Страница:
— Риви… Риви…
И вдруг нараставшие в ней ощущения прорвались в одном отчаянном извержении чувств, желаний, любви. И в это же время Мэгги с наслаждением закричала, поддержанная оглушительным раскатом грома.
Риви еще не достиг вершины наслаждения — он застонал и начал двигаться быстрее по бархатистому каналу, по-прежнему дразнившему его. Его крик яростного экстаза, вырвавшийся из горла, не мог скрыть гром, потому что как раз в этот миг наступила пауза между раскатами.
Мэгги упивалась, в изнеможении вздрагивая, от чего его тело упало на нее, покрывшись испариной, теплое и тяжелое. Она обвила руками Риви за талию и крепко прижала к себе. Только когда он перевернулся на бок, все так же прерывисто дыша, Мэгги отпустила Риви и ласково погладила его руку. Несколько минут спустя она уже спала, свернувшись клубочком рядом с Риви, не подозревая, что он долго пролежал без сна, уставившись в полотняную крышу, защищавшую их от дождя.
Первое, что почувствовала Мэгги, была непонятная, тихая боль в самом интимном месте. Она поглубже зарылась в одеяло, прячась от ослепительного солнца, от которого порозовели опущенные веки. Под одеялом было слишком жарко, и Мэгги откинула его, наслаждаясь прохладой ласкового утреннего ветерка, обдувавшего ее голую кожу.
Тут она все вспомнила, открыла глаза и села на кровати. Риви исчез, а ее одежда была аккуратно разложена для просушки. С порозовевшими щеками Мэгги вылезла из постели, схватила все еще мокрые трусики и корсет и быстро натянула их. Потом надела чулки, туфли и бело-розовое полосатое платье, аккуратно сложенное в сумке. Теперь оно было неприлично мятым и слегка сырым, но все равно Мэгги влезла в него. Она как раз пыталась застегнуть его, когда в фургон вдруг ввалился Риви. Мэгги вспыхнула и отвела глаза, боясь, что увидит на его лице гримасу, раскаяние или изменившиеся чувства.
Он подошел к ней сзади, и стал теплыми пальцами застегивать пуговицы, до которых она не могла дотянуться. Когда он закончил, то раздвинул спутанные волосы и поцеловал ее в затылок. Мэгги замерла, почувствовав, как легко он мог пробуждать в ней ужасные желания. Не глядя на Риви, она нашла сумку и вытащила расческу, пытаясь привести в порядок безнадежно спутавшиеся волосы. Все так же молча Риви взял у нее из рук расческу, сел на кровать, где они прошлой ночью занимались такими позорными вещами, и потянул остолбеневшую Мэгги к себе на колени. Когда она попыталась встать, он удержал ее, обхватив рукой за талию. А потом принялся причесывать ее.
Мэгги никогда не подозревала, что это может быть настолько сладострастным — мужчина держит ее на коленях и расчесывает ей волосы; она даже не думала, что мужчина вообще способен на такое. Но этот интимный жест был полон такой нежности, что у нее перехватило дыхание. Мэгги слегка задрожала. Его бедра были твердыми, как гранит, и сладкое, волшебное волнение пробегало по ее телу. Риви помедлил.
— Замерзла?
— Да, — солгала Мэгги, слегка распрямляясь.
Риви усмехнулся и продолжил свое занятие.
— У тебя волосы лунного света на белом опале, — задумчиво сказал он минуту спустя, но в его тоне ей послышалась насмешка.
Мэгги не знала, что ответить на это, да она и не была уверена, что у нее это получится, поэтому промолчала. Риви продолжал причесывать ее, а когда закончил — это произошло нескоро, — то отложил расческу и с нежной бесцеремонностью накрыл ладонями грудь Мэгги. Она вздрогнула от сладостных ощущений, вызванных его прикосновением, и соскочила с его коленей, так как поняла, к чему могут привести эти ласки.
— Как я теперь выйду отсюда, когда никто не знает, что я провела ночь в этом фургоне? — нетерпеливо спросила она.
Риви ухмыльнулся и медленно поднялся, встав всего в нескольких сантиметрах от нее и испытывая удовольствие от явной неловкости, которую она испытывала от этого.
— Мало кто заметит. Просто заколешь волосы и перестанешь краснеть.
Мэгги тяжело вздохнула и принялась собирать шпильки, разбросанные по всей кровати Риви Маккены.
— Я и не краснею, — не разгибаясь, сказала она, собирая последние шпильки.
Риви бесстыдно потянулся и погладил круглую попку Мэгги, от чего волна жара пробежала по ее телу. Она стыдилась мысли о том, что стоит только этому человеку снова поцеловать ее, коснуться ее груди, и она без колебаний позволит ему овладеть собой. Прямо средь бела дня на этой узкой, измятой постели. Подумав об этом, Мэгги обернулась и дала Риви звонкую пощечину, получив удовольствие от самого этого звука.
Вдруг Риви поймал ее руки у нее за спиной, задев при этом другой рукой ее правую грудь. Он ухмыльнулся, почувствовав, как под тонкой тканью кофточки затвердел сосок. Все так же крепко держа ее за руки, он наклонился и осторожно прикусил зубами скрытый бутон.
Мэгги застонала и закрыла глаза. Риви незачем было держать ее: она была просто не в силах пошевелиться. Но он по-прежнему держал ее, языком и зубами дразня другую грудь, а тем временем свободной рукой поднял ее юбки. Она вздрогнула, почувствовав, что завязки на панталонах ослабли, и застонала, когда рука Риви скользнула под них, гладя ее. Он оставил грудь, чтобы целовать шею, а пальцы его оставались на том же месте, где и были, поглаживая, ударяя, скручивая маленький бугорок.
— О Господи, — выдохнула Мэгги, когда ее тело вдруг содрогнулось от жгучего наслаждения.
Он тихо засмеялся, продолжая ласкать Мэгги, хотя она трепетала от болезненных последствий его маленькой победы.
— Только попробуй еще раз ударить меня, Мэгги, — сказал он, осторожно прикусив мочку ее уха, — и тебя постигнет такая кара!
Мэгги почувствовала пьянящую силу желания, растущего в ней, и всхлипнула.
— О нет, Риви, пожалуйста, не надо больше…
Его ласки казались ей неумолимыми и мучительно-сладкими. Она почувствовала, как откинулась назад, подчиняясь волшебной силе желания, которое будила в ней его рука, тогда как его зубы продолжали играть с ее грудью, жаждавшей быть оголенной, но не получавшей желаемого.
