Мейсон Конни. Пленница Быстрого Ветра

   — Не понимаю, почему ты не хотела, чтобы Гилмор купил твое обязательство? Раз он все равно твой любовник, не было причин вмешивать во все это Зака.
   Слезы превратили зеленые глаза Ханны в мерцающие озера. Теперь, когда оба они были надежно укрыты под сенью гостеприимства Зака Мерсера, больше не было необходимости лгать. Трент Гилмор находился в Денвере. Чем теперь он может навредить Райдеру?
   — Лейтенант Гилмор никогда не был моим любовником. Я сказала неправду. Я сделала это, чтобы он не арестовал тебя снова и не отправил в тюрьму. Лейтенант сказал, будто располагает неопровержимыми доказательствами твоего участия в набегах сиу. Он хотел стать моим любовником, но, слава Богу, до этого дело не дошло. Я готова была на все, лишь бы он оставил тебя в покое.
   — Может быть, тебе следовало все-таки остаться с ним?
   Ханна испуганно взглянула на него. Это был не тот человек, которого она знала прежде! У этого мужчины, казалось, не было ни сердца, ни души.
   — Ты единственный, кто мне нужен, и теперь мы можем быть вместе!
   Она коснулась ладонью его груди, почувствовала, как перекатываются мускулы, уловила тепло и силу мощного тела, и ей мучительно захотелось вновь испытать глубину страсти.
   Райдер затаил дыхание, отшатнувшись от ее прикосновения. Он закрыл глаза и застонал, чувствуя сильнейшее желание и в то же время понимая, что подвергается испытанию. Он потерял право обладать Ханной. Ему следовало сразу понять, что она солгала насчет синего мундира. Но сейчас он был не достоин ее любви. Без зрения невозможно быть полноценным человеком. Пока Химмавихьо не снимет с него наказание за пренебрежение к любимой женщине, нельзя к ней прикасаться. Неизвестно, чего хочет от него Великий Дух, но все станет ясно, когда придет время.
   — Райдер, не отстраняйся от меня! Ты не понимаешь? Я люблю тебя. Мне никто, кроме тебя, не нужен. И теперь нас ничто не разлучит!
   — Ты не права, Воробышек. Я недостоин твоей любви. Я должен был наверняка знать, что ты не способна изменить мне, но гордыня меня ослепила, а Химмавихьо объяснил: гордость — это хорошо, но любовь и доверие всего важнее.
   — Только скажи, что любишь меня, Райдер! Все остальное не имеет значения. Я буду твоими глазами.
   Райдер печально покачал головой.
   — Еще не время.
   Ирландская вспыльчивость Ханны дала о себе знать:
   — Когда же придет время?
   — Я пойму, когда оно наступит.
   — А что, если меня здесь уже не будет, когда ты решишь, что пришло время? Вдруг я вообще никогда не дождусь этого дня?
   — Где бы ты ни была, я разыщу тебя, Воробышек!
   — Райдер, это же смешно!
   Он упрямо сжал зубы, и Ханна поняла: ей не пронять его никакими словами, слишком сильна его вера в индейские суеверия. Он решил, что его постигло наказание, и ничто теперь не заставит Быстрого Ветра изменить свое мнение. Ослепнув, он счел себя недостойным ее любви.
   У Ханны мелькнула мысль сказать ему о ребенке. Но как может она обременять его еще и этой заботой, когда его душа и без того в таком смятении? Ей остается только ждать, надеяться и молиться.
   — Что ты собираешься делать и что делать мне?
   Райдер повернулся к ней.
   — Оставайся с Заком и Эбби. Я вернусь на Черные Холмы.
   — Разве ты не вернешься в племя Красного Облака?
   — Нет, из меня теперь плохой воин. Я останусь на Холмах, пока не узнаю, чего хочет от меня Химмавихьо.
   — Нет! Ты не должен уезжать! Не теперь, когда мы снова обрели друг друга! Я не отпущу тебя, Райдер!
