Страница:
Но еще более, чем ворам, хаос выгоден сепаратистам. Титул президента всегда приятнее, чем пост губернатора. Сепаратизм – единственный шанс для секретаря райкома стать королем Нижних Мхов и Трех Мостов.
И не только в России. Взгляните на Кравчука. Кто знал о существовании секретаря по идеологии Украинской компартии? Но теперь Украина – независимое государство. И, несмотря на промышленный и финансовый крах, Кравчук – фигура мирового масштаба. Ручкается с президентами и королями, поигрывает атомной бомбой, раз в полгода вводит новые деньги. Такую власть, такой престиж, такую свиту может иметь лишь первое лицо страны. И никогда Кравчук не пойдет на воссоединение с Россией, ибо слишком сладок трон. То же и азиатские президенты. Будучи даже первыми секретарями своих ЦК, разве могли они мечтать о личных «боингах»? Орден Ленина, место в президиуме и тайный гарем – вот был предел мечтаний.
Не надо впадать в панику. У нас не конец света, а нормальный исторический процесс. Вспомните долгий путь сегодняшней Италии: от Римской империи через княжества, через инквизицию, через фашизм.
Кто сказал, что сегодня всё приобрело окончательную форму?
Чтоб мы не обольщались и не отчаивались, жизнь демонстрирует нам два процесса сразу: Африка – делится, Европа – объединяется. Делиться легче – ума не надо (как и для любой ссоры).
В чем же утешение?
А в том, что всё это уже было.
Была феодальная раздробленность.
И не на огромные республики, а на мелкие города. И междоусобицы кровавые были. И брат брату голову сносил.
И смуты были. Хаос и грабеж по смерти Годунова. Междуцарствие, которое даже в энциклопедии именуется как Смутное время.
Кто же вылечил нас от междоусобиц? Татары. Или – как для приличия придумали в советских учебниках – татаро-монгольское нашествие.
Кто вылечил от Смуты? Польская интервенция. Взятие Москвы поляками.
Нас от всех болезней лечил внешний враг. Он же и единство нам обеспечивал.
Последней эту роль играла Америка. Помирились – и всё посыпалось.
Не могу придумать ничего, что сегодня объединило бы Россию – и людей, и регионы (всех людей и все регионы). Ничего, кроме внешнего врага.
Что объединит Лигачева с Яковлевым (и с Егором, и с Александром Николаевичем)? Только одно: Родина в опасности!
Революционный и постреволюционный хаос в России 1905–1910-х годов рухнул под патриотизмом 1914-го. Большевики были в отчаянии, в панике: перед лицом внешнего врага никто не хотел бунтовать. Немцы мгновенно примирили весь русский народ с бездарным царем. Подчеркиваю: весь – все сословия.
А разве одни мы такие?
Англия единодушно поддержала Железную Леди в войне с Аргентиной за никчемные Фолкленды. Америка как сумасшедшая ищет внешнего врага – Гренада, Иран, Ирак…
Война – прилив патриотизма – консолидация нации.
Боюсь, меня запишут в «партию войны». В точности как при Брежневе записывали в пацифисты.
Называть человека, пишущего об угрозе войны, поджигателем войны, – всё равно что физика, говорящего об опасности АЭС, называть диверсантом, планирующим подрыв АЭС. (Именно это говорили о Сахарове: «поджигатель войны».) Почему власти так ненавидят подобных «поджигателей»? Потому что мы лишаем их возможности всё валить потом на внезапное, вероломное и т. п.
Если внезапное – то есть никем не ожидаемое, – тогда понятны поражения и катастрофы. Но если вас русским языком предупреждали: «22 июня, ровно в 4 часа…», тогда кричать о внезапности немножко стыдно и лучше всего убить предупреждавшего. Чтоб не ходил, не вякал: мол, я же говорил…
На прессу шикают: «Тише! Молчите! Одно неосторожное слово в газетах или по ТВ – и кровь!»
Уважаемые читатели (зрители)! Приятно, что вы к штыку приравняли перо. И даже к установке «Град». Но стрелять люди начали раньше, чем писать, – вот какая штука. Газет не было, а люди воевали. Никто не может доказать, что с увеличением числа газет выросло число войн.
Но найти виноватого хочется не в царе, а в поэте. Так удобнее.
Войны не хочу. Но угроза войны нам сейчас поможет. И ничто другое.
И не междоусобная (кавказская), а большая, общая – с внешним врагом.
По русской привычке искать ответа в великой литературе обращаюсь к Пушкину (более великого нет).
Вспомните «Скупого рыцаря». Старый барон на приеме у молодого герцога. Все разделяет их: и возраст, и неприятие стариком нравов, царящих при дворе молодого, – разгул, пиры, турниры… И невозможность (внутренняя) подчиняться тому, кого ребенком качал на коленях.
Хоть и неприлично отказывать властителю, но вассал дипломатично отказывает сюзерену, ссылаясь, конечно, только на возраст:
БАРОН
Старый рыцарь признает лишь одно условие своего возвращения, как теперь сказали бы, к активной общественной жизни:
Стар, государь, я нынче: при дворе
Что делать мне? Вы молоды: вам любы
Турниры, праздники. А я на них
Уж не гожусь.