— У-у, — застонала она, достигнув второго пика наслаждения. Бедра ее задергались в ответ на искусное прикосновение Риви.
Когда содрогания прекратились, Риви вынул руку из ее трусиков, опустил юбки и поднял ее, поставив вертикально. Ошеломленная великолепием только что происшедшего, она уставилась на него. Риви сильно шлепнул ее по попке, повернулся и вылез из фургона, что-то насвистывая при этом. Черт бы его побрал, он еще и свистит!
Пытаясь остудить горящие щеки, Мэгги прижала к ним ладони и стояла не двигаясь, пока дыхание снова не стало ровным. Потом, не желая весь день прятаться в фургоне Риви, она храбро вылезла из него. Небо было синим-синим, словно вымытым дождем, а солнце ярким, как начищенная медь. Повсюду толпился народ, разговаривая и что-то жуя на ходу, обходя мутные лужи. Мэгги почти сразу же разглядела Тэнси, стоявшую возле одного из костров и безмятежно гревшую руки. Взбешенная до крайности, Мэгги набросилась на подругу. Если бы Тэнси не исчезла тогда, она, может быть, и не оказалась бы в фургоне Риви. И, возможно, она не отдала бы ему самое ценное, что может женщина предложить мужчине.
— Тэнси Куин, — язвительно прошептала Мэгги, — где ты была?
Взглянув на Мэгги, а потом на фургон, из которого та вылезла, Тэнси прищурилась. В ее голубых глазах мелькнула догадка.
— Занималась тем же, чем и ты, только в сарае, — дерзко и нагло ответила она.
Мэгги застыла, а лицо ее запылало. Не зная, как ответить на это замечание Тэнси, она промолчала.
Тэнси приблизилась и, взяв Мэгги за руку, потащила ее подальше от костра и людей, дожидавшихся завтрака.
— Тебе повезло больше, чем остальным, Мэгги Чемберлен, — восхищенным шепотом призналась она. — Подумать только, переспать с таким мужиком!
К сожалению, Мэгги не нужно было представлять себе это, но и признаваться в этом ей тоже не хотелось.
— Так уж вышло, что ничего такого и не было. Совсем ничего. Просто мистер Маккена позволил мне переночевать в своем фургоне, потому что я попала под дождь, и мне было некуда деваться!
Тэнси понимающе кивнула, но глаза ее выражали крайнее сомнение.
— Ну да, дорогуша. Значит, потому, что ничего не было, я слышала, как ты бормотала его имя, когда проходила мимо фургона этим утром, разыскивая тебя. — Тэнси наклонилась ближе к Мэгги, ведя ее за собой между огромных луж. — Что же такое этот парень делал, что ты так завывала?
До крайности униженная, Мэгги отдернула руку и встала, упрямо и сердито уставившись в лицо Тэнси.
— Все, что тебе почудилось и что ты якобы слышала, — все это лишь плод твоей похотливой фантазии! — резко бросила она. — Либо ты просто устроила засаду не за тем фургоном!
Тэнси подняла обе руки в знак примирения, но в глазах ее мерцали хитрые огоньки, а губы дергались, стараясь подавить смешок.
— Ну ладно, милочка, если хочешь сделать вид, что ничего не было, то мне все равно, но не стоит так шутить с чувствами таких друзей, как я, потому что месяцев через девять тебе очень даже может понадобиться подруга.
Мэгги страшно побледнела. Не раз уже она думала о том, что может понести ребенка от Риви Маккены, но теперь такая перспектива казалась ей ужасающей.
Тэнси взяла Мэгги за обе руки.
— Не надо мучить себя, милая, это время, может, настанет, а может, и нет.
У Мэгги подкосились колени, когда она попыталась подсчитать, когда должны наступить месячные. Нужно подождать две недели! Две долгие, адские недели, прежде чем она узнает свою судьбу, которая, возможно, уже сейчас нанесла ей удар.
— Я, кажется, заболела, — сказала она.
Тэнси снова взяла ее за локоть, на этот раз встав спиной к потрескивающему костру.
— Ерунда, ты просто испугалась, — возразила она, — и слегка проголодалась. Пойдем, съедим чего-нибудь, а потом пойдем смотреть скачки.
Мэгги не хотелось смотреть скачки; ей казалось, что Риви говорил, что приехал сюда именно ради этого, и она, при любых обстоятельствах, не была готова снова встретиться с ним.
— В меня ничего не полезет.
Тэнси не слушала, и Мэгги подумалось, что подруга вообще никогда не слушала ее. Тэнси оставила Мэгги в очереди, а сама вернулась через несколько минут с двумя тарелками. Мэгги беспомощно поплелась за ней, когда Тэнси повела ее к импровизированной беговой дорожке, проходящей прямо по пастбищу какого-то фермера, и нашла местечко на одном из длинных сырых бревен, положенных специально для зрителей. В центре дорожки было большое количество самых разных лошадей. Некоторые, как определила Мэгги, чистокровные скаковые лошади, а другие, как объяснила ей Тэнси, дикие австралийские, которых поймали и объездили.
Плохо соображая, Мэгги жевала свой завтрак, наблюдая за приготовлениями к первому заезду. Там был и Риви, державший под уздцы огромного угольно-черного жеребца, пока хрупкая фигурка взбиралась в английское седло.
Тэнси посмотрела в ту сторону.
— Парень, с которым я обнималась этой ночью, говорит, что у него есть здесь где-то домик, у этого твоего Риви Маккены.
Мэгги обернулась, чуть не опрокинув тарелку с остатками еды.
— Домик?
— Конечно. — Тэнси пожала плечами. — У человека с его-то деньгами домов может быть больше, чем у тебя шпилек. Непонятно, почему мистер Маккена спал с тобой в фургоне, когда мог бы отвести тебя в тепленький домик!
Мэгги пришлось призвать на помощь все свое терпение, чтобы не огреть Тэнси по голове тарелкой. Она ей ни за что на свете не призналась бы, что ее волновал тот же вопрос, что и Тэнси.
— Нельзя ли потише? — прошипела она, уверенная, что кое-кто рядом с ними наблюдал за ней с удивлением, любопытством и упреком.
Голова у Мэгги разболелась, и ее замутило.
— Во сколько идет омнибус в Сидней? — спросила она с несчастным видом.
— Один будет в два, а другой в четыре, — рассеянно ответила Тэнси, которая все внимание обратила на наездников и лошадей, готовых к заезду.
