- Миссис Блайз, это восхитительная книга, вне сомнений-, восхитительная. Если бы я мог взять ее за основу, то я уверен, что смог бы написать свой роман за один год. Как вы думаете, капитан Джим позволит мне написать роман по его историям?
- Позволит?! Я думаю, что он будет счастлив! - воскликнула Энн. - Именно об этом я и мечтала, когда вела вас вчера к нему в гости. И капитан Джим всегда хотел, чтобы кто-нибудь описал, как надо, его истории.
- Не сходите ли вы со мной сегодня вечером на маяк, миссис Блайз? Я попрошу у капитана разрешения использовать его рассказы, а вы скажете ему о том, что рассказали мне историю о пропавшей Маргарет, и, может быть, он позволит мне позаимствовать у него и эту историю. Это будет самая романтическая история в моей книге.
Капитан Джим никогда не был так доволен, как в тот момент, когда Оуэн Форд поделился с ним своими планами. Наконец-то сбудется его заветная мечта, и о его приключениях узнают во всем мире! Ему было очень приятно, что история о пропавшей Маргарет тоже войдет в книгу.
- Я увековечу ее имя, так что люди, живущие на земле, никогда не забудут о ней, - сказал капитан Джим. - Именно поэтому я рад, что вы напишете об этом.
- Мы станем соавторами. Идеи будут ваши, а я облеку их в художественную форму! - воскликнул Оуэн Форд. - Мы с вами создадим шедевр, капитан Джим. Не будем откладывать и примемся за работу.
- Только подумайте, книгу моих приключений напишет внук невесты школьного директора! - вскричал капитан Джим. - Оуэн, твой дедушка был моим лучшим другом. Никогда не встречал такого человека, как он. Теперь я понимаю, почему я до сих пор жив и чего я так долго ждал. Я не мог отдать писать мои истории кому угодно. Я ждал нужного человека. И вот дождался. В вашей душе есть частица этих холмов, берегов и моря. Вы единственный, кто может написать книгу моей жизни.
Было решено, что Оуэн Форд будет работать над романом в специально отведенной ему комнате на маяке. Капитан Джим хотел, чтобы писатель находился как можно ближе к нему, чтобы при необходимости он всегда мог дать консультацию о подробностях жизни моряка, о терминах, в которых мистер Оуэн Форд не разбирался.
Мистер Форд начал роман не следующее утро. Он окунулся в работу с головой. Капитан Джим был счастлив. Иногда он заглядывал в комнату, где работал, склонясь над столом, Оуэн Форд. Он обо всем рассказывал капитану, но не показывал то, что написал.
- Вы должны подождать до тех пор, когда роман будет опубликован, объяснял он. - Тогда вы прочитаете сразу все.
Оуэн Форд полностью отдался работе. Скоро рассказ о Маргарет был готов. Чем больше он работал над книгой, тем больше это его захватывало. Иногда он давал прочитать рассказы Лесли и Энн и спрашивал их мнение, выслушивал критические замечания.
Энн была рада, что ее идея написания романа оказалась такой удачной.
- Когда я увидела Оуэна Форда, то сразу поняла, что он именно тот человек, который может написать роман, используя истории капитана Джима, - сказала Энн Гилберту. - У него на лице было написано, что он и трагик и комедиограф одновременно. А для написания этой книги как раз такое сочетание и нужно, Оуэн Форд писал по утрам. А днем отправлялся на прогулку с Блайзами. Часто они брали с собой Лесли, а капитан Джим сидел в это время с Диком. Они катались на лодке, гуляли по скалам. На холмах они собирали землянику. Иногда они разжигали огонь и сидели вокруг него под лунным светом, говорили, смеялись, шутили.
С тех пор, как Лесли обо всем рассказала Энн, она стала совсем другой. От ее холодности и замкнутости не осталось и следа. Ее всегда горестный взгляд тоже стал другим. Она расцвела, как цветок, прекрасный и благоухающий. Никто из веселой компании не смеялся так часто, громко и живо, как Лесли. Когда ее не было на берегу вместе со всеми, все чувствовали, как ее не хватает. Ее красота была освящена богатой натурой и доброй душой. Иногда Энн не могла отвести взор от ее глаз. Что же касается Оуэна Форда, то достаточно сказать, что его потерянная Маргарет была точной копией Лесли.
Лето было чудесным, волшебным, незабываемым.
"Все слишком хорошо, чтобы долго продолжаться", - сказала как-то раз сама себе Энн, когда сентябрьским днем гуляла по берегу.
В тот вечер Оуэн Форд объявил, что закончил свой роман и его отпуск подходит к концу.
- У меня осталось еще много работы. Роман надо перечитать, кое-что исправить и так далее и тому подобное, - сказал он, - но основная работа уже завершена. Сегодня утром я написал последнюю фразу. Если я сумею найти того, кто захочет издать мой роман, то, думаю, к следующему лету нам удастся опубликовать его.
Оуэн не сомневался, что найдет издателя. Он чувствовал, что написал замечательную книгу, которая будет пользоваться огромным успехом, книгу, которая "будет жить". Он знал, что эта книга принесет и ему и капитану Джиму известность и деньги. Но когда он закончил последнюю страницу, он опустил голову и на долгое время погрузился в мысли, которые не имели к роману никакого отношения.
Глава 26
Исповедь Оуэна Форда
- Мне так жаль, но Гилберта сейчас нет дома, - сказала Энн. - Он уехал по вызову и вряд ли вернется домой до полуночи. Но он просил передать, что встанет рано утром, чтобы попрощаться с вами. Обидно, что все так вышло. Мы с Сьюзан планировали вечеринку по случаю вашего отъезда.
Она сидела около ручья в саду на небольшом стуле, который смастерил Гилберт. Оуэн Форд стоял против нее, прислонившись к стволу золотой березы. Он был очень бледен, и по его лицу было видно, что он не спал прошлой ночью. Энн молча рассматривала его. За лето он совсем не отдохнул. Может быть, он слишком много работал над книгой? Энн заметила, что последнюю неделю он плохо выглядит.
- Я вообще-то даже рад, что доктора нет дома, - медленно сказал Оуэн. - Я хотел повидаться с вами, миссис Блайз. И поговорить. Я обязательно должен с кем-нибудь поделиться, иначе, думаю, я умру или сойду с ума. В течение всей этой недели я пытался посмотреть правде в глаза, но у меня ничего не получилось. Я доверяю вам. Кроме того, вы меня поймете. Женщины с такими глазами всегда поймут другого. Вы не из тех, кто сразу расскажет обо всем по секрету всему свету, Я люблю Лесли. "Люблю" - это слишком слабое слово.
