Страница:
— Весь секрет заключен в одном-единственном слове — я мужчина. Два ассистента прелестной Кали — женщины, как и она сама. У нас, «Кабальерос», рыцарский склад характера, поэтому мы ненавидим вступать в схватку с женщинами, даже если они такие же водители роботов и могут дать сдачи. Окажись я там, в самой гуще схватки, и кто знает, — он пожал плечами, — даже добрый католик может забыть, что он мужчина.
Арчи покачал головой:
— Вы поразительный народ, падре.
— А разве не так? — с энтузиазмом подхватил отец Боб. — Я люблю свою работу.
— Если уж заговорили о ваших женщинах, то нельзя ли узнать, где маленькая разведчица?
— А, прелестная Кассиопея, — начал отец Боб, рассеянно глядя в глаза молодому человеку.
— Где-то на работе, Арчи, — произнесла Сэвидж, продолжая съемку с земли. — Она фанатичка. К тому же ее единственный интерес к роботам заключается в том, чтобы их уничтожить.
Арчи подмигнул.
— Я так и думал, — откликнулся он.
Учения постепенно сходили на нет, деградировали — вот точное слово, решила Лейни, — схватки лицом к лицу, где сходились «Кабальерос» и «Призраки», больше напоминали обычную вольную борьбу. Наиболее компетентным арбитром считался капитан Санто, командир роты «Инфанта», но она относилась к третьему батальону, а тот не принимал участия в сегодняшних учениях. У Лейни создалось впечатление, что Санто не носил никакой клички и никогда не появлялся на людях без серебряной маски. Он происходил из благородной семьи, члены которой обязательно носили маски, так как являлись чемпионами по борьбе. Сейчас Лейни, смущенная и загорелая, укачивала на руках двухлетнюю дочку какой-то молодой женщины «Кабальерос» — водителя робота.
Бобби Волк вошел в раж и был дисквалифицирован после того, как попытался отвернуть голову «Осе» Ковбоя. Это послужило сигналом к завершению соревнования: на ногах оставались только три робота роты «Авангард» — «Церера» О'Коннор, «Страшила» Переца и «Саранча» Пипирибо, их пластиковые побрякушки были оборваны до начала учений.
Ухая, словно сова, Бунтаро Мейни начал выплясывать вокруг, ему хлопали в ладоши Юсаги и Юнаги, которые поставили на Синих вслед за ним. Остальные, кроме тай-са, ставили на Белых. Ставка на Синих объяснялась вовсе не принципиальным несогласием с остальными зрителями, особенно с этим упрямым молодым самураем, а тем, что Ковбой, новый приятель Мейни, выступал за Синих.
— Итак, что вы можете сказать по поводу увиденного? — Голос полковника прорезал атмосферу праздника, как только Лейни удалось избавиться от ребенка, вручив его капитану Васкез, водителю «Катапульты», женщине с ангельским личиком, на чье попечение, казалось, передали сегодня всех малышей.
— Очень лихо водят! — громче всех заорал Мейни. — Ребята, вы видели, как Ковбой врезал этому чертовому «Банши»?
— Да, но только «Банши» — это просто металлолом, — проворчал Шиг Хофстра.
— Хотелось бы мне посмотреть, как ты сам...
— Да и мне тоже, — перебила его Лейни Шимацу.
— Да о чем тут говорить? — заявил молодой самурай с зардевшимся лицом. — Эти наемники — просто позорище! Дикие, неосмотрительные, абсолютно недисциплинированные...
— И при этом идеальные водители роботов, — закончила Шимацу.
Юноша воздел руки к небу:
— Они действовали абсолютно необдуманно! Это сумасшедшие! Умалишенные! Как... как звери!
Он использовал худшее ругательство в японском языке — «чикушо». Луна, который вообще не делал ставок, опустил квадратную, испещренную шрамами ладонь на плечо самурая.
— Сынок, — произнес кореец. — Тебе следует получше вести себя, когда вылезаешь вперед. То, что ты описал, — это подлинный дух воина. Если ты сможешь показать хотя бы половину этого, когда вокруг тебя начнут взрываться настоящие снаряды, мальчик, ты сможешь умереть достойно, не посрамив имени отца.
Арчи покачал головой:
— Вы поразительный народ, падре.
— А разве не так? — с энтузиазмом подхватил отец Боб. — Я люблю свою работу.
— Если уж заговорили о ваших женщинах, то нельзя ли узнать, где маленькая разведчица?
— А, прелестная Кассиопея, — начал отец Боб, рассеянно глядя в глаза молодому человеку.
— Где-то на работе, Арчи, — произнесла Сэвидж, продолжая съемку с земли. — Она фанатичка. К тому же ее единственный интерес к роботам заключается в том, чтобы их уничтожить.
Арчи подмигнул.
— Я так и думал, — откликнулся он.
Учения постепенно сходили на нет, деградировали — вот точное слово, решила Лейни, — схватки лицом к лицу, где сходились «Кабальерос» и «Призраки», больше напоминали обычную вольную борьбу. Наиболее компетентным арбитром считался капитан Санто, командир роты «Инфанта», но она относилась к третьему батальону, а тот не принимал участия в сегодняшних учениях. У Лейни создалось впечатление, что Санто не носил никакой клички и никогда не появлялся на людях без серебряной маски. Он происходил из благородной семьи, члены которой обязательно носили маски, так как являлись чемпионами по борьбе. Сейчас Лейни, смущенная и загорелая, укачивала на руках двухлетнюю дочку какой-то молодой женщины «Кабальерос» — водителя робота.
Бобби Волк вошел в раж и был дисквалифицирован после того, как попытался отвернуть голову «Осе» Ковбоя. Это послужило сигналом к завершению соревнования: на ногах оставались только три робота роты «Авангард» — «Церера» О'Коннор, «Страшила» Переца и «Саранча» Пипирибо, их пластиковые побрякушки были оборваны до начала учений.
Ухая, словно сова, Бунтаро Мейни начал выплясывать вокруг, ему хлопали в ладоши Юсаги и Юнаги, которые поставили на Синих вслед за ним. Остальные, кроме тай-са, ставили на Белых. Ставка на Синих объяснялась вовсе не принципиальным несогласием с остальными зрителями, особенно с этим упрямым молодым самураем, а тем, что Ковбой, новый приятель Мейни, выступал за Синих.
— Итак, что вы можете сказать по поводу увиденного? — Голос полковника прорезал атмосферу праздника, как только Лейни удалось избавиться от ребенка, вручив его капитану Васкез, водителю «Катапульты», женщине с ангельским личиком, на чье попечение, казалось, передали сегодня всех малышей.