В этот момент Мэгги все решила. Взяв у Тэнси тарелку и поставив ее поверх своей, она неловко перешагнула через бревно.
— Пойду отнесу, — прохладно сказала она. Тэнси обернулась, прикрывая глаза ладонью от яркого солнца.
— Но ты же пропустишь заезд! — крикнула она.
Мэгги только пожала плечами и без всякой цели зашагала прочь. Она собиралась пропустить не только этот заезд. Освободившись от тарелок, она вернулась в фургон, где Риви Маккена доставил ей такое наслаждение, и вытащила сумку. Быстро сложила в нее вчерашнее платье, ночную рубашку и расческу и вскоре уже шагала по грязной, разбитой дороге в Парамату, оставив позади лагерь и его сомнительный колорит. По пути она увидела огромный великолепный дом, который не заметила по дороге в лагерь вчера, и ей захотелось узнать, действительно ли это дом Риви. Она решила, что так оно и есть, и почувствовала, как щеки ее порозовели. Теперь она пошла быстрее, не обращая внимания на лужи, блестевшие на дороге. Он решил, что койка в фургоне вполне подойдет для того, чтобы лишить невинности мисс Мэгги Чемберлен; ни к чему мять хорошую постель ради какой-то доверчивой маленькой «Янки».
К тому времени, как Мэгги добралась до придорожной деревенской гостиницы, где останавливался омнибус, она распалилась до предела, а настроение у нее было хуже некуда. И хотя хозяин постоялого двора предупредил ее, что омнибус придет только через добрых два часа, Мэгги настояла на том, что хочет купить билет. Сделав это, она уселась в маленьком холле ждать. И молча ругать себя за то, что была такой распутной дурой.
Обляпанный грязью по колено и ликуя по поводу легкой победы своего скакуна на скачках, Риви направился к фургону, в котором провел самую сладостную ночь в своей жизни, уверенный в том, что Мэгги там. Но там ее не было, как и ее маленькой сумки, которую она таскала с собой, и в которой лежали все ее пожитки. Ликование Риви несколько поубавилось.
— Мистер Маккена? — позвал женский голос из-за фургона.
Риви обернулся и увидел маленькую девушку, которая была с Мэгги на борту «Виктории». Он не мог вспомнить ее имени, хотя и знал его.
— Да? — отрезал он раздраженно.
— Простите, сэр, но я надеялась, что вы где-нибудь видели Мэгги Чемберлен.
Теперь Риви заинтересовался; он выбрался из фургона и встал напротив девушки среди грязи и яркого солнечного света.
— Боюсь, что нет, — сказал он.
Девушка переступила с ноги на ногу, разбрызгивая вокруг грязь.
— Черт бы побрал эту девчонку! Порой не могу понять, зачем завела себе такую подружку! Она ушла в Парамату, надеется успеть на первый омнибус! А я тут переживаю, вдруг ее схватили какие-нибудь бандиты!
Риви сдержал улыбку и взглянул на солнце, определяя его положение. Первый омнибус пойдет в Сидней еще не скоро.
— Не волнуйтесь, мисс, я прослежу, чтобы Мэгги благополучно добралась до дома, — сказал он и побежал на пастбище, на котором проводились скачки.
Мэгги издали разглядела всадника. Конечно же, она поняла, что это Риви Маккена сидит верхом на прекрасном жеребце, но бежать было неразумно: он бы все равно догнал ее. Подъехав к гостинице, Риви спрыгнул на землю и привязал великолепное животное у коновязи справа от крыльца. В сине-зеленых глазах, когда он окинул взглядом недовольную Мэгги, мелькнуло озорство, а белые зубы сверкнули в ухмылке.
— Собрались домой, мисс Чемберлен? Даже не сказав «до свидания» своему первому любовнику?
Мэгги густо покраснела. Решив не показывать этому человеку, какое влияние он имеет на нее, она взяла себя в руки и, повернувшись, направилась на крыльцо. Он просто пошел за ней, а когда она попыталась убежать, наклонился и самым непристойным образом прижал ее к перилам.
— Отдай мне билет, Мэгги, — сказал он ласковым голосом, — а я верну тебе деньги.
Мэгги хотела протиснуться мимо него, но вместо этого почувствовала, что ее прижали еще сильней. Сердце у нее заколотилось, а дыхание участилось от неловкости положения.
— Мне нужен билет, — сказала она громче, чем шепотом. — Я возвращаюсь в Сидней.
— Ты едешь в Сидней со мной, — спокойно сказал Риви.
Мэгги не могла убежать, поэтому она просто зажмурилась, пытаясь вычеркнуть Риви Маккену из своей жизни. Он не двинулся с места, непристойным образом еще крепче прижимая ее, а когда Мэгги пришлось, наконец, открыть глаза, он весело наблюдал за ней.
— Вы отдали мне мои документы, помните? — заметила она, когда к ней вернулся дар речи. — Я свободная женщина, и если я хочу вернуться в Сидней одна, то так оно и будет!
— Документы? — глупо отозвался Риви, а потом полез в карман рубашки и вытащил пачку бумаг, которые он, должно быть, вытащил из сумки Мэгги, когда она спала. — Эти?
— Черт бы вас побрал! — выдохнула Мэгги, обеими руками толкнув Риви в грудь. — Вы просто совратитель, мошенник!
При этом Риви запрокинул голову и расхохотался.
— Совратитель? Мэгги, Мэгги, что за странные слова. — Он выгнул бровь, продолжив: — Могу напомнить, что я всеми силами старался соблюдать дистанцию, когда лег в постель с тобой прошлой ночью. Это ты настаивала на том, чтобы трогать меня.
Мэгги не знала, что сказать, а позднее испугалась, что кто-нибудь мог увидеть ее в такой компрометирующей ситуации. Она попыталась заглянуть Риви через плечо, уверенная, что наверняка умрет на месте, если кто-то подслушал их разговор.
Неожиданно Риви немного смягчился и отступил назад, так что Мэгги могла вздохнуть свободнее.
— Идем домой, Мэгги, — сказал он хриплым и странно убедительным голосом. — А утром можем поехать в Сидней.
— Это, — выпалила Мэгги, задрожав от злости и от того, что какая-то часть ее хотела поехать с Риви Маккеной и позволить ему делать с ней все, что угодно, — непристойное предложение!
— Еще этим утром тебя не волновали непристойные предложения, — заметил он.