   Она обвила руками его шею и прижималась к нему, пока его объятия не раскрылись и он ответно не прижал ее к груди. Она прильнула к губам любимого и приоткрыла рот, зовя его язык к любовным ласкам. Ханна почувствовала его возбуждение по увеличившемуся и затвердевшему члену. Она прижалась к нему бедрами, истомившаяся плоть умоляла о ласке.
   Райдер застонал, схватил ее лицо и впился в губы, вонзив язык в мягкую нежность рта. Как сладка была эта женщина! Слаще меда. Бедра Райдера подались вперед, он приник к теплой впадине между ее бедер. Изливая желание в поцелуе, Ханна притянула мужа к себе и согнула колени, обвивая ногами его тело. Задержав дыхание, ждала она пылкого проникновения в лоно.
   Потеряв голову от страсти, Райдер чуть не забыл, чему учил его приемный отец. Много лет Быстрый Ветер подавлял плотские желания, пока Великий Дух не дал ему Ханну. Но теперь он должен вернуться к прежней сдержанности. С усилием, которое едва не свело его с ума, он высвободился из ее объятий, стремясь овладеть своими чувствами.
   Разочарование охватило Ханну. Неужели она потеряла Райдера навсегда? Что, если он никогда не обретет зрение снова? Он уйдет и никогда больше не вернется? Но как же ей жить — без него? И что будет с ребенком?
   — Не оставляй меня, Райдер, пожалуйста.
   Как может он отвергать близость после ее признания.
   — Я не имею права прикасаться к тебе, пока не узнаю, к чему готовит меня Химмавихьо.
   — Почему ты думаешь, что Великий Дух на тебя сердится? — она-то уж точно начинала сердиться.
   — Он отобрал у меня зрение.
   — Ну что ж! Тогда иди! Я не стану останавливать тебя.
   Почему же он такой упрямый? Сорвавшись с кровати, Ханна выбежала из комнаты, хлопнув дверью.
   — Я люблю тебя, Воробышек, — его слова эхом разнеслись в пустой комнате.

ГЛАВА 17

   — Мне на самом деле нужна твоя помощь, Райдер, — горячо убеждал его Зак по пути к амбару. — Я хочу поехать с Эбби и малышом на Восток к моим родным, и кто-то должен присмотреть за фермой. У меня есть надежный человек в денверской конторе, но совершенно некому следить за фермой и несколькими сотнями голов скота, которые пасутся на моих землях.
   — Трудно за чем-то присматривать, когда нет зорких глаз, — заметил Райдер.
   — Вам с Ханной будет здесь хорошо в наше отсутствие. В уплату ты получишь несколько акров земли рядом с рекой. Когда-нибудь вы с Ханной построите на этой земле свой собственный дом. А я уже много лет не видел родных. Я должен их навестить.
   Они подошли к амбару, и Зак положил руку на плечо Райдера, вводя его в амбар.
   — То, о чем ты просишь, невозможно, Зак. Тебе нужен человек, который в полной мере смог бы блюсти твои интересы. Я же не собираюсь задерживаться у вас с Эбби.
   — Что? А как же Ханна? Боже милостивый! Да она же любит тебя! Не знаю, что происходит между вами, но уверен, с этим нужно покончить. Вы напоминаете мне нас с Эбби в еще совсем недавнем прошлом. Какими мы были глупыми, ссорясь, в то время как отчаянно любили друг друга, — он покачал головой. — Столько сил потрачено впустую! Учись на моем примере, друг.
   Райдер замер, почувствовав, что Зак остановился. Тонкое обоняние подсказало ему, где они. Его ноздри уловили терпкий запах лошадей, соломы и выделанной кожи. Он услышал, Зак ходит позади него, и повернул к нему голову. Райдер был потрясен, обнаружив, что видит свет.
   — Я зажег фонарь, — пояснял Зак, что означают звуки. — Очень уж тут темно.
   Не в состоянии вымолвить ни слова, Райдер с большим волнением наблюдал, как свет перемещается по амбару. Он слышал шлепки шагов и понимал, это Зак уходит, унося с собой фонарь. А потом — чудо из чудес! — появилась тень, ничего определенного, но и теней Райдер не видел уже много дней. К несчастью, чудо длилось недолго. Черный туман медленно сгустился перед глазами в непроглядную тьму.