Обратите внимание, как выражается жадный ростовщик. И не забудьте: сочиняет Пушкин, точный в чувствах и мыслях, как математик в цифрах. Пушкин, которому язык подчинялся, как позже, может быть, лишь Набокову.
…Бог даст войну, так я
Готов, кряхтя, влезть снова на коня…
Пушкину ничего не стоило вложить в уста старику такую (по смыслу) реплику: Не дай Бог – война, тогда…
«Не дай» – вот как он должен говорить. Ведь он ростовщик. Ему нужна стабильность, а не мятежи и грабежи.
Но он спокойно произносит зловещее «даст Бог».
Как ни странно, наши властители успешно готовят России внешнего врага.
Огромный мусульманский регион – вот он.
Бывшие братские (я бы сказал: младшебратские) республики: Узбекистан, Киргизия, Туркмения, Таджикистан, Казахстан, Азербайджан.
Рядом их кровные братья: изнасилованный нами Афганистан, оскорбленный и брошенный нами Ирак, Иран, Пакистан, Турция.
Еще ближе «суверенные автономии» – мусульмане Северного Кавказа.
Россия делает всё, чтоб оттолкнуть от себя бывшие республики Средней Азии. Всё, чтобы их сплотить.
Вместо единственно умной внешней политики – окружать себя друзьями и ссорить их между собой – мы сделали прямо противоположное.
Сперва в Беловежской Пуще создали славянский союз.
Узнав, что Россия, Украина и Белоруссия объединились и упразднили СССР, все в тот же вечер ждали известий о возникновении – в противовес – исламского союза.
Как удержался от этого обманутый и оскорбленный Назарбаев – Аллах ведает.
Через полтора года мы повторили акцию по созданию внешнего врага.
Опять Россия, Украина и Белоруссия создали экономический союз и опять «бортанули» Казахстан, опять обманули Назарбаева.
Всякий раз славяне вспоминают о Туркестане[55] как бы спохватившись. Будто о бедном родственнике: как?! разве тебе не налили?!
МИД Козырева полностью провалился в среднеазиатской политике. Все вредное, глупое, оскорбительное – всё было сделано, чтоб оттолкнуть Туркестан.
Опыт последних лет заставляет категорически отказывать нашим властям (всем ветвям) в стратегическом мышлении. Приходится считать, что все катастрофические ошибки совершены по простоте душевной. Просто так.
Просто так? Сто раз подряд маслом вниз – случайность?
Или это Бог – пути Его неисповедимы, – используя липкие руки и пустые головы наших владык, создает для России лекарство от Смуты?
У мусульман демографический взрыв.
У нас демографический коллапс.
У них презрение к смерти.
У нас рабское цепляние за жизнь.
У них энтузиазм и упоение обретенной свободой.
У нас уныние и растерянность от утраты империи, от утраты роли старшего брата.
У них миллионы русских заложников.
У нас многомиллионная диаспора сынов Аллаха. Которых – начнись война – тут же назовут пятой колонной. И они, законные граждане России, почувствуют на себе точно те же выразительные взгляды, что русские немцы в 1914-м, в 1941-м.
По воле Божьей у нас есть очень серьезный противник. И он заставит Россию объединиться.
Следует учесть одно странное совпадение. Такое совпадение, что, осознав его, придется либо восхищаться Божьим промыслом, либо ужасаться коварству темных сил.
В настоящий момент внешний враг только-только начал оформляться. Но образ врага уже готов. Ждет.
Образ врага сформировался до распада СССР.
В 1991 году американские эксперты опросили граждан многих стран: какая нация вызывает наибольшую антипатию? какая нация наиболее враждебна?
Результаты были опубликованы и ошеломили многих. У поляков на первом месте оказались немцы. У французов – арабы… У русских и украинцев ответы полностью совпали: первое место – азербайджанцы.
Следует, конечно, учесть, что «простой народ» склонен записывать в «азеры» всю Среднюю Азию и мусульманский Кавказ. В провинциальных русских городах мало кто отличит чеченца от ингуша, азербайджанца от узбека[56].
Чрезвычайно характерно, что уже были случаи (и попали в печать): обнаружив, что в изнасиловании девочки-ребенка виновен кавказец, жители города, угрожая всеобщей забастовкой, требовали от властей убрать из города «всех черных».
Невозможно представить, чтоб в той же Костроме, поймав русского (украинца, белоруса) на совращении малолетней, жители потребовали бы убрать всех славян.
Что провинция, когда даже в Москве не так давно таксисты (проявив невиданную сплоченность), перестали возить кавказцев.
Поводом послужили несколько разбойных нападений на водителей. Но важно понять: ответственность за конкретные преступления народное сознание возложило не на бандитов, а на нацию.
Это бывает только в том случае, когда существует образ врага.
Во время Великой Отечественной и несколько после это, естественно, был немец. Фриц.
Потом первое место долго занимал жид, Абрам.
Когда человеческое имя превращается в грубое ругательство – значит, процесс зашел глубоко в подсознание. Там бессильны мораль и доводы разума. Там инстинкты. Там страх и ярость. Они рождают ненависть, а послушное сознание находит объяснение (они все рынки захватили, они все на иномарках и т. п.).
