ловко накинул его на ментовозку. Затем, обойдя ее со всех сторон, методично
расправил складки. Отойдя на несколько шагов назад, он оценивающим взглядом
окинул плоды своих трудов -- и, по-видимому, остался доволен.
То, что произошло следом, походило на бред обколовшегося наркомана.
Совершенно не обращая на мою персону внимания, Жиряхин ухватился руками за
какие-то тесемки, уперся сапогом в передний бампер, скрытый под брезентовым
чехлом, и стал тянуть веревку на себя. И вот тут-то случилось нечто
странное. Контуры машины под брезентом начали вдруг сжиматься, съеживаться,
уменьшаться в размерах -- и вот уже передо мной маячила не зачехленная
ментовозка, а обыкновенный, средних размеров мешок.
Ошалев от увиденного, я разинул рот и вылупил зенки. Что за чертовщина!
Если всему предыдущему я еще как-то смог найти объяснение, то теперь понял:
крыша у меня, точно, дала течь. Да еще какую! Тут, пожалуй, никакая Кащенка
уже не поможет.
Упаковав машину в мешок, Жиряхин принялся за меня. Первым делом он
молча расстегнул мои браслеты. Я машинально стал тереть затекшие запястья,
не спуская в то же время глаз со странного старшины. Не хватало еще, чтобы
он и меня в мешок упрятал! С этого типа станется, это я уже понял.
-- Вы свободны, Василий Петрович, -- сказал он и внезапно улыбнулся. --
Да не напрягайтесь вы так, сударь, расслабьтесь. Самое страшное уже позади.
За сегодняшний день со мной произошло столько всего разного, что я уже
устал удивляться, однако... откуда, леший его забодай, он узнал мое имя?!
И тут... О, черт! Да ведь это же Санта-Клаус собственной персоной! Тот
самый, из Занзибара! Ну точно, он, он и есть! А я, е-мое, его и не признал
поначалу-то! Да и мудрено его было признать в этом ментовском камуфляже, без
бороды, без усов, без обязательного дедморозовского тулупа. Ну и дела, скажу
я вам, творятся на белом свете!
-- Вижу, сударь, вы меня признали. -- Он хитро прищурился. -- Надо
заметить, немало вы мне доставили хлопот.
Я уперся смущенным взглядом в его дурацкий мешок. Почему-то мне стало
стыдно. Действительно, делов натворил я цельную кучу. А все, собственно,
почему? А потому, собственно, что всучил он мне свой идиотский подарочек, в
виде подписки на завтрашний "МК", а я, как дурак, клюнул на эту удочку,
поддался на провокацию -- ну и увяз во всем этом дерьме. Ха! хлопот я ему
доставил! А сколько он мне доставил, об этом он как-то не скумекал?
-- Позвольте! -- возразил я. -- Если бы не вы и ваша газетка...
-- Знаю, -- перебил он меня, -- все знаю. Полностью информирован о
ваших проделках. Однако такова специфика моего подарка, ничего тут не
поделаешь. Детям-то я дарю подарки попроще, знаете ли.
-- Выходит, вам все про меня известно?
-- Разумеется. И не только про вас. Я ведь все-таки чудеса творить
обучен.
Так, думаю. Обучены, значит, чудесам, герр Санта-Клаус? Отличненько.
Тогда почему, леший тебя забодай, ты не остановил тех бритоголовых ублюдков
еще до того, как они пошли на дело? А ведь мог бы, мог!
-- А зачем? -- проговорил он в ответ на мои мысли, пожимая плечами. --
Минимум вмешательства с нашей стороны. Так, небольшие направляющие усилия,
не более того. Опять-таки, согласитесь, я ведь все-таки не Господь Бог, мои
возможности ограничены.
-- Ага, ограничены, как же! -- вспылил я. -- Видал я, как вы ментовозку
в мешок упаковали. Да тут перед вами сам Коперфилд спасовал бы. Ума не
приложу, зачем вы это сделали!