— Очень лихо водят! — громче всех заорал Мейни. — Ребята, вы видели, как Ковбой врезал этому чертовому «Банши»?
— Да, но только «Банши» — это просто металлолом, — проворчал Шиг Хофстра.
— Хотелось бы мне посмотреть, как ты сам...
— Да и мне тоже, — перебила его Лейни Шимацу.
— Да о чем тут говорить? — заявил молодой самурай с зардевшимся лицом. — Эти наемники — просто позорище! Дикие, неосмотрительные, абсолютно недисциплинированные...
— И при этом идеальные водители роботов, — закончила Шимацу.
Юноша воздел руки к небу:
— Они действовали абсолютно необдуманно! Это сумасшедшие! Умалишенные! Как... как звери!
Он использовал худшее ругательство в японском языке — «чикушо». Луна, который вообще не делал ставок, опустил квадратную, испещренную шрамами ладонь на плечо самурая.
— Сынок, — произнес кореец. — Тебе следует получше вести себя, когда вылезаешь вперед. То, что ты описал, — это подлинный дух воина. Если ты сможешь показать хотя бы половину этого, когда вокруг тебя начнут взрываться настоящие снаряды, мальчик, ты сможешь умереть достойно, не посрамив имени отца.
XVIII
Масамори, Хашима
Район Галедона, Империя Драконис
6 сентября 3056 г.
Согнувшись, Кэсси бесшумно кралась по верхушкам штабелей, составленных из пластиковых ящиков. С балок перекрытий свисали лампочки, тускло освещающие территорию склада. Девушка внимательно следила, куда падает ее тень.
Удивительно, но работа в баре «Кит-Кэт» в конце концов принесла кое-какие плоды. Парочка рядовых воинов-оябунов секретничала в углу о чрезвычайно важной встрече их босса, намеченной на ночь. Один из них убивался, что из-за этого пропустит свидание с танцовщицей из знаменитого стриптиз-клуба в Содегарами. Собеседник с жаром ему соболезновал.
Оябуны находились в полной уверенности, что их некому подслушать. Рядом никого не было, кроме малышки-официантки с дымчато-серыми глазами и великолепной попкой.
В результате Кэсси и оказалась здесь, на складе, расположенном в дельте реки в южном районе города, откуда невооруженный глаз мог бы разглядеть неприветливые стены фабричной территории ХТЭ, что казалось весьма знаменательным. Девушка оделась в черное и даже лицо зачернила соком мало кому известного растения. С собой она прихватила «Кровопийцу», пистолет, набор воровских отмычек и видеокамеру направленной съемки размером с ладонь; ей не хотелось мелькать лазерным лучом по огромному помещению, разумеется напичканному всевозможными датчиками.
Перекресток штабелей. Парочка здоровенных громил в кричащих спортивных куртках с подбитыми ватой плечами — так называемых «заках», которые были в моде у гангстеров, — стояли лицом к лицу. Они были вооружены полуавтоматическим оружием, а в ушах виднелись крошечные пуговки микрофонов, тонкой проволочкой соединенные с их нагрудными карманами. Последнее слово в технике связи. Несомненно, что якудза пришли в восторг от подобного снаряжения.
Двигаясь, словно паук, девушка отползла на несколько метров от этих сторожевых собак, которые не забывали временами поглядывать вокруг себя, но, как и большинство дилетантов, никогда не смотрели наверх. Легким прыжком она перемахнула через двухметровый пролет между штабелями, беззвучно, как тень. После этого Кэсси продолжила красться вперед, по-прежнему никем не замеченная.
В центре склада виднелась расчищенная площадка примерно в десять квадратных метров. Ненужные ящики забросили на соседние штабели. Посредине грязного цементного пола стояли две группы. Кэсси подползла поближе, нашла удобную щель между ящиками, опустилась на колени и выглянула из нее.
Во главе одной тройки стоял мужчина среднего веса и легкого телосложения, черепашья голова с щелью вместо рта торчала из воротника черного, хорошо сшитого костюма. С первого взгляда Кэсси узнала в нем Кацуо Сумияму. Повнимательней приглядевшись, она убедилась, что это действительно он; именно таким его описывали в разговорах. Фотографию Кацуо в его досье она также видела.
Стоящие за спиной Мирзы ребята выглядели настоящими громилами: один массивный, другой более складный и тренированный на вид. В ушах у них тоже имелись пуговки микрофонов, но незаметно на первый взгляд, что выдавало в них опытных телохранителей, а не охранников. Кэсси лишь скользнула по ним взглядом. Они вполне серьезно считали себя крутыми парнями, но слишком мало знали и умели: эти телохранители никогда не обнаружат ее и потому не очень опасны.
Другая троица была так же не похожа на якудза, как полночь на полдень. В центре стоял высокий мужчина с копной огненно-рыжих волос, из-под которых кулачком торчало маленькое лицо. Оно было уродливо само по себе, а потом еще усовершенствовано при помощи жестоких сил природы, тяжелых кулаков, ножевых ран и прочих подобных вмешательств. Одет он был в неприметный костюм чиновника. Кэсси не знала, кто это, но почувствовала его внутреннюю силу. Осанка, поза, манера стоять, тяжело налегая на всю ступню, словно боксер, — все выдавало в нем убийцу. Он нес с собой смерть.
Сопровождали мужчину люди совсем иного рода, непохожие на телохранителей Сумиямы, невысокие, не выше их рыжего хозяина. Это были мужчина и женщина, лиц которых Кэсси не могла разглядеть из-за непрозрачных щитков, закрепленных на черных шлемах. В руках они держали компактные штурмовые ружья. Поперек спины у каждого висел меч.
Они тоже несли смерть. Кэсси еще не доводилось встречать людей из этой тайной организации, она знала о них только из донесений секретной разведки, да, пожалуй, из доброй сотни художественных голофильмов. Это отряд Драконов Особого Назначения (ОДОН), вне всякого сомнения. Пуленепробиваемые костюмы защищали их от химических и биологических реагентов. Членов ОДОНа снабжали широким набором приборов, в том числе инфракрасного, совсем как у роботов. С внутренней стороны лицевых щитков одоновцев располагался узкий экран наблюдения, дающий обзор на триста шестьдесят градусов. От воинов спецслужбы Дракона ничто не могло укрыться.
Но членам ОДОНа и не требовались преимущества, которыми снабжались их костюмы. Все они были мастерами боевых искусств, умели прокрадываться незаметно куда угодно и знали все системы оружия, известные человечеству. Одоновцы проходили такую психологическую подготовку, после которой были готовы умереть в любой момент, если этого потребует Дракон. Даже если это будет лишь мимолетная блажь.
