Страница:
— Значит, эта потаскуха носит отродье моего брата. Как давно? — отрывисто спросил Абдулла.
— Насчет срока я не могу сказать наверняка, потому что она зачала всего несколько недель назад.
— Оставь меня! Я должен все обдумать, — хмуро приказал Абдулла. Возблагодарив Аллаха за то, что Абдулла так доверяет ему, Сайд, пятясь, покинул зал.
Оставшись один, Абдулла стал мерить шагами персидский ковер и размышлять о том, каких действий требует от него новый поворот событий. Для человека, столь ученого, как Сайд, не составляло никакого труда избавить наложницу от ребенка. Но мудрое ли это решение? Он мог бы приговорить к смерти и ее, и Ахмеда. Но тогда удовольствие будет слишком быстротечным. Он надеялся с помощью Кристы продлить мучения Ахмеда, а не избавлять его от страданий, посылая легкую смерть.
И тут на него снизошло внезапное озарение, пришло неожиданное и блистательное решение. Почему бы не использовать эту беременность в собственных целях? Можно ли найти лучший способ усугубить муки брата?
— Твоя женщина уже, должно быть, понесла от меня, — с жестокой улыбкой говорил Абдулла. Прошло уже две недели с тех пор, как он последний раз спускался в подземелье к Ахмеду. — Я вспахивал ее лоно еженощно, иногда по нескольку раз, и я знаю, что семя мое обладает могучей силой. Я уже прижил нескольких детей с наложницами нашего отца, прежде чем отослал их в публичные дома. Когда ее живот как следует округлится, я приведу ее показать тебе.
Ахмед взирал на брата с нескрываемой брезгливостью. Его по-прежнему морили голодом, но хотя бы перестали избивать. Он проводил много времени, истребляя крыс, которые иначе могли бы сожрать его заживо, но вынужденное безделье и мучительные раздумья уже довели его до грани безумия. Ахмед непрестанно думал о Кристе, воображение рисовало ему ужасные картины: опочивальня Абдуллы и Криста, покорно принимающая его ласки. Сломленная. Беременная. «Спаси ее Аллах! — молил он. — Как ты мог допустить, чтобы моя прекрасная возлюбленная терпела такие муки?»
— Ты ничего не хочешь сказать, Ахмед? — с наигранным удивлением продолжал Абдулла. — Или тебе больше нет дела до твоей девки?
— Мои чувства к Кристе неизменны, — сказал Ахмед, как мог спокойнее. — Когда-нибудь ты заплатишь сполна за свою подлость. Наш отец, наверное, переворачивается в гробнице, глядя на то, что ты творишь.
Абдулла захохотал, закинув голову, так что на глазах у него выступили слезы. Смахнув их белоснежным рукавом, он смерил взглядом Ахмеда, с удовлетворением отметив выражение бессильной ненависти на его лице, и насмешливо проговорил:
— Наш высокочтимый отец пребывает именно там, куда я его отправил собственными руками, а твоя шлюха-мать вскоре последовала за ним. — С этими словами он удалился, и крик Ахмеда, полный муки и отчаяния, еще долго тешил его низкую душу.
Эта сцена повторялась каждый день в последующие два месяца и постепенно лишала Ахмеда рассудка. Когда Абдулла чувствовал, что брат подходит к пределу, за которым человек уже перестает ощущать боль, он уходил, а на следующий день эта словесная пытка продолжалась.
Теперь, когда Абдулла знал о беременности Кристы, она жила в ожидании какого-нибудь страшного наказания, которое мог изобрести его жестокий ум. Но ничего не происходило, и в ее душе мелькнул свет надежды. Может быть, Сайд оказался прав, и Абдулла действительно потерял к ней интерес настолько, что не хочет ее видеть. Лекарь время от времени навещал ее, и она знала, что он упорно добивается ее освобождения. Он говорил, что ему уже почти удалось уговорить Абдуллу написать ее родителям и попросить выкуп.
Окруженная лаской и заботой Элиссы и Леноры, Криста ни в чем не нуждалась. Очевидно, Абдулла приказал ухаживать за ней как можно лучше. Ее хорошо кормили, купали, одевали и причесывали, и, по правде говоря, никогда еще она не была так хороша собой. Единственное, что ее печалило, это необходимость обманывать друзей, особенно Элиссу. Но она доверяла Сайду и боялась подвести его. Его план сработал, пока она находилась в безопасности.
Но надолго ли?
Ее собственное положение значительно улучшилось, но страх за любимого продолжал мучить ее с неослабевающей силой. Все, что она знала о нем, она узнавала от Леноры, которая, в свою очередь, черпала сведения из дворцовых сплетен. Ахмед был жив, его перевели из клетки в тесную камеру, но в ней, по крайней мере, можно было лежать и даже немного двигаться. На этом настоял Сайд. Он напугал Абдуллу, предупредив его, что в клетке пленник долго не протянет. Абдулла еще не насладился местью и не желал быстрой смерти Ахмеда, поэтому он скрепя сердце согласился предоставить Ахмеду более сносные условия существования.
И все-таки пришел день, когда Криста с содроганием увидела, что в дверях ее комнаты стоит Абдулла, устремив пронзительный взгляд на ее живот, скрытый свободной развевающейся одеждой.
— Лекарь сказал мне, что ты здорова, и плод, который ты носишь в своем чреве, быстро зреет, — презрительно скривившись, проговорил Абдулла.
Криста опустила голову.
— Могу я узнать, что ты собираешься со мной делать? — спросила она.
— Нет, не можешь. — Глаза Абдуллы бегали по ее телу, словно пытаясь проникнуть под халат. Наконец он не выдержал и приказал: — Разденься.
— Нет, ты не станешь этого делать! — съежилась от страха Криста. — Только не сейчас!
— Я больше не испытываю к тебе влечения, — процедил сквозь зубы Абдулла. Его лицо выразило глубочайшее отвращение. — Я предназначил тебя для другого. Для чего — ты узнаешь позже. А сейчас я только хочу увидеть собственными глазами, как в тебе растет ребенок моего брата. Разденься.
Хорошо зная, каким жестоким он может быть в гневе, и замирая от страха, что обман раскроется, Криста медленно развязала тесемки халата, и он с шуршанием упал к ее ногам. Абдулла некоторое время внимательно разглядывал ее, потом недоверчиво нахмурился.
— Почему ты совсем не толстеешь? — недовольно спросил он. — Ты плохо ешь? Еда тебе не нравится? Я прикажу наказать слуг за то, что они не могут тебе угодить. Как может Ахмед поверить, что ты ждешь ребенка, если у тебя не растет живот?
— В нашей семье у всех женщин такая особенность, — нашлась Криста. — Мы долго сохраняем стройную фигуру, когда носим ребенка. Это становится заметно, только когда срок достаточно велик. — Она затаила дыхание, ожидая ответа Абдуллы, который обдумывал ее слова. Наконец он кивнул, по-видимому, решив ей поверить, и Криста перевела дух.