Неожиданно его голос оборвался. Он повернулся лицом к стволу и обхватил руками голову. Его плечи тряслись. Побледневшая Энн с изумлением смотрела на него. Как это случилось? Ей никогда не приходило в голову, что Оуэн влюблен в Лесли. Но ведь это так естественно! Энн не могла понять, как она могла быть настолько слепой. Но раньше ничего подобного не случалось в Четырех Ветрах. Где-нибудь в другом месте простые человеческие страсти были бы приняты как само собой разумеющееся, но только не здесь, в Четырех Ветрах. Уже в течение десяти лет Лесли принимала в своем доме приезжих, но ничего подобного не случалось. Но, может быть, просто другие не были такими, как Оуэн Форд. И как же так получилось, что никто ни о чем не догадался? Мисс Корнелия давно должна была бы забить в колокола. Энн вздохнула. Теперь уже не имело значения, что никто ничего не знал. А как же Лесли? О ней-то больше всего и думала Энн.
- А Лесли знает об этом? - спросила Энн тихо.
- Нет, нет. Только если она сама не догадывается обо всем. Не думайте, что я стал бы ей говорить об этом, миссис Блайз. Я просто не могу не любить ее, в этом и заключается вся проблема. Мои чувства не дают мне покоя. Я не вынесу этого.
- Она вас любит? - спросила Энн. В тот момент, когда с ее губ слетел этот вопрос, она почувствовала, что не должна была задавать его. Оуэн Форд ответил на ее вопрос с возмущенным протестом.
- Нет, нет, конечно, нет. Но я мог бы заставить ее полюбить себя. Она любила бы меня, если бы была свободна, я знаю это.
"Он нравится ей, и он знает об этом", - подумала Энн. Затем с чувством, но твердо она сказала:
- Но Лесли несвободна, мистер Форд. И единственное, что вы можете сделать, это молча уехать и оставить ее в покое.
- Я знаю, я знаю, - застонал Оуэн. Он сел на траву на берегу ручья и уставился на воду. - Я знаю, что ничего не могу сделать, кроме как попрощаться и сказать: "До свидания, миссис Мур. Спасибо вам за доброту, которую вы мне оказали этим летом", так, как я сказал бы это любой другой домохозяйке, какой я ее сначала себе представлял. Затем я заплачу ей деньги за проживание и уеду. О, это очень просто. Прямая дорога к концу мира. Уехать на край света. И я сделаю это, не сомневайтесь, миссис Блайз, я сделаю это. Но мне было бы легче пройти по раскаленным углям.
Энн слышала, как дрожал его голос. Она не находила слов, которые подошли бы к данной ситуации. Советы здесь были не нужны, обвинять было некого, жалость только вывела бы Оуэна из себя. Она могла только чувствовать сожаление и страдать вместе с ним. Сердце Энн сжималось при мысли о Лесли. Она и без того была несчастна.
- Мне было бы гораздо легче покинуть ее, если бы она была счастлива, продолжал Оуэн. - Но думать о том, как она хоронит себя живьем, невыносимо. Это самое худшее. Я отдал бы мою жизнь, чтобы сделать ее счастливой. А я ничего не могу сделать, даже чтобы просто помочь ей. Что ждет ее в жизни? Старость и пустота с этим ненормальным. Я схожу с ума, когда думаю об этом. Но я должен идти своей дорогой и забыть о том, что видел ее, хотя это невероятно тяжело.
- Да, это очень тяжело, - грустно произнесла Энн. - И мы, ее друзья, знаем, как ей тяжело.
- Она так одарена. Такая жизнь не для нее. Я никогда не видел более красивой женщины. А как она смеется! Для меня не было большего наслаждения, чем слышать ее смех. А ее глаза! Они такие же глубокие, такие же голубые, как здешнее море. Вы видели когда-нибудь ее с распущенными волосами, миссис Блайз?
- Нет.
- Я видел, однажды. Я отправился на маяк порыбачить с капитаном Джимом, но был шторм, и мы вернулись обратно. Она не знала, что я вернусь, и воспользовалась моим отсутствием, чтобы вымыть голову. Когда я возвращался, она стояла на веранде и сушила волосы, золотым каскадом спускавшиеся до пола Когда она увидела меня, то поторопилась убрать их. Тут подул сильный ветер и закрутил волосы вокруг нее в кокон. Почему-то именно в тот момент я вдруг осознал, что люблю ее. Я понял, что полюбил ее с первого же момента нашей встречи, когда увидел ее при неярком вечернем освещении. И она должна продолжать жить здесь, сидеть с Диком, тратить на него всю жизнь, а я должен уехать далеко-далеко отсюда и жить своей жизнью. Я не могу быть ей даже другом. Всю прошлую ночь я провел на берегу, снова и снова обдумывая свое положение. И все-таки, несмотря на все это, я не жалею, что приехал в Четыре Ветра. Все это ужасно, но если бы я так и не узнал Лесли, это было бы еще хуже. Мне очень больно от того, что я люблю ее, мне тяжело покидать ее, но не представляю, как я жил бы без этого. Наверное, это звучит очень странно, как слова сумасшедшего. Я знаю, все эти сентиментальности звучат глупо, потому что о них не говорят, их чувствуют и переживают. И я не должен был говорить всего этого, но я не мог иначе. Теперь мне стало легче. Это дало мне силу. Завтра утром я уеду. Вы ведь будете мне писать, правда, миссис Блайз? О ней?
- Да, - сказала Энн. - О, мне очень жаль, что вы уезжаете. Мы будем очень скучать, мы стали друзьями. Если бы не "это", то вы могли бы еще приехать на следующее лето. Может быть, когда-нибудь вы все забудете и тогда, может быть, может быть...
- Я никогда не забуду. Я никогда больше не приеду в Четыре Ветра, - сказал Оуэн с тоской в голосе.
В саду воцарилось молчание. Вдали монотонно пело море. В кронах тополей грустно шелестел ветер. На клумбах благоухали розы.
- Как здесь красиво, - сказал Оуэн Форд, оглядываясь вокруг.
- Да, здесь так красиво, что мне иногда даже страшно. Это причиняет мне боль, - заметила Энн. - Слишком красивые вещи причиняют мне боль. Помню, в детстве я называла это "странной болью". Это боязнь того, что больше никогда ничего подобного уже не повторится. Все закончится навсегда.
- Может быть, - задумчиво произнес Оуэн.
- Ты, кажется, простудился. У тебя что-то с голосом. Прежде чем лечь спать, положи теплое сало на нос, - сказала мисс Корнелия, входя через калитку в сад. Она услышала последнюю фразу, произнесенную Оуэном.
Мисс Корнелия всегда превращала жизненные трагедии в комедии. Энн, нервы которой были очень напряжены, громко засмеялась, и даже Оуэн улыбнулся. Все сентиментальности отпрянули от одного взгляда мисс Корнелии и ее присутствия. И тем не менее Энн несколько минут назад не выглядела такой расстроенной и бледной, как сейчас. Было уже поздно, но ей не хотелось спать.
Глава 27
На песчаных дюнах
Оуэн Форд на следующее утро покинул Четыре Ветра. Вечером Энн отправилась навестить Лесли, но дома никого не оказалось. Дверь была заперта, и ни в одном из окон не горел свет. Казалось, что в этом доме вообще никто не жил. На следующий день Лесли не пришла в гости, что Энн восприняла как плохой знак.