Напоминание о ее бесстыдном поведении в фургоне подействовало на Мэгги, как отрава. Она занесла сумку, чтобы ударить его, но он просто выхватил сумку у нее из рук и положил на грубые доски крыльца. Глаза ее остановились на кармане рубашки, куда Риви положил драгоценные бумаги, проводившие черту между рабством и свободой.
— Я бы хотела получить назад свои документы, — спокойно сказала она.
— Разумеется, — ответил он, слегка наклонив голову, но тем не менее не пошевелился, чтобы достать бумаги.
Положившись на слепую браваду, Мэгги протянула руку. Риви поймал ее, тем же движением подхватив сумку, потащил ее к нетерпеливому жеребцу у коновязи и ловким движением отвязал животное.
— Что, по-вашему, это значит? — пробрюзжала Мэгги, когда ее бесцеремонно перебросили на спину лошади, а секунду спустя Риви сам уселся позади.
— Мисс Чемберлен, — сказал он низким скрежещущим голосом, — я собираюсь делать то, что нужно, несмотря на ваши протесты.
Жеребец заплясал и вскинул огромную голову, когда Риви поворачивал его в нужную сторону, и Мэгги обеими руками вцепилась в черную, как вороново крыло, гриву коня, внезапно обрадовавшись сильной руке, обнимавшей ее за талию и одновременно державшей ее сумку.
— У-увозить меня против воли — это вовсе не то, что надо! — заметила она неестественно писклявым голосом, потому что никогда раньше не ездила верхом ни на одном животном резвее старой цирковой клячи, и потому очень испугалась.
— Самое меньшее, что я могу сделать, — это проследить, чтобы вы благополучно добрались до дома, — возразил Риви, быстро ущипнув ее за мочку уха, от чего по всему ее телу пробежала восхитительная дрожь. — После того, как прошлой ночью делал с вами все, что хотел.
Мэгги крепче вцепилась в гриву и снова зажмурилась, когда огромный конь пустился галопом.
— А потом еще, — продолжал Риви, как будто они сидели в кресле-качалке, а не верхом на ужасающе сильном жеребце, — и этим утром.
К своей радости, и в то же время с тревогой, Мэгги заметила, что дом Риви оказался поблизости, хотя это был и не тот дом, который она заприметила раньше. Это было просторное здание из красного кирпича с застекленным крыльцом, и веерообразным окном над дверью. Во дворе росли цветы и ухоженный кустарник, и при других обстоятельствах Мэгги была бы очарована.
Риви спрыгнул с седла и снял Мэгги, и пока она с недовольным видом отряхивала юбки, пытаясь придать себе приличный вид, прибежали две маленькие чернокожие девочки, восхищенно глядя на Риви и широко, до ушей улыбаясь.
— Добродетель и Милосердие, — шепотом сообщил Риви.
— Кто? — спросила Мэгги.
Риви не потрудился повторить необычные имена девочек.
— Их родители подпали под влияние кое-каких английских миссионеров, — добавил он. — Всякий раз, когда приезжаю в Парамату, они ходят за мной по пятам. Куда я, туда и они.
Как это обычно случалось при встрече с детьми, Мэгги была очарована. Забыв о собственном опасном положении, она улыбнулась красивым малышкам. Риви взял ее за руку и потащил по ступенькам к двери. Он оглянулся, как и Мэгги, и увидел, что его две поклонницы не отстают. Он тяжело вздохнул и открыл дверь.
— Конечно, — шутливо сказал он, — Добродетель и Милосердие будут преследовать меня до конца моих дней.
Глава 9
И вдруг нараставшие в ней ощущения прорвались в одном отчаянном извержении чувств, желаний, любви. И в это же время Мэгги с наслаждением закричала, поддержанная оглушительным раскатом грома.
Риви еще не достиг вершины наслаждения — он застонал и начал двигаться быстрее по бархатистому каналу, по-прежнему дразнившему его. Его крик яростного экстаза, вырвавшийся из горла, не мог скрыть гром, потому что как раз в этот миг наступила пауза между раскатами.
Мэгги упивалась, в изнеможении вздрагивая, от чего его тело упало на нее, покрывшись испариной, теплое и тяжелое. Она обвила руками Риви за талию и крепко прижала к себе. Только когда он перевернулся на бок, все так же прерывисто дыша, Мэгги отпустила Риви и ласково погладила его руку. Несколько минут спустя она уже спала, свернувшись клубочком рядом с Риви, не подозревая, что он долго пролежал без сна, уставившись в полотняную крышу, защищавшую их от дождя.
Первое, что почувствовала Мэгги, была непонятная, тихая боль в самом интимном месте. Она поглубже зарылась в одеяло, прячась от ослепительного солнца, от которого порозовели опущенные веки. Под одеялом было слишком жарко, и Мэгги откинула его, наслаждаясь прохладой ласкового утреннего ветерка, обдувавшего ее голую кожу.
Тут она все вспомнила, открыла глаза и села на кровати. Риви исчез, а ее одежда была аккуратно разложена для просушки. С порозовевшими щеками Мэгги вылезла из постели, схватила все еще мокрые трусики и корсет и быстро натянула их. Потом надела чулки, туфли и бело-розовое полосатое платье, аккуратно сложенное в сумке. Теперь оно было неприлично мятым и слегка сырым, но все равно Мэгги влезла в него. Она как раз пыталась застегнуть его, когда в фургон вдруг ввалился Риви. Мэгги вспыхнула и отвела глаза, боясь, что увидит на его лице гримасу, раскаяние или изменившиеся чувства.
Он подошел к ней сзади, и стал теплыми пальцами застегивать пуговицы, до которых она не могла дотянуться. Когда он закончил, то раздвинул спутанные волосы и поцеловал ее в затылок. Мэгги замерла, почувствовав, как легко он мог пробуждать в ней ужасные желания. Не глядя на Риви, она нашла сумку и вытащила расческу, пытаясь привести в порядок безнадежно спутавшиеся волосы. Все так же молча Риви взял у нее из рук расческу, сел на кровать, где они прошлой ночью занимались такими позорными вещами, и потянул остолбеневшую Мэгги к себе на колени. Когда она попыталась встать, он удержал ее, обхватив рукой за талию. А потом принялся причесывать ее.
Мэгги никогда не подозревала, что это может быть настолько сладострастным — мужчина держит ее на коленях и расчесывает ей волосы; она даже не думала, что мужчина вообще способен на такое. Но этот интимный жест был полон такой нежности, что у нее перехватило дыхание. Мэгги слегка задрожала. Его бедра были твердыми, как гранит, и сладкое, волшебное волнение пробегало по ее телу. Риви помедлил.