— Оденься, — отрывисто бросил он, словно вид ее обнаженного тела раздражал его. — В таком состоянии ты не возбуждаешь во мне желания. Как ты уже, наверное, знаешь, у меня теперь есть несколько женщин, которые моложе и красивее тебя. Они хорошо служат мне.
Это было правдой. В последние два месяца гарем Абдуллы пополнялся почти ежедневно — юными девственницами, которые горели желанием ублажить своего господина. Криста с Элиссой старались держаться особняком и сторонились новых обитательниц гарема. А те, хотя при виде Кристы их одолевало любопытство, были слишком молоды и не уверены в себе, чтобы задавать вопросы.
Криста с нетерпением ждала, когда Абдулла наконец покинет ее комнату, но он почему-то медлил. В его повадке что-то неуловимо изменилось, и она насторожилась. Ей совсем не нравился его взгляд, ставший вдруг фальшиво-участливым. Вдруг он проговорил:
— Ты хочешь снова увидеть Ахмеда?
Криста замерла, и каждый ее нерв задрожал, как туго натянутая струна.
— А ты позволишь мне? — наконец спросила она, стараясь не выдать волнения.
— Почему же нет! Ведь нам недолго осталось видеть Ахмеда. Скоро он нас покинет, и я не могу не позволить влюбленным попрощаться. Ведь я совсем не так бессердечен, как ты обо мне думаешь. Но, разумеется, ты должна будешь выполнять то же условие, что и в прошлый раз. Ты будешь соглашаться со всем, что я говорю, и не произносить ни слова без моего приказа.
— Но это так жестоко! Как ты можешь этого требовать? — Криста так живо помнила полные горя глаза Ахмеда, умолявшие ее произнести хоть слово. Она никак не могла решить, что принесет им обоим больше страдания — безмолвное свидание, как в прошлый раз, или отказ от встречи. Но наконец она решилась. Она все-таки должна увидеть Ах меда. Вдруг в ее памяти всплыла грозная фраза Абдуллы: «…Нам недолго осталось видеть Ахмеда, скоро он нас покинет», и она в ужасе воскликнула:
— Что означают твои слова о том, что Ахмед скоро нас покинет? Ты собираешься убить его?
— Всему свое время. Скоро ты узнаешь, что я собираюсь сделать с Ахмедом и что — с тобой. Ты согласна на мои условия? Как и прежде, Махмуд будет стоять рядом на случай, если ты нарушишь свое обещание.
Видеть Ахмеда и не говорить с ним, не иметь возможности его коснуться — казалось ей самой утонченной пыткой, но еще более невыносимым было не видеть его совсем. Она кивнула и угрюмо проговорила:
— Я согласна.
— Тогда пойдем, мне не терпится осуществить задуманное. — На его лице появилось такое довольное выражение, что сердце Кристы сжалось от страха. Нетрудно было догадаться, что мог задумать такой человек, как Абдулла, и, наверное, в его планах немалую роль должна была играть ее предполагаемая беременность.
И снова они прошли через внутренний дворик, миновали длинный коридор, освещенный факелами, но на этот раз Абдулла остановился перед другой дверью. Он окинул Кристу благосклонным взглядом.
— Я готов смягчить прежние условия. Чтобы достигнуть цели, я позволю тебе говорить. — Ее лицо осветилось нежданной радостью, но Абдулла тут же добавил: — Но только для того, чтобы ты подтверждала все, что я скажу.
— Какая мне в том польза? — не сдержала возмущения Криста. — Что бы я ни делала, ты все равно убьешь Ахмеда.
— Ты ошибаешься. Я не собираюсь его убивать. В конце концов, я вовсе не чудовище.
— Но ты сказал…
— Я сказал только, что Ахмед недолго пробудет с нами, но не говорил, что намереваюсь предать его смерти. Единственное, что может заставить меня переменить решение, — это твой отказ. Если ты откажешься подтверждать все, что бы я ни говорил, он умрет на твоих глазах.
— Почему я должна тебе верить?
— У тебя нет другого выбора.
— И если я выполню твое желание, ты пощадишь его?
— Да.
— Значит ли это, что ты вернешь ему свободу? — с надеждой спросила Криста. Глаза Абдуллы загорелись таким коварством, что холодок тревоги коснулся ее сердца. — Ты лжешь! Ты собираешься мучить его и сгноить в темнице. Я знаю Ахмеда как никто другой, и я уверена, что он предпочтет смерть тому, что ты для него готовишь.
— Через несколько минут вы оба узнаете, что я для вас готовлю, — холодно объявил Абдулла. — Но уверяю тебя, я не стану ни убивать, ни пытать его, и уже, завтра он уедет отсюда.
Криста молча смотрела ему в глаза, пытаясь найти скрытый смысл в его словах. Если принять во внимание все обстоятельства, у нее действительно не было выбора и оставалось только подчиниться воле Абдуллы. Ахмед должен остаться в живых — во что бы то ни стало, на что бы ни пришлось ей согласиться. Наконец она наклонила голову, выражая согласие, и Абдулла дал знак отодвинуть щеколду на массивной двери. Раздался пронзительный скрип ржавых петель, дверь медленно распахнулась.
Ахмед сидел в углу камеры, с опущенной головой, скрестив руки на согнутых коленях. Когда дверь открылась, он вскинул голову и широко раскрыл отвыкшие от света глаза. Кристе показалось, что его глаза сверкают, как два изумруда, сверкают ненавистью и презрением.
— С чем ты пожаловал сегодня, Абдулла? — прозвучал его хриплый голос. — Какую новую пытку ты мне приготовил? Не проще ли покончить с этим раз и навсегда?
— И лишить себя величайшего удовольствия? — захохотал Абдулла. — Отказаться от мести?
В это мгновение Ахмед увидел Кристу, которая появилась из-за спины Абдуллы.
— Криста! Любовь моя! Неужели это ты? Какое счастье узнать, что ты жива! — Он с трудом поднялся на ноги.
— Ахмед! — Криста была готова броситься на встречу его протянутым рукам, но быстрый взгляд Абдуллы пригвоздил ее к месту.
— Я знал, что ты захочешь увидеть мою наложницу. В последний раз. Чтобы попрощаться с ней. — Абдулла величественным жестом указал на Кристу. — Я не хочу, чтобы вы считали меня бессердечным. Надо сказать, братец, я никогда не ожидал, что увижу, как тебя поставит на колени обыкновенная женщина. Ты всегда был таким недосягаемым и надменным.
Из всей это речи Ахмед уловил лишь слово «попрощаться». Неужели в сердце его брата проснулась жалость?
— Ты хочешь отправить Кристу домой? — спросил он с растущей надеждой. Но ответ Абдуллы грубо сбросил его с небес на землю.
— Как я могу расстаться с любимой наложницей? Которая с таким удовольствием выполняет свои обязанности. Которая уже растит в своем чреве мое семя.
