Она нахмурилась. Потом нажала на кнопку. Круглая дверь в дальней стене кабинета открылась и снова сошлась за спиной вошедшей женщины.
– Да, Кортни?
– Будь добра, откопай все, что может быть связано с Аккордом. Речь идет о Министерствах коммерции или обороны.
– Сенатор собирается начать очередную публичную кампанию?
– Нет. Хочет выяснить, следует ли это делать.
Темноволосая женщина собралась выходить.
– И еще, Сильвия, – остановила ее директор, – поспрашивай кого-нибудь из своих бывших коллег, не слыхали ли они чего. Никакие секретные материалы меня не интересуют, только всякие, знаешь, слухи, странности.
– Сделаю. Когда это нужно?
– Ко вчерашнему дню.
Дверь снова открылась и закрылась. Кортни Корвин-Сматерс откинулась на спинку кресла, не обращая внимания на мигающие на пульте огоньки. Компьютер самостоятельно расставлял приоритеты поступающим сообщениям.
На кого в действительности работает Сильвия? – думала она. Определенно не только на сенатора, сколько бы он ей ни платил. По-прежнему на ИРС? На Халстон? На старую бестию адмирала?
Директор погладила пальцами антикварный листок пергамента, лежавший на столе.
Не связаться ли с Дю-Плесси?
Покачав головой, она принялась разбирать ожидавшие ее сообщения.
X
XI
XII
– Да, Кортни?
– Будь добра, откопай все, что может быть связано с Аккордом. Речь идет о Министерствах коммерции или обороны.
– Сенатор собирается начать очередную публичную кампанию?
– Нет. Хочет выяснить, следует ли это делать.
Темноволосая женщина собралась выходить.
– И еще, Сильвия, – остановила ее директор, – поспрашивай кого-нибудь из своих бывших коллег, не слыхали ли они чего. Никакие секретные материалы меня не интересуют, только всякие, знаешь, слухи, странности.
– Сделаю. Когда это нужно?
– Ко вчерашнему дню.
Дверь снова открылась и закрылась. Кортни Корвин-Сматерс откинулась на спинку кресла, не обращая внимания на мигающие на пульте огоньки. Компьютер самостоятельно расставлял приоритеты поступающим сообщениям.
На кого в действительности работает Сильвия? – думала она. Определенно не только на сенатора, сколько бы он ей ни платил. По-прежнему на ИРС? На Халстон? На старую бестию адмирала?
Директор погладила пальцами антикварный листок пергамента, лежавший на столе.
Не связаться ли с Дю-Плесси?
Покачав головой, она принялась разбирать ожидавшие ее сообщения.
X
Стоя перед зеркалом в ванной комнате, Натаниэль поправил воротничок официального костюма. Никаких украшений на форме не было: все черное – и пуговицы, и пояс, и ботинки. Только на квадратной пряжке имелся зеленый треугольник да перчатки отливали бледно-зеленым.
Натаниэлю захотелось иметь какие-нибудь отличительные значки на лацканах, как у многих военных и дипломатов из других систем.
Мысль была настолько смешная, что он расхохотался в лицо своему отражению. Еще восьми дней не пробыл в Нью-Августе, а уже хочет навешать на себя какой-нибудь мишуры!
Бросив последний взгляд в зеркало и убедившись, что все в порядке, эколитарий вышел из ванной и взмахнул рукой. Свет погас.
Проследовав в кабинет, он запер за собой дверь в жилые апартаменты – приложил ладонь к замку. Потом посмотрел на пульт. Лампочка, оповещавшая о полученных сообщениях, не горела.
Через окно Натаниэль увидел, как чуть выше вихрятся темные облака. Кое-где верхние этажи башен тонули в них. Надеясь, что дождь не окажется дурным предзнаменованием, он вышел в офис персонала.
– Доброе утро, лорд Уэйлер, – приветствовала его Майдра.
– Подобно же и вам доброго дня, – ответил Натаниэль, не забывая путаться в грамматике.
– Почетный караул скоро прибудет.
– Меня почетно караулить? Невероятным представляется. Являюсь лишь скромным, как это, который занимается цифрами.
– Так положено по протоколу.
– Знаю. Однако для профессора невероятным представляется.
На дальнем конце помещения сидела за пультом Хиллари Уэст-Шабаш, погруженная в какие-то числа, Натаниэль понятия не имел, в какие.
Ожидая морских пехотинцев, легат молча осматривал офис. В комнате располагалось три пульта: один пустовал, за другим сидела Майдра, за третьим – Хиллари, причем все три пульта были бледно-зелеными, в тон официальной желто-коричневой ткани, затягивавшей стены, и более насыщенному зеленому цвету ковра. В воздухе чувствовался еле уловимый аромат сосны или какого-то похожего хвойного дерева, хотя никаких растений нигде не было.
Кроме того, здесь в отличие от других офисов легатуры на стенах не висело ни одной картины.
Натаниэль посмотрел на Майдру и спросил:
– Что делали прежде моего прибытия в Нью-Ав-густу?
– Согласно штатному расписанию, я отвечаю за работу офиса легата Уитерспуна, но мы не находили разумным дублировать функции персонала, поскольку он, как мне сообщили, будет отсутствовать в течение длительного времени. – Она сделала паузу. – И поскольку вы принимаете на себя часть его обязанностей.
Натаниэль кивнул. Дверь в коридор, что вел к приемной, открылась; на пороге стояла Хивер.
– Майдра… О, лорд Уэйлер. – Отбросив со лба прядь длинных рыжих волос, она закончила: – Ваш эскорт прибыл.
– Благодарен.
Взяв под мышку черную папку (натуральная кожа!) с верительными грамотами, Натаниэль вышел следом за ней. В левой руке он стискивал свои бледно-зеленые перчатки, так, чтобы казалось, будто он нервничает.
В приемной его ждали.
– Смир-р-рно! – рявкнул командир почетного эскорта. Четверо морских пехотинцев в парадных алых мундирах и золотых брюках вытянулись в струнку.
– Лорд Уэйлер, сэр? – спросил командир. Он был, пожалуй, помоложе большинства эколитариев-первокурсников, которых Натаниэль обучал еще меньше двух стандартных месяцев назад.
– Полностью верно.
– К вашим услугам, сэр. Вы позволите, сэр, сопроводить вас на императорскую аудиенцию?
– За честь почту.
