дворец, и на нем узор из синих капель.
Они проснулась очень рано и несколько минут все еще жила среди синего
мира, точно никак не могла выйти из заколдованного царства. Утро было сизое,
прохладное. Березка стояла сонная, вся в тумане, ветки у нее запутались,
сплелись с туманом. Надо было ее разбудить да причесать. Сосна все еще
разговаривала с самой собой про что-то такое важное, такое важное, что утром
и понять нельзя. Надо было просто подойти, прислониться щекой к коре и
помолчать немножко. Тогда она совсем проснется, вздохнет глубоко-глубоко и
улыбнется со своей высоты. И тут-то и начнется утро, пахучее, радостное.
Надо будет скорей брать лукошко с солнечными лучами, бегать, подносить
лучики к росинкам и поджигать их. Это занятие фея Перели очень любила. Но
сегодня она с самого утра была задумчивой, и вот приснились же ей почему-то
не цветные, а синие капли...
Все утро она пробродила между деревьями, так и позабыв про лучи в
лукошке. Утро оставалось туманным, сизым. Нет, нет, да и начинали падать с
неба капли. Только они были не синие, совсем не такие, как ей снились. Вдруг
и из глаз ее тоже капнули две капли, и тоже не синие, а обыкновенные. Она
пошарила в лукошке, чтобы достать платок и вытереть лицо и деревья, да тут
вдруг случайно и выпал лучик, Выпал и запутался, и повис где-то в листьях. И
такие изумрудины засверкали в листве, что фея наконец не выдержала,
засмеялась и пошла поджигать лучиками капли.
Как уж прослышали птицы, никому не известно, но только стали они петь
по всему свету, что фея Перели хочет выбрать себе мужа. Про все раззвонили -
и про то, что стала фея задумчивой, и про то, что старый Пан отговаривает ее
выходить замуж, вздыхает да качает головой.
А старый Пан и на самом деле качал головой и говорил:
- Эх, дочка, ну на что тебе муж? Неужели мало тебе радости? И лес твой,
и небо твое. Лучи у тебя в лукошке, звезды под шапкой, и я-то, старый, хожу
за тобой, как нянька. А меня ведь боялись многие... Я ведь лесной бог, а ты,
что захочешь, то и делаешь со мной. Потому что люблю я тебя, дочка. И где ж
для феи найдется муж? В лесах его нет, а ведь за городского ты сама не
дойдешь, его тут каждый листок на смех подымет.
Пан сидел на огромном корявом пне, а фея Перели на мягкой траве, такая
маленькая и легкая, что, казалось, ветер мог поднять и унести ее.
- Отец, - сказала она, - колокольчик цветет для того, чтобы кому-нибудь
стало очень хорошо жить на свете. А от этой радости еще что-нибудь родится,
- может, звезда, может, песня, а может, человек. Все думают, что он
маленький да глупенький, этот колокольчик, а он, может, мудрей всех...
- Ну вот и гляди на колокольчик, я тебе еще весной ландышей по всему
лесу разбросаю.
- Отец, а мои глаза ведь тоже цветут. Ничего не сказал старый Пан,
только глубоко-глубоко вздохнул --так, что шелест прошел по всему лесу.
- Да отец я забыла, что собрала тебе изумрудины. Они сегодня на елке
зажглись, а я их собрала. Пусть у тебя в пещере живет зеленый огонь и по
ночам светит. Только одну изумрудинку я себе оставляю, остальные бери, - и
фея Перели протянула Пану горсть
изумрудин.
В это время длинный закатный луч пронизал лес. Вот к таким лучам фея
подбегала, бывало, - быстрая, проворная, - раз-раз-раз - надергивала себе
маленьких лучинок, чтобы было чем назавтра росинки поджигать. Подбежит,
надергает и убежит. Но сейчас она не стала дергать лучинки, а просто,
засмотревшись на закатный луч, медленно вошла в него. И тогда он ее обнял
тихо-тихо и приподнял, и вот она очутилась на стволе сосны, розовая,
волшебная... Вот луч поднял ее еще выше, еще, и наконец посадил на самую
вершину. Как хорошо там было! Может быть, никогда еще в жизни не было ей так
хорошо.
- Я ухожу, - сказал закатный луч. - Посиди без меня на облаке. Пусть
оно останется розовым и посветит, когда меня не будет.
Так и заснула фея в эту ночь на облаке. На облаке вплыла в свои синий
сон, в синий, в белый, в необъятный...
А в далекой стране жил царевич. Услыхал он от птиц, что фея Перели
хочет выбрать себе мужа, и очень обрадовался. Ни одна царевна ему не
нравилась. Так хорошо было бы жениться на фее!
- А что, очень красивая твоя фея? - спросил он у зяблика, который ему
все рассказал.
- Она бывает разная. Иногда розовая, иногда синяя, иногда золотистая, -
сказал зяблик, - одним красивая, другим не очень. Приходи, посмотришь.
- Как это - розовая, синяя, золотистая? Это у нее платья такие есть?
- Ну да, платья. Только они как-то вмиг меняются сами собой, и
вокруг нее свет разных цветов. Приходи, посмотришь.
Все это было интересно, и царевич пошел в лес.
Он пришел туда днем, когда фея Перели обычно была занята работой:
успокаивала птенцов, которые, раскрыв желтые носики, кричали, ожидая мать и
отца, убиралась в беличьих гнездах или вышивала золотом по зелени. Царевич
застал ее за вышиваньем и решил, что это подходящее для царской невесты
дело. Фея ему очень понравилась. Он вообще любил маленьких женщин, а эта еще
такая быстрая, хорошенькая, сразу чувствовалось что-то волшебное.
- Здравствуй, фея Перели, - сказал он, - я царевич, я хочу на тебе
жениться. Я принес тебе в подарок жемчужину из царской короны. Пожалуйста,
спустись с дерева, я отдам ее тебе.
- Спасибо, царевич, - сказала фея, - я тоже хочу сделать тебе подарок -
вот эту изумрудинку. На, лови! - фея бросила с ветки большую, засверкавшую
изумрудину. Казалось, она летела прямо в руки царевичу, но вот скользнула и
пропала. Он беспомощно оглянулся, пошарил в траве, но ничего не нашел. А с
дерева раздался тихий грустный голос феи:
- Бедный царевич, ты не умеешь ловить изумрудинки. Как же я выйду за
тебя замуж?
- О, это ничего! У меня в сокровищнице столько изумруда, сапфира и
других драгоценностей, что нам на всю жизнь хватит.
- Нет, царевич, они не живые. Бедный царевич, ты не умеешь собирать
живые самоцветы...
- Как это - живые? - удивился царевич. - Что ты говоришь.' Стал он
просить фею спуститься к нему, но фея только покачала головой.
- Нет, царевич, женись на обыкновенной царевне, отдай ей свою
жемчужину.
- Не хочу я обыкновенную царевну, я хочу тебя. -
- А ты сумеешь меня обнять?
- О чем ты спрашиваешь, фея, я же мужчина!
- Ну что ж, обними.
Фея Перели спрыгнула с ветки и стала так близко к царевичу, что у него
даже голова закружилась от счастья. Поднял он руки, чтобы обвить ими
маленькую фею, но вдруг она скользнула, как переливчатая струйка, и - нет
ее, и она уже смеется с ветки:
- Бедный, глупый царевич, женись на обыкновенной царевне, ты не умеешь
обнимать фею. Царевич помрачнел.
- Я никуда не уйду из леса, я буду ходить за тобой повсюду. Ты увидишь,
как я тебя люблю, и выйдешь за меня замуж.
И царевич стал повсюду ходить за феей, вечно искал ее, когда она
ускользала, и весь лес смеялся, что у такой легкой феи такая тяжелая тень.
Между тем, в лес стали приходить и другие женихи. Все они шли не дальше
опушки и поджидали фею. Некоторые уходили разочарованные - фея им вовсе не
нравилась - одни переливы и больше ничего. А тем, которые хотели на ней
жениться, фея бросала изумрудинку, как и царевичу, и никто не умел ее
поймать. Все они уходили, поникнув головами. Только один царевич продолжал
добиваться своего. Стоило фее присесть где-нибудь и сказать: "Я хочу пить",
- как тут же появлялся царевич с кувшином прозрачной воды. Стоило ей
сказать: "Я устала, мне хочется ягод и орехов", - как он приносил ей полное
лукошко ягод и лесных орехов и при этом приговаривал: "Никто тебя не любит
так, как я". "Бедный, бедный царевич, - говорила фея, - спасибо тебе, но
только напрасно ты ходишь за мной. Ты не научишься ловить изумрудинки, а я
выйду замуж только за того, кто умеет собирать живые самоцветы. Только тот и
сумеет обнять меня. "
Была глухая ночь, когда у пещеры Пана что-то хрустнуло. Фея в эту ночь
слала в пещере. Зашла к Пану вечером, стала гладить его серебряные волосы,
да так и прикорнула на плече у старика. Он ее поднял спящую, отнес на
звериную шкуру,, прикрыл травяным одеялом, а сам лег поодаль, вздохнул и
заснул. И вот около его пещеры что-то хрустнуло, фея моментально проснулась.
"Это человеческая нога наступила на ветку", - подумала она. "Наверно,
царевич пришел за мной и сюда". Она раздвинула полог из сплетенных листьев и
вышла. И вправду, рядом с пещерой был царевич, но он спокойно спал у входа,
а в нескольких шагах от него, на фоне уже начинавшей светлеть ночи,
вырисовывалась человеческая фигура.
- Кто ты? - спросила фея. - Зачем пришел в лес ночью?
- Зачем пришел? Разве полосу запрещено ходить? Бродил, бродил по лесу,
вдруг увидел зеленый огонь. Вот и подошел к этой пещере. Что это за пещера?
И кто ты сама?
Почему-то фее не захотелось говорить, кто она.
- Я простая девушка, живу здесь с отцом.
- А кто твой отец?
- Старый лесничий.
-А-а...
Человек присел на пенек, а фея рядом с ним на траву.
- Хочешь, я подарю тебе зеленый огонь? - спросила она очень тихо. - У
меня есть изумрудный уголек. Вот, гляди. Бери, если хочешь.
Не успела она это сказать, как увидела, что изумрудный уголек светится
в глазах у незнакомого человека.
Взял, взял! Сумел удержать живой самоцвет! Фея засмеялась так радостно,
что в лесу началось утро раньше обыкновенного. Запели птицы, поголубело
небо, березка проснулась и причесалась гама, и сосна вышла из своей
задумчивости и улыбнулась с вершины.
- Пойдем, - сказала фея незнакомцу с изумрудинками в глазах, - я покажу
тебе мой лес..- Они пошли по тропинке, которую знала только она, и там, где
они проходили, зажигались капли. Вдруг ее спутник взял ее маленькую руку в
свою и провел ею по своему лицу.
-Ты-фея,-сказал он.
Фея Перели вздрогнула. Сколько людей знали, что она фея, и повторяли
это с чужих слов, а в глубине души не верили этому, а этот ничего не знал и
все понял сам. Целую минуту она не отнимала своей руки от его лица: гладила
его щеки, лоб, губы. а потом улыбнулась и позвала:
- Идем, идем дальше!
Когда солнце было уже совсем высоко, проснулся царевич. На пне сидел
Пан и курил свою трубку, едва затягиваясь, чтобы туман в лесу был совсем
небольшой. Он уже хотел отложить ее и пойти собирать листья и тут-то увидел,
что царевич проснулся и беспомощно озирается вокруг.
- Что, дружок, проспал свою фею? - спросил его Пан.
- Дедушка, а дедушка, помоги мне ее найти!..
- Где ж мне за ней угнаться? У тебя ноги помоложе, ищи сам. А фея со
своим спутником была уже где-то на другом конце леса. Целый день искал
царевич, исходил весь лес, и только на закате набрел на них где-то на
пригорке возле речки. Сначала он не видел, что с феей есть еще кто-то. Он
увидел только ее белый наряд и услышал голос: "Видно, отец опять закурил
свою трубку, - говорила она, - чувствуешь запах дыма? Дым в лесу! Это для
меня самый родной запах на свете! Видишь, вон свиваются облака, это от его
трубки..."
"Кому это она говорит?" - подумал царевич, и тут увидел незнакомого
человека с изумрудинками в глазах, прикасавшегося к руке феи. У царевича
сжалось сердце. "Ну ничего, сейчас, сейчас она ускользнет от него, как
переливчатая струйка", - решил он.
Это ветки, наверно, наклонились так близко к воде и переплелись между
собой. Это листья перебирает пальцами незнакомый человек. Не может быть,
чтобы это были волосы феи... И тут до царевича донеслись тихие, как ветерок,
слова: "Обними меня, милый.." Как/ она просит обнять ее, а он отвернулся,
глядит на закат. Сейчас он оторвет глаза от неба, обернется, а ее уже не
будет. Но тут случилось что-то, чего уже совсем не мог понять царевич:
незнакомец обернулся, и в глазах его были уже не изумрудинки, а весь закат.
Как это могло быть? И как она могла очутиться в его объятиях? Ведь он и
не смотрел на нее? Как крепко он ее держит! Никуда, никуда она не
ускользает...
Царевич отвернулся и пошел прочь, а в душе его звучало: "Бедный, глупый
царевич"...
1 Джатака - рассказ о перевоплощениях Будды.
2 Злые духи
Они проснулась очень рано и несколько минут все еще жила среди синего
мира, точно никак не могла выйти из заколдованного царства. Утро было сизое,
прохладное. Березка стояла сонная, вся в тумане, ветки у нее запутались,
сплелись с туманом. Надо было ее разбудить да причесать. Сосна все еще
разговаривала с самой собой про что-то такое важное, такое важное, что утром
и понять нельзя. Надо было просто подойти, прислониться щекой к коре и
помолчать немножко. Тогда она совсем проснется, вздохнет глубоко-глубоко и
улыбнется со своей высоты. И тут-то и начнется утро, пахучее, радостное.
Надо будет скорей брать лукошко с солнечными лучами, бегать, подносить
лучики к росинкам и поджигать их. Это занятие фея Перели очень любила. Но
сегодня она с самого утра была задумчивой, и вот приснились же ей почему-то
не цветные, а синие капли...
Все утро она пробродила между деревьями, так и позабыв про лучи в
лукошке. Утро оставалось туманным, сизым. Нет, нет, да и начинали падать с
неба капли. Только они были не синие, совсем не такие, как ей снились. Вдруг
и из глаз ее тоже капнули две капли, и тоже не синие, а обыкновенные. Она
пошарила в лукошке, чтобы достать платок и вытереть лицо и деревья, да тут
вдруг случайно и выпал лучик, Выпал и запутался, и повис где-то в листьях. И
такие изумрудины засверкали в листве, что фея наконец не выдержала,
засмеялась и пошла поджигать лучиками капли.
Как уж прослышали птицы, никому не известно, но только стали они петь
по всему свету, что фея Перели хочет выбрать себе мужа. Про все раззвонили -
и про то, что стала фея задумчивой, и про то, что старый Пан отговаривает ее
выходить замуж, вздыхает да качает головой.
А старый Пан и на самом деле качал головой и говорил:
- Эх, дочка, ну на что тебе муж? Неужели мало тебе радости? И лес твой,
и небо твое. Лучи у тебя в лукошке, звезды под шапкой, и я-то, старый, хожу
за тобой, как нянька. А меня ведь боялись многие... Я ведь лесной бог, а ты,
что захочешь, то и делаешь со мной. Потому что люблю я тебя, дочка. И где ж
для феи найдется муж? В лесах его нет, а ведь за городского ты сама не
дойдешь, его тут каждый листок на смех подымет.
Пан сидел на огромном корявом пне, а фея Перели на мягкой траве, такая
маленькая и легкая, что, казалось, ветер мог поднять и унести ее.
- Отец, - сказала она, - колокольчик цветет для того, чтобы кому-нибудь
стало очень хорошо жить на свете. А от этой радости еще что-нибудь родится,
- может, звезда, может, песня, а может, человек. Все думают, что он
маленький да глупенький, этот колокольчик, а он, может, мудрей всех...
- Ну вот и гляди на колокольчик, я тебе еще весной ландышей по всему
лесу разбросаю.
- Отец, а мои глаза ведь тоже цветут. Ничего не сказал старый Пан,
только глубоко-глубоко вздохнул --так, что шелест прошел по всему лесу.
- Да отец я забыла, что собрала тебе изумрудины. Они сегодня на елке
зажглись, а я их собрала. Пусть у тебя в пещере живет зеленый огонь и по
ночам светит. Только одну изумрудинку я себе оставляю, остальные бери, - и
фея Перели протянула Пану горсть
изумрудин.
В это время длинный закатный луч пронизал лес. Вот к таким лучам фея
подбегала, бывало, - быстрая, проворная, - раз-раз-раз - надергивала себе
маленьких лучинок, чтобы было чем назавтра росинки поджигать. Подбежит,
надергает и убежит. Но сейчас она не стала дергать лучинки, а просто,
засмотревшись на закатный луч, медленно вошла в него. И тогда он ее обнял
тихо-тихо и приподнял, и вот она очутилась на стволе сосны, розовая,
волшебная... Вот луч поднял ее еще выше, еще, и наконец посадил на самую
вершину. Как хорошо там было! Может быть, никогда еще в жизни не было ей так
хорошо.
- Я ухожу, - сказал закатный луч. - Посиди без меня на облаке. Пусть
оно останется розовым и посветит, когда меня не будет.
Так и заснула фея в эту ночь на облаке. На облаке вплыла в свои синий
сон, в синий, в белый, в необъятный...
А в далекой стране жил царевич. Услыхал он от птиц, что фея Перели
хочет выбрать себе мужа, и очень обрадовался. Ни одна царевна ему не
нравилась. Так хорошо было бы жениться на фее!
- А что, очень красивая твоя фея? - спросил он у зяблика, который ему
все рассказал.
- Она бывает разная. Иногда розовая, иногда синяя, иногда золотистая, -
сказал зяблик, - одним красивая, другим не очень. Приходи, посмотришь.
- Как это - розовая, синяя, золотистая? Это у нее платья такие есть?
- Ну да, платья. Только они как-то вмиг меняются сами собой, и
вокруг нее свет разных цветов. Приходи, посмотришь.
Все это было интересно, и царевич пошел в лес.
Он пришел туда днем, когда фея Перели обычно была занята работой:
успокаивала птенцов, которые, раскрыв желтые носики, кричали, ожидая мать и
отца, убиралась в беличьих гнездах или вышивала золотом по зелени. Царевич
застал ее за вышиваньем и решил, что это подходящее для царской невесты
дело. Фея ему очень понравилась. Он вообще любил маленьких женщин, а эта еще
такая быстрая, хорошенькая, сразу чувствовалось что-то волшебное.
- Здравствуй, фея Перели, - сказал он, - я царевич, я хочу на тебе
жениться. Я принес тебе в подарок жемчужину из царской короны. Пожалуйста,
спустись с дерева, я отдам ее тебе.
- Спасибо, царевич, - сказала фея, - я тоже хочу сделать тебе подарок -
вот эту изумрудинку. На, лови! - фея бросила с ветки большую, засверкавшую
изумрудину. Казалось, она летела прямо в руки царевичу, но вот скользнула и
пропала. Он беспомощно оглянулся, пошарил в траве, но ничего не нашел. А с
дерева раздался тихий грустный голос феи:
- Бедный царевич, ты не умеешь ловить изумрудинки. Как же я выйду за
тебя замуж?
- О, это ничего! У меня в сокровищнице столько изумруда, сапфира и
других драгоценностей, что нам на всю жизнь хватит.
- Нет, царевич, они не живые. Бедный царевич, ты не умеешь собирать
живые самоцветы...
- Как это - живые? - удивился царевич. - Что ты говоришь.' Стал он
просить фею спуститься к нему, но фея только покачала головой.
- Нет, царевич, женись на обыкновенной царевне, отдай ей свою
жемчужину.
- Не хочу я обыкновенную царевну, я хочу тебя. -
- А ты сумеешь меня обнять?
- О чем ты спрашиваешь, фея, я же мужчина!
- Ну что ж, обними.
Фея Перели спрыгнула с ветки и стала так близко к царевичу, что у него
даже голова закружилась от счастья. Поднял он руки, чтобы обвить ими
маленькую фею, но вдруг она скользнула, как переливчатая струйка, и - нет
ее, и она уже смеется с ветки:
- Бедный, глупый царевич, женись на обыкновенной царевне, ты не умеешь
обнимать фею. Царевич помрачнел.
- Я никуда не уйду из леса, я буду ходить за тобой повсюду. Ты увидишь,
как я тебя люблю, и выйдешь за меня замуж.
И царевич стал повсюду ходить за феей, вечно искал ее, когда она
ускользала, и весь лес смеялся, что у такой легкой феи такая тяжелая тень.
Между тем, в лес стали приходить и другие женихи. Все они шли не дальше
опушки и поджидали фею. Некоторые уходили разочарованные - фея им вовсе не
нравилась - одни переливы и больше ничего. А тем, которые хотели на ней
жениться, фея бросала изумрудинку, как и царевичу, и никто не умел ее
поймать. Все они уходили, поникнув головами. Только один царевич продолжал
добиваться своего. Стоило фее присесть где-нибудь и сказать: "Я хочу пить",
- как тут же появлялся царевич с кувшином прозрачной воды. Стоило ей
сказать: "Я устала, мне хочется ягод и орехов", - как он приносил ей полное
лукошко ягод и лесных орехов и при этом приговаривал: "Никто тебя не любит
так, как я". "Бедный, бедный царевич, - говорила фея, - спасибо тебе, но
только напрасно ты ходишь за мной. Ты не научишься ловить изумрудинки, а я
выйду замуж только за того, кто умеет собирать живые самоцветы. Только тот и
сумеет обнять меня. "
Была глухая ночь, когда у пещеры Пана что-то хрустнуло. Фея в эту ночь
слала в пещере. Зашла к Пану вечером, стала гладить его серебряные волосы,
да так и прикорнула на плече у старика. Он ее поднял спящую, отнес на
звериную шкуру,, прикрыл травяным одеялом, а сам лег поодаль, вздохнул и
заснул. И вот около его пещеры что-то хрустнуло, фея моментально проснулась.
"Это человеческая нога наступила на ветку", - подумала она. "Наверно,
царевич пришел за мной и сюда". Она раздвинула полог из сплетенных листьев и
вышла. И вправду, рядом с пещерой был царевич, но он спокойно спал у входа,
а в нескольких шагах от него, на фоне уже начинавшей светлеть ночи,
вырисовывалась человеческая фигура.
- Кто ты? - спросила фея. - Зачем пришел в лес ночью?
- Зачем пришел? Разве полосу запрещено ходить? Бродил, бродил по лесу,
вдруг увидел зеленый огонь. Вот и подошел к этой пещере. Что это за пещера?
И кто ты сама?
Почему-то фее не захотелось говорить, кто она.
- Я простая девушка, живу здесь с отцом.
- А кто твой отец?
- Старый лесничий.
-А-а...
Человек присел на пенек, а фея рядом с ним на траву.
- Хочешь, я подарю тебе зеленый огонь? - спросила она очень тихо. - У
меня есть изумрудный уголек. Вот, гляди. Бери, если хочешь.
Не успела она это сказать, как увидела, что изумрудный уголек светится
в глазах у незнакомого человека.
Взял, взял! Сумел удержать живой самоцвет! Фея засмеялась так радостно,
что в лесу началось утро раньше обыкновенного. Запели птицы, поголубело
небо, березка проснулась и причесалась гама, и сосна вышла из своей
задумчивости и улыбнулась с вершины.
- Пойдем, - сказала фея незнакомцу с изумрудинками в глазах, - я покажу
тебе мой лес..- Они пошли по тропинке, которую знала только она, и там, где
они проходили, зажигались капли. Вдруг ее спутник взял ее маленькую руку в
свою и провел ею по своему лицу.
-Ты-фея,-сказал он.
Фея Перели вздрогнула. Сколько людей знали, что она фея, и повторяли
это с чужих слов, а в глубине души не верили этому, а этот ничего не знал и
все понял сам. Целую минуту она не отнимала своей руки от его лица: гладила
его щеки, лоб, губы. а потом улыбнулась и позвала:
- Идем, идем дальше!
Когда солнце было уже совсем высоко, проснулся царевич. На пне сидел
Пан и курил свою трубку, едва затягиваясь, чтобы туман в лесу был совсем
небольшой. Он уже хотел отложить ее и пойти собирать листья и тут-то увидел,
что царевич проснулся и беспомощно озирается вокруг.
- Что, дружок, проспал свою фею? - спросил его Пан.
- Дедушка, а дедушка, помоги мне ее найти!..
- Где ж мне за ней угнаться? У тебя ноги помоложе, ищи сам. А фея со
своим спутником была уже где-то на другом конце леса. Целый день искал
царевич, исходил весь лес, и только на закате набрел на них где-то на
пригорке возле речки. Сначала он не видел, что с феей есть еще кто-то. Он
увидел только ее белый наряд и услышал голос: "Видно, отец опять закурил
свою трубку, - говорила она, - чувствуешь запах дыма? Дым в лесу! Это для
меня самый родной запах на свете! Видишь, вон свиваются облака, это от его
трубки..."
"Кому это она говорит?" - подумал царевич, и тут увидел незнакомого
человека с изумрудинками в глазах, прикасавшегося к руке феи. У царевича
сжалось сердце. "Ну ничего, сейчас, сейчас она ускользнет от него, как
переливчатая струйка", - решил он.
Это ветки, наверно, наклонились так близко к воде и переплелись между
собой. Это листья перебирает пальцами незнакомый человек. Не может быть,
чтобы это были волосы феи... И тут до царевича донеслись тихие, как ветерок,
слова: "Обними меня, милый.." Как/ она просит обнять ее, а он отвернулся,
глядит на закат. Сейчас он оторвет глаза от неба, обернется, а ее уже не
будет. Но тут случилось что-то, чего уже совсем не мог понять царевич:
незнакомец обернулся, и в глазах его были уже не изумрудинки, а весь закат.
Как это могло быть? И как она могла очутиться в его объятиях? Ведь он и
не смотрел на нее? Как крепко он ее держит! Никуда, никуда она не
ускользает...
Царевич отвернулся и пошел прочь, а в душе его звучало: "Бедный, глупый
царевич"...
1 Джатака - рассказ о перевоплощениях Будды.
2 Злые духи