Встряхнула и опять услышала: что-то звякнуло в кармане, на этот раз слабо и приглушенно.
Залезть в чужой карман? Зина стойко выдержала искус, повесила куртку на колышек, вбитый в стену.
Занимаясь приборкой в хижине, она заметила на полке черный футляр индикатора. Это было странным: то Липатов не расставался с ним даже ночью и вдруг отправился в лес без него. Лампочка в индикаторе не зажигалась, сколько Зина ни нажимала кнопку. Казалось, индикатор выполнил возложенную на него работу и стал уже ненужен.
Зина вспомнила о ночном походе Липатова, и опять какие-то сомнения появились у нее.
Она вернулась к куртке.
Постояла возле, заложив руки за спину, словно удерживая себя от поступка, который у порядочных людей относится к числу весьма неблаговидных. Однако, оправдываясь тем, что действует не в личных интересах, сняла куртку с колышка и, сунув руку в карман, нащупала небольшой сверточек.
В носовой платок были завязаны продолговатые Позвякивающие предметы. Они н на ощупь походили на чайные ложечки.
Если уж сказал "а", то говори и "б" - Зина распустила узлы платка и увидела две стальные фигурные пластинки, соединенные вместе стальным колечком. Две тонкие никелированные пластинки с утолщениями на концах.
Если бы она была тем человеком, обязанности которого сейчас решила выполнять, то, возможно, догадалась о назначении этих пластинок. Но она не догадалась, тем более, что на разглядывание не оставалось времени. Липатов мог появиться с минуты на минуту. Быстро завязав платок, Зина сунула его обратно.
Что это за пластинки? И главное- откуда и как они очутились у Липатова. Раньше в кармане их не было, в этом она уверена. Значит, он нашел парашют... Тогда почему ничего не сказал?..
Вопросы появлялись один за другим. Ответа - ни одного. Зина все еще держала в руках куртку, совершенно забыв, что собиралась ее повесить. Рассеянно расправляла складочки на воротнике, пока, наконец, непривычное ощущение не протолкалось сквозь ворох взбудораженных мыслей.
Ее пальцы нащупали что-то круглое, что-то похожее на зашитую в материю пуговицу.
И неожиданно Зине пришла в голову сцена из когда-то читанного романа, где пойманный шпион раздавливает в зубах ампулу с ядом, зашитую в воротник его рубашки. Ситуация заполнилась своей трагичностью: нелегкая жизнь у диверсанта, каждую минуту чувствовать у своих губ запаянную в стеклянной коробочке смерть.
Но здесь, конечно, было что-то другое! Липатов диверсант? Зина попробовала усмехнуться... и не смогла.
И уже не раздумывая больше, вытащила нож, подпорола подкладку... На ладонь выскользнуло прозрачное стеклышко, величиною с ноготь большого пальца.
Цианистый калий. Яд, который убивает прежде, чем человек, раскусивший ампулу, успеет раскаяться в этом.
Затаив дыхание, Зина смотрела на крохотную стеклянную коробочку, заполненную прозрачной жидкостью, в которой шаловливо бегал пузырек воздуха. Жуткая находка сбила, спутала мысли. Но сомнения окончились-главная улика лежала на ладони.
Однако сделать выводы тоже было невозможно.
Липатов шпион?.. Человек с такими чистыми, смелыми глазами. Нет, она не могла так ошибиться!.. Вот он вернется и она спросит его прямо... Спросит... А вдруг он на самом деле?.. Господи, ну что же делать?
Наконец, природная рассудительность пришла Зине на помощь. Так это или не так, а пока нельзя показывать своих подозрений. Нужно зашить ампулу на место.
А что если не зашивать?.. Нет, этого сделать нельзя, Липатов может сразу обнаружить отсутствие ампулы, и тогда будет плохо.
...Через минуту угол воротника был заштопан, правда, другими нитками, но, по мнению Зины, незаметно.
Когда прячут глаза
Она едва успела повесить куртку на прежнее место, как на опушке звонко заскрипела кедровка.
- Скрр! Скрр!
В просветах деревьев мелькнула рубашка Липатова.
И тут Зина почувствовала, что не сможет обращаться с ним так же приветливо, как прежде. Сейчас он подойдет к ней, спросит или скажет что-нибудь, а она не решится посмотреть ему в глаза. Он догадается сразу.
Она вскочила, собираясь убежать, скрыться на вре мя в лесу и успокоиться, но Липатов уже махал ей с тропинки.
И Зина приложила указательный палец левой руки к раскаленным камням очага...
Липатов подошел и поставил на землю мокрый мешок из темно-зеленой парусины.
- Вот,- сказал он запыхавшись,- нашел парашют. В воде лежал. А что с вами?.. Обожгли руку! Как же вы так неосторожно!..
Вгорячах Зина прижгла палец сильнее, чем хотела.
Правда, это помогло скрыть охватившее ее смятение, но было больно до слез.
Мешок на время оставили. Палец пришлось смазать гусиным жиром. Зина так решительно отказалась от помощи Липатова, что тот взглянул на нее с удивлением.
- Почему вы не хотите, чтобы я вам помог? - спросил он.- Сейчас вы на положении больной, мне хотелось бы чем-нибудь отплатить вам за прошлое внимание.
Зина сидела на песке и дула на палец. Так было легче.
- Вы уже отплатили мне,- вырвалось у нее невольно, она спохватилась, но было поздно.
- Чем же? - еще более удивился Липатов.
- Вот, принесли мешок...- неудачно пыталась она найти оправдание,Сейчас накормите меня копченой колбасой. Давайте смотреть, что имеется в вашей посылке. Где вы нашли ее?
- Парашют лежал в озере, недалеко от подземного потока,- ответил Липатов, развязывая мешок,- Еще немного - и его унесло бы течением. К счастью, лямки запутались в камнях, и я увидел его.
- А сам парашют?
- Он мокрый, я развесил его на кустах просушить. Мешок и без того оказался достаточно тяжелый,- отвечал Липатов, выкладывая на песок консервы, муку и прочие вещи, необходимые человеку, отправляющемуся в тайгу.
Наконец мешок опустел.
- А где же приборы? - спросила Зина.
- Да, на самом деле, почему здесь не оказалось приборов? - не особенно искусно изумился Липатов.
Зина заглянула в пустой мешок.
- Вот здесь в мешке какое-то специальное отделение,- сообщила она Липатову свою догадку и уже потом поняла, что этого можно было бы не говорить.
- Здесь лежал специальный резиновый баллон с воздухом,- поспешил объяснить Липатов.- Это на случай, если парашют упадет в воду, чтобы не затонул. Я развязал мешок - мне хотелось проверить, не попала ли в него вода, и нечаянно уронил баллон в воду. Его унесло течением. А приборы... приборы, видимо, забыли положить.