— Нет! Ты лжешь! — в ярости вскричал Ах мед.
Вместо ответа Абдулла спокойно повернулся к Кристе, привлек ее к себе и обнял за плечи жестом собственника. Из горла Ахмеда вырвалось низкое рычание, похожее на львиный рык. Он бросился на Абдуллу, готовый вцепиться ему в глотку, но рывок короткой цепи, которой он был прикован, бросил его на колени. Он остался лежать на земле, тяжело дыша, в отчаянии молотя кулаками по грязному каменному полу.
— Криста, — его дрожащий голос был полон смертной муки, — любовь моя, скажи, что это не правда. Скажи, что он лжет.
— Ну, говори же, — приказал Абдулла, и его черные глаза сузились, а пальцы больно вцепились в ее плечо. — Облегчи страдания моего брата, утешь его в горе.
Криста молчала. Она была готова провалиться сквозь землю, сообразив, какую нечеловеческую пытку изобрел Абдулла для Ахмеда. Поистине жестокость этого человека была безгранична. Краем глаза она увидела, что Махмуд вопросительно смотрит на Абдуллу в ожидании знака. Опасность была так близка, что Криста отбросила все мысли, кроме одной: она должна подтвердить все, что угодно, лишь бы сохранить жизнь Ахмеду. Рана, которую ему нанесут ее слова, как бы ни была она болезненна, все же лучше, чем смерть.
— Это правда, Ахмед, — еле слышно прошептала она, но ее дрожащий голос, казалось, заполнил собой всю камеру.
— Громче, — рявкнул Абдулла.
— Бога ради, неужели в тебе нет ни капли жалости! — во весь голос прокричала Криста. — Это правда! Чего еще ты хочешь?
Вся кровь отхлынула от и без того бледного лица Ахмеда. Никогда ему не приходилось переживать такого поражения. Ему казалось, будто вся жизнь разом потеряла смысл. Но он ни в чем не винил Кристу, которая стала жертвой стечения обстоятельств и злой воли. Когда Ахмед заговорил, его голос был лишен всяких чувств, он испытывал лишь полное опустошение.
— Не отчаивайся, любовь моя. В том, что случилось, нет твоей вины. Когда-нибудь Абдулла заплатит за все зло, которое тебе причинил. Только убив меня, он сможет избежать возмездия. Но и тогда я восстану из могилы, чтобы отомстить за твою попранную честь.
— Убить тебя? — самодовольно засмеялся Абдулла. — Как я уже говорил, я привел ее сюда, что бы ты мог с ней попрощаться. Но смерть — слишком легкое наказание. Зная твою любовь к свободе, я придумал для тебя наказание, по сравнению с которым смерть показалась бы тебе желанным избавлением.
Он с ненавистью посмотрел на поверженного врага.
— Завтра на рассвете капитан Хаджи в сопровождении полусотни янычар доставит тебя в Алжир, где продаст в рабство испанцам. Представь себе, братец, остаток жизни ты проведешь в цепях и будешь день и ночь гнуть спину на каком-нибудь руднике. Впрочем, не бойся, испанцы так обращаются со своими рабами, что только немногие из них живут больше года, так что, без сомнения, твои мучения долго не продлятся.
— Ублюдок! — Слово прозвучало как презрительный плевок. — Отродье дьявола. Неужели ты думаешь, что заставишь меня влачить жизнь раба? Можешь быть уверен, я убегу. И тогда жди меня, я вернусь сюда за Кристой.
— Ты только зря потратишь время, Ахмед, потому что Криста вряд ли согласится вернуться к тебе, даже если тебе каким-нибудь чудом удастся освободиться. Она не из тех женщин, которые бросают своих детей, а я буду хранить ее ребенка как зеницу ока.
Ахмед неуверенно взглянул на Кристу. Будет ли она любить ребенка Абдуллы? Ответом ему был приступ боли, внезапно пронзившей сердце. Конечно, будет, ведь это и ее ребенок тоже. И она никогда не сможет расстаться с ним.
— Женщина, скажи ему, — кивнул Абдулла Кристе.
Судорожно облизнув губы, Криста устремила на Ахмеда взгляд, полный тоски. Она не хотела ему лгать, но только ложью можно было спасти ему жизнь.
— Я… я не оставлю ребенка по своей воле, Ахмед. — Она не добавила, что скорее умрет, чем будет носить ребенка другого мужчины.
Снедаемый горем и ревностью, Ахмед медленно проговорил:
— Клянусь, я убегу из плена и приду за тобой, моя любовь. Верь мне, Я не оставлю ни тебя, ни твоего ребенка.
— Нет! — отчаянно закричала Криста. Возвращение могло означать для него только одно — смерть.
— Прислушайся к тому, что говорит женщина, Ахмед. Если даже представить себе, что случится чудо и тебе удастся вырваться из рук испанцев, то в Константине тебя ждет только смерть. Криста будет в безопасности до тех пор, пока она будет доставлять мне удовольствие. Ее сына я, возможно, объявлю своим наследником. А если у нее родится дочь, то она получит достойное воспитание, чтобы в будущем согреть ложе знатного шейха.
От его гнусной лжи на бледных щеках Кристы вспыхнул яркий румянец, но — увы! — она не могла опровергнуть его слова.
— Криста — плодовитая женщина, — с ухмылкой продолжал Абдулла. — Я надеюсь, она будет рожать по одному ребенку в год. Когда ее красота поблекнет, мне она станет не нужна. Тогда она будет годна только для притонов в нижней части города. А может быть, я поддамся на уговоры и верну ей свободу.
— Ты надеешься, я когда-нибудь перестану о ней думать? — с презрением спросил Ахмед.
— Наоборот, я надеюсь, что не перестанешь, — спокойно ответил Абдулла. — Без этого моя месть была бы неполной. Я хочу, чтобы ты думал о ней постоянно, не зная ни минуты покоя. Я хочу, чтобы мысли о ней отравляли твое существование и пожирали твой разум, пока ты не сойдешь с ума. Я хочу, чтобы ты испытывал муки ада каждый раз, когда она будет приносить мне нового ребенка, как страдал я, когда отец оказывал предпочтение тебе.
Рассудок Ахмеда помутился, и он повис на цепи, выкрикивая нечленораздельные проклятия. Но Абдулла кивнул Махмуду, который ударом огромного кулака свалил его на пол. Криста сделала движение, чтобы броситься к нему, но Абдулла удержал ее.
— Если бы Махмуд не остановил его, он мог бы причинить себе вред, — бесстрастно заметил Абдулла, глядя на неподвижную фигуру, скорчившуюся на полу. — Быстрая смерть — это не то, что я задумал для своего брата. Я хочу, чтобы он жил долго, и жил в рабстве. Гордость и жажда жизни сначала будут поддерживать его, но мало-помалу дух его будет сломлен, останется лишь пустая оболочка прежнего человека, и он сам будет молить о смерти как о единственном избавлении.