Вечером Гилберт должен был пойти на работу в рыбацкую деревушку. Энн решила пойти с ним, чтобы по пути заглянуть на маяк. Но на маяке в тот день хозяйничал Алек Бойд, а капитана Джима не было.
- Что ты будешь делать? - спросил Гилберт. - Пошли со мной.
- Я не хочу идти в деревню, но я пройдусь с тобой немного до дюн и поброжу там, пока ты не вернешься. Скалистая часть берега сегодня слишком скользкая.
Оставшись одна, Энн попыталась взбодрить себя. Стоял очаровательный вечер. Сентябрь был необычно теплым. Над берегом висел туман, но луна пробивалась сквозь него и бросала на скалы и на берег мистический свет, который придавал всему вокруг фантастические очертания. Над водой расстилалась серебряная дымка. Черная шхуна капитана Джози Крауфорда, наполненная картошкой для портов Блуноуза, стояла неподалеку на якоре.
Но Энн была не одна в этом загадочном месте. Недалеко в тумане вырисовывалась чья-то фигура, которая вдруг направилась в сторону Энн.
- Лесли! - в изумлении воскликнула Энн. - Что ты делаешь здесь так поздно?
- Хотела спросить тебя о том же. А что ты делаешь здесь?
Лесли попыталась рассмеяться. Но ее попытка окончилась неудачей. Она выглядела очень уставшей. Но ее бледное лицо все равно оставалось красивым. Было влажно, и волосы Лесли улеглись вокруг ее лица в золотые кольца.
- Я жду здесь Гилберта. Он в деревне. Я хотела остаться на маяке, но капитана Джима сегодня нет.
- А я пришла сюда, чтобы погулять, - измученным голосом сказала Лесли. - Я не могла гулять на скалах. Там сегодня опасно. Поэтому мне ничего не оставалось делать, как гулять здесь. Пойдем, побродим. Я сойду с ума, если буду стоять на месте. Ах, Энн!
- Лесли, дорогая, в чем дело? - спросила Энн, хотя она и так догадывалась обо всем.
- Я не могу сказать тебе. Не спрашивай меня. Я ничего бы не имела против того, чтобы ты все знала. Я даже хотела бы, чтобы ты все знала. Но я не могу рассказать тебе, я никому не могу рассказать. Я была такой дурой, Энн. Это так больно осознавать, что я вела себя глупо. В мире нет большего мучения.
Лесли горько рассмеялась. Энн обняла ее.
- Лесли, это касается мистера Форда? Лесли вспыхнула.
- Откуда ты узнала? - вскричала она. - Энн, как ты узнала? О, это, наверное, ясно видно по моему лицу. Неужели это так очевидно?
- Нет, нет. Я не могу сказать тебе, откуда я обо всем узнала. Просто это почему-то пришло мне в голову. Лесли, не смотри на меня так.
- Ты презираешь меня? - спросила Лесли расстроенным голосом. - Ты думаешь, что я испорченная?. О, ты, наверное, думаешь, что я просто дурочка.
- Я не думаю о тебе ничего дурного, поверь мне. Давай поговорим об этом, как мы говорили обо всех других проблемах.
- Но это же такой стыд, - пробормотала Лесли. - Как я могу любить его? Ведь я не свободна, чтобы иметь право любить, кого мне захочется.
- Ничего стыдного в этом нет. Но мне очень жаль, что ты полюбила Оуэна, потому что это может принести тебе только несчастье.
- Я не сразу поняла, что люблю его, - сказала Лесли, медленно шагая по берегу. - Это произошло в тот день, когда он сказал, что закончил свой роман и уезжает. Только тогда я поняла свои чувства. Я была ошеломлена. Я ничего не сказала ему тогда, я не могла говорить, но могу себе представить, как я выглядела. Мое лицо всегда выдает меня. Я умерла бы от стыда, если бы знала, что он догадался или хотя бы заподозрил что-то.
Энн молчала. А Лесли, почувствовав, что ей будет легче, если она выговорится, начала рассказывать.
- Я была так счастлива этим летом, Энн, счастливее, чем когда-либо в своей жизни. Я думала, что это оттого, что между тобой и мной не было больше барьеров. Но это было не все, далеко не все. Теперь я знаю, в чем была причина моего счастья. И теперь это все позади. Он уехал. Как мне теперь жить, Энн? В то утро, когда я вернулась домой после его отъезда, мне стало так тяжело.
- Так будет не всегда, дорогая, - сказала Энн. Когда кому-нибудь из ее друзей было больно, она сама живо чувствовала эту боль. Она вспомнила, что пришлось пережить ей самой и как ей говорили, что боль пройдет. От этого ей становилось еще больнее. Энн вдруг испугалась за Лесли. Не стоило так с ней говорить. Но Энн от волнения не успела сообразить.
- О, мне кажется, что со временем будет еще " только хуже, - сказала Лесли грустно. - Мне больше нечего ждать от жизни. За одним утром придет другое, но он уже не вернется, никогда не вернется. Когда я думаю о том, что никогда его больше не увижу, я чувствую, как ледяная рука сжимает мое сердце. Однажды, давным-давно, я мечтала о любви. Я думала, что это очень красиво - любить. Но теперь я вижу, как это выглядит на самом деле. Вчера утром, когда он уезжал, то выглядел совсем иначе, чем обычно. Он был так холоден и сух со мной. Он сказал мне: "До свидания, миссис Мур", - самым холодным в мире тоном, с равнодушным выражением лица, как будто бы мы никогда не были друзьями, как будто я абсолютно ничего не значу для него. Я знаю, что это так, я не хотела бы, чтобы он был влюблен в меня, но я хотела бы, чтобы он был немного добрее.
"Скорее бы пришел Гилберт", - подумала Энн. Она разрывалась между симпатией к Лесли и необходимостью утаивать все, что могло бы выдать исповедь Оуэна. Энн знала, почему их расставание было столь холодным, но она не могла рассказать все Лесли.
- Я не вынесу этого, Энн. Я не могу не любить его, не могу, - сказала бедная Лесли.
- Я знаю это.
- Ты меня обвиняешь?
- Я ни за что тебя не виню.
- И ты ведь... Ты не скажешь Гилберту?
- Лесли! Как ты могла подумать, что я могу так поступить!
- Ну, не знаю. Вы с Гилбертом такие друзья. Я не представляю, как ты сможешь скрывать от него это.
- Да, я рассказываю ему все, что касается меня. Но я не обсуждаю с ним секреты моих друзей.
