Страница:
Хотя созданные Томом модели работали, они не могли целиком воссоздать фиктивный мир. Парадигма его проекта была ошибочной. Единственно правильным решением было заново сформулировать каждую единичную ячейку с точки зрения бесконечно-разветвленной ауторефлексивной технологии.
В конце концов это стало возможным… в принципе.
Были и другие приготовления: заботы о поддержании физической формы, периоды погружений в историю Карин – часы, которые он проводил под голубыми небесами для того, чтобы преодолеть патологический страх высоты и боязнь толпы.
Все это заняло целый стандартный год.
Его кабинет оборудовали тройной защитой. Молчаливая Эльва самолично проверила соединение между экранирующей металлической сеткой и псевдоразумными интерференционными эмиттерами, укрепленными на внутренних стеклянных стенах.
«Ты не очень-то разговорчива, Эльва, – думал Том, наблюдая ее за работой, – особенно, когда дело касается важных вещей».
Они редко разговаривали о старом времени, но ее присутствие побуждало Тома мысленно пересматривать многое: странное поведение Труды, ее поездки в отдаленные места (по меркам обычных обитателей рынка) и ее беспокойство. Он размышлял о ее таинственных компаньонах в накидках с капюшонами.
Знала ли Эльва Труду раньше? Они разговаривали на поминках после похорон отца. Том это видел. Но знали ли они друг друга близко?
Он не спрашивал.
Не упомянул он и об устройстве в виде булавки для галстука, которое видел в оружейной лавке, хотя и попросил изучить странную коллекцию оружия.
– Никаких следов компании «Килвер» не обнаружено, – сообщила Эльва, вернувшись с нижних страт. – Забудьте о них. Хотя я могла бы связаться с инспекторами лорда Шинкенара…
– Не стоит, – вздохнул Том. – Забудем. Но все было очень подозрительно.
Хотя бы странная манера двигаться у Брино и спокойная уверенность, с которой он держался… Не встретился ли Том во второй раз в своей жизни с Пилотом? Но задать такой вопрос напрямую было рискованно.
– Все закончено, – сказала Эльва. – Я имею в виду проверку охранной системы. Мы провели последнее испытание сегодня утром. Ни один комар не пролетит.
– Неплохо. – На Тома произвело впечатление то, как быстро они справились с задачей. – Совсем неплохо.
Интересно, было ли простым совпадением то, что борцовский стиль Дервлина имел сходство со стилем Пилота?
И разве Дервлин не старый друг Труды?
«Забудь об этом. – Том раскрыл талисман и вынул капсулу. – Сосредоточься на объекте».
После установки защиты Том, впервые нисколько не таясь, вскрыл оболочку нуль-геля и извлек кристалл-транслятор.
Странно.
Вцепившись в подлокотники кресла, он почувствовал, что перед глазами все кружится и золотисто вспыхивает.
Снежинка?
Мгновение он видел перед собой медленно кружащуюся маленькую алую снежинку в виде звездочки. Затем она внезапно исчезла.
Кубики крови.
Но каждый кубик оказывается снежинкой, имеющей множество лучей и представляющей собой трех-… нет, многомерное изображение. Он наклонился к одному из них, и кубик взорвался, рассыпался на мелкие кусочки. Единство бесконечности, наглядная модель сложности Вселенной.
О Судьба!..
Том надеялся увидеть только коммуникационный интерфейс, но это значительно больше: это – все.
Кроваво-красные снежинки в золотом торе.
Автоматы, производящие мультифрактальные клетки.
Сияние и слияние. Образование структур происходило согласно его сигналам, но он только подгонял их для своих целей. Системная матрица факторизации переносила функции из мозга Тома на структуру процессора мю-пространства. Импульсы, интегрирующие образы в единое целое, прошивали континуум.
Ограниченные диффузией частицы молниеносно группировались вокруг центров кристаллизации, образуя сложные структуры.
Сначала родились вспомогательные программы низшего уровня: простые комплексы, построенные на механизме Тюринга, ненавязчиво знакомили Тома с теми операциями, которые они могут совершать.
Затем появился намек на более далекие перспективы. Логика вне логики, то, что возможно в этой вселенной.
Он может использовать голос и зрительные образы. Прикосновение и движение. Мысль может искусственно создать атом или человеческое существо…
«Вы хотели, чтобы я воспользовался этим», – мысленно обратился он с риторическим вопросом к погибшей Пилоту, стараясь, чтобы вспомогательные программы не уловили этого. Тому не хотелось, чтобы она реплицировалась в виртуальном пространстве, только для того, чтобы попросить о помощи у тех, кто находится за пределами ее мира.
Он расставил все по своим местам. Кроваво-красные снежинки представляли собой еще более мощные вспомогательные программы в фазовом пространстве, основанные на таких технических средствах, которыми ему прежде никогда не доводилось пользоваться. Это был процессор с безграничной емкостью, находящийся где-то в мю-пространстве.
Если бы Том обладал необходимыми интеллектуальными резервами, он мог бы создать собственную виртуальную вселенную…
Но в этом не было необходимости. Нужно только смоделировать будущее одного Оракула.
Золотой свет.
Странные структуры, мультифрактальные кроваво-красные лабиринты, невообразимые в перспективе вспомогательные формы…
На секунду или на целую вечность Том представил всю систему вне каких-либо ограничений – изменяющееся пространство, где даже законы логики могут выходить за рамки обыденного сознания.
– С меня хватит! – сказал он.
И вот Том приступил к работе.
Под видом помощи Эльве – и якобы из интереса к охранной системе – он познакомился с таким количеством протоколов, с каким только смог.
Помог счастливый случай. Случайно услышав разговор между Жаком и Эльвой, Том решил проследить маршруты поставок. Оказалось, что лорд Шинкенар, живущий по соседству, осуществлял поставки Оракулу д’Оврезону. Он был посредником.
Товары перевозили в грузовом поезде, идущем без остановки сквозь Шестую страту владений Тома и дальше через закрытые туннели, к которым нельзя было подобраться ни из бокового коридора, ни из запасной шахты. Через семь владений поезд следовал в следующий сектор.
И где-то, на ничем не примечательном пространстве между секторами, поезд должен был сделать остановку, которая не регистрировалась ни в одном протоколе…
Том начал тренироваться еще интенсивнее.
