Милованов Максим. Естественный отбор

   – Нет. – Этим ответом свидетельница обрубила все радужные надежды следователя. – Как она падала, я не видела.
   На всякий случай Анатолий решил прибегнуть к тактике «разговора по душам».
   – Простите, я не представился, – произнес он. – Меня зовут Анатолий Панфилов, я – капитан милиции. А вас как зовут, позвольте узнать?..
   – Евдокия Дмитриевна Безрукова, пенсионерка, – назвалась женщина.
   – Евдокия Дмитриевна, расскажите, пожалуйста, подробно, что вы видели? – попросил Анатолий, бережно взяв женщину за локоть и отводя ее немного в сторону.
   – Уф-ф, даже не знаю, с чего начать, – предвкушая возможность выговориться, заволновалась свидетельница.
   – А вы начните с того, как вы здесь оказались.
   – Очень просто… Я сегодня у золовки в гостях была, у Антонины. Засиделись мы, значит, дольше, чем обычно. И она мне и говорит, оставайся, мол, ночевать. А я отказалась. Думаю, чего это я их стеснять буду, у нее ведь, кроме нее самой, в доме еще муж – инвалид, участник войны, сын старший и сноха. А у той дети. Нарожала сдуру четверых, теперь вот не знает, как их обуть и одеть. Хорошо еще…
   – Значит, вы шли мимо моста… – поспешил перебить ее Анатолий, чтобы перевести разговор с темы постоянно рожающей снохи в более продуктивное для следствия русло.
   – Я ведь здесь нечасто хожу, – продолжала женщина. – Не нравится мне эта дорога. Одни булыжники под ногами. Пока до асфальта доберешься, всю обувку изобьешь. Я хожу здесь, только когда дождик пройдет и основную дорогу размывает. Она ведь, основная дорога-то, – сплошная глина. Когда сухо, идти одно удовольствие, но после дождя хоть на лыжах катайся. И когда ее заасфальтируют?
   – А как вы заметили упавшую женщину? – торопил события Панфилов, чувствуя, что впереди маячит обсуждение работы жилищно-коммунальных служб города.
   – Да очень просто. Иду я, значит, по булыжникам этим, под ноги как следует смотрю, чтобы не упасть, вдруг слышу удар. Будто тяжелый камень на землю с моста упал. Вправо-то повернулась, а – матушки! – это ж вовсе и не камень, а женщина! Я подошла к ней, смотрю, а вокруг кровищи!.. Ну, я сразу к телефону-автомату побежала в «Скорую» звонить и в милицию…
   – А давно это было?
   – Минут двадцать назад, может, чуть больше…
   – А когда вы подошли к упавшей женщине, она была жива?
   – По-моему, жива, – пожала плечами свидетельница. – Даже вроде хрипела, будто сказать что-то хотела.
   – Вот дьявол! – выругался Панфилов и, развернувшись в сторону одного из милиционеров, спросил: – Сержант, вы у этой женщины пульс проверяли, когда приехали?
   – Нет. А зачем? Нам по рации сообщили о трупе, а не…
   Тут лицо сержанта пошло пятнами. До него, видимо, дошло, какую чудовищную некомпетентность допустили он и его коллега.
   Нагнувшись к лежащей на асфальте женщине, Анатолий потрогал пульс на правой руке. Он прекрасно знал, что положено на левой, но дотрагиваться до той руки, которая выглядела как сплошная груда сломанных костей в ошметках кровоточащего мяса, не решился.
   «Кретин! – ругал он себя. – Как же ты не обратил внимания на то, что кровь еще сочится из ран. Да и обувь… Обувь на ногах, а это верный признак того, что женщина жива. В девяноста девяти случаях из ста обувь слетает с ног человека, если тот скончался от сильного удара, это знает любой курсант из милицейской школы. Стыд и позор вам, капитан Панфилов!..»
   Примерно с минуту он пытался угадать: те еле слышные биения на кончиках пальцев – это его собственный пульс или признаки жизни прыгнувшей с моста женщины? Наконец Анатолий определил, что это ее пульс, редкий и слабый.
