Страница:
– Без сомнения, чрезвычайно изощренный, – сказал я.
Он, будучи абсолютно нечувствительным к сарказму, кивнул.
– Мы можем проехать через ворота, – огласил он.
Кастин издала какой-то необычный звук, что-то среднее между смешком и икотой.
– Мы бы могли, – уточнил я, – если бы не сотня мятежников между ними и нами.
– Но они же все ксеноисты, – сказал Юрген. – Так что они нас просто пропустят, нет?
«Да, они, может, так бы и поступили, – подумал я, – если бы на нас не было формы Имперской Гвардии и ехали бы мы не на грузовике Имперской Гвардии. Но все же…»
– Юрген, вы гений, – сказал я с уже меньшим зарядом сарказма. – Чего юлить, как фраг-граната на льду, когда прямой подход может сработать?
Я снова связался по воксу с Лустигом и Эль'соратом.
– Можно сделать так, чтобы тау были хорошо заметны?
Через мгновение чужаки уже стояли, окруженные по бокам солдатами, а Эль'сорат снова что-то шипел в свой вокс. Юрген заставил грузовик едва ползти и увлеченно жал на клаксон, чтобы привлечь внимание толпы. Несколько голов повернулось в нашу сторону, потом еще. Гул голосов сливался в пугающую, нарастающую волну враждебности. Несколько обломков дорожного покрытия отскочили от ветрового стекла, оставив лучистые трещинки на армированном стекле. Кастин закрыла свое окно, решив, что запах Юргена лучше, чем сотрясение мозга, по крайней мере, если недолго.
– Вы готовы? – поторопил я, радуясь тому, что я не там, сзади, в открытом кузове. И поймал себя на мысли, что идея Юргена, возможно, не самая блестящая.
– Прошу, воздержитесь, ради великого блага!
Наверное, у Эль'сората в его передатчик был встроен громкоговоритель, так что его голос разнесся над толпой. К моему изумлению, люди подчинились – замолчали и расступились перед нами. Это было настолько непохоже на то, как отреагировала толпа на Касамаре[23], бросившаяся на наши ряды с яростью берсерка в ответ на обращение командира арбитров, что я задумался о том, насколько большим влиянием на своих последователей и друг на друга обладали тау[24].
Юрген подкатил грузовик к огромным, десятиметровой высоты и шириной во весь проспект воротам как раз в тот момент, когда они начали раскрываться – совершенно бесшумно или же настолько тихо, что не было слышно за бормотанием толпы и гулом двигателя. Высадившись вместе с Кастин из кабины, чтобы проводить наших гостей, я заметил, что она глубоко вобрала воздух в легкие, едва ее каблуки коснулись земли.
– Это еще что? – раздался хриплый голос Лустига по воксу.
Нечто небольшое и быстрое устремилось вниз со стены кружась и пикируя, словно птица.
– Не стрелять, – поспешно сказал я, перебарывая собственное желание выхватить оружие. – Они все еще на своей стороне границы.
По крайней мере, формально. Я старался разглядеть то, что спускалось к нам, но оно было маленьким и быстро двигалось. В целом создавалось впечатление чего-то напоминающего тарелку с привешенной под ней винтовкой.
– Это ответная любезность, – подтвердил Эль'сорат, поразительно ловко соскакивая с платформы грузовика. – Чтобы убедится, что ваш отъезд ничем не будет затруднен.
Понимать можно было по-разному, но я предпочел расценить это как гарантию того, что толпа продолжит вести себя пристойно.
– Премного благодарен, – заверил я тау, пока остальные его сородичи вываливались из грузовика и топали в свой анклав.
Навстречу им вышли вооруженные солдаты в броне, их лица были закрыты непрозрачными щитками шлемов. Я заметил движение за стеной и всмотрелся получше.
– Дредноуты! – выдохнула Кастин.
Эти, безусловно, были достаточно велики для такого определения, но двигались с легкостью и грацией, значительно отличавшей их от Дредноутов Империума, которых мне доводилось видеть раньше. Угловатые корпуса, увенчанные чем-то похожим на шлемы солдат-тау, возвышались над обычными тау, по меньшей мере, на метр.
– Это просто боевые костюмы,– сказал Эль'сорат с легкой насмешкой в голосе. – Ничего особенного.
Мы с Кастин коротко переглянулись. На таком расстоянии я не мог разглядеть деталей, но в наличии тяжелого оружия сомневаться не приходилось, и мысль о том, чтобы схватиться с врагом, который относил подобные устройства к само собой разумеющимся вещам, была отнюдь не утешительной. Я начал подозревать, что именно это впечатление на нас и хотели произвести чужаки.
– Естественно, – сказал я, излучая спокойную уверенность, которой вовсе не ощущал, и наслаждаясь секундным замешательством, отразившимся в глазах ксеноса.
– Да хранит вас ваш Император, комиссар Каин. С вами наша благодарность, – наконец произнес он и последовал внутрь анклава за своими друзьями.
Ворота начали поспешно закрываться.
– Пора нам убираться, – сказал я, садясь обратно в кабину.
Кастин на этот раз предпочла ехать в кузове. Я не мог осуждать ее за это, после того как она вполне насладилась обществом Юргена, и я предложил раненому солдату Пенлан ехать с нами в кабине вместо нее.
– Лучше вам поберечься,– сказал я,– по крайней мере, пока мы не доберемся до медика.
Так что я сумел восстановить свой живой щит и в то же время укрепить свою репутацию комиссара, радеющего о подчиненных.
Итак, нам удалось внести свою небольшую лепту в дело сохранения стабильности на Гравалаксе, в связи с чем испытывать некоторое самодовольство было бы вполне простительно. Почему же я вместо этого продолжал размышлять об убитых нами солдатах СПО и гадать, чьи же планы мы разрушили ценой этой жертвы?