— Нет! — с жаром воскликнула Криста. Ее глаза потемнели от боли и гнева. — Ты не знаешь Ахмеда, если думаешь, что можешь так просто его уничтожить.
— Ты ошибаешься, несравненная, — улыбнулся Абдулла, довольный своей хитростью. — Это ты виновата в его падении. В тот миг, когда я понял, что Ахмед любит тебя, все решилось само собой. Сломить его было лишь вопросом времени. Твое прекрасное тело стало самым совершенным орудием мести.
Позже, рассказав Элиссе все, что произошло, Криста поддалась охватившему ее отчаянию, и слезы ручьем хлынули по ее бледным щекам. Своей ложью она подтвердила слова Абдуллы и причинила Ахмеду такую боль, которой ему еще никогда не приходилось испытывать. Да, но если бы она сказала правду, ее возлюбленный был бы уже мертв. А так оставалась пусть даже призрачная надежда, что произойдет чудо, и он, может быть, найдет способ освободиться. Она молилась о том, чтобы ей удалось увидеть его еще раз! Она пустила бы в ход все свое умение убеждать, чтобы отговорить его от возвращения в Константину, если случится невозможное и ему удастся убежать от испанцев.
Относительно своего собственного будущего Криста не строила никаких иллюзий. Оно будет именно таким, каким его описал Абдулла. Но Криста была из тех, кто сражается до последнего. Она надеялась на счастливый случай, она так ждала его. Да, когда Абдулла будет меньше всего ожидать этого, она…
— Криста, ты спишь? — спросила Элисса, заглядывая в комнату.
— Нет, Элисса, не сплю, — уныло ответила Криста, вытирая руками мокрые щеки. — Я не могу спать. Не могу после того, как узнала, что приготовил для Ахмеда Абдулла. Не могу, потому что сама причинила ему невыносимую боль.
— Не надо плакать, Криста, ведь это может повредить ребенку.
Криста виновато покраснела. Что бы там ни говорил Сайд, но она не может больше притворяться перед своими друзьями, будто носит дитя Ахмеда. Это слишком тяжело.
— Элисса, я не могу больше обманывать тебя, — начала Криста свое признание, — я вовсе не беременна. Это была просто уловка, придуманная лекарем, чтобы Абдулла перестал домогаться меня. И она сработала. Но уже очень скоро Абдулла заподозрит обман… Если только Сайд не уговорит его взять за меня выкуп у моих родных.
Глаза Элиссы округлились от изумления.
— Я… Я и не подозревала… — пробормотала она. — Правда, мне казалось, что ты слишком стройна для своего положения. Ты думаешь, у Сайда что-нибудь получится?
— Я… я не знаю. Я только надеюсь на это. А пока нам придется продолжать обманывать Абдуллу. Никто не должен ни в чем усомниться.
— Можешь на меня положиться, — заверила ее Элисса. — Давай надеяться на лучшее. Сайд — опытный и мудрый человек, и он, конечно, знает, что делает. А кроме того, — и тут она загадочно улыбнулась, — мне есть чем тебя порадовать.
Было ясно, что берберка едва сдерживает нетерпение, и Криста стала слушать подругу внимательнее.
— Ты узнала что-нибудь, Элисса? Что-нибудь об Ахмеде?
— Ну, не совсем, но… О, Криста, ты хочешь увидеть Ахмеда еще раз, прежде чем его увезут от сюда?
— Увидеть! Элисса, ты смеешься надо мной. Разве это возможно?
— Я подкупила стражу, — уклончиво сказала Элисса, опуская глаза и уставившись на носки своих туфель.
— Чем же? У тебя нет ничего ценного. И у меня тоже. Как же ты смогла… О! Нет, нет, только не это! — Слезы подступили к глазам Кристы, когда она внезапно поняла, какую жертву принесла Элисса ради нее.
— Дело уже сделано, Криста, — мягко сказала Элисса. — И это было не так уж плохо. Совсем не так, как когда янычары… — Ее голос сорвался. — Я приду за тобой после полуночи. В это время все во дворце спят и никто не заметит, как ты проскользнешь через внутренний дворик. Рашид будет ждать нас, но он ставит условие, что ты можешь пробыть с Ахмедом не дольше часа.
— Рашид?
— Это янычар, которого я… подкупила.
— Прости, Элисса.
— Но ведь я сказала, что это было не так уж и плохо, — коротко ответила Элисса. — А теперь отдохни. Я приду за тобой, когда наступит время.
Укутанная до бровей в темные одежды, Криста сделала шаг из тени, остановившись перед дверью, за которой начинался тюремный коридор. Они с Элиссой сумели избежать встречи с двумя стражниками, караулившими внутренний двор, но Кристе до сих пор не верилось, что ее мечта встретиться с Ахмедом наедине вот-вот осуществится. Хотя ложь была ей отвратительна, она все-таки приняла горькое решение не разубеждать Ахмеда в том, что носит ребенка Абдуллы. Если Ахмед узнает правду, ничто не сможет помешать ему вернуться в Константину, но это будет означать для него верную смерть. Криста не сможет жить, зная, что она — единственная виновница его гибели. Элисса дорого заплатила за ее последнее свидание с возлюбленным, и Криста решила, что за этот короткий час она должна убедить Ахмеда забыть ее. Сама его жизнь зависела от этого.
Внезапно какая-то тень возникла перед нею, а по напряженным нервам ударил шепот Элиссы:
— Это Рашид. Он проводит тебя. Помни, у вас есть только один час.
Бросив на Элиссу многозначительный взгляд, Рашид открыл дверь, и Криста осторожно ступила внутрь. Щелчок вставшей на место щеколды отвлек Ахмеда от тяжелых дум. Лунный свет просачивался через единственное забранное решеткой окно высоко в стене, и в этом мягком свете камера казалась менее отвратительной, чем днем.
— Абдулла послал тебя сюда, чтобы помучить меня напоследок? — Его тусклый, лишенный всякого выражения голос болью пронзил сердце Кристы. — Это уже неважно. Он сделал все, что мог, осталось только убить меня. И я жду смерти с нетерпением.
— Ахмед, любимый, — прозвучал ее нежный голос. — Я пришла, чтобы увидеться с тобой в последний раз.
— Криста! — простонал он, внезапно поднявшись на ноги. — Как…
— Это устроила Элисса, — прошептала она, падая в его объятия.
— Элисса в Константине, с тобой?
— Мы были вместе все это время. И я полюбила ее всей душой. Я благодарю бога за то, что она со мной.
Низкий звериный стон вырвался из его груди, когда он нашел ее губы и неистово сжал ее в объятиях. Его губы с томительной медлительностью скользили по ее губам. Этот долгий, нежный и сладкий поцелуй всколыхнул все чувства Кристы, и она ответила на него, зная, что это будет в последний раз. Она чувствовала, как неумолимо уходит время, и с каждой минутой все меньше и меньше остается им пробыть вдвоем.