   — Нет! — слово стало криком тоски, ожесточения и боли.
   — Что случилось?
   Райдер услышал, как Зак торопится к нему, и устремился навстречу, пытаясь разыскать свет, но больше света он не видел. Райдер вновь оказался в черной пустоте. Что это значит? Не дает ли ему Химмавихьо некий знак?
   — Ничего. Ничего не случилось, — Райдер решил, что нет смысла рассказывать Заку о том, что могло и просто померещиться.
   — Я слышал, ты кричал.
   — Говорю тебе, ничего не случилось.
   Пожав плечами, Зак не стал больше допытываться, раз, судя по всему, Райдер предпочитает не говорить об осаждающих его демонах.
   — Пошли, выйдем отсюда. Надо бы проехаться верхом, прогулка тебе не повредит. И подумай серьезно насчет моего предложения.
   — Хорошо, я подумаю, но все равно скоро уеду. Отправлюсь на Черные Холмы. Надеюсь, ты приютишь у себя Ханну, если она захочет с вами остаться?
   — Ты считаешь, что поступишь честно по отношению к ней?
   — Что значит честно? Честно ли заставлять ее связывать свою жизнь со слепцом? Честно ли загонять индейцев в резервации? Честно ли, что белые презирают такого же, как они, белокожего человека, воспитанного индейцами? Нет, друг, честности в этой жизни нет места. Я думаю о Ханне и о том, что будет для нее лучше. Если когда-нибудь Великий Дух вновь сделает мои глаза зрячими, я вернусь.
   Если и были ответы на вопросы Райдера, Зак их не знал.
 
   Ханна стояла во дворе, глядя, как мужчины садятся на лошадей и уезжают на прогулку. Она понимала, что Зак изо всех сил старался помочь брату жены. Ханна высоко ценила, что он делал, но сердцем чувствовала: положение Райдера слишком печально, чтобы Зак смог ему помочь. Она достаточно долго прожила с индейцами, чтобы понять их глубокую мистическую веру в знамения и видения. Если Райдер верит, что он наказан, ничто, кроме чуда, его не разубедит. Вполне разумное объяснение, что просто он слишком долго смотрел на солнце, его не устроит. Как и Зак с Эбби, Ханна надеялась, что когда-нибудь зрение вернется к Райдеру, но убедить упрямца в этом было невозможно. Он твердо решил уехать.
   Ханна понятия не имела, где Райдер спал эти несколько ночей, знала лишь, что не с ней. Разве он не понимал, как ей нужен? Тело томилось по его объятиям. И он был очень нужен их будущему ребенку. Печально вздохнув, Ханна направилась к дому. Еще не дойдя до двери, она приняла решение: ради ребенка она в последний раз должна попытаться убедить Райдера не покидать ее.
   В этот же день от Эбби она узнала, что спит он в амбаре и собрался уехать рано утром. Сестра Райдера была и опечалена, и рассержена. Ну почему ее брат столь непреклонен? Она понятия не имела, как помирить их с Ханной, но твердо знала, что эти двое отчаянно любят друг друга.
   — Иногда женщина должна брать дело в свои руки, — мудро намекнула Эбби. — Мужчины бывают такими твердолобыми! Порой не видят, что происходит у них под носом! А Райдер вообще ничего не видит, и поэтому ты должна ему все сказать.
   Ханна задумчиво посмотрела на Эбби.
   — Он и так знает, что я его люблю.
   Эбби улыбнулась.
   — Я уверена, что он знает, но надо напомнить. Если отпустишь его, не попытавшись убедить остаться, может, всю жизнь будешь жалеть, что не попробовала еще раз.
   — Я хочу, чтобы Райдер остался, потому что он любит меня! А он думает, слепота все меняет. Из гордости он готов даже согласиться на разлуку!
   — Только ты можешь переубедить его, Ханна, но мне кажется, следует сделать это как можно осторожнее. Мы с тобой примерно одного возраста, и я отношусь к тебе, как к своей сестре. Сиерре я бы дала точно такой же совет.
   — Райдер мне говорил о Сиерре, потерявшейся маленькой сестре. Вы ее искали?