   – Так, граждане-сержанты. Живо достали из своей машины аптечку!
   Видя некоторое замешательство молодых милиционеров, он добавил:
   – Только посмейте мне сказать, что у вас в машине нет аптечки!
   – Есть! – ответили оба в один голос.
   – А шприц и ампула с адреналином там имеются?
   По удивленным лицам сержантов он понял, что они об этом не имели ни малейшего понятия. Впрочем, это сейчас уже было не столь важно. На мосту слышался вой сирены «скорой помощи»…
 
   – Заканчивается вторая неделя после того, как мы узнали о существовании карточной науки… И что мы имеем – ничего!
   – Не язви, – огрызнулась Юля. – Прошло еще слишком мало времени. К тому же мы должны быть чрезвычайно благодарны Анне Павловне хотя бы за то, что она своими предсказаниями покончила со скукой в нашем доме.
   – Да уж, – протянул Артем. – Бедная скука наверняка повесилась где-нибудь в шкафу, слушая наши ежедневные споры.
   – Ты лучше пей свой кофе, а то он, наверное, совсем остыл.
   Артем сделал еще один глоток той жидкости, что в данном заведении именовалась «кофе», и поморщился:
   – Где они его только берут?
   – Как где? – усмехнулась супруга. – Это всем известно: на лучших плантациях по всему миру!..
   – Сколько раз зарекался не пить здешний кофе!
   …Между тем они очень любили это тихое кафе на углу улицы. Кафе, которое, казалось бы, ничем, кроме своего странного названия «Зоопарк», не выделялось. Дверь кафе приоткрылась, и на пороге появилась Полина.
   – Привет, отшельники! Вот вы где, оказывается, скрываетесь!
   Вид у соседки был более чем странный: на лице загадочная улыбка, на голове сногсшибательная прическа под названием «взбесившийся серпантин», а в руках полиэтиленовая сумка с шампанским и фруктами.
   – Не знаю, в чем причина твоей бурной радости, – поспешил предупредить Артем, – но мы, между прочим, оба за рулем. Машины стоят около входа…
   – Знаю, знаю! – отмахнулась от предупреждения Полина. – Благодаря машинам я вас и обнаружила!
   Она решительно водрузила на стол все, что находилось в руках.
   – Оставите свои железяки здесь – возле кафе. Скажете Вальку – он посторожит их до утра! Очень, между прочим, ответственный паренек. Он всегда дежурит возле кафе – присматривает за машинами.
   – Да, но мне еще нужно заехать в аптеку, – возразила Юля. – Ближайшая отсюда довольно далеко – прикажешь пешочком прогуляться?
   – А что тебе там понадобилось?
   – Ну не за столом же…
   – Стоп, все понятно! – обрадовалась Полина. – То, что тебе нужно, возьмешь у меня дома. У меня этого добра полно – ты же знаешь!..
   – Тампаксы – фруктиксы – сникерсы? – проявил осведомленность Артем. – Понимаю… Не понимаю только, за что, собственно, пить собираемся?
   – Ах да, – засмеялась Полина. – Я ведь еще не сказала, в чем дело! Вы только не сильно пугайтесь, ладно? – Она сделала паузу, внимательно всматриваясь в лица друзей, и увидела, что ее предупреждение возымело обратный эффект. Смутное предположение промелькнуло в головах супругов. Улыбки слетели с их молодых лиц. Первым решился озвучить свои мысли Артем:
   – Ты хочешь сказать нам, что вам дали квартиру?
   – Да, – кивнула Полина. – Четырехкомнатную. Ордер и ключи получим месяца через три-четыре.
   – Ну вот, началось…
 
   Всегда, когда человеку плохо, время тянется бесконечно долго. Эта странная закономерность имела место и сейчас. Минуло каких-то три недели с момента наступления «часа икс», а им казалось, что прожит уже год – не меньше!..
