Моррис Уильям. Воды дивных островов

   Девушка стояла перед ним, смущенная, словно причинила старику зло. Наконец старец поднял взгляд:"Обязательно ли тебе уезжать сегодня? Почему бы тебе не переночевать с нами и не отправиться в путь рано утром?"
   Заряночка не знала, как отказать ему, такой несчастный вид был у старика; вот так случилось, что согласилась она погостить до завтра. Тогда хозяин дома вдруг развеселился и возрадовался, и поцеловал гостье руку, и сделался весьма разговорчив, и принялся рассказывать всякий вздор касательно дней своей юности. Но когда девушка снова спросила у старца, как он попал на остров, и что означает огромный разрушенный замок, тот вдруг понес совершенную чушь, лишенную всякого смысла, и отвечал невпопад; хотя во всем прочем вел он речи толковые и пространные, и изъяснялся высоким слогом.
   Затем снова изменилось настроение старца, и принялся он сокрушаться по поводу отъезда девушки, и что отныне не с кем ему будет и словом-то разумным перемолвиться. Заряночка улыбнулась старику и молвила:"Однако же малые эти дети подрастут со временем; с каждым месяцем будут они становиться тебе лучшими товарищами". "Прекрасное дитя, - отвечал хозяин дома, - ничего-то ты не знаешь. Дни мои сочтены, потому в любом случае недолго мне осталось следить, как взрослеют они. Но скажу тебе более: повзрослеть они не повзрослеют; такими, как сейчас, останутся они до тех самых пор, когда увижу я их и землю в последний раз".
   Весьма подивилась Заряночка этому слову, и взглянула на остров уже иными глазами; и показался ей край этот несколько зловещим; однако же вопросила она старика:"А меняешься ли ты, ежели они не меняются?" Он расхохотался как-то мрачно, и молвил:"Для старца, что жил здесь до меня, старость сменилась смертью; могу ли я измениться к лучшему? Первое, что пришлось мне тут сделать, это похоронить старика". Полюбопытствовала Заряночка:"А были ли здесь в ту пору дети?" "Да, - отвечал хозяин дома, вот эти самые и были, ибо ни малейшей разницы я не вижу". Вопросила Заряночка:"А как давно это случилось? И как попал ты сюда?" Лицо старца утратило разумное выражение, и не заговорил, а забормотал он невнятно:"Не знаю, нет; нет, нет, нет, нет; не знаю, не ведаю, ничуть, чуть-чуть". Но вскорости снова пришел он в себя, и принялся рассказывать гостье о знатной леди графского семейства, о супруге барона, что была к нему весьма благосклонна. Старец по-прежнему лежал на траве, а девушка стояла перед ним; и вот ухватил он рукою за край ее платья, и притянул гостью к себе, и принялся поглаживать ее ножки; и Заряночка устыдилась и рассердилась немного. Старец же ничуть не смутился, но сел и молвил:"Ну что же, раз должно тебе отплыть завтра, так станем же сегодня веселиться да радоваться. И молю тебя, прекрасное дитя, поговори со мною подольше, ибо нежный твой голос радует слух несказанно". С этими словами хозяин дома поднялся на ноги и молвил:"Теперь принесу я тебе кое-что, от чего взыграют сердца наши". И повернулся он, и пошел к дому.
   Озадаченная, осталась Заряночка стоять на месте: девушка совсем упала духом, ибо теперь старец не внушал ей ни малейшего расположения, а дети вдруг показались бесплотными призраками, или, в лучшем случае, существами того же порядка, что кролики или козы; и пожалела она, что согласилась остаться на ночь. И сказала себе странница:"Опасаюсь я ловушки либо обмана; неужели и за этим всем стоит ведьма? Ибо старик еще полон сил, и хотя порою ведет себя неразумно, может быть, колдовство наставило его коварству".