Лазанье по стенам и потолку в тренировочном зале, занятия боксом с манекенами, купленными им в военной академии лорда Такегавы; бесконечные часы бега по пустынной галерее.
Перевод алгоритмов занял в три раза больше времени, чем он рассчитывал, но в результате он смог загружать настоящие программы новостей и истинных предсказаний в свой мультифрактальный смоделированный мир.
Затем внесение поправок, экстраполяции…
Ошибки искажали модели так, что иногда они становились сверхъестественными путешествиями в кошмары. Невозможные события разворачивались на фоне мозаичных пейзажей.
Но модели продолжали развиваться, и это было всего лишь началом.
Том проигнорировал приглашение в гости от Сильваны и не ответил Авернону, который поинтересовался, почему Том до сих пор не опубликовал ни одной работы.
Чувствуя себя виноватым, он наконец составил ответ: «Так как я пренебрег матрицами с ортогональными компонентами в пользу подхода с использованием мультифрактальной функции, которая практически мгновенно материализует алгоритмы в мю-пространстве…»
И уничтожил его, так и не послав.
Время от времени он боксировал с кем-нибудь из руководимых Эльвой охранников, но те побаивались Тома. Все-таки он был их лордом.
У безмозглых манекенов не имелось таких комплексов.
Однажды во время очередной экскурсии в домен знаний Пилота он обнаружил такое, что перепугался едва ли не насмерть.
«Многие планеты, имеющие такие же размеры, как и Земля, – прочитал он, – существуют в межзвездном пространстве. Шесть таких планет было найдено в окрестностях Солнечной системы только в двадцать четвертом веке».
Дрожь пробежала по его телу.
«Так как при образовании эти планеты были отброшены далеко на периферию, средняя температура на них равна всего ЗОК, однако радиоактивность (и вследствие этого вулканическая активность) создает в недрах этих планет такие условия, которые позволяют океаническим водам…»
Том потратил несколько дней, чтобы определить – к великому своему облегчению, – что Нулапейрон так же, как и Земля, вращается вокруг какой-то звезды.
Создать воспоминания.
Дряхлый седой Оракул умирал. Усохшая плоть была уже практически ничем. Только широкие костлявые плечи напоминали о былой силе.
Все вокруг, слуги и господа, стояли со склоненными головами, молчаливые и полные почтения.
Создать восприятия, переносящие назад к раннему периоду.
Заключительная программа новостей. Память перенесла его в юность на волнах энтропии потоков времени.
Создать пограничное состояние.
Последнее мгновение ясного сознания перед смертью старика.
Моделирование жизни было завершено.
Это был конец, и в то же время это было начало.
Том лег на пол и заплакал.
На следующий день он неловко натянул на ретранслятор оболочку нуль-геля.
А затем раскрыл свой талисман и вложил в него кристалл.
«Прекрасная работа, отец! – Том вновь запечатал талисман и повесил себе на шею. – Ты проделал хорошую работу».
Этой же ночью он надел комбинезон, прикрепил маленький сверток себе на спину и накинул на плечи длинный черный плащ.
Выходя из спальни, Том едва не сшиб Эльву, которая в одиночку совершала очередной обход дворца.
– Ой! Извини, Эльва!
– Уже поздно, милорд. – Она пристально взглянула на него.
– Я направляюсь в кабинет. Он будет закрыт для всех на два дня. Я намерен провести там один эксперимент.
– Слушаюсь, милорд! – Эльва поклонилась, привыкшая к тому, что он часто запирается от всего мира в своем кабинете.
Том специально отправился в кабинет окольным путем и, удостоверившись, что его маршрут зафиксирован, активировал загрузку дезинформации.
Затем выскользнул в коридор, перекинул через плечо плащ и бросился бежать.
Первоначально он собирался проникнуть в туннель где-нибудь в собственном владении и временно перекрыть в нем движение. К примеру, вызвать небольшой обвал – это можно было бы сделать с помощью автоматических гамма-лазеров. А дальше можно было продолжить путешествие уже на поезде. Однако, поразмыслив, он понял, что это слишком опасно: неизбежное расследование привело бы к не менее неизбежному разоблачению. То, что владения лорда Шинкенара стали промежуточным пунктом в поставках для Оракула, вряд ли было простым совпадением…
В идеале сбой в движении грузового транспорта надо представить как совершенно заурядное происшествие.
Оставив дворец, Том прежде всего спустился до Пятой страты.
Затем повернул в сторону границы, туда, где владения Шинкенара и его собственные граничили с никому не принадлежащими пещерами.
Он проскользнул мимо каменной осыпи, которую регулярно обследовал уже на протяжении пяти декад. Потом прошел по петляющему узкому туннелю в расширяющийся проход, ведущий в район складов и распределительных пунктов.
Здесь он слился с толпой – рабочие вечерней смены направлялись домой, – спустился вместе с ними по винтовой лестнице в торговый центр, расположенный стратой ниже.
– Будь доволен тем, что попадешь в собственную конуру, – сказал Тому идущий рядом мужчина.
– И не говори, – пробормотал Том.
– Соддин Клинвалд постарался и тебе подкинуть тяжелую работенку?
– А чего еще от этого ублюдка дождешься!
Том некоторое время шел в толпе, а затем отделился, быстро, насколько это было возможно, нырнул в небольшую нишу и замер там в полной неподвижности.
Кольцо, которое Том носил на большом пальце, помогло ему проникнуть сквозь сканирующее поле грузового дока. Трюк заключался в том, чтобы закодировать входной пароль в журнале охраны таким образом, чтобы она не зафиксировала его идентификационный номер.
Как и было запланировано, в доке находились эластичные грузовые контейнеры – двухметровые черные сферы с короткими подпорками. Местом назначения ближайшего контейнера был дом Оракула д’Оврезона. Том протянул руку и вытащил из свертка на спине выкованный из красного металла меч. Надрезал верхнюю стенку контейнера.
Ему повезло: внутри были маленькие мягкие пакеты, сушеные плоды гриппла и ягоды виклана.
В туннеле, через который завтра поедет грузовой поезд, был слышен слабый шелест. Мрачно улыбаясь, Том перенес туда пакеты с едой. Ему пришлось сделать двенадцать ходок. Еду он оставил на съедение паразитам-мусорщикам.