Может, это только маскарад? Нет. Кэсси явственно ощущала присутствие огненно-рыжего человека, словно там, на полу, пылала звезда, возвещающая об опасности. Если он захочет, то расправится с обоими громилами Сумиямы, не успеют они и глазом моргнуть, без помощи собственных охранников. Такой человек не снизойдет до телохранителей, которые не настолько профессиональны, чтобы носить форму коммандос ОДОНа.
Пристраивая портативную камеру в щели между ящиками, Кэсси пересматривала собственные планы. Подобный человек не нуждается в охране — во всяком случае в той, которая на виду, — значит, он решил произвести впечатление на гангстеров. Этих двоих он прихватил напоказ, словно повязав галстук, но из этого вовсе не следует, что здесь у него больше никого нет. Остальные, по-видимому, заняты обычным для оперативников ОДОНа делом — остаются невидимыми.
И разыскивают ее. Разумеется, оперативникам неизвестно, что она здесь, — пока. Но они могут прощупать здание склада сенсорами, реагирующими на движение, просканировать на инфракрасное излучение или запахи человека. И уж не забудут поглядеть наверх. Им должно прийти в голову проверить верхушки этих штабелей ящиков...
Выглянув в щель, она перевела портативную камеру левее, от группы Сумиямы к рыжему, затем обратно, просто чтобы убедиться, что получаются достаточно четкие изображения обоих. Этот крошечный аппарат имел еще и высококачественный направленный микрофон. Девушка не могла следить за разговором: она не намеревалась проникать на вражескую территорию, имея в ухе микрофон, перекрывающий собственный слух, и потому сегодня решила обойтись без него. Разведчица плохо читала по губам, а Кацуо Сумияма мало двигал ими при разговоре, но все равно она смогла уловить произнесенные им слова: «Чандрасехар Курита».
Затем Кэсси двинулась прочь. К задней двери склада, замок на которой она уже взломала. Она двигалась тихо, но очень быстро. Никакое боевое искусство в том положении, в котором она оказалась, не поможет ей долго сопротивляться этим безликим людям в черном.
Дважды уголком глаза она заметила их фигуры. Одна скользнула под ней, словно призрак, держа штурмовое ружье наготове, другая мелькнула на штабелях метрах в двадцати, цепляясь за ящики, словно паук. Оба раза Кэсси пригибалась к полу так быстро, как только могла.
Изображения внутри лицевых щитков агентов ОДОНа хоть и давали им полный обзор местности, но были недостаточно четкими. Кэсси уже приходилось сталкиваться с подобными маленькими дисплеями, и она считала их бесполезными: требовались долгие часы тренировки, чтобы наконец научиться понимать, что он тебе показывает. Приборы оказывались очень кстати, когда возникала необходимость, предупредить нападение сзади, но были менее восприимчивы, чем тренированное периферийное видение настороженного человека.
И хотя оперативники ОДОНа приобрели многие сверхчеловеческие умения и навыки, они не ожидали, что за их дружеской встречей будут наблюдать. И при некотором размышлении могли бы догадаться, что эта крохотная пылинка, мелькнувшая перед их взором, есть глаза и уши Семнадцатого разведывательного полка.
Кэсси нашла точку, которая позволяла внимательно оглядеть дверь, через которую она вошла сюда: дверь по-прежнему закрыта, рядом ни души. Девушка облегченно вздохнула и беззвучно скользнула на цементный пол. «Кажется, выбралась...»
Но вышедший из-за угла по направлению к ней оперативник ОДОНа явно считал, что она рано обрадовалась.
В долю секунды Кэсси успела сконцентрировать все свои силы. Испуганная маленькая девочка внутри нее кричала, чтобы она убегала в ближайший проход между штабелями ящиков, подальше от плохого дяди в черном. Поддаться этому призыву означало бы пойти на смерть. Один сигнал тревоги, и команда ОДОНа разыщет ее быстрее, чем вино выльется из разбитой бутылки, и тогда даже лучшая разведчица Внутренней Сферы не сможет спастись.
Но когда внутри нее закричал испуганный ребенок, рефлексы Кэсси автоматически перестроились на режим убийства. Она подскочила к одетому в черное оперативнику быстрее, чем сама поняла, что делает.
Человек в черном был защищен от пули, даже если бы ей удалось вытащить пистолет. Пуленепробиваемые костюмы, однако, менее эффективно защищают от холодного оружия, и у Кэсси оставался шанс пырнуть его «Кровопийцей». Времени на поиск уязвимых мест не было.
В двух метрах от оперативника ОДОНа Кэсси оттолкнулась от пола и взлетела вверх в прыжке леопарда, перемахнув через поднятое дуло штурмового ружья. Она применила стиль мади пенчак-силата, наиболее сложный и опасный из стилей боевых искусств. Только искусный акробат, у которого полностью отсутствовали нервы, мог выполнить этот прыжок.
Кэсси была именно таким человеком.
В прыжке она нанесла удар по левому плечу оперативника. Перелетев через него, она зажала голову одоновца обеими руками. Легкого веса ее тела и инерции оказалось более чем достаточно, чтобы свернуть ему шею. Приземлившись, Кэсси наклонилась вниз, поставила колено на поясницу мужчины и дернула его на себя.
Шея одоновца сломалась с треском, напоминающим пистолетный выстрел.
Кэсси вскочила на ноги, огляделась, прошла к противоположному штабелю ящиков. Найдя выступающий конец ящика, она крепко ухватилась за него и дернула, вложив в этот рывок всю силу великолепно натренированных мышц, буквально пропитанных сейчас адреналином. Штабель с грохотом развалился, обрушившись прямо на безжизненную фигуру в черном.
Кэсси давно уже выскочила за дверь, когда упал последний ящик. Подруга-ночь приняла девушку в свои объятия.
Полуночные улицы, казалось, были переполнены искателями удовольствий, словно река беспокойных душ текла между залитыми неоновым светом берегами. Постоянные посетители и чужаки бесстыдно пялились, оборачиваясь, на четверых женщин, которые стояли на обочине, рассматривая неожиданно скромную для этих мест неоновую вывеску над уходящими вниз ступеньками. Особенно привлекала мужские взгляды высокая блондинка в туго обтягивающих бедра джинсах.
— Что значит «Тораши Гьяру»? — недоумевала Джанин Эспозито. Ее прозвали Бабочкой. «Валькирии», ее стальному мотыльку, в этих состязаниях хорошенько досталось сначала от «Осы» Ковбоя, а потом от пришедшего ему на помощь Мачо. Но сейчас шишки и синяки, полученные на дневных учениях, почти зажили. Завтра после мессы она станет женой Лонни Ортега, водителя «Сталкера» из роты «Инфанта». Джанин решила отпраздновать последнюю ночь свободы на полную катушку.