   Но тут старик снова вышел на свет, неся в руках бочонок и деревянную чашу грубой работы; и подошел он к Заряночке, и опустился на землю, и велел ей сесть рядом, и молвил:"Может быть, я услышу больше нежного твоего голоса, после того, как милые твои губки прикоснутся к краю чаши". С этими словами он налил чашу доверху, и протянул ее Заряночке; и ло! - то был прозрачный добрый медовый напиток. Девушка отпила немного, и, по правде говоря, осталась весьма довольна; и воспряла духом. Тут отдала она чашу старцу, твердо отказываясь от новой порции. Что до хозяина дома, он осушил чашу до дна, все время глядя поверх края на гостью, а затем налил себе еще, и еще, и еще. Однако же, хотя следовало ожидать, что добрый мед развяжет его язык, и понесет старец всякий бессвязный вздор, тот, напротив, повел речи еще осмотрительнее, и сделался еще менее многословен, и еще более учтив и важен, чем изначально. Но, в конце-концов, он и в самом деле перестал узнавать Заряночку, и кто она есть такая, и принялся говорить церемонно да выспренно, словно бы обращался к баронам и графам, и знатным дамам; но вдруг голова его откинулась, он упал лицом вниз, и сознание покинуло старца.
   Сперва Заряночка испугалась, что хозяин дома скончался или близок к смерти; девушка опустилась перед ним на колени, и приподняла его голову, и принесла воды, и спрыснула его лицо. Но тут заметила она, что старец дышит достаточно ровно и что губы его и щеки почти не побледнели, и поняла гостья, что все с ним в порядке, просто сила медового напитка взяла над ним верх. Потому Заряночка уложила старика поудобнее, и поднялась на ноги, и огляделась по сторонам, и увидела, что неподалеку играют дети, а более ничего нет поблизости; одни только птицы щебечут в кустарнике либо перепархивают нетерпеливо по своим делам от места к месту. Тогда ножки ее и ступни словно бы сами собою повернули девушку в сторону берега, где стояла Посыльная Ладья, и Заряночка двинулась туда торопливо, но стараясь при этом ступать как можно тише. Сердце беглянки неистово билось от страха, что ей помешают, а глаза озабоченно всматривались в кустарник и заросли, словно опасалась она, как бы не появился оттуда враг, знакомый или новый.
   Но теперь воля девушки стала вполне ясна ее ногам, и принесли они беглянку к кромке воды и к длинной песчаной косе, далее которой расстилалась водная гладь, поблескивая в знойном и безветреном вечернем воздухе. Девушка легко взошла на борт, и пробудила Посыльную Ладью, совершив кровавое жертвоприношение, и та повиновалась ей, и стрелой понеслась на юг.
   Глава 10. Заряночка приплывает на Остров Королев.
   Когда проснулась Заряночка на следующее утро, солнце стояло высоко, лодка по-прежнему стремительно неслась по волнам, но впереди уже показалась земля: зеленый остров невысоко поднимался над водою, словно редкостной красоты луг раскинулся на озерной глади; деревья, что в изобилии росли тут и там, радовали глаз. А среди деревьев, неподалеку от берега, возвышался огромный дворец, белоснежный и прекрасный, словно бы только что отстроенный, с великолепными шпицами и украшенными резьбою покатыми крышами.
   Но вот, наконец, нос лодки уткнулся в тростники и камыши у кромки воды, и Заряночка, не мешкая, сошла на берег, и сладкое благоухание луга, на который ступила скиталица, воскресил перед взором девушки образ Зеленого Острова, с которым так давно распрощалась она.
   Но теперь, едва оказалась странница на твердой земле, снова охватил ее страх, и колени ее подогнулись, так, что с трудом устояла она на ногах: так опасалась девушка снова оказаться в ловушке. При первом же взгляде на роскошную обитель испугалась Заряночка, что поджидает ее там какая-нибудь заносчивая и жестокая леди, и не найдется добросердечных дев, чтобы спасти ее.
   Заряночка осмотрелась по сторонам, и не увидела на всем зеленом лугу ни мужчины, ни женщины, ни тягловой скотины, ни дойной коровы или козы; взор различал только маленьких обитателей кустарника да полевицы, что стояла в цвету, да птиц, что шныряли в траве либо распевали на ветвях.
   Тогда подумалось девушке, что следует идти вперед, иначе, чего доброго, поручения своего она не исполнит; и Посыльная Ладья может и не повиноваться скиталице, ежели не пройдет она испытания до конца; потому Заряночка с замирающим сердцем двинулась к дому.
   Вскоре оказалась девушка на крыльце белоснежного дворца, так и не встретив по пути ни души, и не услышав даже голоса человеческого; и, позабыв о страхе, весьма дивилась Заряночка великолепию помянутого дома и новехонькому его виду; ибо походил дворец на цельный цветок, пробившийся из-под земли, и каждая деталь его подчеркивала и усиливала красоту прочих деталей; и столь изумлял новизной он, что могло показаться, будто каменщики сняли леса только вчера; однако же благоуханные садовые цветы у подножия стен нимало не были смяты.
