– Прощай, прекрасный Феникс, – прошептала она, представив его скачущим на коне. Ей вспомнился отрывок из его письма:
« Не кори себя за то, что произошло между нами. Как бы то ни было, знакомство с тобой изменило меня к лучшему».
Губы Мерри изогнулись в печальной ироничной улыбке. Их встреча ее тоже изменила к лучшему. Она больше не жаждала смерти, никого не проклинала. Стала добрее.
– Решили прогуляться, сэр Люк?
От неожиданности Люк вздрогнул и остановился. Мгновение назад в зале никого не было. Так по крайней мере ему казалось. Видимо, за то время, что он лежал, прикованный к постели, его бдительность ослабла.
Рубака, сидевший в кресле у камина, поднялся, положив на сиденье толстый фолиант. Он пристально смотрел на Люка.
Люк вспомнил о послании, которое держал у себя на поясе, и подумал, что нет никакого смысла скрывать от Рубаки намерение вызвать сюда свою армию. С другой стороны, излишняя осведомленность Рубаки представляла для Люка определенную опасность. Он непременно расскажет об этом своей чересчур активной супруге, и та вновь попытается женить Люка на Мерри.
– Я подумал, что прогулка во внутреннем дворе пойдет мне на пользу, – ответил Люк.
На самом деле он направлялся к казармам, чтобы передать послание одному из солдат.
– Отлично, – произнес Рубака. – Охотно составлю вам компанию.
– Благодарю вас, – сквозь зубы процедил Люк и двинулся к выходу.
– Как ваша рана? – справился Рубака.
Люк поморщился.
– Грех жаловаться, слава Богу, что я выжил.
– Следует признать, что у Мерри талант к естественным наукам, – произнес Рубака. – Жаль, что здесь нет университетов. Она могла бы добиться больших успехов в медицине.
Люк представил себе Мерри в Оксфорде, среди молодых людей в университетских шапочках. Женись он на Мерри, это было бы возможно, но Люк не собирается на ней жениться.
Спускаясь с лестницы, Люк, обливаясь потом, остановился на последней ступеньке и привалился спиной к стене. Через открытую дверь он видел казарму, к которой направлялся.
Рубака тоже остановился и лениво прислонился к противоположной стене. Его сверлящий взгляд действовал Люку на нервы.
Оттолкнувшись от стены, Люк перешагнул порог. «Трус», – обругал он себя и двинулся дальше. Но вдруг споткнулся и от пронзившей его боли едва не упал на колени. Согнувшись пополам, он ощутил на плече руку Рубаки. И тут до него донеслись крики толпы у ворот. Услышав их впервые, он решил, что за стенами замка устроили праздник, но, видимо, ошибся, поскольку Рубака не принимал в нем участия. Когда Люк спросил об этом Мегги, служанку, та пробормотала что-то невразумительное и убежала.
Потихоньку разгибаясь, Люк почувствовал, что штанина увлажнилась. Это означало, что рана снова начала кровоточить.
Прерывисто дыша, он выпрямился во весь рост и взглянул Рубаке в глаза.
– Не передадите ли вы моим людям послание? – спросил Люк, чувствуя, что сам не в силах этого сделать.
– Разумеется, – ответил Рубака.
Люк вынул из-за пояса свернутый в трубку пергамент и сказал:
– Можете его прочитать.
Бегло просмотрев послание, Рубака сказал:
– Правильное решение. Появление вашей армии разгонит недовольных. Мы представим все таким образом, будто королевская армия прибыла за моей свояченицей.
Люк с недоумением уставился на Рубаку.
– О каких недовольных вы говорите?
Рубака жестом указал на толпу:
– Они требуют выдачи Мерри.
Люк не верил своим ушам.
– В ту ночь, когда вы сюда прибыли, прошел сильный дождь, погубивший урожай. И в этом обвинили Мерри, ведьму из Маунт-Грейс. Охотники за вознаграждением распространили слух, что она нашла здесь прибежище.
Люк судорожно сглотнул. Бедная Мерри! Неужели ее вечно будут травить, как дикого зверя?
– Вы полагаете, что армия сможет разогнать толпу?
– Должна, – произнес Рубака. – Ведь вы увезете Мерри отсюда связанную, как пленницу.
Люк опешил.
– Разве я говорил, что увезу Мерри с собой? Я обещал сэру Роджеру доставить ее в Хелмсли и выполнил свое обещание. А уж теперь вы позаботьтесь о ней. Это ваш долг.
– И вы еще говорите о долге, сэр Люк! – гневно воскликнул Рубака. – Вы соблазнили девушку, а теперь знать ее не желаете!
– Это она вам сказала? – возмутился Люк.
– Нет. Она ни словом о вас не обмолвилась.
– Тогда с какой стати вы меня обвиняете?
– Она ждет ребенка, – бросил Рубака.
– Что вы сказали?
– Ваше семя дало всходы. И вы должны поступить, как положено в таких случаях.
Потрясенный, Люк молча смотрел на Рубаку. Мерри ждет ребенка? Несмотря на его старания не допустить этого?