Вскоре он уже слышал легкий топот и шуршание; слышал, как разрывают обертки. Тогда он забрался внутрь контейнера, надел респираторную маску и свернулся в темноте калачиком.
Проснулся Том от того, что контейнер куда-то пополз.
Расставил ноги, чтобы задержаться, но тут же понял, что никакого сползания не было: просто поезд ускорял ход, и в действие вступили законы инерции. Контейнер завибрировал. Том пошевелил головой и обнаружил, что затекла шея. Помогая себе рукой, нашел более удобное положение.
Затем попытался снова заснуть, но не смог.
А потом поезд остановился.
Контейнер начал медленно перемещаться, но никаких голосов не было слышно. Похоже, здесь все было полностью автоматизировано. Вскрыть стенку контейнера, чтобы проверить свое предположение, Том не решился.
Наконец контейнер замер: видимо, его установили на место.
А затем взревели мощные моторы, и Тому показалось, что внутри у него все оборвалось. Через секунду он понял: это было вертикальное ускорение. Вместе с контейнером он оторвался от земли и взлетел.
Подъем, казалось, длился вечность.
Том попытался мечом прорезать окошечко. Это ему удалось, но в свете крошечной тусклой лампы рассмотреть ничего, кроме соседних контейнеров, не удалось.
Судя по всему, он оказался на борту какого-то корабля – то ли воздушного, то ли космического.
Воздух в трюме был холодным. Давление, судя по всему, оставалось нормальным.
Том продолжал вглядываться в импровизированное окошечко, но корабль вдруг сменил курс, и в течение нескольких секунд Том в состоянии полной невесомости свободно парил в воздухе.
«Я как птица», – подумал он.
Он не знал, что грузовой корабль попросту вписывался в параболическую траекторию, находясь высоко над поверхностью Нулапейрона.
Корабль продолжал падать вниз.
«Забудь о нем!» – приказал себе Том.
Уцепившись кончиками пальцев за опору – это была всего лишь маленькая впадина на твердой, как камень, поверхности, – Том прижался к наклонной стене и избавился от плаща.
Плащ, хлопая, как летучая мышь крыльями, полетел вниз и вскоре пропал из виду.
Том изо всех сил держался за внешний край горизонтального каменного кольца метров десяти в диаметре. Ниже висела направляющая стрела для транспортных средств. А еще ниже…
О Святая Судьба!!!
Это был настоящий ландшафт!
Как в модулях, рассказывающих о Карин…
На секунду тошнота подступила к горлу.
«Осторожно! – Том прижался к поверхности стены и сумел не сорваться в бездну. – Не забывай, чему ты успел научиться!»
Он справился с дыханием и еще плотнее вжался в стену.
«Так вот оно каково, парение на высоте! – подумал он восторженно. – И горизонт!»
Впервые в жизни он видел настоящий горизонт. Лимонные небеса и темно-коричневые облака над пестрым ландшафтом. Темно-лиловые горы вдали. Разбросанные здесь и там, поблескивающие на солнце серебристые озера. А внизу под Томом раскинулись ржаво-зеленовато-голубые заплатки торфяников и болот. Воздух был чистым и почти осязаемым. Том уже ощущал пару раз сильные порывы ветра, которые – разинь только рот – вполне способны сбросить тебя в бездну.
И вообще ему изрядно повезло. Вряд ли проникновение внутрь грузового поезда было правильным выбором. Достаточно сказать, что его могли бы превратить в лепешку грузоподъемные автоматы. Но не превратили. И ему удалось выбраться через хозяйственный блок из автоматического грузового корабля и не сорваться с бездну.
И вот долгожданный миг настал…
Его дыхание пришло в норму. Он сбросил ненужную респираторную маску.
«Я хорошо подготовлен, – думал он. – Я контролирую дыхание и уверен в себе. Я тренировался целый год, чтобы сделать это. Более того, вся моя жизнь после смерти отца была подготовкой к этому».
Том начал двигаться.
Кольцо уходило на несколько метров вверх. Там оно сливалось с выпуклой поверхностью сферы.
Это было плохо. Огромный выступ, который выдавался наружу, как необъятная скала, – выступ украшенный сотней тысяч резных, сделанных из материала, похожего на терракоту, фигур: химер, запутанных лабиринтов, ярких картин – находился очень высоко. И чтобы добраться до него, нужны были часы непрерывного подъема.
И тем не менее Том Коркориган, маленький и ничтожный человечек, прицепившийся к огромной каменной сфере, имеющей километр в диаметре, сдаваться не собирался.
Сфера парила над поверхностью Нулапейрона. Покрытая сложно переплетенной резьбой, со стороны она казалась каменным мячом, с верхнего полюса которого постоянно вырывались белоснежные клубы облаков.
Это была сфера-терраформер, одна из тысяч существующих в небесах Нулапейрона, и она парила здесь вот уже более шестисот лет.
Две декады назад Оракул Жерар д’Оврезон сделал ее своим домом.
Держась одной рукой и обхватив обеими ногами голову химеры, Том нашел устойчивое положение и позволил себе короткий отдых.
У него был отличный комбинезон, эластичный и мягкий. Но даже в таком комбинезоне он уже вспотел, и надо было немного обсохнуть.
Потом он внимательно осмотрел очередной этап подъема и полез дальше, грациозно преодолевая препятствия.
Его стиль лазанья включал в себя собственноручно разработанные методы. Том иногда пользовался культей, чтобы, как крюком, зацепиться ею за выступ, но чаще ему приходилось полагаться на силу только трех конечностей. Карабкаясь на следующее препятствие, он сначала вытягивал свою единственную руку, потом подтягивался и вновь искал опору для руки, не имея права ошибиться.
«Кулак и жеребенок», – то и дело думал он.
Старый слоган «нейронного дзен-кодирования», внушенный Дервлином, удерживал Тома в привычном состоянии, позволяя двигаться в ритме, который определялся выпуклой поверхностью скалы. Основой его стиля была гибкость. Вера в себя и безупречная техника имели большее значение, чем сила. Никто бы не смог лазать, как он, обладая только силой.
Грубо говоря, ему надо было подняться по сектору огромного круга. Длина сектора составляла около восьмисот метров. А учитывая зигзагообразность маршрута – иногда Тому приходилось даже немного возвращаться, – наберется и вся тысяча.