   Серебристые глаза Эбби затуманились.
   — Из армейских архивов Зак узнал, что Сиерру взяла на воспитание одна семья и увезла на Запад. До недавнего времени я и не знала, что Сиерра осталась жива после нападения кроу.
   — Вы узнали, что это за семья?
   — Архивная запись пятнадцатилетней давности оказалась выцветшей и неразборчивой. То ли Альдены, то ли Адлеры. Зак нанял человека для розыска, но пока что Сиерру найти не удалось.
   — Как жаль! Извини!
   — Ничего. У меня такое чувство, что жизнь Сиерры сложилась счастливо, чего не скажешь о Райдере. Подумай, как заставить его остаться.
   В тот вечер Ханна долго размышляла о словах Эбби. В доме было тихо, все разошлись по своим комнатам и легли спать. Ханна, чем больше думала о Райдере, тем отчетливее понимала, что нельзя позволить ему уехать. Ирландская кровь текла в ее жилах, и она была достаточно упряма, чтобы бороться за возлюбленного.
   Ханна встала с постели и на цыпочках подошла к двери. Никаких звуков не было слышно, кроме стрекота сверчков и печальных песен ночных птиц. Дверь не скрипнула, Ханна вышла в прихожую. Одетая только в тонкую рубашку, босая, она тихо выскользнула из дома. Полная луна освещала дорогу к амбару. Дверь амбара была открыта. Внутри — не видно ни зги. Ханна не знала, в каком углу искать любимого. Она тихо позвала его по имени.
   В сладострастном сне Райдера его глаза были зрячими и он нежно любил Ханну. Достигнув высот блаженства, он услышал, как она шепчет его имя, и из его груди вырвался ответный стон. Ханна двинулась на звук голоса, медленно и осторожно пробираясь по темному амбару. Когда Райдер повторно в тихом стоне назвал ее по имени, она уже могла разглядеть его на соломенном ложе. Улыбка тронула ее губы, когда сбросив рубашку, Ханна легла с ним рядом — его руки сразу же ее обвили.
   — О, Райдер, — прошептала Ханна ему на ухо, — я так тосковала по тебе. Люби же меня. Пожалуйста, люби.
   Райдер приник в поцелуе к ее губам. Если нельзя обладать Ханной наяву, то возможно любить в ночных грезах. В своих снах Райдер не был слепым. Здоровый и сильный, он сгорал от желания вновь изведать сладость ее губ. Когда рот Ханны приоткрылся, их языки сразу же встретились. Страстность поцелуя сводила с ума. Ему хотелось немедленно войти в нее и почувствовать, как упругая теплая плоть охватывает его член, но он сдерживался, не желая, чтобы сон кончался слишком быстро. Рука скользнула между нежных ног во влажные трепещущие складки. Глубокий вздох, полный истомы, вознаградил его ласку.
   Углубляя поцелуй, он продолжал ласкать Ханну между бедер, чувствуя, как набухает под его пальцами плоть, и радуясь, что он умеет доставить Воробышку наслаждение даже в сновидениях. Томительная боль лона становилась все сильнее, искажая черты лица Ханны. Словно издалека слышал Райдер страстные крики, его пальцы погружались все глубже. Ханна стонала и извивалась, призывно приподнимая бедра.
   — …пожалуйста…
   Райдер рассмеялся от удовольствия, ощущая, как упругая жаркая плоть стискивает его пальцы, а тело женщины содрогается в экстазе. Он чувствовал, как волны восторга снова и снова омывают Ханну, в то время как его пальцы следуют ритму сокращений, а губы прильнули к соскам. Потом он привстал в неистовом стремлении слиться с нею. Нет, этот сон от него не ускользнет! Согнув ее ноги, он так глубоко проник в тело женщины, что она застонала и ухватилась за его шею. Дыхание замерло в груди, чувства захватили и унесли в водоворот страсти. Ни один сон прежде не казался ему столь реальным.