– Вы уверены?
– Моя жена редко ошибается.
Ребенок! Сын или дочь! Неожиданный дар, благословение небес! Нет. Страшный кошмар. Как он мог потерять контроль над собой? Излить семя в лоно Мерри?
Боже, как все осложнилось. Он не может жениться на Мерри. Девушке из Северного Йоркшира. Да еще обвиняемой в колдовстве!
– Послушайте, – обратился к нему Рубака, – Если вы увезете ее отсюда как пленницу, крестьяне решат, что закон счел необходимым вмешаться. Они вернутся на фермы и забудут о Мерри. Возможно, удастся ввести в заблуждение охотников за вознаграждением. Кто слышал о ней на юге Англии? Там не станут ее преследовать.
Люк покачал головой. Он был зол на себя. Зол на родственников Мерри. Они снова пытались навязать ее ему!
– Ее подвергнут гонениям по другому поводу, – мрачно произнес Люк. – Генрих будет недоволен. Я обручен с его кузиной.
В глазах Рубаки вспыхнули опасные огоньки.
– Если вы здесь умрете, – тихо произнес он с укоризной в голосе, – все подумают, что всему виной попавшая в рану зараза. Надеюсь, я ясно выразился?
Люк задумался.
Он с детства мечтал завладеть Арунделом. Разрыв помолвки с Амалией, кузиной принца, поставит под удар вопрос о его правонаследовании.
Зато ему не придется терпеть в своей постели Амалию, ее место займет Мерри. Ведь Генрих относится к нему скорее как к слуге, чем как к вассалу. Не пора ли стать независимым, как его дед, никогда не терявший чувства собственного достоинства?
Он родился бастардом и лишь ценой невероятных усилий добился высокого положения, став главным королевским землепользователем. Но ради этого пожертвовал собственным достоинством. Но для будущего ребенка Люк не хотел такой судьбы.
– Ну? – спросил Рубака, сжав кулак.
Люк провел рукой по своим длинным волосам и вздохнул.
– Зовите священника, – бросил он.
В этот миг он вдруг почувствовал прилив жизненных сил, его душа запела от восторга. Впервые Люк почувствовал себя свободным.
Он бросил вызов принцу. Мерри станет его женой и родит ему ребенка.
Но в следующий момент Люка охватили сомнения. Что, если Генрих разгневается и Люку придется выбирать между Мерри и Арунделом? Люк решил не думать об этом и положиться на судьбу.
Глава 14
« Не кори себя за то, что произошло между нами. Как бы то ни было, знакомство с тобой изменило меня к лучшему».
Губы Мерри изогнулись в печальной ироничной улыбке. Их встреча ее тоже изменила к лучшему. Она больше не жаждала смерти, никого не проклинала. Стала добрее.
– Решили прогуляться, сэр Люк?
От неожиданности Люк вздрогнул и остановился. Мгновение назад в зале никого не было. Так по крайней мере ему казалось. Видимо, за то время, что он лежал, прикованный к постели, его бдительность ослабла.
Рубака, сидевший в кресле у камина, поднялся, положив на сиденье толстый фолиант. Он пристально смотрел на Люка.
Люк вспомнил о послании, которое держал у себя на поясе, и подумал, что нет никакого смысла скрывать от Рубаки намерение вызвать сюда свою армию. С другой стороны, излишняя осведомленность Рубаки представляла для Люка определенную опасность. Он непременно расскажет об этом своей чересчур активной супруге, и та вновь попытается женить Люка на Мерри.
– Я подумал, что прогулка во внутреннем дворе пойдет мне на пользу, – ответил Люк.
На самом деле он направлялся к казармам, чтобы передать послание одному из солдат.
– Отлично, – произнес Рубака. – Охотно составлю вам компанию.
– Благодарю вас, – сквозь зубы процедил Люк и двинулся к выходу.
– Как ваша рана? – справился Рубака.
Люк поморщился.
– Грех жаловаться, слава Богу, что я выжил.
– Следует признать, что у Мерри талант к естественным наукам, – произнес Рубака. – Жаль, что здесь нет университетов. Она могла бы добиться больших успехов в медицине.
Люк представил себе Мерри в Оксфорде, среди молодых людей в университетских шапочках. Женись он на Мерри, это было бы возможно, но Люк не собирается на ней жениться.
Спускаясь с лестницы, Люк, обливаясь потом, остановился на последней ступеньке и привалился спиной к стене. Через открытую дверь он видел казарму, к которой направлялся.
Рубака тоже остановился и лениво прислонился к противоположной стене. Его сверлящий взгляд действовал Люку на нервы.
Оттолкнувшись от стены, Люк перешагнул порог. «Трус», – обругал он себя и двинулся дальше. Но вдруг споткнулся и от пронзившей его боли едва не упал на колени. Согнувшись пополам, он ощутил на плече руку Рубаки. И тут до него донеслись крики толпы у ворот. Услышав их впервые, он решил, что за стенами замка устроили праздник, но, видимо, ошибся, поскольку Рубака не принимал в нем участия. Когда Люк спросил об этом Мегги, служанку, та пробормотала что-то невразумительное и убежала.