В конце концов он устал и повис, распластавшись, как лягушка, зацепившись пальцами за небольшой выступ на поверхности. А вскоре понадобится найти место для более длительного отдыха.
Пустота, которую он мог бы, падая, пролететь за несколько секунд, отделяла его от далекой земли.
Нет, это не пустота: порыв ветра чуть не оторвал его от опоры.
Это сплошная турбулентность… Хаос…
Хаос – термин, пришедший из античной философии, возникший до того, как представление о Судьбе прочно вошло в человеческие души.
«А там, ниже, только лишь нагромождение камней и грязь», – сказал он себе, карабкаясь по ничем не примечательному участку серой гряды и полагаясь только на специальные альпинистские ботинки с присосками.
Ну вот, пора и отдохнуть.
Он нашел широкую расселину – между двух плит, стенок сложного лабиринта, образовался провал. Закрепившись с помощью страховки, он постарался как можно лучше расслабиться.
«О предназначение! – подумал он. – Как это тяжело».
Впрочем, он никогда и не предполагал, что все будет просто.
Его не атаковали ни радиоуправляемые дроны, ни спустившиеся по веревкам воины, наставив на него гразеры. Никто не активировал защитные поля, с помощью которых его бездыханное тело тотчас было бы сброшено со сферы терраформера.
Но были и другие, менее очевидные опасности, заключенные в противостоянии Оракулу, тому, кто знал его будущее… или думал, что знает.
Главной такой опасностью была собственная слабость.
«Кулак и жеребенок», – то и дело вспоминал он.
Боль свела судорогой пальцы.
Костяшки отцовских пальцев, погружающиеся в воронку кислоты…
Том заставил себя преодолеть боль и продолжал двигаться дальше.
Клочковатые серые облака плыли под ним, время от времени закрывая далекую землю. Он дрожал, и эта дрожь была вызвана не только похолоданием воздуха.
Теперь он карабкался довольно быстро.
Он почти скользил вверх по скале. Он был похож на механизм, преодолевающий препятствия и лишенный каких-либо чувств. Он продолжал подъем больше трех часов.
«Я почти у цели», – сказал он, взглянув наверх.
И тут началось…
Дождь обрушился на Тома, замолотил каплями по его спине. Поверхность скалы стала гладкой и скользкой. Всего в двух метрах над головой Тома был горизонтальный выступ скалы, гребень, тянущийся вдоль экватора.
Но под ногами была скользкая поверхность, безо всякой опоры, и Том держался только на одном пальце. Его мышцы, казалось, разрывались от боли.
«Двигаться вперед», – приказал он себе.
Нужен бросок, рывок через бездну. Это позволило бы ему схватиться за край экваториального гребня.
«Сделай это сейчас!» – приказал он себе.
Несколько секунд, которые длились вечно, Том висел на руке. От смерти его отделяла только сила сведенных болью пальцев. Затем он закинул правую ногу выше головы, отыскал опору и зацепился за нее пяткой.
«Сейчас!!!»
Дождь заливал лицо. Том закинул наверх и другую ногу. Потом повисел вниз головой. У него оставались в запасе лишь секунды, так как поверхность скалы становилась все более скользкой.
«Нужно подтянуться!!!»
И вот он уже сидит на гребне.
Ближайшее отверстие, через которое могли вылетать дроны, было закрыто. Том быстро пересек щель.
«Будь внимателен!!!»
Через мгновение его пальцы зацепились за край следующего, и он проник внутрь, в защищенное место.
Он очутился внутри туннеля трехметровой ширины, уходящего в глубь терраформера – горизонтальной трубы, предназначенной для выхода дронов в экстренных ситуациях. Однако, пройдя всего метр, он обнаружил, что туннель перегорожен мембраной.
Он не мог двигаться этим путем.
Том лег на пол, и его затрясло.
«Это шок», – объяснил он сам себе.
Его разум был отделен от тела, и он мог только наблюдать за тем, как все его тело сотрясается в судорогах.
Когда Том проснулся, ему уже не казалось странным то, что с ним произошло. Да, он не смог контролировать охвативший тело тремор, ну и что?..
Теперь тремора не было и в помине. Том открыл рюкзачок, отхлебнул из фляжки жидкость, возмещающую потерю сил, пожевал безвкусное печенье с высоким содержанием углеводов и почувствовал, как к нему возвращаются бодрость и энергия.
Дождь снаружи прекратился. По туннелю гулял свежий ветер. Небо было темно-желтым, с оттенками лилового на горизонте. Облака – темно-коричневые.
Пора снова в путь.
Том не стал обследовать мембрану, которая перегораживала путь к центру терраформера. Если бы у него были с собой какие-либо устройства, способные обезвредить ее, сенсоры сети уже обнаружили бы его присутствие.
Потрогав сквозь комбинезон свой талисман, он высунулся из отверстия, посмотрел на пестрый ландшафт внизу, вылез наружу и продолжил подъем.
Ветер почти высушил скалу, но маленькие трещины и впадины оставались скользкими, поэтому нужно было двигаться очень осторожно. Том находился на верхнем полушарии, лезть было легко, и чем выше он забирался, тем меньше становился наклон поверхности.
Те участки, где поверхность была изрезана, он пересекал с легкостью, кое-где даже мог идти по склону.
Теперь он постоянно видел клубы белого пара, вырывающиеся из вершины и образующие плотный слой, который распространялся во все стороны от терраформера. На мгновение Том остановился, чтобы определить, можно ли дышать этим воздухом, но выбора у него не было – с того момента, как он забрался в грузовую ракету, у него не оставалось выбора, – и он продолжил путь наверх по совсем уже легкому для восхождения склону и вскоре достиг балюстрады.
Вершина сферы была окружена кольцом перил. Над нею возвышалась украшенная орнаментом труба. Именно из нее вырывался и растекался вдаль, по всей атмосфере, густой белый пар.
Том перепрыгнул через перила и оказался на твердой горизонтальной площадке.
Арка входа была выложена мрамором и инкрустирована платиной, холл внутри оказался весьма просторным. Здесь не было мембраны. Не было также ни запаха озона, ни покалывания кожи, что могло бы указывать на присутствие сенсорного поля. И никаких воинов, стоящих на страже.