- Я не могла рассказать обо всем ему, но я рада, что ты знаешь, продолжала Лесли. - Я чувствовала бы себя виноватой, если бы было нечто такое, что я постыдилась бы тебе рассказать. Я надеюсь, мисс Корнелия ни о чем не догадается. Иногда мне кажется, что ее добрые карие глаза читают каждую мою мысль. Мне хотелось бы, чтобы этот туман никогда не рассеялся, Я хотела бы навсегда остаться здесь. Не представляю, как мне жить дальше! Это лето было таким полным. Я ни на минуту не оставалась одна. До того, как приехал Оуэн, у меня бывали ужасные моменты, когда я, побывав у вас в гостях, была вынуждена возвращаться домой. После наших совместных прогулок вы возвращались домой вместе, а я - одна. А Оуэн всегда провожал меня домой. Когда вы уходили, мы разговаривали и смеялись. В моей жизни не было более счастливых мгновений. А теперь! Да, я была дурой. Хотя хватит об этом. Я больше не буду надоедать тебе.
- Вон идет Гилберт. И ты сейчас пойдешь с ним, - сказала Энн, которая не собиралась оставлять Лесли одну в такую ночь и в таком настроении.
- Мне придется примириться с тем, что я опять буду одна, - сказала бедная Лесли и опять горько засмеялась. - Прости меня, Энн. Я такая плохая. Я должна быть рада, что у меня есть два таких замечательных друга. Не обращай внимания на мои глупые разговоры. Просто мне очень тяжело, и все причиняет мне боль.
- Лесли сегодня такая спокойная, - сказал Гилберт, когда они с Энн возвращались домой. - Что это ее понесло в такую ночь на берег?
- О, она просто очень устала. И потом, ты же знаешь, что она любит гулять одна вечерами, когда Дик спит.
- Как жалко, что она не встретила такого парня, как Оуэн, раньше и не вышла за него замуж, - вдруг промолвил Гилберт. - Они были" бы идеальной парой, правда?
- Ради Бога, Гилберт, не становись сватом. Это не мужское дело, взмолилась Энн довольно резко, боясь, как бы Гилберт не догадался о чем-нибудь.
- Да что ты, Энн? Я никого не сватаю, - ответил Гилберт удивленным тоном. - Я только подумал о том, что могло бы быть.
- Все равно, не надо. Это пустая трата времени. Ничего уже нельзя сделать, - сказала Энн. Затем она неожиданно прибавила:
- Ох, Гилберт. Я всем желаю быть такими же счастливыми, как мы с тобой.
Глава 28
Разные мелочи
- Я только что читала некрологи, - сказала мисс Корнелия, откладывая газету и беря в руки свое вязание.
Темное ноябрьское небо почти не пропускало света в гавань, которая покоилась в полумраке. Мокрые листья, падающие с деревьев, прижимались ветром к окнам дома. Но внутри было тепло и уютно. Весело потрескивал камин, а на подоконнике цвела герань.
- У вас здесь всегда лето, Энн, - сказала как-то раз по этому поводу Лесли. И все, кто приходил в маленький "дом мечты", чувствовали то же самое.
- "Дэйли Энтерпрайз" в последние дни печатает столько некрологов, сказала мисс Корнелия. - Каждый день не меньше двух. Я всегда читаю их до последней строчки. Это одно из любимых моих развлечений, особенно если некролог в стихотворной форме. Послушай-ка, например, вот этот:
Они умчались, чтобы быть
С Создателем своим,
И не скитаться по земле одним.
И песню о Царстве Небесном трубя,
Ушли они с миром, честь им и хвала.
И кто сказал, что у нас на острове нет поэтических талантов! Ты заметила, дорогая Энн, сколько людей умирает? Это просто какой-то ужас. Вот взять хотя бы эти десять некрологов. Каждый из умерших был просто святым, даже мужчины. Вот старый Питер Стимсон, который "оставил после себя большое количество оплакивающих его друзей". Особенно эти друзья переживают о его последнем крупном проигрыше. Ты только подумай, Энн, за последние тридцать лет у Питера не было ни одного знакомого, который не желал бы ему смерти. Читай некрологи, Энн, если тебе плохо, особенно о тех людях, которых ты знала. И если у тебя есть чувство юмора, то это сильно взбодрит тебя. Нет, все-таки до чего же противное это слово - некролог. Этот самый Питер, о котором я тебе рассказываю, как нельзя лучше подходит к слову "некролог". Когда видишь его лицо, то сразу вспоминаешь об этом слове. Я знаю только еще одно, пожалуй, более противное слово - вдова. Да, Энн, я могу быть старой девой, это даже очень удобно, но я, к счастью, никогда не стану чьей-нибудь вдовой.
- Да, это действительно очень уродливое слово, - сказала Энн, захлебываясь от смеха. - На кладбище в Эвонли полно надгробий с надписью "такая-то такая-то, вдова такого-то такого-то". Это сразу напоминает мне о чем-то забытом и устаревшем. Почему так много слов, связанных со смертью? Больше всего мне хотелось бы, чтобы традиция называть тело мертвого "останками" была отменена. Мне всегда становится не по себе, когда на похоронах я слышу: "Все, кто хочет последний раз посмотреть на останки, подойдите сюда". Это всегда ассоциируется у меня с чем-то людоедским. Мне кажется, что я присутствую на обеде каннибалов.
- Ну, а все, чего я желаю, так это чтобы меня, когда я умру, не называли "наша умершая сестра", - спокойно добавила мисс Корнелия. - Я начала испытывать отвращение ко всему этому "сестробратьинскому" бизнесу после того, как у нас на острове побывал один евангелист. Он устроил себе выступление в Долине. Он мне с самого начала не понравился.
Я сразу почувствовала, что в нем что-то не так. И я оказалась права. Он назвался пресвитерианином, а сам был методистом. Он каждого называл братом или сестрой. Как-то вечером он остановил меня и с жаром пожал мне руку. "Дорогая сестра Брайэнд, - сказал он, - вы христианка?" Я посмотрела на него пристально и ответила: "Единственный брат, который у меня был, мистер Фиск, умер пятнадцать лет назад, а других у меня с тех пор не было. Что же касается того, христианка ли я, то когда на митинге я смотрела, как вы ползаете по сцене в нижней юбке, то поняла, что я действительно настоящая христианка". Это заставило его замолчать, можете мне поверить. Не подумай, что я плохо настроена против всех проповедников. У нас как-то был один. Он приехал откуда-то с Востока и сделал много хороших дел. Но мистер Фиск был не такой. Как-то вечером на своем выступлении он попросил встать всех христиан. Я не сделала этого, можешь мне поверить. Я никогда не считала все эти шоу чем-то полезным. Потом этот фиск попросил встать тех, кто хотел бы стать христианином. Так как почти все уже стояли и больше некому было подниматься, он высоким голосом запел гимн. Ох и хохотала же я тогда! Только один человек продолжал сидеть. Это был десятилетний Айки Бэйкер. Он очень много работал на своего хозяина и от усталости заснул. Он проспал все выступление, и я была рада видеть, что маленькое создание наконец-то нашло, где отдохнуть, можешь мне поверить.