Глава седьмая
Рассвет, наконец, занялся над раненым городом. Фарфорово-синее небо рассекали столбы дыма, но солнце восходило все выше, и зарево пожаров бледнело и рассеивалось в его свете. Мое же настроение было далеко не лучезарным. К моему облегчению, мы вернулись, ухитрившись не расстрелять еще кого-нибудь. Несколько обдолбанных какой-то местной дурью мародеров не в счет. Они осознали наличие вооруженных солдат в грузовике, который пытались ограбить, разве что в последнюю секунду перед смертью. Все, чего мне теперь оставалось желать, было несколько часов сна. Я был настолько взвинчен адреналином с момента выстрела в губернаторском дворце, что, едва представилась возможность расслабиться, свалился, будто марионетка с подрезанными ниточками, и даже Юрген с чайником свежей заварки из листьев танна не мог вернуть меня к жизни. Но прежде я, справедливо решив, что лучше побыстрее скинуть со своих плеч всю эту дурацкую заваруху, как можно скорее доложил в штаб Бригады и потратил около часа на заполнение бумаг.
Затем дотащился до своей койки, отдав строгим приказ беспокоить меня, только если призовет сам Император.
Мне удалось урвать целый час сна, прежде чем я снова влип в историю.
– Идите подорвитесь на фраг-гранате! – крикнул я, когда стук в дверь наконец дошел до меня. Он продолжался достаточно долго, и я понял, что он не прекратится, пока я так или иначе не отреагирую.
– Простите, что беспокою вас, комиссар. – В дверном проеме возникло лицо Броклау, лишенное каких-либо следов раскаяния.– Но, боюсь, это невозможно. Вас хотят видеть.
Стало понятно, что спорить бесполезно. Сам факт того, что меня вытаскивает из койки офицер его ранга, а не Юрген или еще какой-нибудь солдат, говорил о многом. Я зевнул, стараясь заставить свой заторможенный мозг работать, и неохотно вылез с постели.
– Сейчас буду, – сказал я.
Это заявление грешило излишней оптимистичностью. К тому времени, как я накинул одежду, побрызгал водой на лицо (и на этот раз вальхалльская привычка умываться ледяной водой не исторгла из меня поток проклятий, что хорошо показывает, насколько я был изнурен) и Юрген сварил мне двойной крепости рекаф, прошло около двадцати минут. Наконец я все же проследовал в указанном мне направлении, осторожно пробираясь по территории (ведь Мужественные Всадники все еще были где-то здесь), и вошел в здание, которое, как я смутно припоминал, было якобы предназначено для связистов. На самом деле, конечно же, имелась в виду разведка, и я предположил, что мой доклад о событиях предыдущей ночи собирается принять какой-то высокопоставленный боец невидимого фронта. Если бы я не так устал, то, наверное, удивился бы количеству офицеров в гулких мраморных коридорах и роскоши убранства в анфиладе приемных, через которые меня пропускали солдаты в парадной форме и с позолоченными лазерными ружьями. Но по причине вполне понятного раздражения я даже не спросил, где я и кому приспичило меня видеть.
– Комиссар. Пожалуйста, входите. – Голос был знакомым, и, каким бы оцепеневшим от усталости я ни был, мне потребовалось всего мгновение, чтобы узнать Донали.
Он улыбался и, кажется, был искренне рад видеть меня. Он указал на сервировочный столик с приветливо дымящимся на нем чайником и несколькими большими подносами с едой. Я улыбнулся в ответ и действительно обрадовался новой встрече с ним – ночные приключения дипломата, очевидно, были не менее травматичны, чем мои. Его дорогой наряд был мятым и грязным, пах дымом и кровью, а голова перевязана.
– Это неожиданная честь, – сказал я, накладывая на тарелку большую порцию салата из рыбы, риса и яиц и наливая чаю из танны в самую вместительную кружку, какую сумел найти. – Надо признать, я беспокоился за вашу безопасность.
– И не зря… – Донали со страдальческим лицом прикоснулся к повязке. – После вашего отъезда там стало немного неспокойно.
Я занял место за столом для переговоров, за которым уже сидели несколько офицеров, мне не знакомых, и с ними несколько мужчин и женщин в гражданском. Последних я отнес к коллегам Донали, судя по покрою их костюмов и бюрократически чопорному виду. Выделялась из собравшейся компании только одна женщина – она была моложе остальных присутствующих и носила элегантное, но слишком тесное зеленое платье (декольте было чересчур глубоким для столь раннего часа). Она выглядела удивительно рассеянной и в то же время напряженной, она то бормотала что-то себе под нос, то вдруг вытягивалась по струнке и оглядывала окружающих, будто кто-то из нас ее оскорбил. Я бы принял ее за астропата, но ее глаза были на месте, хотя, казалось, они все время теряют фокус. Значит, наверняка псайкер. Я решил не ставить мысленных барьеров – как я уже говорил, мне никогда не составляло труда притвориться, несмотря на их проклятое умение.
– Прошу прощения, что пропустил самое интересное, – сказал я Донали, зная, что именно это он ожидает от меня услышать, и принялся за еду.
Я понятия не имел, зачем меня вызвали, но на моем счету достаточно военных кампаний, чтобы не отказываться от еды, пока дают. Налегая на салат, я изучал офицерские знаки отличия, надеясь по ним догадаться, кто они и зачем здесь я, но оказалось, что компания собралась разношерстная. Скользнув взглядом по паре майоров, полковнику, я посмотрел на сидящего во главе стола и едва не выронил свой прибор. Лорд-генерал Живан собственной персоной, главнокомандующий нашей небольшой экспедиционной армией. Я никогда не видел его изображений, но регалии говорили сами за себя, кроме того, я слышал достаточно много описаний его стальных синих глаз (которые, на самом деле, оказались несколько бледноваты) и аккуратно подстриженной бороды (скрывающей намечающийся второй подбородок), чтобы сомневаться в его личности. Он сидел вполоборота ко мне, обсуждая содержимое информационного планшета с помощником, так что Донали, опустившись в соседнее с моим кресло, смог продолжить нашу беседу:
– Вы оказали нам большую услугу минувшей ночью. Вы не могли бы помочь больше, оставшись.
– Рад слышать, – сказал я. – Но вы, похоже, тоже неплохо справились. Охранники дворца, должно быть, оказались лучшими солдатами, чем выглядели.
– Ничуть. – Он с отвращением помотал головой. – Половина их древних лазганов отказалась работать, а те, что все-таки выстрелили, не смогли бы попасть и в борт космолета. Мы едва держались до подхода взвода СПО. Если бы Орелиус и его телохранители не убрали зачинщиков, толпа просто раскатала бы нас.