С этими словами Натаниэль, решив, что нужно не только командовать, но и предводительствовать парадом, стремительно вышел в коридор и зашагал к лифтам. Пехотинцы не ожидали от легата такой прыти, однако нагнали его уже через десять метров и заняли позиции вокруг, так, что каждый просматривал свой сектор – девяносто градусов.
Неплохо, оценил их подготовку Натаниэль. Правда, неизвестно еще, как бы они держались в глуши Трезении.
Без малейшей задержки он вошел в шахту скоростного лифта.
В закрытом гараже его ожидали два электромобиля. Первый оказался малиновым, слева на капоте у него торчал флажок Аккорда; второй, как ни странно, был покрашен в скучный коричневый цвет.
Один из пехотинцев открыл перед эколитарием заднюю дверцу малиновой машины, а потом сам разместился впереди, рядом с водителем. За рулем сидела женщина в такой же алой с золотым форме. Увидев ее, Натаниэль запоздало понял, что и среди сопровождавших его солдат была как минимум одна девушка.
Командир и двое оставшихся пехотинцев сели в коричневый электромобиль и поехали следом за малиновым по тоннелю.
– Сколь часто работа такая приходит? – спросил Натаниэль.
– Здесь, мне сказали, легатур разных систем штук восемьдесят, – ответил пехотинец. – Я-то сам тут новичок, всего три недели служу. Только во второй раз в почетный караул назначен. А в других отделениях люди в том месяце раз по пять или шесть этим занимались.
– И все сопровождали дипломатов на аудиенцию к императору?
– Нет, сэр. На праздники, или осматривать чего-нибудь, или еще что. В общем, куда угодно.
Женщина-водитель бросила на молодого пехотинца быстрый взгляд. Тот замолчал.
– Бывает часто ли, чтобы осматривать? – спросил Натаниэль.
– Просите, сэр, я не знаю.
– А после этого задания что будете делать?
– Это начальство решает.
– Другой работы не желаете?
– Что Службе надо будет, сэр, то и буду делать.
Натаниэль откинулся на спинку сиденья. Поток информации со стороны пехотинца иссяк.
Он вспомнил карту, которую вчера выводил на экран. Императорский Двор размещался на плоскогорье к востоку от основной части подземного города и башен, Въездной Порт – на юге. Сам Натаниэль на месте императора скорее расположил бы дворец где-нибудь в западных холмах.
Подземное шоссе вывело машину к дворцовому гаражу. Натаниэль подался вперед, чтобы было удобней смотреть. Здесь сходилось по меньшей мере пятнадцать разных тоннелей, однако помимо своего собственного он заметил лишь еще два лимузина.
Электромобиль плавно затормозил. Пехотинец немедленно выскочил наружу и распахнул заднюю дверцу. Остальные трое уже выстроились рядом, ожидая, пока Натаниэль коснется черным ботинком золоченых плиток пола.
Наверху пандуса стояла смуглая женщина в красном плаще, с черными волосами и черными глазами.
– Лорд Уэйлер?
– Полностью верно.
– Я Синда Гер-Лортиан, аудитор императорских приемов. Будьте любезны проследовать со мной в комнату ожидания.
– Там император принимает гостей?
– О нет. Там вы станете ожидать времени, когда император будет готов вас принять. Вас проинформируют о том, как будет проходить церемония вручения верительных грамот.
– Похоже, имеются тут особые правила, – заметил эколитарий, подходя к ней.
– Все достаточно просто, однако мы предпочитаем перестраховываться, чтобы все шло по плану и без недоразумений.
В императорской приемной (размером примерно с кабинет Натаниэля в легатуре) располагался полукруглый стол, обставленный удобными мягкими креслами. Перед ним была пустая стена.
– Если вы присядете, лорд Уэйлер, мы проведем необходимые процедуры.
Натаниэль коснулся пальцами пояса. Кресло, которое ему предложили, было до отказа нашпиговано самой хитроумной шпионской аппаратурой. Он повернулся к соседнему и обнаружил в точности то же самое.
Эколитарий удержался от улыбки. Определенно, в этой комнате не только сообщали информацию, но и получали ее. Он выбрал самое большое кресло. Синда Гер-Лортиан села рядом, открыла ящик стола – в нем оказалась панель управления – и нажала на кнопку. По ту сторону стола повисло туманное облако голографического экрана.
– Так выглядит зал аудиенций со стороны входа.
Натаниэль будто оказался на пороге огромного помещения. От его ног к трону императора тянулась коричневая с золотым ковровая дорожка.
– Сейчас перед вами плоскостной план зала, – продолжила аудитор, когда картинка сменилась. – Как видите, до нижней ступени трона вам нужно будет пройти почти пятьдесят метров. Запланировано, что ваша аудиенция продлится десять минут. Это дольше обычного, что означает, что император не ограничится формальностями.
– Начинается когда?
– По завершении предшествующей аудиенции я подам вам знак. Вы войдете и остановитесь у дверей. Вас объявят, император пригласит вас, после чего вы приблизитесь к трону. Остановившись у его подножия, сделайте приветственный жест – например, поклонитесь или склоните голову, в зависимости от обычая вашей планеты. Император ответит тем же. Затем вы подниметесь на четвертую ступеньку, а император спустится вам навстречу. Выглядеть это будет вот так.
На экране застыло изображение императора, встречавшего кого-то на широких ступенях своего трона.
– Обращаются к императору словами «Сюзерен Света», – завершила дама с поспешностью, какая бывает от многократного повторения одного и того же. – У вас есть вопросы?
– Аудиенция считается оконченной когда?
– Слова, обозначающие ее завершение, будут звучать примерно как «Да наслаждаетесь вы покоем Империи». Каждый раз они различны. Император любит делать небольшие отступления от протокола.
Гер-Лортиан взглянула на циферблат и встала. Натаниэль последовал за ней. Снаружи их опять встретили четверо морских пехотинцев – эскорт и. о. легата.
Двери зала аудиенций оказались столь велики, что в них легко прошел бы боевой катер. Закрытые створки, украшенные золотом, явно были укреплены эндуросталью. Глядя на их толщину, Натаниэль сомневался в том, что этот самый катер, врезавшись в них, оставил бы хоть какую-нибудь вмятину.
– Когда прозвонит колокол, лорд Уэйлер, двери откроются. Тогда входите и ждите.
