- Ты почувствуешь себя совсем по-другому, когда немного отдохнешь и придешь в себя, - сказала Энн, которая знала гораздо больше, чем Лесли.
Лесли распустила свои волосы, и они упали на колени.
- Что бы ни случилось, у меня есть ты, - сказала она. - Жизнь не может быть пустой, когда есть такой друг, как ты. Ты для меня не только друг, ты для меня как мать. Погладь меня по голове и дай мне высказать, что значит для меня твоя дружба с тех пор, как я встретила тебя на скалистом берегу.
Глава 34
Корабль мечты прибывает в гавань
Однажды утром, когда золотые лучи солнца освещали волны моря, когда дул теплый ветер, на горизонте показалась большая птица. Она прилетела в Четыре Ветра из страны вечерних звезд и несла в клюве маленькое спящее очаровательное создание. Аист был уставшим и оглядывался вокруг. Он знал, что находится недалеко от места назначения, но все еще не мог найти нужный дом.
Вот на горизонте показался большой белый дом, стоящий на высокой скале из красного камня. Дом ярко светился. Но ни один аист не согласился бы оставить там ребенка. Старый серый дом, окруженный ивами, выглядел более обещающим, но это все равно было не то.
Стоявший за цветочными клумбами странный зеленый дом не вызывал сомнений. Он, конечно, не подходил. Но тут аист приободрился. Он бросил взгляд на местность за ручьем. Там стоял маленький белый дом, у ворот росли две пихты, из трубы спиралью сочился дымок. Этот дом, казалось, был просто создан для детей. Аист облегченно вздохнул и стал снижаться.
Спустя полчаса Гилберт сбежал вниз по лестнице и вошел в комнату. В комнате сидела Марилла с бледным, как у привидения, лицом. Она с волнением посмотрела на Гилберта.
- Марилла, Энн послала меня сказать вам, что к нам прибыл маленький джентльмен. У него с собой не много вещей, но он, очевидно, собирается остаться.
- О, Боже мой! - воскликнула Марилла. - Неужели? Не хочешь ли ты сказать мне, что все уже позади? Почему вы не позвали меня раньше?
- Энн не хотела беспокоить тебя без надобности. Еще два часа назад все было спокойно. На этот раз никакого риска не было, не то что год назад.
- И, Гилберт, этот ребенок будет жить? - Да, я совершенно в этом уверен. Он весит десять фунтов, да вы сами послушайте, слышите, как он кричит? С легкими у него определенно все в порядке. Медсестра сказала, что волосы у мальчика будут рыжие. Энн так разозлилась на нее за эти слова, что я до смерти перепугался.
Тот день был одним из самых прекрасных в маленьком "доме мечты".
- Наконец-то! - сказала Энн. - Сегодня сбылась моя самая заветная мечта. Она выглядела усталой, но счастливой. - О, Марилла! Я не могу в это поверить после того, что случилось в тот ужасный день прошлым летом. У меня с того дня не переставало болеть сердце, но теперь боль прошла.
- Этот малыш займет место Джой, - сказала мисс Корнелия.
- О, нет, нет, нет! Он не может этого сделать, и никто не может. Он никогда не займет место Джой. У этого малыша есть свое собственное место. Какой он милый! Марилла, посмотри, какой крошечный человечек! У Джой свое место. Она всегда будет в моем сердце. Если бы она осталась жива, ей сейчас был бы уже год. Она ходила бы вокруг нас на своих маленьких ножках, таких милых и пухленьких, и лепетала бы что-нибудь. Я так ясно представляю ее себе, Марилла. О, теперь я поняла, что капитан Джим был прав. Прошлым летом, когда я так убивалась по Джой, он сказал мне, что Бог приготовил для меня лучшую участь, чем я думаю. Бог не допустит, чтобы моя умершая дочь стала для меня чужой. За этот год я убедилась, что так не случится. Я вижу, как она растет. Проходит неделя за неделей, и она становится все больше и больше. Я знаю, как она будет выглядеть, когда подрастет. Поэтому она не будет для меня чужой, и, когда мы встретимся, я узнаю ее. О, Марилла, посмотри на эти маленькие ручонки! Какая прелесть! Я не могу себе представить, как это они могут быть такими милыми, такими хорошенькими.
- Было бы странно, если бы они не были такими, - ответила Марилла, улыбаясь. Все волнения были "позади, и Марилла снова стала обычной Мариллой.
- О, да, я знаю, но все равно. Как они могут быть такими совершенными, пропорциональными, законченными? Каждый ноготок как будто после маникюра. А ножки, Марилла, ты посмотри только на его ножки!
- Ножки как ножки. - изрекла Марилла. - Они такие, какими и должны быть.
- Посмотри, как он прижимает мой палец! Мне кажется, что мы давно уже вместе. Он так сильно плакал, когда медсестра забрала его от меня, как будто знал меня раньше. Марилла, ты ведь не думаешь, правда, ты не считаешь, что его волосы рыжие?
- Что-то я пока вообще не вижу никаких волос, - сказала Марилла. - На твоем месте я не переживала бы по этому поводу, пока волосы не появились.
- Да что ты, Марилла, у него есть волосы, посмотри на голову, вот здесь немножко видно. В любом случае, медсестра сказала, что глаза у него карие, а лоб в точности как у Гилберта.
- И у него очаровательные ушки, дорогая миссис, - пропищала Сьюзан. - Я первым делом посмотрела на его уши. Нос и глаза еще изменятся, и вы сейчас не можете сказать, какими они будут, но уши останутся такими, какие они есть, на всю жизнь. Мы всегда остаемся с теми ушами, с какими родились. Посмотрите на эти раковины, они так красиво посажены! Вам никогда не придется краснеть за его уши, миссис доктор.
Энн была вне себя от счастья. Люди приходили и восхищались ее младенцем, приносили подарки, как давным-давно мудрецы несли свои подарки младенцу, лежащему в яслях среди овец. Лесли, поющая от радости какую-то песенку, стояла, склонившись над кроваткой, как Мадонна, ее золотые волосы сияли как нимб. Мисс Корнелия так ловко пеленала малыша и ухаживала за ним, как это могла делать только лучшая мать. Капитан Джим носил ребенка на своих огромных руках, глядя на него восхищенными глазами.
- Энн, а как ты собираешься назвать его?
- Джеймс Мэтью, это имена двух самых чудесных джентльменов, которых я когда-либо знала.
Гилберт улыбнулся.
- Я плохо был знаком с Мэтью. Он был таким скромным. Мы, мальчишки, не могли дружить с ним, но я согласен с тобой в том, что капитан Джим один из редких, чудесных людей, которые когда-либо жили на свете. Он очень рад, что мы дали его имя этому созданию.