— «Дрянные девчонки», — перевела Кали.
— Откуда тебе это известно?
— Абтакха научила меня азам японского языка.
— Она похожа на привидение. А почему она не с нами?
— Работает, — сказала О'Коннор — завитая пергидролевая блондинка, жена Джона Амоса по прозвищу Французский Гость, который воевал рядом с ней в роте «Авангард». Он заработал такое прозвище в разгульные холостяцкие деньки, когда появлялся на всех вечеринках с неизменными дружками: Буком, Ребом и Ковбоем. Его «Феникс» сегодня был побит Навахо Волком, а сам он сильно пострадал во время боя. Амос находился не в том состоянии, чтобы позавидовать жене, намеревавшейся провести веселую ночь в городе.
— Делает какие-то странные упражнения, наверно, — заметила Мерседес Сааведра по прозвищу Мисти, насмешливая невысокая пухленькая женщина — водитель робота из роты «Бронко», лучшая подруга Джанин и будущая подружка на свадьбе.
— Там танцуют — это все, что я знаю, — сказала Кали.
— О, смотри-ка, — произнесла Мисти, вглядываясь в темный дверной проем, куда вели плохо освещенные ступеньки. — Эта ночь для женщин! Там есть и танцоры-мужчины!
— Пошли! — воскликнула Джанин. — Это моя вечеринка, и я готова поплакать над своей судьбой.
— Там может оказаться Лонни с Мачо и парнями, — заметила Мисти. — Разве ты не знаешь, что дурная примета — встретить жениха ночью перед свадьбой?
— Да ладно, наплевать! Пошли!
— Идите вперед, девочки, — сказала Кали. — Я за вами.
— Что случилось? — спросила Джанин. — Дрейфишь? — Она уже немного перебрала в этот день. Улыбнувшись, Кали покачала головой:
— Нет. Просто не хочу, чтобы какой-нибудь совершенно незнакомый мужик угрожал моей девственности. Ворон расхохоталась.
— Ты должна пойти с нами, капитан, — сказала она. — Думаю, на тебя здесь будет спрос. В таких местах любят длинноногих блондинок, ты сможешь заработать кучу легких деньжат.
— Чертова кукла, кого ты хочешь из меня сделать? — покатилась со смеху Макдугал. — Если только Кабрера разнюхает, что я снимала трусики в этой грязной забегаловке, то шкуру с меня снимет и сделает абажур.
— Брось, ты не боишься Леди Смерть! — закричала Мисти.
— Боюсь. Все нормальные люди побаиваются этой сучки.
— Подумаешь, — усмехнулась Джанин, — она далее не водитель робота.
— Сатана вообще плохой наездник, — заметила Кали. — Неужели вы не чувствуете, как его ледяное дыхание намертво приморозило ваши штанишки к задницам?
— А я хочу войти!
Все замолчали и посмотрели на Диану Васкез. Водитель «Катапульты», она была настолько тихим человеком, что о ее присутствии обычно забывали.
— Я никогда не бывала в подобных местах, — робко произнесла она. — Хотелось бы знать, что там происходит.
Диана вела себя так скромно, что на ней почти не задерживался ничей взгляд, хотя она была самой красивой женщиной полка. Как и Кали, девушка имела инженерное образование, но ее поведение и манеры оставались по-детски наивными, чистыми и непосредственными. В полку шутливо недоумевали, неужели, заимев двухлетнего сына, она осталась девственницей? Но пари на это никто не держал.
— Ты составишь мне компанию, капитан?
— Конечно, Ди.
— Ты правда выпьешь, Бабочка? — внезапно спросила Джанин.
— О чем ты говоришь, Бабочка? — не поняв, переспросила Кали.
— Ты действительно надерешься с нами или будешь по-прежнему хлебать свой чертов сок?
— Джанин, — предостерегающе произнесла Ворон.
— Все в порядке, — сказала Кали. — Ты делаешь то, что тебе нравится, Джанин. Я тебе не мешаю. Но у меня свои вкусы.
— Думаешь, чересчур хороша, чтобы выпить со мной, дрянь белоглазая?
— Кончай базар, Джанин, — сказала Ворон, вставая между женщинами. Эспозито сжала кулаки.
Но Диана, стоявшая рядом с ней, ласково улыбнулась. Она положила ладонь на сжатую руку Джанин, и внезапно напряжение куда-то ушло, улетучилось.
Артиллеристка Диана вопросительно поглядела на Кали.
— Не беспокойся о соблюдении моей анонимности, Ди, успокоила ее Макдугал. — Мне все равно, если людям известно, что я завязала с выпивкой. Просто я не хочу широкой рекламы.
Грубые манеры слетели с Джанин, как шелуха.
— Простите меня, капитан, — жалобно простонала она. Кали одарила ее ослепительной улыбкой.
— Ничего не случилось, Бабочка. А теперь пора войти внутрь.
Район Галедона, Империя Драконис
6 сентября 3056 г.
Согнувшись, Кэсси бесшумно кралась по верхушкам штабелей, составленных из пластиковых ящиков. С балок перекрытий свисали лампочки, тускло освещающие территорию склада. Девушка внимательно следила, куда падает ее тень.
Удивительно, но работа в баре «Кит-Кэт» в конце концов принесла кое-какие плоды. Парочка рядовых воинов-оябунов секретничала в углу о чрезвычайно важной встрече их босса, намеченной на ночь. Один из них убивался, что из-за этого пропустит свидание с танцовщицей из знаменитого стриптиз-клуба в Содегарами. Собеседник с жаром ему соболезновал.
Оябуны находились в полной уверенности, что их некому подслушать. Рядом никого не было, кроме малышки-официантки с дымчато-серыми глазами и великолепной попкой.
В результате Кэсси и оказалась здесь, на складе, расположенном в дельте реки в южном районе города, откуда невооруженный глаз мог бы разглядеть неприветливые стены фабричной территории ХТЭ, что казалось весьма знаменательным. Девушка оделась в черное и даже лицо зачернила соком мало кому известного растения. С собой она прихватила «Кровопийцу», пистолет, набор воровских отмычек и видеокамеру направленной съемки размером с ладонь; ей не хотелось мелькать лазерным лучом по огромному помещению, разумеется напичканному всевозможными датчиками.
Перекресток штабелей. Парочка здоровенных громил в кричащих спортивных куртках с подбитыми ватой плечами — так называемых «заках», которые были в моде у гангстеров, — стояли лицом к лицу. Они были вооружены полуавтоматическим оружием, а в ушах виднелись крошечные пуговки микрофонов, тонкой проволочкой соединенные с их нагрудными карманами. Последнее слово в технике связи. Несомненно, что якудза пришли в восторг от подобного снаряжения.