Липатов явно лгал. Очевидно, он плохо подготовился к вопросам и придумывал наспех объяснения. Раньше Зина могла не обратить внимание на несуразность его ответов. Теперь она с подозрением встречала каждое слово. Ей, технически грамотному человеку, нетрудно было сообразить, что плавучесть мешку можно придать более совершенными способами, чем заключать в него резиновый баллон. Притом, судя по отдeлению в мeшке, баллон был бы слишком мал, чтобы удержать на воде такой тяжелый груз.
Несомненно, там лежало что-то другое.
Боясь обнаружить перед Липатовым свои подозрения, Зина решила переключить внимание на более безопасные вещи. Она развязала мешочек с мукой и заявила, что ей не терпится испробовать свежих лепешек.
Липатов бросил пустой парашютный мешок на колоду и запоздало спохватился: - А где моя куртка? Кажется, я оставлял ее здесь.
- Вы бросили ее здесь,- поправила Зина, тщательно устанавливая сковородку над очагом.- Вон она висит на стене.
Липатов тотчас направился к куртке. Сунул руку в один карман... в другой... и сразу же обернулся.
Лицо его стало настороженным.
И тут Зина вспомнила, что второпях положила загадочный узелок не в тот карман. Если Липатов хорошо помнит, где лежал сверточек, ей придется как-то оправдываться. Она сказала как можно более спокойно: - Там, на ветерке, скорее просохнет. Кстати,- добавила она,- мне очень нравится ваша куртка, я здесь так отвыкла от хорошей одежды.
- Что ж,- заметил Липатов, без улыбки глядя на Зину,- я могу вам ее подарить.
- Спасибо, но она мне будет велика,- дерзкая мысль мелькнула у Зины.Притом, мне кажется, вам нельзя ее дарить.
- Почему?- прищурился Липатов.- Почему нельзя?
- Ну, мало ли почему.- Зина нечаянно задела обожженным пальцем за сковородку и поморщилась. Липатов не обратил на это ни малейшего внимания, не проявил обычного сочувствия.
- Так почему вы думаете, что я не могу вам подарить куртку?
Он уже терял чувство меры и не замечал, что его разговор начинает походить на угрожающий допрос. А Зина усердно возилась со сковородкой и всем своим видом старалась показать, что не замечает ничего особенного, хотя ей было очень трудно продолжать словесный поединок.
- Я думаю,- отвечала она,- куртка вам и самому может понадобиться,дерзкий чертенок, сидевший внутри, заставил ее сделать многозначительную паузу, во время которой Липатов не сказал ни слова. Зине показалось, что он готов уже шагнуть к ней, и она добавила:- А потом, как вам известно, дарить можно только свои вещи. А эта куртка, вероятно, спецодежда государственная собственность.
- Ах, вот вы о чем,- протянул Липатов. Голос его, потеряв напряжение, не потерял подозрительности. Однако он понял, что был излишне резок, и постарался перейти на шутливый тон.- Но даже если и так, то я сумел бы как-нибудь отчитаться перед государством.
- Вот уж нет,- с облегчением подхватила его шутку Зина.- Я не хочу, чтобы вы сели на скамью подсудимых.
- На скамью?..- Липатов перестал улыбаться. - За что же?
- За растрату казенного имущества,- сказала Зина, концом ножа перевертывая на сковороде шипящие лепешки.
- Ну, это не страшно,- опять перешел на шутку Липатов.- Меня бы оправдали.
- Кто знает,- Зина поднялась и пошла к хижине.
- Вы куда?
- Я принесу меда к лепешкам. А вы, пожалуйста, посмотрите за сковородкой.
В дверях она остановилась.
- Только не сожгите лепешки. За это я вас никак не оправдаю.
В кладовой, присев на кадушку с медом, Зина перевела дух.
Липатов чужой!
Зина безошибочно почувствовала это всем своим существом. Все, что в поведении Липатова раньше вызывало недоумение,- теперь объяснялось беспощадно просто: Липатов шпион или диверсант, или то и другое вместе. Вражеский парашютист, с тайным заданием сброшенный с. самолета, он случайно опустился в провал.
Что нужно Липатову здесь, в глухой тайге, где нет ни фабрик, ни заводов - ничего такого, что могло бы заинтересовать кого-то там, за рубежом. Что он собирается делать?..
Ответ лежал в парашюте. Там была какая-то улика, и Липатов ее спрятал...
Случись это год назад, Зина, возможно, испугалась бы. Сейчас, ощутив грозящую ей опасность,- а Липатов был конечно опасен,- Зина только внутренне подобралась и приготовилась не только к защите.
Опустив голову, похолодевшая, она сидела на бочонке с медом и напряженно думала... Как ни явны были факты, где-то в душе, спасаясь от неумолимой логики доказательств, пряталась робкая надежда, что все не так, что все это какое-то чудовищное недоразумение.
- Липатов -враг?! Как могло такое случиться?.. - Год тому назад Зина обязательно расплакалась бы. Сейчас она этого не сделала.
Но глаза ее потемнели.
Она должна найти то, что он спрятал!
Набрав чашку меда, она медленно возвращалась к очагу.
- Что вы такал расстроенная? - встретил ее Липатов.
Зина пожаловалась на палец.
Аппетит уже пропал, однако она через силу заставила себя съесть одну лепешку.
Как бы желая сгладить неприятное впечатление, которое могло остаться у Зины после разговора, Липатов весь вечер много говорил и даже пытался шутливо ухаживать за ней. Она, в свою очередь, старательно улыбалась в ответ и тоже чувствовала, как фальшиво все получается. Ей хотелось знать, замечает ли это Липатов, а если замечает, то что думает.
Наконец беспокойный, мучительный день закончился.
Приближалась не менее беспокойная ночь.
Сосновое полено
Зина сделала вид, что собралась спать, и раньше обычного скрылась в кладовую.
Липатов лег позднее. Он пожелал ей спокойной ночи.
Она ответила. Потом услышала как заскрипели доски лежанки. Зина прилегла на свою постель не раздеваясь.
Все затихло. Она лежала и смотрела через маленькое окошечко кладовой, как темнело небо над провалом, и старательно прислушивалась к еле слышному дыханию Липатова.
Нетерпение было велико, но Зина боялась торопиться.
Наконец она поднялась, надела пояс с ножом, захватила восковую свечку,- в парашютном мешке были спички, она еще с вечера запаслась коробкой,- и осторожно приоткрыла дверь.
Она не знала, спит Липатов или нет, но пока рисковала немногим. В крайнем случае вернулась бы обратно.
Дверь на этот раз открылась бесшумно: ее деревянные петли были предусмотрительно смазаны гусиным жиром. Зина выскользнула из хижины в темную прохладную ночь и присела на колоду возле очага.