   Испуская стоны и яростно двигая бедрами, Райдер сам не понял, когда осознал, что не грезит, а держит в объятиях женщину из плоти и крови, и эта женщина страстно жаждет с ним близости, стонет и изнывает от желания не меньше, чем он. Райдер ощутил, как сокращаются вокруг члена стенки горячего лона, он услышал, как Ханна выкрикивает его имя, почувствовал обжигающий жар ее тела и окончательно излил свою страсть. Опустошенный, Райдер лежал, как мертвый. В объятиях Ханны сейчас он как бы пережил блаженство, муку и смерть. Но уже через несколько минут он начал шевелиться. Подхватив жену, Райдер притянул ее к себе, и она оказалась сверху. Немедленно их тела слились в теснейшем объятии.
   — Я люблю тебя, Райдер, — сказала Ханна, отдышавшись. — Клянусь, если теперь ты оставишь меня, я тебе этого никогда не прощу.
   — Ты заставляешь меня нарушить обет. Зачем ты пришла ко мне? Почему меня мучаешь?
   — Но ты мог бы прогнать меня вместо того, чтобы…
   — Я думал, ты сновидение. Денно и нощно мысль о тебе преследует меня, и если я не могу любить тебя наяву, то во сне…
   — Ну раз уж ты все равно нарушил обет, значит, уезжать нет необходимости, — коварно заметила Ханна.
   Если бы в амбаре не было так темно, Ханна увидела бы, как лицо Райдера исказилось от боли.
   — Ханна, мы уже говорили об этом.
   Ханну такой ответ не устраивал. Она подвигалась и вскоре почувствовала новое проникновение в лоно.
   — Если ты так уверен в своей решимости, можешь сейчас же покинуть мое тело и сказать, что не хочешь меня больше.
   Она сидела на нем верхом. Сдавленный стон был именно тем ответом, которого она и добивалась.
   — Ты ведьма, — выдохнул Райдер, обхватывая ее ягодицы и двигая жену вверх и вниз. — С тобой я теряю волю. Нужно быть крайне сильным человеком, чтобы покинуть тебя сейчас. Но я с радостью понесу кару Химмавихьо за эти мгновения с тобой.
   Зрелые груди покачивались совсем рядом, и Райдер приподнялся, захватил руками и губами их и стал посасывать нежные плоды, в полной уверенности, что никогда он не пробовал ничего более сладостного. Ханна скакала безудержно, обхватив его коленями и опасаясь, что он не последует за ней, если она ослабит натиск. Потом у нее не осталось никаких мыслей, потому что тело охватило блаженство, и она забилась в судорогах наслаждения. Райдер громко вскрикнул и последовал за ней, достигая экстаза.
   Рухнув на его сильную грудь, Ханна позволила себе какое-то время покоиться в мирном блаженстве, забыв обо всем, кроме того, что рядом с ней человек, которого она любит и чей ребенок в ее утробе. Перекатив, Райдер уютно устроил ее в своих объятиях.
   — Слишком велик был соблазн, чтобы не нарушить обет, — сказал он, сердясь на себя самого.
   Ханна про себя улыбнулась.
   — У тебя было мало шансов устоять. Знаешь, я ведь твердо решила тебя удержать. Я слишком сильно люблю тебя, Райдер.
   На мгновение она задумалась, не сказать ли о ребенке, но ей хотелось, чтобы он остался ради нее, а не из-за ребенка.
   Райдер замер. Его объятия разомкнулись, он отвернулся. Сердце сжалось у Ханны от боли. Она съежилась, как будто ее ударили. Обхватив себя руками и раскачивая головой из стороны в сторону, она застонала. Райдер отверг ее! Ужасные муки разрывали ей душу. Райдер ее не любит! Рыдания комом подступили к горлу и вырвались громким всхлипыванием. Райдер услышал и повернулся, чтобы снова обнять Ханну.
   — Что же нам теперь делать, Воробышек? И зачем только Великий Дух отобрал у меня зрение? Разве я могу теперь позаботиться о тебе? Я беспомощен.
   — Ты смелый человек. Бесстрашный воин. Ты никогда и ничего не боишься. Все остальное не имеет значения.
   — Это имеет значение для меня.
   — Ты хочешь сказать… я не нужна тебе?
   Ханна почувствовала, как напряглись его мускулы и приободрилась.