Жизнь не стоит на месте. Евреи убывали, а кавказцы и азиаты прибывали. Динамика национального состава Москвы обнажает проблему догола.
Это данные из эпохи мирной жизни СССР. Очевидно, в последние годы свободы динамика изменений стала еще выразительнее. Но данных нет. Паспортный режим – слава богу – в прошлом[57]. На вопрос «Сколько азербайджанцев живет в Москве?» посольство Азербайджана (мужским голосом по тел. 229-28-36) ответило: «Справок не даем!»
На рынках, в ресторанах, в палатках и около палаток – всюду эти.
Никого не интересует, что многие из «этих» – беженцы – оказались здесь, спасая свою жизнь. Никого не интересуют древняя культура этих народов, их искусство, их философия.
Их воспринимают как врага. Возмутительный приказ Хасбулатова выселить всех чеченцев из московских гостиниц – приказ откровенно расистский – был, возможно, продиктован желанием Хасбулатова перестать быть чеченцем. Стать более русским, чем русские. (Сталинская мечта.) А решимость любым способом держаться у власти объясняется еще и тем, что он понимает: на следующих выборах чеченец не пройдет в председатели парламента России.
Не надо доводить до войны.
Не надо разжигать рознь.
Надо всего лишь осознать ситуацию.
Ведь не исключено, что и война нам не поможет. Зловредный Гегель спрашивает: «Можно ли помочь демократическому народу с его своекорыстными гражданами – легкомысленными, надутыми, сварливыми, лишенными веры и здравого рассуждения, болтливыми, суетными, хвастливыми?» И сам отвечает: «Такому народу ничем нельзя помочь: он гибнет от собственной глупости».
Задумайтесь хоть раз над тем, что такое «война до победного конца». Что вам важнее – эпитет или суть? Вообразите: война до победного капута. Конец – это смерть. Какая? – мертвым неважно. А у кого с теорией плохо, кому не даются умозрительные построения – тот пусть посмотрит на Югославию. Не глупее нас были и гораздо богаче жили. А вот режутся и никак не могут остановиться.
Бог дал войну.
Генеральный информатор
7 сентября 1993, «МК»
Перед вами беседы генерального прокурора РФ Степанкова с Д. Якубовским[58]. Это – распечатка телефонных разговоров, которые они вели в 1992–1993 годах. Якубовский при этом находился, как явствует из контекста, то в Канаде, то на Ямайке, то еще где-нибудь.
Степанков во время всех цитируемых разговоров находился в Москве: в служебном кабинете генерального прокурора, дома, на даче.
Кто делал запись? Вопрос остается открытым.
Неизвестно также, кто делал распечатку. Работа эта нудная, утомительная. Распечатка рабски следует звукозаписи, фиксируя все «хе-хе-хе», «угу» и примитивный мат, занимающий много места, но не носящий, естественно, информативной нагрузки.
Впрочем, ругательства позволяет себе только Якубовский. Иногда его мат дает понять степень его растерянности, злобы, страха, а иногда – это нарочитая, не спровоцированная ситуацией похабщина. Порой складывается впечатление, что Якубовский похабничает, чтобы напоминать Степанкову об уровне их отношений, а иногда – чтобы демонстрировать этот уровень кому-то третьему.
Так или иначе, эту односторонность мата трудно истолковать как грубость одного и благовоспитанность другого. Благовоспитанный мог бы хотя бы раз одернуть. Скорее тут ощущается чисто российское проявление: матерящийся начальник и поневоле вежливый подчиненный.
Аутентичность телефонных переговоров Степанкова и Якубовского не нуждается в доказательствах. Подлинность удостоверил сам генеральный прокурор России.
Когда Макаров[59] заявил, что располагает записью телефонного разговора, где Якубовский и Степанков планируют его убийство; когда в печати появились обширные фрагменты этих разговоров (тон и лексика которых компрометируют генерального прокурора) – Степанков не отрицал самого факта бесед.
Он утверждал, что, во-первых, никаких убийств не обсуждал, а во-вторых, что эти беседы есть «беседы с информатором» – т. е. исполнение служебного долга, каковое компрометировать его (Степанкова) не может.
Степанков не раз публично заявлял, что Якубовский (имеющий удостоверение, подписанное генеральным прокурором) – всего лишь ценный информатор, знания которого полезны для прокурорской борьбы с организованной преступностью.
Ответ безупречный. Действительно, приходится мириться с тем, что информаторами МВД бывают воры и скупщики краденого: информаторами КГБ (МБ) – проститутки обоего пола. Спецслужбы не могут отказаться от информации потому, что у ее носителя хронический триппер и ненормативная лексика. Таким образом, независимо от того, вор ли Якубовский, какова его сексуальная ориентация и т. д., прокуратура, безусловно, вправе использовать его как информатора.
Читаем документ. Смотрим: кто спрашивает? кто отвечает?
ЯКУБОВСКИЙ. Как дела?
СТЕПАНКОВ. Ну, новостей никаких нет, потому что с Шумейко[60] я не встретился. У них там проблемы в правительстве. Завтра с утра буду снова искать. На него тоже крупные наезды.