И вот, когда мистер Фиск кончил, бедный мальчик вдруг очнулся и вскочил на ноги. Он забыл, где находится, и боялся, что ему влетит от жены хозяина, Марии Миллисое, за то, что он спит на работе. Фиск увидел его и закричал:
- Позволит?! Я думаю, что он будет счастлив! - воскликнула Энн. - Именно об этом я и мечтала, когда вела вас вчера к нему в гости. И капитан Джим всегда хотел, чтобы кто-нибудь описал, как надо, его истории.
- Не сходите ли вы со мной сегодня вечером на маяк, миссис Блайз? Я попрошу у капитана разрешения использовать его рассказы, а вы скажете ему о том, что рассказали мне историю о пропавшей Маргарет, и, может быть, он позволит мне позаимствовать у него и эту историю. Это будет самая романтическая история в моей книге.
Капитан Джим никогда не был так доволен, как в тот момент, когда Оуэн Форд поделился с ним своими планами. Наконец-то сбудется его заветная мечта, и о его приключениях узнают во всем мире! Ему было очень приятно, что история о пропавшей Маргарет тоже войдет в книгу.
- Я увековечу ее имя, так что люди, живущие на земле, никогда не забудут о ней, - сказал капитан Джим. - Именно поэтому я рад, что вы напишете об этом.
- Мы станем соавторами. Идеи будут ваши, а я облеку их в художественную форму! - воскликнул Оуэн Форд. - Мы с вами создадим шедевр, капитан Джим. Не будем откладывать и примемся за работу.
- Только подумайте, книгу моих приключений напишет внук невесты школьного директора! - вскричал капитан Джим. - Оуэн, твой дедушка был моим лучшим другом. Никогда не встречал такого человека, как он. Теперь я понимаю, почему я до сих пор жив и чего я так долго ждал. Я не мог отдать писать мои истории кому угодно. Я ждал нужного человека. И вот дождался. В вашей душе есть частица этих холмов, берегов и моря. Вы единственный, кто может написать книгу моей жизни.
Было решено, что Оуэн Форд будет работать над романом в специально отведенной ему комнате на маяке. Капитан Джим хотел, чтобы писатель находился как можно ближе к нему, чтобы при необходимости он всегда мог дать консультацию о подробностях жизни моряка, о терминах, в которых мистер Оуэн Форд не разбирался.
Мистер Форд начал роман не следующее утро. Он окунулся в работу с головой. Капитан Джим был счастлив. Иногда он заглядывал в комнату, где работал, склонясь над столом, Оуэн Форд. Он обо всем рассказывал капитану, но не показывал то, что написал.
- Вы должны подождать до тех пор, когда роман будет опубликован, объяснял он. - Тогда вы прочитаете сразу все.
Оуэн Форд полностью отдался работе. Скоро рассказ о Маргарет был готов. Чем больше он работал над книгой, тем больше это его захватывало. Иногда он давал прочитать рассказы Лесли и Энн и спрашивал их мнение, выслушивал критические замечания.
Энн была рада, что ее идея написания романа оказалась такой удачной.
- Когда я увидела Оуэна Форда, то сразу поняла, что он именно тот человек, который может написать роман, используя истории капитана Джима, - сказала Энн Гилберту. - У него на лице было написано, что он и трагик и комедиограф одновременно. А для написания этой книги как раз такое сочетание и нужно, Оуэн Форд писал по утрам. А днем отправлялся на прогулку с Блайзами. Часто они брали с собой Лесли, а капитан Джим сидел в это время с Диком. Они катались на лодке, гуляли по скалам. На холмах они собирали землянику. Иногда они разжигали огонь и сидели вокруг него под лунным светом, говорили, смеялись, шутили.
С тех пор, как Лесли обо всем рассказала Энн, она стала совсем другой. От ее холодности и замкнутости не осталось и следа. Ее всегда горестный взгляд тоже стал другим. Она расцвела, как цветок, прекрасный и благоухающий. Никто из веселой компании не смеялся так часто, громко и живо, как Лесли. Когда ее не было на берегу вместе со всеми, все чувствовали, как ее не хватает. Ее красота была освящена богатой натурой и доброй душой. Иногда Энн не могла отвести взор от ее глаз. Что же касается Оуэна Форда, то достаточно сказать, что его потерянная Маргарет была точной копией Лесли.
Лето было чудесным, волшебным, незабываемым.
"Все слишком хорошо, чтобы долго продолжаться", - сказала как-то раз сама себе Энн, когда сентябрьским днем гуляла по берегу.
В тот вечер Оуэн Форд объявил, что закончил свой роман и его отпуск подходит к концу.
- У меня осталось еще много работы. Роман надо перечитать, кое-что исправить и так далее и тому подобное, - сказал он, - но основная работа уже завершена. Сегодня утром я написал последнюю фразу. Если я сумею найти того, кто захочет издать мой роман, то, думаю, к следующему лету нам удастся опубликовать его.
Оуэн не сомневался, что найдет издателя. Он чувствовал, что написал замечательную книгу, которая будет пользоваться огромным успехом, книгу, которая "будет жить". Он знал, что эта книга принесет и ему и капитану Джиму известность и деньги. Но когда он закончил последнюю страницу, он опустил голову и на долгое время погрузился в мысли, которые не имели к роману никакого отношения.
Глава 26
Исповедь Оуэна Форда
- Мне так жаль, но Гилберта сейчас нет дома, - сказала Энн. - Он уехал по вызову и вряд ли вернется домой до полуночи. Но он просил передать, что встанет рано утром, чтобы попрощаться с вами. Обидно, что все так вышло. Мы с Сьюзан планировали вечеринку по случаю вашего отъезда.
Она сидела около ручья в саду на небольшом стуле, который смастерил Гилберт. Оуэн Форд стоял против нее, прислонившись к стволу золотой березы. Он был очень бледен, и по его лицу было видно, что он не спал прошлой ночью. Энн молча рассматривала его. За лето он совсем не отдохнул. Может быть, он слишком много работал над книгой? Энн заметила, что последнюю неделю он плохо выглядит.
- Я вообще-то даже рад, что доктора нет дома, - медленно сказал Оуэн. - Я хотел повидаться с вами, миссис Блайз. И поговорить. Я обязательно должен с кем-нибудь поделиться, иначе, думаю, я умру или сойду с ума. В течение всей этой недели я пытался посмотреть правде в глаза, но у меня ничего не получилось. Я доверяю вам. Кроме того, вы меня поймете. Женщины с такими глазами всегда поймут другого. Вы не из тех, кто сразу расскажет обо всем по секрету всему свету, Я люблю Лесли. "Люблю" - это слишком слабое слово.