   И вот поднимается Заряночка по крыльцу к завешенному входу в огромную залу; и остановилась девушка ненадолго, и отдышалась, дабы успокоиться и взять себя в руки перед встречей со знатными, могущественными владыками, коих ожидала она застать внутри. Так собралась Заряночка с духом; одно только смущало ее, а именно, что из просторного и роскошного зала не доносилось не звука, так, что даже подумалось скиталице, а уж не покинули ли дворца его былые правители.
   Гостья коснулась рукою двери, и дверь с легкостью распахнулась перед гостьей, и вошла она, и в самом деле увидела внутри нечто новое. Ибо по всей длине зала и поперек тоже расставлены были столы, а за столами сидело без числа народу, и руки пирующих протянуты были к ножу и блюду, к тарелке и кубку; однако такая тишина царила в зале, что трели птиц, доносившиеся из дворцового сада, оглушали девушку, словно голоса детей Адама.
   Тут заметила гостья, что все собравшиеся, от знати, восседавшей на возвышении до поставленных повсюду слуг, - все это были женщины; ни одного мужа не различала Заряночка со своего места; все до единой были хороши собою, а многие просто прекрасны; щеки пирующих алели, глаза сияли, и волосы струились вниз роскошной волною. Так стояла скиталица долго, не смея пошевелиться, но ожидая, чтобы какая-нибудь из дам заговорила бы и все повернули бы головы к вновь вошедшей. Но никто не повернулся, никто не произнес ни слова. И среди этого безмолвия ужас девушки усилился несказанно, и столь тяжким бременем лег на сердце, что в конце-концов силы бедняжку оставили, и она рухнула на пол без сознания.
   Когда Заряночка снова пришла в себя, и обморочный бред рассеялся, заметила она, что, судя по положению солнца в окнах, пролежала она в таком состоянии долго, скорее все два часа, нежели один; и сперва закрыла девушка лицо руками, сжавшись в комочек, чтобы не видеть безмолвной залы, ибо царила в ней прежняя тишина. Затем медленно поднялась Заряночка, и шуршание ее платья и легкие ее шаги громом отдались в ушах девушки. Снова оказавшись на ногах, посланница укрепила свое сердце, и двинулась к центру зала, дивясь еще более, чем прежде. Ибо когда приблизилась она к восседающим за столом дамам, и прошла мимо прислужниц, задевая их краем платья, заметила гостья, что ни одна из них не дышит, и поняла, что не говорят они и не движутся, потому что мертвы.
   Первым побуждением девушки было немедленно убежать, но снова воспомнила она о своем поручении, и направилась в конец зала, к самому возвышению; и там, близ высокого стола, увидела она нечто новое. Ибо стояли там погребальные дроги, разубранные золотом и пурпурными тканями, а на них возлежал высокий муж, король, судя по виду, при поясе и короне; а подле погребальных дрог, у самого изголовья, застыла на коленях королева, - на редкость прекрасно сложенная, облаченная в парчу и жемчуга; она заломила руки, лицо ее искажено было страданием и болью. А поперек груди короля лежал окровавленный меч; и еще заметила Заряночка, что в то время как леди казалась живой и цвет лица ее ничуть не поблек, король был бледен, словно воск, и щеки его впали, а глаза закрыли плакальщицы.
   Долго глядела и дивилась Заряночка; и теперь, ежели страху у нее поубавилось, то сердце ее переполнила бесконечная жалость ко всем этим людям, что мертвыми призраками восседали за столами в древней роскоши и великолепии. И не вовсе избавилась девушка от мысли, что они еще, чего доброго, пробудятся и набросятся на нее, и заставят присоединиться к немому сборищу, и станет она одной из них. Тут почувствовала бедняжка, что мысли ее мутятся, и испугалась, что снова потеряет сознание и не придет в себя более, но останется лежать навсегда подле образа мертвого короля.
   Потому совладала Заряночка и со страхом, и с горем, и стремительно прошла по залу, не оглядываясь ни направо, ни налево, и вышла в сад, но не задержалась и там, ибо слишком близко находился сад к навеки умолкшему сообществу. Оттуда поспешила девушка на открытый луг, и милыми и родными показались ей знойный солнечный свет и крикливые птицы, и шелест листвы. Однако же, в таком смятении была бедняжка, что снова закружилась у нее голова, и почувствовала она, что не в состоянии более сделать ни шагу. Тогда из последних сил добрела она до куста боярышника, и в тени его рухнула на землю, и долго пролежала там без сознания.