Если Липатов не спит, то рано или поздно он должен выйти следом. Зина прождала, как ей показалось, достаточно долго. В хижине по-прежнему было тихо. Тогда она пересекла полянку, ногами на ощупь нашла утоптанную почву лесной дорожки и пошла по ней так быстро, как позволяла окружающая темнота...
Если бы она оглянулась, то увидела бы на пороге фигуру Липатова.
Но она не Оглянулась...
Небо затянули плотные тучи, в лесу было глухо и темно. Нетерпение подгоняло Зину, она шла быстро, почти бежала. Привычно и мягко, по-кошачьи, нащупывала во тьме тонкими подошвами поршней утоптанную лесную тропинку. Впереди в кустах что-то зашуршало... Она остановилась, напряженная как струна. Раздался приглушенный плачущий вскрик, тяжелое хлопанье, а она опять побежала по тропинке. Эти страшные звуки были самыми безопасными для нее: бедняга зайчонок попал в лапы филину или сове.
Наконец в лицо пахнуло сыростью. Тишина ночи наполнилась сдержанным гулом - это шумел подземный поток.
Зина остановилась.
Присев за камнем, достала свечу. Еще раз напряженно вгляделась в смутные очертания леса, оставшегося позади.
Началось самое опасное.
Если Липатов следит за ней, то на свет зажженной свечи он сможет незаметно подойти вплотную. И тогда нельзя уже будет оправдываться и некуда будет отступать.
Но что оставалось делать?
Она должна, она непременно должна узнать: что такое Липатов? Кто он? Зачем он появился в глухом, таежном провале?
Ответ на эти вопросы он спрятал где-то здесь.
Слабенький огонек еле осветил мрачные скалы, столпившиеся вокруг. За пределами освещенного круга ночная темнота сомкнулась, сгустилась и стала совершенно черная, как льющаяся тушь.
Зина быстро нашла на земле отпечаток каблуков. Следы подвели ее к самой воде. В одном месте они выделялись особенно отчетливо; здесь Липатов поднял и понес в руках что-то тяжелое А вот и небольшая, вытоптанная у самого подножья отвесной скалы, площадка. Груда камней со свежими следами сорванной плесени и клочьями зеленого мха.
- Здесь!
Под камнями показалось углубление. Зина приблизила свечКу и разглядела квадратный ящик, пакет в резиновой обертке и какой-то длинный, похожий на полено, предмет.
Ящичек, выкрашенный защитной темно-зеленой краской, лежал сверху. Зина вытащила его первым.
Он был с толстую книжку небольшого формата. На крышке - несколько ручек и такой же, как на индикаторе, глазок. Сбоку виднелось колечко. Зина зацепила его пальцем, из ящика следом за колечком потянулся длинный суставчатый стерженек, на конце его развернулись метелочкой шесть упругих проволочных усиков. Антенна! Все стало ясным. Это была портативная радиостанция.
И уже нетрудно было догадаться, что передатчик станции автоматически подавал сигналы, которые затем воспринимались индикатором и помогали найти парашют.
Но эта складная антенна говорила о том, что передатчик служит и для связи. Зина тщательно осмотрела его, ища марку или хотя бы надпись, по которой можно судить, где эта рация сделана. Не найдя ничего, она оставила рацию и достала пакет.
В. пакете лeжала толстая пачка советских сторублевок и сложенный вчетверо лист плотной бумаги. Почему-то волнуясь, Зина быстро развернула его.
Это оказалась карта.
Вернее не карта, а фотокопия с карандашного наброска: участок таежного массива, прорезанный черточками рек и елочками горных хребтов. Надписи читались, хотя и с трудом. Зина пригляделась...
И узнала почерк отца.
На ее ладонях лежала копия карты, той самой карты, которая таинственно исчезла из кабинета дкди Димы.
С того времени прошел почти год. Зина не ахнула от удивления, не вскрикнула от радости. Она только на секунду задержала дыхание, затем быстро оглянулась через плечо на темную стену окружающей ее ночи.
С опушки явственно донесся шелест кустов. Она дунула на свечу и сразу перестала что-либо видеть в нахлынувшем мраке. Вслушалась напряженно и тщательно. Только шум потока заполнял ночную тишину. Тогда она снова зажгла свечу и снова склонилась над картой.
Да, это была рука ее отца. Зина вглядывалась в знакомый почерк, а на душе ее не было радости.
Она искала ответа, и она его нашла.
Липатов - шпион.
Если раньше у нее еще были какие-то робкие сомнения, сейчас они исчезли, сметенные неумолимыми доказательствами. Ответ оказался безжалостен и горек, как полынь.
Внизу карты прямоугольником был обозначен поселок. Зина поднесла карту ближе к свече и убедилась, что надпись "Таежный" подчеркнута чем-то, вероятно, ногтем. Будь это обычная карта, ноготь не оставил бы следа, но на мягком глянце фотобумаги осталась слабая, но все же заметная черта.
Конечно, не поселок занимал мысли человека, отметившего его, может быть, совершенно машинально. Не поселок, а рудник, находившийся там.
Это был ответ на вопрос "зачем?" Что еще могло интересовать здесь, в тайге, шпиона Липатова, как не правительственный рудник особого значения? В полете чужой самолет потерял ориентировку, и Липатов спрыгнул слишком рано. Это не могло особенно помешать ему - по реке он добрался бы до рудника за пару суток.
Но он попал не на реку, а в провал...
Что он должен сделать на руднике? Украсть что-нибудь? Кого-нибудь убить?
Взорвать?
Что?..
Зина отложила в сторону карту и достала из-под скалы последний предмет.
Это оказалось простое сосновое полено.
На самом деле, это было полено. Круглое, не очень толстое - около метра длиной. Светло-коричневая кора его шелушилась крупными чешуйками. На ровно отпиленных торцах отчетливо виднелись годовые слои.
Зина прикинула полено на руках.
Слишком много перетаскала она здесь за долгую зиму таких вот поленьев, чтобы не почувствовать сразу подозрительного несоответствия между весом полена и его величиной. Достав из-за пояса нож, постучала обушком по дереву. Внутри под тонким слоем дерева заключалось что-то другое.
Для чего нужна такая маскировка? Не прикрывает ли эта невинная оболочка какое-нибудь смертоносное содержание? Здесь, в тайге; это полено можно бросить где угодно, оно не приалечет ничьего внимания; его можно спустить в шахту рудника вместе с крепежным лесом...
Зина достаточно читала о разных снарядах, бомбах .замедленного действия с часовым механизмом - адских машинах. И хотя в романах они взрывались сравнительно редко -за несколько секунд до взрыва кто-то успевал остановить часовую стрелку,- на воображение читателя действовали безотказно.