— Замерзла?
— Да, — солгала Мэгги, слегка распрямляясь.
Риви усмехнулся и продолжил свое занятие.
— У тебя волосы лунного света на белом опале, — задумчиво сказал он минуту спустя, но в его тоне ей послышалась насмешка.
Мэгги не знала, что ответить на это, да она и не была уверена, что у нее это получится, поэтому промолчала. Риви продолжал причесывать ее, а когда закончил — это произошло нескоро, — то отложил расческу и с нежной бесцеремонностью накрыл ладонями грудь Мэгги. Она вздрогнула от сладостных ощущений, вызванных его прикосновением, и соскочила с его коленей, так как поняла, к чему могут привести эти ласки.
— Как я теперь выйду отсюда, когда никто не знает, что я провела ночь в этом фургоне? — нетерпеливо спросила она.
Риви ухмыльнулся и медленно поднялся, встав всего в нескольких сантиметрах от нее и испытывая удовольствие от явной неловкости, которую она испытывала от этого.
— Мало кто заметит. Просто заколешь волосы и перестанешь краснеть.
Мэгги тяжело вздохнула и принялась собирать шпильки, разбросанные по всей кровати Риви Маккены.
— Я и не краснею, — не разгибаясь, сказала она, собирая последние шпильки.
Риви бесстыдно потянулся и погладил круглую попку Мэгги, от чего волна жара пробежала по ее телу. Она стыдилась мысли о том, что стоит только этому человеку снова поцеловать ее, коснуться ее груди, и она без колебаний позволит ему овладеть собой. Прямо средь бела дня на этой узкой, измятой постели. Подумав об этом, Мэгги обернулась и дала Риви звонкую пощечину, получив удовольствие от самого этого звука.
Вдруг Риви поймал ее руки у нее за спиной, задев при этом другой рукой ее правую грудь. Он ухмыльнулся, почувствовав, как под тонкой тканью кофточки затвердел сосок. Все так же крепко держа ее за руки, он наклонился и осторожно прикусил зубами скрытый бутон.
Мэгги застонала и закрыла глаза. Риви незачем было держать ее: она была просто не в силах пошевелиться. Но он по-прежнему держал ее, языком и зубами дразня другую грудь, а тем временем свободной рукой поднял ее юбки. Она вздрогнула, почувствовав, что завязки на панталонах ослабли, и застонала, когда рука Риви скользнула под них, гладя ее. Он оставил грудь, чтобы целовать шею, а пальцы его оставались на том же месте, где и были, поглаживая, ударяя, скручивая маленький бугорок.
— О Господи, — выдохнула Мэгги, когда ее тело вдруг содрогнулось от жгучего наслаждения.
Он тихо засмеялся, продолжая ласкать Мэгги, хотя она трепетала от болезненных последствий его маленькой победы.
— Только попробуй еще раз ударить меня, Мэгги, — сказал он, осторожно прикусив мочку ее уха, — и тебя постигнет такая кара!
Мэгги почувствовала пьянящую силу желания, растущего в ней, и всхлипнула.
— О нет, Риви, пожалуйста, не надо больше…
Его ласки казались ей неумолимыми и мучительно-сладкими. Она почувствовала, как откинулась назад, подчиняясь волшебной силе желания, которое будила в ней его рука, тогда как его зубы продолжали играть с ее грудью, жаждавшей быть оголенной, но не получавшей желаемого.
— У-у, — застонала она, достигнув второго пика наслаждения. Бедра ее задергались в ответ на искусное прикосновение Риви.
Когда содрогания прекратились, Риви вынул руку из ее трусиков, опустил юбки и поднял ее, поставив вертикально. Ошеломленная великолепием только что происшедшего, она уставилась на него. Риви сильно шлепнул ее по попке, повернулся и вылез из фургона, что-то насвистывая при этом. Черт бы его побрал, он еще и свистит!
Пытаясь остудить горящие щеки, Мэгги прижала к ним ладони и стояла не двигаясь, пока дыхание снова не стало ровным. Потом, не желая весь день прятаться в фургоне Риви, она храбро вылезла из него. Небо было синим-синим, словно вымытым дождем, а солнце ярким, как начищенная медь. Повсюду толпился народ, разговаривая и что-то жуя на ходу, обходя мутные лужи. Мэгги почти сразу же разглядела Тэнси, стоявшую возле одного из костров и безмятежно гревшую руки. Взбешенная до крайности, Мэгги набросилась на подругу. Если бы Тэнси не исчезла тогда, она, может быть, и не оказалась бы в фургоне Риви. И, возможно, она не отдала бы ему самое ценное, что может женщина предложить мужчине.
— Тэнси Куин, — язвительно прошептала Мэгги, — где ты была?
Взглянув на Мэгги, а потом на фургон, из которого та вылезла, Тэнси прищурилась. В ее голубых глазах мелькнула догадка.
— Занималась тем же, чем и ты, только в сарае, — дерзко и нагло ответила она.
Мэгги застыла, а лицо ее запылало. Не зная, как ответить на это замечание Тэнси, она промолчала.
Тэнси приблизилась и, взяв Мэгги за руку, потащила ее подальше от костра и людей, дожидавшихся завтрака.
— Тебе повезло больше, чем остальным, Мэгги Чемберлен, — восхищенным шепотом призналась она. — Подумать только, переспать с таким мужиком!
К сожалению, Мэгги не нужно было представлять себе это, но и признаваться в этом ей тоже не хотелось.
— Так уж вышло, что ничего такого и не было. Совсем ничего. Просто мистер Маккена позволил мне переночевать в своем фургоне, потому что я попала под дождь, и мне было некуда деваться!
Тэнси понимающе кивнула, но глаза ее выражали крайнее сомнение.
— Ну да, дорогуша. Значит, потому, что ничего не было, я слышала, как ты бормотала его имя, когда проходила мимо фургона этим утром, разыскивая тебя. — Тэнси наклонилась ближе к Мэгги, ведя ее за собой между огромных луж. — Что же такое этот парень делал, что ты так завывала?
До крайности униженная, Мэгги отдернула руку и встала, упрямо и сердито уставившись в лицо Тэнси.
— Все, что тебе почудилось и что ты якобы слышала, — все это лишь плод твоей похотливой фантазии! — резко бросила она. — Либо ты просто устроила засаду не за тем фургоном!