   – Я не перестаю ругать себя за тот глупый поступок, – произнес Артем, воткнувшись невидящим взглядом в экран телевизора.
   Юля устроилась на своем любимом, сконструированном по ее собственному проекту диване. Отложив в сторону наиглупейший и вместе с тем наимоднейший журнал, она ответила мужу так, будто сама давно уже размышляла на эту тему:
   – Думаешь, если бы мы не сходили тогда к гадалке, то всего того, что произошло за эти три недели, не случилось бы?..
   – Не совсем так! – поспешил поправить Артем. – Сами события наверняка произошли бы помимо нашей воли, но уверен, что перенести их было бы намного легче. Подумай сама, неужели набеги налоговой полиции, неожиданный приход аудиторов, потеря нескольких важных клиентов, да и прочие неприятности на моей работе… неужели все это мы стали бы воспринимать как некий «знак судьбы» или же «злой рок»? Нет! Лишь ожидание всех этих событий сделало их таковыми!.. Не знаю, как ты, но лично я теперь каждый день с ужасом жду, что в любой момент может появиться предсказанный ею герой с короткой стрижкой и белыми волосами… И вот тогда начнутся настоящие испытания!..
   – По-моему, мы превращаемся в параноиков! – засмеялась Юля. – Тебе не кажется?
   – Да, есть в этом всем что-то ненормальное. Может, нам уже пора делать то самое добро, о котором говорила гадалка?
   – Возможно!..
   – Знать бы только, как это сделать? Отдать энную сумму на благотворительность? Ну уж нет, ни за что! – Артем решительно покачал головой. – Это все пойдет в лапы чиновников. Уж лучше выйти на улицу и раздать все нищим!
   – Зачем же для этого на улицу выходить? Достаточно выйти на лестничную площадку!..
   – Что ты имеешь в виду?
   – Я имею в виду Полину и ее славное семейство…
   – Каким образом оказать им это благодеяние? За четыре с лишним года, что я их знаю, они ни разу не просили денег… Или попросили наконец?
   – Нет, не попросили. Ты же знаешь, какие в их семье железные принципы на этот счет. Изменят они им, наверное, только в гробу! Вспомни прошлый год, когда всем медикам не выдавали несколько месяцев зарплату – даже тогда они не попросили помощи. Я вынуждена была прибегать ко всяческим ухищрениям, чтобы заманить их в гости и накормить чем-нибудь… Не попросят и теперь – хотя именно сейчас, наверное, нуждаются в деньгах как никогда!..
   – А что случилось? – спросил Артем.
   – Оказывается, что родителям Полины как заслуженным врачам еще восемь лет назад обещали дать четырехкомнатную квартиру. Но, как всегда бывает с честными и порядочными людьми, им не повезло: ситуация в самый последний момент изменилась. Рыночная стоимость квадратного метра жилья возросла, и теперь им предлагают лишь трехкомнатную. Если же они захотят въехать в четыре комнаты, то им следует выложить за это удовольствие некоторую сумму – около четырех тысяч долларов примерно… Такая вот история!..
   – Давай позовем Полину и попробуем уговорить ее взять деньги. Ситуация все-таки нестандартная!..
   – Не питай иллюзий – откажется! – вздохнула Юля.
   – Но придумать что-то необходимо. Что-нибудь оригинальное… Вроде выигрыша в лотерею, например…
   – Они никогда ни в какие лотереи не играют, – отозвалась жена. – У них просто не остается денег, чтобы покупать билеты. Да и слишком это все сложно. Проще подбросить в подъезд сумку с деньгами, не понесет же она их в милицию!
   – Не понесет, – ответил муж. – Она понесет их к нам…
   – Думаешь, догадается?
   – Уверен. Обязательно догадается. Если найдет деньги в подъезде. А вот если где-нибудь в другом месте!..