ЯКУБОВСКИЙ. На него самого?
СТЕПАНКОВ. Да, на него самого. Тут одна публикация готовится.
ЯКУБОВСКИЙ. Я знаю, мне говорили. В «Московском Комсомольце», что ли?[61]
СТЕПАНКОВ. Германские марки, трансферт. Я не видел еще эту публикацию и какая она там будет.
ЯКУБОВСКИЙ. Нет, а о чем? кто? куда? чего?
СТЕПАНКОВ. С какой-то фирмой в Швейцарии или Германии, тридцать или сорок миллионов марок или швейцарских франков. Я всех деталей не знаю, мне просто рассказывали, что публикация будет. Я эти газеты не читаю.
ЯКУБОВСКИЙ. Я тоже. Причем я знаешь почему их не читаю? Они такое большое количество нормальных людей уже говном измазали, что оказаться в их числе необидно.
СТЕПАНКОВ. А сам-то ты с ним не разговаривал? (с Шумейко. – Ред.)
ЯКУБОВСКИЙ. Валь, я с ним говорю каждый день.
СТЕПАНКОВ. Ты его подтолкни, чтобы он тоже сам-то меня инициативно… Я позвоню – его нет. Через помощников я ему ничего не передаю.
ЯКУБОВСКИЙ. Он сейчас на месте.
СТЕПАНКОВ. Ну пусть он инициативно тоже выйдет.
ЯКУБОВСКИЙ. Я ему звоню, он то ли на микрофон говорит и поэтому не хочет говорить по-нормальному, то ли еще что. «Разберемся, разберемся». А х-й ли разбираться? Вот «Московский Комсомолец» что-то там публикует. Ну х-й с ним. Если он что-то опубликует такое, что наносит ущерб его чести и достоинству, – пойдет в суд, и всё. Правильно?
СТЕПАНКОВ. Ну, если неправда, то правильно.
ЯКУБОВСКИЙ. Он мне говорит: «Вот они пишут, что у меня счет в Швейцарии». Это имеет отношение к тому, что это наносит ущерб чести и достоинству?
СТЕПАНКОВ. Это у него, что ли?
ЯКУБОВСКИЙ. Ну да. Они, говорит, хотят написать… Я говорю: пусть пишут, замечательно! Тем более что (поверь мне) это не так… Ладно, напишут это, он пойдет в суд, выиграет дело, да потом эту газету на х-й закроют, потому что не будет денег уплатить моральный ущерб всему правительству, правильно?
СТЕПАНКОВ. Ты с ним о чем договорился? Возвращаться когда собираешься?
ЯКУБОВСКИЙ. Валь, я не знаю. Он говорит, что разбирается Виктор Палыч (Баранников, министр безопасности России. – Ред.)
СТЕПАНКОВ. Аслаханов тоже куда-то пропал, я ему сегодня звонил, не было его на месте. Поэтому я говорю: давай ты. Есть у меня к нему вопросы. Есть необходимость дать ему совет.
ЯКУБОВСКИЙ. Валь, так запиши его домашний, позвони вечером на дачу.
СТЕПАНКОВ. Ну, давай запишу.
ЯКУБОВСКИЙ. Триста тридцать четыре – это дача – двенадцать двадцать четыре.
СТЕПАНКОВ. А, он у нас в Архангельском?
ЯКУБОВСКИЙ. Валь, ты свяжись с Дунаевым. (Зам. министра внутренних дел. – Ред.)
СТЕПАНКОВ. Ладно.
ЯКУБОВСКИЙ. Ты знаешь его домашний?
СТЕПАНКОВ. Нет.
ЯКУБОВСКИЙ. Три три четыре…
СТЕПАНКОВ. А, это тоже там же?
ЯКУБОВСКИЙ. Да. Пятнадцать ноль девять. Виктор Павлович может там уже точки над «и» поставить. Ну, написал какую-то х-йню этот, бл-дь, коротышка Примаков, так? (Шеф внешней разведки. – Ред.)
СТЕПАНКОВ. Там дыму без огня не бывает. Поэтому ты думай, если оттуда пишут…
ЯКУБОВСКИЙ. Да нет, ну какой дым без огня. Ну, бл-дь, ну он пишет х-йню полнейшую. Он пишет, что, во-первых, я канадский шпион, что само по себе уже смешно. Во-вторых, он пишет там всякую х-йню, что вот, бл-дь, смотрите, он попросил у Канады гражданство. Я говорю: товарищи! это же полная х-йня, бл-дь! Это просто по закону невозможно, даже если бы мы хотели это сделать. У меня есть право на жительство в Канаде, потому что у меня жена канадка. Всё. Идите вы на х-й все. «Вот он там где-то заявил, что он всех купил». Е… твою мать, ну было бы удивительно это не сфантазировать, правильно?
СТЕПАНКОВ. Ладно. Значит, давай, Дима, я с этими людьми переговорю, и мы с тобой к концу недели переговорим.
ЯКУБОВСКИЙ. Постарайся что-то отрегулировать.
СТЕПАНКОВ. Да, я найду, конечно, их. Выясню там.
ЯКУБОВСКИЙ. Надо закон восстановить, больше мы ни х-я не хотим.
Как видим из этого разговора, генеральный прокурор получил несколько поручений и узнал дачные телефоны двух очень высокопоставленных лиц. Полезная информация из Канады.
ЯКУБОВСКИЙ. Гражданин Степанков? Здорово! Ну чё, можно возвращаться?
СТЕПАНКОВ. Ну смотри. Я через неделю могу уйти в отпуск, где-то недели на две, на три максимум.
ЯКУБОВСКИЙ. Ты к маме?
СТЕПАНКОВ. Угу.
ЯКУБОВСКИЙ. Безопасность бы нам был смысл продумать, мне кажется, ты как считаешь?
СТЕПАНКОВ. Ну, это мы подумаем ближе к этому делу. Единственное – это контрмеры, которые будет предпринимать Макаров.
ЯКУБОВСКИЙ. Он против меня будет принимать контрмеры?
СТЕПАНКОВ. Нет, нет, не против тебя. Потому что у нас его увязывают напрямую с тобой. Он сейчас работает против Руцкого. И все компры там на Руцкого, Хасбулатова, остальных… Его имя объединяется с тобой, вот имей в виду, что это будет для тебя раздражающий фактор.
ЯКУБОВСКИЙ. Во-первых, им надо объяснить, что это не так, а во-вторых…
СТЕПАНКОВ. У этого человека нет ни веса, ни авторитета ни в МБ, ни в МВД. К нам его на порог никто не пустит. Поэтому все, что он там будет возиться с чем-то, будет вызывать неприязнь и обозление. А это обозление на сегодня увязывается с тобой ввиду его визита туда. Меня уже тоже тут из разных источников спрашивали.
ЯКУБОВСКИЙ. А ты разным источникам отвечай следующее…
СТЕПАНКОВ. Ладно. Ты сейчас где? Улетел-то куда?
ЯКУБОВСКИЙ. Я на Ямайке.
СТЕПАНКОВ. Хо, ничё себе! Как там погода?
ЯКУБОВСКИЙ. Ой, бл-дь, Валя, тридцать шесть.
СТЕПАНКОВ. Там кто, мулаты, креолы?
ЯКУБОВСКИЙ. Нет, негры, я извиняюсь…
СТЕПАНКОВ. Негры, да?…Черные, значит.
ЯКУБОВСКИЙ. Да, Валь, я чё хотел? Ты подработай; мне действительно надо возвращаться.
СТЕПАНКОВ. Ну я тебе эти сроки сказал. Так что ты меня в конце недели найди, перед моим отъездом.
ЯКУБОВСКИЙ. Ты виделся с Бэном (Президент России. – Ред.) последние две недели?
СТЕПАНКОВ. Нет.
ЯКУБОВСКИЙ. А так муссируют, что виделся.
СТЕПАНКОВ. И чё делал?
ЯКУБОВСКИЙ. И якобы находил общий язык с силовыми министрами в его арбитражном присутствии.
СТЕПАНКОВ. Нет, у меня с ними отдельные были встречи, а с ним этот вопрос у меня не обсуждался. Он уехал в отпуск, перед отпуском он был в Токио, потом он был еще где-то в Европе, по-моему.
Генеральный прокурор рассказал о вице-президенте, председателе парламента, про свои «отдельные встречи с силовиками». Зато узнал погоду в тропиках и цвет кожи аборигенов. Полезные сведения с Ямайки.
СТЕПАНКОВ. Алло.
ЯКУБОВСКИЙ. Валь, привет.
СТЕПАНКОВ. Да, ну чё ты скажешь помимо того, что по телевидению сказал?
ЯКУБОВСКИЙ. Хе-хе-хе, подъе-ываешь?
СТЕПАНКОВ. Ну, а чё ты там такое говоришь? Ко мне приходят, говорят: Якубовский собирается генерального шантажировать. Ты знаешь, какие комментарии давали к твоим выступлениям? Ты где сейчас, далеко?
ЯКУБОВСКИЙ. Я вчера летал в Галифакс, а там визит был советских кораблей. Бл-дь, – или я сентиментальным становлюсь, да? – это меня как-то морально подшатнуло вчера; хочу вернуться.
СТЕПАНКОВ. Ха-ха, чё-то быстро, только недавно отсюда.
ЯКУБОВСКИЙ. Валь, клянусь тебе, знаешь, вот, чисто морально-этически, вот бл-дь. Причем их принимали на ура, да, ну, наших вообще везде… И я чё-то так подумал, думаю: ептать, ну что же такое получается? Сам всегда боролся с коррупцией…
СТЕПАНКОВ. Нет, они сказали, что у них есть кассета, которую они хотят воспроизвести по телевидению. Вот я и спрашиваю тебя: ты им что – дал ту кассету, чтоб они ее прокрутили?! Они ж сказали: там знакомые голоса.
ЯКУБОВСКИЙ. Та кассета у них есть, но они не ее будут прокручивать по телевидению. Я им просто отрывок сам зачитываю. Я же не потерял рассудок, ты ж понимаешь, да?
СТЕПАНКОВ. Надеюсь.
ЯКУБОВСКИЙ. Да ладно тебе, Валь.