— Насчет срока я не могу сказать наверняка, потому что она зачала всего несколько недель назад.
— Оставь меня! Я должен все обдумать, — хмуро приказал Абдулла. Возблагодарив Аллаха за то, что Абдулла так доверяет ему, Сайд, пятясь, покинул зал.
Оставшись один, Абдулла стал мерить шагами персидский ковер и размышлять о том, каких действий требует от него новый поворот событий. Для человека, столь ученого, как Сайд, не составляло никакого труда избавить наложницу от ребенка. Но мудрое ли это решение? Он мог бы приговорить к смерти и ее, и Ахмеда. Но тогда удовольствие будет слишком быстротечным. Он надеялся с помощью Кристы продлить мучения Ахмеда, а не избавлять его от страданий, посылая легкую смерть.
И тут на него снизошло внезапное озарение, пришло неожиданное и блистательное решение. Почему бы не использовать эту беременность в собственных целях? Можно ли найти лучший способ усугубить муки брата?
— Твоя женщина уже, должно быть, понесла от меня, — с жестокой улыбкой говорил Абдулла. Прошло уже две недели с тех пор, как он последний раз спускался в подземелье к Ахмеду. — Я вспахивал ее лоно еженощно, иногда по нескольку раз, и я знаю, что семя мое обладает могучей силой. Я уже прижил нескольких детей с наложницами нашего отца, прежде чем отослал их в публичные дома. Когда ее живот как следует округлится, я приведу ее показать тебе.
Ахмед взирал на брата с нескрываемой брезгливостью. Его по-прежнему морили голодом, но хотя бы перестали избивать. Он проводил много времени, истребляя крыс, которые иначе могли бы сожрать его заживо, но вынужденное безделье и мучительные раздумья уже довели его до грани безумия. Ахмед непрестанно думал о Кристе, воображение рисовало ему ужасные картины: опочивальня Абдуллы и Криста, покорно принимающая его ласки. Сломленная. Беременная. «Спаси ее Аллах! — молил он. — Как ты мог допустить, чтобы моя прекрасная возлюбленная терпела такие муки?»
— Ты ничего не хочешь сказать, Ахмед? — с наигранным удивлением продолжал Абдулла. — Или тебе больше нет дела до твоей девки?
— Мои чувства к Кристе неизменны, — сказал Ахмед, как мог спокойнее. — Когда-нибудь ты заплатишь сполна за свою подлость. Наш отец, наверное, переворачивается в гробнице, глядя на то, что ты творишь.
Абдулла захохотал, закинув голову, так что на глазах у него выступили слезы. Смахнув их белоснежным рукавом, он смерил взглядом Ахмеда, с удовлетворением отметив выражение бессильной ненависти на его лице, и насмешливо проговорил:
— Наш высокочтимый отец пребывает именно там, куда я его отправил собственными руками, а твоя шлюха-мать вскоре последовала за ним. — С этими словами он удалился, и крик Ахмеда, полный муки и отчаяния, еще долго тешил его низкую душу.
Эта сцена повторялась каждый день в последующие два месяца и постепенно лишала Ахмеда рассудка. Когда Абдулла чувствовал, что брат подходит к пределу, за которым человек уже перестает ощущать боль, он уходил, а на следующий день эта словесная пытка продолжалась.
Теперь, когда Абдулла знал о беременности Кристы, она жила в ожидании какого-нибудь страшного наказания, которое мог изобрести его жестокий ум. Но ничего не происходило, и в ее душе мелькнул свет надежды. Может быть, Сайд оказался прав, и Абдулла действительно потерял к ней интерес настолько, что не хочет ее видеть. Лекарь время от времени навещал ее, и она знала, что он упорно добивается ее освобождения. Он говорил, что ему уже почти удалось уговорить Абдуллу написать ее родителям и попросить выкуп.
Окруженная лаской и заботой Элиссы и Леноры, Криста ни в чем не нуждалась. Очевидно, Абдулла приказал ухаживать за ней как можно лучше. Ее хорошо кормили, купали, одевали и причесывали, и, по правде говоря, никогда еще она не была так хороша собой. Единственное, что ее печалило, это необходимость обманывать друзей, особенно Элиссу. Но она доверяла Сайду и боялась подвести его. Его план сработал, пока она находилась в безопасности.
Но надолго ли?
Ее собственное положение значительно улучшилось, но страх за любимого продолжал мучить ее с неослабевающей силой. Все, что она знала о нем, она узнавала от Леноры, которая, в свою очередь, черпала сведения из дворцовых сплетен. Ахмед был жив, его перевели из клетки в тесную камеру, но в ней, по крайней мере, можно было лежать и даже немного двигаться. На этом настоял Сайд. Он напугал Абдуллу, предупредив его, что в клетке пленник долго не протянет. Абдулла еще не насладился местью и не желал быстрой смерти Ахмеда, поэтому он скрепя сердце согласился предоставить Ахмеду более сносные условия существования.
И все-таки пришел день, когда Криста с содроганием увидела, что в дверях ее комнаты стоит Абдулла, устремив пронзительный взгляд на ее живот, скрытый свободной развевающейся одеждой.
— Лекарь сказал мне, что ты здорова, и плод, который ты носишь в своем чреве, быстро зреет, — презрительно скривившись, проговорил Абдулла.
Криста опустила голову.
— Могу я узнать, что ты собираешься со мной делать? — спросила она.
— Нет, не можешь. — Глаза Абдуллы бегали по ее телу, словно пытаясь проникнуть под халат. Наконец он не выдержал и приказал: — Разденься.
— Нет, ты не станешь этого делать! — съежилась от страха Криста. — Только не сейчас!
— Я больше не испытываю к тебе влечения, — процедил сквозь зубы Абдулла. Его лицо выразило глубочайшее отвращение. — Я предназначил тебя для другого. Для чего — ты узнаешь позже. А сейчас я только хочу увидеть собственными глазами, как в тебе растет ребенок моего брата. Разденься.
Хорошо зная, каким жестоким он может быть в гневе, и замирая от страха, что обман раскроется, Криста медленно развязала тесемки халата, и он с шуршанием упал к ее ногам. Абдулла некоторое время внимательно разглядывал ее, потом недоверчиво нахмурился.
— Почему ты совсем не толстеешь? — недовольно спросил он. — Ты плохо ешь? Еда тебе не нравится? Я прикажу наказать слуг за то, что они не могут тебе угодить. Как может Ахмед поверить, что ты ждешь ребенка, если у тебя не растет живот?
— В нашей семье у всех женщин такая особенность, — нашлась Криста. — Мы долго сохраняем стройную фигуру, когда носим ребенка. Это становится заметно, только когда срок достаточно велик. — Она затаила дыхание, ожидая ответа Абдуллы, который обдумывал ее слова. Наконец он кивнул, по-видимому, решив ей поверить, и Криста перевела дух.
