Миркина Зинаида. Сказки

Сырая, холодная, но все же весна. И она опять подошла к кроватке ребенка и
сказала: "Мой! Мой! Мой и больше ничей!"
Да, она и в это утро сказала это, когда ребенок не отозвался ей, не
протянул ручонки, не улыбнулся. Случилось самое страшное. Страшнее для нее
не могло бы быть, даже если бы мир рухнул. - Мальчик умер.
Казалось, и она умерла. Она превратилась в камень. И камень вздрогнул
только, когда до него донеслись чьи-то слова: "Бог посетил".
- Я не хочу, не хочу, не хочу, чтобы Он посещал меня! - закричала Мария
и забилась в рыданиях. И вдруг остановилась. И взглянула на дверь. Сквозь
дверь. Сквозь мир. Что там? Ни-че-го. Полная нищета. Там - Нищий.
Она вздрогнула всем телом и прошептала: "Куда Ты дел моего мальчика?"
Ее самой уже почти не было. От нее осталось одно лицо. Одни глаза. И
когда эти глаза взглядывали на людей, им становилось страшно. Люди
вздрагивали и отодвигались и говорили утешительные слова:
- Мария, Мария, твой мальчик сейчас у Бога.
Но под ее взглядом им становилось стыдно. Они говорили то, чего не
знали. Они говорили слова, которые ничего не весят. И она стала прятать свои
глаза от людей. Она стала пытаться жить, как все. У нее был дом, был муж. И
через два года у нее родился другой ребенок. Не заменивший того, первого,
нет, не заменивший!
Да, она стала жить, как все, выполнять свои обязанности, вздыхать и
слушать ничего не весившие слова. Она только не научилась и гово-рить. Она
была очень молчалива. У нее было все, кроме Чуда. Ее глаза теперь знали, что
чудес не бывает. Есть только сон о чуде, сон о счастье. Но ей уже отснился
этот сон.
И однажды в этот дом, в котором было все, кроме Чуда, в этот дом, где
не было Чуда, снова постучался Он. Она открыла дверь, и глаза ее встретились
с Его глазами.
-Ты?
-Я.
- Чего Ты хочешь от меня?
- Мария, Мария, будь моей матерью! . И тогда она вдруг заплакала,
зашлась в рыданиях и едва выговорила:
- Где? Где? Где мой мальчик?! Куда Ты дел его?!!

***

Она ходила в церковь. Это были часы, когда она принадлежала самой себе.
Себе, то есть своему первенцу. На его могилке и в церкви ей было тихо и не
надо было притворяться, что она жива. Не надо суетиться, надеяться. Ничего
не надо. Чудес не бывает. Разве все, кто молятся, в самом деле надеются на
чудо? Нет. Просто останавливается карусель часов и дней, и можно тихо
спросить:
- Скоро? Скоро Ты возьмешь меня туда, куда взял моего мальчика?
Вот так она стояла однажды в церкви и молилась так же механически, как
и ее соседи, когда вдруг услышала:
- Мария!
Она подняла глаза и остановила их на лице Распятого. И опять услышала:
- Мария!
- О, Господи, Господи! Да ведь Он же не умер. Не умер, нет! Это не
деревянная фигура. Это... Ты все еще здесь, Боже мой!? И никто не снял тебя
с креста? И не отер крови! Она все еще течет и течет из Твоих ран! Да как
же, как же, как же этого не видят?! И я не видела!..
- Послушайте! - обратилась она вдруг ко всем, кто стоял рядом. -
Послушайте! Ведь Он жив. Его мука продолжается... Неужели вы не видите?! Ну
да, вы не видите, потому что Он не сын и не брат вам. Он вам - никто. А мне
Он сын. Сын... Это сын мой!
Она успела увидеть расширенные глаза соседа и услышать: "Это
сумасшедшая!"
Потом она очутилась в какой-то темной комнате. Ее втащили туда и
заперли дверь. Это была не то тюрьма, не то сумасшедший дом. Но ей это было
все равно.
- Как Ты, так я, где Ты, там я, - шептала Мария. Сколько прошло
времени, она не знала. Но вдруг дверь отворилась и вошел Он.
- Живой? Живой?! Ты жив?!
- Ну, конечно, живой. Они могут причинить Мне любую боль. Но убить Меня
они не могут. Это не в их силах.
Она прикоснулась к Его ногам и рукам. Она прикоснулась к Чуду. Оно было
перед ней. Оно было у нее...
Слезы все еще лились по ее щекам, но в груди было ликование. Оно
переполняло грудь, и вот она открыла глаза.
Она проснулась на своей постели. Было яркое солнечное утро. За окном
пели птицы. Ликование, все то же ликование было и наяву. Сон? Она заснула
тогда, придя из церкви? Но сердце ее жило в этом сне, так же, нет, еще
полнее, чем наяву. А теперь во сне и наяву одинаково было Чудо.
Она подошла к кроватке ребенка и взяла на руки Чудо. И она знала
сейчас, совершенно твердо знала, что ее первенец - жив.
Ведь жив, жив Тот, кто дал ей его. Пусть в этом сомневается кто угодно,
но она-то знает! Ведь Он трижды посетил ее...