-- Ментовозку, как вы ее именуете, я с собой заберу. У нас, сударь,
проблемы с транспортом, приобретающие наибольшую остроту в горячий сезон, то
есть в канун новогодних торжеств. Был у меня свой "жигуленок" -- помните? --
но, увы, канул в пучину речную. Сдам эту так называемую ментовозку нашим
дизайнерам, пускай стилизуют под аэросани. И современно, и в значительно
большей степени соответствует моему статусу. Еще вопросы есть, сударь?
-- А как же! -- Я уже завелся и теперь пер напролом, как танк. -- Что
это за чертовщина такая с газетой? Ведь там черным по белому написано:
грабители скрылись еще до приезда милиции. А на деле вон как вышло.
Согласитесь, накладочка какая-то получается, неувязочка, знаете ли,
несостыковочка в причинно-следственных связях -- так, кажется, это
называется?
-- О, да вы, сударь, гляжу, до самой сути докопаться пытаетесь. Что ж,
вы на правильном пути, и ваша тревога мне понятна. Однако сразу же хочу вас
успокоить: никаких катаклизмов, связанных с вашим вмешательством в
предначертанную свыше череду событий, не произойдет. Потому как никакого
вмешательства, собственно, и не было, а действовали вы исключительно в
рамках того самого плана, который обычно именуют божественным. Вы что же,
Василий Петрович, полагаете, что можете изменить заведенный порядок,
переломить ход мирового времени, направить временной поток в иное русло? --
Дед Мороз тире старшина Жиряхин печально покачал головой и беспомощно
растопырил руки. -- Увы, сударь, такое даже мне неподвластно.
-- Но позвольте! -- в сердцах воскликнул я. -- Вы что же лапшу мне на
уши вешаете, а? Я ведь собственными своими глазами газетку эту видел! И даже
читал ее. Не укладывается как-то газетка в вашу схему.
-- А что газета? -- Он пожал плечами. -- Фальшивка это, а не газета.
Выпущена в количестве два экземпляра, специально для предотвращения
известных вам событий. Один те недотепы получили, что по недоумию своему
злое дело замыслили, а второй экземпляр, сударь, вам достался. Истинный же
номер вас дома дожидается, в вашем почтовом ящике. А знаете, скольких трудов
мне стоило перехватить, а потом и задержать нашего рассыльного, чтобы
вовремя подсунуть вам фальшивые экземпляры?.. Да не горячитесь вы так,
Василий Петрович! Расслабьтесь. Хорошо все то, что хорошо кончается. А
кончилось все для вас самым наилучшим образом, уж можете мне поверить.
-- Ой ли? -- засомневался я, вспоминая, что этот мнимый старшина увел
меня из-под носа ментов в самый критический момент. -- А ежели меня искать
начнут, что тогда?
-- Не начнут, сударь. Никто о вас и не вспомнит, ручаюсь. Положитесь на
меня, я обо все позабочусь.
-- Как же, позаботитесь! -- недоверчиво произнес я; я все еще был зол
на этого новогоднего колдуна, однако уже начал потихоньку обретать душевное
равновесие. Действительно, что это я на него взъелся? Ничего плохого, если
мозгами-то пораскинуть, он мне не сделал, а во всех моих бедах виноват, как
правило, я сам. Сам на свою задницу приключения искал. И находил -- вот ведь
в чем самая умора!
Санта-Клаус, похоже, видел меня насквозь и мысли мои читал, как в
открытой книге.
-- Да-с, сударь, наломали вы дров немало. Ну да нет худа без добра.
Я почему-то смутился.
-- Да... понимаете... не готов я был...
-- Но теперь-то, надеюсь, вы готовы?
-- Готов -- к чему? -- насторожился я.
-- А к тому, чтобы продлить подписку.
И тут я снова вскипел.
-- Да вы что, за идиота меня держите?! Какая, к едрене фене, подписка?