- Да, Джеймс Мэтью - очень хорошее имя, - сказала мисс Корнелия. - Я очень рада, что вы не дали ему какое-нибудь вычурное имя из романа. Ему не будет стыдно носить свое имя, даже когда он станет дедушкой. Миссис Вильям Дрей в Долине назвала свою малышку Бетси-Шекспир. Тоже мне! Я рада, что у вас не было проблем с именем. Некоторым людям с этим явно не везет. Помню, когда родился первый ребенок Стэнли Флэг, то было очень много споров о том, как назвать его. У нее было так много родственников, что никак не могли решить, в честь кого назвать первенца. Поэтому бедное создание два года прожило без имени. Его звали то "большой малыш", то "маленький мальчик". Потом его стали звать "большой малыш", а его младшего брата просто "крошка". Наконец, одного назвали Питер, а другого - Исаак, в честь двух их дедушек. А ты знаешь о семье шотландцев Мак-Небов на окраине Долины? У них двенадцать сыновей. Самого старшего зовут Большой Нейл, а самого младшего - Маленький Нейл. Два Нейла в одной семье.
- Я где-то читала, что первый ребенок - это поэма, а десятый - проза, засмеялась Энн. - Мак-Небы подумали, что двенадцатый ребенок - это пересказ того, что уже было одиннадцать раз.
- Нет, все-таки надо отдать должное большим семьям, - вздохнула мисс Корнелия. - Восемь лет я была единственным ребенком в семье. Мне особо и не хотелось иметь ни брата, ни сестру. Мама заставляла меня молиться о том, чтобы у меня был брат или сестра, и я молилась, можешь мне поверить. И вот однажды тетя Нелли пришла ко мне и сказала: "Корнелия, наверху, в маминой комнате, тебя ждет маленький брат. Ты можешь подняться и посмотреть на него". Я была так возбуждена, что просто взлетела наверх. И старая миссис Флэг, взяв ребенка на руки, принесла его показать мне, б, Энн, никогда в моей жизни я не была так разочарована. Ведь я молилась богу о брате, который был бы старше меня на два года.
- И как долго вы оставались разочарованной? - спросила Энн, смеясь.
- Где-то около недели я вообще не смотрела на ребенка. Никто не знал, что случилось, потому что я никому ничего не говорила. Но затем все наладилось. Он высовывал свои маленькие ручки из-под одеяла и тянул их ко мне. Со временем я полюбила его. Но по-настоящему я стала любить его все-таки тогда, когда одна моя школьная подруга пришла ко мне и сказала, что мой брат ужасно мал для своего возраста. Я просто вышла из себя и накричала на нее. Я сказала, что она ничего не смыслит в детях, что мой брат - самый чудесный малыш в мире. И после этого я стала восхищаться своим братом. Моя мать умерла, когда ему не было и трех лет, поэтому я была ему и сестрой, и матерью одновременно. Бедный малыш Он никогда не был сильным. Он умер, когда ему было немного за двадцать. Я отдала бы все на свете, Энн, лишь бы он только остался жив.
Мисс Корнелия вздохнула. Гилберт спустился вниз, а Лесли укладывала маленького Джеймса Мэтью спать. Как только мисс Корнелия и Энн остались одни, Корнелия нагнулась к уху Энн и шепнула:
- Энн, дорогая, вчера я получила письмо от Оуэна Форда. В данный момент он находится в Ванкувере, но он спрашивает, можно ли приехать. Ты знаешь, что это значит. Надеюсь, мы все делаем правильно.
- Мы не могли поступить никак иначе. Даже если бы мы хотели, то не смогли бы отговорить его от приезда в Четыре Ветра, - быстро сказала Энн. Ей не нравилось быть свахой. Слова мисс Корнелии заставили ее почувствовать себя именно в этой роли. Затем она продолжила:
- Не говорите Лесли, что он приезжает, пока он не будет здесь, - сказала она, - Если она узнает, то, я уверена, она сразу же уедет куда-нибудь. Она уже давно собирается куда-нибудь уехать. На днях она сказала мне, что хочет поехать в Монтрель и работать там сестрой.
- Хорошо, дорогая Энн, - сказала мисс Корнелия, кивая головой. - Я так и сделаю, можешь быть спокойна. Мы сделали все, что могли, остальное же - дело Провидения.
Глава 35
Политика в Четырех Ветрах
К тому времени, как силы Энн восстановились, остров, на котором они жиля, впрочем, как и вся Канада, был охвачен бурей предвыборной кампании. Гилберт, который был ярым консерватором, оказался по уши втянутым в предвыборную борьбу и принимал участие в выступлениях, так как был хорошим оратором. Он стал часто выступать на собраниях в деревне. Мисс Корнелия не одобряла его активное участие в политике и сказала Энн следующее:
- Доктор Дэйв никогда этим не занимался. Доктор Блайз позже поймет, что он совершает ошибку, можешь мне поверить. Политика не то дело, куда должен вмешиваться порядочный мужчина.
- Что же, правительство страны должно быть всеми покинуто? По-вашему, с ним должны остаться только негодяи? - спросила Энн.
- Да, тем более, что эти негодяи - консерваторы, - сердито буркнула мисс Корнелия. - Мужчины и политика - зло от одного корня. Вот либералы - это совсем другое дело, совсем другое. Они отличаются друг от друга как небо и земля. Но консерваторы или либералы, а я советую доктору Блайзу избегать политики. Ты знаешь, к чему это может привести. Его политическая деятельность к тому моменту, когда начнутся выборы, может занести его в Оттаву. Тогда он бросит свою медицинскую практику на произвол судьбы.
- Ну ладно, ладно, не накликайте беду, - сказала Энн. - Ставки очень высоки. Гилберт сильно заинтересован в предвыборной кампании. Давайте лучше не думать об этом. Посмотрите на маленького Джема. Хотя, наверное, было бы правильнее писать его имя через "и", ведь мы назвали малыша в честь капитана Джима. Ну разве он не красавец? Посмотрите на эти ямочки на локтях. Воспитывать его будете вы, мисс Корнелия, и я. Мы воспитаем его, и он вырастет хорошим консерватором.
- Хорошим человеком, - поправила мисс Корнелия. - Их мало, и они очень ценятся. Хотя, прошу тебя обратить внимание, я хотела бы, чтобы он стал либералом. Что же касается выборов, то мы должны быть благодарны, что нам никуда не приходится уезжать. Хотя из-за этих выборов у нас в Четырех Ветрах даже воздух стал другим. Все Эллиоты, Крауфорды и Мак-Алистеры вышли на тропу войны. Они готовы к самым тяжелым сражениям. У нас все-таки тише и спокойнее, а все потому, что здесь очень мало мужчин. Капитан Джим - либерал, но, по-моему, он очень стыдится этого, потому что никогда не заводит разговор о политике. У меня нет никаких сомнений, что консерваторы опять наберут большее количество голосов и в их руках опять окажется вся власть.
Но мисс Корнелия ошибалась. Рано утром после выборов капитан Джим заглянул в маленький дом, чтобы сообщить потрясающую новость. Все-таки микробы политики есть даже в пожилых мирных людях, таких, например, как капитан Джим. Его щеки пылали, а в глазах светился огонек молодости и радости.