СТЕПАНКОВ. Доживем до пятницы – увидим. Кто и на сколько там чего потерял.
ЯКУБОВСКИЙ. Да нет, ты пойми, что вся эта политика, Валь, да? приходит и уходит, а отношения остаются.
СТЕПАНКОВ. Увидим, как они это всё сделают. Потому что, может быть, помимо твоего желания, поставлена перед ними другая политическая задача. А тебя там могут использовать втемную.
ЯКУБОВСКИЙ. Ну, если будут использовать втемную, я на следующий день сделаю передачу с тем же Карауловым, где уже втемную меня никто не будет использовать, потому что я с ним в школе вместе учился.
СТЕПАНКОВ. Имей в виду: ради погони за сенсацией они могут передернуть и использовать тебя втемную. И потом тебе это выйдет боком. В общем, ты имей в виду, Дима, они могут, вся эта пресса продажная наша, именно так и сделать. Ты только не вздумай на меня ссылаться. Скажешь, что он чё-то там боится. Просто ты скажи: а что это такое вы там еще добавляли от себя?
ЯКУБОВСКИЙ. Я это узнаю, Валь, я постараюсь, но ты не обращай внимания на продажную прессу советскую так, как на нее не обращаю внимания я.
Степанков во время всех цитируемых разговоров находился в Москве: в служебном кабинете генерального прокурора, дома, на даче.
Кто делал запись? Вопрос остается открытым.
Неизвестно также, кто делал распечатку. Работа эта нудная, утомительная. Распечатка рабски следует звукозаписи, фиксируя все «хе-хе-хе», «угу» и примитивный мат, занимающий много места, но не носящий, естественно, информативной нагрузки.
Впрочем, ругательства позволяет себе только Якубовский. Иногда его мат дает понять степень его растерянности, злобы, страха, а иногда – это нарочитая, не спровоцированная ситуацией похабщина. Порой складывается впечатление, что Якубовский похабничает, чтобы напоминать Степанкову об уровне их отношений, а иногда – чтобы демонстрировать этот уровень кому-то третьему.
Так или иначе, эту односторонность мата трудно истолковать как грубость одного и благовоспитанность другого. Благовоспитанный мог бы хотя бы раз одернуть. Скорее тут ощущается чисто российское проявление: матерящийся начальник и поневоле вежливый подчиненный.
Аутентичность телефонных переговоров Степанкова и Якубовского не нуждается в доказательствах. Подлинность удостоверил сам генеральный прокурор России.
Когда Макаров[59] заявил, что располагает записью телефонного разговора, где Якубовский и Степанков планируют его убийство; когда в печати появились обширные фрагменты этих разговоров (тон и лексика которых компрометируют генерального прокурора) – Степанков не отрицал самого факта бесед.
Он утверждал, что, во-первых, никаких убийств не обсуждал, а во-вторых, что эти беседы есть «беседы с информатором» – т. е. исполнение служебного долга, каковое компрометировать его (Степанкова) не может.
Степанков не раз публично заявлял, что Якубовский (имеющий удостоверение, подписанное генеральным прокурором) – всего лишь ценный информатор, знания которого полезны для прокурорской борьбы с организованной преступностью.
Ответ безупречный. Действительно, приходится мириться с тем, что информаторами МВД бывают воры и скупщики краденого: информаторами КГБ (МБ) – проститутки обоего пола. Спецслужбы не могут отказаться от информации потому, что у ее носителя хронический триппер и ненормативная лексика. Таким образом, независимо от того, вор ли Якубовский, какова его сексуальная ориентация и т. д., прокуратура, безусловно, вправе использовать его как информатора.
Читаем документ. Смотрим: кто спрашивает? кто отвечает?
ЯКУБОВСКИЙ. Как дела?
СТЕПАНКОВ. Ну, новостей никаких нет, потому что с Шумейко[60] я не встретился. У них там проблемы в правительстве. Завтра с утра буду снова искать. На него тоже крупные наезды.
ЯКУБОВСКИЙ. На него самого?
СТЕПАНКОВ. Да, на него самого. Тут одна публикация готовится.
ЯКУБОВСКИЙ. Я знаю, мне говорили. В «Московском Комсомольце», что ли?[61]
СТЕПАНКОВ. Германские марки, трансферт. Я не видел еще эту публикацию и какая она там будет.
ЯКУБОВСКИЙ. Нет, а о чем? кто? куда? чего?
СТЕПАНКОВ. С какой-то фирмой в Швейцарии или Германии, тридцать или сорок миллионов марок или швейцарских франков. Я всех деталей не знаю, мне просто рассказывали, что публикация будет. Я эти газеты не читаю.
ЯКУБОВСКИЙ. Я тоже. Причем я знаешь почему их не читаю? Они такое большое количество нормальных людей уже говном измазали, что оказаться в их числе необидно.
СТЕПАНКОВ. А сам-то ты с ним не разговаривал? (с Шумейко. – Ред.)
ЯКУБОВСКИЙ. Валь, я с ним говорю каждый день.
СТЕПАНКОВ. Ты его подтолкни, чтобы он тоже сам-то меня инициативно… Я позвоню – его нет. Через помощников я ему ничего не передаю.