Сыт по горло я вашей газеткой. Все, баста, никаких подписок!
-- Ну, как знаете, -- холодно пожал плечами Санта-Клаус. -- Мое дело
предложить. А на нет и суда нет. Сегодня же аннулирую ваш абонемент. Отныне,
Василий Петрович, можете спать спокойно. За сим, сударь, позвольте
откланяться. Думаю, наши пути-дорожки впредь не пересекутся. Адью!
Взвалив на спину мешок, он вразвалочку поковылял куда-то вглубь леса. А
я стоял и растерянно пялился ему вослед. Уж не обидел ли я его невзначай?
Может, брякнул что-то невпопад? Мне стало как-то не по себе. Я даже мысленно
пожалел старого колдуна -- дед-то как лучше хотел. Впрочем, разве поймешь
их, этих лапландских чудаков-чудотворцев? У них и мозги-то шиворот-навыворот
скроены, не так, как у нас, простых смертных.
Да Бог с ним, с Санта-Клаусом! У меня и своих проблем невпроворот.
Я и не заметил, как ноги вынесли меня на опушку леса и очутили в районе
каких-то новостроек, где-то на окраине Москвы. На душе было муторно и
неуютно. Что-то не давало мне покоя, точил мое нутро какой-то ненасытный
червь. Почему это, думаю, я не могу влиять на ход событий? Кто же, как не я,
может и должен на них влиять? Кто, как не я, может и должен строить свою
судьбу -- по собственной мерке? Почему, мужики, я должен безропотно
принимать то, что готовит мне эта дура фортуна? Не-ет, дедуля, здесь ты явно
соврал. В небо пальцем попал. По уши обложался. Я тебе не какая-нибудь
марионетка, которую можно за ниточки дергать -- я и сам кого угодно дернуть
могу, если потребуется. И еще как дернуть, о-го-го! Например, ту же дуру
фортуну.
Может, зря я от подписки отказался, а, мужики?
____________________________
Май -- июнь 1994 г., ноябрь -- декабрь 1998 г., январь 1999 г.
Москва
расправил складки. Отойдя на несколько шагов назад, он оценивающим взглядом
окинул плоды своих трудов -- и, по-видимому, остался доволен.
То, что произошло следом, походило на бред обколовшегося наркомана.
Совершенно не обращая на мою персону внимания, Жиряхин ухватился руками за
какие-то тесемки, уперся сапогом в передний бампер, скрытый под брезентовым
чехлом, и стал тянуть веревку на себя. И вот тут-то случилось нечто
странное. Контуры машины под брезентом начали вдруг сжиматься, съеживаться,
уменьшаться в размерах -- и вот уже передо мной маячила не зачехленная
ментовозка, а обыкновенный, средних размеров мешок.
Ошалев от увиденного, я разинул рот и вылупил зенки. Что за чертовщина!
Если всему предыдущему я еще как-то смог найти объяснение, то теперь понял:
крыша у меня, точно, дала течь. Да еще какую! Тут, пожалуй, никакая Кащенка
уже не поможет.
Упаковав машину в мешок, Жиряхин принялся за меня. Первым делом он
молча расстегнул мои браслеты. Я машинально стал тереть затекшие запястья,
не спуская в то же время глаз со странного старшины. Не хватало еще, чтобы
он и меня в мешок упрятал! С этого типа станется, это я уже понял.
-- Вы свободны, Василий Петрович, -- сказал он и внезапно улыбнулся. --
Да не напрягайтесь вы так, сударь, расслабьтесь. Самое страшное уже позади.
За сегодняшний день со мной произошло столько всего разного, что я уже
устал удивляться, однако... откуда, леший его забодай, он узнал мое имя?!
И тут... О, черт! Да ведь это же Санта-Клаус собственной персоной! Тот
самый, из Занзибара! Ну точно, он, он и есть! А я, е-мое, его и не признал
поначалу-то! Да и мудрено его было признать в этом ментовском камуфляже, без
бороды, без усов, без обязательного дедморозовского тулупа. Ну и дела, скажу
я вам, творятся на белом свете!
