Моэрс Вальтер. Город Мечтающих Книг

опасная книга!Лежит раскрытая на полу в том самом месте, где я ее уронил. Смайк даже не потрудился ее убрать.
   — Какое расточительство! — презрительно бросил Тень-Король. — Такие сокровища мысли в руках преступника.
   — Они могли бы принадлежать тебе, — прошептал я. — Если ты пойдешь законным путем.
   Я не мог отвести глаз от книжных гор и дол под землей, но вдруг недоуменно задержался взглядом на одной куче, так как мне показалось, что за ней я заметил какое-то движение. Я уже было решил, что наш приход разбудил случайно забравшиеся сюдажи- вые книги,но нет, это лишь соскользнули и с шумом упали на пол несколько самых обычных томов. Но много больше меня встревожило, что гора продолжала шевелиться.
   — Гомунколосс! — прошипел я.
   Он тоже заметил эту странность и не спускал глаз с горы. Одна за другой книги падали на пол, и из кучи выскочил вдруг охотник. С ног до головы он был закован в черную броню, лицо скрывал за серебряным забралом в виде черепа и вооружен был арбалетом, который сейчас нацелил на нас. Я его узнал. Это был тот самый, который грозился отрубить мне руку на черном рынке Книгорода. Следом за первой взорвалась и вторая гора, и из нее тоже выбрался охотник. У этого броня была целиком из латуни, и вооружен он был гигантским луком, в который как раз закладывал стрелу. Вдруг огромная бочка закачалась, опрокинулась, и из нее выкатился третий, также вооруженный арбалетом. Из вырубленных в скале полок, раздвигая и разбрасывая книги, вылезали все новые и новые враги… У одной стены рухнул целый шкаф, и за ним оказалось еще двое противников. Из горы рваных газет, грудой сваленных на деревянном столе, поднялся облаченный в броню воин — точь-в-точь труп из гроба.
   Врагов было много больше, чем в Кожаном гроте, десятки, да что там — целая сотня. Вероятно, тут собрались все оставшиеся в катакомбах охотники за книгами.
   Наконец зашуршала и развалилась гигантская стопа пожелтевших пергаментов у огромного сталактита. Поднялось солидное облако пыли, и когда она осела, пред нами предстал Ронг-Конг Кома, самый ужасный из всех охотников. Сегодня он облачился в парадные доспехи из покрытых красным лаком пластин, а от шлема, как всегда, отказался.
   — Привет! — с победной ухмылкой крикнул он мне. — Сколько лет, сколько зим! А ты неплохо выглядишь! Постройнел!
   Ронг-Конг Кома опустил руку на рукоять своего оружия, чудовищной помеси топора и меча, который свисал у него с широкого пояса, и подошел к деревянной балюстраде, чтобы осмотреть свое войско.
   — А этот… — Ронг-Конг Кома ткнул пальцем в Гомунколос-са, — этот мерзкий тип, скорее всего Тень-Король. Приятно посмотреть, наконец, друг другу в лицо. До сих пор мы встречались только в потемках. Ну и харя!
   — Надо было все-таки его убить, — пробормотал Гомунколосс.
   — Мои люди в Кожаном гроте не ждали такого подлого нападения, — крикнул Ронг-Конг Кома. — Но тем лучше мы подготовились сейчас. И нас в десять раз больше.
   Я заметил, что некоторые охотники поджигают наконечники стрел от свечей. Стрелы сразу вспыхивали, — наверняка, их пропитали маслом.

   Ронг-Конг Кома все еще указывал на Тень-Короля.
   — Ты, верно, думал, что, напав исподтишка, нагонишь на нас такого страху, что мы тут же побросаем свое ремесло? Должен признать, боевой дух охотников действительно ^чпошатнулся, и мне потребовалось немало трудов, снова уговорить их взяться за оружие. В конечном итоге ты достиг как раз обратного. И теперь все охотники объединились — под моим началом! — чтобы покончить с тобой, Тень-Король! Мы сильны как никогда! Велики как никогда!
