надрывала ему душу.
   — О, как я хочу тебя!
   В искренности его слов невозможно было усомниться. Он протянул к Белл в страстном жесте руки, с невероятной нежностью привлек ее к себе. Не сводя с Белл молящих и в то же время виноватых глаз, он прижался жаждущими губами к ее губам.
   Белл влекло к нему с той же силой, однако она страшилась пасть жертвой его сладкой лжи во второй раз. Кейси поцеловал ее так, словно умер бы, если бы этого не сделал, и она на минуту утратила всякую волю к сопротивлению, однако почти сразу опомнилась: нет, она не может отдаться своим эмоциям после того, как Уокер обманул ее доверие.
   — Белл, прошу, не гони меня. Позволь утешить тебя и успокоить. Мы сейчас нуждаемся друг в друге больше, чем когда-либо.
   — Я не нуждаюсь в тебе, Кейси. Мне нужен только мой сын.
   — Тогда скажи, что ты меня не хочешь, — потребовал он, снова и снова целуя ее в надежде, что эти поцелуи возвратят ее доверие к нему.
   Белл от них теряла всякую способность рассуждать здраво. Ей казалось, что она попала в самый центр бури, — как говорят в таких случаях, в «око урагана», — и нет ей спасения. Но едва обретя способность свободно дышать, Белл все же овладела собой и сказала:
   — Ты очень убедителен, Кейси, и все же убедителен недостаточно. — Она высвободилась из его объятий — это было самым трудным из всего, что ей довелось делать в жизни. — Я хочу, чтобы ты ушел. Мне необходимо кое-что предпринять в соответствии с моими планами и кое-кого повидать.
   Кейси, нахмурившись, посмотрел на нее.
   — Ты не предпримешь ничего неразумного?
   Белл отвернулась, не в силах выдержать его взгляд.
   — Я сделаю все, что должна, ради спасения Томми.
   — Не предпринимай ничего, пока я не завершу переговоры с Макалистером. Обещай мне, Белл.
   — Я ничего тебе не обещаю. Я сказала Ван Ю, что загляну к Наоми посмотреть, как он там устроился.
   — Я ухожу, но обязательно вернусь. У меня есть кое-какие идеи насчет нашего дела. Если я тебе понадоблюсь, ты найдешь меня в гостинице «Прибрежная». Пошли кого-нибудь с запиской в случае чего.
   Белл повернулась к нему спиной:
   — Ты мне не понадобишься.
   Она не оборачивалась, пока дверь с легким щелчком не закрылась за Кейси. Тогда Белл быстро обернулась, и глаза ее были полны слез.
   Все могло обернуться по-другому, думала она с убийственной горечью. Если бы Кейси оказался таким, каким он проявил себя в начале их знакомства, она могла бы найти с ним свое счастье. Он ласкал ее так, будто любил по-настоящему, а оказалось, что она поддалась обаянию лжи. Белл коснулась пальцем губ, сохранивших вкус его поцелуев, единственный и неповторимый. Ее охватило жаром. Чтобы избавиться от этого ощущения, она так сильно и больно прикусила нижнюю губу, что на глазах у нее снова выступили слезы. Стараясь забыть о Кейси, она гнала от себя его образ.
   Выйдя из номера, Белл направилась к «Салону наслаждений Наоми».
   Хозяйка заведения встретила ее с распростертыми объятиями, со слезами на глазах.
   — О, моя милая девочка, как я сожалею о Томми! Я отдала бы все, что имею, если бы это могло вернуть тебе твоего мальчика. Ты же знаешь, как я люблю этого маленького разбойника.
   Белл ответила ей слабой улыбкой. Она была благодарна Наоми как матери. Пухленькая и привлекательная на свой особый лад, уже немолодая, Наоми воздерживалась от физических радостей и с выгодой для себя вела свое дело. Она была справедлива по отношению к девицам, и те относились к ней очень тепло. В доме было чисто, во всем соблюдался порядок. Заведение пользовалось исключительной популярностью.
   — Наоми, я намерена либо вернуть себе Томми, либо умереть.
   — Не говори таких ужасных вещей, радость моя, — остановила ее Наоми и увела в кухню. — Само собой, ты вернешь себе Томми. Поскольку этот знаменитый детектив на твоей стороне, ты не можешь проиграть.
   — Не хочу ничего слышать о нем. Ты не знаешь его так, как знаю я. Тебе известно, что он мне лгал? Он же работал на моего свекра.
   Они уселись возле кухонного стола, и Наоми налила Белл чашку чая, добавив в него немного виски.
   — Выпей это, детка, и ты почувствуешь себя лучше. Уокер был здесь вчера, — продолжила Наоми. — Хотел узнать, как найти тебя. Поговорил на этот счет с Ван Ю. Если бы китаец не доверял Уокеру, то не сказал бы ему ничего.
   — Вначале Ван Ю ему не доверял. Он переменил свое мнение после того, как Кейси поговорил с ним перед нашим отъездом из Плейсервилла.
   — Я знаю. Ван Ю все мне рассказал. Да я и сама потолковала с Кейси и склонна ему доверять. Признаюсь, что я ему совершенно не доверяла, когда он несколько недель назад появился здесь и начал задавать разные вопросы, но тогда он не знал тебя. Он поклялся, что не говорил Макалистеру о том, что ты живешь в Плейсервилле, и я ему верю.
   — Ты чересчур добросердечна, Наоми, — возразила Белл, — но я пришла сюда не за тем, чтобы говорить о Кейси. У Меня есть один план, и мне нужна твоя помощь.
   — Я сделаю все, что нужно. Скажи только, чем я могу помочь.
   — Прежде всего не брани меня, потому что я совсем потеряла голову. Я хочу нанять людей, которые похитят Томми из дома Макалистера, но не знаю, с какого конца взяться за дело. Ты только подскажи, где найти людей, готовых за деньги сделать все, что угодно, а остальное предоставь мне.
   Наоми посмотрела на Белл такими глазами, словно у той вдруг выросли рога.
   — Неужели ты это всерьез?
   — Вполне. Если ты мне не поможешь, я сделаю все сама.
   — Послушай, девочка, — ласково заговорила Наоми, — твой замысел доведет тебя до беды.
   Белл упрямо вздернула подбородок.
   — Ты мне поможешь?
   — Разве нет иного способа? Оставь эту затею.
   — Нет. Это решено. Как только я заполучу Томми, уеду с ним в Мексику или сяду на поезд, который идет на восточное побережье. Я пока не знаю, где мне взять таких людей. Мне безразлично, преступники они или нет, если они сделают то, о чем я прошу.
   — Я не прощу себе, если дело кончится плохо.
   — Ничего подобного не случится, — заявила Белл с уверенностью, которой сама не чувствовала.
   — Лично я никого из таких не знаю, но слышала, как один из клиентов упоминал человека по имени Сидни Дакс. Он из тех австралийцев, которых время от времени списывают с какого-нибудь корабля, вот они и шастают по притонам на набережной. Закона они не признают и за хорошую плату готовы сделать что угодно. Их можно найти вечером в любом кабаке такого сорта, в каких леди появляться не рекомендуется. Я пошлю Ван Ю или одного из моих вышибал, чтобы они подготовили тебе путь. А потом дам знать тебе в отель, когда контакт найдется.
   Белл покачала головой:
   — Нет, я должна это сделать сама. Томас Джордж Макалистер — мстительный субъект. Он может разорить тебя. Не хочу, чтобы ты или твои служащие оказались замешанными в мои дела. Ты только помоги потом устроить отъезд для меня и Томми. Я сообщу, в какой день это произойдет.
   — Тебе нужны деньги?
   — Нет. Ты помогала мне достаточно. У меня есть тысяча долларов, которые мне принесла работа в закусочной, и я готова истратить их все, чтобы вернуть Томми.