— Оденься, — отрывисто бросил он, словно вид ее обнаженного тела раздражал его. — В таком состоянии ты не возбуждаешь во мне желания. Как ты уже, наверное, знаешь, у меня теперь есть несколько женщин, которые моложе и красивее тебя. Они хорошо служат мне.
Это было правдой. В последние два месяца гарем Абдуллы пополнялся почти ежедневно — юными девственницами, которые горели желанием ублажить своего господина. Криста с Элиссой старались держаться особняком и сторонились новых обитательниц гарема. А те, хотя при виде Кристы их одолевало любопытство, были слишком молоды и не уверены в себе, чтобы задавать вопросы.
Криста с нетерпением ждала, когда Абдулла наконец покинет ее комнату, но он почему-то медлил. В его повадке что-то неуловимо изменилось, и она насторожилась. Ей совсем не нравился его взгляд, ставший вдруг фальшиво-участливым. Вдруг он проговорил:
— Ты хочешь снова увидеть Ахмеда?
Криста замерла, и каждый ее нерв задрожал, как туго натянутая струна.
— А ты позволишь мне? — наконец спросила она, стараясь не выдать волнения.
— Почему же нет! Ведь нам недолго осталось видеть Ахмеда. Скоро он нас покинет, и я не могу не позволить влюбленным попрощаться. Ведь я совсем не так бессердечен, как ты обо мне думаешь. Но, разумеется, ты должна будешь выполнять то же условие, что и в прошлый раз. Ты будешь соглашаться со всем, что я говорю, и не произносить ни слова без моего приказа.
— Но это так жестоко! Как ты можешь этого требовать? — Криста так живо помнила полные горя глаза Ахмеда, умолявшие ее произнести хоть слово. Она никак не могла решить, что принесет им обоим больше страдания — безмолвное свидание, как в прошлый раз, или отказ от встречи. Но наконец она решилась. Она все-таки должна увидеть Ах меда. Вдруг в ее памяти всплыла грозная фраза Абдуллы: «…Нам недолго осталось видеть Ахмеда, скоро он нас покинет», и она в ужасе воскликнула:
— Что означают твои слова о том, что Ахмед скоро нас покинет? Ты собираешься убить его?
— Всему свое время. Скоро ты узнаешь, что я собираюсь сделать с Ахмедом и что — с тобой. Ты согласна на мои условия? Как и прежде, Махмуд будет стоять рядом на случай, если ты нарушишь свое обещание.
Видеть Ахмеда и не говорить с ним, не иметь возможности его коснуться — казалось ей самой утонченной пыткой, но еще более невыносимым было не видеть его совсем. Она кивнула и угрюмо проговорила:
— Я согласна.
— Тогда пойдем, мне не терпится осуществить задуманное. — На его лице появилось такое довольное выражение, что сердце Кристы сжалось от страха. Нетрудно было догадаться, что мог задумать такой человек, как Абдулла, и, наверное, в его планах немалую роль должна была играть ее предполагаемая беременность.
И снова они прошли через внутренний дворик, миновали длинный коридор, освещенный факелами, но на этот раз Абдулла остановился перед другой дверью. Он окинул Кристу благосклонным взглядом.
— Я готов смягчить прежние условия. Чтобы достигнуть цели, я позволю тебе говорить. — Ее лицо осветилось нежданной радостью, но Абдулла тут же добавил: — Но только для того, чтобы ты подтверждала все, что я скажу.
— Какая мне в том польза? — не сдержала возмущения Криста. — Что бы я ни делала, ты все равно убьешь Ахмеда.
— Ты ошибаешься. Я не собираюсь его убивать. В конце концов, я вовсе не чудовище.
— Но ты сказал…
— Я сказал только, что Ахмед недолго пробудет с нами, но не говорил, что намереваюсь предать его смерти. Единственное, что может заставить меня переменить решение, — это твой отказ. Если ты откажешься подтверждать все, что бы я ни говорил, он умрет на твоих глазах.
— Почему я должна тебе верить?
— У тебя нет другого выбора.
— И если я выполню твое желание, ты пощадишь его?
— Да.
— Значит ли это, что ты вернешь ему свободу? — с надеждой спросила Криста. Глаза Абдуллы загорелись таким коварством, что холодок тревоги коснулся ее сердца. — Ты лжешь! Ты собираешься мучить его и сгноить в темнице. Я знаю Ахмеда как никто другой, и я уверена, что он предпочтет смерть тому, что ты для него готовишь.
— Через несколько минут вы оба узнаете, что я для вас готовлю, — холодно объявил Абдулла. — Но уверяю тебя, я не стану ни убивать, ни пытать его, и уже, завтра он уедет отсюда.
Криста молча смотрела ему в глаза, пытаясь найти скрытый смысл в его словах. Если принять во внимание все обстоятельства, у нее действительно не было выбора и оставалось только подчиниться воле Абдуллы. Ахмед должен остаться в живых — во что бы то ни стало, на что бы ни пришлось ей согласиться. Наконец она наклонила голову, выражая согласие, и Абдулла дал знак отодвинуть щеколду на массивной двери. Раздался пронзительный скрип ржавых петель, дверь медленно распахнулась.
Ахмед сидел в углу камеры, с опущенной головой, скрестив руки на согнутых коленях. Когда дверь открылась, он вскинул голову и широко раскрыл отвыкшие от света глаза. Кристе показалось, что его глаза сверкают, как два изумруда, сверкают ненавистью и презрением.
— С чем ты пожаловал сегодня, Абдулла? — прозвучал его хриплый голос. — Какую новую пытку ты мне приготовил? Не проще ли покончить с этим раз и навсегда?
— И лишить себя величайшего удовольствия? — захохотал Абдулла. — Отказаться от мести?
В это мгновение Ахмед увидел Кристу, которая появилась из-за спины Абдуллы.
— Криста! Любовь моя! Неужели это ты? Какое счастье узнать, что ты жива! — Он с трудом поднялся на ноги.
— Ахмед! — Криста была готова броситься на встречу его протянутым рукам, но быстрый взгляд Абдуллы пригвоздил ее к месту.
— Я знал, что ты захочешь увидеть мою наложницу. В последний раз. Чтобы попрощаться с ней. — Абдулла величественным жестом указал на Кристу. — Я не хочу, чтобы вы считали меня бессердечным. Надо сказать, братец, я никогда не ожидал, что увижу, как тебя поставит на колени обыкновенная женщина. Ты всегда был таким недосягаемым и надменным.
Из всей это речи Ахмед уловил лишь слово «попрощаться». Неужели в сердце его брата проснулась жалость?
— Ты хочешь отправить Кристу домой? — спросил он с растущей надеждой. Но ответ Абдуллы грубо сбросил его с небес на землю.
— Как я могу расстаться с любимой наложницей? Которая с таким удовольствием выполняет свои обязанности. Которая уже растит в своем чреве мое семя.