   Охотники разразились одобрительными криками и забряцали оружием.
   — Надо было всех перебить, когда была такая возможность, — прошептал Гомунколосс.
   — После бойни в Кожаном гроте твое появление здесь было лишь делом времени, — продолжал Ронг-Конг Кома. — Фистоме-фель Смайк сразу догадался, когда мы ему рассказали. И узнай еще кое-что перед смертью, Тень-Король: ты неизмеримо обогатишь всех до единого охотников. Ведь после того, как мы расправимся с тобой, каждому из нас будет позволено забрать из этой библиотеки столько книг, сколько он сможет унести. Охотники загорланили снова.
   — А какую долю получат Кибитцер и Инацея? — поинтересовался Тень-Король.
   Ронг-Конг Кома недоуменно пожал плечами.
   — Ты несправедлив к своим единственным друзьям во всем Кни-городе, — сказал он. — Они-то и правда хотели тебе помочь. Смайк уже давно велел наблюдать за эйдеитом и ужаской, с тех самых пор, когда они повели себя так подозрительно. Мы позволили им сделать свое дело. Кто-то же должен был открыть вам проход в библиотеку.
   — Я тебе не верю, — крикнул я. — Ужаска все могла предвидеть. Почему она позволила нам попасть в ловушку, если она на нашей стороне?
   Ронг-Конг Кома задумался.
   — Ха… и впрямь хороший вопрос! Ты считаешь, что ужаска предвидела, что вы выпутаетесь из этого переплета? Что для вас еще есть надежда?
   Охотники расхохотались.
   Призывая их молчанию, Кома поднял руку.
   — Впрочем, есть и другое объяснение. Что если верны слухи про ужасок? Дескать у них не все дома.
   Ронг-Конг Кома буквально купался в одобрительных воплях своего войска.
   — Есть у нас что-нибудь в запасе? — шепотом спросил я Тень-Короля. — Может, у тебя есть еще какая-нибудь тайная способность, которую ты от меня скрыл?
   — Нет, — покачал головой Гомунколосс. — Тут я ничего предложить не могу. Я силен, но не непобедим. Достаточно одной подожженной стрелы, и я загорюсь.
   — Тогда нам конец!
   — Пожалуй, так.
   — Убейте Тень-Короля! — приказал вдруг Ронг-Конг Кома и тем самым покончил с суматошным весельем. — Сожгите его! Сожгите его сотней стрел и развейте пепел по лабиринту! Но ящера оставьте в живых! Только покалечьте. Я потребую себе особую награду, которую назначил за него Смайк!
   — Счастливчик, — сказал я Тень-Королю. — Тебя всего лишь сожгут, а меня покалечат и лишь потом убьют!
   — Сомнительно, что тебя убьют, — отозвался Гомунколосс. — Нет?
   — У Смайка на тебя большие планы. Ты станешь новым Тень-Королем.
   От этой мысли меня обуял ужас еще больший, чем страх смерти.
   — Пора прощаться, — сказал Гомунколосс. — Для меня было удовольствием и честью с тобой познакомиться.
   — А для меня большой честью у тебя учиться. Даже если теперь от этого нет пользы, — ответил я.
   Охотники подняли оружие, подожгли новые стрелы, от которых тонкими струйками стал подниматься черный дым, и раздался звук такой, будто они разом торжественно загудели.
   — Кто тут поет? — спросил Гомунколосс. — Охотники?
   — Нет, — улыбнулся я. — Кое-кто другой.
   Словно по волшебству между книгами библиотеки возникли странные огоньки. Они поднимались между стопами и ящиками, из-за полок и сталактитов. Их было, вероятно, несколько сотен, и сияли они как маленькие желтые луны. Это были глаза циклопов, и свет в них пульсировал в такт гудению, с которым они появились.
   — Это пение книжнецов, — объяснил я.

Задохнулись

   Я узнал Гольго, Кипа и Данцелота-Два. Еще тут были Берс Норберт и Воски Достей. Воног А. Чарван и Бальоно де Закер. Пэрла да Ган. Мишерья Пилукс и многие-многие другие. В живых осталось гораздо больше книжнецов, чем я смел надеяться. Охотники пришли в замешательство и, опустив оружие, недоуменно оглядывались по сторонам.
   Ронг-Конг Кома успокаивающе поднял руки.
   — Спокойно, молодцы! — крикнул он. — Это всего лишь безобидные гномы из Кожаного грота. Они даже не вооружены.
   — Говорят, они умеют колдовать, — откликнулся кто-то из задних рядов.
   Но книжнецы остались возле своих укрытий, только гудели все громче и настойчивей. По всему моему телу разлилось тепло, меня одолевала дрема, я заметил, что даже у Тень-Короля глаза стали смыкаться.
   —  Ммммммммм…— гудели книжнецы.
   Один охотник поднял арбалет с пылающим болтом и нацелил его на стоявшего ближе всех к нему Гольго.
   —  Ммммммммм…— гудели книжнецы.
   Охотник выстрелил, и болт, просвистев всего в нескольких пальцах над головой Гольго, попал другому охотнику в щель забрала ровнехонько меж глаз. Поверженный с грохотом повалился на стопу бумаги и остался лежать без движенья.
   —  Ммммммммм…— гудели книжнецы.
   Другой охотник поднял гигантский меч, замахнулся и срубил голову обладателю серебряного шлема-черепа, который стоял прямо перед ним.
   —  Ммммммммм… —гудели книжнецы.
   Ронг-Конг Кома у деревянной балюстрады застыл как громом пораженный, не в силах издать ни звука.
   — Что тут происходит? — сонно спросил Тень-Король.
   — Особый дар книжнецов, — отозвался я. — Просто расслабься.
   — Я уже расслабился, — пробормотал Тень-Король.
   —  Ммммммммм…— гудели книжнецы.
   Двое охотников бросились друг на друга с топорами. Еще двое с мечами. А еще двое наставили друг на друга арбалеты, и из-за малого расстояния болты пронзили их так, что они упали в объятия друг другу.
   —  Ммммммммм… —гудели книжнецы.
   И так разразилась битва, какой еще не знали катакомбы. Охотник против охотника. Все против всех. Без жалости, без пощады к своим же собратьям. С полным презрением к смерти они бросались друг на друга, словно не ведали, что значит слово «умереть». Летали стрелы, звенели мечи, отрубались конечности, топоры проламывали шлемы. И повсюду мирно и не делая никаких движений гудели книжнецы.
   — Никогда подобного безумия не видел, — сказал Гомунколосс. — Это пение циклопов, — едва ворочая языком, ответил я. — Радуйся еще, что тебе не кажется, будто ты мурх.
   —  Ммммммммм… —гудели книжнецы.
   Вилкин Великан молотил по черепу Игорьока Диму усаженной гвоздями булавой. Раггнальд с Кровавого Озера вонзил копье в горло Бульбе Пожирателю Сердец. Шлем Захария Тибора пылал, так как у него загорелись волосы. Братья-близнецы Зигглей-вы забили ледорубами Урхгарда Круда.
   Я понятия не имел, так ли на самом деле зовут этих охотников, просто на ходу придумывал им имена, точно в дурмане глядя, как они убивают друг друга. Их настоящих имен все равно уже никто не вспомнит.
   —  Ммммммммм… —гудели книжнецы.
   Шум борьбы понемногу стихал, вытесненный стонами и воплями умирающих. Один за другим последние падали на колени или валились как срубленные стволы.
   И только Ронг-Конг Кома стоял у балюстрады. За все время битвы он не двинулся с места.
   —  Ммммммммм… —гудели книжнецы, и их гудение стало лишь чуть громче.
   Ронг-Конг Кома достал из ножен свой чудовищных размеров топоромеч.
   —  Ммммммммм… —гудели книжнецы.
   И подбросил его высоко вверх, клинок перевернулся, блеснув при свечах.
   —  Ммммммммм…— гудели книжнецы. Ронг-Конг Кома наклонился вперед и нагнул голову.
   —  Ммммммммм… —гудели книжнецы.
   Клинок опустился и с силой гильотины гладко отрубил голову Комы от тела. Голова упала за перила в корзину, полную книг, но тело еще прошло несколько шагов назад и с грохотом рухнуло на тяжелый деревянный трон, да так и застыло сидя.
   Битва закончилась.
   —  Ммммммммм… —гудели книжнецы, их гудение понемногу стихало.
   Я очнулся от транса, Гомунколосс рядом со мной удрученно потряс головой. Нас окружили книжнецы, вид у них был усталый и измученный. Ко мне протолкались Гольго, Кип и Данцелот. — Aaaa… — Даже дыхание у Гольго стало тяжелым, как у астматика. — Выходит… ты… все-таки… выжил.
   — Как вы тут оказались? — спросил я. — Так далеко наверху? Я ведь прекрасно помнил, рассказ Только о том, что им вреден богатый кислородом воздух в верхних этажах катакомб.
   — Мы последовали… за охотниками после нападения на грот, — прохрипел Гольго.
   — По следам каждого… охотника… побежала группа книжне-цов, — взялся объяснять Кип, который тоже едва дышал. — Мы хотели… подождать, пока они встретятся, и потом всех… разом… со всеми расправиться.
   — А потом здесь… в библиотеке, — продолжил Данцелот-Два. — Они хорошо… умеют прятаться. Но мы… лучше.
   — Нам нечем… дышать, — выдавил Гольго. — Нужно скорей назад… вниз.
   Весь народец издавал звуки такие, как пациенты какого-нибудь легочного санатория. Свет в их глазах сильно потускнел.
   — Кожаный грот очищен, — сказал я. — Вы можете туда вернуться. Он обо всем позаботился. — Я указал на Тень-Короля.
   — Мы уже знаем, — сказал Гольго. — Из разговоров охотников. И хотим… поблагодарить…
   — Вы отблагодарили нас сполна. — Гомунколосс поклонился книжнецам.
   — Что… вы теперь предпримете? — спросил Данцелот-Два.
   — Нам нужно наверх, — ответил Гомунколосс.
   — Нужно завалить еще одного великана, — добавил я.
   — Будьте осторожны, — предостерег Гольго. — Судя по тому… что я слышал… тот, с кем вы… хотите сразиться… по злобе… истинный великан.
   — Вам лучше скорей уходить, — сказал я. — Иначе задохнетесь.
   — Мы еще хотели… кое с кем… тебя познакомить, — пропыхтел Данцелот-Два и махнул кому-то в задних рядах.
   Книжнецы пришли в движение, и вперед вытолкнули крошечного гномика. Кожа у него была бледно-зеленая, и он смущенно переминался с ноги на ногу.
   — И кто же это? — спросил я.
   — Хильдегунст Мифорез… — просипел Гольго. — Наш младшенький. Это было уж слишком. На глаза мне навернулись слезы.
   — Но я же еще совсем ничего не написал, — всхлипнул я.
   — Мы на тебя… рассчитываем, — ответил Гольго. — И с большим нетерпением… ждем твоей первой книги. — Он взял малыша за руку.
   Повернувшись, я без слов ушел с Тень-Королем. Душещипательной сцены прощания я бы сейчас просто не вынес.
   — И всегда помни, — крикнул мне вслед Данцелот-Два: «Со звезд мы пришли, на звезды вернемся. Жизнь—  лишь путешествие в неведомое».

Смех Тень-Короля

   Слова Данцелота-Один из уст Данцелота-Два стали последней каплей. Я безудержно зарыдал, и Гомунколоссу пришлось меня поддерживать, пока мы поднимались из библиотеки в дом червякула.
   Уверенные в своей победе, охотники не заперли заклинатель-ный замок. Мы миновали галерею рода Смайков, и Хагоб Салдалдиан поглядел нам вслед с портрета безумным взглядом, словно одновременно подзадоривал нас и проклинал.
   Поднявшись во влажный подвальчик, мы различили голос Смайка, хотя и упавший до шепота. Как же близко мы подобрались!
   — Ронг-Конг Кома следующий, — разглагольствовал червякул. — Когда он покончит с последним заданием, я пушу его на чернила. И собственноручно напишу ими продолжение «Кровавой книги». Оно станет гвоздем «Золотого списка».
   Ответом ему стало глуповатое хихиканье.
   — Хорошая мысль, — произнес второй голос, принадлежавший Клавдио Гарфенштоку, литагенту-кабанчиковому. — А я получу пятнадцать процентов! Люк в буквенную лабораторию был распахнут, нам оставалось лишь взобраться по сходням. Когда я по ним спускался, они стонали под моим весом, теперь же — ни скрипа. Но наверху все было как прежде: шестиугольное помещение со сходящимся под углом потолком, большое окно, затянутое красной бархатной портьерой с набивным рисунком в виде букв замонийского алфавита — поэтому я не смог определить, ночь на дворе или день. Полки с различными веществами, бутылями и пузырьками, бумагой, писчими перьями, чернилами всех цветов, штемпельными подушечками и палочками сургуча. И повсюду мигающие свечи. С потолка свисают веревки с узелковым письмом. Друидические руны на полу. Нелепые механизмы букваримиков. Романописная машина.
   Фистомефель Смайк и Клавдио Гарфеншток стояли возле антикварного печатного станка и старомодным способом печатали какие-то листки — я готов был поклясться, что это приглашения на трубамбоновый концерт. Они были так заняты своим делом, что Смайк обернулся лишь тогда, когда мы уже поднялись в лабораторию.
   Гарфеншток издал пронзительный визг, словно закалываемый поросенок, но червякул ни на секунду не утратил самообладания. Разведя в стороны все четырнадцать ручек, он воскликнул:
   — Сын мой! Наконец-то ты пришел!
   Лишь теперь, в сравнительно небольшом помещении в полной мере стал очевиден гигантский рост Гомунколосса, даже меня он чуть было не напугал снова. Я заметил, что Тень-Король встал так, чтобы без труда отрезать парочке путь к окну на случай, если кто-нибудь попытается отдернуть портьеру.
   — Да, я, наконец, пришел, — тихо ответил он, — и просто поразительно, сколько препятствий нужно преодолеть, чтобы прорваться к тебе… папа.
   Изобразив недоумение, Смайк сложил на груди ручки.
   — Надеюсь, никакие охотники тебе не встретились? — спросил он. — Преступные элементы уже ни перед чем не останавливаются. Ворвались даже в мою библиотеку! Я сам уже не решаюсь туда спускаться. Надеюсь, ничего плохого с вами не случилось?
   — Ничего, дело улажено, — ответил я. — Они все мертвы. Это Смайка поразило. — Все? — переспросил он. — В самом деле? И это вы…
   — Нет, — прервал его Гомунколосс. — Они сами обо всем позаботились.
   — Уфффф, — протянул червякул, — у меня просто камень с души свалился! Они были истинное бедствие. Теперь мы сможем наконец вздохнуть спокойно. Ты слышал, Клавдио, охотники за книгами мертвы!
   — Какое счастье, — с трудом просипел Гарфеншток.
   Я увидел, что он потихоньку подбирается к подсвечнику, в котором горело шесть свечей.
   — Перестань… отец! — загремел Гомунколосс, да так, что зазвенели склянки с химическими веществами. — Я не затем пришел, чтобы ломать комедию. Я кое-что тебе принес. Сувенир из катакомб.
   Гомунколосс поднял правую руку, держа вместе большой и указательный пальцы. На мгновение в лаборатории воцарилась изумленная тишина, даже я удивился. А потом вспомнил: ресничка.
   — Это самое маленькое завещание на свете, — объяснил Гомунколосс. — Но под микроскопом ты сможешь его прочесть.
   — Шутка, верно? — спросил Смайк. — Только скажи, и в нужном месте я тоже посмеюсь.
   Гарфеншток еще на шажок придвинулся к подсвечнику.
   — Никаких шуток, — отозвался Гомунколосс. — Разве что тебе покажется комичным завещание, составленное Хагобом Салдал-дианом Смайком.
   Фистомефель Смайк поежился.
   — Завещание Хагоба, — сказал он. — Так, так.
   — Да, — вмешался я. — У тебя в подвале трупов, вероятно, больше, чем ты подозревал.
   Гомунколосс сунул ресницу под нос Смайку.
   — Ты же знаешь про таланты твоего дядюшки. Этим завещанием он оставляет мне все свое состояние. Собственно говоря, твое. Документ вырезан на реснице.
   — Я свидетель, — козырнул я. — Я присягну, что Гомунколосс был первым, кто его прочел. А это делает его законным наследником всего имущества Смайков.
   Теперь Фистомефель заметно дрогнул. — Только представь себе, Смайк, это всего лишь ресничка! И там говорится, что ты лишил жизни завещателя.
   — Вздор, — отрезал Смайк, но на лбу у него выступили капли пота.
   — Давайте настроим какой-нибудь твой микроскоп, — предложил я.
   Червякул явно нервничал.
   — Может, просто скажете, чего вам надо, а? — Наигранное дружелюбие понемногу с него спадало.
   — Идет, — отозвался Гомунколосс. — По счастью, мы живем в цивилизованном мире, где уйма возможностей, поэтому я перечислю варианты.
   От подсвечника Гарфенштока отделяло не более метра.
   — Разумеется, проще всего было бы, если бы ты незаметно уехал, — продолжал Тень-Король. — Прихватив с собой и своего сообщника, эту жирную свинью. Ты тихо исчезнешь из города. Как злой призрак, который развеется как дым. Это было бы самым простым выходом. Безболезненно, беспроблемно, чисто.
   — Возможный вариант, — улыбнулся Смайк.
   — Вариант номер два: мы предадим вот это, — Гомунколосс поднял повыше руку с невидимым завещанием, — огласке. Тогда тебя, вероятно, изгонят из города и отправят на какие-нибудь свинцовые рудники и твоего сообщника тоже. И в этом случае твое состояние тоже отойдет ко мне. Этот вариант наиболее соответствовал бы законам Замонии.
   — Предположим, — пробормотал Смайк, его физиономия окаменела.
   — И последний вариант, — сказал Гомунколосс, — просто уничтожить завещание.
   — О, этот мне нравится больше! — Червякул натянуто рассмеялся.
   — Знаю… отец. Потому и окажу тебе сейчас такую услугу. Я ведь твой верный сын.
   Дунув на руку, Гомунколосс разжал пальцы. Я вздрогнул, хотя не мог бы с уверенностью утверждать, что все это время он действительно держал в них ресничку. Но, разумеется, он лишь играл со Смайком. — Очень было смешно, — сказал Фистомефель Смайк. — Но мы ведь хотим покончить с комедией, правда? Конечно, я ничего не видел, но уверен, что никакой реснички там не было — если такая вещь как завещание на волоске вообще существует. Ты просто хочешь меня помучить, верно? За все, что я с тобой сделал. И сказать тебе, что я об этом думаю? Тогда скажу: я заслужил наказание.
   — О, — протянул Гомунколосс, — в жизни все всегда бывает чуть сложнее, чем хочется. Начнем с того, что завещание существует, веришь ты мне сейчас или нет. И сдул я его или нет, не имеет ровным счетом никакого значения. Ведь с моими новыми глазами, которыми ты, отец, по своей неисчерпаемой доброте меня наделил, для меня проще простого, снова найти волосок на полу среди миллионов соринок и пыли.
   — Может, все-таки перейдешь к делу? — с необычной для него резкостью спросил червякул. Терпение его явно было на исходе. Он обливался потом.
   — Истина в том, что я действительно некогда владел этим завещанием. Но выкинул его много раньше, где-то в катакомбах. Теперь даже я его не найду. Даже если бы захотел.
   — Неправда! — воскликнул я.
   — Нет, правда, — возразил Гомунколосс.
   — Ты и в самом деле так поступил? — спросил Смайк и снова заулыбался. — Зачем?
   — Так как согласен с твоим дядей Хагобом Салдалдианом. Я считаю, что библиотека не должна принадлежать никому. Ее следует стереть с лица Замонии — вместе с тобой. Я собираюсь убить тебя, папа.
   Фистомефель Смайк подал знак Гарфенштоку. Я понятия не имел, почему обратил на него внимание, ведь он лишь едва заметно шевельнул одним из многочисленных пальцев. Но я был в полной боевой готовности.
   Я хотел предупредить Тень-Короля, но он меня опередил, от его глаз ничто бы не укрылось. С удивительным для такого толстяка проворством схватив подсвечник, литагент им замахнулся. Но не успел он швырнуть его в Гомунколосса, как тот с яростным рыком уже набросился на него. Все произошло очень быстро и такнеожиданно, как захлопывается на ветру дверь. Гомунколосс заступил Гарфенштоку за спину, провел рукой, как цирюльник при бритье, и краем листа на пальце перерезал ему горло. Кабанчико-вый постоял еще несколько секунд, задыхаясь и булькая кровью, и рухнул на пол. Подсвечник выпал у него из руки, свечи погасли. Но Тень-Король уже снова вернулся на прежнее место и теперь задумчиво рассматривал кончик пальца, с которого капала кровь Гарфенштока.
   — Отличная работа, сынок! — воскликнул червякул и захлопал многочисленными ручонками. — Подумать только! Он хотел тебя поджечь! Наверно, рассудка лишился! Но какие у тебя невероятные рефлексы! Каким сильным я тебя сделал!
   Не обращая на него внимания, Гомунколосс поглядел на меня.
   — Что касается нас с тобой, мой друг, я никогда не вводил тебя в заблуждение. Никогда не лгал относительно своих намерений. Лишь однажды я внушил тебе ложную надежду, когда взвешивал, смогу ли переселиться из одной тюрьмы в другую. Я сделал это для того, чтобы увести тебя из замка Тенерох. — Он едва заметно качнул головой. — Но я не вернусь в темноту. Никогда больше и ни при каких обстоятельствах. — Повернувшись к окну, он уставился на красную бархатную портьеру. — Тебе еще кое-что следует знать про Орм. Если хочешь ощутить его силу, нужно видеть небо, луну, солнце. Там внизу я был мертв, потому что не чувствовал ее. А тот, кто однажды ее постиг, уже не может без нее жить.
   — О чем он говорит? — спросил червякул. — Об Орме? Но при чем тут Орм?
   — Не делай этого! — взмолился я, на глаза у меня навернулись слезы.
   — Чего ему не надо делать? — беспомощно переспросил червякул. — Нам нужно поговорить, друзья. Обо всем можно договориться. Что бы вы ни задумали, примите меня третьим в ваш союз! Только представьте себе! Замечательный гений Гомунколосса. Юная сила Хильдегунста. И мои связи. Мы заново перепишем историю замонийской литературы!
   — Помнишь, я как-то говорил, — обратился ко мне Гомунколосс, — что все дело в том, насколько ярко ты горишь? До сих пор я, Гомунколосс, был лишь бесцельно скитающейся бумагой, нотеперь напишу на этой бумаге послание, которое Книгород никогда не забудет. Мой дух запылает как никогда ярко. И подействует так, как еще не удавалось ни одному мыслителю, ни одному поэту, ни одной книге.
   Он шагнул к окну, и, зная, что нет никакого способа его удержать, я мог только смотреть на него сквозь слезы.