Потихоньку разгибаясь, Люк почувствовал, что штанина увлажнилась. Это означало, что рана снова начала кровоточить.
Прерывисто дыша, он выпрямился во весь рост и взглянул Рубаке в глаза.
– Не передадите ли вы моим людям послание? – спросил Люк, чувствуя, что сам не в силах этого сделать.
– Разумеется, – ответил Рубака.
Люк вынул из-за пояса свернутый в трубку пергамент и сказал:
– Можете его прочитать.
Бегло просмотрев послание, Рубака сказал:
– Правильное решение. Появление вашей армии разгонит недовольных. Мы представим все таким образом, будто королевская армия прибыла за моей свояченицей.
Люк с недоумением уставился на Рубаку.
– О каких недовольных вы говорите?
Рубака жестом указал на толпу:
– Они требуют выдачи Мерри.
Люк не верил своим ушам.
– В ту ночь, когда вы сюда прибыли, прошел сильный дождь, погубивший урожай. И в этом обвинили Мерри, ведьму из Маунт-Грейс. Охотники за вознаграждением распространили слух, что она нашла здесь прибежище.
Люк судорожно сглотнул. Бедная Мерри! Неужели ее вечно будут травить, как дикого зверя?
– Вы полагаете, что армия сможет разогнать толпу?
– Должна, – произнес Рубака. – Ведь вы увезете Мерри отсюда связанную, как пленницу.
Люк опешил.
– Разве я говорил, что увезу Мерри с собой? Я обещал сэру Роджеру доставить ее в Хелмсли и выполнил свое обещание. А уж теперь вы позаботьтесь о ней. Это ваш долг.
– И вы еще говорите о долге, сэр Люк! – гневно воскликнул Рубака. – Вы соблазнили девушку, а теперь знать ее не желаете!
– Это она вам сказала? – возмутился Люк.
– Нет. Она ни словом о вас не обмолвилась.
– Тогда с какой стати вы меня обвиняете?
– Она ждет ребенка, – бросил Рубака.
– Что вы сказали?
– Ваше семя дало всходы. И вы должны поступить, как положено в таких случаях.
Потрясенный, Люк молча смотрел на Рубаку. Мерри ждет ребенка? Несмотря на его старания не допустить этого?
– Вы уверены?
– Моя жена редко ошибается.
Ребенок! Сын или дочь! Неожиданный дар, благословение небес! Нет. Страшный кошмар. Как он мог потерять контроль над собой? Излить семя в лоно Мерри?
Боже, как все осложнилось. Он не может жениться на Мерри. Девушке из Северного Йоркшира. Да еще обвиняемой в колдовстве!
– Послушайте, – обратился к нему Рубака, – Если вы увезете ее отсюда как пленницу, крестьяне решат, что закон счел необходимым вмешаться. Они вернутся на фермы и забудут о Мерри. Возможно, удастся ввести в заблуждение охотников за вознаграждением. Кто слышал о ней на юге Англии? Там не станут ее преследовать.
Люк покачал головой. Он был зол на себя. Зол на родственников Мерри. Они снова пытались навязать ее ему!
– Ее подвергнут гонениям по другому поводу, – мрачно произнес Люк. – Генрих будет недоволен. Я обручен с его кузиной.
В глазах Рубаки вспыхнули опасные огоньки.
– Если вы здесь умрете, – тихо произнес он с укоризной в голосе, – все подумают, что всему виной попавшая в рану зараза. Надеюсь, я ясно выразился?
Люк задумался.
Он с детства мечтал завладеть Арунделом. Разрыв помолвки с Амалией, кузиной принца, поставит под удар вопрос о его правонаследовании.
Зато ему не придется терпеть в своей постели Амалию, ее место займет Мерри. Ведь Генрих относится к нему скорее как к слуге, чем как к вассалу. Не пора ли стать независимым, как его дед, никогда не терявший чувства собственного достоинства?
Он родился бастардом и лишь ценой невероятных усилий добился высокого положения, став главным королевским землепользователем. Но ради этого пожертвовал собственным достоинством. Но для будущего ребенка Люк не хотел такой судьбы.
– Ну? – спросил Рубака, сжав кулак.
Люк провел рукой по своим длинным волосам и вздохнул.
– Зовите священника, – бросил он.
В этот миг он вдруг почувствовал прилив жизненных сил, его душа запела от восторга. Впервые Люк почувствовал себя свободным.
Он бросил вызов принцу. Мерри станет его женой и родит ему ребенка.
Но в следующий момент Люка охватили сомнения. Что, если Генрих разгневается и Люку придется выбирать между Мерри и Арунделом? Люк решил не думать об этом и положиться на судьбу.
Глава 14
Зычный голос Элреда Риво гремел на всю часовню. В воздухе поплыли клубы благовоний.
– Клянетесь ли вы, сэр Люк, своей честью и оружием заботиться о жене, любить ее и лелеять до конца дней своих?
Рука Люка, державшая руку Мерри, слегка задрожала.
Почему он согласился на ней жениться, думала Мерри. Кларисса ей объяснила, что Люк счел своим долгом отплатить ей за то, что она спасла ему жизнь, ну и, конечно же, питает к Мерри нежные чувства.
Мерри попыталась сама спросить об этом Люка прошлой ночью, когда впервые увиделась с ним после того ужасного случая, когда, полагая, что он в беспамятстве, позволила себе некоторые вольности, а увидев, что он в сознании, в ужасе убежала. Сейчас она могла убедиться, что Люка не избивали до потери сознания и не распинали на дыбе, вынуждая жениться на ней. Так что страхи ее были напрасны.
Люк поймал ее взгляд и слегка покраснел. Его усадили рядом с ней, предоставив им возможность поговорить. Но едва Мерри собралась с духом спросить его, действительно ли он хочет взять ее в жены, как перед ними появился поднос с вареными угрями, и Мерри стошнило от рыбного запаха. Мерри вынуждена была покинуть большой зал и больше не вернулась.
Утром в Хелмсли приехала ее младшая сестра. Мерри и Кларисса были несказанно рады и провели с ней остаток дня.
Мерри не переставала удивляться, глядя на Киндру, которую помнила ребенком. Сейчас это была взрослая девушка, но все с той же копной красновато-золотистых волос и ямочками на щеках, что придавало ей шаловливый вид. Хотя баронесса Ле Бург научила ее манерам высокородной леди, склонности к насмешливым репликам Киндра не утратила. Она великолепно изображала дородную леди Ле Бург и ее мужа, скупого барона, до слез насмешив сестер.
Мерри была готова весь день просплетничать с сестрами, но на послеобеденное время были назначены примерки. В рекордно короткий срок требовалось сшить свадебное платье и приданое. Четыре белошвейки трудились день и ночь не покладая рук. Стоя на табурете, подбадриваемая сестрами, Мерри готова была поверить, что в ее жизни произошел поворот к лучшему. Могущественный Феникс попросил ее руки в знак благодарности за то, что она спасла ему жизнь. Дни ее гонений близились к концу, ибо он собирался увезти ее в крепость на юге, где она начнет новую жизнь под именем леди Ленуар.
В то утро Мерри разбудили чуть свет, чтобы искупать, умастить маслом и надушить. Кларисса и Киндра уговорили ее поесть, но она испытывала отвращение к пище. После обеда Мерри нарядили в платье из алебастрового шелка. С поясом из драгоценных янтарных звеньев и таким же венцом на голове она едва могла узнать себя, стоя перед зеркалом, и готова была поверить, что Феникс действительно желал обладать ею. С янтарной диадемой на голове она выглядела величественной, как королева, и ничуть не походила на ведьму. Однако ее по-прежнему мучили сомнения.
Почему вдруг Люк разорвал помолвку с леди Амалией и взял в жены ведьму? Быть может, это Кларисса заставила его поступить подобным образом?
На Люке была туника цвета вина, которую ему наверняка дал Рубака. Шафранный плащ и усыпанный драгоценностями кинжал на поясе придавали ему официальный вид, и лишь подрагивание руки выдавало его эмоции. Но что оно означало? Что ему страшно произносить обет, что он боится будущего так же, как она? Или же он счастлив, что теперь Мерри принадлежит ему?
Когда Мерри произносила слова обета, у нее дрожали колени. Она боялась, что рухнет на каменный пол и изрыгнет на сапоги Люка содержимое своего желудка.
Но он сжал ее руку, и дурнота прошла. Завершающие слова клятвы Мерри произнесла вполне уверенно. Аббат велел им закрепить клятву поцелуем. Мерри охватила паника. С той ночи в Айверсли Люк ни разу ее не поцеловал.
Люк нежно коснулся кончиками пальцев ее щеки, избавив от страха. В следующий миг он наклонился, и Мерри закрыла глаза.
С нежностью, от которой у Мерри перехватило дыхание, он прижался губами к ее губам. В ней проснулось удивление. Ей хотелось поверить – о, как же ей хотелось поверить – в то, в чем пыталась убедить ее Кларисса; что Люк выбрал ее из чувства благодарности.
Он оторвался от ее губ и посмотрел на нее с чем-то вроде безрассудства в глазах.
– Ты красивая, жена, – произнес он, раздевая ее взглядом.
Жена! Ее сердце едва не выскочило из груди. Закружилась голова. Чтобы не упасть, Мерри схватилась за его тунику и провалилась в беспамятство.
– Как ты себя чувствуешь, Мерри? – без конца спрашивал Люк.
Мерри сидела на кровати, откинувшись на подушки.
– Хорошо, – заверила его Мерри, робко улыбаясь.
Она пришла в себя в комнате для гостей, переоборудованной в спальню и украшенной гирляндами роз. У постели сидел Люк. Но к ее огорчению, служанки прогнали его, сняли с Мерри подвенечное платье и, хотя солнце еще не зашло, надели на нее ночную рубашку, отделанную кружевом.
Мерри отказалась ужинать в большом зале, где накрыли столы. Ее тошнило от множества запахов. А главное – она мечтала уединиться со своим мужем. Ей все еще не верилось, что они обвенчались!
Он сидел на краю кровати, не сводя с нее глаз. Мерри глубоко тронуло, что Люк остался с ней, а не присоединился к гостям. Возможно, это означало, что он… но нет, она не настолько наивна. Конечно же, он женился на ней не по любви, а из чувства долга.
– Вот мы и поменялись местами, – произнесла Мерри, нарушив молчание. – Я – больная, а ты – лекарь.
Люк не улыбнулся, настроение у него было мрачное, о чем свидетельствовали стиснутые челюсти. Он, наверное, жалеет, что женился на ней.
– Спасибо, что выходила меня, – поблагодарил Люк, – спасла мне жизнь.
– Пожалуйста, – в тон ему ответила Мерри. Вот она причина, по которой он взял ее в жены. На его скулах заиграли желваки.
– Надеюсь, ты не испытываешь угрызений совести из-за того, что убила того юнца, который напал на меня, – неожиданно произнес он.
– Я не думаю об этом, – призналась Мерри. – Но если бы тебе снова грозила опасность, я не колеблясь поступила бы точно так же.
Мерри тут же пожалела о сказанном. Пусть бы он первым сделал признание.
– Ты прекрасная целительница. Сожалею, что препятствовал твоему стремлению пользовать барона Айверсли и Филиппа. Прими мои извинения.
Его официальность начала злить Мерри.
– Не по этой ли причине ты на мне женился? – спросила она.
– Отчасти да, – ответил Люк.
– А еще почему?
Он поднял взгляд, остановив его на уровне лифа ее расшитой ночной рубашки. Уверенная, что сквозь рисунок проглядывают соски, Мерри захотела прикрыться. Но тут он положил руку ей на живот и посмотрел ей в глаза.
Он знает! Знает, что она беременна. Но ведь она никому не говорила. Ни Клариссе, ни Киндре. Хранила это в тайне.
– Твоя сестра сказала, что ты носишь под сердцем моего ребенка. Это правда?
Мерри судорожно сглотнула.
– Откуда она знает? Я ей ничего не говорила. Я никогда не думала, что ты…
– Договаривай!
– Женишься на мне, – произнесла она с горечью. Люк поднялся. На его лице отразилась боль.
– Ты бы предпочла, чтобы мой ребенок родился бастардом? – Люк с трудом сдерживал гнев.
– Я не хотела стать для тебя обузой…
– Ребенок не обуза, – возразил Люк, подошел к очагу и стал смотреть на огонь.
Так вот оно что! Люк женился на ней ради ребенка! Это было для нее настоящим ударом.
– Я имела в виду не ребенка, говоря об обузе, – поправила она его, с трудом выталкивая слова из сжавшегося горла. – Ты говорил, что будешь содержать ребенка, если он появится. Но ты не упомянул, станешь ли содержать й меня. Поэтому я удивилась, зачем тебе эти хлопоты, если при этом тебе пришлось разорвать помолвку…
– Ребенок должен жить с отцом и матерью, ты согласна?
– Да, конечно, – закивала она. И все же, женившись на ней, Люк поступил неразумно. Генрих не простит ему этого. – Что скажет принц? – спросила Мерри.
Люк вернулся к постели. Выражение его лица оставалось непроницаемым.
– Я разберусь с этим сам, – мрачно ответил он. – В твоем положении не следует волноваться. Ты уверена, что чувствуешь себя хорошо?
– Уверена, – ответила Мерри, хотя на душе у нее кошки скребли.
Как могла она подумать, что Люк питает к ней нежные чувства?
Она видела, как его взгляд снова скользнул по ее груди, но у нее не было ни малейшего желания близости с ним.
– Я устала, – произнесла Мерри.
– Я тоже, – сказал Люк и рухнул на кровать рядом с ней.
Он обнял ее и привлек к себе. Их тела прильнули друг к другу. Люк что-то пробормотал. Мерри охватило желание.
Видимо, он ждал ее капитуляции. Мерри его жена и обязана исполнять свой супружеский долг. Люк учащенно дышал, хотя глаза его были закрыты. В любви он Мерри не признался, но испытывал к ней плотское влечение. В какой-то степени это утешило Мерри.
Неожиданно Люк повернулся лицом к ней и вдавил ее в матрас весом своего тела. Она замерла в напряжении, стараясь не поддаваться его обаянию, но от его взгляда у нее перехватило дыхание. Не скрывая своих намерений, он прикоснулся губами к ее губам очень осторожно, но в следующий момент поцеловал ее страстно, почти грубо.
Против такого натиска Мерри не могла устоять. Люк мял ее груди, и это доставляло ей ни с чем не сравнимое наслаждение.
Он стал ласкать ее бедра, не сводя с нее глаз, и все это молча. А Мерри ждала хоть слова нежности, хоть какого-нибудь утешения.
– Разденься, – попросил Люк.
В его глазах горел плотоядный огонь.
Мерри сняла рубашку и положила в изголовье кровати.
– Что это? – спросил Люк, как только она села, не сводя глаз с родимого пятна чуть выше ее правой ягодицы.
– Моя дьявольская отметина. Я родилась с ней, – ответила Мерри с насмешливой улыбкой.
– Не смей так говорить, – с гневом произнес Люк. – В Западном Эссексе никому не придет в голову называть тебя ведьмой. Забудь об этом. – Люк ласково провел ладонью по родимому пятну. – Оно похоже на полумесяц, – добавил он. – Украшает тебя.
Люк покрыл Мерри поцелуями, затем обвил рукой ее талию и рывком подтянул к краю постели.
– Я твой должник, – сказал он, опустился на колени и раздвинул ей ноги.
– Не открывай глаза, – попросил Люк, – лежи тихо, не двигайся.
Она догадалась, что он собирается сделать с ней то же самое, что она сделала с ним, когда он был без сознания. Люк наклонился и достал что-то из-под кровати. Мерри приоткрыла глаза.
– Не подглядывай, – строго произнес Люк.
Она снова закрыла глаза и в этот момент ощутила между ног что-то вязкое и влажное. Мерри догадалась, что это мазь со сладковатым запахом розмарина. Помоги ей Боже, он и впрямь намерен осуществить задуманное.
От его прикосновений к ее самым потаенным местам Мерри чувствовала приближение кульминации, но Люк вдруг остановился, заставляя ее стонать от разочарования.
– Потерпи, дриада. – Его голос дрожал от желания. – Сейчас получишь свой приз.
Лаская пальцами ее лоно, Люк привел Мерри к вершине наслаждения.
Едва она пришла в себя, как Люк спустил шоссы и вошел в нее. Он двигался в таком бешеном ритме, что у Мерри дух захватывало.
Люк снова довел ее до экстаза и излил в нее семя, не сказав ни одного ласкового слова.
Мерри почувствовала себя уязвленной. Больше всего ей сейчас хотелось уединиться. Люк уронил лицо ей на грудь.
– Прости меня, – прошептал он, целуя ее.
Мерри пришла в замешательство. В Айверсли он вел себя совсем по-другому. Бедный Люк, подумала Мерри. Слишком многое он принес в жертву, чтобы жениться на ней.
– За что? – Она взъерошила его волосы.
Он вскинул голову.
– Ты себя плохо чувствуешь, – пояснил он. – Я не должен был тебя трогать.
– Мне уже лучше, – успокоила его Мерри и, взяв ночную рубашку, скрылась за ширмой. Тут она дала волю слезам.
Возможно, со временем Люк полюбит ее. Как бы то ни было, Мерри испытывала к нему благодарность. Он увезет ее из Хелмсли, где она чувствовала себя затворницей. Ребенок будет законнорожденным.
Оставалось только молиться, чтобы Люк не пожалел о том, что женился на ней.
В накинутом на голову джутовом мешке Мерри задыхалась. Мешок, как объяснил кому-то Рубака, должен был помешать ей «сглазить» тех, кто наблюдал за ее отъездом. Мерри восприняла эту затею скорее как месть свояка. Он никогда не забывал обиды.
Мерри сидела на лошади со связанными руками. От грубой веревки саднили запястья. Толстую веревку выбрали не случайно: толпа, жаждущая ее крови, должна была видеть, что у Мерри связаны руки. Ее распущенные волосы спускались по спине. Сопровождала ее хорошо вооруженная охрана, равная по численности армии Люка.
Неожиданно появились ратники Люка. Тридцать шесть человек прибыли в Хелмсли накануне, разогнав толпу. Сэр Пирс доложил, что стену в Айверсли не тронули, и Мерри догадалась, что так распорядился Люк.
В тот же вечер Мерри попыталась поблагодарить его за доброту, проявленную к барону и баронессе, но Люк не стал вести разговор на эту тему. Сдержанность Люка навела Мерри на мысль, что он сожалеет об этом поступке ничуть не меньше, чем о своей женитьбе. Или просто не хочет посвящать ее в дела, касавшиеся исключительно его и принца.
– Пора, Мерри. – Голос Люка вернул ее к действительности. Он смотрел на нее, приподняв край мешка. – Помни, очень скоро все это кончится, – приободрил он жену. – Что бы ни случилось, оставайся в седле. Я буду следовать за тобой.
Он снова натянул мешок ей на голову и отошел. Мерри прислушалась к звуку его удалявшихся шагов, и по спине у нее пробежал холодок.
– Прощай, сестра! – В последний момент к ней подбежали Кларисса и Киндра. – Я напишу тебе! – пообещала Кларисса.
– Мы скоро к тебе приедем! – добавила Киндра.
Мерри прильнула к своим дорогим близким, сожалея, что ее матушка так и не смогла преодолеть страх и навестить ее.
– Я люблю вас, – сказала Мерри. – И буду по вас скучать. Скажите матушке, что я счастлива и мне ничто не угрожает.
Лошадь тронулась. Мерри ехала в новое место, навстречу новой жизни. Будущее представлялось ей зловещим.
Рубака распространил слух, будто за ведьмой прибыла армия принца, и народ собрался, чтобы увидеть собственными глазами, как ее увозят.
На всеобщее обозрение выставили стяг принца, развевавшийся во главе процессии. Знамя Люка убрали, чтобы охотники за вознаграждением его не узнали. Солдаты ехали в полном боевом снаряжении, держа наготове пики, луки и мечи, чтобы предотвратить малейшие беспорядки. Мерри со всех сторон окружали солдаты.
Когда опустили подъемный мост, Мерри услышала рев толпы. Со всех сторон до нее доносились проклятия.
– Повесить ее! Повесить!
– Все назад!
Солдаты Люка врезались в толпу.
Несмотря на плотное кольцо охраны, Мерри замерла от страха. Что, если охотники за вознаграждением снова похитят ее? Или кто-нибудь метнет в нее кинжал, или выстрелит из лука.
В этот момент что-то ударило ее в плечо, потом в лоб. Видимо, в нее швыряют камни, с ужасом подумала Мерри.
Раздался крик, и ее лошадь перешла в галоп. Ветер сорвал с ее головы мешок, и она глазами поискала Люка. Она увидела, что он оторвался от процессии и врезался в толпу.
Подняв меч, он угрожающе взмахнул им над головами тех, кто держал в руках камни, и они отбежали на безопасное расстояние. Люк развернул жеребца, примкнул к рядам своих солдат и вскоре снова скакал рядом с ней.
– Они тебя не ушибли? – взволнованно спросил он.
– Нет, не ушибли, – ответила Мерри, потрогав лоб. Крови не было.
– Мы будем делать остановки каждые два часа, – сообщил Люк. – Скажешь, если тебе что-нибудь понадобится.
– Обо мне не беспокойся, Люк. Как ты думаешь, мы их обхитрили? – спросила она, оглядываясь.
Толпа рассеивалась.
– Наверняка, – ответил Люк. – Не бойся. Отныне тебя ждет другая жизнь.
Он протянул ей руку в боевой перчатке, и Мерри взяла ее. Если бы он мог ей предложить свою любовь! Все ее страхи вмиг рассеялись бы.
Мерри знала, что Люка гнетет мысль 6 том, как отреагирует Генрих на его женитьбу.
Но ведь принц – разумный человек. Год назад он по любви женился на Элеоноре Аквитанской. Но Люк не любит Мерри и женился на ней потому лишь, что она ждала от него ребенка.
Червь сомнения закрался в душу Мерри. Не расстанется ли с ней Люк под давлением короны?
Дрожа всем телом, Мерри вышла из воды. Люк оставался на берегу, достаточно близко, чтобы наблюдать за ней, и достаточно далеко, чтобы создать у нее ощущение уединения.
Стояла ясная октябрьская ночь. Канун Дня всех святых, как она полагала. Мерри почти физически ощущала притаившиеся в лесу души умерших.
У нее не было полотенца, и она негнущимися пальцами пыталась натянуть платье на мокрое тело. Зубы у нее стучали. Несмотря на холодную воду, она все же решила искупаться. Использовав последний кусок мыла Люка, Мерри смыла с себя дорожную пыль. Завтра, после девятидневного путешествия, они наконец прибудут в Арундел. Ей хотелось выглядеть наилучшим образом, насколько это было возможно в ее положении.
Люк подобрал с земли ее плащ и набросил ей на плечи и, взяв жену под локоть, молча повел вверх по тропинке.
Как всегда, безупречно галантен, отметила про себя Мерри. Его поведение не вызывало у нее никаких нареканий. Со дня отъезда из Хелмсли он осыпал ее заботой. Он давал ей мягчайшие ломти хлеба, подкладывал самые лучшие куски мяса. В пути они регулярно останавливались, чтобы Мерри могла передохнуть. Люк сам купался, но Мерри не позволял, опасаясь, как бы она не простудилась. Вода была очень холодной. В этот их последний вечер в пути Мерри дождалась, когда мужчины уснут у костра, и поднялась с подстилки. Забрав у Люка последний обмылок она, ни слова не говоря, направилась к воде. Люк последовал за ней.
Мерри с ужасом думала о том, что появится в замке Арундел такой замарашкой. Дед Люка, а также вся челядь упадут в обморок при одном взгляде на нее. Мерри поделилась своими опасениями с Люком, но он не стал ее успокаивать.
Он вообще ничего не говорил о своем доме, а когда она пыталась что-либо узнать, отмалчивался. С каждым днем Люк становился все более замкнутым. Получив известие о смерти короля Стефана, доставленное посыльным, он погрузился в мрачные раздумья. Мерри охватило отчаяние. Что, если Генрих, который в скором времени займет королевский трон, с неодобрением отнесется к их браку?
– Клянетесь ли вы, сэр Люк, своей честью и оружием заботиться о жене, любить ее и лелеять до конца дней своих?
Рука Люка, державшая руку Мерри, слегка задрожала.
Почему он согласился на ней жениться, думала Мерри. Кларисса ей объяснила, что Люк счел своим долгом отплатить ей за то, что она спасла ему жизнь, ну и, конечно же, питает к Мерри нежные чувства.