ВОЛШЕБНАЯ ЩЕЛОЧКА

В глухом лесу мохнатый зверь живет,
Шуршит под лапой лист сухой и хрупкий...
О чем молчат зеленоглазый Кот
И старый Леший, закуривший трубку?

Они садятся где-нибудь у пня.
В оврагах темных, на замшелых склонах,
И зажигают молча три огня -
Один рубиновый и два зеленых.

Это песня из старой сказки. Она пелась у нас всегда - песня про наших
волшебников, тихих лесных волшебников - покровителей нашей страны. Про
Лешего и Кота, про их огни, просвечивающие всех насквозь...
Если тебе очень плохо, если у тебя ничего не выходит, все из рук
валится, сядь где-нибудь в уголке и запой эту песню. И что-то случится. Не
обязательно, чтобы волшебники тут же пришли. Нет, Это не так часто бывает.
Но ты все равно позови их этой песней. И они, если и не придут, все равно
помогут. А бывает, что и придут. Вдруг, совершенно неожиданно. Когда сами
захотят, тогда и придут. А не захотят, так можно всю жизнь их прождать. Но
придут или не придут, - а они есть, они живут в нашем лесу - Леший со своей
светящейся трубкой и Кот с глазами, просвечивающими любую тьму насквозь.
Ходят они всегда вместе. И пока идут - и жизнь идет, как ни в чем ни бывало.
А вот когда останавливаются... Что-то особое происходит. Сядет Леший и
начнет курить трубку. И подымается над лесом туман. А вместе с туманом
растет и растет тишина. И постепенно становится такой огромной, как море.
Это всегда бывает к ночи. Тишина дорастает до ночи, становится густой и
темной. И тогда видны три огня: один рубиновый и два зеленых. Ни Лешего, ни
даже трубки его не видно. Только один рубиновый огонь. И Кота самого не
видно. Только - два зеленых огня.
Если кто увидит эти огни, то ждите чудес!
Впрочем, это раньше так было, а потом не так, потому что волшебников -
запретили. Даже говорить о них запретили. И песню нашу мы стали петь тайком,
тихо-тихо, чтобы не дай Бог нас не услышали. И все меньше людей стали петь
ее. И то сказать - зачем Крокодилу волшебники?
Вы, может быть, не знаете, что страной нашей правил Крокодил. И
довольно долго. Обыкновенный Крокодил. Ну, что тут такого? Одной страной
правит Лев, другой Волк, а нашей правит Крокодил. Чтобы люди правили
страной, это редко бывает. Мы про такое давно не слышали. А Крокодил... Ну,
что ж, Крокодил как Крокодил. Зеленый. И за время его правления постепенно у
всех позеленело в глазах.
Впрочем, нам говорили, что только так и надо. Каждое утро по радио
раздавался голос Гусыни, возглашавший, что все у нас в стране растет и
зеленеет.
Гусыня иногда показывалась и по телевизору. Она ходила в большой,
развевающейся, как флаг, розовой мантии. Шея ее была гордо вытянута, так что
один вид ее давал понять, что все у нас не только прекрасно, но лучше быть
не может. А если кто-нибудь в этом сомневался, то его убеждали. Были такие
способы. Особые. Гусыня вела такую идеологическую борьбу, что лучше было не
попадаться под ее клюв.
Кроме идеологической Гусыни, у Крокодила были два ближайших помощника -
Кот в Сапогах и Баба Яга. Кот в Сапогах возглавлял Министерство иностранных
дел. "Министр не своих дел" - так называли его в народе. Баба Яга
занималась, напротив, только своими делами. Надо сказать, что у нее был
такой длинный нос, что совала она его всюду. И там, где побывал ее нос, дела
всех становились ее собственными. Все, что у нас в домах делалось,
зарубалось у нее на носу.
Эта верная Баба Яга хранила правителя нашего пуще своего ока. При этом
была она совершенно бескорыстной и неподкупной. Ничего, кроме ее помела, ей
не было нужно. Ну, а помело было всегда при ней. На нем она летала.
Совершенно неожиданно появлялась в любом месте. Могла вдруг влететь через
трубу и - прямо на стол. Не ждали?! Тем лучше! Теперь ничего не спрячете!
Но была у помела и особая тайная государственная функция. Об этом речь
еще впереди. Так вот из этих верных слуг составлялся совет министров. И
этот-то совет и запретил всякое упоминание о волшебниках. Было длинное
постановление, которое все мы должны были изучать и знать наизусть. Гласило
оно вкратце следующее:
"Во-первых, никаких волшебников не существует.
Во-вторых, волшебники - реакционеры.
В-третьих, хотя мы и уничтожили их еще до того, как они появились, они
теперь грозят уничтожить нас. Поэтому все на борьбу с волшебниками!"
Нельзя сказать, чтобы мы все поняли. Но не принять к сведению этого
нельзя было. Потихоньку (о, совсем потихоньку!) мы от всего сердца жалели
своих волшебников. Но... многие из нас, особенно кто помоложе, начинали уже
сомневаться: а есть ли они? В самом деле, чего ж их не видно? И потом, раз
сам Крокодил сказал, что их нет... А Крокодил наш уже стал называться
Крокодилиссимусом. Да. Он ведь все знал, все мог и на все имел право. И
потому в стране нашей был - порядок. А следила за порядком Баба Яга.
И вот вдруг по стране поползли странные слухи, будто Крокодил хочет
признать существование волшебников и вернуть их в страну.
Сначала этому не верил никто. Но потом... Потом уже не верить было
нельзя. Все оказалось правдой. Дело в том, что Крокодил захотел
бессмертия!..
Собственно, нам давно уже объясняли, что он бессмертен. Мы так к этому
привыкли, что и помыслить не могли о смерти Крокодила.
Но однажды ему во сне явилась сама Смерть с косой за плечами. Он
проснулся в холодном поту, срочно созвал совет министров и объявил, что ему
необходимо действительное бессмертие. То есть ему оказалось мало того, что
все знают о его бессмертии. Он еще и сам захотел узнать о нем.
Вот когда министры вспомнили о волшебниках. И Кот в Сапогах щелкнул
шпорами, склонился, снял свою роскошную шляпу с пером и сказал, что он готов
начать переговоры, том более, что волшебный Кот ему все-таки приходится
родственником. О, конечно, с ним давно порваны всякие отношения, но если
нужно нашему великому Правителю, он их восстановит. Он берет на себя
дипломатическую миссию.
- Чушь! - сказала Баба Яга со свойственной ей прямотой. - Чушь! Никаких
дипломатических отношений не надо.
- Но... ведь Правителю нашему нужно бессмертие, - вкрадчиво
сказал Кот.
- Дипломатия - это обман, - отпарировала Баба Яга. - Они нас обманут. А
нужно, чтобы мы их обманули.
Однако Правитель, помолчав, принял сторону Кота. Вот так-то в наше
государство и были допущены волшебники.
- Вы слышали? Вы знаете? - говорили друг другу жители при встрече и
быстро разбегались, думая, что и так сказали слишком много.
Между тем по телевизору выступила Гусыня в своей роскошной мантии и
объявила во всеуслышанье:
- По милости нашего великого Правителя в страну нашу вернулись
волшебники. Волшебники исполняют желания! В новогоднюю ночь каждый житель
нашей страны может пожелать что-нибудь, и волшебники исполнят его желание.
Да здравствует наш великий Крокодилиссимус - лучший друг всех волшебников!
-Лучший друг всех волшебников?' - повторяли изумленные граждане и не
верили своим ушам.
А в стране между тем готовилось невиданное новогоднее празднество. Кот
в Сапогах лично брал интервью у счастливых жителей. Он призывал их желать
смелее. "Любое желание будет выполнено. Но только одно! Выбирайте!"
И вот один старик, глубоко вздохнув, спросил Кота, не может ли он
попросить у волшебников визу в Страну Детства.
- Думаю, что это возможно, - ответил Кот и через некоторое время принес
ему визу. Не успел старик собрать вещи, как тут же впал в детство. Прямо на
глазах. И это ему совсем не понравилось. Нет, он не выглядел счастливым.
- Что, дедушка, не хочешь ли обратно? - кричали ему мальчишки.
Старик кивал головой. Но... одно желание уже было исполнено, а второго
не полагалось.
Только один босоногий мальчик, сидевший ото всех в сторонке, пожалел
старика.
- Ах, дедушка, дедушка! Ну зачем тебе понадобилась Страна Детства?
Здесь совсем не рай... И если бы меня спросили, чего я хочу, я сказал бы:
спать и увидеть вещий сон...
Только он это сказал, как вдруг очутился в каком-то стогу сена, и ему
стало тепло и хорошо. Вокруг другие стога. Поле. Ночь. Еще зябко и сыро, но
постепенно ночной холод стал уходить, становилось все теплее и светлее. И
тут он заметил, как из-за соседнего стога вылезает узкий золотой серп или
рог. "Месяц", - подумал мальчик, но вслед за рогом или серпом показалась
маленькая рука, затем появился маленький человечек, держащий в руке сноп
огня.
- Ты кто? - спросил мальчик.
- А ты что, не видишь? Гном.
- А ты что делаешь?
- А ты что, не видишь? Горю.
- Прямо так весь сам и горишь?
- Ну конечно, прямо так весь сам.
- Но ты ведь сгореть можешь.
- Могу. Ну и что? Это не важно.
- А... а что же важно?
- Важно успеть засветить царство. Не сгореть раньше, чем появится
светящийся мир. Важно успеть оставить световой след.
Мальчик проснулся от удивления к еще какого-то щемящего чувства. Он
увидел, что сидит босой на морозе, но ему совершенно не было холодно. Он не
знал, что означает его сон, но почему-то был этим сном совершенно счастлив и
не сомневался, что сон этот - вещий.
А между тем, по улицам шел, окруженный огромной свитой, сам
Крокодилиссимусом. Он шел на встречу с Волшебниками. Сначала он назначил им
дипломатический прием у себя во дворце, но Волшебники наотрез отказались.
Они сказали, что будут ждать его в загородном ночном лесу. И туда надо
прийти пешком, без машин и без музыки. Главное - соблюдать полную тишину.
Говорить только шепотом, и то - самое необходимое. Испытание тягчайшее,
особенно для Гусыни. Но вот показались большие черные ветви елки, с которых
свешивались, позванивая, золотые звезды. Гусыня ахнула и прошептала: "Мы
пришли".
Действительно, они были в волшебном лесу. Волшебники выглядели странно:
у них, кажется, ничего не осталось, кроме огней. Навстречу великому
Правителю двигались три огня: один рубиновый и два зеленых. Но эти огни
видели его насквозь, так что это было даже и неприлично. Правитель с
удовольствием отдал бы приказ погасить огни, но делать было нечего, ему
необходимо было получить от них бессмертие.
- А когда ты хочешь получить бессмертие? - спросили его Огни.
- Как то есть - когда? Сейчас, разумеется.
- А на сколько ты хочешь получить бессмертие?
- Как то есть "насколько"?! Навсегда, разумеется. И тут Волшебники
сказали, что они не всемогущи. (Слышать это было крайне приятно и Крокодилу,
и всей его свите - сами сознались!). Да, они не все могли. Не безусловно
все. Бессмертие могло быть дано только при соблюдении некоторых условий.
- Каких же?
- Тебе следует измениться, - сказали Волшебники.
- Измениться?! МНЕ?!!!
- Да, тебе, - ответили они как ни в чем не бывало, будто и понятия не
имели, что перед ними находится высшее совершенство Вселенной. Да, тебе.
Тебе надо умалиться. Надо стать таким маленьким, чтоб мочь пройти в самую
узкую щелочку, какая только есть на свете.
- Что??!
Вот тут уже Баба Яга не выдержала. Вот тут-то уже наступил конец этой
дурацкой тишине. Она так загремела, так замахала помелом, что Волшебные Огни
как сквозь землю провалились.
- Домой! - скомандовала она, точно была здесь самой главной. - За мной!
Во дворец! Вот, вот, вот твои либеральные штучки, - кричала она Правителю. -
Теперь ты, может, сообразишь, кто тебе друг, а кто тебе враг, кто честный, а
кто лукавый. Подумать только - в щелку! Самого Тебя! Запрятать в щелку!.. Да
знаете ли вы, что такое эта щелка? Знаете ли вы, что главное дело моей жизни
- это заметать ее своим помелом?! Или щелка - или мы. Одно из двух, вы еще
до сих пор этого не поняли? Да все беды на свете от этой щелки! Все, все
беды, все несчастья! Щелка... Она появляется всюду. Только зазеваешься, она
тут как тут. Если говорить недостаточно быстро и громко, она вылезает и
торчит между словами. Если время не летит, как угорелое, размахивая своим
помелом по моему примеру, то опять же нет-нет и появится эта щелка между
часами или между минутами. Но особенно надо быть начеку в Новогоднюю ночь.
Когда один год кончается, а другой начинается, вот тут-то между ними и
появляется эта щелка и зияет. И такой из нее лезет туман, такой обман... И
все чокаются, и обнимаются, и говорят: "С Новым годом! С новым счастьем!" И
надеются, что из этой щелки им привалит новое счастье и все такое. А что, я
спрашиваю, изменилось, что появилось новенького, стоящего за эти тысячу
девятьсот восемьдесят с лишним лет?! Что, лучше стало? С новым счастьем...
Да они нового правителя захотели, вот что! А ты и не видишь, по своему
мягкосердечию. Вот тебя и задумали впихнуть в эту щелку и закрыть на
замочек. - Тут Баба Яга перевела дух:
- Ух! Наконец-то мы дома... Будешь теперь знать, кого слушаться... А
бессмертие мы все-таки добудем, - тихо, но твердо сказала она. - Сейчас спи.
Когда надо будет, я тебя разбужу.
Щелка! Ишь, чего захотели! В щелку!..
Как черная туча пронеслась Баба Яга на своем помеле, и прогромыхал
Правитель на чем-то непонятном. Задребезжала посуда на праздничных столах, а
испуганные жители, прижимаясь друг к другу, зашептали: "Что, все кончилось?
Мы опять живем, под собою не чуя страны? Никаких волшебников, никаких
желаний?"
Но тут зажглись телевизионные экраны, загремела бравурная музыка,
показался Кот в Сапогах и, размахивая белой шляпой, приглашал жителей
радоваться и надеяться, и желать как прежде, и даже больше прежнего.
Волшебники исполняют желания!
Слава Богу, воздушная тревога миновала.

***

Сияли огни. То тут, то там звенела праздничная музыка. А по заснеженной
новогодней улице шел Помпончик.
Бывает же так, что у человека как будто и нет имени, а кличка с детства
так прилепится к нему, что уже и не отлепишь. Когда-то его прозвали так за
его шапку с пушистым помпончиком, который постоянно плясал на голове. Может
быть оттого, что хозяин его очень много смеялся? Смеялся он негромко, но так
заливисто и заразительно, что у того, кто слышал этот смех, как-то сразу
смывалось дурное настроение.
На лице у Помпончика все время сияла такая улыбка, что было совершенно
ясно, что он что-то знает, что-то такое, что, может быть, важнее всего на
свет; во всяком случае, если это знать, то можешь ничего не бояться. Да,
рядом с Помпончиком как-то пропадал страх, хотя что именно он знал, понять
никто не мог. В том числе и его лучший друг Том. Вот к нему-то и пробирался
сейчас Помпончик по ночной улице. И, наконец, добрался.
Его здесь ждали. Стол был накрыт, нарядная елка зажжена. И хозяину с
хозяйкой для полного счастья не хватало только Помпончика. Но вот и Он
появился и запел:
А я что-то знаю.
А я что-то знаю.
А я что-то знаю,
Знаю - и пою.

Среди темных веток
Щелочка сквозная...
Загляни - увидишь
Звездочку свою!

Елка пахнет счастьем,
Счастье пахнет елкой...
Есть на елке место
Разным чудесам!

Загляни поглубже
В узенькую щелку.
Что такое счастье,
Ты узнаешь сам.