ЯКУБОВСКИЙ. Он сейчас на месте.
СТЕПАНКОВ. Ну пусть он инициативно тоже выйдет.
ЯКУБОВСКИЙ. Я ему звоню, он то ли на микрофон говорит и поэтому не хочет говорить по-нормальному, то ли еще что. «Разберемся, разберемся». А х-й ли разбираться? Вот «Московский Комсомолец» что-то там публикует. Ну х-й с ним. Если он что-то опубликует такое, что наносит ущерб его чести и достоинству, – пойдет в суд, и всё. Правильно?
СТЕПАНКОВ. Ну, если неправда, то правильно.
ЯКУБОВСКИЙ. Он мне говорит: «Вот они пишут, что у меня счет в Швейцарии». Это имеет отношение к тому, что это наносит ущерб чести и достоинству?
СТЕПАНКОВ. Это у него, что ли?
ЯКУБОВСКИЙ. Ну да. Они, говорит, хотят написать… Я говорю: пусть пишут, замечательно! Тем более что (поверь мне) это не так… Ладно, напишут это, он пойдет в суд, выиграет дело, да потом эту газету на х-й закроют, потому что не будет денег уплатить моральный ущерб всему правительству, правильно?
СТЕПАНКОВ. Ты с ним о чем договорился? Возвращаться когда собираешься?
ЯКУБОВСКИЙ. Валь, я не знаю. Он говорит, что разбирается Виктор Палыч (Баранников, министр безопасности России. – Ред.)
СТЕПАНКОВ. Аслаханов тоже куда-то пропал, я ему сегодня звонил, не было его на месте. Поэтому я говорю: давай ты. Есть у меня к нему вопросы. Есть необходимость дать ему совет.
ЯКУБОВСКИЙ. Валь, так запиши его домашний, позвони вечером на дачу.
СТЕПАНКОВ. Ну, давай запишу.
ЯКУБОВСКИЙ. Триста тридцать четыре – это дача – двенадцать двадцать четыре.
СТЕПАНКОВ. А, он у нас в Архангельском?
ЯКУБОВСКИЙ. Валь, ты свяжись с Дунаевым. (Зам. министра внутренних дел. – Ред.)
СТЕПАНКОВ. Ладно.
ЯКУБОВСКИЙ. Ты знаешь его домашний?
СТЕПАНКОВ. Нет.
ЯКУБОВСКИЙ. Три три четыре…
СТЕПАНКОВ. А, это тоже там же?
ЯКУБОВСКИЙ. Да. Пятнадцать ноль девять. Виктор Павлович может там уже точки над «и» поставить. Ну, написал какую-то х-йню этот, бл-дь, коротышка Примаков, так? (Шеф внешней разведки. – Ред.)
СТЕПАНКОВ. Там дыму без огня не бывает. Поэтому ты думай, если оттуда пишут…
ЯКУБОВСКИЙ. Да нет, ну какой дым без огня. Ну, бл-дь, ну он пишет х-йню полнейшую. Он пишет, что, во-первых, я канадский шпион, что само по себе уже смешно. Во-вторых, он пишет там всякую х-йню, что вот, бл-дь, смотрите, он попросил у Канады гражданство. Я говорю: товарищи! это же полная х-йня, бл-дь! Это просто по закону невозможно, даже если бы мы хотели это сделать. У меня есть право на жительство в Канаде, потому что у меня жена канадка. Всё. Идите вы на х-й все. «Вот он там где-то заявил, что он всех купил». Е… твою мать, ну было бы удивительно это не сфантазировать, правильно?
СТЕПАНКОВ. Ладно. Значит, давай, Дима, я с этими людьми переговорю, и мы с тобой к концу недели переговорим.
ЯКУБОВСКИЙ. Постарайся что-то отрегулировать.
СТЕПАНКОВ. Да, я найду, конечно, их. Выясню там.
ЯКУБОВСКИЙ. Надо закон восстановить, больше мы ни х-я не хотим.
Как видим из этого разговора, генеральный прокурор получил несколько поручений и узнал дачные телефоны двух очень высокопоставленных лиц. Полезная информация из Канады.
ЯКУБОВСКИЙ. Гражданин Степанков? Здорово! Ну чё, можно возвращаться?
СТЕПАНКОВ. Ну смотри. Я через неделю могу уйти в отпуск, где-то недели на две, на три максимум.
ЯКУБОВСКИЙ. Ты к маме?
СТЕПАНКОВ. Угу.
ЯКУБОВСКИЙ. Безопасность бы нам был смысл продумать, мне кажется, ты как считаешь?
СТЕПАНКОВ. Ну, это мы подумаем ближе к этому делу. Единственное – это контрмеры, которые будет предпринимать Макаров.
ЯКУБОВСКИЙ. Он против меня будет принимать контрмеры?
СТЕПАНКОВ. Нет, нет, не против тебя. Потому что у нас его увязывают напрямую с тобой. Он сейчас работает против Руцкого. И все компры там на Руцкого, Хасбулатова, остальных… Его имя объединяется с тобой, вот имей в виду, что это будет для тебя раздражающий фактор.