Вскоре так и произошло. Раздался низкий звон, створки бесшумно разъехались и ушли в косяки. Натаниэль шагнул вперед и встал ровно на середину ковровой дорожки.
Двери, через которые он вошел в безмерно большой круглый зал, оказались лишь одними из пяти одинаковых, расположенных на равном расстоянии друг от друга. От каждой тянулась точно такая же ковровая дорожка, и все они сходились в центре помещения к ступенчатому постаменту, на котором высился Трон Света.
Вероятно, специальное устройство позволяло поворачивать трон к тому входу, к которому хотел император или требовал протокол.
Империям нужны императоры, и чем обширней империя, тем более впечатляющий император ей необходим. Хотя на практике, подумал посланник Координатуры Аккорда по торговым делам, императоры бывают лишь одного размера – ростом с человека. Во всяком случае, человеческие императоры. Его Королевское и Имперское Величество Йостан Леранн Мак-Дейд Н'тройя, хоть и имел белые волосы и возвышался почти на 196 сантиметров, был всего лишь человеком.
Это обстоятельство владыка Терранской Империи, Гегемонии Света и Пути Прогресса компенсировал тем, что носил белоснежную униформу без всяких украшений, делавшую его средоточием всего зала, в котором мог бы поместиться имперский корвет.
Люди, толпившиеся вокруг пьедестала и на нижних его ступеньках – здесь хватило бы народу, чтобы укомплектовать командой несколько десантных лодок, – терялись среди устремленных вверх контрфорсов, сработанных из светящегося камня. Пульсирующие лучи, которые испускал Трон Света, тонули под неимоверно высоким потолком.
Натаниэль стоял и ждал, как ему велела эта императорская домоправительница – как бишь ее… аудитор императорских приемов.
Несколько человек из стоявших у подножия трона на таком расстоянии, что и камень-то не всякий добросит, взглянули на него и вежливо склонили головы.
Императорские подхалимы и прилипалы были облачены в светлые одежды, хотя полностью белое носил лишь сам правитель. Во всей толпе нельзя было разглядеть ни одного темного пятна. Натаниэль же явился в черном мундире дипломатов Аккорда; приди он в зеленой форме сотрудника Эколитарного Института, эффект получился бы тот же. В пестрой радуге Императорского Двора не хватало лишь двух цветов. Цельного зеленого и цельного черного – цветов Аккорда, цветов, ассоциирующихся с Экологической Схизмой.
– Лорд Натаниэль Фёрстборн Уэйлер, посланник по торговым делам Координатуры Аккорда. Прибыл представить свои верительные грамоты Его Имперскому Величеству, Дарователю Процветания и Сюзерену Света.
Шепот в толпе смолк лишь на миг.
– Мы ожидали вас. – Голос императора, мелодичный и благожелательный, заполнил собой весь зал.
Натаниэль двинулся по ковровой дорожке. Ее окраска становилась светлей по мере приближения к трону. Сам трон оказался даже выше, чем он ожидал, посмотрев голографическую проекцию.
Остановившись у нижней ступеньки, эколитарий коротко поклонился.
– Лорд Уэйлер, Империя рада вашему присутствию.
Натаниэль поднялся на четыре ступеньки. Император встал и спустился к нему.
Краем глаза эколитарий видел, что императрицу, оставшуюся в своем кресле чуть ниже и левее Трона Света, ничуть не интересует ни Аккорд, ни верительные грамоты. Она не прерывала беседы со светловолосым мужчиной, одетым в переливчато-синий мундир и подпоясанным алой лентой.
– Лорд Уэйлер, – приветствовал посланника император.
– Ваше Величество.
По толпе прокатился негромкий шепот. Протокол требовал обращаться к императору более формальным титулом – «Сюзерен Света».
Но от нас, провинциалов, нельзя ожидать точного знания всех тонкостей этикета, подумал Натаниэль. Он подал императору бумаги:
– Мои верительные грамоты и направление к Императорскому Двору. Да живем мы все в мире и процветании.
– От имени Империи и ее народов принимаю ваши верительные грамоты и пожелания мира и процветания.
Улыбка, которой император Н'тройя одарил эколитария, была достаточно искренней.
– Хорошо ли вы провели время в дороге, лорд Уэйлер?
– Достичь Нью-Августы мечтал. Видя ваш зал аудиенций, отнюдь не разочарован. Весьма здесь впечатляюще и подходяще для вас.
Сюзерен Света усмехнулся:
– Полагаю, лорд Уэйлер, это был комплимент, и мы в своем королевском достоинстве так его и примем.
Смех Его Величества заставил общий шум утихнуть на несколько мгновений, и до Натаниэля донесся голос не успевшей замолчать дамы в платье цвета ржавчины и с глубоким декольте, почти обнажавшим пышный бюст:
– …вид в этом наряде совершенно дьявольский. Впрочем, чего ожидать от аккордца…
– Лорд Уэйлер, – продолжил император, будто не слышав оборванной на середине фразы, – ваша откровенность освежает обстановку. Что вы думаете об Империи? Скажите честно.
Натаниэль услышал, как стоящие вокруг трона затаили дыхание.
– Ваше Величество, большие группы систем требуется организовывать. Люди имеют то правительство, которого заслуживают. Многие системы признают власть Империи. Воистину, Империя мудро поступает, управляя теми, кто желает этого. Вдвойне же мудро – не распространяя свое правление на тех, кто его не желает.
Закончив, он слегка поклонился Н'тройе.
– Хорошо сказано, лорд Уэйлер. Хорошо сказано.
– К вашим услугам. С нетерпением ожидаю переговоров, ради которых прибыл.
– Империя также ожидает их. Мы уверены, что вы оправдаете наши надежды. – Император выпрямил спину. – Как во время своего пребывания в Нью-Августе, так и впоследствии да наслаждаетесь вы покоем Империи.
Он кивнул – посланник может идти. Натаниэль снова поклонился и остался на месте. Император повернулся к нему спиной и опять поднялся на Трон Света.
Только после этого эколитарий зашагал по ковровой дорожке обратно к дверям. Прежде чем выйти, он обернулся к трону и еще раз поклонился.
Створки разошлись, чтобы его выпустить.
– Лорд Уэйлер, ваш эскорт.
За дверями ждала все та же аудиторша, все те же четверо морских пехотинцев окружили его. Натаниэль двинулся обратно тем же путем, которым пришел на аудиенцию.