Тэнси подняла обе руки в знак примирения, но в глазах ее мерцали хитрые огоньки, а губы дергались, стараясь подавить смешок.
— Ну ладно, милочка, если хочешь сделать вид, что ничего не было, то мне все равно, но не стоит так шутить с чувствами таких друзей, как я, потому что месяцев через девять тебе очень даже может понадобиться подруга.
Мэгги страшно побледнела. Не раз уже она думала о том, что может понести ребенка от Риви Маккены, но теперь такая перспектива казалась ей ужасающей.
Тэнси взяла Мэгги за обе руки.
— Не надо мучить себя, милая, это время, может, настанет, а может, и нет.
У Мэгги подкосились колени, когда она попыталась подсчитать, когда должны наступить месячные. Нужно подождать две недели! Две долгие, адские недели, прежде чем она узнает свою судьбу, которая, возможно, уже сейчас нанесла ей удар.
— Я, кажется, заболела, — сказала она.
Тэнси снова взяла ее за локоть, на этот раз встав спиной к потрескивающему костру.
— Ерунда, ты просто испугалась, — возразила она, — и слегка проголодалась. Пойдем, съедим чего-нибудь, а потом пойдем смотреть скачки.
Мэгги не хотелось смотреть скачки; ей казалось, что Риви говорил, что приехал сюда именно ради этого, и она, при любых обстоятельствах, не была готова снова встретиться с ним.
— В меня ничего не полезет.
Тэнси не слушала, и Мэгги подумалось, что подруга вообще никогда не слушала ее. Тэнси оставила Мэгги в очереди, а сама вернулась через несколько минут с двумя тарелками. Мэгги беспомощно поплелась за ней, когда Тэнси повела ее к импровизированной беговой дорожке, проходящей прямо по пастбищу какого-то фермера, и нашла местечко на одном из длинных сырых бревен, положенных специально для зрителей. В центре дорожки было большое количество самых разных лошадей. Некоторые, как определила Мэгги, чистокровные скаковые лошади, а другие, как объяснила ей Тэнси, дикие австралийские, которых поймали и объездили.
Плохо соображая, Мэгги жевала свой завтрак, наблюдая за приготовлениями к первому заезду. Там был и Риви, державший под уздцы огромного угольно-черного жеребца, пока хрупкая фигурка взбиралась в английское седло.
Тэнси посмотрела в ту сторону.
— Парень, с которым я обнималась этой ночью, говорит, что у него есть здесь где-то домик, у этого твоего Риви Маккены.
Мэгги обернулась, чуть не опрокинув тарелку с остатками еды.
— Домик?
— Конечно. — Тэнси пожала плечами. — У человека с его-то деньгами домов может быть больше, чем у тебя шпилек. Непонятно, почему мистер Маккена спал с тобой в фургоне, когда мог бы отвести тебя в тепленький домик!
Мэгги пришлось призвать на помощь все свое терпение, чтобы не огреть Тэнси по голове тарелкой. Она ей ни за что на свете не призналась бы, что ее волновал тот же вопрос, что и Тэнси.
— Нельзя ли потише? — прошипела она, уверенная, что кое-кто рядом с ними наблюдал за ней с удивлением, любопытством и упреком.
Голова у Мэгги разболелась, и ее замутило.
— Во сколько идет омнибус в Сидней? — спросила она с несчастным видом.
— Один будет в два, а другой в четыре, — рассеянно ответила Тэнси, которая все внимание обратила на наездников и лошадей, готовых к заезду.
В этот момент Мэгги все решила. Взяв у Тэнси тарелку и поставив ее поверх своей, она неловко перешагнула через бревно.
— Пойду отнесу, — прохладно сказала она. Тэнси обернулась, прикрывая глаза ладонью от яркого солнца.
— Но ты же пропустишь заезд! — крикнула она.
Мэгги только пожала плечами и без всякой цели зашагала прочь. Она собиралась пропустить не только этот заезд. Освободившись от тарелок, она вернулась в фургон, где Риви Маккена доставил ей такое наслаждение, и вытащила сумку. Быстро сложила в нее вчерашнее платье, ночную рубашку и расческу и вскоре уже шагала по грязной, разбитой дороге в Парамату, оставив позади лагерь и его сомнительный колорит. По пути она увидела огромный великолепный дом, который не заметила по дороге в лагерь вчера, и ей захотелось узнать, действительно ли это дом Риви. Она решила, что так оно и есть, и почувствовала, как щеки ее порозовели. Теперь она пошла быстрее, не обращая внимания на лужи, блестевшие на дороге. Он решил, что койка в фургоне вполне подойдет для того, чтобы лишить невинности мисс Мэгги Чемберлен; ни к чему мять хорошую постель ради какой-то доверчивой маленькой «Янки».
К тому времени, как Мэгги добралась до придорожной деревенской гостиницы, где останавливался омнибус, она распалилась до предела, а настроение у нее было хуже некуда. И хотя хозяин постоялого двора предупредил ее, что омнибус придет только через добрых два часа, Мэгги настояла на том, что хочет купить билет. Сделав это, она уселась в маленьком холле ждать. И молча ругать себя за то, что была такой распутной дурой.
Обляпанный грязью по колено и ликуя по поводу легкой победы своего скакуна на скачках, Риви направился к фургону, в котором провел самую сладостную ночь в своей жизни, уверенный в том, что Мэгги там. Но там ее не было, как и ее маленькой сумки, которую она таскала с собой, и в которой лежали все ее пожитки. Ликование Риви несколько поубавилось.
— Мистер Маккена? — позвал женский голос из-за фургона.
Риви обернулся и увидел маленькую девушку, которая была с Мэгги на борту «Виктории». Он не мог вспомнить ее имени, хотя и знал его.
— Да? — отрезал он раздраженно.
— Простите, сэр, но я надеялась, что вы где-нибудь видели Мэгги Чемберлен.
Теперь Риви заинтересовался; он выбрался из фургона и встал напротив девушки среди грязи и яркого солнечного света.
— Боюсь, что нет, — сказал он.
Девушка переступила с ноги на ногу, разбрызгивая вокруг грязь.
— Черт бы побрал эту девчонку! Порой не могу понять, зачем завела себе такую подружку! Она ушла в Парамату, надеется успеть на первый омнибус! А я тут переживаю, вдруг ее схватили какие-нибудь бандиты!
Риви сдержал улыбку и взглянул на солнце, определяя его положение. Первый омнибус пойдет в Сидней еще не скоро.