   Супруги обменялись понимающим взглядом: похоже, что проблема осчастливливания лучшего друга была разрешена! Оставались тонкости. Но как раз в тонкостях и заключался успех всего предприятия – вдруг подкинутые деньги попадут не по адресу, вдруг Полина не пойдет в этот день своей обычной дорогой, вдруг… Нелепых случайностей могло возникнуть бесчисленное множество, и каждая из них грозила провалом всего дела! Для того чтобы исключить все случайности, необходима была четкая организация задуманного предприятия.
   Артем взял инициативу в свои руки. Он стал набирать номер на мобильнике.
   – Ему звонишь, – догадалась Юля, коснувшись указательным пальцем плеча, изображая погоны.
   Артем кивнул.
   Последние четыре года он набирал этот номер нечасто, если быть абсолютно точным – два раза в год: в день рождения абонента, а также в день профессионального праздника организации, к которой он принадлежал.
   – Слушаю вас, – раздалось на том конце провода.
   – Мне, пожалуйста, Ивана Ильича Владимирова!
   – Кто его спрашивает?
   – Артем Шарапанов…
   – Хорошо, – ответил голос. – Ждите.
   Прошло, как обычно, около минуты, после чего Артем услышал голос дяди:
   – Здравствуй, Артем! Как твое драгоценное здоровье?
   – Здравствуйте, Иван Ильич! Со здоровьем все нормально.
   – По делу звонишь или так просто? – сразу же поинтересовался собеседник.
   – По делу, причем не совсем обычному делу!
   – Ну, если по необычному, тогда приходи сегодня вечером в гости – потолкуем. Еще не забыл, где я живу?
   – Нет, не забыл… Заранее спасибо!..
   – Благодарить потом будешь, если все получится.
   – Получится, – улыбнулся Артем. – Дело-то, честно говоря, пустяковое… Совершить небольшой благородный поступок, всего-то!..
   – Как знать, как знать, – засомневался голос на том конце провода. – В жизни, как это ни странно, именно добрые и благородные поступки даются труднее всего, а если вдруг что-то и получается, то расплата за это следует немедленно. Так что, прежде чем делать добро, стоит тысячу раз подумать…
   – Вот мы вместе вечером и подумаем… До свидания!..
   Артем положил трубку и посмотрел на жену.
   – Что он сказал? – спросила она.
   – Странный он стал какой-то, – ответил Артем. – Наверное, старость!.. Боится превращаться из злого колдуна в доброго волшебника. А ведь ему-то как раз не мешало бы и о душе подумать!
 
   – Что, царевич мой, невесел, низко голову повесил? – этими словами Глушенкова оторвала Анатолия Панфилова от глубоких размышлений, сопровождавшихся вялым прихлебыванием рассольника, который он ел вот уже добрых полчаса.
   – Присаживайся! – Появление в ведомственной столовой его лучшего друга, инспектора по делам несовершеннолетних Валентины Андреевны, было как нельзя кстати.
   – Как рассольничек? – поинтересовалась коллега, устраиваясь напротив.
   – Так себе.
   – Случилось что-нибудь?
   – С чего ты взяла? – вопросом на вопрос ответил Анатолий.
   – Вид у тебя такой, Толя, ложку вон проносишь мимо рта. Ну давай, выкладывай.
   – Да выкладывать-то, честно говоря, нечего, – вздохнул капитан Панфилов. – Утомился. Не знаю, бывает с тобой такое или нет: работаешь, работаешь, мечешься, словно белка в колесе, не зная усталости, и вдруг – бац! Чувствуешь однажды, что все, нет больше сил – кончились…
   – Бывает, Толя, еще как бывает, – понимающе кивнула Валентина Андреевна и тут же выдала рецепт выздоровления: – А не пора ли тебе в отпуск? Ты когда, собственно, последний раз был в отпуске?
   – Полтора года назад. Мы тогда с дочерью к родственникам на Домбай ездили. На горных лыжах катались…
   – Помню. Видела фотографии…
   – Здорово там! – заулыбался, словно ребенок, Панфилов. – Правда, ссадин и ушибов было – не перечесть.
   – Так бери отпуск. Махнете и в этом году туда же!