ЯКУБОВСКИЙ. Во-первых, им надо объяснить, что это не так, а во-вторых…
СТЕПАНКОВ. У этого человека нет ни веса, ни авторитета ни в МБ, ни в МВД. К нам его на порог никто не пустит. Поэтому все, что он там будет возиться с чем-то, будет вызывать неприязнь и обозление. А это обозление на сегодня увязывается с тобой ввиду его визита туда. Меня уже тоже тут из разных источников спрашивали.
ЯКУБОВСКИЙ. А ты разным источникам отвечай следующее…
СТЕПАНКОВ. Ладно. Ты сейчас где? Улетел-то куда?
ЯКУБОВСКИЙ. Я на Ямайке.
СТЕПАНКОВ. Хо, ничё себе! Как там погода?
ЯКУБОВСКИЙ. Ой, бл-дь, Валя, тридцать шесть.
СТЕПАНКОВ. Там кто, мулаты, креолы?
ЯКУБОВСКИЙ. Нет, негры, я извиняюсь…
СТЕПАНКОВ. Негры, да?…Черные, значит.
ЯКУБОВСКИЙ. Да, Валь, я чё хотел? Ты подработай; мне действительно надо возвращаться.
СТЕПАНКОВ. Ну я тебе эти сроки сказал. Так что ты меня в конце недели найди, перед моим отъездом.
ЯКУБОВСКИЙ. Ты виделся с Бэном (Президент России. – Ред.) последние две недели?
СТЕПАНКОВ. Нет.
ЯКУБОВСКИЙ. А так муссируют, что виделся.
СТЕПАНКОВ. И чё делал?
ЯКУБОВСКИЙ. И якобы находил общий язык с силовыми министрами в его арбитражном присутствии.
СТЕПАНКОВ. Нет, у меня с ними отдельные были встречи, а с ним этот вопрос у меня не обсуждался. Он уехал в отпуск, перед отпуском он был в Токио, потом он был еще где-то в Европе, по-моему.
Генеральный прокурор рассказал о вице-президенте, председателе парламента, про свои «отдельные встречи с силовиками». Зато узнал погоду в тропиках и цвет кожи аборигенов. Полезные сведения с Ямайки.
СТЕПАНКОВ. Алло.
ЯКУБОВСКИЙ. Валь, привет.
СТЕПАНКОВ. Да, ну чё ты скажешь помимо того, что по телевидению сказал?
ЯКУБОВСКИЙ. Хе-хе-хе, подъе-ываешь?
СТЕПАНКОВ. Ну, а чё ты там такое говоришь? Ко мне приходят, говорят: Якубовский собирается генерального шантажировать. Ты знаешь, какие комментарии давали к твоим выступлениям? Ты где сейчас, далеко?
ЯКУБОВСКИЙ. Я вчера летал в Галифакс, а там визит был советских кораблей. Бл-дь, – или я сентиментальным становлюсь, да? – это меня как-то морально подшатнуло вчера; хочу вернуться.
СТЕПАНКОВ. Ха-ха, чё-то быстро, только недавно отсюда.
ЯКУБОВСКИЙ. Валь, клянусь тебе, знаешь, вот, чисто морально-этически, вот бл-дь. Причем их принимали на ура, да, ну, наших вообще везде… И я чё-то так подумал, думаю: ептать, ну что же такое получается? Сам всегда боролся с коррупцией…
СТЕПАНКОВ. Нет, они сказали, что у них есть кассета, которую они хотят воспроизвести по телевидению. Вот я и спрашиваю тебя: ты им что – дал ту кассету, чтоб они ее прокрутили?! Они ж сказали: там знакомые голоса.
ЯКУБОВСКИЙ. Та кассета у них есть, но они не ее будут прокручивать по телевидению. Я им просто отрывок сам зачитываю. Я же не потерял рассудок, ты ж понимаешь, да?
СТЕПАНКОВ. Надеюсь.
ЯКУБОВСКИЙ. Да ладно тебе, Валь.
СТЕПАНКОВ. Доживем до пятницы – увидим. Кто и на сколько там чего потерял.
ЯКУБОВСКИЙ. Да нет, ты пойми, что вся эта политика, Валь, да? приходит и уходит, а отношения остаются.
СТЕПАНКОВ. Увидим, как они это всё сделают. Потому что, может быть, помимо твоего желания, поставлена перед ними другая политическая задача. А тебя там могут использовать втемную.
ЯКУБОВСКИЙ. Ну, если будут использовать втемную, я на следующий день сделаю передачу с тем же Карауловым, где уже втемную меня никто не будет использовать, потому что я с ним в школе вместе учился.
СТЕПАНКОВ. Имей в виду: ради погони за сенсацией они могут передернуть и использовать тебя втемную. И потом тебе это выйдет боком. В общем, ты имей в виду, Дима, они могут, вся эта пресса продажная наша, именно так и сделать. Ты только не вздумай на меня ссылаться. Скажешь, что он чё-то там боится. Просто ты скажи: а что это такое вы там еще добавляли от себя?
ЯКУБОВСКИЙ. Я это узнаю, Валь, я постараюсь, но ты не обращай внимания на продажную прессу советскую так, как на нее не обращаю внимания я.