Двигаясь, словно паук, девушка отползла на несколько метров от этих сторожевых собак, которые не забывали временами поглядывать вокруг себя, но, как и большинство дилетантов, никогда не смотрели наверх. Легким прыжком она перемахнула через двухметровый пролет между штабелями, беззвучно, как тень. После этого Кэсси продолжила красться вперед, по-прежнему никем не замеченная.
В центре склада виднелась расчищенная площадка примерно в десять квадратных метров. Ненужные ящики забросили на соседние штабели. Посредине грязного цементного пола стояли две группы. Кэсси подползла поближе, нашла удобную щель между ящиками, опустилась на колени и выглянула из нее.
Во главе одной тройки стоял мужчина среднего веса и легкого телосложения, черепашья голова с щелью вместо рта торчала из воротника черного, хорошо сшитого костюма. С первого взгляда Кэсси узнала в нем Кацуо Сумияму. Повнимательней приглядевшись, она убедилась, что это действительно он; именно таким его описывали в разговорах. Фотографию Кацуо в его досье она также видела.
Стоящие за спиной Мирзы ребята выглядели настоящими громилами: один массивный, другой более складный и тренированный на вид. В ушах у них тоже имелись пуговки микрофонов, но незаметно на первый взгляд, что выдавало в них опытных телохранителей, а не охранников. Кэсси лишь скользнула по ним взглядом. Они вполне серьезно считали себя крутыми парнями, но слишком мало знали и умели: эти телохранители никогда не обнаружат ее и потому не очень опасны.
Другая троица была так же не похожа на якудза, как полночь на полдень. В центре стоял высокий мужчина с копной огненно-рыжих волос, из-под которых кулачком торчало маленькое лицо. Оно было уродливо само по себе, а потом еще усовершенствовано при помощи жестоких сил природы, тяжелых кулаков, ножевых ран и прочих подобных вмешательств. Одет он был в неприметный костюм чиновника. Кэсси не знала, кто это, но почувствовала его внутреннюю силу. Осанка, поза, манера стоять, тяжело налегая на всю ступню, словно боксер, — все выдавало в нем убийцу. Он нес с собой смерть.
Сопровождали мужчину люди совсем иного рода, непохожие на телохранителей Сумиямы, невысокие, не выше их рыжего хозяина. Это были мужчина и женщина, лиц которых Кэсси не могла разглядеть из-за непрозрачных щитков, закрепленных на черных шлемах. В руках они держали компактные штурмовые ружья. Поперек спины у каждого висел меч.
Они тоже несли смерть. Кэсси еще не доводилось встречать людей из этой тайной организации, она знала о них только из донесений секретной разведки, да, пожалуй, из доброй сотни художественных голофильмов. Это отряд Драконов Особого Назначения (ОДОН), вне всякого сомнения. Пуленепробиваемые костюмы защищали их от химических и биологических реагентов. Членов ОДОНа снабжали широким набором приборов, в том числе инфракрасного, совсем как у роботов. С внутренней стороны лицевых щитков одоновцев располагался узкий экран наблюдения, дающий обзор на триста шестьдесят градусов. От воинов спецслужбы Дракона ничто не могло укрыться.
Но членам ОДОНа и не требовались преимущества, которыми снабжались их костюмы. Все они были мастерами боевых искусств, умели прокрадываться незаметно куда угодно и знали все системы оружия, известные человечеству. Одоновцы проходили такую психологическую подготовку, после которой были готовы умереть в любой момент, если этого потребует Дракон. Даже если это будет лишь мимолетная блажь.
Может, это только маскарад? Нет. Кэсси явственно ощущала присутствие огненно-рыжего человека, словно там, на полу, пылала звезда, возвещающая об опасности. Если он захочет, то расправится с обоими громилами Сумиямы, не успеют они и глазом моргнуть, без помощи собственных охранников. Такой человек не снизойдет до телохранителей, которые не настолько профессиональны, чтобы носить форму коммандос ОДОНа.
Пристраивая портативную камеру в щели между ящиками, Кэсси пересматривала собственные планы. Подобный человек не нуждается в охране — во всяком случае в той, которая на виду, — значит, он решил произвести впечатление на гангстеров. Этих двоих он прихватил напоказ, словно повязав галстук, но из этого вовсе не следует, что здесь у него больше никого нет. Остальные, по-видимому, заняты обычным для оперативников ОДОНа делом — остаются невидимыми.
И разыскивают ее. Разумеется, оперативникам неизвестно, что она здесь, — пока. Но они могут прощупать здание склада сенсорами, реагирующими на движение, просканировать на инфракрасное излучение или запахи человека. И уж не забудут поглядеть наверх. Им должно прийти в голову проверить верхушки этих штабелей ящиков...
Выглянув в щель, она перевела портативную камеру левее, от группы Сумиямы к рыжему, затем обратно, просто чтобы убедиться, что получаются достаточно четкие изображения обоих. Этот крошечный аппарат имел еще и высококачественный направленный микрофон. Девушка не могла следить за разговором: она не намеревалась проникать на вражескую территорию, имея в ухе микрофон, перекрывающий собственный слух, и потому сегодня решила обойтись без него. Разведчица плохо читала по губам, а Кацуо Сумияма мало двигал ими при разговоре, но все равно она смогла уловить произнесенные им слова: «Чандрасехар Курита».
Затем Кэсси двинулась прочь. К задней двери склада, замок на которой она уже взломала. Она двигалась тихо, но очень быстро. Никакое боевое искусство в том положении, в котором она оказалась, не поможет ей долго сопротивляться этим безликим людям в черном.
Дважды уголком глаза она заметила их фигуры. Одна скользнула под ней, словно призрак, держа штурмовое ружье наготове, другая мелькнула на штабелях метрах в двадцати, цепляясь за ящики, словно паук. Оба раза Кэсси пригибалась к полу так быстро, как только могла.
Изображения внутри лицевых щитков агентов ОДОНа хоть и давали им полный обзор местности, но были недостаточно четкими. Кэсси уже приходилось сталкиваться с подобными маленькими дисплеями, и она считала их бесполезными: требовались долгие часы тренировки, чтобы наконец научиться понимать, что он тебе показывает. Приборы оказывались очень кстати, когда возникала необходимость, предупредить нападение сзади, но были менее восприимчивы, чем тренированное периферийное видение настороженного человека.
И хотя оперативники ОДОНа приобрели многие сверхчеловеческие умения и навыки, они не ожидали, что за их дружеской встречей будут наблюдать. И при некотором размышлении могли бы догадаться, что эта крохотная пылинка, мелькнувшая перед их взором, есть глаза и уши Семнадцатого разведывательного полка.
Кэсси нашла точку, которая позволяла внимательно оглядеть дверь, через которую она вошла сюда: дверь по-прежнему закрыта, рядом ни души. Девушка облегченно вздохнула и беззвучно скользнула на цементный пол. «Кажется, выбралась...»
Но вышедший из-за угла по направлению к ней оперативник ОДОНа явно считал, что она рано обрадовалась.
В долю секунды Кэсси успела сконцентрировать все свои силы. Испуганная маленькая девочка внутри нее кричала, чтобы она убегала в ближайший проход между штабелями ящиков, подальше от плохого дяди в черном. Поддаться этому призыву означало бы пойти на смерть. Один сигнал тревоги, и команда ОДОНа разыщет ее быстрее, чем вино выльется из разбитой бутылки, и тогда даже лучшая разведчица Внутренней Сферы не сможет спастись.
Но когда внутри нее закричал испуганный ребенок, рефлексы Кэсси автоматически перестроились на режим убийства. Она подскочила к одетому в черное оперативнику быстрее, чем сама поняла, что делает.
Человек в черном был защищен от пули, даже если бы ей удалось вытащить пистолет. Пуленепробиваемые костюмы, однако, менее эффективно защищают от холодного оружия, и у Кэсси оставался шанс пырнуть его «Кровопийцей». Времени на поиск уязвимых мест не было.
В двух метрах от оперативника ОДОНа Кэсси оттолкнулась от пола и взлетела вверх в прыжке леопарда, перемахнув через поднятое дуло штурмового ружья. Она применила стиль мади пенчак-силата, наиболее сложный и опасный из стилей боевых искусств. Только искусный акробат, у которого полностью отсутствовали нервы, мог выполнить этот прыжок.
Кэсси была именно таким человеком.
В прыжке она нанесла удар по левому плечу оперативника. Перелетев через него, она зажала голову одоновца обеими руками. Легкого веса ее тела и инерции оказалось более чем достаточно, чтобы свернуть ему шею. Приземлившись, Кэсси наклонилась вниз, поставила колено на поясницу мужчины и дернула его на себя.
Шея одоновца сломалась с треском, напоминающим пистолетный выстрел.
Кэсси вскочила на ноги, огляделась, прошла к противоположному штабелю ящиков. Найдя выступающий конец ящика, она крепко ухватилась за него и дернула, вложив в этот рывок всю силу великолепно натренированных мышц, буквально пропитанных сейчас адреналином. Штабель с грохотом развалился, обрушившись прямо на безжизненную фигуру в черном.
Кэсси давно уже выскочила за дверь, когда упал последний ящик. Подруга-ночь приняла девушку в свои объятия.
Полуночные улицы, казалось, были переполнены искателями удовольствий, словно река беспокойных душ текла между залитыми неоновым светом берегами. Постоянные посетители и чужаки бесстыдно пялились, оборачиваясь, на четверых женщин, которые стояли на обочине, рассматривая неожиданно скромную для этих мест неоновую вывеску над уходящими вниз ступеньками. Особенно привлекала мужские взгляды высокая блондинка в туго обтягивающих бедра джинсах.
— Что значит «Тораши Гьяру»? — недоумевала Джанин Эспозито. Ее прозвали Бабочкой. «Валькирии», ее стальному мотыльку, в этих состязаниях хорошенько досталось сначала от «Осы» Ковбоя, а потом от пришедшего ему на помощь Мачо. Но сейчас шишки и синяки, полученные на дневных учениях, почти зажили. Завтра после мессы она станет женой Лонни Ортега, водителя «Сталкера» из роты «Инфанта». Джанин решила отпраздновать последнюю ночь свободы на полную катушку.
— «Дрянные девчонки», — перевела Кали.
— Откуда тебе это известно?
— Абтакха научила меня азам японского языка.
— Она похожа на привидение. А почему она не с нами?
— Работает, — сказала О'Коннор — завитая пергидролевая блондинка, жена Джона Амоса по прозвищу Французский Гость, который воевал рядом с ней в роте «Авангард». Он заработал такое прозвище в разгульные холостяцкие деньки, когда появлялся на всех вечеринках с неизменными дружками: Буком, Ребом и Ковбоем. Его «Феникс» сегодня был побит Навахо Волком, а сам он сильно пострадал во время боя. Амос находился не в том состоянии, чтобы позавидовать жене, намеревавшейся провести веселую ночь в городе.
— Делает какие-то странные упражнения, наверно, — заметила Мерседес Сааведра по прозвищу Мисти, насмешливая невысокая пухленькая женщина — водитель робота из роты «Бронко», лучшая подруга Джанин и будущая подружка на свадьбе.
— Там танцуют — это все, что я знаю, — сказала Кали.
— О, смотри-ка, — произнесла Мисти, вглядываясь в темный дверной проем, куда вели плохо освещенные ступеньки. — Эта ночь для женщин! Там есть и танцоры-мужчины!
— Пошли! — воскликнула Джанин. — Это моя вечеринка, и я готова поплакать над своей судьбой.
— Там может оказаться Лонни с Мачо и парнями, — заметила Мисти. — Разве ты не знаешь, что дурная примета — встретить жениха ночью перед свадьбой?
— Да ладно, наплевать! Пошли!
— Идите вперед, девочки, — сказала Кали. — Я за вами.
— Что случилось? — спросила Джанин. — Дрейфишь? — Она уже немного перебрала в этот день. Улыбнувшись, Кали покачала головой:
— Нет. Просто не хочу, чтобы какой-нибудь совершенно незнакомый мужик угрожал моей девственности. Ворон расхохоталась.
— Ты должна пойти с нами, капитан, — сказала она. — Думаю, на тебя здесь будет спрос. В таких местах любят длинноногих блондинок, ты сможешь заработать кучу легких деньжат.
— Чертова кукла, кого ты хочешь из меня сделать? — покатилась со смеху Макдугал. — Если только Кабрера разнюхает, что я снимала трусики в этой грязной забегаловке, то шкуру с меня снимет и сделает абажур.
— Брось, ты не боишься Леди Смерть! — закричала Мисти.
— Боюсь. Все нормальные люди побаиваются этой сучки.
— Подумаешь, — усмехнулась Джанин, — она далее не водитель робота.
— Сатана вообще плохой наездник, — заметила Кали. — Неужели вы не чувствуете, как его ледяное дыхание намертво приморозило ваши штанишки к задницам?
— А я хочу войти!
Все замолчали и посмотрели на Диану Васкез. Водитель «Катапульты», она была настолько тихим человеком, что о ее присутствии обычно забывали.
— Я никогда не бывала в подобных местах, — робко произнесла она. — Хотелось бы знать, что там происходит.
Диана вела себя так скромно, что на ней почти не задерживался ничей взгляд, хотя она была самой красивой женщиной полка. Как и Кали, девушка имела инженерное образование, но ее поведение и манеры оставались по-детски наивными, чистыми и непосредственными. В полку шутливо недоумевали, неужели, заимев двухлетнего сына, она осталась девственницей? Но пари на это никто не держал.
— Ты составишь мне компанию, капитан?
— Конечно, Ди.
— Ты правда выпьешь, Бабочка? — внезапно спросила Джанин.
— О чем ты говоришь, Бабочка? — не поняв, переспросила Кали.
— Ты действительно надерешься с нами или будешь по-прежнему хлебать свой чертов сок?
— Джанин, — предостерегающе произнесла Ворон.
— Все в порядке, — сказала Кали. — Ты делаешь то, что тебе нравится, Джанин. Я тебе не мешаю. Но у меня свои вкусы.
— Думаешь, чересчур хороша, чтобы выпить со мной, дрянь белоглазая?
— Кончай базар, Джанин, — сказала Ворон, вставая между женщинами. Эспозито сжала кулаки.
Но Диана, стоявшая рядом с ней, ласково улыбнулась. Она положила ладонь на сжатую руку Джанин, и внезапно напряжение куда-то ушло, улетучилось.
Артиллеристка Диана вопросительно поглядела на Кали.
— Не беспокойся о соблюдении моей анонимности, Ди, успокоила ее Макдугал. — Мне все равно, если людям известно, что я завязала с выпивкой. Просто я не хочу широкой рекламы.
Грубые манеры слетели с Джанин, как шелуха.
— Простите меня, капитан, — жалобно простонала она. Кали одарила ее ослепительной улыбкой.
— Ничего не случилось, Бабочка. А теперь пора войти внутрь.
Часть четвертая. ОПАСНЫЕ ИГРЫ
XIX
Масамори, Хашиман
Район Галедона, Империя Драконис
7 сентября 3056 г.
Мирза Питер Абдулсаттах, бодрый, полностью собранный и, казалось, ничуть не удивленный тем, что его подняли с постели посредине ночи, закутав огромное тело в халат, украшенный коричневой и черной полосками, уселся за стол.
— Итак? — спросил мирза.
Кэсси потребовалось несколько мгновений, чтобы взять себя в руки и сосредоточиться. Важные чины Империи Драконис не отличались чересчур большой снисходительностью к подчиненным. Так было заведено повсюду, Кэсси познала это на собственном опыте. Но обычных угроз по поводу того, что ждет разведчицу, разбудившую хозяина без чертовски весомой причины, не последовало.
Кэсси секунду помолчала. Она еще сама не осознала, насколько ее потрясли события прошедшей ночи.
— Этой ночью на складе в Содегарами, что стоит на плотине, состоялась встреча, — произнесла она. Все еще одетая в костюм космонавта без нашивок, Кэсси достала из внутреннего кармана портативную камеру, вынула диск с записью и подтолкнула его через стол к мирзе. — Почти уверена, что парнем, принимающим гостя, был Кацуо Сумияма. Я там присутствовала в качестве незваного гостя. Почетным гостем был неизвестный мне человек, но уверена, что очень важная персона.
Абдулсаттах удивленно приподнял бровь:
— Насколько важна эта ваша «важная персона», лейтенант?
— Если телохранители персоны не являются одоновцами, значит, их снаряжение стащили из съемочной костюмерной какой-нибудь голокомпании.
Двумя пальцами Абдулсаттах взял диск.
— Голопродюсеры не снимают фильмов об ОДОНе в пределах Империи Драконис, — заметил он, вставляя диск в специальную щель и набирая на встроенной в дерево клавиатуре комбинацию клавиш.
Свет в кабинете стал более приглушенным. На экране появились изображения. Абдулсаттах кивнул.
— Конечно, это Сумияма. А другой...
В кадре появился человек с рыжими волосами. Кэсси, знавшая, что записано на диске, внимательно наблюд ал а за мирзой. Даже в темноте она заметила, что Абдулсаттах побледнел.
На звуковой дорожке ясно были слышны резко выговариваемые слова: «...сехар Курита скоро получит то, что заслу...»
Абдулсаттах вернулся назад на три кадра, и четкое изображение рыжего застыло на экране в стоп-кадре. Зажегся свет.
— Расскажите мне обо всем, что там происходило, — приказал он. — Обо всем, что они делали и что вы видели. Даже о том, что предположили. — Голоса он нее повысил, но в интонации безошибочно угадывалось напряжение.
Кэсси подчинилась. После секундного колебания она описала убийство оперативника ОДОНа и свои импровизированные попытки замаскировать происшествие под несчастный случай.
— Вы убили агента ОДОНа голыми руками? удивленно спросил мирза.
— Он захватил меня врасплох, — пояснила девушка. — И у меня не оставалось выхода.
Абдулсаттах покачал большой продолговатой головой и пробормотал что-то, но Кэсси не удалось разобрать слов. Затем он вынул диск и поднялся из-за стола, прихватив диск с собой.
— Следуйте за мной, — приказал он, выходя первыми в дверь кабинета. За ней находилась маленькая комната, отделанная панелями из черного полированного дерева, на стенах висели в рамках свитки с замысловатыми иероглифами, написанными черной тушью. Панели в стене разъехались в стороны, и Абдулсаттах ввел Кэсси в кабину небольшого лифта.
Кабина спускалась в глубины цитадели. Мирза чувствовал себя точно рыба в воде, мелодично напевая под нос какую-то мелодию, в такт похлопывая пальцам правой руки по стене. Кэсси старалась не смотреть на мирзу, но в душе почувствовала нарастающее восхищение. Этот мотив и постукивание выглядели незначащими мелочами, особенно для человека, столь скупого на движения, для мирзы же они означали нечто подобное нервному тику.
Лифт остановился по предположению Кэсси гораздо ниже уровня земли. Двери плавно разъехались, открыв комнатку примерно в десять квадратных метров. На стенах висели пышные драпировки, рядом располагались элегантные ширмы. Небольшое углубление в центре комнаты было завалено множеством шелковых подушек. На них развалился Чандрасехар Курита, похожий на толстого целлулоидного пупса в ярко-алом халате.