- Миссис Блайз, либералы набрали большинство голосов. После восемнадцати черных лет, когда либералы проигрывали, справедливость наконец-то восторжествовала. Теперь у этой страны есть шанс.
- Никогда не слышала от вас таких речей. Сразу видно, что вы ярый сторонник либералов. Не знала, что в вас есть политическая злоба, - засмеялась Энн. Она не была удивлена происшедшим. Маленький Джем сказал в то утро:
"Агу". Никакие выборы, никакие взлеты и падения династий, никакие споры между либералами и консерваторами не могли сравниться по важности с этим удивительным, почти сверхъестественным событием.
- Эта злоба копилась годами, - сказал капитан Джим с улыбкой. - Раньше я считал себя просто симпатизирующим либералам, но когда пришло известие о том, что мы прошли на выборах, я почувствовал, каким ярым либералом я был на самом деле.
- Вы знаете, что доктор и я - консерваторы?
- Да, это единственная плохая новость. А вот мисс Корнелия тоже либерал, как и я. Я зашел к ней по пути и сообщил новость.
- Разве вы не знаете, что вам надо более бережно относиться к своему здоровью?
- Да, но я не мог откладывать.
- И как она это восприняла?
- Очень спокойно, миссис Блайз, очень спокойно. Она сказала.., что же она сказала? Ах, да, она сказала: "А-а-а... Провидение ниспослало сезон человечности на всю нашу страну, впрочем, и на отдельных людей. Вам, либералам, было холодно и голодно в течение многих лет. Постарайтесь как можно скорее согреться и наесться до отвала, потому что вы не продержитесь у власти долго". - "Ну, Корнелия, - сказал я, - может быть, Провидение решило, что сейчас Канаде нужен очень длительный период человечности". Ах, Сьюзан, ты слышала новости? Либералы прошли на выборах.
Сьюзан только что вышла из кухни, держа в руках огромный красивый торт.
- Правда? - сказала она. - Ну что же, мои розы всегда хороши, будь у власти либералы или консерваторы. Если бы какая-нибудь партия могла сделать так, чтобы неделю назад пошел дождь, и наш сад был бы спасен от ужасной засухи, то я проголосовала бы за эту партию. Кстати, не зайдете ли вы на кухню и не посмотрите ли на мясо, которое я должна приготовить для обеда? Мне кажется, оно слишком грубое, и нам следует сменить мясника так же, как и партию.
Однажды вечером, через неделю, Энн решила прогуляться на маяк и спросить, нет ли у капитана Джима свежей рыбы. Она впервые разлучалась с маленьким Джимом. Это было такой трагедией! А вдруг он начнет плакать? А вдруг Сьюзан не знает точно, как с ним обращаться? Но Сьюзан успокоила Энн.
- У меня большой опыт по уходу за детьми, дорогая миссис доктор, разве вы не знаете?
- Да, может быть, Сьюзан, но все равно. Когда я была маленькой, то сидела с тремя парами близнецов. Когда они плакали, я давала им мяту или касторку с одинаковым равнодушием. Теперь мне страшно об этом подумать.
- Да не волнуйтесь вы. Если он заплачет, я приложу к его животу горячую грелку, - сказала Сьюзан.
- Только не слишком горячую, не забудь, - с волнением сказала Энн. - Ох, может, мне лучше никуда не ходить?
- Не волнуйтесь, миссис доктор, Сьюзан не из тех, кто делает ожоги малышам. Да он и не собирается плакать.
Наконец Энн собралась и отправилась на маяк. По пути ее волнения почти исчезли, и она шла, наслаждаясь природой. Капитана Джима не было в гостиной маяка, там сидел какой-то другой мужчина. Он был среднего возраста, довольно красивый, чисто выбритый. Энн не знала его. Тем не менее, когда она присела, он завел с ней разговор, как будто они были давно знакомы. В его словах не было ничего обидного, но Энн отвечала очень холодно и даже раздраженно, так как думала, что разговаривает с незнакомцем. "И с какой стати он так со мной разговаривает?" - думала Энн. Она поговорила несколько минут, затем мужчина встал, извинился и вышел. Энн заметила какой-то насмешливый огонек в его глазах, и это рассердило ее. Кем он был? В нем было что-то очень знакомое, но Энн была уверена, что никогда не видела его.
- Капитан Джим, кто был этот человек, который только что ушел? - спросила Энн, когда капитан Джим вошел в дом.
- Маршалл Эллиот, - ответил капитан Джим.
- Маршалл Эллиот! - воскликнула Энн. - О нет, хотя да, это был его голос. Я не знала, что это он, я так невежливо говорила с ним, я, наверное, обидела его. Почему он не сказал мне ничего? Он должен был видеть, что я не узнаю его.
- Не волнуйся, ты не обидела его. Он думает, что все ото очень весело. Да, Маршалл Эллиот в конце концов сбрил свою бороду и постриг волосы. Ведь его партия прошла, как ты знаешь. Я и сам не узнал его, когда увидел в первый раз. Но чую, после выборов он был в магазине Картера Флэга. С толпой других жителей Маршалл ожидал новостей. Около двенадцати пришла новость о том, что либералы победили. Он не плакал и не кричал. Он оставил это право за другими, они, надо сказать, воспользовались им в полную меру. Толпа чуть не снесла крышу в магазине. Все консерваторы были в магазине Раймонда Рассела. Там, конечно, такого оживления не было. А Маршалл направился прямо к парикмахерской Августа Пальмера. Август в тот момент находился в своей кровати и крепко спал. Но Маршалл колотил в дверь, пока тот не проснулся и не соизволил спуститься вниз. Он спросил, в чем дело и почему это Маршалл поднял такой шум - Пойдем в твою парикмахерскую. Там ты сделаешь лучшую работу в своей жизни, - сказал Маршалл. - Либералы выиграли на выборах, так что тебе придется до восхода солнца стричь одного из самых ярых либералов.
Август был вне себя, частично потому, что его подняли с постели посреди ночи, а частично потому, что он был консерватором. Он сказал, что не бреет по ночам.
- Ты сделаешь то, что я хочу, соня, - сказал Маршалл. - А то я так надаю тебе, что ты мать забудешь.
Августу ничего не оставалось делать, как стричь Маршалла, потому что Маршалл был силен, как бык, а Август был очень маленького роста.
- Хорошо, я побрею и постригу тебя, но если ты еще хоть слово скажешь о либералах, я просто зарежу тебя лезвием.
Кто бы мог подумать, что Август может быть таким кровожадным? Это еще раз наглядно показывает, что политика может сделать с мужчиной. Маршалл сделал, как его просили. Он ни слова не сказал о выборах. Когда все было окончено, Маршалл встал и ушел. Когда он входил в свой дом, старая домовладелица встала узнать, кто пришел, Маршалл или мальчик-слуга. Когда она вышла в коридор и увидела незнакомого мужчину, то издала пронзительный вопль и упала в обморок. Маршаллу Эллиоту пришлось послать за доктором, который привел ее в чувство. Но еще в течение нескольких дней она не могла без дрожи смотреть на Маршалла.