Осторожнее, чем сделала бы это раньше, Зина опустила полено на песок. Склонилась над ним, почти уверенная, что услышит тиканье часового механизма... и уловила за спиной звуки шагов.
Шаги были настолько тихие, что год назад Зина не заметила бы ничего. Но здесь ее слух стал по-звериному чуток. Она ясно различала скрип песка под подошвами сапог.
Шаги приблизились, затихли.
До Зины донеслось сдержанное дыхание. Липатов стоял за ее спиной.
Она замерла, понимая, что остались секунды, чтобы принять какое-то решение... Рывком схватила радиостанцию, со всего размаха, наотмашь, ударила о скалу.
И ночь обрушилась на нее...
Часть девятая
ВЫХОД
Карты открыты
Липатов стоял на коленях и разглядывал помятый ящичек радиостанции. При слабом свете горящей свечи лицо его казалось особенно худым и угрюмым. Зина сидела на песке, опираясь спиной о камень.
Сильно ныло где-то возле уха. Хотелось потрогать больное место. Но обе руки почему-то завернуты за спину. Зина шевельнулась, что-то остро сдавило запястья, звякнуло... как две чайные ложечки.
Так вот, оказывается, для чего предназначались те стальные никелированные пластинки. Простые наручники!
Как она не сообразила этого сразу?..
Услышав шорох, Липатов повернулся.
- Можете быть довольны,- проговорил он холодно, но без злости,передатчик вы все же успели разбить. Он не работает.
Липатов поднялся с колен, отбросил рацию и сел на камень напротив.
- Ну что ж,- сказал он угрюмо и вместе с тем как-то задумчиво.- Карты открыты. Нам незачем больше притворяться, играть, улыбаться через силу.
Зина смотрела на него с чувством брезгливости, как на человека, уличенного в каком-то тайном пороке. Он опустил глаза и продолжал: - Мне пришлось ударить вас и связать руки. Согласен, это плохой поступок по отношению к женщине, тем более, если эта женщина спасла тебе жизнь. Но у меня не было выхода. Я освобожу вас, если вы дадите мне обещание...
- Вы негодяй,- перебила Зина.
На лице Липатова резче выступили скулы.
- Не торопитесь с оскорблениями,- сказал он глухо.- У вас еще будет время это сделать. Да и оценка поступков человека часто зависит от точки зрения.
- Вот я и оценила со своей точки зрения,- прежним тоном продолжала Зина.- Вы шпион и диверсант. Какие обещания вы можете требовать от меня?
- Я не требую. Я прошу вас спокойно меня выслушать. Я буду краток, мне хватит пяти минут. После этого вы можете поступать, как вам будет угодно.
- Уже не собираетесь ли вы сделать меня своей помощницей?
- Собираюсь.
- Вот как? - зло усмехнулась Зина.- Это уже интересно. Хорошо, я выслушаю вас.
Липатов наклонился к ней.
- Повернитесь.
Быстро отстегнув наручники, он спрятал их в карман.
Зина потерла запястья, потом подняла руку и потрогала большую шишку за ухом.
- Чем вы меня ударили?
- Только кулаком,- ответил Липатов.- Я бы не сделал этого, будь вы заурядной женщиной. Но у вас под рукой лежал нож, я знаю, вы хорошо владеете им, и могли оказаться в выигрыше. А это было бы обидно, так как вы ничего не достигаете такой победой. Скорее, наоборот. Выслушайте меня, и вы согласитесь сами.
- Вы в этом уверены?
- Уверен.
- Хорошо,- заключила она.- Раз вы в этом уверены, то подайте мне нож.
Липатов без колебаний поднял нож, торчащий в песке у его ног, и, держа за острие, протянул Зине.
Они сидели на камнях друг против друга на расстоянии вытянутой руки.
Прохладный воздух был недвижим, огонек свечи остреньким язычком тянулся вверх, скупо освещая их лица, часть скалы и вещи, разбросанные на песке. В пяти шагах, за пределами освещенного круга, стояла немая застывшая мгла.
Зина исподлобья следила за Липатовым. Опустив лицо, он в молчаливой сосредоточенности разглядывал переплетенные пальцы рук.
Так, не поднимая головы, он и начал говорить: - Вы о многом уже догадались, я не буду вам врать. Правда здесь будет полезнее, чем ложь. Да, я - агент, иностранный подданный и послан сюда со специальным заданием. Проклятая буря занесла нас дальше, чем мы - предполагали, радиолокатор отказался работать из-за грозы. Словом, я спрыгнул на еле заметную полоску воды, думая, что это река, а попал сюда, к вам.
- А должны были попасть на рудник?
- Да,--ответил Липатов, после небольшой паузы,на рудник.
- Зачем?
- Я должен передать одному человеку, который там работает, вот эту штуку. - Он показал глазами на сосновое полено.
- Что это такое?
Липатов быстро взглянул на Зину и опять опустил глаза.
- Предлагаю вам самой догадываться. Мне тоже не объяснили, что это такое. Сказали, чтобы я обращался с поленом осторожно и не пробовал любопытствовать, что там находится внутри.
- Вы...- у Зины сорвался голос.-Вы хотите взорвать рудник!
- Я ничего не хочу...
- Не увиливайте! - крикнула Зина:- Вы знаете, что с вашей помощью готовится убийство десятков ни в чем не повинных людей.
- Это совершенно не обязательно.
- Это неизбежно,- продолжала Зина.- Вы это знаете и боитесь сознаться. Вы... вы - чудовище, Липатов!
- Я уже сказал: оценка человека зависит от точки зрения.
- Нет другой точки зрения.
- Есть! Любая война...
- Здесь не война. Вы идете убивать безоружных людей. Тайком, из-за угла. Что они вам сделали?
- Хватит! - оборвал ее Липатов.- У меня есть основания ненавидеть и ваших людей и вашу страну. Кроме того, я еще раз повторяю, что не знаю, для чего служит эта штука, это полено. И знать не хочу! - подчеркнул он сквозь зубы.- Я должен передать это полено человеку, который мне ответит на условный пароль, вот и все.
Забыв обещание, Зина собиралась вскочить, скрыться в лесу, пользуясь темнотой. Она даже сделала непроизвольное движение.
Липатов догадался: - Подождите! Я сказал еще не все. Поспешностью вы принесете руднику больше вреда, чем думаете. Сейчас я закончу, и вы будете свободны. Ведь вы же дали слово,-добавил он.-Повторяю, я должен доставить это полено нашему человеку на руднике. Если я не сумею добраться в срок, то он радирует тем людям, которые меня послали, и они пришлют нового агента, с таким же поленом. И вполне возможно, что тот, другой агент, будет счастливее меня. Теперь вы видите: если эта штука несет кому-то зло, то, убив меня или задержав здесь, вы не спасете ни рудник, ни людей.