Неожиданно его голос оборвался. Он повернулся лицом к стволу и обхватил руками голову. Его плечи тряслись. Побледневшая Энн с изумлением смотрела на него. Как это случилось? Ей никогда не приходило в голову, что Оуэн влюблен в Лесли. Но ведь это так естественно! Энн не могла понять, как она могла быть настолько слепой. Но раньше ничего подобного не случалось в Четырех Ветрах. Где-нибудь в другом месте простые человеческие страсти были бы приняты как само собой разумеющееся, но только не здесь, в Четырех Ветрах. Уже в течение десяти лет Лесли принимала в своем доме приезжих, но ничего подобного не случалось. Но, может быть, просто другие не были такими, как Оуэн Форд. И как же так получилось, что никто ни о чем не догадался? Мисс Корнелия давно должна была бы забить в колокола. Энн вздохнула. Теперь уже не имело значения, что никто ничего не знал. А как же Лесли? О ней-то больше всего и думала Энн.
- А Лесли знает об этом? - спросила Энн тихо.
- Нет, нет. Только если она сама не догадывается обо всем. Не думайте, что я стал бы ей говорить об этом, миссис Блайз. Я просто не могу не любить ее, в этом и заключается вся проблема. Мои чувства не дают мне покоя. Я не вынесу этого.
- Она вас любит? - спросила Энн. В тот момент, когда с ее губ слетел этот вопрос, она почувствовала, что не должна была задавать его. Оуэн Форд ответил на ее вопрос с возмущенным протестом.
- Нет, нет, конечно, нет. Но я мог бы заставить ее полюбить себя. Она любила бы меня, если бы была свободна, я знаю это.
"Он нравится ей, и он знает об этом", - подумала Энн. Затем с чувством, но твердо она сказала:
- Но Лесли несвободна, мистер Форд. И единственное, что вы можете сделать, это молча уехать и оставить ее в покое.
- Я знаю, я знаю, - застонал Оуэн. Он сел на траву на берегу ручья и уставился на воду. - Я знаю, что ничего не могу сделать, кроме как попрощаться и сказать: "До свидания, миссис Мур. Спасибо вам за доброту, которую вы мне оказали этим летом", так, как я сказал бы это любой другой домохозяйке, какой я ее сначала себе представлял. Затем я заплачу ей деньги за проживание и уеду. О, это очень просто. Прямая дорога к концу мира. Уехать на край света. И я сделаю это, не сомневайтесь, миссис Блайз, я сделаю это. Но мне было бы легче пройти по раскаленным углям.
Энн слышала, как дрожал его голос. Она не находила слов, которые подошли бы к данной ситуации. Советы здесь были не нужны, обвинять было некого, жалость только вывела бы Оуэна из себя. Она могла только чувствовать сожаление и страдать вместе с ним. Сердце Энн сжималось при мысли о Лесли. Она и без того была несчастна.
- Мне было бы гораздо легче покинуть ее, если бы она была счастлива, продолжал Оуэн. - Но думать о том, как она хоронит себя живьем, невыносимо. Это самое худшее. Я отдал бы мою жизнь, чтобы сделать ее счастливой. А я ничего не могу сделать, даже чтобы просто помочь ей. Что ждет ее в жизни? Старость и пустота с этим ненормальным. Я схожу с ума, когда думаю об этом. Но я должен идти своей дорогой и забыть о том, что видел ее, хотя это невероятно тяжело.
- Да, это очень тяжело, - грустно произнесла Энн. - И мы, ее друзья, знаем, как ей тяжело.
- Она так одарена. Такая жизнь не для нее. Я никогда не видел более красивой женщины. А как она смеется! Для меня не было большего наслаждения, чем слышать ее смех. А ее глаза! Они такие же глубокие, такие же голубые, как здешнее море. Вы видели когда-нибудь ее с распущенными волосами, миссис Блайз?
- Нет.
- Я видел, однажды. Я отправился на маяк порыбачить с капитаном Джимом, но был шторм, и мы вернулись обратно. Она не знала, что я вернусь, и воспользовалась моим отсутствием, чтобы вымыть голову. Когда я возвращался, она стояла на веранде и сушила волосы, золотым каскадом спускавшиеся до пола Когда она увидела меня, то поторопилась убрать их. Тут подул сильный ветер и закрутил волосы вокруг нее в кокон. Почему-то именно в тот момент я вдруг осознал, что люблю ее. Я понял, что полюбил ее с первого же момента нашей встречи, когда увидел ее при неярком вечернем освещении. И она должна продолжать жить здесь, сидеть с Диком, тратить на него всю жизнь, а я должен уехать далеко-далеко отсюда и жить своей жизнью. Я не могу быть ей даже другом. Всю прошлую ночь я провел на берегу, снова и снова обдумывая свое положение. И все-таки, несмотря на все это, я не жалею, что приехал в Четыре Ветра. Все это ужасно, но если бы я так и не узнал Лесли, это было бы еще хуже. Мне очень больно от того, что я люблю ее, мне тяжело покидать ее, но не представляю, как я жил бы без этого. Наверное, это звучит очень странно, как слова сумасшедшего. Я знаю, все эти сентиментальности звучат глупо, потому что о них не говорят, их чувствуют и переживают. И я не должен был говорить всего этого, но я не мог иначе. Теперь мне стало легче. Это дало мне силу. Завтра утром я уеду. Вы ведь будете мне писать, правда, миссис Блайз? О ней?
- Да, - сказала Энн. - О, мне очень жаль, что вы уезжаете. Мы будем очень скучать, мы стали друзьями. Если бы не "это", то вы могли бы еще приехать на следующее лето. Может быть, когда-нибудь вы все забудете и тогда, может быть, может быть...
- Я никогда не забуду. Я никогда больше не приеду в Четыре Ветра, - сказал Оуэн с тоской в голосе.
В саду воцарилось молчание. Вдали монотонно пело море. В кронах тополей грустно шелестел ветер. На клумбах благоухали розы.
- Как здесь красиво, - сказал Оуэн Форд, оглядываясь вокруг.
- Да, здесь так красиво, что мне иногда даже страшно. Это причиняет мне боль, - заметила Энн. - Слишком красивые вещи причиняют мне боль. Помню, в детстве я называла это "странной болью". Это боязнь того, что больше никогда ничего подобного уже не повторится. Все закончится навсегда.
- Может быть, - задумчиво произнес Оуэн.
- Ты, кажется, простудился. У тебя что-то с голосом. Прежде чем лечь спать, положи теплое сало на нос, - сказала мисс Корнелия, входя через калитку в сад. Она услышала последнюю фразу, произнесенную Оуэном.
Мисс Корнелия всегда превращала жизненные трагедии в комедии. Энн, нервы которой были очень напряжены, громко засмеялась, и даже Оуэн улыбнулся. Все сентиментальности отпрянули от одного взгляда мисс Корнелии и ее присутствия. И тем не менее Энн несколько минут назад не выглядела такой расстроенной и бледной, как сейчас. Было уже поздно, но ей не хотелось спать.
Глава 27
На песчаных дюнах
Оуэн Форд на следующее утро покинул Четыре Ветра. Вечером Энн отправилась навестить Лесли, но дома никого не оказалось. Дверь была заперта, и ни в одном из окон не горел свет. Казалось, что в этом доме вообще никто не жил. На следующий день Лесли не пришла в гости, что Энн восприняла как плохой знак.