– Я не слышала вашей беседы с императором, лорд Уэйлер, но вы, должно быть, большой мастер слова. Вот уже много месяцев император не смеялся во время аудиенций.
– Говорил лишь правду.
Больше он ничего не ответил, а Синда не спросила. Они прошествовали в императорский гараж. Натаниэль сел в малиновый электромобиль, пехотинцы повторили те же действия, и машина понесла его по тоннелю в Дипломатическую башню.
Натаниэль утопал в мягких красных подушках сиденья.
Пока все шло гладко, но он чувствовал, что в мозаике не хватает каких-то деталей. А вот каких?
Натаниэлю захотелось иметь какие-нибудь отличительные значки на лацканах, как у многих военных и дипломатов из других систем.
Мысль была настолько смешная, что он расхохотался в лицо своему отражению. Еще восьми дней не пробыл в Нью-Августе, а уже хочет навешать на себя какой-нибудь мишуры!
Бросив последний взгляд в зеркало и убедившись, что все в порядке, эколитарий вышел из ванной и взмахнул рукой. Свет погас.
Проследовав в кабинет, он запер за собой дверь в жилые апартаменты – приложил ладонь к замку. Потом посмотрел на пульт. Лампочка, оповещавшая о полученных сообщениях, не горела.
Через окно Натаниэль увидел, как чуть выше вихрятся темные облака. Кое-где верхние этажи башен тонули в них. Надеясь, что дождь не окажется дурным предзнаменованием, он вышел в офис персонала.
– Доброе утро, лорд Уэйлер, – приветствовала его Майдра.
– Подобно же и вам доброго дня, – ответил Натаниэль, не забывая путаться в грамматике.
– Почетный караул скоро прибудет.
– Меня почетно караулить? Невероятным представляется. Являюсь лишь скромным, как это, который занимается цифрами.
– Так положено по протоколу.
– Знаю. Однако для профессора невероятным представляется.
На дальнем конце помещения сидела за пультом Хиллари Уэст-Шабаш, погруженная в какие-то числа, Натаниэль понятия не имел, в какие.
Ожидая морских пехотинцев, легат молча осматривал офис. В комнате располагалось три пульта: один пустовал, за другим сидела Майдра, за третьим – Хиллари, причем все три пульта были бледно-зелеными, в тон официальной желто-коричневой ткани, затягивавшей стены, и более насыщенному зеленому цвету ковра. В воздухе чувствовался еле уловимый аромат сосны или какого-то похожего хвойного дерева, хотя никаких растений нигде не было.
Кроме того, здесь в отличие от других офисов легатуры на стенах не висело ни одной картины.
Натаниэль посмотрел на Майдру и спросил:
– Что делали прежде моего прибытия в Нью-Ав-густу?
– Согласно штатному расписанию, я отвечаю за работу офиса легата Уитерспуна, но мы не находили разумным дублировать функции персонала, поскольку он, как мне сообщили, будет отсутствовать в течение длительного времени. – Она сделала паузу. – И поскольку вы принимаете на себя часть его обязанностей.
Натаниэль кивнул. Дверь в коридор, что вел к приемной, открылась; на пороге стояла Хивер.
– Майдра… О, лорд Уэйлер. – Отбросив со лба прядь длинных рыжих волос, она закончила: – Ваш эскорт прибыл.
– Благодарен.
Взяв под мышку черную папку (натуральная кожа!) с верительными грамотами, Натаниэль вышел следом за ней. В левой руке он стискивал свои бледно-зеленые перчатки, так, чтобы казалось, будто он нервничает.
В приемной его ждали.
– Смир-р-рно! – рявкнул командир почетного эскорта. Четверо морских пехотинцев в парадных алых мундирах и золотых брюках вытянулись в струнку.
– Лорд Уэйлер, сэр? – спросил командир. Он был, пожалуй, помоложе большинства эколитариев-первокурсников, которых Натаниэль обучал еще меньше двух стандартных месяцев назад.
– Полностью верно.
– К вашим услугам, сэр. Вы позволите, сэр, сопроводить вас на императорскую аудиенцию?
– За честь почту.
С этими словами Натаниэль, решив, что нужно не только командовать, но и предводительствовать парадом, стремительно вышел в коридор и зашагал к лифтам. Пехотинцы не ожидали от легата такой прыти, однако нагнали его уже через десять метров и заняли позиции вокруг, так, что каждый просматривал свой сектор – девяносто градусов.
Неплохо, оценил их подготовку Натаниэль. Правда, неизвестно еще, как бы они держались в глуши Трезении.
Без малейшей задержки он вошел в шахту скоростного лифта.
В закрытом гараже его ожидали два электромобиля. Первый оказался малиновым, слева на капоте у него торчал флажок Аккорда; второй, как ни странно, был покрашен в скучный коричневый цвет.
Один из пехотинцев открыл перед эколитарием заднюю дверцу малиновой машины, а потом сам разместился впереди, рядом с водителем. За рулем сидела женщина в такой же алой с золотым форме. Увидев ее, Натаниэль запоздало понял, что и среди сопровождавших его солдат была как минимум одна девушка.
Командир и двое оставшихся пехотинцев сели в коричневый электромобиль и поехали следом за малиновым по тоннелю.
– Сколь часто работа такая приходит? – спросил Натаниэль.
– Здесь, мне сказали, легатур разных систем штук восемьдесят, – ответил пехотинец. – Я-то сам тут новичок, всего три недели служу. Только во второй раз в почетный караул назначен. А в других отделениях люди в том месяце раз по пять или шесть этим занимались.
– И все сопровождали дипломатов на аудиенцию к императору?
– Нет, сэр. На праздники, или осматривать чего-нибудь, или еще что. В общем, куда угодно.
Женщина-водитель бросила на молодого пехотинца быстрый взгляд. Тот замолчал.
– Бывает часто ли, чтобы осматривать? – спросил Натаниэль.
– Просите, сэр, я не знаю.
– А после этого задания что будете делать?
– Это начальство решает.
– Другой работы не желаете?
– Что Службе надо будет, сэр, то и буду делать.
Натаниэль откинулся на спинку сиденья. Поток информации со стороны пехотинца иссяк.
Он вспомнил карту, которую вчера выводил на экран. Императорский Двор размещался на плоскогорье к востоку от основной части подземного города и башен, Въездной Порт – на юге. Сам Натаниэль на месте императора скорее расположил бы дворец где-нибудь в западных холмах.