Залезть в чужой карман? Зина стойко выдержала искус, повесила куртку на колышек, вбитый в стену.
Занимаясь приборкой в хижине, она заметила на полке черный футляр индикатора. Это было странным: то Липатов не расставался с ним даже ночью и вдруг отправился в лес без него. Лампочка в индикаторе не зажигалась, сколько Зина ни нажимала кнопку. Казалось, индикатор выполнил возложенную на него работу и стал уже ненужен.
Зина вспомнила о ночном походе Липатова, и опять какие-то сомнения появились у нее.
Она вернулась к куртке.
Постояла возле, заложив руки за спину, словно удерживая себя от поступка, который у порядочных людей относится к числу весьма неблаговидных. Однако, оправдываясь тем, что действует не в личных интересах, сняла куртку с колышка и, сунув руку в карман, нащупала небольшой сверточек.
В носовой платок были завязаны продолговатые Позвякивающие предметы. Они н на ощупь походили на чайные ложечки.
Если уж сказал "а", то говори и "б" - Зина распустила узлы платка и увидела две стальные фигурные пластинки, соединенные вместе стальным колечком. Две тонкие никелированные пластинки с утолщениями на концах.
Если бы она была тем человеком, обязанности которого сейчас решила выполнять, то, возможно, догадалась о назначении этих пластинок. Но она не догадалась, тем более, что на разглядывание не оставалось времени. Липатов мог появиться с минуты на минуту. Быстро завязав платок, Зина сунула его обратно.
Что это за пластинки? И главное- откуда и как они очутились у Липатова. Раньше в кармане их не было, в этом она уверена. Значит, он нашел парашют... Тогда почему ничего не сказал?..
Вопросы появлялись один за другим. Ответа - ни одного. Зина все еще держала в руках куртку, совершенно забыв, что собиралась ее повесить. Рассеянно расправляла складочки на воротнике, пока, наконец, непривычное ощущение не протолкалось сквозь ворох взбудораженных мыслей.
Ее пальцы нащупали что-то круглое, что-то похожее на зашитую в материю пуговицу.
И неожиданно Зине пришла в голову сцена из когда-то читанного романа, где пойманный шпион раздавливает в зубах ампулу с ядом, зашитую в воротник его рубашки. Ситуация заполнилась своей трагичностью: нелегкая жизнь у диверсанта, каждую минуту чувствовать у своих губ запаянную в стеклянной коробочке смерть.
Но здесь, конечно, было что-то другое! Липатов диверсант? Зина попробовала усмехнуться... и не смогла.
И уже не раздумывая больше, вытащила нож, подпорола подкладку... На ладонь выскользнуло прозрачное стеклышко, величиною с ноготь большого пальца.
Цианистый калий. Яд, который убивает прежде, чем человек, раскусивший ампулу, успеет раскаяться в этом.
Затаив дыхание, Зина смотрела на крохотную стеклянную коробочку, заполненную прозрачной жидкостью, в которой шаловливо бегал пузырек воздуха. Жуткая находка сбила, спутала мысли. Но сомнения окончились-главная улика лежала на ладони.
Однако сделать выводы тоже было невозможно.
Липатов шпион?.. Человек с такими чистыми, смелыми глазами. Нет, она не могла так ошибиться!.. Вот он вернется и она спросит его прямо... Спросит... А вдруг он на самом деле?.. Господи, ну что же делать?
Наконец, природная рассудительность пришла Зине на помощь. Так это или не так, а пока нельзя показывать своих подозрений. Нужно зашить ампулу на место.
А что если не зашивать?.. Нет, этого сделать нельзя, Липатов может сразу обнаружить отсутствие ампулы, и тогда будет плохо.
...Через минуту угол воротника был заштопан, правда, другими нитками, но, по мнению Зины, незаметно.
Когда прячут глаза
Она едва успела повесить куртку на прежнее место, как на опушке звонко заскрипела кедровка.
- Скрр! Скрр!
В просветах деревьев мелькнула рубашка Липатова.
И тут Зина почувствовала, что не сможет обращаться с ним так же приветливо, как прежде. Сейчас он подойдет к ней, спросит или скажет что-нибудь, а она не решится посмотреть ему в глаза. Он догадается сразу.
Она вскочила, собираясь убежать, скрыться на вре мя в лесу и успокоиться, но Липатов уже махал ей с тропинки.
И Зина приложила указательный палец левой руки к раскаленным камням очага...
Липатов подошел и поставил на землю мокрый мешок из темно-зеленой парусины.
- Вот,- сказал он запыхавшись,- нашел парашют. В воде лежал. А что с вами?.. Обожгли руку! Как же вы так неосторожно!..
Вгорячах Зина прижгла палец сильнее, чем хотела.
Правда, это помогло скрыть охватившее ее смятение, но было больно до слез.
Мешок на время оставили. Палец пришлось смазать гусиным жиром. Зина так решительно отказалась от помощи Липатова, что тот взглянул на нее с удивлением.
- Почему вы не хотите, чтобы я вам помог? - спросил он.- Сейчас вы на положении больной, мне хотелось бы чем-нибудь отплатить вам за прошлое внимание.
Зина сидела на песке и дула на палец. Так было легче.
- Вы уже отплатили мне,- вырвалось у нее невольно, она спохватилась, но было поздно.
- Чем же? - еще более удивился Липатов.
- Вот, принесли мешок...- неудачно пыталась она найти оправдание,Сейчас накормите меня копченой колбасой. Давайте смотреть, что имеется в вашей посылке. Где вы нашли ее?
- Парашют лежал в озере, недалеко от подземного потока,- ответил Липатов, развязывая мешок,- Еще немного - и его унесло бы течением. К счастью, лямки запутались в камнях, и я увидел его.
- А сам парашют?
- Он мокрый, я развесил его на кустах просушить. Мешок и без того оказался достаточно тяжелый,- отвечал Липатов, выкладывая на песок консервы, муку и прочие вещи, необходимые человеку, отправляющемуся в тайгу.
Наконец мешок опустел.
- А где же приборы? - спросила Зина.
- Да, на самом деле, почему здесь не оказалось приборов? - не особенно искусно изумился Липатов.
Зина заглянула в пустой мешок.
- Вот здесь в мешке какое-то специальное отделение,- сообщила она Липатову свою догадку и уже потом поняла, что этого можно было бы не говорить.
- Здесь лежал специальный резиновый баллон с воздухом,- поспешил объяснить Липатов.- Это на случай, если парашют упадет в воду, чтобы не затонул. Я развязал мешок - мне хотелось проверить, не попала ли в него вода, и нечаянно уронил баллон в воду. Его унесло течением. А приборы... приборы, видимо, забыли положить.