— Не волнуйтесь, мисс, я прослежу, чтобы Мэгги благополучно добралась до дома, — сказал он и побежал на пастбище, на котором проводились скачки.
Мэгги издали разглядела всадника. Конечно же, она поняла, что это Риви Маккена сидит верхом на прекрасном жеребце, но бежать было неразумно: он бы все равно догнал ее. Подъехав к гостинице, Риви спрыгнул на землю и привязал великолепное животное у коновязи справа от крыльца. В сине-зеленых глазах, когда он окинул взглядом недовольную Мэгги, мелькнуло озорство, а белые зубы сверкнули в ухмылке.
— Собрались домой, мисс Чемберлен? Даже не сказав «до свидания» своему первому любовнику?
Мэгги густо покраснела. Решив не показывать этому человеку, какое влияние он имеет на нее, она взяла себя в руки и, повернувшись, направилась на крыльцо. Он просто пошел за ней, а когда она попыталась убежать, наклонился и самым непристойным образом прижал ее к перилам.
— Отдай мне билет, Мэгги, — сказал он ласковым голосом, — а я верну тебе деньги.
Мэгги хотела протиснуться мимо него, но вместо этого почувствовала, что ее прижали еще сильней. Сердце у нее заколотилось, а дыхание участилось от неловкости положения.
— Мне нужен билет, — сказала она громче, чем шепотом. — Я возвращаюсь в Сидней.
— Ты едешь в Сидней со мной, — спокойно сказал Риви.
Мэгги не могла убежать, поэтому она просто зажмурилась, пытаясь вычеркнуть Риви Маккену из своей жизни. Он не двинулся с места, непристойным образом еще крепче прижимая ее, а когда Мэгги пришлось, наконец, открыть глаза, он весело наблюдал за ней.
— Вы отдали мне мои документы, помните? — заметила она, когда к ней вернулся дар речи. — Я свободная женщина, и если я хочу вернуться в Сидней одна, то так оно и будет!
— Документы? — глупо отозвался Риви, а потом полез в карман рубашки и вытащил пачку бумаг, которые он, должно быть, вытащил из сумки Мэгги, когда она спала. — Эти?
— Черт бы вас побрал! — выдохнула Мэгги, обеими руками толкнув Риви в грудь. — Вы просто совратитель, мошенник!
При этом Риви запрокинул голову и расхохотался.
— Совратитель? Мэгги, Мэгги, что за странные слова. — Он выгнул бровь, продолжив: — Могу напомнить, что я всеми силами старался соблюдать дистанцию, когда лег в постель с тобой прошлой ночью. Это ты настаивала на том, чтобы трогать меня.
Мэгги не знала, что сказать, а позднее испугалась, что кто-нибудь мог увидеть ее в такой компрометирующей ситуации. Она попыталась заглянуть Риви через плечо, уверенная, что наверняка умрет на месте, если кто-то подслушал их разговор.
Неожиданно Риви немного смягчился и отступил назад, так что Мэгги могла вздохнуть свободнее.
— Идем домой, Мэгги, — сказал он хриплым и странно убедительным голосом. — А утром можем поехать в Сидней.
— Это, — выпалила Мэгги, задрожав от злости и от того, что какая-то часть ее хотела поехать с Риви Маккеной и позволить ему делать с ней все, что угодно, — непристойное предложение!
— Еще этим утром тебя не волновали непристойные предложения, — заметил он.
Напоминание о ее бесстыдном поведении в фургоне подействовало на Мэгги, как отрава. Она занесла сумку, чтобы ударить его, но он просто выхватил сумку у нее из рук и положил на грубые доски крыльца. Глаза ее остановились на кармане рубашки, куда Риви положил драгоценные бумаги, проводившие черту между рабством и свободой.
— Я бы хотела получить назад свои документы, — спокойно сказала она.
— Разумеется, — ответил он, слегка наклонив голову, но тем не менее не пошевелился, чтобы достать бумаги.
Положившись на слепую браваду, Мэгги протянула руку. Риви поймал ее, тем же движением подхватив сумку, потащил ее к нетерпеливому жеребцу у коновязи и ловким движением отвязал животное.
— Что, по-вашему, это значит? — пробрюзжала Мэгги, когда ее бесцеремонно перебросили на спину лошади, а секунду спустя Риви сам уселся позади.
— Мисс Чемберлен, — сказал он низким скрежещущим голосом, — я собираюсь делать то, что нужно, несмотря на ваши протесты.
Жеребец заплясал и вскинул огромную голову, когда Риви поворачивал его в нужную сторону, и Мэгги обеими руками вцепилась в черную, как вороново крыло, гриву коня, внезапно обрадовавшись сильной руке, обнимавшей ее за талию и одновременно державшей ее сумку.
— У-увозить меня против воли — это вовсе не то, что надо! — заметила она неестественно писклявым голосом, потому что никогда раньше не ездила верхом ни на одном животном резвее старой цирковой клячи, и потому очень испугалась.
— Самое меньшее, что я могу сделать, — это проследить, чтобы вы благополучно добрались до дома, — возразил Риви, быстро ущипнув ее за мочку уха, от чего по всему ее телу пробежала восхитительная дрожь. — После того, как прошлой ночью делал с вами все, что хотел.
Мэгги крепче вцепилась в гриву и снова зажмурилась, когда огромный конь пустился галопом.
— А потом еще, — продолжал Риви, как будто они сидели в кресле-качалке, а не верхом на ужасающе сильном жеребце, — и этим утром.
К своей радости, и в то же время с тревогой, Мэгги заметила, что дом Риви оказался поблизости, хотя это был и не тот дом, который она заприметила раньше. Это было просторное здание из красного кирпича с застекленным крыльцом, и веерообразным окном над дверью. Во дворе росли цветы и ухоженный кустарник, и при других обстоятельствах Мэгги была бы очарована.
Риви спрыгнул с седла и снял Мэгги, и пока она с недовольным видом отряхивала юбки, пытаясь придать себе приличный вид, прибежали две маленькие чернокожие девочки, восхищенно глядя на Риви и широко, до ушей улыбаясь.
— Добродетель и Милосердие, — шепотом сообщил Риви.
— Кто? — спросила Мэгги.
Риви не потрудился повторить необычные имена девочек.
— Их родители подпали под влияние кое-каких английских миссионеров, — добавил он. — Всякий раз, когда приезжаю в Парамату, они ходят за мной по пятам. Куда я, туда и они.