Подземное шоссе вывело машину к дворцовому гаражу. Натаниэль подался вперед, чтобы было удобней смотреть. Здесь сходилось по меньшей мере пятнадцать разных тоннелей, однако помимо своего собственного он заметил лишь еще два лимузина.
Электромобиль плавно затормозил. Пехотинец немедленно выскочил наружу и распахнул заднюю дверцу. Остальные трое уже выстроились рядом, ожидая, пока Натаниэль коснется черным ботинком золоченых плиток пола.
Наверху пандуса стояла смуглая женщина в красном плаще, с черными волосами и черными глазами.
– Лорд Уэйлер?
– Полностью верно.
– Я Синда Гер-Лортиан, аудитор императорских приемов. Будьте любезны проследовать со мной в комнату ожидания.
– Там император принимает гостей?
– О нет. Там вы станете ожидать времени, когда император будет готов вас принять. Вас проинформируют о том, как будет проходить церемония вручения верительных грамот.
– Похоже, имеются тут особые правила, – заметил эколитарий, подходя к ней.
– Все достаточно просто, однако мы предпочитаем перестраховываться, чтобы все шло по плану и без недоразумений.
В императорской приемной (размером примерно с кабинет Натаниэля в легатуре) располагался полукруглый стол, обставленный удобными мягкими креслами. Перед ним была пустая стена.
– Если вы присядете, лорд Уэйлер, мы проведем необходимые процедуры.
Натаниэль коснулся пальцами пояса. Кресло, которое ему предложили, было до отказа нашпиговано самой хитроумной шпионской аппаратурой. Он повернулся к соседнему и обнаружил в точности то же самое.
Эколитарий удержался от улыбки. Определенно, в этой комнате не только сообщали информацию, но и получали ее. Он выбрал самое большое кресло. Синда Гер-Лортиан села рядом, открыла ящик стола – в нем оказалась панель управления – и нажала на кнопку. По ту сторону стола повисло туманное облако голографического экрана.
– Так выглядит зал аудиенций со стороны входа.
Натаниэль будто оказался на пороге огромного помещения. От его ног к трону императора тянулась коричневая с золотым ковровая дорожка.
– Сейчас перед вами плоскостной план зала, – продолжила аудитор, когда картинка сменилась. – Как видите, до нижней ступени трона вам нужно будет пройти почти пятьдесят метров. Запланировано, что ваша аудиенция продлится десять минут. Это дольше обычного, что означает, что император не ограничится формальностями.
– Начинается когда?
– По завершении предшествующей аудиенции я подам вам знак. Вы войдете и остановитесь у дверей. Вас объявят, император пригласит вас, после чего вы приблизитесь к трону. Остановившись у его подножия, сделайте приветственный жест – например, поклонитесь или склоните голову, в зависимости от обычая вашей планеты. Император ответит тем же. Затем вы подниметесь на четвертую ступеньку, а император спустится вам навстречу. Выглядеть это будет вот так.
На экране застыло изображение императора, встречавшего кого-то на широких ступенях своего трона.
– Обращаются к императору словами «Сюзерен Света», – завершила дама с поспешностью, какая бывает от многократного повторения одного и того же. – У вас есть вопросы?
– Аудиенция считается оконченной когда?
– Слова, обозначающие ее завершение, будут звучать примерно как «Да наслаждаетесь вы покоем Империи». Каждый раз они различны. Император любит делать небольшие отступления от протокола.
Гер-Лортиан взглянула на циферблат и встала. Натаниэль последовал за ней. Снаружи их опять встретили четверо морских пехотинцев – эскорт и. о. легата.
Двери зала аудиенций оказались столь велики, что в них легко прошел бы боевой катер. Закрытые створки, украшенные золотом, явно были укреплены эндуросталью. Глядя на их толщину, Натаниэль сомневался в том, что этот самый катер, врезавшись в них, оставил бы хоть какую-нибудь вмятину.
– Когда прозвонит колокол, лорд Уэйлер, двери откроются. Тогда входите и ждите.
Вскоре так и произошло. Раздался низкий звон, створки бесшумно разъехались и ушли в косяки. Натаниэль шагнул вперед и встал ровно на середину ковровой дорожки.
Двери, через которые он вошел в безмерно большой круглый зал, оказались лишь одними из пяти одинаковых, расположенных на равном расстоянии друг от друга. От каждой тянулась точно такая же ковровая дорожка, и все они сходились в центре помещения к ступенчатому постаменту, на котором высился Трон Света.
Вероятно, специальное устройство позволяло поворачивать трон к тому входу, к которому хотел император или требовал протокол.
Империям нужны императоры, и чем обширней империя, тем более впечатляющий император ей необходим. Хотя на практике, подумал посланник Координатуры Аккорда по торговым делам, императоры бывают лишь одного размера – ростом с человека. Во всяком случае, человеческие императоры. Его Королевское и Имперское Величество Йостан Леранн Мак-Дейд Н'тройя, хоть и имел белые волосы и возвышался почти на 196 сантиметров, был всего лишь человеком.
Это обстоятельство владыка Терранской Империи, Гегемонии Света и Пути Прогресса компенсировал тем, что носил белоснежную униформу без всяких украшений, делавшую его средоточием всего зала, в котором мог бы поместиться имперский корвет.
Люди, толпившиеся вокруг пьедестала и на нижних его ступеньках – здесь хватило бы народу, чтобы укомплектовать командой несколько десантных лодок, – терялись среди устремленных вверх контрфорсов, сработанных из светящегося камня. Пульсирующие лучи, которые испускал Трон Света, тонули под неимоверно высоким потолком.
Натаниэль стоял и ждал, как ему велела эта императорская домоправительница – как бишь ее… аудитор императорских приемов.
Несколько человек из стоявших у подножия трона на таком расстоянии, что и камень-то не всякий добросит, взглянули на него и вежливо склонили головы.
Императорские подхалимы и прилипалы были облачены в светлые одежды, хотя полностью белое носил лишь сам правитель. Во всей толпе нельзя было разглядеть ни одного темного пятна. Натаниэль же явился в черном мундире дипломатов Аккорда; приди он в зеленой форме сотрудника Эколитарного Института, эффект получился бы тот же. В пестрой радуге Императорского Двора не хватало лишь двух цветов. Цельного зеленого и цельного черного – цветов Аккорда, цветов, ассоциирующихся с Экологической Схизмой.