В конце концов это стало возможным… в принципе.
Были и другие приготовления: заботы о поддержании физической формы, периоды погружений в историю Карин – часы, которые он проводил под голубыми небесами для того, чтобы преодолеть патологический страх высоты и боязнь толпы.
Все это заняло целый стандартный год.
* * *
Его кабинет оборудовали тройной защитой. Молчаливая Эльва самолично проверила соединение между экранирующей металлической сеткой и псевдоразумными интерференционными эмиттерами, укрепленными на внутренних стеклянных стенах.
«Ты не очень-то разговорчива, Эльва, – думал Том, наблюдая ее за работой, – особенно, когда дело касается важных вещей».
Они редко разговаривали о старом времени, но ее присутствие побуждало Тома мысленно пересматривать многое: странное поведение Труды, ее поездки в отдаленные места (по меркам обычных обитателей рынка) и ее беспокойство. Он размышлял о ее таинственных компаньонах в накидках с капюшонами.
Знала ли Эльва Труду раньше? Они разговаривали на поминках после похорон отца. Том это видел. Но знали ли они друг друга близко?
Он не спрашивал.
Не упомянул он и об устройстве в виде булавки для галстука, которое видел в оружейной лавке, хотя и попросил изучить странную коллекцию оружия.
– Никаких следов компании «Килвер» не обнаружено, – сообщила Эльва, вернувшись с нижних страт. – Забудьте о них. Хотя я могла бы связаться с инспекторами лорда Шинкенара…
– Не стоит, – вздохнул Том. – Забудем. Но все было очень подозрительно.
Хотя бы странная манера двигаться у Брино и спокойная уверенность, с которой он держался… Не встретился ли Том во второй раз в своей жизни с Пилотом? Но задать такой вопрос напрямую было рискованно.
– Все закончено, – сказала Эльва. – Я имею в виду проверку охранной системы. Мы провели последнее испытание сегодня утром. Ни один комар не пролетит.
– Неплохо. – На Тома произвело впечатление то, как быстро они справились с задачей. – Совсем неплохо.
Интересно, было ли простым совпадением то, что борцовский стиль Дервлина имел сходство со стилем Пилота?
И разве Дервлин не старый друг Труды?
«Забудь об этом. – Том раскрыл талисман и вынул капсулу. – Сосредоточься на объекте».
После установки защиты Том, впервые нисколько не таясь, вскрыл оболочку нуль-геля и извлек кристалл-транслятор.
* * *
Странно.
Вцепившись в подлокотники кресла, он почувствовал, что перед глазами все кружится и золотисто вспыхивает.
Снежинка?
Мгновение он видел перед собой медленно кружащуюся маленькую алую снежинку в виде звездочки. Затем она внезапно исчезла.
Кубики крови.
Но каждый кубик оказывается снежинкой, имеющей множество лучей и представляющей собой трех-… нет, многомерное изображение. Он наклонился к одному из них, и кубик взорвался, рассыпался на мелкие кусочки. Единство бесконечности, наглядная модель сложности Вселенной.
О Судьба!..
Том надеялся увидеть только коммуникационный интерфейс, но это значительно больше: это – все.
Кроваво-красные снежинки в золотом торе.
Автоматы, производящие мультифрактальные клетки.
Сияние и слияние. Образование структур происходило согласно его сигналам, но он только подгонял их для своих целей. Системная матрица факторизации переносила функции из мозга Тома на структуру процессора мю-пространства. Импульсы, интегрирующие образы в единое целое, прошивали континуум.
Ограниченные диффузией частицы молниеносно группировались вокруг центров кристаллизации, образуя сложные структуры.
Сначала родились вспомогательные программы низшего уровня: простые комплексы, построенные на механизме Тюринга, ненавязчиво знакомили Тома с теми операциями, которые они могут совершать.
Затем появился намек на более далекие перспективы. Логика вне логики, то, что возможно в этой вселенной.
Он может использовать голос и зрительные образы. Прикосновение и движение. Мысль может искусственно создать атом или человеческое существо…
«Вы хотели, чтобы я воспользовался этим», – мысленно обратился он с риторическим вопросом к погибшей Пилоту, стараясь, чтобы вспомогательные программы не уловили этого. Тому не хотелось, чтобы она реплицировалась в виртуальном пространстве, только для того, чтобы попросить о помощи у тех, кто находится за пределами ее мира.
Он расставил все по своим местам. Кроваво-красные снежинки представляли собой еще более мощные вспомогательные программы в фазовом пространстве, основанные на таких технических средствах, которыми ему прежде никогда не доводилось пользоваться. Это был процессор с безграничной емкостью, находящийся где-то в мю-пространстве.
Если бы Том обладал необходимыми интеллектуальными резервами, он мог бы создать собственную виртуальную вселенную…
Но в этом не было необходимости. Нужно только смоделировать будущее одного Оракула.
Золотой свет.
Странные структуры, мультифрактальные кроваво-красные лабиринты, невообразимые в перспективе вспомогательные формы…
На секунду или на целую вечность Том представил всю систему вне каких-либо ограничений – изменяющееся пространство, где даже законы логики могут выходить за рамки обыденного сознания.
– С меня хватит! – сказал он.
* * *
И вот Том приступил к работе.
Под видом помощи Эльве – и якобы из интереса к охранной системе – он познакомился с таким количеством протоколов, с каким только смог.
Помог счастливый случай. Случайно услышав разговор между Жаком и Эльвой, Том решил проследить маршруты поставок. Оказалось, что лорд Шинкенар, живущий по соседству, осуществлял поставки Оракулу д’Оврезону. Он был посредником.
Товары перевозили в грузовом поезде, идущем без остановки сквозь Шестую страту владений Тома и дальше через закрытые туннели, к которым нельзя было подобраться ни из бокового коридора, ни из запасной шахты. Через семь владений поезд следовал в следующий сектор.
И где-то, на ничем не примечательном пространстве между секторами, поезд должен был сделать остановку, которая не регистрировалась ни в одном протоколе…
Том начал тренироваться еще интенсивнее.
Лазанье по стенам и потолку в тренировочном зале, занятия боксом с манекенами, купленными им в военной академии лорда Такегавы; бесконечные часы бега по пустынной галерее.