— Нет! Ты лжешь! — в ярости вскричал Ах мед.
Вместо ответа Абдулла спокойно повернулся к Кристе, привлек ее к себе и обнял за плечи жестом собственника. Из горла Ахмеда вырвалось низкое рычание, похожее на львиный рык. Он бросился на Абдуллу, готовый вцепиться ему в глотку, но рывок короткой цепи, которой он был прикован, бросил его на колени. Он остался лежать на земле, тяжело дыша, в отчаянии молотя кулаками по грязному каменному полу.
— Криста, — его дрожащий голос был полон смертной муки, — любовь моя, скажи, что это не правда. Скажи, что он лжет.
— Ну, говори же, — приказал Абдулла, и его черные глаза сузились, а пальцы больно вцепились в ее плечо. — Облегчи страдания моего брата, утешь его в горе.
Криста молчала. Она была готова провалиться сквозь землю, сообразив, какую нечеловеческую пытку изобрел Абдулла для Ахмеда. Поистине жестокость этого человека была безгранична. Краем глаза она увидела, что Махмуд вопросительно смотрит на Абдуллу в ожидании знака. Опасность была так близка, что Криста отбросила все мысли, кроме одной: она должна подтвердить все, что угодно, лишь бы сохранить жизнь Ахмеду. Рана, которую ему нанесут ее слова, как бы ни была она болезненна, все же лучше, чем смерть.
— Это правда, Ахмед, — еле слышно прошептала она, но ее дрожащий голос, казалось, заполнил собой всю камеру.
— Громче, — рявкнул Абдулла.
— Бога ради, неужели в тебе нет ни капли жалости! — во весь голос прокричала Криста. — Это правда! Чего еще ты хочешь?
Вся кровь отхлынула от и без того бледного лица Ахмеда. Никогда ему не приходилось переживать такого поражения. Ему казалось, будто вся жизнь разом потеряла смысл. Но он ни в чем не винил Кристу, которая стала жертвой стечения обстоятельств и злой воли. Когда Ахмед заговорил, его голос был лишен всяких чувств, он испытывал лишь полное опустошение.
— Не отчаивайся, любовь моя. В том, что случилось, нет твоей вины. Когда-нибудь Абдулла заплатит за все зло, которое тебе причинил. Только убив меня, он сможет избежать возмездия. Но и тогда я восстану из могилы, чтобы отомстить за твою попранную честь.
— Убить тебя? — самодовольно засмеялся Абдулла. — Как я уже говорил, я привел ее сюда, что бы ты мог с ней попрощаться. Но смерть — слишком легкое наказание. Зная твою любовь к свободе, я придумал для тебя наказание, по сравнению с которым смерть показалась бы тебе желанным избавлением.
Он с ненавистью посмотрел на поверженного врага.
— Завтра на рассвете капитан Хаджи в сопровождении полусотни янычар доставит тебя в Алжир, где продаст в рабство испанцам. Представь себе, братец, остаток жизни ты проведешь в цепях и будешь день и ночь гнуть спину на каком-нибудь руднике. Впрочем, не бойся, испанцы так обращаются со своими рабами, что только немногие из них живут больше года, так что, без сомнения, твои мучения долго не продлятся.
— Ублюдок! — Слово прозвучало как презрительный плевок. — Отродье дьявола. Неужели ты думаешь, что заставишь меня влачить жизнь раба? Можешь быть уверен, я убегу. И тогда жди меня, я вернусь сюда за Кристой.
— Ты только зря потратишь время, Ахмед, потому что Криста вряд ли согласится вернуться к тебе, даже если тебе каким-нибудь чудом удастся освободиться. Она не из тех женщин, которые бросают своих детей, а я буду хранить ее ребенка как зеницу ока.
Ахмед неуверенно взглянул на Кристу. Будет ли она любить ребенка Абдуллы? Ответом ему был приступ боли, внезапно пронзившей сердце. Конечно, будет, ведь это и ее ребенок тоже. И она никогда не сможет расстаться с ним.
— Женщина, скажи ему, — кивнул Абдулла Кристе.
Судорожно облизнув губы, Криста устремила на Ахмеда взгляд, полный тоски. Она не хотела ему лгать, но только ложью можно было спасти ему жизнь.
— Я… я не оставлю ребенка по своей воле, Ахмед. — Она не добавила, что скорее умрет, чем будет носить ребенка другого мужчины.
Снедаемый горем и ревностью, Ахмед медленно проговорил:
— Клянусь, я убегу из плена и приду за тобой, моя любовь. Верь мне, Я не оставлю ни тебя, ни твоего ребенка.
— Нет! — отчаянно закричала Криста. Возвращение могло означать для него только одно — смерть.
— Прислушайся к тому, что говорит женщина, Ахмед. Если даже представить себе, что случится чудо и тебе удастся вырваться из рук испанцев, то в Константине тебя ждет только смерть. Криста будет в безопасности до тех пор, пока она будет доставлять мне удовольствие. Ее сына я, возможно, объявлю своим наследником. А если у нее родится дочь, то она получит достойное воспитание, чтобы в будущем согреть ложе знатного шейха.
От его гнусной лжи на бледных щеках Кристы вспыхнул яркий румянец, но — увы! — она не могла опровергнуть его слова.
— Криста — плодовитая женщина, — с ухмылкой продолжал Абдулла. — Я надеюсь, она будет рожать по одному ребенку в год. Когда ее красота поблекнет, мне она станет не нужна. Тогда она будет годна только для притонов в нижней части города. А может быть, я поддамся на уговоры и верну ей свободу.
— Ты надеешься, я когда-нибудь перестану о ней думать? — с презрением спросил Ахмед.
— Наоборот, я надеюсь, что не перестанешь, — спокойно ответил Абдулла. — Без этого моя месть была бы неполной. Я хочу, чтобы ты думал о ней постоянно, не зная ни минуты покоя. Я хочу, чтобы мысли о ней отравляли твое существование и пожирали твой разум, пока ты не сойдешь с ума. Я хочу, чтобы ты испытывал муки ада каждый раз, когда она будет приносить мне нового ребенка, как страдал я, когда отец оказывал предпочтение тебе.
Рассудок Ахмеда помутился, и он повис на цепи, выкрикивая нечленораздельные проклятия. Но Абдулла кивнул Махмуду, который ударом огромного кулака свалил его на пол. Криста сделала движение, чтобы броситься к нему, но Абдулла удержал ее.
— Если бы Махмуд не остановил его, он мог бы причинить себе вред, — бесстрастно заметил Абдулла, глядя на неподвижную фигуру, скорчившуюся на полу. — Быстрая смерть — это не то, что я задумал для своего брата. Я хочу, чтобы он жил долго, и жил в рабстве. Гордость и жажда жизни сначала будут поддерживать его, но мало-помалу дух его будет сломлен, останется лишь пустая оболочка прежнего человека, и он сам будет молить о смерти как о единственном избавлении.