   Глава 11. А теперь оказалась она на Острове Королей.
   Когда Заряночка пришла в себя, уже сгущались сумерки. Девушка вскочила на ноги и поспешила к Посыльной Ладье, ибо ни за что на свете не пожелала бы она провести ночь на этом жутком острове, ибо кто знает, вдруг собравшиеся в зале оживут и примутся разгуливать себе в сумерках и в темноте. Странница легко поднялась на борт, и принесла свою кровь в жертву гордыне ладьи, и та ожила, и понесла ее прочь, и так девушка скользила сквозь ночь, пока не заснула.
   Когда пробудилась она, вокруг было светлым-светло, солнце как раз поднималось, и ло! - впереди, на расстоянии полумили, обнаружился каменистый остров: крутые склоны резко уходили вверх, нависая над берегом; а далее, словно бы опираясь на клыки скал и пики нагорий, стоял замок, белокаменный, высокий и массивный; однако же, надо полагать, из-за нагромождений скал, не занимал он много места. Ровно так же, как и изысканный дворец вчерашнего дня, замок казался только что отстроенным, и, хотя Заряночка и неискушена была в делах такого рода, сердце подсказало девушке, что этот дом возведен для нужд битвы.
   Опечалилась Заряночка, видя, сколь необжит и мрачен остров, однако же как только ладья пристала к берегу в каменистой бухте, где к нагорным высотам вел достаточно крутой подъем, девушка тут же сошла на берег и двинулась вверх, к белым зубчатым стенам. Вскорости оказалась она на прямой каменистой тропе между двумя стенами скал, так что потеряла на время замок из виду, пока не добралась до ровной площадки, что глядела с высоты на синюю воду; а прямо напротив, рукой подать, перед девушкой громоздились огромные башни и стены. Нелегкий путь утомил Заряночку, и ощутила она себя до крайности беззащитной и слишком маленькой, чтобы иметь дело с такой грозной частью мира; и отвага ее иссякла, равно как и уверенность в поручении. Бедняжка опустилась на камень и бурно зарыдала.
   Спустя какое-то время страннице сделалось лучше, и она подняла взор, и оглядела могучую крепость, и молвила:"Ох, будь этот замок и вполовину меньше чем есть, и того было бы достаточно, чтобы запугать меня". Однако же так и не встала Заряночка. Тогда она выставила вперед ножку и проговорила вслух:"Скалистая эта тропа оказалась суровым испытанием для туфель Атры и прелестной их кружевной отделки; ежели хочу я сохранить их в узнаваемом виде, надо бы мне поторопиться, либо пойти босиком".
   С этими словами поднялась Заряночка, и звук собственного голоса порядком напугал девушку, хотя в том месте царило отнюдь не безмолвие; ветер налетал то на замок, то на скалы, и, всякий раз наталкиваясь на непреодолимое препятствие, метался по углам сей рыночной площади, где торг вели пустотой. Ибо не было во дворе ни рыцаря, ни оруженосца, ни вооруженного воина; над стенами не сверкали острия пик, на галереях у бойниц не мерцали шлемы; у ворот не стояли привратники; подъемный мост над глубокой пропастью был опущен, решетки подняты, и огромные двери распахнуты настежь.
   Заряночка укрепила свое сердце, и поспешила вперед, и миновала мост, и вошла в задний двор, и, не мешкая, подступила к двери огромного зала, и с легкостью отворила ее, как и давеча, ожидая увидеть нечто подобное вчерашнему зрелищу; именно так оно и случилось.
   Воистину этот зал не был ни светлым, ни изысканным, и не пестрел золотом и переливами ярких цветов, как давешний; огромные округлые колонны подпирали широкий каменный свод, из камня же были сделаны и столы; а шпалеры, что завешивали стены, изображали ужасные сцены сражения и смерти: на полотне гибли города, рушились башни, и пламя пожирало дома.
   Тем не менее, и в этом зале собрались немые и недвижные призраки, хотя и не столь многочисленной толпою, как в давешнем; казалось, что мужи сошлись сюда на совет, скорее чем на пир. По правую руку от вошедшей, вдоль завесы, выстроились в ряд могучие воины в полном вооружении; забрала шлемов скрывали их лица; а ниже возвышения, по обе стороны от высокого стола, тоже замерли закованные в доспехи рыцари; а за главным столом, озирая залу сверху, восседали три коронованных владыки; у каждого на коленях лежал обнаженный меч, и три престарелых мудреца застыли перед ними.