Вечером Гилберт должен был пойти на работу в рыбацкую деревушку. Энн решила пойти с ним, чтобы по пути заглянуть на маяк. Но на маяке в тот день хозяйничал Алек Бойд, а капитана Джима не было.
- Что ты будешь делать? - спросил Гилберт. - Пошли со мной.
- Я не хочу идти в деревню, но я пройдусь с тобой немного до дюн и поброжу там, пока ты не вернешься. Скалистая часть берега сегодня слишком скользкая.
Оставшись одна, Энн попыталась взбодрить себя. Стоял очаровательный вечер. Сентябрь был необычно теплым. Над берегом висел туман, но луна пробивалась сквозь него и бросала на скалы и на берег мистический свет, который придавал всему вокруг фантастические очертания. Над водой расстилалась серебряная дымка. Черная шхуна капитана Джози Крауфорда, наполненная картошкой для портов Блуноуза, стояла неподалеку на якоре.
Но Энн была не одна в этом загадочном месте. Недалеко в тумане вырисовывалась чья-то фигура, которая вдруг направилась в сторону Энн.
- Лесли! - в изумлении воскликнула Энн. - Что ты делаешь здесь так поздно?
- Хотела спросить тебя о том же. А что ты делаешь здесь?
Лесли попыталась рассмеяться. Но ее попытка окончилась неудачей. Она выглядела очень уставшей. Но ее бледное лицо все равно оставалось красивым. Было влажно, и волосы Лесли улеглись вокруг ее лица в золотые кольца.
- Я жду здесь Гилберта. Он в деревне. Я хотела остаться на маяке, но капитана Джима сегодня нет.
- А я пришла сюда, чтобы погулять, - измученным голосом сказала Лесли. - Я не могла гулять на скалах. Там сегодня опасно. Поэтому мне ничего не оставалось делать, как гулять здесь. Пойдем, побродим. Я сойду с ума, если буду стоять на месте. Ах, Энн!
- Лесли, дорогая, в чем дело? - спросила Энн, хотя она и так догадывалась обо всем.
- Я не могу сказать тебе. Не спрашивай меня. Я ничего бы не имела против того, чтобы ты все знала. Я даже хотела бы, чтобы ты все знала. Но я не могу рассказать тебе, я никому не могу рассказать. Я была такой дурой, Энн. Это так больно осознавать, что я вела себя глупо. В мире нет большего мучения.
Лесли горько рассмеялась. Энн обняла ее.
- Лесли, это касается мистера Форда? Лесли вспыхнула.
- Откуда ты узнала? - вскричала она. - Энн, как ты узнала? О, это, наверное, ясно видно по моему лицу. Неужели это так очевидно?
- Нет, нет. Я не могу сказать тебе, откуда я обо всем узнала. Просто это почему-то пришло мне в голову. Лесли, не смотри на меня так.
- Ты презираешь меня? - спросила Лесли расстроенным голосом. - Ты думаешь, что я испорченная?. О, ты, наверное, думаешь, что я просто дурочка.
- Я не думаю о тебе ничего дурного, поверь мне. Давай поговорим об этом, как мы говорили обо всех других проблемах.
- Но это же такой стыд, - пробормотала Лесли. - Как я могу любить его? Ведь я не свободна, чтобы иметь право любить, кого мне захочется.
- Ничего стыдного в этом нет. Но мне очень жаль, что ты полюбила Оуэна, потому что это может принести тебе только несчастье.
- Я не сразу поняла, что люблю его, - сказала Лесли, медленно шагая по берегу. - Это произошло в тот день, когда он сказал, что закончил свой роман и уезжает. Только тогда я поняла свои чувства. Я была ошеломлена. Я ничего не сказала ему тогда, я не могла говорить, но могу себе представить, как я выглядела. Мое лицо всегда выдает меня. Я умерла бы от стыда, если бы знала, что он догадался или хотя бы заподозрил что-то.
Энн молчала. А Лесли, почувствовав, что ей будет легче, если она выговорится, начала рассказывать.
- Я была так счастлива этим летом, Энн, счастливее, чем когда-либо в своей жизни. Я думала, что это оттого, что между тобой и мной не было больше барьеров. Но это было не все, далеко не все. Теперь я знаю, в чем была причина моего счастья. И теперь это все позади. Он уехал. Как мне теперь жить, Энн? В то утро, когда я вернулась домой после его отъезда, мне стало так тяжело.
- Так будет не всегда, дорогая, - сказала Энн. Когда кому-нибудь из ее друзей было больно, она сама живо чувствовала эту боль. Она вспомнила, что пришлось пережить ей самой и как ей говорили, что боль пройдет. От этого ей становилось еще больнее. Энн вдруг испугалась за Лесли. Не стоило так с ней говорить. Но Энн от волнения не успела сообразить.
- О, мне кажется, что со временем будет еще " только хуже, - сказала Лесли грустно. - Мне больше нечего ждать от жизни. За одним утром придет другое, но он уже не вернется, никогда не вернется. Когда я думаю о том, что никогда его больше не увижу, я чувствую, как ледяная рука сжимает мое сердце. Однажды, давным-давно, я мечтала о любви. Я думала, что это очень красиво - любить. Но теперь я вижу, как это выглядит на самом деле. Вчера утром, когда он уезжал, то выглядел совсем иначе, чем обычно. Он был так холоден и сух со мной. Он сказал мне: "До свидания, миссис Мур", - самым холодным в мире тоном, с равнодушным выражением лица, как будто бы мы никогда не были друзьями, как будто я абсолютно ничего не значу для него. Я знаю, что это так, я не хотела бы, чтобы он был влюблен в меня, но я хотела бы, чтобы он был немного добрее.
"Скорее бы пришел Гилберт", - подумала Энн. Она разрывалась между симпатией к Лесли и необходимостью утаивать все, что могло бы выдать исповедь Оуэна. Энн знала, почему их расставание было столь холодным, но она не могла рассказать все Лесли.
- Я не вынесу этого, Энн. Я не могу не любить его, не могу, - сказала бедная Лесли.
- Я знаю это.
- Ты меня обвиняешь?
- Я ни за что тебя не виню.
- И ты ведь... Ты не скажешь Гилберту?
- Лесли! Как ты могла подумать, что я могу так поступить!
- Ну, не знаю. Вы с Гилбертом такие друзья. Я не представляю, как ты сможешь скрывать от него это.
- Да, я рассказываю ему все, что касается меня. Но я не обсуждаю с ним секреты моих друзей.