У капитана Джима не оказалось свежей рыбы. В то лето он редко рыбачил на своей лодке. Его продолжительные экспедиции закончились. Большую часть времени он проводил сидя у окна, выходящего в море, положив седую голову на руки. Вот и в тот день он долго сидел так, задумавшись, как будто окунувшись в прошлое. И Энн не стала его отвлекать.
- Разве это не красиво, миссис Блайз, - сказал капитан Джим, глядя на небо, где величественно садилось солнце. - Хотел бы я, чтобы вы сегодня утром видели восход солнца. Это было просто великолепно. Я видел много восходов в разных странах мира, я тысячи раз наблюдал восходы у нас в Четырех Ветрах, но никогда я не видел такого восхода, как сегодня утром. Человек не может выбрать время своей смерти. Но если бы у меня была такая возможность, я предпочел бы пересечь отмель и отправиться в последнее плавание по приказанию Великого Капитана на рассвете. Глядя на восходы, я часто думал, что ждет нас там. Мне кажется, миссис Блайз, что там, где восходит солнце, я найду потерянную Маргарет.
С тех пор, как капитан Джим рассказал Энн историю о пропавшей Маргарет, он часто вспоминал о ней. Его любовь к ней была видна в каждом оттенке его голоса. Он ни на миг не забывал о ней.
- Надеюсь, что, когда придет мое время, я уйду быстро и легко. Я не трус, миссис Блайз, я сотни раз смотрел в глаза смерти без каких-либо эмоций. Но мысль о медленной смерти ужасает меня.
- Не говорите о том, что вы покинете нас, дорогой капитан Джим, взмолилась Энн дрожащим голосом. Она взяла в свою руку ладонь капитана Джима. Раньше его руки были такими сильными. А теперь они дрожали. - Что же мы будем делать без вас?
Капитан Джим улыбнулся.
- Все будет хорошо, миссис Блайз, но вы никогда не забудете старого моряка? Те, кто принадлежит к расе Джозефа, всегда помнят друг друга. Мне приятно думать о том, что память обо мне не будет причинять боль моим друзьям, им это будет доставлять удовольствие и радость, я верю, я надеюсь на это. Когда Маргарет позовет меня, я не задержусь здесь долго, я всегда готов последовать за ней. Я говорю об этом, потому что хочу, чтобы вы оказали мне одну любезность. Мой бедный старый Мэйт, - капитан Джим протянул руку и взял огромного теплого кота с бархатной шерстью. Мэйт, лежавший до этого, свернувшись клубочком, на софе, потянулся и мяукнул. Затем он снова свернулся клубочком и замурлыкал. - О нем некому позаботиться, кроме меня. Я не могу думать без боли о том, что мой кот может остаться без присмотра, как это было много лет назад, когда я нашел его. Если со мной что-нибудь случится, вы дадите Мэйту приют и кусок, миссис Блайз?
- Конечно, капитан Джим. Я обязательно позабочусь о нем.
- Тогда я спокоен. Это все, о чем я хотел попросить вас. Теперь, когда ваш маленький Джем заплачет, Мэйт успокоит и развеселит его. Мне больно видеть слезы в его милых глазах. А теперь, не почитаете ли вы мне стихи? Я помню, как однажды вы цитировали отрывок из Теннисона. Не могли бы вы прочитать его для меня еще раз?
Медленно и четко Энн начала читать самый красивый отрывок из песни Теннисона "Пересекая отмель".
- Да, миссис Блайз, - сказал капитан Джим, когда она закончила. - Все так, все так. Вы говорите, что он не был моряком. Не знаю как, но ему удалось очень точно выразить чувства моряка. Он не хочет никакой грусти прощания, и я тоже, миссис Блайз, потому что там, за отмелью, мне будет хорошо.
Глава 36
Новые надежды
- Что там пишут из Грин-Гейблз, Энн? Какие новости?
- Ничего особенного, - ответила Энн, складывая письмо, которое она только что получила от Мариллы. - Они наняли Джека Доннела, он покрыл им крышу черепицей. Он сильно изменился с тех пор, как мы уехали. Похоже, он взялся за ум и стал добросовестно работать. Помню его маму. Она всегда мечтала, чтобы он стал профессором в колледже. Никогда не забуду, как она пришла в школу и сказала мне, что я должна называть ее сына не иначе как профессором.
- Ну и как, его теперь так кто-нибудь называет?
- Очевидно, нет. Он давно забросил учебу. Похоже, даже его мать смирилась с тем, что ее сын не будет профессором в колледже, и отказалась от идеи заставить всех звать его профессором. Еще Маршалл пишет, что у Доры есть жених. Подумать только, у этой маленькой девочки! Она еще совсем ребенок!
- Между прочим, Доре уже семнадцать, - заметил Гилберт. - Чарли Слоун и я были без ума от тебя, когда тебе было семнадцать лет.
- Да, Гилберт, - сказала Энн с улыбкой, - похоже, я отстала от времени. Мне, наверное, скоро придется смириться с тем, что шестилетние дети, вообразив себя достаточно взрослыми, будут иметь женихов и невест. Жених Доры - Ральф Эндрю, брат Джейн. Он запомнился мне, как маленький толстенький белокурый мальчуган, который всегда отставал от своих одноклассников. Я, конечно, понимаю, что он подрос, изменился и стал, наверное, очень красивым молодым человеком.
- Наверное, Дора рано выйдет замуж. Она относится к людям такого типа, как Шарлотта Четвертая. Она никогда не упустит свой первый шанс Из-за боязни, что другого у нее не будет.
- Ну, если она решила выйти замуж за Ральфа, то я только могу пожелать, чтобы Ральф был немного поэнергичнее, чем его брат Билли, - пропела Энн.
- Ну, тогда уж надо надеяться и на то, - сказал Гилберт, - что он будет рассчитывать только на самого себя. Энн, а ты вышла бы замуж за Билли, если бы он сам тебя об этом попросил? Ты сделала бы это, если бы он не послал Джейн просить твоей руки вместо себя?
- Да, я могла бы это сделать, - сказала Энн, захлебываясь от смеха при воспоминании о своем первом женихе, который стеснялся сам сделать ей предложение. - Я была бы шокирована тем фактом, что он сам делает мне предложение. Я ходила бы как загипнотизированная и сделала бы большую глупость, приняв его предложение. Мы должны радоваться, что он сватался ко мне через своего приятеля.
- Вчера я получила письмо от Джорджа Мура, - сказала Лесли. Она сидела в мягком кресле около книжного шкафа и читала книгу.
- Да? Ну, и как он? - с интересом спросила Энн. У нее опять появилось странное чувство, будто все происшедшее ей приснилось. Ей показалось, что Лесли говорит о человеке, которого она никогда не видела.
Лесли распустила свои волосы, и они упали на колени.
- Что бы ни случилось, у меня есть ты, - сказала она. - Жизнь не может быть пустой, когда есть такой друг, как ты. Ты для меня не только друг, ты для меня как мать. Погладь меня по голове и дай мне высказать, что значит для меня твоя дружба с тех пор, как я встретила тебя на скалистом берегу.
Глава 34
Корабль мечты прибывает в гавань
Однажды утром, когда золотые лучи солнца освещали волны моря, когда дул теплый ветер, на горизонте показалась большая птица. Она прилетела в Четыре Ветра из страны вечерних звезд и несла в клюве маленькое спящее очаровательное создание. Аист был уставшим и оглядывался вокруг. Он знал, что находится недалеко от места назначения, но все еще не мог найти нужный дом.
Вот на горизонте показался большой белый дом, стоящий на высокой скале из красного камня. Дом ярко светился. Но ни один аист не согласился бы оставить там ребенка. Старый серый дом, окруженный ивами, выглядел более обещающим, но это все равно было не то.
Стоявший за цветочными клумбами странный зеленый дом не вызывал сомнений. Он, конечно, не подходил. Но тут аист приободрился. Он бросил взгляд на местность за ручьем. Там стоял маленький белый дом, у ворот росли две пихты, из трубы спиралью сочился дымок. Этот дом, казалось, был просто создан для детей. Аист облегченно вздохнул и стал снижаться.
Спустя полчаса Гилберт сбежал вниз по лестнице и вошел в комнату. В комнате сидела Марилла с бледным, как у привидения, лицом. Она с волнением посмотрела на Гилберта.
- Марилла, Энн послала меня сказать вам, что к нам прибыл маленький джентльмен. У него с собой не много вещей, но он, очевидно, собирается остаться.
- О, Боже мой! - воскликнула Марилла. - Неужели? Не хочешь ли ты сказать мне, что все уже позади? Почему вы не позвали меня раньше?
- Энн не хотела беспокоить тебя без надобности. Еще два часа назад все было спокойно. На этот раз никакого риска не было, не то что год назад.
- И, Гилберт, этот ребенок будет жить? - Да, я совершенно в этом уверен. Он весит десять фунтов, да вы сами послушайте, слышите, как он кричит? С легкими у него определенно все в порядке. Медсестра сказала, что волосы у мальчика будут рыжие. Энн так разозлилась на нее за эти слова, что я до смерти перепугался.
Тот день был одним из самых прекрасных в маленьком "доме мечты".
- Наконец-то! - сказала Энн. - Сегодня сбылась моя самая заветная мечта. Она выглядела усталой, но счастливой. - О, Марилла! Я не могу в это поверить после того, что случилось в тот ужасный день прошлым летом. У меня с того дня не переставало болеть сердце, но теперь боль прошла.
- Этот малыш займет место Джой, - сказала мисс Корнелия.
- О, нет, нет, нет! Он не может этого сделать, и никто не может. Он никогда не займет место Джой. У этого малыша есть свое собственное место. Какой он милый! Марилла, посмотри, какой крошечный человечек! У Джой свое место. Она всегда будет в моем сердце. Если бы она осталась жива, ей сейчас был бы уже год. Она ходила бы вокруг нас на своих маленьких ножках, таких милых и пухленьких, и лепетала бы что-нибудь. Я так ясно представляю ее себе, Марилла. О, теперь я поняла, что капитан Джим был прав. Прошлым летом, когда я так убивалась по Джой, он сказал мне, что Бог приготовил для меня лучшую участь, чем я думаю. Бог не допустит, чтобы моя умершая дочь стала для меня чужой. За этот год я убедилась, что так не случится. Я вижу, как она растет. Проходит неделя за неделей, и она становится все больше и больше. Я знаю, как она будет выглядеть, когда подрастет. Поэтому она не будет для меня чужой, и, когда мы встретимся, я узнаю ее. О, Марилла, посмотри на эти маленькие ручонки! Какая прелесть! Я не могу себе представить, как это они могут быть такими милыми, такими хорошенькими.
- Было бы странно, если бы они не были такими, - ответила Марилла, улыбаясь. Все волнения были "позади, и Марилла снова стала обычной Мариллой.
- О, да, я знаю, но все равно. Как они могут быть такими совершенными, пропорциональными, законченными? Каждый ноготок как будто после маникюра. А ножки, Марилла, ты посмотри только на его ножки!
- Ножки как ножки. - изрекла Марилла. - Они такие, какими и должны быть.
- Посмотри, как он прижимает мой палец! Мне кажется, что мы давно уже вместе. Он так сильно плакал, когда медсестра забрала его от меня, как будто знал меня раньше. Марилла, ты ведь не думаешь, правда, ты не считаешь, что его волосы рыжие?
- Что-то я пока вообще не вижу никаких волос, - сказала Марилла. - На твоем месте я не переживала бы по этому поводу, пока волосы не появились.
- Да что ты, Марилла, у него есть волосы, посмотри на голову, вот здесь немножко видно. В любом случае, медсестра сказала, что глаза у него карие, а лоб в точности как у Гилберта.
- И у него очаровательные ушки, дорогая миссис, - пропищала Сьюзан. - Я первым делом посмотрела на его уши. Нос и глаза еще изменятся, и вы сейчас не можете сказать, какими они будут, но уши останутся такими, какие они есть, на всю жизнь. Мы всегда остаемся с теми ушами, с какими родились. Посмотрите на эти раковины, они так красиво посажены! Вам никогда не придется краснеть за его уши, миссис доктор.
Энн была вне себя от счастья. Люди приходили и восхищались ее младенцем, приносили подарки, как давным-давно мудрецы несли свои подарки младенцу, лежащему в яслях среди овец. Лесли, поющая от радости какую-то песенку, стояла, склонившись над кроваткой, как Мадонна, ее золотые волосы сияли как нимб. Мисс Корнелия так ловко пеленала малыша и ухаживала за ним, как это могла делать только лучшая мать. Капитан Джим носил ребенка на своих огромных руках, глядя на него восхищенными глазами.
- Энн, а как ты собираешься назвать его?
- Джеймс Мэтью, это имена двух самых чудесных джентльменов, которых я когда-либо знала.
Гилберт улыбнулся.
- Я плохо был знаком с Мэтью. Он был таким скромным. Мы, мальчишки, не могли дружить с ним, но я согласен с тобой в том, что капитан Джим один из редких, чудесных людей, которые когда-либо жили на свете. Он очень рад, что мы дали его имя этому созданию.
- Да, Джеймс Мэтью - очень хорошее имя, - сказала мисс Корнелия. - Я очень рада, что вы не дали ему какое-нибудь вычурное имя из романа. Ему не будет стыдно носить свое имя, даже когда он станет дедушкой. Миссис Вильям Дрей в Долине назвала свою малышку Бетси-Шекспир. Тоже мне! Я рада, что у вас не было проблем с именем. Некоторым людям с этим явно не везет. Помню, когда родился первый ребенок Стэнли Флэг, то было очень много споров о том, как назвать его. У нее было так много родственников, что никак не могли решить, в честь кого назвать первенца. Поэтому бедное создание два года прожило без имени. Его звали то "большой малыш", то "маленький мальчик". Потом его стали звать "большой малыш", а его младшего брата просто "крошка". Наконец, одного назвали Питер, а другого - Исаак, в честь двух их дедушек. А ты знаешь о семье шотландцев Мак-Небов на окраине Долины? У них двенадцать сыновей. Самого старшего зовут Большой Нейл, а самого младшего - Маленький Нейл. Два Нейла в одной семье.
- Я где-то читала, что первый ребенок - это поэма, а десятый - проза, засмеялась Энн. - Мак-Небы подумали, что двенадцатый ребенок - это пересказ того, что уже было одиннадцать раз.
- Нет, все-таки надо отдать должное большим семьям, - вздохнула мисс Корнелия. - Восемь лет я была единственным ребенком в семье. Мне особо и не хотелось иметь ни брата, ни сестру. Мама заставляла меня молиться о том, чтобы у меня был брат или сестра, и я молилась, можешь мне поверить. И вот однажды тетя Нелли пришла ко мне и сказала: "Корнелия, наверху, в маминой комнате, тебя ждет маленький брат. Ты можешь подняться и посмотреть на него". Я была так возбуждена, что просто взлетела наверх. И старая миссис Флэг, взяв ребенка на руки, принесла его показать мне, б, Энн, никогда в моей жизни я не была так разочарована. Ведь я молилась богу о брате, который был бы старше меня на два года.
- И как долго вы оставались разочарованной? - спросила Энн, смеясь.
- Где-то около недели я вообще не смотрела на ребенка. Никто не знал, что случилось, потому что я никому ничего не говорила. Но затем все наладилось. Он высовывал свои маленькие ручки из-под одеяла и тянул их ко мне. Со временем я полюбила его. Но по-настоящему я стала любить его все-таки тогда, когда одна моя школьная подруга пришла ко мне и сказала, что мой брат ужасно мал для своего возраста. Я просто вышла из себя и накричала на нее. Я сказала, что она ничего не смыслит в детях, что мой брат - самый чудесный малыш в мире. И после этого я стала восхищаться своим братом. Моя мать умерла, когда ему не было и трех лет, поэтому я была ему и сестрой, и матерью одновременно. Бедный малыш Он никогда не был сильным. Он умер, когда ему было немного за двадцать. Я отдала бы все на свете, Энн, лишь бы он только остался жив.
Мисс Корнелия вздохнула. Гилберт спустился вниз, а Лесли укладывала маленького Джеймса Мэтью спать. Как только мисс Корнелия и Энн остались одни, Корнелия нагнулась к уху Энн и шепнула:
- Энн, дорогая, вчера я получила письмо от Оуэна Форда. В данный момент он находится в Ванкувере, но он спрашивает, можно ли приехать. Ты знаешь, что это значит. Надеюсь, мы все делаем правильно.
- Мы не могли поступить никак иначе. Даже если бы мы хотели, то не смогли бы отговорить его от приезда в Четыре Ветра, - быстро сказала Энн. Ей не нравилось быть свахой. Слова мисс Корнелии заставили ее почувствовать себя именно в этой роли. Затем она продолжила:
- Не говорите Лесли, что он приезжает, пока он не будет здесь, - сказала она, - Если она узнает, то, я уверена, она сразу же уедет куда-нибудь. Она уже давно собирается куда-нибудь уехать. На днях она сказала мне, что хочет поехать в Монтрель и работать там сестрой.
- Хорошо, дорогая Энн, - сказала мисс Корнелия, кивая головой. - Я так и сделаю, можешь быть спокойна. Мы сделали все, что могли, остальное же - дело Провидения.
Глава 35
Политика в Четырех Ветрах
К тому времени, как силы Энн восстановились, остров, на котором они жиля, впрочем, как и вся Канада, был охвачен бурей предвыборной кампании. Гилберт, который был ярым консерватором, оказался по уши втянутым в предвыборную борьбу и принимал участие в выступлениях, так как был хорошим оратором. Он стал часто выступать на собраниях в деревне. Мисс Корнелия не одобряла его активное участие в политике и сказала Энн следующее:
- Доктор Дэйв никогда этим не занимался. Доктор Блайз позже поймет, что он совершает ошибку, можешь мне поверить. Политика не то дело, куда должен вмешиваться порядочный мужчина.
- Что же, правительство страны должно быть всеми покинуто? По-вашему, с ним должны остаться только негодяи? - спросила Энн.
- Да, тем более, что эти негодяи - консерваторы, - сердито буркнула мисс Корнелия. - Мужчины и политика - зло от одного корня. Вот либералы - это совсем другое дело, совсем другое. Они отличаются друг от друга как небо и земля. Но консерваторы или либералы, а я советую доктору Блайзу избегать политики. Ты знаешь, к чему это может привести. Его политическая деятельность к тому моменту, когда начнутся выборы, может занести его в Оттаву. Тогда он бросит свою медицинскую практику на произвол судьбы.
- Ну ладно, ладно, не накликайте беду, - сказала Энн. - Ставки очень высоки. Гилберт сильно заинтересован в предвыборной кампании. Давайте лучше не думать об этом. Посмотрите на маленького Джема. Хотя, наверное, было бы правильнее писать его имя через "и", ведь мы назвали малыша в честь капитана Джима. Ну разве он не красавец? Посмотрите на эти ямочки на локтях. Воспитывать его будете вы, мисс Корнелия, и я. Мы воспитаем его, и он вырастет хорошим консерватором.
- Хорошим человеком, - поправила мисс Корнелия. - Их мало, и они очень ценятся. Хотя, прошу тебя обратить внимание, я хотела бы, чтобы он стал либералом. Что же касается выборов, то мы должны быть благодарны, что нам никуда не приходится уезжать. Хотя из-за этих выборов у нас в Четырех Ветрах даже воздух стал другим. Все Эллиоты, Крауфорды и Мак-Алистеры вышли на тропу войны. Они готовы к самым тяжелым сражениям. У нас все-таки тише и спокойнее, а все потому, что здесь очень мало мужчин. Капитан Джим - либерал, но, по-моему, он очень стыдится этого, потому что никогда не заводит разговор о политике. У меня нет никаких сомнений, что консерваторы опять наберут большее количество голосов и в их руках опять окажется вся власть.
Но мисс Корнелия ошибалась. Рано утром после выборов капитан Джим заглянул в маленький дом, чтобы сообщить потрясающую новость. Все-таки микробы политики есть даже в пожилых мирных людях, таких, например, как капитан Джим. Его щеки пылали, а в глазах светился огонек молодости и радости.
- Миссис Блайз, либералы набрали большинство голосов. После восемнадцати черных лет, когда либералы проигрывали, справедливость наконец-то восторжествовала. Теперь у этой страны есть шанс.
- Никогда не слышала от вас таких речей. Сразу видно, что вы ярый сторонник либералов. Не знала, что в вас есть политическая злоба, - засмеялась Энн. Она не была удивлена происшедшим. Маленький Джем сказал в то утро:
"Агу". Никакие выборы, никакие взлеты и падения династий, никакие споры между либералами и консерваторами не могли сравниться по важности с этим удивительным, почти сверхъестественным событием.
- Эта злоба копилась годами, - сказал капитан Джим с улыбкой. - Раньше я считал себя просто симпатизирующим либералам, но когда пришло известие о том, что мы прошли на выборах, я почувствовал, каким ярым либералом я был на самом деле.
- Вы знаете, что доктор и я - консерваторы?
- Да, это единственная плохая новость. А вот мисс Корнелия тоже либерал, как и я. Я зашел к ней по пути и сообщил новость.
- Разве вы не знаете, что вам надо более бережно относиться к своему здоровью?
- Да, но я не мог откладывать.
- И как она это восприняла?
- Очень спокойно, миссис Блайз, очень спокойно. Она сказала.., что же она сказала? Ах, да, она сказала: "А-а-а... Провидение ниспослало сезон человечности на всю нашу страну, впрочем, и на отдельных людей. Вам, либералам, было холодно и голодно в течение многих лет. Постарайтесь как можно скорее согреться и наесться до отвала, потому что вы не продержитесь у власти долго". - "Ну, Корнелия, - сказал я, - может быть, Провидение решило, что сейчас Канаде нужен очень длительный период человечности". Ах, Сьюзан, ты слышала новости? Либералы прошли на выборах.
Сьюзан только что вышла из кухни, держа в руках огромный красивый торт.
- Правда? - сказала она. - Ну что же, мои розы всегда хороши, будь у власти либералы или консерваторы. Если бы какая-нибудь партия могла сделать так, чтобы неделю назад пошел дождь, и наш сад был бы спасен от ужасной засухи, то я проголосовала бы за эту партию. Кстати, не зайдете ли вы на кухню и не посмотрите ли на мясо, которое я должна приготовить для обеда? Мне кажется, оно слишком грубое, и нам следует сменить мясника так же, как и партию.
Однажды вечером, через неделю, Энн решила прогуляться на маяк и спросить, нет ли у капитана Джима свежей рыбы. Она впервые разлучалась с маленьким Джимом. Это было такой трагедией! А вдруг он начнет плакать? А вдруг Сьюзан не знает точно, как с ним обращаться? Но Сьюзан успокоила Энн.
- У меня большой опыт по уходу за детьми, дорогая миссис доктор, разве вы не знаете?
- Да, может быть, Сьюзан, но все равно. Когда я была маленькой, то сидела с тремя парами близнецов. Когда они плакали, я давала им мяту или касторку с одинаковым равнодушием. Теперь мне страшно об этом подумать.
- Да не волнуйтесь вы. Если он заплачет, я приложу к его животу горячую грелку, - сказала Сьюзан.
- Только не слишком горячую, не забудь, - с волнением сказала Энн. - Ох, может, мне лучше никуда не ходить?
- Не волнуйтесь, миссис доктор, Сьюзан не из тех, кто делает ожоги малышам. Да он и не собирается плакать.
Наконец Энн собралась и отправилась на маяк. По пути ее волнения почти исчезли, и она шла, наслаждаясь природой. Капитана Джима не было в гостиной маяка, там сидел какой-то другой мужчина. Он был среднего возраста, довольно красивый, чисто выбритый. Энн не знала его. Тем не менее, когда она присела, он завел с ней разговор, как будто они были давно знакомы. В его словах не было ничего обидного, но Энн отвечала очень холодно и даже раздраженно, так как думала, что разговаривает с незнакомцем. "И с какой стати он так со мной разговаривает?" - думала Энн. Она поговорила несколько минут, затем мужчина встал, извинился и вышел. Энн заметила какой-то насмешливый огонек в его глазах, и это рассердило ее. Кем он был? В нем было что-то очень знакомое, но Энн была уверена, что никогда не видела его.
- Капитан Джим, кто был этот человек, который только что ушел? - спросила Энн, когда капитан Джим вошел в дом.
- Маршалл Эллиот, - ответил капитан Джим.
- Маршалл Эллиот! - воскликнула Энн. - О нет, хотя да, это был его голос. Я не знала, что это он, я так невежливо говорила с ним, я, наверное, обидела его. Почему он не сказал мне ничего? Он должен был видеть, что я не узнаю его.
- Не волнуйся, ты не обидела его. Он думает, что все ото очень весело. Да, Маршалл Эллиот в конце концов сбрил свою бороду и постриг волосы. Ведь его партия прошла, как ты знаешь. Я и сам не узнал его, когда увидел в первый раз. Но чую, после выборов он был в магазине Картера Флэга. С толпой других жителей Маршалл ожидал новостей. Около двенадцати пришла новость о том, что либералы победили. Он не плакал и не кричал. Он оставил это право за другими, они, надо сказать, воспользовались им в полную меру. Толпа чуть не снесла крышу в магазине. Все консерваторы были в магазине Раймонда Рассела. Там, конечно, такого оживления не было. А Маршалл направился прямо к парикмахерской Августа Пальмера. Август в тот момент находился в своей кровати и крепко спал. Но Маршалл колотил в дверь, пока тот не проснулся и не соизволил спуститься вниз. Он спросил, в чем дело и почему это Маршалл поднял такой шум - Пойдем в твою парикмахерскую. Там ты сделаешь лучшую работу в своей жизни, - сказал Маршалл. - Либералы выиграли на выборах, так что тебе придется до восхода солнца стричь одного из самых ярых либералов.
Август был вне себя, частично потому, что его подняли с постели посреди ночи, а частично потому, что он был консерватором. Он сказал, что не бреет по ночам.
- Ты сделаешь то, что я хочу, соня, - сказал Маршалл. - А то я так надаю тебе, что ты мать забудешь.
Августу ничего не оставалось делать, как стричь Маршалла, потому что Маршалл был силен, как бык, а Август был очень маленького роста.
- Хорошо, я побрею и постригу тебя, но если ты еще хоть слово скажешь о либералах, я просто зарежу тебя лезвием.
Кто бы мог подумать, что Август может быть таким кровожадным? Это еще раз наглядно показывает, что политика может сделать с мужчиной. Маршалл сделал, как его просили. Он ни слова не сказал о выборах. Когда все было окончено, Маршалл встал и ушел. Когда он входил в свой дом, старая домовладелица встала узнать, кто пришел, Маршалл или мальчик-слуга. Когда она вышла в коридор и увидела незнакомого мужчину, то издала пронзительный вопль и упала в обморок. Маршаллу Эллиоту пришлось послать за доктором, который привел ее в чувство. Но еще в течение нескольких дней она не могла без дрожи смотреть на Маршалла.
У капитана Джима не оказалось свежей рыбы. В то лето он редко рыбачил на своей лодке. Его продолжительные экспедиции закончились. Большую часть времени он проводил сидя у окна, выходящего в море, положив седую голову на руки. Вот и в тот день он долго сидел так, задумавшись, как будто окунувшись в прошлое. И Энн не стала его отвлекать.
- Разве это не красиво, миссис Блайз, - сказал капитан Джим, глядя на небо, где величественно садилось солнце. - Хотел бы я, чтобы вы сегодня утром видели восход солнца. Это было просто великолепно. Я видел много восходов в разных странах мира, я тысячи раз наблюдал восходы у нас в Четырех Ветрах, но никогда я не видел такого восхода, как сегодня утром. Человек не может выбрать время своей смерти. Но если бы у меня была такая возможность, я предпочел бы пересечь отмель и отправиться в последнее плавание по приказанию Великого Капитана на рассвете. Глядя на восходы, я часто думал, что ждет нас там. Мне кажется, миссис Блайз, что там, где восходит солнце, я найду потерянную Маргарет.
С тех пор, как капитан Джим рассказал Энн историю о пропавшей Маргарет, он часто вспоминал о ней. Его любовь к ней была видна в каждом оттенке его голоса. Он ни на миг не забывал о ней.
- Надеюсь, что, когда придет мое время, я уйду быстро и легко. Я не трус, миссис Блайз, я сотни раз смотрел в глаза смерти без каких-либо эмоций. Но мысль о медленной смерти ужасает меня.
- Не говорите о том, что вы покинете нас, дорогой капитан Джим, взмолилась Энн дрожащим голосом. Она взяла в свою руку ладонь капитана Джима. Раньше его руки были такими сильными. А теперь они дрожали. - Что же мы будем делать без вас?
Капитан Джим улыбнулся.
- Все будет хорошо, миссис Блайз, но вы никогда не забудете старого моряка? Те, кто принадлежит к расе Джозефа, всегда помнят друг друга. Мне приятно думать о том, что память обо мне не будет причинять боль моим друзьям, им это будет доставлять удовольствие и радость, я верю, я надеюсь на это. Когда Маргарет позовет меня, я не задержусь здесь долго, я всегда готов последовать за ней. Я говорю об этом, потому что хочу, чтобы вы оказали мне одну любезность. Мой бедный старый Мэйт, - капитан Джим протянул руку и взял огромного теплого кота с бархатной шерстью. Мэйт, лежавший до этого, свернувшись клубочком, на софе, потянулся и мяукнул. Затем он снова свернулся клубочком и замурлыкал. - О нем некому позаботиться, кроме меня. Я не могу думать без боли о том, что мой кот может остаться без присмотра, как это было много лет назад, когда я нашел его. Если со мной что-нибудь случится, вы дадите Мэйту приют и кусок, миссис Блайз?
- Конечно, капитан Джим. Я обязательно позабочусь о нем.
- Тогда я спокоен. Это все, о чем я хотел попросить вас. Теперь, когда ваш маленький Джем заплачет, Мэйт успокоит и развеселит его. Мне больно видеть слезы в его милых глазах. А теперь, не почитаете ли вы мне стихи? Я помню, как однажды вы цитировали отрывок из Теннисона. Не могли бы вы прочитать его для меня еще раз?
Медленно и четко Энн начала читать самый красивый отрывок из песни Теннисона "Пересекая отмель".
- Да, миссис Блайз, - сказал капитан Джим, когда она закончила. - Все так, все так. Вы говорите, что он не был моряком. Не знаю как, но ему удалось очень точно выразить чувства моряка. Он не хочет никакой грусти прощания, и я тоже, миссис Блайз, потому что там, за отмелью, мне будет хорошо.
Глава 36
Новые надежды
- Что там пишут из Грин-Гейблз, Энн? Какие новости?
- Ничего особенного, - ответила Энн, складывая письмо, которое она только что получила от Мариллы. - Они наняли Джека Доннела, он покрыл им крышу черепицей. Он сильно изменился с тех пор, как мы уехали. Похоже, он взялся за ум и стал добросовестно работать. Помню его маму. Она всегда мечтала, чтобы он стал профессором в колледже. Никогда не забуду, как она пришла в школу и сказала мне, что я должна называть ее сына не иначе как профессором.
- Ну и как, его теперь так кто-нибудь называет?
- Очевидно, нет. Он давно забросил учебу. Похоже, даже его мать смирилась с тем, что ее сын не будет профессором в колледже, и отказалась от идеи заставить всех звать его профессором. Еще Маршалл пишет, что у Доры есть жених. Подумать только, у этой маленькой девочки! Она еще совсем ребенок!
- Между прочим, Доре уже семнадцать, - заметил Гилберт. - Чарли Слоун и я были без ума от тебя, когда тебе было семнадцать лет.
- Да, Гилберт, - сказала Энн с улыбкой, - похоже, я отстала от времени. Мне, наверное, скоро придется смириться с тем, что шестилетние дети, вообразив себя достаточно взрослыми, будут иметь женихов и невест. Жених Доры - Ральф Эндрю, брат Джейн. Он запомнился мне, как маленький толстенький белокурый мальчуган, который всегда отставал от своих одноклассников. Я, конечно, понимаю, что он подрос, изменился и стал, наверное, очень красивым молодым человеком.
- Наверное, Дора рано выйдет замуж. Она относится к людям такого типа, как Шарлотта Четвертая. Она никогда не упустит свой первый шанс Из-за боязни, что другого у нее не будет.
- Ну, если она решила выйти замуж за Ральфа, то я только могу пожелать, чтобы Ральф был немного поэнергичнее, чем его брат Билли, - пропела Энн.
- Ну, тогда уж надо надеяться и на то, - сказал Гилберт, - что он будет рассчитывать только на самого себя. Энн, а ты вышла бы замуж за Билли, если бы он сам тебя об этом попросил? Ты сделала бы это, если бы он не послал Джейн просить твоей руки вместо себя?
- Да, я могла бы это сделать, - сказала Энн, захлебываясь от смеха при воспоминании о своем первом женихе, который стеснялся сам сделать ей предложение. - Я была бы шокирована тем фактом, что он сам делает мне предложение. Я ходила бы как загипнотизированная и сделала бы большую глупость, приняв его предложение. Мы должны радоваться, что он сватался ко мне через своего приятеля.
- Вчера я получила письмо от Джорджа Мура, - сказала Лесли. Она сидела в мягком кресле около книжного шкафа и читала книгу.
- Да? Ну, и как он? - с интересом спросила Энн. У нее опять появилось странное чувство, будто все происшедшее ей приснилось. Ей показалось, что Лесли говорит о человеке, которого она никогда не видела.