– Орелиус. Хм.– Я отхлебнул чаю из кружки и заметил, что никто больше, похоже, его не пил. Что ж, надо признать, вкус к чаю из листьев танна нужно вырабатывать постепенно, и я один из немногих, если не считать вальхалльцев, кому он нравится. Из чего следовало довольно лестное заключение: его приготовили только ради меня. Для чего бы меня ни вызвали, они учли мои вкусы. – Очевидно, вы были правы относительно него.
– Правда? – Донали посмотрел на меня с любопытством, и я снова почувствовал, что он не просто поддерживает беседу, а старается определить меру моей осведомленности о происходящем за кулисами.
Я кивнул, подчищая тарелку и решая, смогу ли уйти от вопроса, отправившись за добавкой.
– Вы говорили, что он не так прост, как может показаться, – напомнил я ему.
– Да, несомненно.
Возможно, он собирался сказать что-то еще, но Живан повернулся обратно к столу переговоров и откашлялся. «Проклятие, – подумал я, – теперь не удастся сходить за еще одной порцией салата». В кружке, впрочем, оставалось еще достаточно много чаю, и я отхлебнул, наблюдая за присутствующими сквозь ароматный пар.
– Комиссар.– Живан обратился непосредственно ко мне. – Благодарю, что столь вовремя присоединились к нам.
– Лорд-генерал, – строго кивнул я и добавил, усмехнувшись про себя тому, как половина присутствующих тут же нервно втянула воздух: – Если бы я знал, что ваш повар так талантлив, я бы спешил еще больше.
Конечно, комиссар был вне обычной вертикали командования, так что формально я не обязан был выказывать почтения ни ему, ни кому-либо еще, но большинство из нас старается не напоминать об этом окружающим офицерам. Как я люблю сегодня повторять моим кадетам: уважайте их и они будут уважать вас. Вам это ничего не стоит, а дела идут лучше. Благодаря моему статусу общеизвестного героя я располагал еще большей свободой в своих поступках, а Живан, насколько мне было известно, и сам слыл грубоватым человеком, так что малую толику простовато-сердечной солдатской фамильярности он примет хорошо. Я оказался прав. Он мгновенно оттаял, и мы в дальнейшем сошлись проще и быстрее, чем начинается драка в баре на нижних уровнях улья.
– Я передам вашу похвалу, – сказал он, улыбнувшись, и прихлебатели, рассевшиеся вокруг стола, решили, что им тоже стоит выказать расположение ко мне. – Может, вы захотите взять добавки, прежде чем мы продолжим?
– Продолжим – что, поясните? – спросил я, вставая, чтобы вновь наполнить свою тарелку. Я забыл взять с собой кружку, так что на случай, если захочу еще чаю, я просто забрал чайник, водрузив его на стол около себя. Признаюсь, я сделал это и для того, чтобы снова позлить местных подхалимов. – Кому-нибудь что-нибудь принести заодно?
– Нет, благодарю.
Живан подождал, пока я снова усядусь, затем решил, что все-таки хочет еще рекафа, и послал за ним наиболее явно поджавшего губы помощника. Проделывая это, он зацепил меня взглядом, в котором ясно горел огонек озорства. Я решил, что лорд-генерал мне нравится.
– Я читал ваш рапорт, – сказал он, когда, наконец, прибыл его рекаф. – И полагаю, что выражу общее мнение, если скажу, что был впечатлен.
Гул одобрительного бормотания прокатился над столом, и некоторые голоса даже звучали искренне, без недовольства. Донали тепло улыбнулся мне и кивнул; я подумал о том, что, кажется, приобрел друга в дипломатическом корпусе. В будущем это может оказаться весьма полезным. Странная женщина в зеленом на мгновение встретилась со мной взглядом.
– Выбирайте друзей с осторожностью, – внезапно сказала она неприятным, гнусавым голосом.
Я чуть не подавился чаем.
– Простите? – переспросил я.
Но ее взгляд снова расфокусировался.
– Слишком много, – сказала она. – Не могу всех услышать.
Кто-то протянул ей разукрашенную серебряную коробочку, чуть меньше ее ладони, и она выскребла оттуда пару таблеток, проглотив их целиком. Через мгновение ее внимание снова заострилось.
– Вы должны извинить Рахиль, – прошептал Донали. – Она полезна, но с ней бывает трудно.
– Очевидно, да, – ответил я.
– Она не тот посол, какого бы я отправил на это маленькое собрание, – продолжил дипломат. – Но, учитывая все обстоятельства, я полагаю, им самим ее таланты в данный момент требуются меньше всего.
– Кому? – спросил я, но, прежде чем он смог ответить, Живан призвал собрание к вниманию.
– Большинству известна причина, по которой вас пригласили, – начал он, отставляя кружку с рекафом. – Но для тех, кому наши разговоры в новинку… – Он заговорщицки покосился на меня. – …позвольте повторить. Нам приказано вернуть Гравалакс. Если понадобится, то силой оружия. – Офицеры покивали. – Однако размер военного присутствия тау радикально меняет ситуацию.
– Но мы все же можем вышвырнуть их, мой лорд-генерал, – перебил один из офицеров. – Это займет больше времени, чем мы предполагали, но…
– Мы завязнем в затяжной кампании. Возможно, на годы. – Лорд-генерал произнес это тоном, освобождающим встрявшего от права голоса. – И, грубо говоря, я сомневаюсь, что планета того стоит.
– Со всем уважением, лорд-генерал, это не вам решать, – настаивал на своем офицер. – А наш приказ…
– …дает мне право решать, как его выполнить, – отрезал Живан. Офицер заткнулся, и генерал обернулся к Донали.– Вы все еще считаете, что возможно дипломатическое решение?
– Да, считаю, – кивнул дипломат. – Хотя, принимая во внимание гражданские волнения, это может оказаться непросто. Не говоря уже об убийстве посла…
– Но тау все же хотят продолжать переговоры? – настаивал Живан.
– Да, – снова кивнул Донали. – Благодаря находчивости, проявленной вчера ночью комиссаром Каином, у них еще осталось немного веры в нашу добросовестность.
Все посмотрели на меня с одобрением, за исключением Рахиль, которую, казалось, больше интересовало нутро ее чашки с рекафом.
– Что подводит нас к разговору о собственно убийстве. – Живан попытался привлечь внимание псайкера.– Рахиль. Инквизитор продвинулся в своем расследовании?
Пожалуй, мне следовало этого ожидать в свете моих подозрений относительно Орелиуса, но до этого момента я все-таки склонялся к тому, что пьяные фантазии Диваса не следует воспринимать слишком серьезно. Я уставился на Донали:
– Вы знали?
– Я подозревал, – произнес он вполголоса. – Но точно не знал до сегодняшнего утра, когда появилась Рахиль с посланием, украшенным инквизиторской печатью.
– И что в нем было? – прошептал я, пока молодая псайкерша собиралась с силами для ответа.
– Откуда мне знать? Оно было адресовано лорду-генералу.
– Расследование продолжается. Да. – Рахиль напряженно выпрямилась, с очевидным усилием заставляя себя сосредоточиться; ее носовое произношение немилосердно скребло по моим натянутым нервам. – Вас известят. Когда заговор будет раскрыт. – Она прервалась, вздернув голову, будто прислушиваясь к чему-то, и внезапно встала. – У вас есть торт?
И она отправилась к столу с едой, чтобы проверить.
– Понятно. – Живан старался сделать вид, что в ее словах был какой-то смысл.
– Если вы позволите, лорд-генерал, – заговорил я как можно более уверенно. – Я подозреваю, что может существовать группировка, заинтересованная в разжигании конфликта между нами и тау.
– Так говорит и добрый сэр Донали. – Живан, с плохо скрываемым облегчением, воспользовался возможностью вернуть ход совещания в продуктивное русло. – Что является основной причиной, почему я пригласил вас составить нам компанию. Ваши суждения кажутся мне вполне состоятельными.
– Нет торта. Нет торта, фраг-граната его раздери! – бормотала Рахиль, шаря по столу с закусками. – Это я не могу есть, оно слишком зеленое…
– Благодарю, – ответил я на комплимент Живана, стараясь не обращать внимания на псайкершу.
– Есть ли у вас предположения насчет того, кто может быть в этом виновен? – спросил Живан.
Я пожал плечами:
– Я солдат, сэр. Заговоры и интриги не совсем моя специальность. Возможно, инквизитор сможет нас просветить на этот счет, когда закончит свое расследование.
– Вероятно. – Живан выглядел слегка разочарованным, несомненно, он питал надежду, что я в состоянии предвосхитить выводы инквизиции.
Рахиль вернулась на свое место, сжимая в руке булочку с корицей, и остаток совещания занималась тем, что обкусывала ее по бокам. По крайней мере, когда у нее было что-то во рту, она молчала.
– Я хотел видеть вас, комиссар, еще и потому, что вы встречались с губернатором Грисом. Как вы оцениваете его осведомленность в военных делах?
Я снова пожал плечами:
– По моему, в них он понимает ровно столько же, сколько и во всем остальном. То есть ничего. Он имбецил.
За столом снова раздались судорожные вздохи, но Живан и Донали согласно склонили головы.
– Так я и думал, – сказал лорд-генерал. – Хотя вам, наверное, будет приятно узнать, что он отзывался о вас с восхищением.
– Действительно? – Я озадаченно поднял бровь, и Донали пояснил:
– В конце концов, вчера вечером вы спасли ему жизнь.
– А-а,– протянул я.– Честно говоря, я об этом не задумывался.
Это было абсолютной правдой: я разоружил тау для того, чтобы спасти свою шкуру, а произошедшее после практически вытеснило все остальное из моего сознания. К счастью, именно такого ответа все от меня и ждали, так что я неожиданно был награжден теплой улыбкой одного из самых могущественных людей в Сегментуме, и это было приятно. Но конечно, последствия этого не заставили себя долго ждать, что лишний раз доказывает правоту убеждения, что ни один хороший поступок не остается безнаказанным[25].
– Ну а губернатор о вас думал, – сказал Донали. – И желает наградить какой-то медалью[26].
– С этим, пожалуй, придется повременить, – сказал Живан. – У нас есть более насущные проблемы, с которыми предстоит разобраться.
Лорд-генерал коснулся кнопки на подлокотнике своего кресла, и поверхность стола засветилась изнутри, превратившись в гололитический монитор таких размеров и разрешающей способности, какие я редко встречал. Если бы я знал, то был бы поаккуратнее с чайником. Я вытер носовым платком след от чайника, пока изображение дергалось в воздухе передо мной, успокоившись только тогда, когда Живан наклонился и сильно врезал кулаком по столешнице. Наверное, он провел достаточно много времени в кругу техножрецов, потому что после этого все заработало идеально, и изображение оставалось резким и сфокусированным даже больше чем половину необходимого времени.
– Перед нами город, – сказал он, отмечая очевидное.
Рахиль кивнула, разбрасывая по изображению крошки. Это напомнило мне орбитальную бомбардировку.
– Маленькие люди похожи на муравьев, – сказала она, положив голову на стол.
Конечно, масштаб не позволял показать отдельных людей или машины, даже если бы они были размером с «Гибельный клинок», но, в конце концов, она же была чокнутая.
– Копошатся, копошатся, копошатся. Никогда не знаешь, что у тебя под ногами, а следовало бы, ведь можно запнуться и упасть туда.
Я старался не обращать на нее внимания, считывая тактическую информацию с быстротой, выработанной годами практики.
– Столкновения все еще продолжаются. – Я кивком указал на красные пятна. – Разве арбитрам не удалось восстановить порядок?
– В некоторой степени, – пожал плечами Живан. – Большинство гражданских смутьянов либо арестованы, либо расстреляны, либо им наскучило и они разошлись по домам. Теперь главной проблемой являются мятежные отряды СПО.
– Разве верноподданные не могут с ними расправиться? – спросил я.
Насколько мне было видно со своего места, лоялисты, по меньшей мере, в три раза численно превосходили ксенофилов.
Живан посмотрел с отвращением:
– Казалось бы, должны. Но они медлят. Половина отказывается стрелять в бывших товарищей, а остальным наплевать на происходящее с высокой колокольни. – Он замялся. – Поэтому губернатор в своей неизмеримой мудрости обратился к командованию Гвардии с просьбой вмешаться и прибрать за ним это дерьмо.
– Но вы не можете! – Донали чуть ли не взвизгнул. – Если Гвардия мобилизуется, тау ответят тем же! Вы разожжете ту самую войну, которую мы стараемся предотвратить!