– Лорд Натаниэль Фёрстборн Уэйлер, посланник по торговым делам Координатуры Аккорда. Прибыл представить свои верительные грамоты Его Имперскому Величеству, Дарователю Процветания и Сюзерену Света.
Шепот в толпе смолк лишь на миг.
– Мы ожидали вас. – Голос императора, мелодичный и благожелательный, заполнил собой весь зал.
Натаниэль двинулся по ковровой дорожке. Ее окраска становилась светлей по мере приближения к трону. Сам трон оказался даже выше, чем он ожидал, посмотрев голографическую проекцию.
Остановившись у нижней ступеньки, эколитарий коротко поклонился.
– Лорд Уэйлер, Империя рада вашему присутствию.
Натаниэль поднялся на четыре ступеньки. Император встал и спустился к нему.
Краем глаза эколитарий видел, что императрицу, оставшуюся в своем кресле чуть ниже и левее Трона Света, ничуть не интересует ни Аккорд, ни верительные грамоты. Она не прерывала беседы со светловолосым мужчиной, одетым в переливчато-синий мундир и подпоясанным алой лентой.
– Лорд Уэйлер, – приветствовал посланника император.
– Ваше Величество.
По толпе прокатился негромкий шепот. Протокол требовал обращаться к императору более формальным титулом – «Сюзерен Света».
Но от нас, провинциалов, нельзя ожидать точного знания всех тонкостей этикета, подумал Натаниэль. Он подал императору бумаги:
– Мои верительные грамоты и направление к Императорскому Двору. Да живем мы все в мире и процветании.
– От имени Империи и ее народов принимаю ваши верительные грамоты и пожелания мира и процветания.
Улыбка, которой император Н'тройя одарил эколитария, была достаточно искренней.
– Хорошо ли вы провели время в дороге, лорд Уэйлер?
– Достичь Нью-Августы мечтал. Видя ваш зал аудиенций, отнюдь не разочарован. Весьма здесь впечатляюще и подходяще для вас.
Сюзерен Света усмехнулся:
– Полагаю, лорд Уэйлер, это был комплимент, и мы в своем королевском достоинстве так его и примем.
Смех Его Величества заставил общий шум утихнуть на несколько мгновений, и до Натаниэля донесся голос не успевшей замолчать дамы в платье цвета ржавчины и с глубоким декольте, почти обнажавшим пышный бюст:
– …вид в этом наряде совершенно дьявольский. Впрочем, чего ожидать от аккордца…
– Лорд Уэйлер, – продолжил император, будто не слышав оборванной на середине фразы, – ваша откровенность освежает обстановку. Что вы думаете об Империи? Скажите честно.
Натаниэль услышал, как стоящие вокруг трона затаили дыхание.
– Ваше Величество, большие группы систем требуется организовывать. Люди имеют то правительство, которого заслуживают. Многие системы признают власть Империи. Воистину, Империя мудро поступает, управляя теми, кто желает этого. Вдвойне же мудро – не распространяя свое правление на тех, кто его не желает.
Закончив, он слегка поклонился Н'тройе.
– Хорошо сказано, лорд Уэйлер. Хорошо сказано.
– К вашим услугам. С нетерпением ожидаю переговоров, ради которых прибыл.
– Империя также ожидает их. Мы уверены, что вы оправдаете наши надежды. – Император выпрямил спину. – Как во время своего пребывания в Нью-Августе, так и впоследствии да наслаждаетесь вы покоем Империи.
Он кивнул – посланник может идти. Натаниэль снова поклонился и остался на месте. Император повернулся к нему спиной и опять поднялся на Трон Света.
Только после этого эколитарий зашагал по ковровой дорожке обратно к дверям. Прежде чем выйти, он обернулся к трону и еще раз поклонился.
Створки разошлись, чтобы его выпустить.
– Лорд Уэйлер, ваш эскорт.
За дверями ждала все та же аудиторша, все те же четверо морских пехотинцев окружили его. Натаниэль двинулся обратно тем же путем, которым пришел на аудиенцию.
– Я не слышала вашей беседы с императором, лорд Уэйлер, но вы, должно быть, большой мастер слова. Вот уже много месяцев император не смеялся во время аудиенций.
– Говорил лишь правду.
Больше он ничего не ответил, а Синда не спросила. Они прошествовали в императорский гараж. Натаниэль сел в малиновый электромобиль, пехотинцы повторили те же действия, и машина понесла его по тоннелю в Дипломатическую башню.
Натаниэль утопал в мягких красных подушках сиденья.
Пока все шло гладко, но он чувствовал, что в мозаике не хватает каких-то деталей. А вот каких?
XI
Со вздохом эколитарий достал из шкафа пиджак неяркого коричневого оттенка, кое-где простроченный золотыми нитями, и такие же брюки. Этот костюм выглядел достаточно обыденно, чтобы не привлекать внимания. К тому же к нему подходил пояс со встроенной электроникой.
Облачившись, Натаниэль пошел в ванную – посмотреть на себя в зеркало. Одежда сидела свободно, придавая ему неофициальный вид. Пожалуй, можно было бы даже сойти за туриста.
Затянув пояс, он двинулся к личному выходу.
Вероятно, Майдра или еще кто-нибудь будут удивляться, куда делся сегодня днем посланник… Пускай. Небольшая тайна лишь сделает их жизнь ярче. К тому же Натаниэлю было скучно. Скучно ждать, что произойдет.
Он засмеялся. Учитывая недавнее покушение, скука была неуместна.
Путь от легатуры до лифтов, позволявших спуститься на уровень, где ходили тоннельные поезда, занял меньше пятнадцати минут. И, самое приятное, никто из встреченных Натаниэлем прохожих на него не посмотрел.
Как и все, что ему пока довелось видеть в Нью-Августе, вокзальный этаж оказался безупречно чист и весь сиял светом.
Как и везде, Натаниэлю не хватало запаха дождя или пыли, простора открытого неба.
Короткие – всего четыре вагона – поезда подходили бесшумно. Первый пришлось пропустить: он ехал не туда. Сев во второй, эколитарий двинулся на юг, в направлении космопорта.
В каждом вагоне имелось двадцать четыре сидячих места и примерно вдвое больше стоячих. Занята была едва ли половина сидений.