   – А что, неплохая идея, – продолжая меланхолически улыбаться, промямлил Анатолий. – Только сейчас, в самый разгар лета, может быть, лучше на море махнуть? Как ты считаешь?
   – И то дело.
   – Точно, на море! – воскликнул Анатолий. – Это и для дочери будет полезно. Она этой зимой без остановки гриппом болела. Врачи говорят, что соленая вода – лучшая профилактика…
   – А когда у тебя по графику отпуск?
   – Через месяц. Но это ничего. Думаю, начальство согласится меня немного «сдвинуть». Я ж все-таки звезда районного сыска!
   – Скромность – твое самое сильное качество! – заметила Валентина Андреевна.
   – Дело, правда, одно нужно закончить. Я рассчитывал с ним еще пару недель назад завязать, но не получается. А дельце-то на первый взгляд казалось совсем пустяковым…
   – Ты имеешь в виду дело той женщины, которая прыгнула с моста?
   – Оно самое! – кивнул Панфилов. – Мог ли я предположить, что так надолго с ним застряну.
   – Я думала, ты это дело давно закрыл… В нем, насколько я помню, не было ничего сложного, особенно для такой звезды районного сыска.
   Этот легкий укол не остался незамеченным.
   – Прежде чем поддевать, – заявил Анатолий, – неплохо бы ознакомиться с нюансами…
   – С нюансами! Какие тут могут быть нюансы?.. Бабушка по внешнему виду – явный бомж, в пьяном виде решает покончить с жизнью или же просто сваливается с моста ввиду чрезмерного употребления… Какие нюансы? Что, нашлись родственники? Кто-то объявил на нее розыск? Или, может быть, тебе удалось установить личность потерпевшей и разузнать кое-что из ее бурного прошлого?
   – Нет, нет, – прервал речь коллеги Анатолий. – Личность потерпевшей установить не удалось, документов при ней не было, да и розыск на человека, схожего с потерпевшей по приметам, никто не объявлял. Признаюсь честно, если бы реанимационная бригада не сотворила чудо и женщина умерла, я спустя два-три дня закрыл бы это дело.
   – Ты хочешь сказать, что старушка пришла в себя и смогла сообщить что-то такое?..
   Анатолий покачал головой:
   – Нет. Пострадавшая в глубокой коме. Врачи сказали, что положение ее практически безнадежно. Будь ее организм на тридцать лет помоложе, у нее еще оставался бы шанс, а так… – Капитан вздохнул, а затем продолжил: – Если в ближайшие два месяца не объявятся ее родственники, аппаратуру искусственного жизнеобеспечения отключат и она отправится туда, куда ее кто-то очень хотел отправить!
   – «Хотел отправить»! – вскинула брови Валентина Андреевна. – Ты хочешь сказать, что она прыгнула с моста с чьей-то помощью?
   – Да. – Анатолий убежденно кивнул. – Причем это не было неосторожностью или случайностью. Женщину убили намеренно и сделали все, чтобы человек, расследующий ее падение, как можно быстрее закрыл дело. Кто будет всерьез заниматься смертью какой-то бомжихи?..
   – А с чего ты решил, что ее убили? Были свидетели?
   – Нет, – усмехнулся Анатолий.
   – Тогда что же?
   – Вот, посмотри на это!
   Панфилов вынул из внутреннего кармана пиджака какие-то фотографии. Это были снимки прыгнувшей с моста женщины, сделанные в больнице. Вид почти обнаженного старческого тела не слишком радовал, особенно за обеденным столом, поэтому Глушенкова немного поморщилась.
   Анатолий разложил снимки на столе.
   – Присмотрись, пожалуйста, к потерпевшей… Сейчас, когда на ней почти нет старой поношенной одежды, тебе в глаза ничего не бросается?
   – Ты намекаешь на то, что она немного полновата для нищей?