Он, будучи абсолютно нечувствительным к сарказму, кивнул.
– Мы можем проехать через ворота, – огласил он.
Кастин издала какой-то необычный звук, что-то среднее между смешком и икотой.
– Мы бы могли, – уточнил я, – если бы не сотня мятежников между ними и нами.
– Но они же все ксеноисты, – сказал Юрген. – Так что они нас просто пропустят, нет?
«Да, они, может, так бы и поступили, – подумал я, – если бы на нас не было формы Имперской Гвардии и ехали бы мы не на грузовике Имперской Гвардии. Но все же…»
– Юрген, вы гений, – сказал я с уже меньшим зарядом сарказма. – Чего юлить, как фраг-граната на льду, когда прямой подход может сработать?
Я снова связался по воксу с Лустигом и Эль'соратом.
– Можно сделать так, чтобы тау были хорошо заметны?
Через мгновение чужаки уже стояли, окруженные по бокам солдатами, а Эль'сорат снова что-то шипел в свой вокс. Юрген заставил грузовик едва ползти и увлеченно жал на клаксон, чтобы привлечь внимание толпы. Несколько голов повернулось в нашу сторону, потом еще. Гул голосов сливался в пугающую, нарастающую волну враждебности. Несколько обломков дорожного покрытия отскочили от ветрового стекла, оставив лучистые трещинки на армированном стекле. Кастин закрыла свое окно, решив, что запах Юргена лучше, чем сотрясение мозга, по крайней мере, если недолго.
– Вы готовы? – поторопил я, радуясь тому, что я не там, сзади, в открытом кузове. И поймал себя на мысли, что идея Юргена, возможно, не самая блестящая.
– Прошу, воздержитесь, ради великого блага!
Наверное, у Эль'сората в его передатчик был встроен громкоговоритель, так что его голос разнесся над толпой. К моему изумлению, люди подчинились – замолчали и расступились перед нами. Это было настолько непохоже на то, как отреагировала толпа на Касамаре[23], бросившаяся на наши ряды с яростью берсерка в ответ на обращение командира арбитров, что я задумался о том, насколько большим влиянием на своих последователей и друг на друга обладали тау[24].
Юрген подкатил грузовик к огромным, десятиметровой высоты и шириной во весь проспект воротам как раз в тот момент, когда они начали раскрываться – совершенно бесшумно или же настолько тихо, что не было слышно за бормотанием толпы и гулом двигателя. Высадившись вместе с Кастин из кабины, чтобы проводить наших гостей, я заметил, что она глубоко вобрала воздух в легкие, едва ее каблуки коснулись земли.
– Это еще что? – раздался хриплый голос Лустига по воксу.
Нечто небольшое и быстрое устремилось вниз со стены кружась и пикируя, словно птица.
– Не стрелять, – поспешно сказал я, перебарывая собственное желание выхватить оружие. – Они все еще на своей стороне границы.
По крайней мере, формально. Я старался разглядеть то, что спускалось к нам, но оно было маленьким и быстро двигалось. В целом создавалось впечатление чего-то напоминающего тарелку с привешенной под ней винтовкой.
– Это ответная любезность, – подтвердил Эль'сорат, поразительно ловко соскакивая с платформы грузовика. – Чтобы убедится, что ваш отъезд ничем не будет затруднен.
Понимать можно было по-разному, но я предпочел расценить это как гарантию того, что толпа продолжит вести себя пристойно.
– Премного благодарен, – заверил я тау, пока остальные его сородичи вываливались из грузовика и топали в свой анклав.
Навстречу им вышли вооруженные солдаты в броне, их лица были закрыты непрозрачными щитками шлемов. Я заметил движение за стеной и всмотрелся получше.
– Дредноуты! – выдохнула Кастин.
Эти, безусловно, были достаточно велики для такого определения, но двигались с легкостью и грацией, значительно отличавшей их от Дредноутов Империума, которых мне доводилось видеть раньше. Угловатые корпуса, увенчанные чем-то похожим на шлемы солдат-тау, возвышались над обычными тау, по меньшей мере, на метр.
– Это просто боевые костюмы,– сказал Эль'сорат с легкой насмешкой в голосе. – Ничего особенного.
Мы с Кастин коротко переглянулись. На таком расстоянии я не мог разглядеть деталей, но в наличии тяжелого оружия сомневаться не приходилось, и мысль о том, чтобы схватиться с врагом, который относил подобные устройства к само собой разумеющимся вещам, была отнюдь не утешительной. Я начал подозревать, что именно это впечатление на нас и хотели произвести чужаки.
– Естественно, – сказал я, излучая спокойную уверенность, которой вовсе не ощущал, и наслаждаясь секундным замешательством, отразившимся в глазах ксеноса.
– Да хранит вас ваш Император, комиссар Каин. С вами наша благодарность, – наконец произнес он и последовал внутрь анклава за своими друзьями.
Ворота начали поспешно закрываться.
– Пора нам убираться, – сказал я, садясь обратно в кабину.
Кастин на этот раз предпочла ехать в кузове. Я не мог осуждать ее за это, после того как она вполне насладилась обществом Юргена, и я предложил раненому солдату Пенлан ехать с нами в кабине вместо нее.
– Лучше вам поберечься,– сказал я,– по крайней мере, пока мы не доберемся до медика.
Так что я сумел восстановить свой живой щит и в то же время укрепить свою репутацию комиссара, радеющего о подчиненных.
Итак, нам удалось внести свою небольшую лепту в дело сохранения стабильности на Гравалаксе, в связи с чем испытывать некоторое самодовольство было бы вполне простительно. Почему же я вместо этого продолжал размышлять об убитых нами солдатах СПО и гадать, чьи же планы мы разрушили ценой этой жертвы?