Липатов явно лгал. Очевидно, он плохо подготовился к вопросам и придумывал наспех объяснения. Раньше Зина могла не обратить внимание на несуразность его ответов. Теперь она с подозрением встречала каждое слово. Ей, технически грамотному человеку, нетрудно было сообразить, что плавучесть мешку можно придать более совершенными способами, чем заключать в него резиновый баллон. Притом, судя по отдeлению в мeшке, баллон был бы слишком мал, чтобы удержать на воде такой тяжелый груз.
Несомненно, там лежало что-то другое.
Боясь обнаружить перед Липатовым свои подозрения, Зина решила переключить внимание на более безопасные вещи. Она развязала мешочек с мукой и заявила, что ей не терпится испробовать свежих лепешек.
Липатов бросил пустой парашютный мешок на колоду и запоздало спохватился: - А где моя куртка? Кажется, я оставлял ее здесь.
- Вы бросили ее здесь,- поправила Зина, тщательно устанавливая сковородку над очагом.- Вон она висит на стене.
Липатов тотчас направился к куртке. Сунул руку в один карман... в другой... и сразу же обернулся.
Лицо его стало настороженным.
И тут Зина вспомнила, что второпях положила загадочный узелок не в тот карман. Если Липатов хорошо помнит, где лежал сверточек, ей придется как-то оправдываться. Она сказала как можно более спокойно: - Там, на ветерке, скорее просохнет. Кстати,- добавила она,- мне очень нравится ваша куртка, я здесь так отвыкла от хорошей одежды.
- Что ж,- заметил Липатов, без улыбки глядя на Зину,- я могу вам ее подарить.
- Спасибо, но она мне будет велика,- дерзкая мысль мелькнула у Зины.Притом, мне кажется, вам нельзя ее дарить.
- Почему?- прищурился Липатов.- Почему нельзя?
- Ну, мало ли почему.- Зина нечаянно задела обожженным пальцем за сковородку и поморщилась. Липатов не обратил на это ни малейшего внимания, не проявил обычного сочувствия.
- Так почему вы думаете, что я не могу вам подарить куртку?
Он уже терял чувство меры и не замечал, что его разговор начинает походить на угрожающий допрос. А Зина усердно возилась со сковородкой и всем своим видом старалась показать, что не замечает ничего особенного, хотя ей было очень трудно продолжать словесный поединок.
- Я думаю,- отвечала она,- куртка вам и самому может понадобиться,дерзкий чертенок, сидевший внутри, заставил ее сделать многозначительную паузу, во время которой Липатов не сказал ни слова. Зине показалось, что он готов уже шагнуть к ней, и она добавила:- А потом, как вам известно, дарить можно только свои вещи. А эта куртка, вероятно, спецодежда государственная собственность.
- Ах, вот вы о чем,- протянул Липатов. Голос его, потеряв напряжение, не потерял подозрительности. Однако он понял, что был излишне резок, и постарался перейти на шутливый тон.- Но даже если и так, то я сумел бы как-нибудь отчитаться перед государством.
- Вот уж нет,- с облегчением подхватила его шутку Зина.- Я не хочу, чтобы вы сели на скамью подсудимых.
- На скамью?..- Липатов перестал улыбаться. - За что же?
- За растрату казенного имущества,- сказала Зина, концом ножа перевертывая на сковороде шипящие лепешки.
- Ну, это не страшно,- опять перешел на шутку Липатов.- Меня бы оправдали.
- Кто знает,- Зина поднялась и пошла к хижине.
- Вы куда?
- Я принесу меда к лепешкам. А вы, пожалуйста, посмотрите за сковородкой.
В дверях она остановилась.
- Только не сожгите лепешки. За это я вас никак не оправдаю.
В кладовой, присев на кадушку с медом, Зина перевела дух.
Липатов чужой!
Зина безошибочно почувствовала это всем своим существом. Все, что в поведении Липатова раньше вызывало недоумение,- теперь объяснялось беспощадно просто: Липатов шпион или диверсант, или то и другое вместе. Вражеский парашютист, с тайным заданием сброшенный с. самолета, он случайно опустился в провал.
Что нужно Липатову здесь, в глухой тайге, где нет ни фабрик, ни заводов - ничего такого, что могло бы заинтересовать кого-то там, за рубежом. Что он собирается делать?..
Ответ лежал в парашюте. Там была какая-то улика, и Липатов ее спрятал...
Случись это год назад, Зина, возможно, испугалась бы. Сейчас, ощутив грозящую ей опасность,- а Липатов был конечно опасен,- Зина только внутренне подобралась и приготовилась не только к защите.
Опустив голову, похолодевшая, она сидела на бочонке с медом и напряженно думала... Как ни явны были факты, где-то в душе, спасаясь от неумолимой логики доказательств, пряталась робкая надежда, что все не так, что все это какое-то чудовищное недоразумение.
- Липатов -враг?! Как могло такое случиться?.. - Год тому назад Зина обязательно расплакалась бы. Сейчас она этого не сделала.
Но глаза ее потемнели.
Она должна найти то, что он спрятал!
Набрав чашку меда, она медленно возвращалась к очагу.
- Что вы такал расстроенная? - встретил ее Липатов.
Зина пожаловалась на палец.
Аппетит уже пропал, однако она через силу заставила себя съесть одну лепешку.
Как бы желая сгладить неприятное впечатление, которое могло остаться у Зины после разговора, Липатов весь вечер много говорил и даже пытался шутливо ухаживать за ней. Она, в свою очередь, старательно улыбалась в ответ и тоже чувствовала, как фальшиво все получается. Ей хотелось знать, замечает ли это Липатов, а если замечает, то что думает.
Наконец беспокойный, мучительный день закончился.
Приближалась не менее беспокойная ночь.
Сосновое полено
Зина сделала вид, что собралась спать, и раньше обычного скрылась в кладовую.
Липатов лег позднее. Он пожелал ей спокойной ночи.
Она ответила. Потом услышала как заскрипели доски лежанки. Зина прилегла на свою постель не раздеваясь.
Все затихло. Она лежала и смотрела через маленькое окошечко кладовой, как темнело небо над провалом, и старательно прислушивалась к еле слышному дыханию Липатова.
Нетерпение было велико, но Зина боялась торопиться.
Наконец она поднялась, надела пояс с ножом, захватила восковую свечку,- в парашютном мешке были спички, она еще с вечера запаслась коробкой,- и осторожно приоткрыла дверь.
Она не знала, спит Липатов или нет, но пока рисковала немногим. В крайнем случае вернулась бы обратно.
Дверь на этот раз открылась бесшумно: ее деревянные петли были предусмотрительно смазаны гусиным жиром. Зина выскользнула из хижины в темную прохладную ночь и присела на колоду возле очага.