— Нет! — с жаром воскликнула Криста. Ее глаза потемнели от боли и гнева. — Ты не знаешь Ахмеда, если думаешь, что можешь так просто его уничтожить.
— Ты ошибаешься, несравненная, — улыбнулся Абдулла, довольный своей хитростью. — Это ты виновата в его падении. В тот миг, когда я понял, что Ахмед любит тебя, все решилось само собой. Сломить его было лишь вопросом времени. Твое прекрасное тело стало самым совершенным орудием мести.
Позже, рассказав Элиссе все, что произошло, Криста поддалась охватившему ее отчаянию, и слезы ручьем хлынули по ее бледным щекам. Своей ложью она подтвердила слова Абдуллы и причинила Ахмеду такую боль, которой ему еще никогда не приходилось испытывать. Да, но если бы она сказала правду, ее возлюбленный был бы уже мертв. А так оставалась пусть даже призрачная надежда, что произойдет чудо, и он, может быть, найдет способ освободиться. Она молилась о том, чтобы ей удалось увидеть его еще раз! Она пустила бы в ход все свое умение убеждать, чтобы отговорить его от возвращения в Константину, если случится невозможное и ему удастся убежать от испанцев.
Относительно своего собственного будущего Криста не строила никаких иллюзий. Оно будет именно таким, каким его описал Абдулла. Но Криста была из тех, кто сражается до последнего. Она надеялась на счастливый случай, она так ждала его. Да, когда Абдулла будет меньше всего ожидать этого, она…
— Криста, ты спишь? — спросила Элисса, заглядывая в комнату.
— Нет, Элисса, не сплю, — уныло ответила Криста, вытирая руками мокрые щеки. — Я не могу спать. Не могу после того, как узнала, что приготовил для Ахмеда Абдулла. Не могу, потому что сама причинила ему невыносимую боль.
— Не надо плакать, Криста, ведь это может повредить ребенку.
Криста виновато покраснела. Что бы там ни говорил Сайд, но она не может больше притворяться перед своими друзьями, будто носит дитя Ахмеда. Это слишком тяжело.
— Элисса, я не могу больше обманывать тебя, — начала Криста свое признание, — я вовсе не беременна. Это была просто уловка, придуманная лекарем, чтобы Абдулла перестал домогаться меня. И она сработала. Но уже очень скоро Абдулла заподозрит обман… Если только Сайд не уговорит его взять за меня выкуп у моих родных.
Глаза Элиссы округлились от изумления.
— Я… Я и не подозревала… — пробормотала она. — Правда, мне казалось, что ты слишком стройна для своего положения. Ты думаешь, у Сайда что-нибудь получится?
— Я… я не знаю. Я только надеюсь на это. А пока нам придется продолжать обманывать Абдуллу. Никто не должен ни в чем усомниться.
— Можешь на меня положиться, — заверила ее Элисса. — Давай надеяться на лучшее. Сайд — опытный и мудрый человек, и он, конечно, знает, что делает. А кроме того, — и тут она загадочно улыбнулась, — мне есть чем тебя порадовать.
Было ясно, что берберка едва сдерживает нетерпение, и Криста стала слушать подругу внимательнее.
— Ты узнала что-нибудь, Элисса? Что-нибудь об Ахмеде?
— Ну, не совсем, но… О, Криста, ты хочешь увидеть Ахмеда еще раз, прежде чем его увезут от сюда?
— Увидеть! Элисса, ты смеешься надо мной. Разве это возможно?
— Я подкупила стражу, — уклончиво сказала Элисса, опуская глаза и уставившись на носки своих туфель.
— Чем же? У тебя нет ничего ценного. И у меня тоже. Как же ты смогла… О! Нет, нет, только не это! — Слезы подступили к глазам Кристы, когда она внезапно поняла, какую жертву принесла Элисса ради нее.
— Дело уже сделано, Криста, — мягко сказала Элисса. — И это было не так уж плохо. Совсем не так, как когда янычары… — Ее голос сорвался. — Я приду за тобой после полуночи. В это время все во дворце спят и никто не заметит, как ты проскользнешь через внутренний дворик. Рашид будет ждать нас, но он ставит условие, что ты можешь пробыть с Ахмедом не дольше часа.
— Рашид?
— Это янычар, которого я… подкупила.
— Прости, Элисса.
— Но ведь я сказала, что это было не так уж и плохо, — коротко ответила Элисса. — А теперь отдохни. Я приду за тобой, когда наступит время.
Укутанная до бровей в темные одежды, Криста сделала шаг из тени, остановившись перед дверью, за которой начинался тюремный коридор. Они с Элиссой сумели избежать встречи с двумя стражниками, караулившими внутренний двор, но Кристе до сих пор не верилось, что ее мечта встретиться с Ахмедом наедине вот-вот осуществится. Хотя ложь была ей отвратительна, она все-таки приняла горькое решение не разубеждать Ахмеда в том, что носит ребенка Абдуллы. Если Ахмед узнает правду, ничто не сможет помешать ему вернуться в Константину, но это будет означать для него верную смерть. Криста не сможет жить, зная, что она — единственная виновница его гибели. Элисса дорого заплатила за ее последнее свидание с возлюбленным, и Криста решила, что за этот короткий час она должна убедить Ахмеда забыть ее. Сама его жизнь зависела от этого.
Внезапно какая-то тень возникла перед нею, а по напряженным нервам ударил шепот Элиссы:
— Это Рашид. Он проводит тебя. Помни, у вас есть только один час.
Бросив на Элиссу многозначительный взгляд, Рашид открыл дверь, и Криста осторожно ступила внутрь. Щелчок вставшей на место щеколды отвлек Ахмеда от тяжелых дум. Лунный свет просачивался через единственное забранное решеткой окно высоко в стене, и в этом мягком свете камера казалась менее отвратительной, чем днем.
— Абдулла послал тебя сюда, чтобы помучить меня напоследок? — Его тусклый, лишенный всякого выражения голос болью пронзил сердце Кристы. — Это уже неважно. Он сделал все, что мог, осталось только убить меня. И я жду смерти с нетерпением.
— Ахмед, любимый, — прозвучал ее нежный голос. — Я пришла, чтобы увидеться с тобой в последний раз.
— Криста! — простонал он, внезапно поднявшись на ноги. — Как…
— Это устроила Элисса, — прошептала она, падая в его объятия.
— Элисса в Константине, с тобой?
— Мы были вместе все это время. И я полюбила ее всей душой. Я благодарю бога за то, что она со мной.
Низкий звериный стон вырвался из его груди, когда он нашел ее губы и неистово сжал ее в объятиях. Его губы с томительной медлительностью скользили по ее губам. Этот долгий, нежный и сладкий поцелуй всколыхнул все чувства Кристы, и она ответила на него, зная, что это будет в последний раз. Она чувствовала, как неумолимо уходит время, и с каждой минутой все меньше и меньше остается им пробыть вдвоем.