Кажется, они знали, что такое счастье. И Том, и его подруга, одетая в
сиреневато-розовое платье и так и светившаяся сиреневым светом. И вот что
удивительно: кто бы ни взглядывал На нее, почему-то сразу начинал слышать
флейту. И так уж мелодия флейты и не оставляла его, пока он ее видел, даже
мысленно, эту Старую Девочку. И так уж потом навсегда. Кто вспомнит Старую
Девочку, сразу вспомнит мелодию флейты. Старая Девочка... Да, так ее и
звали. Потому что тысячу лет назад она была такой же, как сейчас. Так все
говорили. Ну, может быть, тысячу не тысячу, но давно... А как давно, - никто
не помнил.
Они знали, что такое счастье, и Том, и Старая Девочка, но похоже было,
что сейчас у них произошла маленькая размолвка.
- Наконец-то ты нас рассудишь - сказал Том Помпончику. - Понимаешь, она
не хочет идти к Волшебникам. Не хочет ничего желать. Упускать ТАКУЮ
возможность?!
- Ну, а ты пожелал что-нибудь? - спросил Помпончик.
- Ну, я... Что я один-то, без нее? Я, во первых, еще не выбрал. Ведь
они исполняют всего одно желание. Так-то - такая ответственность!
Попробуй-ка выбери...
- Ты все-таки торопись, а то новогодняя ночь кончится.
- Торопись... Ну да, но... как же я без нее?
- Том, милый, ты иди и желай. А я не пойду. Я ведь хочу только одного:
чтобы было то, что есть, и не было бы того, чего нет. А для этого мне не
нужны волшебники.
Так сказала она, Старая Девочка.
- Ну, ты слышишь? Чтобы было то, что есть. И не было бы того, чего
нет... То, что есть... Мало ли, что есть... Крокодил с Бабой Ягой тоже,
между прочим, есть.
Старая Девочка как-то странно улыбнулась, но ничего не сказала.
- Вот ты улыбаешься и ничего не говоришь. А между прочим, можно
пожелать даже и Правителя чуть получше нашего.
Тут Помпончик бросился прикрывать подушкой телефон. А Старая Девочка
вздохнула и сказала:
- Том, милый, я же не говорю тебе, чтобы ты не шел. Иди и желай. А я
буду ждать тебя. Только возвращайся поскорей.
И вот Том вздохнул, помедлил и вышел. И Помпончик с ним. Ему, кажется,
все равно было, идти или не идти к Волшебникам, но не хотелось оставлять
друга одного. А к полуночи они надеялись вернуться.
Уже позади городская черта. Лес. Где-то там, в середине леса, огни
волшебников. А пока в лесу только угадывается какой-то таинственный подсвет.
Он манит все глубже, все дальше...
Как только Правитель и его свита покинули лес, как только настала
Тишина, Огни засветились снова и ждали каждого, кто подойдет к ним в тишине.
Том шел. Он все еще не выбрал желания. Он все еще перебирал возможности. Но
сейчас выберет, выскажет и вернется. Он не любил расставаться со своей
подругой. Он уже скучал. Время от времени он оборачивался и видел ее
сиреневое сияние - и был совершенно спокоен. Она здесь, вот она. Ведь слышна
флейта.
Он сделал еще шаг, еще несколько шагов.
- Ну, так как, Помпончик, что же мы пожелаем? - спросил Том и
повернулся к своему другу. - Но... Помпончика не было. - А... Что это? Где
ты? - очень забеспокоился Том. Девочка моя, куда он припал? - обратился он,
как всегда в трудную минуту, к своей подруге.
Но никакого сиреневого сияния он не увидел. И - никакой флейты. Все