Если Липатов не спит, то рано или поздно он должен выйти следом. Зина прождала, как ей показалось, достаточно долго. В хижине по-прежнему было тихо. Тогда она пересекла полянку, ногами на ощупь нашла утоптанную почву лесной дорожки и пошла по ней так быстро, как позволяла окружающая темнота...
Если бы она оглянулась, то увидела бы на пороге фигуру Липатова.
Но она не Оглянулась...
Небо затянули плотные тучи, в лесу было глухо и темно. Нетерпение подгоняло Зину, она шла быстро, почти бежала. Привычно и мягко, по-кошачьи, нащупывала во тьме тонкими подошвами поршней утоптанную лесную тропинку. Впереди в кустах что-то зашуршало... Она остановилась, напряженная как струна. Раздался приглушенный плачущий вскрик, тяжелое хлопанье, а она опять побежала по тропинке. Эти страшные звуки были самыми безопасными для нее: бедняга зайчонок попал в лапы филину или сове.
Наконец в лицо пахнуло сыростью. Тишина ночи наполнилась сдержанным гулом - это шумел подземный поток.
Зина остановилась.
Присев за камнем, достала свечу. Еще раз напряженно вгляделась в смутные очертания леса, оставшегося позади.
Началось самое опасное.
Если Липатов следит за ней, то на свет зажженной свечи он сможет незаметно подойти вплотную. И тогда нельзя уже будет оправдываться и некуда будет отступать.
Но что оставалось делать?
Она должна, она непременно должна узнать: что такое Липатов? Кто он? Зачем он появился в глухом, таежном провале?
Ответ на эти вопросы он спрятал где-то здесь.
Слабенький огонек еле осветил мрачные скалы, столпившиеся вокруг. За пределами освещенного круга ночная темнота сомкнулась, сгустилась и стала совершенно черная, как льющаяся тушь.
Зина быстро нашла на земле отпечаток каблуков. Следы подвели ее к самой воде. В одном месте они выделялись особенно отчетливо; здесь Липатов поднял и понес в руках что-то тяжелое А вот и небольшая, вытоптанная у самого подножья отвесной скалы, площадка. Груда камней со свежими следами сорванной плесени и клочьями зеленого мха.
- Здесь!
Под камнями показалось углубление. Зина приблизила свечКу и разглядела квадратный ящик, пакет в резиновой обертке и какой-то длинный, похожий на полено, предмет.
Ящичек, выкрашенный защитной темно-зеленой краской, лежал сверху. Зина вытащила его первым.
Он был с толстую книжку небольшого формата. На крышке - несколько ручек и такой же, как на индикаторе, глазок. Сбоку виднелось колечко. Зина зацепила его пальцем, из ящика следом за колечком потянулся длинный суставчатый стерженек, на конце его развернулись метелочкой шесть упругих проволочных усиков. Антенна! Все стало ясным. Это была портативная радиостанция.
И уже нетрудно было догадаться, что передатчик станции автоматически подавал сигналы, которые затем воспринимались индикатором и помогали найти парашют.
Но эта складная антенна говорила о том, что передатчик служит и для связи. Зина тщательно осмотрела его, ища марку или хотя бы надпись, по которой можно судить, где эта рация сделана. Не найдя ничего, она оставила рацию и достала пакет.
В. пакете лeжала толстая пачка советских сторублевок и сложенный вчетверо лист плотной бумаги. Почему-то волнуясь, Зина быстро развернула его.
Это оказалась карта.
Вернее не карта, а фотокопия с карандашного наброска: участок таежного массива, прорезанный черточками рек и елочками горных хребтов. Надписи читались, хотя и с трудом. Зина пригляделась...
И узнала почерк отца.
На ее ладонях лежала копия карты, той самой карты, которая таинственно исчезла из кабинета дкди Димы.
С того времени прошел почти год. Зина не ахнула от удивления, не вскрикнула от радости. Она только на секунду задержала дыхание, затем быстро оглянулась через плечо на темную стену окружающей ее ночи.
С опушки явственно донесся шелест кустов. Она дунула на свечу и сразу перестала что-либо видеть в нахлынувшем мраке. Вслушалась напряженно и тщательно. Только шум потока заполнял ночную тишину. Тогда она снова зажгла свечу и снова склонилась над картой.
Да, это была рука ее отца. Зина вглядывалась в знакомый почерк, а на душе ее не было радости.
Она искала ответа, и она его нашла.
Липатов - шпион.
Если раньше у нее еще были какие-то робкие сомнения, сейчас они исчезли, сметенные неумолимыми доказательствами. Ответ оказался безжалостен и горек, как полынь.
Внизу карты прямоугольником был обозначен поселок. Зина поднесла карту ближе к свече и убедилась, что надпись "Таежный" подчеркнута чем-то, вероятно, ногтем. Будь это обычная карта, ноготь не оставил бы следа, но на мягком глянце фотобумаги осталась слабая, но все же заметная черта.
Конечно, не поселок занимал мысли человека, отметившего его, может быть, совершенно машинально. Не поселок, а рудник, находившийся там.
Это был ответ на вопрос "зачем?" Что еще могло интересовать здесь, в тайге, шпиона Липатова, как не правительственный рудник особого значения? В полете чужой самолет потерял ориентировку, и Липатов спрыгнул слишком рано. Это не могло особенно помешать ему - по реке он добрался бы до рудника за пару суток.
Но он попал не на реку, а в провал...
Что он должен сделать на руднике? Украсть что-нибудь? Кого-нибудь убить?
Взорвать?
Что?..
Зина отложила в сторону карту и достала из-под скалы последний предмет.
Это оказалось простое сосновое полено.
На самом деле, это было полено. Круглое, не очень толстое - около метра длиной. Светло-коричневая кора его шелушилась крупными чешуйками. На ровно отпиленных торцах отчетливо виднелись годовые слои.
Зина прикинула полено на руках.
Слишком много перетаскала она здесь за долгую зиму таких вот поленьев, чтобы не почувствовать сразу подозрительного несоответствия между весом полена и его величиной. Достав из-за пояса нож, постучала обушком по дереву. Внутри под тонким слоем дерева заключалось что-то другое.
Для чего нужна такая маскировка? Не прикрывает ли эта невинная оболочка какое-нибудь смертоносное содержание? Здесь, в тайге; это полено можно бросить где угодно, оно не приалечет ничьего внимания; его можно спустить в шахту рудника вместе с крепежным лесом...
Зина достаточно читала о разных снарядах, бомбах .замедленного действия с часовым механизмом - адских машинах. И хотя в романах они взрывались сравнительно редко -за несколько секунд до взрыва кто-то успевал остановить часовую стрелку,- на воображение читателя действовали безотказно.