   Заряночка обвела взглядом зал, борясь со страхом: однако же на этом испытание не закончилось, ибо решила девушка, что следует пройти через весь зал к самому возвышению, иначе Посыльная Ладья может ее не послушаться. Прямиком к возвышению и направилась посланница, минуя по пути вооруженных воинов, что восседали за продольными рядами столов, словно бы дожидаясь окончания совета. И хотя ни слова, ни даже дыхания не срывалось с мертвых уст, шума было предостаточно, ибо в зале, как и снаружи, гулял ветер, и метался от стены к стене, и под порывами его гремело и грохотало оружие, развешанное по стенам, и развевались гобелены, и эхо стонало в углах и гудело под сводом.
   И вот подошла Заряночка к возвышению, и остановилась подле одного из мудрецов, и окинула взглядом королей, и дрогнула перед величием и мощью, что некогда заключены были в них. Затем отвернулась она и поглядела на пол, и ло! - там, прямо перед возвышением, на золоченых погребальных дрогах возлежала женщина; редкостной красотою отличалась она при жизни, густая волна длинных золотых волос струилась с ее головы; но теперь покойница была бледнее воска, губы ее побелели и щеки ввалились. Дорогие пурпурные ткани одевали стан королевы, с одной стороны обнажена была ее грудь, и виднелся след, что проложила погубившая даму сталь.
   Долго не сводила с нее глаз Заряночка, но вот рассудила скиталица, что ежели задержится долее среди свирепых воинов подле мертвой женщины, очень скоро лишится она рассудка, ибо несказанный ужас, с коим доселе удавалось ей справиться, вновь овладел ею. Потому повернулась девушка, и торопливо пересекла зал, и вышла за двери, и миновала мост, и побежала легкой стопою вниз по каменистой тропе, тем же путем, каким пришла; и, наконец, не в силах более сделать ни шагу, она рухнула на землю в тени огромного валуна, задыхаясь, совершенно измученная; однако же бодрости духа не утратила Заряночка и сознания не потеряла, - потому, может быть, что задала задачу столь тяжелую ногам своим.
   Так лежала она, не закрывая глаз, во власти тревоги, час или около того, а затем уснула и проспала до того времени, как день стал клониться к закату, и никто чужестранку не потревожил. Затем девушка поднялась, и спустилась к судну, сокрушаясь и гадая, сколько еще подобных ужасов поджидает ее на пути; и уж не везет ли ее Посыльная Ладья туда, где более не встретятся ей дети Адама, но только мертвые призраки живущих. Ужели все в мире вымерло с тех пор, как покинула она Остров Юных и Старых?
   Как бы то ни было, ничего не оставалось делать Заряночке, кроме
   как сесть в ладью, и насытить ее жадную душу кровью, и направить ее словами заклинания. А потом, пока летела ладья вперед, и быстро сгущались сумерки, девушка оглянулась назад и словно бы увидела далекий лес в северном орте, и одетый дубами горный кряж, где повстречала она некогда лесную матушку; и тогда показалось страннице, будто слышит она слова Абундии:"Суждено нам встретиться вновь". И тотчас же приободрилась Заряночка, и жизнь перестала представляться ей в столь мрачном свете.
   Сгустились сумерки, и настала ночь, и скользила беглянка сквозь тьму, пока не заснула, затерянная одна-одинешенька на лоне вод.
   Глава 12. О Заряночке и о том, как приплыла она к Острову Где Царило Ничто.
   Заряночка пробудилась задолго до рассвета, в серых предутренних сумерках, и обнаружила, что ладья снова пристала к берегу. С трудом удавалось ей разглядеть, на что похожа помянутая земля; потому скиталица осталась сидеть в лодке, терпеливо поджидая наступления дня; однако же когда настал день, мало что нового различил взор девушки. Остров был совершенно плоским, и едва поднимался над водою,
   - не больше, чем рябь от попутной струи в погожий день; не виднелось на нем ни деревьев, ни кустов, ни травы; и, насколько хватало глаз, ни один фут его поверхности ничем не отличался от другого. Тем не менее сочла посланница, что следует ей сойти на берег и бросить вызов приключению, иначе поручение ее останется неисполненным.
   И вот Заряночка вышла из лодки, и обнаружила, что весь берег усыпан среднего размера галькой, и ровным счетом ничего там не росло, ни самой малой травинки; и наклонилась девушка к самой земле и обыскала гальку, и не нашла там ни червя, ни жука, ни даже склизких и юрких созданий, что живут обычно в такого рода почве.
   Заряночка прошла чуть дальше, а затем еще чуть дальше, но ландшафт нимало не менялся; вперед и вперед шагала она, так ничего и не встретив; судя по солнцу, шла она на юг; день же стоял безветреный.
   Немалый путь проделала девушка, но так и не вышла к южному берегу острова, и не встретила ни холма, ни даже муравейника, с вершины которого могла бы оглядеться по сторонам; и показалось Заряночке, что так может она идти до бесконечности, и, в конце-концов, уйти в Никуда. Потому порешила она возвратиться к ладье и покинуть этот отвратительный остров, раз уж никакого иного приключения здесь ее не ждет. А к тому времени настал полдень; и повернула Заряночка, и сделала несколько шагов в обратном направлении.
   Но тут солнце, что до того ярко сияло в небесах, вдруг погасло, словно догоревшая свеча, и над головою у девушки все сделалось тускло-серым, а под ногами все стало буро-коричневым. Но Заряночка решила, что, идя все прямо да прямо, сумеет вернуться к челну, и решительно двинулась в путь. Час за часом шла она, не останавливаясь, но так и не различил ее взгляд ни проблеска северного берега, и ландшафт вокруг нее нимало не изменился.
   А так случилось, что незадолго за тем, как Заряночка повернула назад, она подкрепилась ломтем хлеба и кусочком сыра, и теперь, как наклонилась она к самой земле, пристально вглядываясь в поисках хоть какого-нибудь указания дороги, как, скажем, следы ее, уводящие к югу, заметила девушка у себя под ногами нечто белое в сгущающихся сумерках (ибо день клонился к концу), и подняла она находку, и обнаружила, что это крошка хлеба, и поняла, что не иначе как обронила крошку за обедом семью часами раньше, ибо до того коврига лежала нетронутой в ее суме. Тогда мучительный страх и горе овладели Заряночкой, ибо поняла она, что в этой унылой земле, каждый клочок которой ничем не отличается от прочих, она, должно быть, описала круг, и снова возвратилась на то же самое место, где впервые повернула назад, к северному берегу.
   Однако упрямо не желала она вовсе отречься от надежды, и облеклась в броню отваги. Воистину понимала Заряночка, что идти в сумерках - пустая затея; потому прилегла она на пустоши, и решилась уснуть, ежели сможет, и дождаться нового дня, а затем сново поискать дороги, ибо подумалось ей, что, может статься, следующий день окажется погожим и солнечным. И поскольку несказанно устала она, бродя по пустыне целый день, она тотчас же заснула и проспала всю короткую ночь напролет.
   Когда же пробудилась Заряночка и увидела, что принес новый день, совсем упало у нее сердце, ибо теперь стеною окружал ее густой и темный туман (хотя вроде бы стоял белый день), так что, даже если бы и встретилось ей на пути что-нибудь приметное, девушка все равно не сумела бы ничего разглядеть на расстоянии нескольких шагов. Так стояла она, понурив голову и пытаясь думать, но навязчивая мысль о близкой смерти рассеяла все прочие мысли, что поблекли и угасли на ее зловещем фоне.
   Долго стояла так Заряночка; но затем вдруг словно озарило ее. Девушка запустила руку в вышитый кошель, что свисал с набедренного пояса Виридис, и извлекла оттуда кремень, сталь и трут, что прежде служили ей в лодке для разведения огня. Затем поднесла она руку к голове, и извлекла на свет прядь волос, подаренную Абундией, что свернутой хранилась в короне великолепного убранства ее собственных пышных локонов. Заряночка вытащила из помянутой пряди два волоска, и взяла их в зубы, пока вкладывала прядь на место; а затем, бледная и дрожащая, принялась разжигать огонь. Едва же затлел трут, воскликнула девушка:"О лесная матушка, лесная матушка! Как же встретимся мы вновь, как обещала ты мне, ежели погибну я на этой бесплодной пустоши? О лесная матушка, если бы только могла ты прийти ко мне на помощь!"
   Тут Заряночка запалила волоски один за другим, и затаила дух, выжидая, но долгое время ничего не происходило, и сердце у нее упало, и застыла она на месте, как камень.