Натаниэль расположился напротив задней двери, откуда мог видеть весь вагон, не оборачиваясь.
Неподалеку сидела светловолосая женщина в форме имперского сублейтенанта с тонкой папкой в руках. Она не сводила глаз с экрана, вмонтированного в стену, на Натаниэля даже не взглянула и вообще две остановки проехала, не шевельнувшись. Когда же поезд въехал в вокзальный вестибюль Министерства обороны, женщина вскочила и почти выбежала прочь еще до того, как двери успели до конца открыться.
Натаниэль потянулся, встал и едва успел выйти из вагона до того, как поезд тронулся дальше.
Станция была оформлена в темно-коричневых тонах с алыми вкраплениями. В отличие от Дипломатической в Военной башне имелось два лифта: первый, поменьше, охранялся целым расчетом вооруженных солдат, второй, судя по всему, был предоставлен для общественного пользования.
Сублейтенант быстрым шагом подошла к охраняемому, что-то показала солдатам, и они пропустили ее внутрь. Тогда эколитарий сел на скамью у стены, достал из кармана какую-то распечатку и принялся ее читать, делая вид, будто у него здесь назначена встреча. С занятой им позиции просматривались оба лифта.
Спустя несколько минут общая картина стала ему ясна.
Молодые имперцы поднимались и спускались, пользуясь общественным лифтом. Можно было подумать, что это происходит без всякой системы. Однако в каждом из них под напускным спокойствием чувствовалось напряжение. Проявлялось это в том, что никто не разговаривал друг с другом.
К одетым в коричневое солдатам, охранявшим другой лифт, подошли всего несколько человек, лишь один из них – вернее, лишь одна, поскольку это тоже была женщина, – в униформе. Двоих гражданских без лишнего шума завернули обратно.
Спустя четверть стандартного часа один из охранников взглянул на Натаниэля и, тщательно его разглядев, опять повернулся к пульту.
Эколитарий никак на это не прореагировал. Он уткнулся носом в распечатку, время от времени поднимая голову якобы в поисках того, кого ждал. В действительности он продолжал изучать прибывающих и покидающих здание. Каждого Натаниэль заносил во вмонтированное в пояс запоминающее устройство.
Еще через четверть часа, почти секунда в секунду, охранник за пультом вновь посмотрел на него.
Эколитарий оторвался от распечатки, свернул ее, неспешно поднялся, огляделся по сторонам, потом посмотрел на часы, покачал головой и, сердито скомкав листок, зашагал к поездам.
Сидеть на скамье в течение получаса не имело смысла, но Натаниэля интересовала реакция охраны.
Войдя в белый вагон, украшенный бледным золотом, где играла негромкая музыка, он опять занял самое заднее место, на этот раз – чтобы проверить, нет ли за ним хвоста. Вагон, как обычно в общественном транспорте Нью-Августы, был заполнен примерено наполовину. Вероятность, что за Натаниэлем следили, представлялась небольшой, поскольку после него к горстке людей, ждавших на перроне поезда, никто не присоединился.
Вернувшись в свои апартаменты в легатуре, он первым делом заказал в службе доставки соку, после чего опустился в глубокое кресло лицом к окну. В жилых комнатах Натаниэль чувствовал себя спокойнее, чем в обширных казенных помещениях офиса.
Некоторые думают, что для того, чтобы узнать о происходящем в здании, необходимо в него проникнуть. Однако это не всегда так. Порой для выработки довольно четкого представления достаточно просто понаблюдать за входящими и выходящими.
1. В Министерство прибывает весьма немного военнослужащих.
2. Еще меньше из них одеты в униформу.
3. Почти все, кто пользуется общедоступным входом, – молодые люди студенческого возраста. Они напряжены, как будто им назначена встреча.
4. Вход для сотрудников охраняется тщательнее, чем что-либо еще из виденного Натаниэлем в Нью-Августе.
5. Видимых различий между поведением мужчин и женщин не наблюдается ни среди военного персонала, ни среди молодежи.
6. Охранники не только следят за праздношатающимися, но и поддерживают с центральным переговорным постом связь, причем без использования голоса.
Какие из этого можно сделать выводы?
Несмотря на кажущееся невысоким положение военных структур в Нью-Августе, в действительности они обладали значительной властью.
Далее. Прибывающие в здание «студенты» означают одно из двух: либо военная карьера пользуется в обществе значительным уважением, либо по меньшей мере некоторая часть населения желает ее сделать. Интересно также, что большинство военных не носили формы.
Какой бы свободной Нью-Августа ни казалась со стороны, на самом деле жизнь в ней находилась под строгим контролем.
А вот насколько строгим – это предстояло выяснить.
Облачившись, Натаниэль пошел в ванную – посмотреть на себя в зеркало. Одежда сидела свободно, придавая ему неофициальный вид. Пожалуй, можно было бы даже сойти за туриста.
Затянув пояс, он двинулся к личному выходу.
Вероятно, Майдра или еще кто-нибудь будут удивляться, куда делся сегодня днем посланник… Пускай. Небольшая тайна лишь сделает их жизнь ярче. К тому же Натаниэлю было скучно. Скучно ждать, что произойдет.
Он засмеялся. Учитывая недавнее покушение, скука была неуместна.
Путь от легатуры до лифтов, позволявших спуститься на уровень, где ходили тоннельные поезда, занял меньше пятнадцати минут. И, самое приятное, никто из встреченных Натаниэлем прохожих на него не посмотрел.
Как и все, что ему пока довелось видеть в Нью-Августе, вокзальный этаж оказался безупречно чист и весь сиял светом.
Как и везде, Натаниэлю не хватало запаха дождя или пыли, простора открытого неба.
Короткие – всего четыре вагона – поезда подходили бесшумно. Первый пришлось пропустить: он ехал не туда. Сев во второй, эколитарий двинулся на юг, в направлении космопорта.
В каждом вагоне имелось двадцать четыре сидячих места и примерно вдвое больше стоячих. Занята была едва ли половина сидений.
Натаниэль расположился напротив задней двери, откуда мог видеть весь вагон, не оборачиваясь.
Неподалеку сидела светловолосая женщина в форме имперского сублейтенанта с тонкой папкой в руках. Она не сводила глаз с экрана, вмонтированного в стену, на Натаниэля даже не взглянула и вообще две остановки проехала, не шевельнувшись. Когда же поезд въехал в вокзальный вестибюль Министерства обороны, женщина вскочила и почти выбежала прочь еще до того, как двери успели до конца открыться.
Натаниэль потянулся, встал и едва успел выйти из вагона до того, как поезд тронулся дальше.
Станция была оформлена в темно-коричневых тонах с алыми вкраплениями. В отличие от Дипломатической в Военной башне имелось два лифта: первый, поменьше, охранялся целым расчетом вооруженных солдат, второй, судя по всему, был предоставлен для общественного пользования.
Сублейтенант быстрым шагом подошла к охраняемому, что-то показала солдатам, и они пропустили ее внутрь. Тогда эколитарий сел на скамью у стены, достал из кармана какую-то распечатку и принялся ее читать, делая вид, будто у него здесь назначена встреча. С занятой им позиции просматривались оба лифта.
Спустя несколько минут общая картина стала ему ясна.
Молодые имперцы поднимались и спускались, пользуясь общественным лифтом. Можно было подумать, что это происходит без всякой системы. Однако в каждом из них под напускным спокойствием чувствовалось напряжение. Проявлялось это в том, что никто не разговаривал друг с другом.
К одетым в коричневое солдатам, охранявшим другой лифт, подошли всего несколько человек, лишь один из них – вернее, лишь одна, поскольку это тоже была женщина, – в униформе. Двоих гражданских без лишнего шума завернули обратно.
Спустя четверть стандартного часа один из охранников взглянул на Натаниэля и, тщательно его разглядев, опять повернулся к пульту.
Эколитарий никак на это не прореагировал. Он уткнулся носом в распечатку, время от времени поднимая голову якобы в поисках того, кого ждал. В действительности он продолжал изучать прибывающих и покидающих здание. Каждого Натаниэль заносил во вмонтированное в пояс запоминающее устройство.
Еще через четверть часа, почти секунда в секунду, охранник за пультом вновь посмотрел на него.
Эколитарий оторвался от распечатки, свернул ее, неспешно поднялся, огляделся по сторонам, потом посмотрел на часы, покачал головой и, сердито скомкав листок, зашагал к поездам.
Сидеть на скамье в течение получаса не имело смысла, но Натаниэля интересовала реакция охраны.
Войдя в белый вагон, украшенный бледным золотом, где играла негромкая музыка, он опять занял самое заднее место, на этот раз – чтобы проверить, нет ли за ним хвоста. Вагон, как обычно в общественном транспорте Нью-Августы, был заполнен примерено наполовину. Вероятность, что за Натаниэлем следили, представлялась небольшой, поскольку после него к горстке людей, ждавших на перроне поезда, никто не присоединился.
Вернувшись в свои апартаменты в легатуре, он первым делом заказал в службе доставки соку, после чего опустился в глубокое кресло лицом к окну. В жилых комнатах Натаниэль чувствовал себя спокойнее, чем в обширных казенных помещениях офиса.
Некоторые думают, что для того, чтобы узнать о происходящем в здании, необходимо в него проникнуть. Однако это не всегда так. Порой для выработки довольно четкого представления достаточно просто понаблюдать за входящими и выходящими.
1. В Министерство прибывает весьма немного военнослужащих.
2. Еще меньше из них одеты в униформу.
3. Почти все, кто пользуется общедоступным входом, – молодые люди студенческого возраста. Они напряжены, как будто им назначена встреча.
4. Вход для сотрудников охраняется тщательнее, чем что-либо еще из виденного Натаниэлем в Нью-Августе.
5. Видимых различий между поведением мужчин и женщин не наблюдается ни среди военного персонала, ни среди молодежи.
6. Охранники не только следят за праздношатающимися, но и поддерживают с центральным переговорным постом связь, причем без использования голоса.
Какие из этого можно сделать выводы?
Несмотря на кажущееся невысоким положение военных структур в Нью-Августе, в действительности они обладали значительной властью.
Далее. Прибывающие в здание «студенты» означают одно из двух: либо военная карьера пользуется в обществе значительным уважением, либо по меньшей мере некоторая часть населения желает ее сделать. Интересно также, что большинство военных не носили формы.
Какой бы свободной Нью-Августа ни казалась со стороны, на самом деле жизнь в ней находилась под строгим контролем.
А вот насколько строгим – это предстояло выяснить.
XII
Мужчина в черном вошел в скоростной лифт и стал смотреть, как летят мимо этажи.
Майдра не скрывала своего мнения.
– После того, как в вас стреляли, неразумно отказываться от охраны. Очень неразумно.
Может, и так. Только ходить в окружении морских пехотинцев в алой форме было все равно, что поставить на плечо мигалку – мол, смотрите, я здесь.
Натаниэль улыбнулся, глядя, как фуарданский военный атташе споткнулся о собственную саблю и едва не упал на руки халстонской матриархине, степенно ехавшей в медленном потоке.
На Аккорде лифтовых шахт не было, как не было и башен-небоскребов, тянущихся от глубоких подземелий к нижним слоям облаков. При столь низкой плотности населения их строительство вылилось бы лишь в непозволительную трату энергии. Единственным городом во всей Координатуре оставалась Гармония, причем жили в ней меньше людей, чем в любой отдельно взятой башне Нью-Августы.
Спустившись в вестибюль, эколитарий принялся переходить с одной неспешно ползущей дорожки на другую, пока не очутился наконец у выхода из башни. Стены здесь отливали оранжевым.
Майдра не скрывала своего мнения.
– После того, как в вас стреляли, неразумно отказываться от охраны. Очень неразумно.
Может, и так. Только ходить в окружении морских пехотинцев в алой форме было все равно, что поставить на плечо мигалку – мол, смотрите, я здесь.
Натаниэль улыбнулся, глядя, как фуарданский военный атташе споткнулся о собственную саблю и едва не упал на руки халстонской матриархине, степенно ехавшей в медленном потоке.
На Аккорде лифтовых шахт не было, как не было и башен-небоскребов, тянущихся от глубоких подземелий к нижним слоям облаков. При столь низкой плотности населения их строительство вылилось бы лишь в непозволительную трату энергии. Единственным городом во всей Координатуре оставалась Гармония, причем жили в ней меньше людей, чем в любой отдельно взятой башне Нью-Августы.
Спустившись в вестибюль, эколитарий принялся переходить с одной неспешно ползущей дорожки на другую, пока не очутился наконец у выхода из башни. Стены здесь отливали оранжевым.