Перевод алгоритмов занял в три раза больше времени, чем он рассчитывал, но в результате он смог загружать настоящие программы новостей и истинных предсказаний в свой мультифрактальный смоделированный мир.
Затем внесение поправок, экстраполяции…
Ошибки искажали модели так, что иногда они становились сверхъестественными путешествиями в кошмары. Невозможные события разворачивались на фоне мозаичных пейзажей.
Но модели продолжали развиваться, и это было всего лишь началом.
* * *
Том проигнорировал приглашение в гости от Сильваны и не ответил Авернону, который поинтересовался, почему Том до сих пор не опубликовал ни одной работы.
Чувствуя себя виноватым, он наконец составил ответ: «Так как я пренебрег матрицами с ортогональными компонентами в пользу подхода с использованием мультифрактальной функции, которая практически мгновенно материализует алгоритмы в мю-пространстве…»
И уничтожил его, так и не послав.
Время от времени он боксировал с кем-нибудь из руководимых Эльвой охранников, но те побаивались Тома. Все-таки он был их лордом.
У безмозглых манекенов не имелось таких комплексов.
* * *
Однажды во время очередной экскурсии в домен знаний Пилота он обнаружил такое, что перепугался едва ли не насмерть.
«Многие планеты, имеющие такие же размеры, как и Земля, – прочитал он, – существуют в межзвездном пространстве. Шесть таких планет было найдено в окрестностях Солнечной системы только в двадцать четвертом веке».
Дрожь пробежала по его телу.
«Так как при образовании эти планеты были отброшены далеко на периферию, средняя температура на них равна всего ЗОК, однако радиоактивность (и вследствие этого вулканическая активность) создает в недрах этих планет такие условия, которые позволяют океаническим водам…»
Том потратил несколько дней, чтобы определить – к великому своему облегчению, – что Нулапейрон так же, как и Земля, вращается вокруг какой-то звезды.
* * *
Создать воспоминания.
Дряхлый седой Оракул умирал. Усохшая плоть была уже практически ничем. Только широкие костлявые плечи напоминали о былой силе.
Все вокруг, слуги и господа, стояли со склоненными головами, молчаливые и полные почтения.
Создать восприятия, переносящие назад к раннему периоду.
Заключительная программа новостей. Память перенесла его в юность на волнах энтропии потоков времени.
Создать пограничное состояние.
Последнее мгновение ясного сознания перед смертью старика.
* * *
Моделирование жизни было завершено.
Это был конец, и в то же время это было начало.
Том лег на пол и заплакал.
* * *
На следующий день он неловко натянул на ретранслятор оболочку нуль-геля.
А затем раскрыл свой талисман и вложил в него кристалл.
«Прекрасная работа, отец! – Том вновь запечатал талисман и повесил себе на шею. – Ты проделал хорошую работу».
Этой же ночью он надел комбинезон, прикрепил маленький сверток себе на спину и накинул на плечи длинный черный плащ.
Выходя из спальни, Том едва не сшиб Эльву, которая в одиночку совершала очередной обход дворца.
– Ой! Извини, Эльва!
– Уже поздно, милорд. – Она пристально взглянула на него.
– Я направляюсь в кабинет. Он будет закрыт для всех на два дня. Я намерен провести там один эксперимент.
– Слушаюсь, милорд! – Эльва поклонилась, привыкшая к тому, что он часто запирается от всего мира в своем кабинете.
Том специально отправился в кабинет окольным путем и, удостоверившись, что его маршрут зафиксирован, активировал загрузку дезинформации.
Затем выскользнул в коридор, перекинул через плечо плащ и бросился бежать.
Глава 44
Нулапейрон, 3414 год н.э.
Первоначально он собирался проникнуть в туннель где-нибудь в собственном владении и временно перекрыть в нем движение. К примеру, вызвать небольшой обвал – это можно было бы сделать с помощью автоматических гамма-лазеров. А дальше можно было продолжить путешествие уже на поезде. Однако, поразмыслив, он понял, что это слишком опасно: неизбежное расследование привело бы к не менее неизбежному разоблачению. То, что владения лорда Шинкенара стали промежуточным пунктом в поставках для Оракула, вряд ли было простым совпадением…
В идеале сбой в движении грузового транспорта надо представить как совершенно заурядное происшествие.
Оставив дворец, Том прежде всего спустился до Пятой страты.
Затем повернул в сторону границы, туда, где владения Шинкенара и его собственные граничили с никому не принадлежащими пещерами.
Он проскользнул мимо каменной осыпи, которую регулярно обследовал уже на протяжении пяти декад. Потом прошел по петляющему узкому туннелю в расширяющийся проход, ведущий в район складов и распределительных пунктов.
Здесь он слился с толпой – рабочие вечерней смены направлялись домой, – спустился вместе с ними по винтовой лестнице в торговый центр, расположенный стратой ниже.
– Будь доволен тем, что попадешь в собственную конуру, – сказал Тому идущий рядом мужчина.
– И не говори, – пробормотал Том.
– Соддин Клинвалд постарался и тебе подкинуть тяжелую работенку?
– А чего еще от этого ублюдка дождешься!
Том некоторое время шел в толпе, а затем отделился, быстро, насколько это было возможно, нырнул в небольшую нишу и замер там в полной неподвижности.
* * *
Кольцо, которое Том носил на большом пальце, помогло ему проникнуть сквозь сканирующее поле грузового дока. Трюк заключался в том, чтобы закодировать входной пароль в журнале охраны таким образом, чтобы она не зафиксировала его идентификационный номер.
Как и было запланировано, в доке находились эластичные грузовые контейнеры – двухметровые черные сферы с короткими подпорками. Местом назначения ближайшего контейнера был дом Оракула д’Оврезона. Том протянул руку и вытащил из свертка на спине выкованный из красного металла меч. Надрезал верхнюю стенку контейнера.
Ему повезло: внутри были маленькие мягкие пакеты, сушеные плоды гриппла и ягоды виклана.
В туннеле, через который завтра поедет грузовой поезд, был слышен слабый шелест. Мрачно улыбаясь, Том перенес туда пакеты с едой. Ему пришлось сделать двенадцать ходок. Еду он оставил на съедение паразитам-мусорщикам.
Вскоре он уже слышал легкий топот и шуршание; слышал, как разрывают обертки. Тогда он забрался внутрь контейнера, надел респираторную маску и свернулся в темноте калачиком.
* * *
Проснулся Том от того, что контейнер куда-то пополз.
Расставил ноги, чтобы задержаться, но тут же понял, что никакого сползания не было: просто поезд ускорял ход, и в действие вступили законы инерции. Контейнер завибрировал. Том пошевелил головой и обнаружил, что затекла шея. Помогая себе рукой, нашел более удобное положение.
Затем попытался снова заснуть, но не смог.
А потом поезд остановился.
* * *
Контейнер начал медленно перемещаться, но никаких голосов не было слышно. Похоже, здесь все было полностью автоматизировано. Вскрыть стенку контейнера, чтобы проверить свое предположение, Том не решился.
Наконец контейнер замер: видимо, его установили на место.
А затем взревели мощные моторы, и Тому показалось, что внутри у него все оборвалось. Через секунду он понял: это было вертикальное ускорение. Вместе с контейнером он оторвался от земли и взлетел.
Подъем, казалось, длился вечность.
Том попытался мечом прорезать окошечко. Это ему удалось, но в свете крошечной тусклой лампы рассмотреть ничего, кроме соседних контейнеров, не удалось.
Судя по всему, он оказался на борту какого-то корабля – то ли воздушного, то ли космического.
Воздух в трюме был холодным. Давление, судя по всему, оставалось нормальным.
Том продолжал вглядываться в импровизированное окошечко, но корабль вдруг сменил курс, и в течение нескольких секунд Том в состоянии полной невесомости свободно парил в воздухе.
«Я как птица», – подумал он.
Он не знал, что грузовой корабль попросту вписывался в параболическую траекторию, находясь высоко над поверхностью Нулапейрона.
Глава 45
Нулапейрон, 3414 год н.э.
Корабль продолжал падать вниз.
«Забудь о нем!» – приказал себе Том.
Уцепившись кончиками пальцев за опору – это была всего лишь маленькая впадина на твердой, как камень, поверхности, – Том прижался к наклонной стене и избавился от плаща.
Плащ, хлопая, как летучая мышь крыльями, полетел вниз и вскоре пропал из виду.
Том изо всех сил держался за внешний край горизонтального каменного кольца метров десяти в диаметре. Ниже висела направляющая стрела для транспортных средств. А еще ниже…
О Святая Судьба!!!
Это был настоящий ландшафт!
Как в модулях, рассказывающих о Карин…
На секунду тошнота подступила к горлу.
«Осторожно! – Том прижался к поверхности стены и сумел не сорваться в бездну. – Не забывай, чему ты успел научиться!»
Он справился с дыханием и еще плотнее вжался в стену.
«Так вот оно каково, парение на высоте! – подумал он восторженно. – И горизонт!»
Впервые в жизни он видел настоящий горизонт. Лимонные небеса и темно-коричневые облака над пестрым ландшафтом. Темно-лиловые горы вдали. Разбросанные здесь и там, поблескивающие на солнце серебристые озера. А внизу под Томом раскинулись ржаво-зеленовато-голубые заплатки торфяников и болот. Воздух был чистым и почти осязаемым. Том уже ощущал пару раз сильные порывы ветра, которые – разинь только рот – вполне способны сбросить тебя в бездну.
И вообще ему изрядно повезло. Вряд ли проникновение внутрь грузового поезда было правильным выбором. Достаточно сказать, что его могли бы превратить в лепешку грузоподъемные автоматы. Но не превратили. И ему удалось выбраться через хозяйственный блок из автоматического грузового корабля и не сорваться с бездну.
И вот долгожданный миг настал…
Его дыхание пришло в норму. Он сбросил ненужную респираторную маску.
«Я хорошо подготовлен, – думал он. – Я контролирую дыхание и уверен в себе. Я тренировался целый год, чтобы сделать это. Более того, вся моя жизнь после смерти отца была подготовкой к этому».
Том начал двигаться.
Кольцо уходило на несколько метров вверх. Там оно сливалось с выпуклой поверхностью сферы.
Это было плохо. Огромный выступ, который выдавался наружу, как необъятная скала, – выступ украшенный сотней тысяч резных, сделанных из материала, похожего на терракоту, фигур: химер, запутанных лабиринтов, ярких картин – находился очень высоко. И чтобы добраться до него, нужны были часы непрерывного подъема.
И тем не менее Том Коркориган, маленький и ничтожный человечек, прицепившийся к огромной каменной сфере, имеющей километр в диаметре, сдаваться не собирался.
Сфера парила над поверхностью Нулапейрона. Покрытая сложно переплетенной резьбой, со стороны она казалась каменным мячом, с верхнего полюса которого постоянно вырывались белоснежные клубы облаков.
Это была сфера-терраформер, одна из тысяч существующих в небесах Нулапейрона, и она парила здесь вот уже более шестисот лет.
Две декады назад Оракул Жерар д’Оврезон сделал ее своим домом.
* * *
Держась одной рукой и обхватив обеими ногами голову химеры, Том нашел устойчивое положение и позволил себе короткий отдых.
У него был отличный комбинезон, эластичный и мягкий. Но даже в таком комбинезоне он уже вспотел, и надо было немного обсохнуть.
Потом он внимательно осмотрел очередной этап подъема и полез дальше, грациозно преодолевая препятствия.
Его стиль лазанья включал в себя собственноручно разработанные методы. Том иногда пользовался культей, чтобы, как крюком, зацепиться ею за выступ, но чаще ему приходилось полагаться на силу только трех конечностей. Карабкаясь на следующее препятствие, он сначала вытягивал свою единственную руку, потом подтягивался и вновь искал опору для руки, не имея права ошибиться.
«Кулак и жеребенок», – то и дело думал он.
Старый слоган «нейронного дзен-кодирования», внушенный Дервлином, удерживал Тома в привычном состоянии, позволяя двигаться в ритме, который определялся выпуклой поверхностью скалы. Основой его стиля была гибкость. Вера в себя и безупречная техника имели большее значение, чем сила. Никто бы не смог лазать, как он, обладая только силой.
Грубо говоря, ему надо было подняться по сектору огромного круга. Длина сектора составляла около восьмисот метров. А учитывая зигзагообразность маршрута – иногда Тому приходилось даже немного возвращаться, – наберется и вся тысяча.