Глава седьмая
Благодарность сильных – тяжелая ноша.Гильбран Квайл, собрание сочинений
Рассвет, наконец, занялся над раненым городом. Фарфорово-синее небо рассекали столбы дыма, но солнце восходило все выше, и зарево пожаров бледнело и рассеивалось в его свете. Мое же настроение было далеко не лучезарным. К моему облегчению, мы вернулись, ухитрившись не расстрелять еще кого-нибудь. Несколько обдолбанных какой-то местной дурью мародеров не в счет. Они осознали наличие вооруженных солдат в грузовике, который пытались ограбить, разве что в последнюю секунду перед смертью. Все, чего мне теперь оставалось желать, было несколько часов сна. Я был настолько взвинчен адреналином с момента выстрела в губернаторском дворце, что, едва представилась возможность расслабиться, свалился, будто марионетка с подрезанными ниточками, и даже Юрген с чайником свежей заварки из листьев танна не мог вернуть меня к жизни. Но прежде я, справедливо решив, что лучше побыстрее скинуть со своих плеч всю эту дурацкую заваруху, как можно скорее доложил в штаб Бригады и потратил около часа на заполнение бумаг.
Затем дотащился до своей койки, отдав строгим приказ беспокоить меня, только если призовет сам Император.
Мне удалось урвать целый час сна, прежде чем я снова влип в историю.
– Идите подорвитесь на фраг-гранате! – крикнул я, когда стук в дверь наконец дошел до меня. Он продолжался достаточно долго, и я понял, что он не прекратится, пока я так или иначе не отреагирую.
– Простите, что беспокою вас, комиссар. – В дверном проеме возникло лицо Броклау, лишенное каких-либо следов раскаяния.– Но, боюсь, это невозможно. Вас хотят видеть.
Стало понятно, что спорить бесполезно. Сам факт того, что меня вытаскивает из койки офицер его ранга, а не Юрген или еще какой-нибудь солдат, говорил о многом. Я зевнул, стараясь заставить свой заторможенный мозг работать, и неохотно вылез с постели.
– Сейчас буду, – сказал я.
Это заявление грешило излишней оптимистичностью. К тому времени, как я накинул одежду, побрызгал водой на лицо (и на этот раз вальхалльская привычка умываться ледяной водой не исторгла из меня поток проклятий, что хорошо показывает, насколько я был изнурен) и Юрген сварил мне двойной крепости рекаф, прошло около двадцати минут. Наконец я все же проследовал в указанном мне направлении, осторожно пробираясь по территории (ведь Мужественные Всадники все еще были где-то здесь), и вошел в здание, которое, как я смутно припоминал, было якобы предназначено для связистов. На самом деле, конечно же, имелась в виду разведка, и я предположил, что мой доклад о событиях предыдущей ночи собирается принять какой-то высокопоставленный боец невидимого фронта. Если бы я не так устал, то, наверное, удивился бы количеству офицеров в гулких мраморных коридорах и роскоши убранства в анфиладе приемных, через которые меня пропускали солдаты в парадной форме и с позолоченными лазерными ружьями. Но по причине вполне понятного раздражения я даже не спросил, где я и кому приспичило меня видеть.
– Комиссар. Пожалуйста, входите. – Голос был знакомым, и, каким бы оцепеневшим от усталости я ни был, мне потребовалось всего мгновение, чтобы узнать Донали.
Он улыбался и, кажется, был искренне рад видеть меня. Он указал на сервировочный столик с приветливо дымящимся на нем чайником и несколькими большими подносами с едой. Я улыбнулся в ответ и действительно обрадовался новой встрече с ним – ночные приключения дипломата, очевидно, были не менее травматичны, чем мои. Его дорогой наряд был мятым и грязным, пах дымом и кровью, а голова перевязана.
– Это неожиданная честь, – сказал я, накладывая на тарелку большую порцию салата из рыбы, риса и яиц и наливая чаю из танны в самую вместительную кружку, какую сумел найти. – Надо признать, я беспокоился за вашу безопасность.
– И не зря… – Донали со страдальческим лицом прикоснулся к повязке. – После вашего отъезда там стало немного неспокойно.
Я занял место за столом для переговоров, за которым уже сидели несколько офицеров, мне не знакомых, и с ними несколько мужчин и женщин в гражданском. Последних я отнес к коллегам Донали, судя по покрою их костюмов и бюрократически чопорному виду. Выделялась из собравшейся компании только одна женщина – она была моложе остальных присутствующих и носила элегантное, но слишком тесное зеленое платье (декольте было чересчур глубоким для столь раннего часа). Она выглядела удивительно рассеянной и в то же время напряженной, она то бормотала что-то себе под нос, то вдруг вытягивалась по струнке и оглядывала окружающих, будто кто-то из нас ее оскорбил. Я бы принял ее за астропата, но ее глаза были на месте, хотя, казалось, они все время теряют фокус. Значит, наверняка псайкер. Я решил не ставить мысленных барьеров – как я уже говорил, мне никогда не составляло труда притвориться, несмотря на их проклятое умение.
– Прошу прощения, что пропустил самое интересное, – сказал я Донали, зная, что именно это он ожидает от меня услышать, и принялся за еду.
Я понятия не имел, зачем меня вызвали, но на моем счету достаточно военных кампаний, чтобы не отказываться от еды, пока дают. Налегая на салат, я изучал офицерские знаки отличия, надеясь по ним догадаться, кто они и зачем здесь я, но оказалось, что компания собралась разношерстная. Скользнув взглядом по паре майоров, полковнику, я посмотрел на сидящего во главе стола и едва не выронил свой прибор. Лорд-генерал Живан собственной персоной, главнокомандующий нашей небольшой экспедиционной армией. Я никогда не видел его изображений, но регалии говорили сами за себя, кроме того, я слышал достаточно много описаний его стальных синих глаз (которые, на самом деле, оказались несколько бледноваты) и аккуратно подстриженной бороды (скрывающей намечающийся второй подбородок), чтобы сомневаться в его личности. Он сидел вполоборота ко мне, обсуждая содержимое информационного планшета с помощником, так что Донали, опустившись в соседнее с моим кресло, смог продолжить нашу беседу:
– Вы оказали нам большую услугу минувшей ночью. Вы не могли бы помочь больше, оставшись.
– Рад слышать, – сказал я. – Но вы, похоже, тоже неплохо справились. Охранники дворца, должно быть, оказались лучшими солдатами, чем выглядели.
– Ничуть. – Он с отвращением помотал головой. – Половина их древних лазганов отказалась работать, а те, что все-таки выстрелили, не смогли бы попасть и в борт космолета. Мы едва держались до подхода взвода СПО. Если бы Орелиус и его телохранители не убрали зачинщиков, толпа просто раскатала бы нас.
– Орелиус. Хм.– Я отхлебнул чаю из кружки и заметил, что никто больше, похоже, его не пил. Что ж, надо признать, вкус к чаю из листьев танна нужно вырабатывать постепенно, и я один из немногих, если не считать вальхалльцев, кому он нравится. Из чего следовало довольно лестное заключение: его приготовили только ради меня. Для чего бы меня ни вызвали, они учли мои вкусы. – Очевидно, вы были правы относительно него.
– Правда? – Донали посмотрел на меня с любопытством, и я снова почувствовал, что он не просто поддерживает беседу, а старается определить меру моей осведомленности о происходящем за кулисами.
Я кивнул, подчищая тарелку и решая, смогу ли уйти от вопроса, отправившись за добавкой.
– Вы говорили, что он не так прост, как может показаться, – напомнил я ему.
– Да, несомненно.
Возможно, он собирался сказать что-то еще, но Живан повернулся обратно к столу переговоров и откашлялся. «Проклятие, – подумал я, – теперь не удастся сходить за еще одной порцией салата». В кружке, впрочем, оставалось еще достаточно много чаю, и я отхлебнул, наблюдая за присутствующими сквозь ароматный пар.
– Комиссар.– Живан обратился непосредственно ко мне. – Благодарю, что столь вовремя присоединились к нам.
– Лорд-генерал, – строго кивнул я и добавил, усмехнувшись про себя тому, как половина присутствующих тут же нервно втянула воздух: – Если бы я знал, что ваш повар так талантлив, я бы спешил еще больше.
Конечно, комиссар был вне обычной вертикали командования, так что формально я не обязан был выказывать почтения ни ему, ни кому-либо еще, но большинство из нас старается не напоминать об этом окружающим офицерам. Как я люблю сегодня повторять моим кадетам: уважайте их и они будут уважать вас. Вам это ничего не стоит, а дела идут лучше. Благодаря моему статусу общеизвестного героя я располагал еще большей свободой в своих поступках, а Живан, насколько мне было известно, и сам слыл грубоватым человеком, так что малую толику простовато-сердечной солдатской фамильярности он примет хорошо. Я оказался прав. Он мгновенно оттаял, и мы в дальнейшем сошлись проще и быстрее, чем начинается драка в баре на нижних уровнях улья.
– Я передам вашу похвалу, – сказал он, улыбнувшись, и прихлебатели, рассевшиеся вокруг стола, решили, что им тоже стоит выказать расположение ко мне. – Может, вы захотите взять добавки, прежде чем мы продолжим?
– Продолжим – что, поясните? – спросил я, вставая, чтобы вновь наполнить свою тарелку. Я забыл взять с собой кружку, так что на случай, если захочу еще чаю, я просто забрал чайник, водрузив его на стол около себя. Признаюсь, я сделал это и для того, чтобы снова позлить местных подхалимов. – Кому-нибудь что-нибудь принести заодно?
– Нет, благодарю.
Живан подождал, пока я снова усядусь, затем решил, что все-таки хочет еще рекафа, и послал за ним наиболее явно поджавшего губы помощника. Проделывая это, он зацепил меня взглядом, в котором ясно горел огонек озорства. Я решил, что лорд-генерал мне нравится.
– Я читал ваш рапорт, – сказал он, когда, наконец, прибыл его рекаф. – И полагаю, что выражу общее мнение, если скажу, что был впечатлен.
Гул одобрительного бормотания прокатился над столом, и некоторые голоса даже звучали искренне, без недовольства. Донали тепло улыбнулся мне и кивнул; я подумал о том, что, кажется, приобрел друга в дипломатическом корпусе. В будущем это может оказаться весьма полезным. Странная женщина в зеленом на мгновение встретилась со мной взглядом.
– Выбирайте друзей с осторожностью, – внезапно сказала она неприятным, гнусавым голосом.
Я чуть не подавился чаем.
– Простите? – переспросил я.
Но ее взгляд снова расфокусировался.
– Слишком много, – сказала она. – Не могу всех услышать.
Кто-то протянул ей разукрашенную серебряную коробочку, чуть меньше ее ладони, и она выскребла оттуда пару таблеток, проглотив их целиком. Через мгновение ее внимание снова заострилось.
– Вы должны извинить Рахиль, – прошептал Донали. – Она полезна, но с ней бывает трудно.
– Очевидно, да, – ответил я.
– Она не тот посол, какого бы я отправил на это маленькое собрание, – продолжил дипломат. – Но, учитывая все обстоятельства, я полагаю, им самим ее таланты в данный момент требуются меньше всего.
– Кому? – спросил я, но, прежде чем он смог ответить, Живан призвал собрание к вниманию.
– Большинству известна причина, по которой вас пригласили, – начал он, отставляя кружку с рекафом. – Но для тех, кому наши разговоры в новинку… – Он заговорщицки покосился на меня. – …позвольте повторить. Нам приказано вернуть Гравалакс. Если понадобится, то силой оружия. – Офицеры покивали. – Однако размер военного присутствия тау радикально меняет ситуацию.
– Но мы все же можем вышвырнуть их, мой лорд-генерал, – перебил один из офицеров. – Это займет больше времени, чем мы предполагали, но…
– Мы завязнем в затяжной кампании. Возможно, на годы. – Лорд-генерал произнес это тоном, освобождающим встрявшего от права голоса. – И, грубо говоря, я сомневаюсь, что планета того стоит.
– Со всем уважением, лорд-генерал, это не вам решать, – настаивал на своем офицер. – А наш приказ…
– …дает мне право решать, как его выполнить, – отрезал Живан. Офицер заткнулся, и генерал обернулся к Донали.– Вы все еще считаете, что возможно дипломатическое решение?
– Да, считаю, – кивнул дипломат. – Хотя, принимая во внимание гражданские волнения, это может оказаться непросто. Не говоря уже об убийстве посла…
– Но тау все же хотят продолжать переговоры? – настаивал Живан.
– Да, – снова кивнул Донали. – Благодаря находчивости, проявленной вчера ночью комиссаром Каином, у них еще осталось немного веры в нашу добросовестность.
Все посмотрели на меня с одобрением, за исключением Рахиль, которую, казалось, больше интересовало нутро ее чашки с рекафом.
– Что подводит нас к разговору о собственно убийстве. – Живан попытался привлечь внимание псайкера.– Рахиль. Инквизитор продвинулся в своем расследовании?
Пожалуй, мне следовало этого ожидать в свете моих подозрений относительно Орелиуса, но до этого момента я все-таки склонялся к тому, что пьяные фантазии Диваса не следует воспринимать слишком серьезно. Я уставился на Донали:
– Вы знали?
– Я подозревал, – произнес он вполголоса. – Но точно не знал до сегодняшнего утра, когда появилась Рахиль с посланием, украшенным инквизиторской печатью.
– И что в нем было? – прошептал я, пока молодая псайкерша собиралась с силами для ответа.
– Откуда мне знать? Оно было адресовано лорду-генералу.
– Расследование продолжается. Да. – Рахиль напряженно выпрямилась, с очевидным усилием заставляя себя сосредоточиться; ее носовое произношение немилосердно скребло по моим натянутым нервам. – Вас известят. Когда заговор будет раскрыт. – Она прервалась, вздернув голову, будто прислушиваясь к чему-то, и внезапно встала. – У вас есть торт?
И она отправилась к столу с едой, чтобы проверить.
– Понятно. – Живан старался сделать вид, что в ее словах был какой-то смысл.
– Если вы позволите, лорд-генерал, – заговорил я как можно более уверенно. – Я подозреваю, что может существовать группировка, заинтересованная в разжигании конфликта между нами и тау.
– Так говорит и добрый сэр Донали. – Живан, с плохо скрываемым облегчением, воспользовался возможностью вернуть ход совещания в продуктивное русло. – Что является основной причиной, почему я пригласил вас составить нам компанию. Ваши суждения кажутся мне вполне состоятельными.
– Нет торта. Нет торта, фраг-граната его раздери! – бормотала Рахиль, шаря по столу с закусками. – Это я не могу есть, оно слишком зеленое…
– Благодарю, – ответил я на комплимент Живана, стараясь не обращать внимания на псайкершу.
– Есть ли у вас предположения насчет того, кто может быть в этом виновен? – спросил Живан.
Я пожал плечами:
– Я солдат, сэр. Заговоры и интриги не совсем моя специальность. Возможно, инквизитор сможет нас просветить на этот счет, когда закончит свое расследование.
– Вероятно. – Живан выглядел слегка разочарованным, несомненно, он питал надежду, что я в состоянии предвосхитить выводы инквизиции.
Рахиль вернулась на свое место, сжимая в руке булочку с корицей, и остаток совещания занималась тем, что обкусывала ее по бокам. По крайней мере, когда у нее было что-то во рту, она молчала.
– Я хотел видеть вас, комиссар, еще и потому, что вы встречались с губернатором Грисом. Как вы оцениваете его осведомленность в военных делах?
Я снова пожал плечами:
– По моему, в них он понимает ровно столько же, сколько и во всем остальном. То есть ничего. Он имбецил.
За столом снова раздались судорожные вздохи, но Живан и Донали согласно склонили головы.
– Так я и думал, – сказал лорд-генерал. – Хотя вам, наверное, будет приятно узнать, что он отзывался о вас с восхищением.
– Действительно? – Я озадаченно поднял бровь, и Донали пояснил:
– В конце концов, вчера вечером вы спасли ему жизнь.
– А-а,– протянул я.– Честно говоря, я об этом не задумывался.
Это было абсолютной правдой: я разоружил тау для того, чтобы спасти свою шкуру, а произошедшее после практически вытеснило все остальное из моего сознания. К счастью, именно такого ответа все от меня и ждали, так что я неожиданно был награжден теплой улыбкой одного из самых могущественных людей в Сегментуме, и это было приятно. Но конечно, последствия этого не заставили себя долго ждать, что лишний раз доказывает правоту убеждения, что ни один хороший поступок не остается безнаказанным[25].
– Ну а губернатор о вас думал, – сказал Донали. – И желает наградить какой-то медалью[26].
– С этим, пожалуй, придется повременить, – сказал Живан. – У нас есть более насущные проблемы, с которыми предстоит разобраться.
Лорд-генерал коснулся кнопки на подлокотнике своего кресла, и поверхность стола засветилась изнутри, превратившись в гололитический монитор таких размеров и разрешающей способности, какие я редко встречал. Если бы я знал, то был бы поаккуратнее с чайником. Я вытер носовым платком след от чайника, пока изображение дергалось в воздухе передо мной, успокоившись только тогда, когда Живан наклонился и сильно врезал кулаком по столешнице. Наверное, он провел достаточно много времени в кругу техножрецов, потому что после этого все заработало идеально, и изображение оставалось резким и сфокусированным даже больше чем половину необходимого времени.
– Перед нами город, – сказал он, отмечая очевидное.
Рахиль кивнула, разбрасывая по изображению крошки. Это напомнило мне орбитальную бомбардировку.
– Маленькие люди похожи на муравьев, – сказала она, положив голову на стол.
Конечно, масштаб не позволял показать отдельных людей или машины, даже если бы они были размером с «Гибельный клинок», но, в конце концов, она же была чокнутая.
– Копошатся, копошатся, копошатся. Никогда не знаешь, что у тебя под ногами, а следовало бы, ведь можно запнуться и упасть туда.
Я старался не обращать на нее внимания, считывая тактическую информацию с быстротой, выработанной годами практики.
– Столкновения все еще продолжаются. – Я кивком указал на красные пятна. – Разве арбитрам не удалось восстановить порядок?
– В некоторой степени, – пожал плечами Живан. – Большинство гражданских смутьянов либо арестованы, либо расстреляны, либо им наскучило и они разошлись по домам. Теперь главной проблемой являются мятежные отряды СПО.
– Разве верноподданные не могут с ними расправиться? – спросил я.
Насколько мне было видно со своего места, лоялисты, по меньшей мере, в три раза численно превосходили ксенофилов.
Живан посмотрел с отвращением:
– Казалось бы, должны. Но они медлят. Половина отказывается стрелять в бывших товарищей, а остальным наплевать на происходящее с высокой колокольни. – Он замялся. – Поэтому губернатор в своей неизмеримой мудрости обратился к командованию Гвардии с просьбой вмешаться и прибрать за ним это дерьмо.
– Но вы не можете! – Донали чуть ли не взвизгнул. – Если Гвардия мобилизуется, тау ответят тем же! Вы разожжете ту самую войну, которую мы стараемся предотвратить!