исчезло. Вот тебе и новогодняя ночь и праздник исполнения желаний!.. Полная
тьма. И вдруг эту тьму прорезали три огня - один рубиновый и два зеленых.
- У тебя осталось желание, - сказали Огни. - Пожелай, и мы исполним
его.
"Так вот оно что... Вот как встречаются с волшебниками... Ну, конечно,
у меня есть желание. И мне уж совершенно не надо выбирать. Теперь ясно, чего
желать. Только одного: увидеть ЕЕ, узнать, что с ней ничего не случилось.
- Ну, что же, увидишь, - услышал он в ответ.
И тут зазвучала удивительная музыка. Нет, не флейта. Это были высокие
хрустальные перезвоны органа. Это были звенящие колокола - так пели хрустали
в царстве Волшебных Зеркал. Прямо из музыки возникло мерцающее
голубовато-розовое сияние. Это переливались и звенели льды в царстве
Снежной, в царстве Хрустальной Королевы. Среди светящихся ледяных звезд Том
вдруг различил саму Королеву в прозрачном голубом плаще, с серебряной
короной на голове. И вдруг с замиранием сердца он подумал, что Снежная
Королева совсем не страшная, а прекрасная. У него даже вытекла слеза из
глаза и тут же превратилась в сверкающую хрусталину, которая со звоном
упала. А Снежная Королева подняла на него свои совершенно прозрачные глаза и
сказала, мгновенно отвечая на его мысли:
- Смотря для кого. Одним я страшная, другим прекрасная.
- А на самом деле? - как-то сдавленно, шепотом спросил Том.
- Что такое "на самом деле"? - тихо спросила она в ответ, и продолжила:
- То, что на самом деле, ты увидишь в моих волшебных зеркалах.
Прямо за ее спиной от земли до неба открывалось огромное неподвижное
зеркало. В нем отражалось, хранилось и удваивалось все сияние, собранное в
Царстве. Удваивалось? Нет, утраивалось и удесятерялось! Ибо в этом огромном
зеркале отражалось другое зеркало, а в нем еще одно и еще одно. И все это
сияло, звенело и пело.
- Для того, кто может выдержать мое сияние, я прекрасная, - раздался
хрустальный голос.
И Том вдруг почувствовал, что еще одна капля, и он не выдержит, сердце
его разорвется. Но тут раздалась до боли родная, знакомая до тоски и счастья
мелодия... Флейта... Ее флейта!.. Ее ни с чем не сравнимое сиреневое сияние.
И тогда Том заплакал навзрыд, как маленький, но слезы его уже не
превращались в хрусталинки. Он почувствовал тепло среди сияющего льда и
увидел прямо перед собой свою любимую. Она стояла и протягивала к нему руки.
- Том! Том! Где ты? - расслышал он уже совсем близко. Он бросился к ней
навстречу и... со всего размаха ударился о зеркальное стекло. Раздался
какой-то стон хрусталя. Все погасло и замолчало. Стало совершенно темно.
Потом чернота превратилась в сизые сумерки. И в этой сумрачной тишине
прозвучал голос Снежной Королевы
- Это же Зеркало, Том. Зеркало... Зеркало... Никому не дано входить в
зеркала. Зеркала для того, чтобы видеть. Вот ты и увидел, что Она есть. Не
пропала, не сгинула. Она есть. Ты видел то, что есть. Ты уже столько
знаешь... если знаешь, что она есть.
- Да, но... где она?
- На этот вопрос Зеркало не отвечает. На вопросы "где "и "как ", "куда"
и "почему" Волшебное Зеркало не отвечает. Она есть. Вот и все. Этого