В конце концов он устал и повис, распластавшись, как лягушка, зацепившись пальцами за небольшой выступ на поверхности. А вскоре понадобится найти место для более длительного отдыха.
Пустота, которую он мог бы, падая, пролететь за несколько секунд, отделяла его от далекой земли.
Нет, это не пустота: порыв ветра чуть не оторвал его от опоры.
Это сплошная турбулентность… Хаос…
Хаос – термин, пришедший из античной философии, возникший до того, как представление о Судьбе прочно вошло в человеческие души.
«А там, ниже, только лишь нагромождение камней и грязь», – сказал он себе, карабкаясь по ничем не примечательному участку серой гряды и полагаясь только на специальные альпинистские ботинки с присосками.
Ну вот, пора и отдохнуть.
Он нашел широкую расселину – между двух плит, стенок сложного лабиринта, образовался провал. Закрепившись с помощью страховки, он постарался как можно лучше расслабиться.
«О предназначение! – подумал он. – Как это тяжело».
Впрочем, он никогда и не предполагал, что все будет просто.
* * *
Его не атаковали ни радиоуправляемые дроны, ни спустившиеся по веревкам воины, наставив на него гразеры. Никто не активировал защитные поля, с помощью которых его бездыханное тело тотчас было бы сброшено со сферы терраформера.
Но были и другие, менее очевидные опасности, заключенные в противостоянии Оракулу, тому, кто знал его будущее… или думал, что знает.
Главной такой опасностью была собственная слабость.
* * *
«Кулак и жеребенок», – то и дело вспоминал он.
Боль свела судорогой пальцы.
Костяшки отцовских пальцев, погружающиеся в воронку кислоты…
Том заставил себя преодолеть боль и продолжал двигаться дальше.
Клочковатые серые облака плыли под ним, время от времени закрывая далекую землю. Он дрожал, и эта дрожь была вызвана не только похолоданием воздуха.
Теперь он карабкался довольно быстро.
Он почти скользил вверх по скале. Он был похож на механизм, преодолевающий препятствия и лишенный каких-либо чувств. Он продолжал подъем больше трех часов.
«Я почти у цели», – сказал он, взглянув наверх.
И тут началось…
Дождь обрушился на Тома, замолотил каплями по его спине. Поверхность скалы стала гладкой и скользкой. Всего в двух метрах над головой Тома был горизонтальный выступ скалы, гребень, тянущийся вдоль экватора.
Но под ногами была скользкая поверхность, безо всякой опоры, и Том держался только на одном пальце. Его мышцы, казалось, разрывались от боли.
«Двигаться вперед», – приказал он себе.
Нужен бросок, рывок через бездну. Это позволило бы ему схватиться за край экваториального гребня.
«Сделай это сейчас!» – приказал он себе.
Несколько секунд, которые длились вечно, Том висел на руке. От смерти его отделяла только сила сведенных болью пальцев. Затем он закинул правую ногу выше головы, отыскал опору и зацепился за нее пяткой.
«Сейчас!!!»
Дождь заливал лицо. Том закинул наверх и другую ногу. Потом повисел вниз головой. У него оставались в запасе лишь секунды, так как поверхность скалы становилась все более скользкой.
«Нужно подтянуться!!!»
И вот он уже сидит на гребне.
Ближайшее отверстие, через которое могли вылетать дроны, было закрыто. Том быстро пересек щель.
«Будь внимателен!!!»
Через мгновение его пальцы зацепились за край следующего, и он проник внутрь, в защищенное место.
Он очутился внутри туннеля трехметровой ширины, уходящего в глубь терраформера – горизонтальной трубы, предназначенной для выхода дронов в экстренных ситуациях. Однако, пройдя всего метр, он обнаружил, что туннель перегорожен мембраной.
Он не мог двигаться этим путем.
Том лег на пол, и его затрясло.
«Это шок», – объяснил он сам себе.
Его разум был отделен от тела, и он мог только наблюдать за тем, как все его тело сотрясается в судорогах.
* * *
Когда Том проснулся, ему уже не казалось странным то, что с ним произошло. Да, он не смог контролировать охвативший тело тремор, ну и что?..
Теперь тремора не было и в помине. Том открыл рюкзачок, отхлебнул из фляжки жидкость, возмещающую потерю сил, пожевал безвкусное печенье с высоким содержанием углеводов и почувствовал, как к нему возвращаются бодрость и энергия.
Дождь снаружи прекратился. По туннелю гулял свежий ветер. Небо было темно-желтым, с оттенками лилового на горизонте. Облака – темно-коричневые.
Пора снова в путь.
Том не стал обследовать мембрану, которая перегораживала путь к центру терраформера. Если бы у него были с собой какие-либо устройства, способные обезвредить ее, сенсоры сети уже обнаружили бы его присутствие.
Потрогав сквозь комбинезон свой талисман, он высунулся из отверстия, посмотрел на пестрый ландшафт внизу, вылез наружу и продолжил подъем.
Ветер почти высушил скалу, но маленькие трещины и впадины оставались скользкими, поэтому нужно было двигаться очень осторожно. Том находился на верхнем полушарии, лезть было легко, и чем выше он забирался, тем меньше становился наклон поверхности.
Те участки, где поверхность была изрезана, он пересекал с легкостью, кое-где даже мог идти по склону.
Теперь он постоянно видел клубы белого пара, вырывающиеся из вершины и образующие плотный слой, который распространялся во все стороны от терраформера. На мгновение Том остановился, чтобы определить, можно ли дышать этим воздухом, но выбора у него не было – с того момента, как он забрался в грузовую ракету, у него не оставалось выбора, – и он продолжил путь наверх по совсем уже легкому для восхождения склону и вскоре достиг балюстрады.
Вершина сферы была окружена кольцом перил. Над нею возвышалась украшенная орнаментом труба. Именно из нее вырывался и растекался вдаль, по всей атмосфере, густой белый пар.
Том перепрыгнул через перила и оказался на твердой горизонтальной площадке.
Арка входа была выложена мрамором и инкрустирована платиной, холл внутри оказался весьма просторным. Здесь не было мембраны. Не было также ни запаха озона, ни покалывания кожи, что могло бы указывать на присутствие сенсорного поля. И никаких воинов, стоящих на страже.