   – Нет, – усмехнулся Анатолий. – Я видел довольно многих бомжей, которые обладали отнюдь не скелетоподобным телосложением. Закавыка в другом. Присмотрись повнимательней…
   Минут пять Валентина Андреевна и так и эдак вертела восемь фотографий, пытаясь высмотреть что-либо неординарное, что позволило бы наблюдательному следователю дать версию об убийстве, но, так ничего и не обнаружив, произнесла:
   – Ладно, Толя, сдаюсь! Вскрывай карты!
   Как никогда довольный собой, Анатолий с удовольствием приступил к процессу «открытия карт».
   – Я был уверен, что ты догадаешься, – начал он, одновременно складывая фотографии словно карточную колоду в маленькую пачку… Наверху импровизированной колоды он расположил самую важную фотографию.
   – Обрати внимание на ее руки, – продолжил Анатолий. – А точнее, на ее ногти… Ты когда-нибудь видела такие ногти у бомжей?
   Валентина Андреевна удивленно присвистнула:
   – Маникюр! Это же первоклассный маникюр. Чтобы сделать такой, нужно не один час просидеть в косметическом салоне, причем в очень хорошем салоне.
   – Вот именно! – поддержал Панфилов. – Между прочим, маникюр есть и на тех ногтях потерпевшей, что были спрятаны в рваные носки и ботинки «прощай молодость». Как тебе это нравится?
   – Мне это вовсе не нравится! – покачала головой коллега. – Женщина преклонных лет с дорогим маникюром на руках и ногах, накачанная водкой, наряженная кем-то в одежду «а-ля бомж» и сброшенная с моста, – такое вряд ли может понравиться!
   – Я рад, что ты обо всем догадалась! – улыбнулся Анатолий. – Теперь-то ты понимаешь, что это дело непростое!
   – Теперь понимаю… И что ты собираешься делать?
   – Опознавать!
   – Но как?
   – По приметам. У потерпевшей имеется одна особая примета.
   – Ты имеешь в виду маникюр? – догадалась Глушенкова. – Не собираешься же ты обойти все косметические салоны в городе?
   – Я уже это делаю, – серьезно ответил Панфилов. – На текущий момент мною отработано семнадцать салонов красоты и маникюрных кабинетов.
   – А осталось сколько?..
   – Восемьдесят четыре, – засмеялся Анатолий. – Если не считать тех «теневых» мастеров, что работают на дому.
   – Здорово! Это ж сколько времени нужно, чтобы всех обойти?
   – Я надеюсь, что мне повезет и те мастера, что делали маникюр потерпевшей, не окажутся в списке самыми последними.
   – Твой оптимизм достоин похвалы, – с явной долей скепсиса заметила Валентина Андреевна. – А ты уверен, что люди в салонах красоты и маникюрных кабинетах смогут опознать свою клиентку?
   – Нет, не уверен, – весело отозвался Анатолий. – Поэтому я попросил своего знакомого художника Владика Молева – помнишь такого, он на фальшивых облигациях попался?..
   – Помню, конечно.
   – Так вот, я попросил его нарисовать с фотографий потерпевшей портрет в том виде, в каком она могла быть до ее прыжка с моста.
   – Ну и как получилось?
   – Пока не знаю. Наш гениальный художник все еще работает над образом. Он сказал, что быстрого результата ожидать не стоит. Фактура уж больно сложная!
   – Фактура! – повторила Валентина. – А это что такое?
   – Думаешь, я знаю?
   На этом разговор друзей прервался. Каждый из них задумался о своем. Капитан Панфилов думал о том, как было бы здорово перебросить все висевшие на нем дела на кого-то из коллег и, получив отпускные, махнуть прямо завтра к южному солнцу и теплому морю. Там, у моря, он смог бы наконец отдохнуть и как следует выспаться. Валентина Андреевна Глушенкова думала о новых обстоятельствах «дела о женщине-самоубийце». Они поразили ее. Но еще больше поразило заявление Анатолия о том, что он начал обход всех имевшихся в городе заведений, в которых делают хороший маникюр. Учитывая то обстоятельство, что все мало-мальски престижные косметические салоны взяли за привычку работать допоздна, ей стало ясно, почему ее лучший друг Анатолий Панфилов стал так плохо выглядеть и клевать носом в тарелку с рассольником. Без сомнения, требовалось очень тонкое женское вмешательство в это дело.