Осторожнее, чем сделала бы это раньше, Зина опустила полено на песок. Склонилась над ним, почти уверенная, что услышит тиканье часового механизма... и уловила за спиной звуки шагов.
Шаги были настолько тихие, что год назад Зина не заметила бы ничего. Но здесь ее слух стал по-звериному чуток. Она ясно различала скрип песка под подошвами сапог.
Шаги приблизились, затихли.
До Зины донеслось сдержанное дыхание. Липатов стоял за ее спиной.
Она замерла, понимая, что остались секунды, чтобы принять какое-то решение... Рывком схватила радиостанцию, со всего размаха, наотмашь, ударила о скалу.
И ночь обрушилась на нее...
Часть девятая
ВЫХОД
Карты открыты
Липатов стоял на коленях и разглядывал помятый ящичек радиостанции. При слабом свете горящей свечи лицо его казалось особенно худым и угрюмым. Зина сидела на песке, опираясь спиной о камень.
Сильно ныло где-то возле уха. Хотелось потрогать больное место. Но обе руки почему-то завернуты за спину. Зина шевельнулась, что-то остро сдавило запястья, звякнуло... как две чайные ложечки.
Так вот, оказывается, для чего предназначались те стальные никелированные пластинки. Простые наручники!
Как она не сообразила этого сразу?..
Услышав шорох, Липатов повернулся.
- Можете быть довольны,- проговорил он холодно, но без злости,передатчик вы все же успели разбить. Он не работает.
Липатов поднялся с колен, отбросил рацию и сел на камень напротив.
- Ну что ж,- сказал он угрюмо и вместе с тем как-то задумчиво.- Карты открыты. Нам незачем больше притворяться, играть, улыбаться через силу.
Зина смотрела на него с чувством брезгливости, как на человека, уличенного в каком-то тайном пороке. Он опустил глаза и продолжал: - Мне пришлось ударить вас и связать руки. Согласен, это плохой поступок по отношению к женщине, тем более, если эта женщина спасла тебе жизнь. Но у меня не было выхода. Я освобожу вас, если вы дадите мне обещание...
- Вы негодяй,- перебила Зина.
На лице Липатова резче выступили скулы.
- Не торопитесь с оскорблениями,- сказал он глухо.- У вас еще будет время это сделать. Да и оценка поступков человека часто зависит от точки зрения.
- Вот я и оценила со своей точки зрения,- прежним тоном продолжала Зина.- Вы шпион и диверсант. Какие обещания вы можете требовать от меня?
- Я не требую. Я прошу вас спокойно меня выслушать. Я буду краток, мне хватит пяти минут. После этого вы можете поступать, как вам будет угодно.
- Уже не собираетесь ли вы сделать меня своей помощницей?
- Собираюсь.
- Вот как? - зло усмехнулась Зина.- Это уже интересно. Хорошо, я выслушаю вас.
Липатов наклонился к ней.
- Повернитесь.
Быстро отстегнув наручники, он спрятал их в карман.
Зина потерла запястья, потом подняла руку и потрогала большую шишку за ухом.
- Чем вы меня ударили?
- Только кулаком,- ответил Липатов.- Я бы не сделал этого, будь вы заурядной женщиной. Но у вас под рукой лежал нож, я знаю, вы хорошо владеете им, и могли оказаться в выигрыше. А это было бы обидно, так как вы ничего не достигаете такой победой. Скорее, наоборот. Выслушайте меня, и вы согласитесь сами.
- Вы в этом уверены?
- Уверен.
- Хорошо,- заключила она.- Раз вы в этом уверены, то подайте мне нож.
Липатов без колебаний поднял нож, торчащий в песке у его ног, и, держа за острие, протянул Зине.
Они сидели на камнях друг против друга на расстоянии вытянутой руки.
Прохладный воздух был недвижим, огонек свечи остреньким язычком тянулся вверх, скупо освещая их лица, часть скалы и вещи, разбросанные на песке. В пяти шагах, за пределами освещенного круга, стояла немая застывшая мгла.
Зина исподлобья следила за Липатовым. Опустив лицо, он в молчаливой сосредоточенности разглядывал переплетенные пальцы рук.
Так, не поднимая головы, он и начал говорить: - Вы о многом уже догадались, я не буду вам врать. Правда здесь будет полезнее, чем ложь. Да, я - агент, иностранный подданный и послан сюда со специальным заданием. Проклятая буря занесла нас дальше, чем мы - предполагали, радиолокатор отказался работать из-за грозы. Словом, я спрыгнул на еле заметную полоску воды, думая, что это река, а попал сюда, к вам.
- А должны были попасть на рудник?
- Да,--ответил Липатов, после небольшой паузы,на рудник.
- Зачем?
- Я должен передать одному человеку, который там работает, вот эту штуку. - Он показал глазами на сосновое полено.
- Что это такое?
Липатов быстро взглянул на Зину и опять опустил глаза.
- Предлагаю вам самой догадываться. Мне тоже не объяснили, что это такое. Сказали, чтобы я обращался с поленом осторожно и не пробовал любопытствовать, что там находится внутри.
- Вы...- у Зины сорвался голос.-Вы хотите взорвать рудник!
- Я ничего не хочу...
- Не увиливайте! - крикнула Зина:- Вы знаете, что с вашей помощью готовится убийство десятков ни в чем не повинных людей.
- Это совершенно не обязательно.
- Это неизбежно,- продолжала Зина.- Вы это знаете и боитесь сознаться. Вы... вы - чудовище, Липатов!
- Я уже сказал: оценка человека зависит от точки зрения.
- Нет другой точки зрения.
- Есть! Любая война...
- Здесь не война. Вы идете убивать безоружных людей. Тайком, из-за угла. Что они вам сделали?
- Хватит! - оборвал ее Липатов.- У меня есть основания ненавидеть и ваших людей и вашу страну. Кроме того, я еще раз повторяю, что не знаю, для чего служит эта штука, это полено. И знать не хочу! - подчеркнул он сквозь зубы.- Я должен передать это полено человеку, который мне ответит на условный пароль, вот и все.
Забыв обещание, Зина собиралась вскочить, скрыться в лесу, пользуясь темнотой. Она даже сделала непроизвольное движение.
Липатов догадался: - Подождите! Я сказал еще не все. Поспешностью вы принесете руднику больше вреда, чем думаете. Сейчас я закончу, и вы будете свободны. Ведь вы же дали слово,-добавил он.-Повторяю, я должен доставить это полено нашему человеку на руднике. Если я не сумею добраться в срок, то он радирует тем людям, которые меня послали, и они пришлют нового агента, с таким же поленом. И вполне возможно, что тот, другой агент, будет счастливее меня. Теперь вы видите: если эта штука несет кому-то зло, то, убив меня или задержав здесь, вы не спасете ни рудник, ни людей.