- Я не могла рассказать обо всем ему, но я рада, что ты знаешь, продолжала Лесли. - Я чувствовала бы себя виноватой, если бы было нечто такое, что я постыдилась бы тебе рассказать. Я надеюсь, мисс Корнелия ни о чем не догадается. Иногда мне кажется, что ее добрые карие глаза читают каждую мою мысль. Мне хотелось бы, чтобы этот туман никогда не рассеялся, Я хотела бы навсегда остаться здесь. Не представляю, как мне жить дальше! Это лето было таким полным. Я ни на минуту не оставалась одна. До того, как приехал Оуэн, у меня бывали ужасные моменты, когда я, побывав у вас в гостях, была вынуждена возвращаться домой. После наших совместных прогулок вы возвращались домой вместе, а я - одна. А Оуэн всегда провожал меня домой. Когда вы уходили, мы разговаривали и смеялись. В моей жизни не было более счастливых мгновений. А теперь! Да, я была дурой. Хотя хватит об этом. Я больше не буду надоедать тебе.
- Вон идет Гилберт. И ты сейчас пойдешь с ним, - сказала Энн, которая не собиралась оставлять Лесли одну в такую ночь и в таком настроении.
- Мне придется примириться с тем, что я опять буду одна, - сказала бедная Лесли и опять горько засмеялась. - Прости меня, Энн. Я такая плохая. Я должна быть рада, что у меня есть два таких замечательных друга. Не обращай внимания на мои глупые разговоры. Просто мне очень тяжело, и все причиняет мне боль.
- Лесли сегодня такая спокойная, - сказал Гилберт, когда они с Энн возвращались домой. - Что это ее понесло в такую ночь на берег?
- О, она просто очень устала. И потом, ты же знаешь, что она любит гулять одна вечерами, когда Дик спит.
- Как жалко, что она не встретила такого парня, как Оуэн, раньше и не вышла за него замуж, - вдруг промолвил Гилберт. - Они были" бы идеальной парой, правда?
- Ради Бога, Гилберт, не становись сватом. Это не мужское дело, взмолилась Энн довольно резко, боясь, как бы Гилберт не догадался о чем-нибудь.
- Да что ты, Энн? Я никого не сватаю, - ответил Гилберт удивленным тоном. - Я только подумал о том, что могло бы быть.
- Все равно, не надо. Это пустая трата времени. Ничего уже нельзя сделать, - сказала Энн. Затем она неожиданно прибавила:
- Ох, Гилберт. Я всем желаю быть такими же счастливыми, как мы с тобой.
Глава 28
Разные мелочи
- Я только что читала некрологи, - сказала мисс Корнелия, откладывая газету и беря в руки свое вязание.
Темное ноябрьское небо почти не пропускало света в гавань, которая покоилась в полумраке. Мокрые листья, падающие с деревьев, прижимались ветром к окнам дома. Но внутри было тепло и уютно. Весело потрескивал камин, а на подоконнике цвела герань.
- У вас здесь всегда лето, Энн, - сказала как-то раз по этому поводу Лесли. И все, кто приходил в маленький "дом мечты", чувствовали то же самое.
- "Дэйли Энтерпрайз" в последние дни печатает столько некрологов, сказала мисс Корнелия. - Каждый день не меньше двух. Я всегда читаю их до последней строчки. Это одно из любимых моих развлечений, особенно если некролог в стихотворной форме. Послушай-ка, например, вот этот:
Они умчались, чтобы быть
С Создателем своим,
И не скитаться по земле одним.
И песню о Царстве Небесном трубя,
Ушли они с миром, честь им и хвала.
И кто сказал, что у нас на острове нет поэтических талантов! Ты заметила, дорогая Энн, сколько людей умирает? Это просто какой-то ужас. Вот взять хотя бы эти десять некрологов. Каждый из умерших был просто святым, даже мужчины. Вот старый Питер Стимсон, который "оставил после себя большое количество оплакивающих его друзей". Особенно эти друзья переживают о его последнем крупном проигрыше. Ты только подумай, Энн, за последние тридцать лет у Питера не было ни одного знакомого, который не желал бы ему смерти. Читай некрологи, Энн, если тебе плохо, особенно о тех людях, которых ты знала. И если у тебя есть чувство юмора, то это сильно взбодрит тебя. Нет, все-таки до чего же противное это слово - некролог. Этот самый Питер, о котором я тебе рассказываю, как нельзя лучше подходит к слову "некролог". Когда видишь его лицо, то сразу вспоминаешь об этом слове. Я знаю только еще одно, пожалуй, более противное слово - вдова. Да, Энн, я могу быть старой девой, это даже очень удобно, но я, к счастью, никогда не стану чьей-нибудь вдовой.
- Да, это действительно очень уродливое слово, - сказала Энн, захлебываясь от смеха. - На кладбище в Эвонли полно надгробий с надписью "такая-то такая-то, вдова такого-то такого-то". Это сразу напоминает мне о чем-то забытом и устаревшем. Почему так много слов, связанных со смертью? Больше всего мне хотелось бы, чтобы традиция называть тело мертвого "останками" была отменена. Мне всегда становится не по себе, когда на похоронах я слышу: "Все, кто хочет последний раз посмотреть на останки, подойдите сюда". Это всегда ассоциируется у меня с чем-то людоедским. Мне кажется, что я присутствую на обеде каннибалов.
- Ну, а все, чего я желаю, так это чтобы меня, когда я умру, не называли "наша умершая сестра", - спокойно добавила мисс Корнелия. - Я начала испытывать отвращение ко всему этому "сестробратьинскому" бизнесу после того, как у нас на острове побывал один евангелист. Он устроил себе выступление в Долине. Он мне с самого начала не понравился.
Я сразу почувствовала, что в нем что-то не так. И я оказалась права. Он назвался пресвитерианином, а сам был методистом. Он каждого называл братом или сестрой. Как-то вечером он остановил меня и с жаром пожал мне руку. "Дорогая сестра Брайэнд, - сказал он, - вы христианка?" Я посмотрела на него пристально и ответила: "Единственный брат, который у меня был, мистер Фиск, умер пятнадцать лет назад, а других у меня с тех пор не было. Что же касается того, христианка ли я, то когда на митинге я смотрела, как вы ползаете по сцене в нижней юбке, то поняла, что я действительно настоящая христианка". Это заставило его замолчать, можете мне поверить. Не подумай, что я плохо настроена против всех проповедников. У нас как-то был один. Он приехал откуда-то с Востока и сделал много хороших дел. Но мистер Фиск был не такой. Как-то вечером на своем выступлении он попросил встать всех христиан. Я не сделала этого, можешь мне поверить. Я никогда не считала все эти шоу чем-то полезным. Потом этот фиск попросил встать тех, кто хотел бы стать христианином. Так как почти все уже стояли и больше некому было подниматься, он высоким голосом запел гимн. Ох и хохотала же я тогда! Только один человек продолжал сидеть. Это был десятилетний Айки Бэйкер. Он очень много работал на своего хозяина и от усталости заснул. Он проспал все выступление, и я была рада видеть, что маленькое создание наконец-то нашло, где отдохнуть, можешь мне поверить.
И вот, когда мистер Фиск кончил, бедный мальчик вдруг очнулся и вскочил на ноги. Он забыл, где находится, и боялся, что ему влетит от жены хозяина, Марии Миллисое, за то, что он спит на работе. Фиск увидел его и закричал: