Миллер Линда Лейл. Огонь луны

   — Не то чтобы меня это как-то беспокоило, сказала Элеанор так, что ее слышала только Мэгги, — но если вы не снимете одежду, то умрете от воспаления легких.
   Черта с два она умрет от воспаления легких или чего-нибудь еще, чтобы дать дорожку Элеанор к сердцу Риви! Мэгги схватила свое одеяло и выбежала из комнаты в кухню, на которую ей указала жена хозяина. Там было слишком много народу, и Мэгги нашла кладовку, куда и проскользнула, чтобы снять с себя одежду и завернуться в одеяло. Вскоре, стоя как можно дальше от Элеанор, но так, чтобы быть поближе к теплому камину, она вместе с остальными потягивала чай.
   — Миссис Маккена ждет ребенка, — прямо сказала Элеанор хозяйке маленькой гостиницы. — У вас найдется место, где она могла бы прилечь?
   — Я не хочу прилечь, — возразила Мэгги, но на самом деле она чувствовала легкую тошноту, помимо головной боли и боли в горле. Она так громко чихнула, что в доме чуть не рухнула крыша.
   — Вот видите, — усмехнулась Элеанор, бесцеремонно взяв Мэгги за руку, — она уже заболела.
   — Два и шесть за комнату, — сказала хозяйка, проводив их наверх в маленькую комнатку под самой крышей.
   Мэгги тащилась за Элеанор, которая была намного сильней, чем казалась. И хотя сама комнатка была сырой, а дождь бешено барабанил по крыше, узкая кровать выглядела теплой и приветливой. Мэгги сбросила одеяло и мокрое белье, как только осталась наедине с Элеанор, и заползла под одеяло. Стены, казалось, закачались, и Мэгги закрыла глаза. В один миг она впала в странное состояние между сном и явью, почувствовала сильное тепло. Каждый раз, когда она откидывала одеяло, чьи-то сильные и ловкие руки снова укрывали ее.
   К вечеру у Мэгги начался жар. Мало что в этой жизни было невозможным для Риви, но вытащить карету из грязи оказалось выше его сил. Наконец, когда сумерки стали сгущаться, не оставалось ничего иного, кроме как распрячь измученных лошадей и скакать к гостинице. Риви приехал вместе с сердитым кучером, Дунканом и его людьми через несколько часов после того, как отвезли женщин. Кора, Элизабет и Элеанор сидели за столом. Элизабет разглядывала картинки в книжке, а Кора играла в карты с Элеанор.
   — Где Мэгги? — сразу же требовательно спросил Риви.
   Элеанор грациозно встала, прошла сквозь толпу промокших мужчин и встала напротив Риви.
   — Она отдыхает. Вам нужно раздеться, мистер Маккена, вы еще не совсем здоровы.
   Мэгги? Отдыхает? Упрямая энергичная Мэгги? Риви оттолкнул Элеанор, когда она попыталась снять с него плащ.
   — Где?
   — Наверху. Первая дверь направо, — вздохнула Элеанор.
   Риви побежал наверх через две ступеньки, подгоняемый предчувствии беды. Он увидел, что Мэгги лежит, полураскрытая, на придвинутой к косой крыше постели.
   Сбросив плащ, Риви укрыл ее и отошел, чтобы не капать на Мэгги. Он отшвырнул мокрую шляпу и высушил волосы полотенцем, которое нашел в тумбочке под умывальником.
   — Мэгги?
   Она приоткрыла затуманенные серые глаза и невидяще посмотрела на него, от чего у Риви по спине побежали мурашки хуже, чем от сырой одежды.
   — Святые угодники! — пробормотал он, потрогав ее лоб.
   Она вся горела.
   Резко развернувшись, Риви выбежал из комнаты и спустился вниз.
   — Элеанор, — приказал он, — поднимитесь наверх и приглядите за моей женой. У нее сильный жар. — Он повернулся к Дункану, который был тоже мокрым до нитки.
   — Кирк, есть здесь поблизости врач?
   Дункан пожал плечами, но все же изменился в лице, и в этот миг Риви понял, что он по-своему, хотя и непостоянно, привязан к Мэгги.
   — А тот парень, миссионер из Скуотер Ридж, — сказала дородная хозяйка, — он ведь врач, да, Анжелина?
   Девочка в чепце кивнула.
   — Да, мама.
   Не успел еще Риви что-либо сделать, как Дункан повернулся к своим людям и приказал:
   — Привезите его.
   Двое человек, не сказав ни слова, накинули плащи и мокрые шляпы и вышли.
   Риви вернулся наверх к Мэгги, разделся до брюк и поставил стул рядом с ее кроватью. Он понял, что Дункан стоит за спиной, но ничего не сказал.
   — Она так похожа на мою жену, — заметил Дункан.
   Эти слова заставили Риви посмотреть через плечо на человека, который когда-то был его другом.
   — Так вот почему ты так одержим ею, — хрипло сказал он. — Она напоминает тебе Елену.
   Дункан застыл при звуке имени, которое, Риви это знал, было для него священным.
   — У нее был ребенок от тебя, как и у Мэгги. Ну не ирония ли судьбы, Маккена?
   Они уже тысячи раз обсуждали это. Риви закрыл глаза и вздохнул.
   — Я никогда не прикасался к Елене, — терпеливо сказал он, готовясь услышать знакомый ответ:
   — Она сама сказала мне, что ребенок твой. Она говорила, что ты собирался увезти ее в Америку…
   — Бога ради, Дункан, послушай меня. Я не знаю, зачем Елена лгала тебе, но между нами ничего не было. Никогда!
   — Она гонялась за тобой! Ты знаешь, как это унизительно?
   Риви снова коснулся щеки Мэгги, и голос его прозвучал тревожно и хрипло. Елена Кирк действительно преследовала его, но у него никогда не было привычки спать с чужими женами, и он, насколько это было возможно, деликатно отказывал ей.
   — Ей хотелось вернуться домой, Дункан. Обратно в Англию, а не в Америку. Это было ее навязчивой идеей.
   — Теперь ты утверждаешь, что Елена была сумасшедшей? — зло прошептал Дункан.
   — Не сумасшедшей. Одинокой.
   — У нее были сыновья, и у нее был я!
   — Возможно, у нее и были сыновья, — согласился Риви, не сводя глаз с пылающего лица Мэгги, — но у нее никогда не было тебя. Ты был слишком занят добычей опалов, слишком занят шашнями со своими многочисленными любовницами. Немудрено, что Елена принялась выдумывать истории о собственных любовниках.
   — Господи, хотелось бы мне верить, что она никогда не отдавалась тебе.
   Риви поднялся и медленно повернулся лицом к Дункану.
   — Какие у меня могут быть причины лгать тебе? К тому же ты уже отомстил мне за свои надуманные беды, так что теперь я с удовольствием скажу тебе, что твоя жена предпочитала меня.
   Казалось, Дункан был ошарашен, и когда сразу же после слов Риви в комнату вошла Элеанор, он, не говоря больше ни слова, вышел.
   Элеанор принесла тазик с водой и полотенца. Она молча взяла стул, который освободил Риви, и принялась прикладывать холодное полотенце ко лбу Мэгги. Почему эта женщина так не нравится его жене, когда она явно опытная и заботливая сиделка?
   — Она могла бы потерять ребенка? — осмелился спросить Риви.
   Элеанор окунула полотенце в таз, отжала его и снова приложила ко лбу Мэгги.
   — Более того, мистер Маккена, — заметила она, не оглядываясь, — она может умереть.
   Такое не могло даже прийти ему в голову, это было немыслимо! Колени у Риви вдруг подкосились, он оглядел комнату в поисках другого стула и, не найдя такового, встал на колени возле кровати.
   — Нет, — прошептал он, вспомнив другую кровать в другой комнате и другой стране, где в горячке давным-давно умирала другая женщина.
   — Мы, разумеется, сделаем все от нас зависящее, чтобы не допустить этого, — весело сказала Элеанор. — Дело в том, что врач не сделает для миссис Маккены чего-то особенного, чего не могла бы сделать я. Она достигнет кризисной точки, а потом либо выживет, либо умрет.
   Какая-то часть непонятной ему антипатии Мэгги по отношению к этой женщине теперь стала яснее.
   — Как, черт возьми, вы можете говорить о жизни и смерти таким тоном, будто всего-навсего выбираете один из двух кусков торта к чаю? — хриплым шепотом спросил он.
   Элеанор пожала плечами; она старалась остудить пылающий лоб Мэгги.
   — Люди в моем положении учатся смотреть на жизнь философски, мистер Маккена.
   — К черту, мне не нужно, чтобы вы философствовали, я хочу, чтобы вы боролись за нее!
   Элеанор подняла на него потемневшие голубые глаза, и он заметил в глубине их усталость.
   — Значит, вы действительно любите Мэгги? — тихо спросила она.
   — Да, — ответил Риви, впервые уверенный в своих словах.
   Элеанор встала, подав ему тазик с полотенцем.
   — Риви, мне кажется, лучше бы вам самому делать это, — сказала она, опустив глаза и побледнев.
   Риви взял тазик и сел, осторожно положив полотенце на голову Мэгги. Он понял, что Элеанор открыла дверь, хотя и не обернулся, чтобы посмотреть.
   — Я бы советовала вам повнимательнее следить за вашей Мэгги, — сказала она на прощание. — У вас есть враги, мистер Маккена. И среди них те, кому вы доверяете.
   Дверь с тихим щелчком закрылась, и Риви, задумавшись над сказанным, продолжал ухаживать за женой, пока через несколько минут не пришла Кора, которая принесла свежую воду. Интересно, о ком это говорила Элеанор? Скорее всего, о Дункане, но Риви был вовсе не дурак, чтобы доверять ему. Он позволил Кирку довезти Мэгги от кареты до гостиницы, но другого выбора у него не было, и Дункан тоже был не дурак, чтобы вытворять что-нибудь, когда муж находится поблизости.
   Он бросил взгляд на Кору. Она была безобидна — престарелая старая дева, пытающаяся вдали от дома вести достойное существование. Если не считать многочисленной прислуги в его домах, то оставалась одна Элеанор. Может быть, она каким-то извращенным образом предупреждала его, что вовсе не та, кем кажется?
   Риви вздохнул и встал.
   — Без изменений, — печально сказала Кора, присаживаясь ненадолго на место Риви. — Сходите поешьте чего-нибудь, мистер Маккена, постойте немного у огня. Миссис Маккена ни к чему, чтобы и вы свалились.
   Риви неохотно вышел из комнаты и спустился вниз, заставив себя съесть миску рагу и печенье. Тепло очага приятно растекалось по телу.
   Дункан оставил компанию картежников и присел за стол Риви.
   — Как Мэгги?
   — Не лучше, — деревянным голосом отозвался тот, даже не глядя на Дункана. Между ними установилось какое-то тревожное перемирие, но оба понимали, что уже никогда не будут друзьями. — И не хуже.
   — Сожалею, что сказал, будто болезнь Мэгги — это что-то вроде справедливого возмездия. Это не так, извини.
   Риви поднял от тарелки задумчивые глаза.
   — Ты ведь ее тоже по-своему любишь?
   Дункан кивнул.
   — Я бы женился на ней, но она не хотела меня.
   — Тебе нечего удивляться этому после того, что произошло в карете той ночью в Мельбурне.
   Дункан держал в ладонях эмалированную кружку с кофе. Он поднес ее к губам и, прежде чем ответить, сделал глоток.
   — Я надеюсь, ты согласишься, что страсть творит с человеком странные вещи.
   — Что бы ты сделал, если бы не вмешался мой брат?
   Дункан со стуком поставил кружку.
   — Значит, этот фермер твой брат?
   Риви кивнул.
   — Я задал тебе вопрос.
   Лицо его исказилось от боли при воспоминании о той встрече, и Дункан неосознанно потер плечо в том месте, где в него вонзился нож.
   — Дело в том, что я собирался как следует высечь ее. Больше я ни о чем не думал, честно.
   — Мэгги решила, что ты собирался изнасиловать ее.
   Дункан вздохнул.
   — Возможно, с ее точки зрения все так и выглядело. Она меня так взбесила…
   — Это — сказал Риви, — я могу понять. Но если ты когда-нибудь что-нибудь позволишь себе по отношению к ней, я убью тебя, Дункан.
   Несколько секунд Дункан загадочно и задумчиво молчал, а потом спросил:
   — Что, если я уговорю ее? Что, если она сама отдастся мне, Риви?
   — Тогда бы я не захотел ее, — ответил Риви и, оттолкнув миску с недоеденным рагу, поднялся из-за стола и пошел наверх.
   Была уже полночь, когда приехал врач-миссионер. Он оказался на удивление подвижным молодым человеком небольшого роста, с открытым честным лицом. Он быстро осмотрел Мэгги и снова укрыл ее, подоткнув одеяло.
   — Воспаление легких? — нерешительно спросил Риви.
   Доктор покачал головой.
   — Нет, приятель. Просто переутомление и, я бы сказал, очень сильная простуда. Она очень напрягалась в последнее время?
   Риви подумал о том, что довелось пережить Мэгги, и кивнул.
   — Ну, вот и результат. Вашей жене необходим хороший и продолжительный отдых и побольше солнца. — Врач поморщился, прислушиваясь к барабанящему по крыше ливню. — Если только солнце соизволит показаться снова.
   Риви как-то ослабел от такого исхода дел. Он щедро заплатил врачу и, когда тот ушел, снял одежду, которую надел раньше, и забрался в постель к Мэгги. Кровать была довольно узкой, если учитывать размеры самого Риви, но ему было все равно. Хотя Мэгги была горячей, как печка, он обнял ее покрепче и уснул.
   На следующий день солнце палило нещадно, высушив затопившие дороги озера грязи, превратив ее в потрескавшуюся корку. Мэгги пришла в себя, хотя и была еще слаба для того, чтобы отправиться в путь. Она скорчила гримасу при виде миски с похлебкой, которую принес ей Риви.
   — На вкус, как помои, — сказала она.
   Риви усмехнулся, радуясь ее выздоровлению и не обращая внимание на угрюмый вид.
   — Доктор говорит, тебе нужно есть. Ты сама это съешь, Янки, или мне запихать это тебе в глотку?
   Мэгги неловко взяла миску, отчего часть похлебки выплеснулась на постель.
   — Когда я выходила замуж за одного из самых богатых людей Австралии, то рассчитывала, что буду есть что-нибудь получше воды, в которой купались куры.
   — Вот как? — ухмыльнулся Риви. — Жаль. Впредь тебе предписана строгая диета из подобных блюд, хотя мы постараемся разнообразить мясные блюда. Иногда можем засунуть в кастрюлю кенгуру.
   Мэгги пыталась хмуриться, но ей это не удалось: губы ее скривила сонная улыбка.
   — Разве я такая уж невозможная?
   — Ужасно. Я никогда не считал, что женщин следует бить, — пошутил Риви, — но, может быть, мне стоит попробовать.
   — Только попробуй, Риви Маккена, — задиристо парировала Мэгги, — и я с тебя шкуру спущу.
   Риви рассмеялся.
   — Хорошо, что ты вернулась, Янки, — хрипло сказал он.
   Мэгги посмотрела в окно, в котором сияло палящее солнце Куинсленда.
   — Остальные уже уехали?
   — Элеанор с Дунканом поехали вперед, чтобы приготовить дом. А Кора еще здесь, возится с Элизабет.
   Мэгги вздохнула, и звук получился очень несчастным. Она явно не привыкла лежать в постели, когда жизнь вокруг кипела.
   — Знаешь, я никогда не болею, — сказала она. — Даже когда плыла из Англии, каждый день выходила на палубу, в то время как большинство валялись на койках.
   — Ленивые пройдохи, — сочувственно сказал Риви, пряча ухмылку. — Думаю, если они не валялись на койках, то их просто тошнило за борт.
   Мэгги вполне серьезно кивнула.
   — Это было отвратительно.
   Риви не мог сдержать смех.
   — Ты надменная девчонка, известно тебе это?
   Мэгги вздернула свой упрямый американский подбородок, и в этот миг Риви не сомневался в своих чувствах к этой женщине — это была любовь, простая, чистая и головокружительная.
   — Я просто перечислила обстоятельства дела, — сказала она.
   Риви сдержал свою веселость.
   — Конечно, — официально сказал он. — Если мы с вами, миссис Маккена, когда-нибудь отправимся в круиз, я уверен, что вы будете вести себя героически.
   Мэгги вытаращила глаза.
   — И ты бы сделал это? — прошептала она. — Отправимся в круиз после того, что с тобой случилось?
   Ей уже явно не хотелось больше похлебки, и Риви забрал у нее миску, а то бы она все разлила.
   — Я больше не стану охотиться на китов, — серьезно сказал он. — Это величественные животные, Мэгги. Слишком особенные, чтобы из них делали масло для ламп или корсеты.
   Ее маленькая ручка легла на его руку.
   — Но ведь это они сделали тебя богатым, не так ли?
   — Ага, но это время ушло. С этого дня я стану фермером и буду вкладывать деньги в разведение овец или что-нибудь в этом роде.
   Мэгги вдруг опустила глаза, и Риви понял, что она думает о Джеми.
   — Так, значит, он разводит овец, верно? — хрипло спросил он.
   Она со страхом посмотрела на него.
   — Думаю, их у него много, — сказала она.
   Учитывая недавнюю болезнь Мэгги, Риви нашел, что совсем нетрудно говорить тихим и ласковым голосом.
   — Ты что-то еще знаешь о Джеми, верно? Что-то, что боишься сказать мне?
   Мэгги отвела взгляд.
   — Это не я боюсь, Риви. Это Джеми. Он уверен, что если ты узнаешь, то не простишь его, так что будет лучше, если ты просто не найдешь его, чем станешь ненавидеть…
   Риви поднял руку, прося ее помолчать.
   — Все в порядке, Мэгги. Я больше не буду тебя расспрашивать. Когда будешь готова рассказать сама, тогда и расскажешь.
   — Я обещала, что не буду, — печально сказала она.
   — Значит, мне нужно удовольствоваться этим, — ответил Риви. — Но предупреждаю тебя, Янки, я не буду всегда таким милосердным.
   — Знаю, — ответила она. — Иди сюда и поцелуй меня, пожалуйста.
   Риви покачал головой.
   — Чтобы заразиться? Ни за что!
   — Если ты сейчас же не поцелуешь меня, — твердо заявила Мэгги, — мне придется сделать что-то нехорошее или даже неприличное.
   Риви выгнул бровь.
   — Например?
   Она решительно откинула одеяло — и обнаружила, что одета в ночую рубашку.
   — Как это на мне оказалось? Я ведь была голая…
   Риви засмеялся и снова укрыл ее.
   — Элеанор одела тебя, когда тебе стало плохо, наша добропорядочная Элеанор.
   Мэгги закатила глаза.

Глава 22

   Построенный из белого камня дом Риви находился в конце красной от пыли дороги, по краям которой росли банановые деревья. Позади здания тянулись бесконечные плантации сахарного тростника высотой с кукурузу. При виде их у Мэгги, которая сидела рядом с Риви на козлах нанятого у хозяина постоялого двора фургона, перехватило дыхание.
   — И ты управляешь таким хозяйством без прислуги?
   Риви ухмыльнулся и быстрым движением стегнул вожжами запряженную в фургон пару лошадей, понукая их двигаться быстрее.
   — Речь не о домашней прислуге. Рабочие на плантациях совсем другое дело.
   — Аборигены?
   Риви кивнул и слегка нахмурился.
   — Они кочевой народ. Есть такие племена, которые бросают свои орудия труда и уходят, как только их потянет прочь.
   Мэгги заметила вдалеке сверкающую на солнце водную гладь. Она вспомнила, что океан совсем рядом, и уже предвкушала, как будет бродить по песчаным пляжам, собирая ракушки.
   — Это место как-то называется? — спросила она, различив впереди Элизабет и Кору, которые махали им с крыльца. Улыбнувшись, она помахала в ответ.
   — Ага, — тихо сказал Риви. — Оно называется «Семь Сестер» из-за истории, которую рассказывают аборигены. Легенда из века грез.
   — Века грез?
   — Так аборигены называют время дописьменной истории.
   — Расскажи мне эту легенду, — умоляюще попросила Мэгги, которая любила такие истории. Легенда, которую рассказал ей Сэмюэл в зоопарке, очень понравилась ей.
   Они уже подъезжали к дому, и лицо Риви как-то вдруг посерьезнело. Мэгги посмотрела в ту же сторону и увидела стоявших на крыльце Дункана и Элеанор.
   — Опять, — сказал ей муж. Риви остановил фургон напротив крыльца и проворно спрыгнул с козел, помогая спуститься Мэгги.
   Возможно, он отдал долг традиции, а может быть, просто хотел напомнить следящим за ними — особенно Дункану, — что Мэгги его жена. Как бы то ни было, Риви вдруг подхватил ее на руки и поднялся по ступенькам. Элизабет радостно бежала по пятам. Риви помедлил в дверях, быстро поцеловал Мэгги, а потом внес ее в дом.
   — Добро пожаловать домой, миссис Маккена, — сказал он низким голосом.
   На глаза Мэгги навернулись счастливые слезы, потому что слишком часто ей казалось, что этого никогда не произойдет. И даже после того, как Риви осторожно опустил ее на ноги, ее рука задержалась у него на шее.
   — Были такие минуты, — призналась она, — когда мне казалось, что если кто и перенесет кого-то через порог, так это буду я.
   Риви засмеялся и исподтишка хлопнул Мэгги по попке, после чего она впервые огляделась. Дом был просторным и довольно грубо сделанным. Ему не хватало мраморного изящества сиднейского особняка, но Мэгги это понравилось. В доме был огромный каменный камин, а в столовой слышался шум океана. Кухня находилась в отдельно стоящем здании, к которому вела дорожка. Разумеется, никаких газовых фонарей не было.
   «Семь Сестер» было довольно глухое местечко, но его новая хозяйка решила, что оно вовсе не такое уж скучное. Впервые за всю свою жизнь у Мэгги появился настоящий дом, и от этого чувства у нее комок подкатил к горлу.
   В хозяйской спальне наверху Мэгги залезла на подоконник, оглядывая сахарные поля и сверкающее море. Она ощутила на плечах руки Риви и его теплое дыхание на затылке, когда он наклонился и поцеловал ее в это чувствительное место.
   Довольная и счастливая, Мэгги подняла руки, положив их поверх рук Риви.
   — У меня такое чувство, будто вся моя жизнь была дорогой, ведущей сюда, в «Семь Сестер», — тихо сказала она.
   — У меня такое же чувство, — отозвался Риви, ласково покусывая ее шею. — С тех самых пор, как я перенес вас через порог, миссис Маккена.
   Мэгги обернулась, глядя в лицо Риви блестящими от слез глазами.
   — Я хочу, чтобы наш ребенок родился здесь, в этой самой комнате.
   — Ага, — усмехнулся Риви, подняв ее голову для поцелуя. — А есть ли место лучше этого, чтобы зачать еще с дюжину?
   От его поцелуя трепет желания пробежал по телу Мэгги, и она уже подсчитывала в уме часы, оставшиеся до вечера. Руки Риви обхватили ее ягодицы, крепко прижимая ее к нему, и, проведя кончиком языка вокруг ее губ, Риви добавил низким шепотом:
   — Ты будешь очень рада, что вышла за меня, Янки.
   Мэгги обвила его шею.
   — Я уже этому рада, — тихо ответила она, а потом задумчиво выгнула бровь. — Сегодня у нас по многим причинам будет первая брачная ночь.
   Риви уже собирался снова поцеловать жену, когда кто-то громко откашлялся. Вздрогнув, миссис и мистер Маккена вспомнили, что не одни, и, обернувшись, увидели стоявшую в дверях Элеанор, щеки которой пылали.
   — Кушать подано, — неожиданно робко сказала она, — если хотите присоединиться к нам.
   Мэгги проголодалась, и хотя она предпочла бы провести остаток дня наедине с мужем, она взяла смущенного Риви за руку и повела его к двери.
   Обед состоял из какой-то жареной дичи, картошки, гороха и лепешек, к которым подали повидло и свежие сливки. Мэгги была вынуждена сделать Элеанор комплимент за ее стряпню. Она не могла не заметить, что и Дункан, и Риви тут же с ней согласились.
   Пообедав, Риви с Дунканом с молчаливого обоюдного согласия вышли из столовой, чтобы поговорить наедине. Кора объявила, что мисс Элизабет нужно вздремнуть, так же как и ее няньке, и увела свою протестующую питомицу наверх. Таким образом, Мэгги осталась в обществе Элеанор и, пытаясь быть любезной, помогла ей убрать со стола. Но тем не менее Мэгги чувствовала какое-то стеснение.
   — На самом деле вам не стоит это делать, — отрешенно сказала Элеанор, собирая тарелки и ставя их друг на друга. — Вы, в конце концов, хозяйка дома, и вам еще нездоровится.
   Мэгги неожиданно почувствовала жалость к этой женщине. Подхватив одной рукой миску с недоеденной картошкой, а другой — тарелку с лепешками, она спросила:
   — Элеанор, почему вы так стремитесь остаться здесь, что даже согласны унизиться до положения прислуги?
   Впервые с той минуты, когда обед закончился, Элеанор встретилась взглядом с Мэгги, и в ее глазах блеснули слезы. Мэгги, которая даже представить себе не могла, что эта грозная женщина способна плакать, была ошарашена.
   — Иногда, — сказала та, — нам нужно только терпеливо подождать того, что можем получить, миссис Маккена. — Взгляд Элеанор стал пронзительным. — Когда у вас вырастет живот, и ваш муж уже не сможет уделять вам достаточно внимания, я надеюсь получить все сполна.
   Мэгги были так поражена, что пальцы ее разжались, и миска с картошкой с грохотом упала на пол.
   — Вы хотите стать любовницей Риви? — изумленно спросила она.
   Элеанор улыбнулась и вытерла слезы.
   — Жены довольно быстро изнашиваются, — холодно заметила она. — Подозреваю, что наступит такой день, когда вы будете рады тому, что муж оказался в моей постели, а не в вашей.
   Пораженная наглостью этой женщины, Мэгги наклонилась и подняла с пола миску, которую уронила, и со стуком поставила ее на стол.
   — Ваша вера в собственное очарование довольно удивительна, мисс Килгор, — ответила она. — Но если Риви ощутит потребность в любовнице, то, могу вас уверить, я сделаю все, что в моих силах, чтобы не допустить этого. А вы окажетесь далеко от «Семи Сестер». Вполне вероятно, что вы уедете уже сегодня.
   Улыбка Элеанор не сходила с лица, а глаза блестели не от слез, а от решимости.
   — Неужели вы решили, миссис Маккена, что ваш любящий супруг отошлет меня и позволит вам подвергать опасности ребенка, моя полы и готовя еду? Если вы так считаете, то, значит, недооцениваете его преданность.
   — Стоит мне только рассказать ему, что вы собираетесь…
   Элеанор перебила ее развязным смехом.
   — А если даже и так, то есть если он будет вне себя от ярости и укажет мне на дверь, — что маловероятно, так как немногие белые женщины захотят жить в таком захолустье, — мне нужно будет только обратиться к мистеру Кирку, чтобы получить место в его доме. Он наймет меня — гарантирую вам это, — и может статься, что это будет даже удобней для мистера Маккены, так как дом мистера Кирка не более чем в миле ходьбы отсюда. Он мог бы навещать любовницу, не хвастаясь этим перед женой.
   Мэгги поняла, что угрозы Элеанор небезосновательны: по указанным ею причинам Риви едва ли отошлет ее. Мэгги придется лгать ему, если он воспротивится ее намерениям. И Мэгги, как более молодая, будет походить на ревнивую и неопытную новобрачную. Риви решит, что причина ее вымыслов в беременности.