-- Вижу, сударь, вы меня признали. -- Он хитро прищурился. -- Надо
заметить, немало вы мне доставили хлопот.
Я уперся смущенным взглядом в его дурацкий мешок. Почему-то мне стало
стыдно. Действительно, делов натворил я цельную кучу. А все, собственно,
почему? А потому, собственно, что всучил он мне свой идиотский подарочек, в
виде подписки на завтрашний "МК", а я, как дурак, клюнул на эту удочку,
поддался на провокацию -- ну и увяз во всем этом дерьме. Ха! хлопот я ему
доставил! А сколько он мне доставил, об этом он как-то не скумекал?
-- Позвольте! -- возразил я. -- Если бы не вы и ваша газетка...
-- Знаю, -- перебил он меня, -- все знаю. Полностью информирован о
ваших проделках. Однако такова специфика моего подарка, ничего тут не
поделаешь. Детям-то я дарю подарки попроще, знаете ли.
-- Выходит, вам все про меня известно?
-- Разумеется. И не только про вас. Я ведь все-таки чудеса творить
обучен.
Так, думаю. Обучены, значит, чудесам, герр Санта-Клаус? Отличненько.
Тогда почему, леший тебя забодай, ты не остановил тех бритоголовых ублюдков
еще до того, как они пошли на дело? А ведь мог бы, мог!
-- А зачем? -- проговорил он в ответ на мои мысли, пожимая плечами. --
Минимум вмешательства с нашей стороны. Так, небольшие направляющие усилия,
не более того. Опять-таки, согласитесь, я ведь все-таки не Господь Бог, мои
возможности ограничены.
-- Ага, ограничены, как же! -- вспылил я. -- Видал я, как вы ментовозку
в мешок упаковали. Да тут перед вами сам Коперфилд спасовал бы. Ума не
приложу, зачем вы это сделали!
-- Ментовозку, как вы ее именуете, я с собой заберу. У нас, сударь,
проблемы с транспортом, приобретающие наибольшую остроту в горячий сезон, то
есть в канун новогодних торжеств. Был у меня свой "жигуленок" -- помните? --
но, увы, канул в пучину речную. Сдам эту так называемую ментовозку нашим
дизайнерам, пускай стилизуют под аэросани. И современно, и в значительно
большей степени соответствует моему статусу. Еще вопросы есть, сударь?
-- А как же! -- Я уже завелся и теперь пер напролом, как танк. -- Что
это за чертовщина такая с газетой? Ведь там черным по белому написано:
грабители скрылись еще до приезда милиции. А на деле вон как вышло.
Согласитесь, накладочка какая-то получается, неувязочка, знаете ли,
несостыковочка в причинно-следственных связях -- так, кажется, это
называется?
-- О, да вы, сударь, гляжу, до самой сути докопаться пытаетесь. Что ж,
вы на правильном пути, и ваша тревога мне понятна. Однако сразу же хочу вас
успокоить: никаких катаклизмов, связанных с вашим вмешательством в
предначертанную свыше череду событий, не произойдет. Потому как никакого
вмешательства, собственно, и не было, а действовали вы исключительно в
рамках того самого плана, который обычно именуют божественным. Вы что же,
Василий Петрович, полагаете, что можете изменить заведенный порядок,
переломить ход мирового времени, направить временной поток в иное русло? --
Дед Мороз тире старшина Жиряхин печально покачал головой и беспомощно
растопырил руки. -- Увы, сударь, такое даже мне неподвластно.
-- Но позвольте! -- в сердцах воскликнул я. -- Вы что же лапшу мне на
уши вешаете, а? Я ведь собственными своими глазами газетку эту видел! И даже
читал ее. Не укладывается как-то газетка в вашу схему.
-- А что газета? -- Он пожал плечами. -- Фальшивка это, а не газета.
Выпущена в количестве два экземпляра, специально для предотвращения
известных вам событий. Один те недотепы получили, что по недоумию своему
злое дело замыслили, а второй экземпляр, сударь, вам достался. Истинный же
номер вас дома дожидается, в вашем почтовом ящике. А знаете, скольких трудов
мне стоило перехватить, а потом и задержать нашего рассыльного, чтобы
вовремя подсунуть вам фальшивые экземпляры?.. Да не горячитесь вы так,
Василий Петрович! Расслабьтесь. Хорошо все то, что хорошо кончается. А
кончилось все для вас самым наилучшим образом, уж можете мне поверить.
-- Ой ли? -- засомневался я, вспоминая, что этот мнимый старшина увел
меня из-под носа ментов в самый критический момент. -- А ежели меня искать
начнут, что тогда?
-- Не начнут, сударь. Никто о вас и не вспомнит, ручаюсь. Положитесь на
меня, я обо все позабочусь.
-- Как же, позаботитесь! -- недоверчиво произнес я; я все еще был зол
на этого новогоднего колдуна, однако уже начал потихоньку обретать душевное
равновесие. Действительно, что это я на него взъелся? Ничего плохого, если
мозгами-то пораскинуть, он мне не сделал, а во всех моих бедах виноват, как
правило, я сам. Сам на свою задницу приключения искал. И находил -- вот ведь
в чем самая умора!
Санта-Клаус, похоже, видел меня насквозь и мысли мои читал, как в
открытой книге.
-- Да-с, сударь, наломали вы дров немало. Ну да нет худа без добра.
Я почему-то смутился.
-- Да... понимаете... не готов я был...
-- Но теперь-то, надеюсь, вы готовы?
-- Готов -- к чему? -- насторожился я.
-- А к тому, чтобы продлить подписку.
И тут я снова вскипел.
-- Да вы что, за идиота меня держите?! Какая, к едрене фене, подписка?
Сыт по горло я вашей газеткой. Все, баста, никаких подписок!
-- Ну, как знаете, -- холодно пожал плечами Санта-Клаус. -- Мое дело
предложить. А на нет и суда нет. Сегодня же аннулирую ваш абонемент. Отныне,
Василий Петрович, можете спать спокойно. За сим, сударь, позвольте
откланяться. Думаю, наши пути-дорожки впредь не пересекутся. Адью!
Взвалив на спину мешок, он вразвалочку поковылял куда-то вглубь леса. А
я стоял и растерянно пялился ему вослед. Уж не обидел ли я его невзначай?
Может, брякнул что-то невпопад? Мне стало как-то не по себе. Я даже мысленно
пожалел старого колдуна -- дед-то как лучше хотел. Впрочем, разве поймешь
их, этих лапландских чудаков-чудотворцев? У них и мозги-то шиворот-навыворот
скроены, не так, как у нас, простых смертных.
Да Бог с ним, с Санта-Клаусом! У меня и своих проблем невпроворот.
Я и не заметил, как ноги вынесли меня на опушку леса и очутили в районе
каких-то новостроек, где-то на окраине Москвы. На душе было муторно и
неуютно. Что-то не давало мне покоя, точил мое нутро какой-то ненасытный
червь. Почему это, думаю, я не могу влиять на ход событий? Кто же, как не я,
может и должен на них влиять? Кто, как не я, может и должен строить свою
судьбу -- по собственной мерке? Почему, мужики, я должен безропотно
принимать то, что готовит мне эта дура фортуна? Не-ет, дедуля, здесь ты явно
соврал. В небо пальцем попал. По уши обложался. Я тебе не какая-нибудь
марионетка, которую можно за ниточки дергать -- я и сам кого угодно дернуть
могу, если потребуется. И еще как дернуть, о-го-го! Например, ту же дуру
фортуну.
Может, зря я от подписки отказался, а, мужики?
Май -- июнь 1994 г., ноябрь -- декабрь 1998 г., январь 1999 г.
Москва