Хотя, насколько видела Кэсси, Абдулсаттах никак не предупредил о визите, дядюшка Чэнди, казалось, ничуть не удивился их появлению. Если его оторвали от какого-либо дела или разбудили, он отреагировал на это так же невозмутимо, как шеф секретной полиции.
— Лорд Курита, — произнес Абдулсаттах, — эта юная женщина принесла нам очень важные новости. Дядюшка Чэнди кивнул обритой головой.
— Спасибо, Питер. Я выслушаю ее рассказ. — Широким жестом он пригласил девушку присесть на подушки. — Проходи, дитя. Садись. Чувствуй себя как дома.
Кэсси колебалась и, прищурившись, рассматривала хозяина дома. «Уверена, что в мои служебные обязанности не входит валяться на подушках рядом с этой жирной медузой», — подумала она. Однако девушка сомневалась, что Курите понравится, если она откажется принять его предложение. Не стоило вставать в боевую стойку, тем более что это могло оказаться простой вежливостью. Если дядюшка Чэнди вздумает предпринять что-либо несуразное, у нее будет достаточно времени, чтобы дать ему отпор. Кэсси села, стараясь держаться вне пределов досягаемости толстяка.
Район Галедона, Империя Драконис
7 сентября 3056 г.
Мирза Питер Абдулсаттах, бодрый, полностью собранный и, казалось, ничуть не удивленный тем, что его подняли с постели посредине ночи, закутав огромное тело в халат, украшенный коричневой и черной полосками, уселся за стол.
— Итак? — спросил мирза.
Кэсси потребовалось несколько мгновений, чтобы взять себя в руки и сосредоточиться. Важные чины Империи Драконис не отличались чересчур большой снисходительностью к подчиненным. Так было заведено повсюду, Кэсси познала это на собственном опыте. Но обычных угроз по поводу того, что ждет разведчицу, разбудившую хозяина без чертовски весомой причины, не последовало.
Кэсси секунду помолчала. Она еще сама не осознала, насколько ее потрясли события прошедшей ночи.
— Этой ночью на складе в Содегарами, что стоит на плотине, состоялась встреча, — произнесла она. Все еще одетая в костюм космонавта без нашивок, Кэсси достала из внутреннего кармана портативную камеру, вынула диск с записью и подтолкнула его через стол к мирзе. — Почти уверена, что парнем, принимающим гостя, был Кацуо Сумияма. Я там присутствовала в качестве незваного гостя. Почетным гостем был неизвестный мне человек, но уверена, что очень важная персона.
Абдулсаттах удивленно приподнял бровь:
— Насколько важна эта ваша «важная персона», лейтенант?
— Если телохранители персоны не являются одоновцами, значит, их снаряжение стащили из съемочной костюмерной какой-нибудь голокомпании.
Двумя пальцами Абдулсаттах взял диск.
— Голопродюсеры не снимают фильмов об ОДОНе в пределах Империи Драконис, — заметил он, вставляя диск в специальную щель и набирая на встроенной в дерево клавиатуре комбинацию клавиш.
Свет в кабинете стал более приглушенным. На экране появились изображения. Абдулсаттах кивнул.
— Конечно, это Сумияма. А другой...
В кадре появился человек с рыжими волосами. Кэсси, знавшая, что записано на диске, внимательно наблюд ал а за мирзой. Даже в темноте она заметила, что Абдулсаттах побледнел.
На звуковой дорожке ясно были слышны резко выговариваемые слова: «...сехар Курита скоро получит то, что заслу...»
Абдулсаттах вернулся назад на три кадра, и четкое изображение рыжего застыло на экране в стоп-кадре. Зажегся свет.
— Расскажите мне обо всем, что там происходило, — приказал он. — Обо всем, что они делали и что вы видели. Даже о том, что предположили. — Голоса он нее повысил, но в интонации безошибочно угадывалось напряжение.
Кэсси подчинилась. После секундного колебания она описала убийство оперативника ОДОНа и свои импровизированные попытки замаскировать происшествие под несчастный случай.
— Вы убили агента ОДОНа голыми руками? удивленно спросил мирза.
— Он захватил меня врасплох, — пояснила девушка. — И у меня не оставалось выхода.
Абдулсаттах покачал большой продолговатой головой и пробормотал что-то, но Кэсси не удалось разобрать слов. Затем он вынул диск и поднялся из-за стола, прихватив диск с собой.
— Следуйте за мной, — приказал он, выходя первыми в дверь кабинета. За ней находилась маленькая комната, отделанная панелями из черного полированного дерева, на стенах висели в рамках свитки с замысловатыми иероглифами, написанными черной тушью. Панели в стене разъехались в стороны, и Абдулсаттах ввел Кэсси в кабину небольшого лифта.
Кабина спускалась в глубины цитадели. Мирза чувствовал себя точно рыба в воде, мелодично напевая под нос какую-то мелодию, в такт похлопывая пальцам правой руки по стене. Кэсси старалась не смотреть на мирзу, но в душе почувствовала нарастающее восхищение. Этот мотив и постукивание выглядели незначащими мелочами, особенно для человека, столь скупого на движения, для мирзы же они означали нечто подобное нервному тику.
Лифт остановился по предположению Кэсси гораздо ниже уровня земли. Двери плавно разъехались, открыв комнатку примерно в десять квадратных метров. На стенах висели пышные драпировки, рядом располагались элегантные ширмы. Небольшое углубление в центре комнаты было завалено множеством шелковых подушек. На них развалился Чандрасехар Курита, похожий на толстого целлулоидного пупса в ярко-алом халате.
Хотя, насколько видела Кэсси, Абдулсаттах никак не предупредил о визите, дядюшка Чэнди, казалось, ничуть не удивился их появлению. Если его оторвали от какого-либо дела или разбудили, он отреагировал на это так же невозмутимо, как шеф секретной полиции.
— Лорд Курита, — произнес Абдулсаттах, — эта юная женщина принесла нам очень важные новости. Дядюшка Чэнди кивнул обритой головой.
— Спасибо, Питер. Я выслушаю ее рассказ. — Широким жестом он пригласил девушку присесть на подушки. — Проходи, дитя. Садись. Чувствуй себя как дома.
Кэсси колебалась и, прищурившись, рассматривала хозяина дома. «Уверена, что в мои служебные обязанности не входит валяться на подушках рядом с этой жирной медузой», — подумала она. Однако девушка сомневалась, что Курите понравится, если она откажется принять его предложение. Не стоило вставать в боевую стойку, тем более что это могло оказаться простой вежливостью. Если дядюшка Чэнди вздумает предпринять что-либо несуразное, у нее будет достаточно времени, чтобы дать ему отпор. Кэсси села, стараясь держаться вне пределов досягаемости толстяка.