   — Нет, Воробышек. Ты мне всегда будешь нужна, но я хочу видеть твое лицо, когда тебя обнимаю; хочу видеть, как солнце утром встает и заходит вечером; хочу охотиться и добывать то, чем кормит нас мать-земля. Неужели я хочу слишком многого?
   Слезы набежали Ханне на глаза.
   — К тебе вернется зрение! Ты будешь снова видеть! — она произнесла эти слова с такой убежденностью, что Райдеру захотелось поверить ей.
   Если Ханна так убеждена в этом, как может он сомневаться?
   — Если даже зрение никогда ко мне не вернется, в любом случае, я рад, что мне выпало счастье быть любимым тобою.
   — Значит, ты не уедешь?
   — Я должен ехать. В Черных Холмах я буду молиться, чтобы Химмавихьо вернул мне зрение, и если я вновь обрету способность видеть, то приеду назад.
   Ханна перевела дух. Она искренне верила, что к Райдеру вернется зрение. Но она хотела еще услышать от Райдера, что он ее любит.
   — Ты, наверное, устала. Возвращайся в дом, Ханна. Утром увидимся.
   — Нет, я не хочу спать одна. Лучше уж разделю с тобой это соломенное ложе.
   — Тогда спи, Воробышек. Я всю ночь буду обнимать тебя, чтобы ты не замерзла. До отъезда мы будем вместе. Уверен, моя сестра и ее муж будут рады узнать, что между нами воцарилось согласие.
   — Я уверена, они будут рады, — произнесла Ханна, пряча улыбку.
   Эбби была права, советуя ей пойти к Райдеру. Скоро зрение к нему вернется, ведь эта слепота не может быть ничем иным, как солнечным ожогом глаз, а он пройдет. Когда Райдер обретет зрение, она скажет ему о ребенке. У них будет хорошая, дружная семья. Она знала, Зак предложил брату жены работу и землю. Мечты о спокойной и тихой жизни с любимым мужем в собственном доме могли стать реальностью.
   Ханна засыпала со счастливыми мыслями, а Райдер думал о своем будущем — без зрения, без средств к существованию, без возможности содержать семью, без уверенности, к миру белых людей или индейцев он принадлежит.
 
   Ханна блаженно потянулась, радуясь теплу, счастью и чувству удовлетворения в теле. Солома хрустнула, и вдруг Ханна вспомнила, где она и почему. Вчера, переступив через свою гордость, она пришла к Райдеру. Они много раз сливались в любовных объятиях, а потом заснули.
   — Ты уже не спишь?
   — Райдер! — она радостно ему улыбнулась, но улыбка померкла, когда она вспомнила, что он не видит ее улыбки.
   — Уже утро? Я не вижу, но чувствую дневной свет. С тех пор, как я потерял зрение, мои чувства обострились.
   Блаженствуя рядом с любимым, Ханна не хотела вставать. Но она знала, что вставать нужно поскорее, пока в амбар не пришел Зак, чтобы, как обычно, начать день с хозяйственных хлопот. Солнечный свет проникал сквозь открытую дверь, ярко освещая влюбленных. Ханна подавила смешок, представив себе лицо Зака, застань он их здесь, на соломе.
   Забывшись в объятиях друг друга, они не слышали, как во двор въехали всадники. Амбар находился в отдалении от дома, и они не слышали также, что Зак ругается с приехавшими, стараясь убедить их покинуть его ферму.
   — Говорю вам, его нет в доме, — сердился Зак.
   — Где он? Лучше вам сказать мне правду, все равно я его найду рано или поздно.
   Не зная, что это за гости, Эбби вошла в комнату с громко верещащим ребенком на руках, плачем бурно требовавшим грудь мамы.
   — Ты о Райдере говоришь, Зак? Он уже пришел из амбара? Завтрак будет готов, как только я покормлю сына, — слова замерли у нее на губах, улыбка померкла, она увидела лейтенанта Гилмора.
   — Спасибо, миссис Мерсер, вы были очень любезны, — сказал Гил мор, касаясь рукой шляпы. — К амбару, ребята!
   Эбби вцепилась в руку Зака.
   — Что случилось, Зак? Что им нужно?