Как это обычно случалось при встрече с детьми, Мэгги была очарована. Забыв о собственном опасном положении, она улыбнулась красивым малышкам. Риви взял ее за руку и потащил по ступенькам к двери. Он оглянулся, как и Мэгги, и увидел, что его две поклонницы не отстают. Он тяжело вздохнул и открыл дверь.
— Конечно, — шутливо сказал он, — Добродетель и Милосердие будут преследовать меня до конца моих дней.
Глава 9
Не успел Риви открыть дверь, как ему в объятия с радостным воплем «Папа!» бросилась маленькая девочка, та самая, которую Мэгги видела в Сиднее играющей на лужайке. Привязанность Риви к ребенку была очевидна. Он крепко обнял ее, а она непримиримо-изучающе смотрела на Мэгги через его широкое плечо своими сине-зелеными глазами.
Риви слегка повернулся в просторном, хорошо освещенном коридоре и сказал:
— Мэгги, это Элизабет.
Мэгги автоматически протянула ей руку. С минуту Элизабет просто смотрела в лицо Мэгги, не торопясь расцепить руки, обнимавшие шею Риви. И хотя в мире взрослых это назвали бы снобизмом, в манере ребенка не было никакого недружелюбия.
— Привет, Элизабет, — вежливо сказала Мэгги, искренне улыбаясь.
— Она редко разговаривает, — заметил Риви, когда они пришли в огромную гостиную, и молчание, по его мнению, крайне затянулось. Он опустил Элизабет на ноги, и она убежала.
— Единственное, что она постоянно произносит, это «папа».
Мэгги была так задумчива, что почти не заметила неброской элегантности обстановки.
— Но ей, должно быть, уже четыре, по крайней мере…
Риви бесцеремонно сделал Мэгги знак садиться, а когда она опустилась в кресло у массивного каменного камина, вышел из комнаты. Он вернулся, неся в руке стакан какой-то жидкости янтарного цвета. Мэгги не решилась взглянуть на часы в открытую, но выгнула бровь: еще было слишком рано для спиртного.
Риви усмехнулся, заметив ее реакцию, и сел в кресло напротив.
— Я подумал, что ты предпочтешь чай этому типу освежающего, — сказал он, и не успела Мэгги согласиться с тем, что она действительно предпочла бы чай, как в комнату вошла негритянка с подносом в руках. Женщина поставила поднос на столик рядом с креслом Мэгги и, не сказав ни слова, даже не посмотрев ни на Риви, ни на его гостью, вышла из комнаты.
— Полагаю, мать Добродетели и Милосердия? — спросила Мэгги просто для поддержания разговора и размышляя, как следует вести себя в такой необычной ситуации.
— Полагаю, Кала имеет к ним какое-то отношение, — Риви улыбнулся, — хотя она им и не мать.
У аборигенов свой взгляд на родственные отношения.
Мэгги вытаращила глаза.
— Аборигены? Но мне казалось, что это дикари, скитающиеся вдали от городов…
— Многие именно таковы и есть, — спокойно уточнил Риви. — Есть кочевые племена, которые бросают все добро, снимаются с мест, стоит им только захотеть.
Прежде чем Мэгги успела ответить, в комнату, широко шагая, вошел низенький, лысеющий человек представительного вида. В руке он держал шляпу с круглыми полями. Выражение его маленьких, бесцветных глазок, когда он посмотрел на Мэгги, граничило с неодобрением. Риви, ничуть не смутившись, отставил в сторону стакан, и, взглянув на незнакомца еще раз, Мэгги поняла, чем вызвана такая любезность. На нем был воротничок священника. Риви встал и, сердечно кивнув, сказал:
— Преподобный Колинз.
Риви слегка повернулся в просторном, хорошо освещенном коридоре и сказал:
— Мэгги, это Элизабет.
Мэгги автоматически протянула ей руку. С минуту Элизабет просто смотрела в лицо Мэгги, не торопясь расцепить руки, обнимавшие шею Риви. И хотя в мире взрослых это назвали бы снобизмом, в манере ребенка не было никакого недружелюбия.
— Привет, Элизабет, — вежливо сказала Мэгги, искренне улыбаясь.
— Она редко разговаривает, — заметил Риви, когда они пришли в огромную гостиную, и молчание, по его мнению, крайне затянулось. Он опустил Элизабет на ноги, и она убежала.
— Единственное, что она постоянно произносит, это «папа».
Мэгги была так задумчива, что почти не заметила неброской элегантности обстановки.
— Но ей, должно быть, уже четыре, по крайней мере…
Риви бесцеремонно сделал Мэгги знак садиться, а когда она опустилась в кресло у массивного каменного камина, вышел из комнаты. Он вернулся, неся в руке стакан какой-то жидкости янтарного цвета. Мэгги не решилась взглянуть на часы в открытую, но выгнула бровь: еще было слишком рано для спиртного.
Риви усмехнулся, заметив ее реакцию, и сел в кресло напротив.
— Я подумал, что ты предпочтешь чай этому типу освежающего, — сказал он, и не успела Мэгги согласиться с тем, что она действительно предпочла бы чай, как в комнату вошла негритянка с подносом в руках. Женщина поставила поднос на столик рядом с креслом Мэгги и, не сказав ни слова, даже не посмотрев ни на Риви, ни на его гостью, вышла из комнаты.
— Полагаю, мать Добродетели и Милосердия? — спросила Мэгги просто для поддержания разговора и размышляя, как следует вести себя в такой необычной ситуации.
— Полагаю, Кала имеет к ним какое-то отношение, — Риви улыбнулся, — хотя она им и не мать.
У аборигенов свой взгляд на родственные отношения.
Мэгги вытаращила глаза.
— Аборигены? Но мне казалось, что это дикари, скитающиеся вдали от городов…
— Многие именно таковы и есть, — спокойно уточнил Риви. — Есть кочевые племена, которые бросают все добро, снимаются с мест, стоит им только захотеть.
Прежде чем Мэгги успела ответить, в комнату, широко шагая, вошел низенький, лысеющий человек представительного вида. В руке он держал шляпу с круглыми полями. Выражение его маленьких, бесцветных глазок, когда он посмотрел на Мэгги, граничило с неодобрением. Риви, ничуть не смутившись, отставил в сторону стакан, и, взглянув на незнакомца еще раз, Мэгги поняла, чем вызвана такая любезность. На нем был воротничок священника. Риви встал и, сердечно кивнув, сказал:
— Преподобный Колинз.