   – Знаешь что, Толя! – произнесла Валентина Андреевна, прерывая затянувшееся молчание. – А что, если мы с тобой поделим оставшиеся восемьдесят четыре косметических салона пополам? Представляешь, сколько тогда можно будет сэкономить времени?
   Примерно с минуту Анатолий молчал, и его собеседница начала уже волноваться, думая, что Панфилов снова погрузился в то самое состояние, в котором она обнаружила друга в начале беседы. Однако опасения оказались напрасными. Капитан Панфилов вдруг резко поднялся из-за стола и, словно боясь того, что Глушенкова передумает, произнес:
   – Жду тебя ровно в семь у твоего подъезда! Там я передам тебе все адреса, пароли, явки…
   Сказав это, он помчался к выходу.
   «Наверное, вспомнил что-нибудь важное!» – подумала Валентина Андреевна, принимаясь наконец за свой давно остывший рассольник.
 
   Вечером следующего дня в дверь позвонили!
   Выглянув в дверной глазок, Артем увидел коренастого молодого человека, одетого во все черное.
   – Я от Ивана Ильича! – подал голос гость, каким-то образом догадавшись, что за ним уже наблюдают. – Я принес вам кассету!..
   Пара минут ушла на отпирание и запирание дверей и передачу «ценного груза». Вернувшись в комнату, Артем победоносно взмахнул рукой, в которой находилась заветная черная коробочка:
   – А ты сомневалась, что получится!..
   – Беру свои слова обратно, – ответила жена, поудобней устраиваясь на своем любимом диване.
   – Я, если честно признаться, тоже немного сомневался в успехе, – произнес Артем, погружая кассету в чрево видеомагнитофона. – Учитывая загадочный характер Полины, можно ожидать чего угодно… Однако раз кассета у нас, то все о'кей.
   Тем временем на экране телевизора появились первые кадры. Съемка велась из автомобиля. Взору предстал их собственный подъезд с выходящими из него людьми. Дата и время в углу экрана указывали на то, что съемка производилась сегодняшним утром. Спустя пару минут появилась Полина. Она, как всегда, опаздывала, поэтому не шла, а почти бежала. Легкой рысью достигнув остановки, Полина успела одной из последних вскочить в автобус, номер которого оператор предусмотрительно показал крупным планом. Проехав положенные пять остановок, Полина вышла из автобуса и уже более спокойным шагом направилась в сторону сквера, отделявшего ее от места работы. Неизвестно каким образом, но камера следовала за ней.
   Как только Полина миновала вход в сквер и углубилась внутрь по одной из тропинок, еле слышный голос за кадром скомандовал: «Внимание, маршрут номер три… работаем…» – «Понял… действую», – ответил другой невидимый голос. После этих слов камера начала быстро двигаться. Очевидно, несущий камеру человек бежал, так как изображение на экране подпрыгивало и быстро менялось.
   Вдруг камера остановилась, запечатлев густые заросли боярышника. Затем, медленно приближаясь к кустам, она отыскала в них небольшую амбразуру и, проникнув в нее, уставилась своим оком на пустынную поляну. Вовремя! Буквально через пару секунд на поляну вышел человек. Человеком этим была Полина. Она остановилась. Испуганно оглядевшись по сторонам, присела и подняла с земли прозрачный полиэтиленовый пакет. Даже отсюда, из-за кустов, было прекрасно видно, что в пакете, сложенные в аккуратную пачку, лежат зеленые денежные купюры. С минуту экран показывал, как Полина безумным взглядом смотрит по сторонам. Наконец, видимо, потеряв всякую надежду обнаружить потерявшего пакет, она дрожащей рукой положила его в свою сумку и направилась дальше. Теперь Полина снова перешла на легкий бег, пока не вынырнула из пугающей тени сквера на открытую площадку…