   Щека Зака нервно дернулась.
   — Им нужен Райдер.
   — О, Господи! Зачем?
   — Еще не знаю, но намерен это выяснить, — он бегом бросился к амбару.
   — Подожди меня! — прижав ребенка к груди, Эбби помчалась следом.
 
   — Надо бы пойти в дом и помочь Эбби с завтраком, — сказала Ханна, вставая с явной неохотой.
   Она нагнулась к лицу Райдера, чтобы поцеловать его.
   — Ну разве не прелестная картинка?
   Ханна похолодела. Подняв глаза, она увидела Трента Гилмора, смотревшего на нее сверху вниз. Ханна резко выпрямилась, прикрывая руками обнаженную грудь.
   — О, нет!
   Райдер быстро встал на колени, торопливо отыскивая в соломе свой нож. Он издал громкий рык, пригнувшись и водя ножом из стороны в сторону.
   — Возьмите его, ребята! Берегитесь ножа! Сами знаете, какими свирепыми бывают дикие звери, когда их тронешь.
   Сразу же шесть человек прыгнули на Райдера. Им удалось прижать его к земле и связать ему руки.
   — Оставьте его, — плакала Ханна, слишком потрясенная, чтобы обращать внимание на похотливо поглядывавших в ее сторону мужчин.
   Зак и Эбби вбежали в амбар. Эбби моментально справилась с шоком при виде голых фигур Ханны и Райдера. Она бросилась загораживать Ханну от взглядов мужчин.
   — Зак, не позволяй им!
   — Что это значит, лейтенант? Вы врываетесь в мой дом…
   — Теперь я знаю, кто вы такой, Мерсер! — заявил Гилмор. — Вчера из форта Ларами прибыл курьер с ответом на мой запрос. Вы шурин Быстрого Ветра! Вы использовали свои связи, чтобы освободить его из тюрьмы. Когда я представил полковнику Чивингтону свидетельские показания, он подписал приказ о новом аресте Быстрого Ветра.
   — В чем он на этот раз обвиняется?
   — В убийстве. Есть свидетели, которые могут поклясться на Библии, что при набегах видели белого дикаря и что в этих набегах погибло много солдат и гражданских лиц.
   — Это вам будет трудно доказать, — заявил Зак.
   — Тем не менее, Чивингтон приказал содержать до суда Быстрого Ветра в тюрьме.
   — Поставьте его на ноги, ребята.
   Шестеро солдат подняли Райдера.
   — Бога ради, дайте ему сначала одеться, — сказал Зак.
   Он заметил одежду Райдера на полу и поднял ее.
   — Пусть наденет штаны, но руки я ему не развяжу, пока он не окажется за решеткой.
   Спрятавшись за юбками Эбби, Ханна натягивала рубашку. Взглянув на Райдера, она увидела отрешенное выражение его лица, и сердце чуть не выскочило у нее из груди. Не говоря ни слова, она смотрела, как Зак помогает Райдеру одеться. Когда солдаты увели арестованного, Ханна выскочила из-за спины Эбби и схватила Гилмора за руку.
   — Не уводите его! О, нет! — умоляюще воскликнула она. — Пожалуйста! Что вам надо от меня услышать, чтобы отменить приказ?
   Гилмор резко остановился, пораженный красотой Ханны.
   — Поговорим об этом позже, — он понизил голос, чтобы только она могла его слышать.
   — Оставьте его! Он слеп. Он не видит.
   Гилмор недоверчиво уставился на Ханну.
   — Слеп? Ты меня за дурака принимаешь?
   — Это правда. Зачем мне обманывать?
   — Действительно, зачем?
   Гилмор подошел к Райдеру и провел рукой перед его глазами. Реакции не последовало. Глаза Райдера оставались пусты. Но Гилмор все еще не верил.
   — Поднимите его на лошадь, ребята, — приказал он и снова повернулся к Ханне. — Мне одного твоего утверждения мало. Пусть его осмотрит доктор. Но предупреждаю, слепота ничего не изменит. Чивингтон во что бы то ни стало хочет найти лагерь Красного Облака, а Быстрый Ветер знает, где он.