Мерри попыталась сама спросить об этом Люка прошлой ночью, когда впервые увиделась с ним после того ужасного случая, когда, полагая, что он в беспамятстве, позволила себе некоторые вольности, а увидев, что он в сознании, в ужасе убежала. Сейчас она могла убедиться, что Люка не избивали до потери сознания и не распинали на дыбе, вынуждая жениться на ней. Так что страхи ее были напрасны.
Люк поймал ее взгляд и слегка покраснел. Его усадили рядом с ней, предоставив им возможность поговорить. Но едва Мерри собралась с духом спросить его, действительно ли он хочет взять ее в жены, как перед ними появился поднос с вареными угрями, и Мерри стошнило от рыбного запаха. Мерри вынуждена была покинуть большой зал и больше не вернулась.
Утром в Хелмсли приехала ее младшая сестра. Мерри и Кларисса были несказанно рады и провели с ней остаток дня.
Мерри не переставала удивляться, глядя на Киндру, которую помнила ребенком. Сейчас это была взрослая девушка, но все с той же копной красновато-золотистых волос и ямочками на щеках, что придавало ей шаловливый вид. Хотя баронесса Ле Бург научила ее манерам высокородной леди, склонности к насмешливым репликам Киндра не утратила. Она великолепно изображала дородную леди Ле Бург и ее мужа, скупого барона, до слез насмешив сестер.
Мерри была готова весь день просплетничать с сестрами, но на послеобеденное время были назначены примерки. В рекордно короткий срок требовалось сшить свадебное платье и приданое. Четыре белошвейки трудились день и ночь не покладая рук. Стоя на табурете, подбадриваемая сестрами, Мерри готова была поверить, что в ее жизни произошел поворот к лучшему. Могущественный Феникс попросил ее руки в знак благодарности за то, что она спасла ему жизнь. Дни ее гонений близились к концу, ибо он собирался увезти ее в крепость на юге, где она начнет новую жизнь под именем леди Ленуар.
В то утро Мерри разбудили чуть свет, чтобы искупать, умастить маслом и надушить. Кларисса и Киндра уговорили ее поесть, но она испытывала отвращение к пище. После обеда Мерри нарядили в платье из алебастрового шелка. С поясом из драгоценных янтарных звеньев и таким же венцом на голове она едва могла узнать себя, стоя перед зеркалом, и готова была поверить, что Феникс действительно желал обладать ею. С янтарной диадемой на голове она выглядела величественной, как королева, и ничуть не походила на ведьму. Однако ее по-прежнему мучили сомнения.
Почему вдруг Люк разорвал помолвку с леди Амалией и взял в жены ведьму? Быть может, это Кларисса заставила его поступить подобным образом?
На Люке была туника цвета вина, которую ему наверняка дал Рубака. Шафранный плащ и усыпанный драгоценностями кинжал на поясе придавали ему официальный вид, и лишь подрагивание руки выдавало его эмоции. Но что оно означало? Что ему страшно произносить обет, что он боится будущего так же, как она? Или же он счастлив, что теперь Мерри принадлежит ему?
Когда Мерри произносила слова обета, у нее дрожали колени. Она боялась, что рухнет на каменный пол и изрыгнет на сапоги Люка содержимое своего желудка.
Но он сжал ее руку, и дурнота прошла. Завершающие слова клятвы Мерри произнесла вполне уверенно. Аббат велел им закрепить клятву поцелуем. Мерри охватила паника. С той ночи в Айверсли Люк ни разу ее не поцеловал.
Люк нежно коснулся кончиками пальцев ее щеки, избавив от страха. В следующий миг он наклонился, и Мерри закрыла глаза.
С нежностью, от которой у Мерри перехватило дыхание, он прижался губами к ее губам. В ней проснулось удивление. Ей хотелось поверить – о, как же ей хотелось поверить – в то, в чем пыталась убедить ее Кларисса; что Люк выбрал ее из чувства благодарности.
Он оторвался от ее губ и посмотрел на нее с чем-то вроде безрассудства в глазах.
– Ты красивая, жена, – произнес он, раздевая ее взглядом.
Жена! Ее сердце едва не выскочило из груди. Закружилась голова. Чтобы не упасть, Мерри схватилась за его тунику и провалилась в беспамятство.
– Как ты себя чувствуешь, Мерри? – без конца спрашивал Люк.
Мерри сидела на кровати, откинувшись на подушки.
– Хорошо, – заверила его Мерри, робко улыбаясь.
Она пришла в себя в комнате для гостей, переоборудованной в спальню и украшенной гирляндами роз. У постели сидел Люк. Но к ее огорчению, служанки прогнали его, сняли с Мерри подвенечное платье и, хотя солнце еще не зашло, надели на нее ночную рубашку, отделанную кружевом.
Мерри отказалась ужинать в большом зале, где накрыли столы. Ее тошнило от множества запахов. А главное – она мечтала уединиться со своим мужем. Ей все еще не верилось, что они обвенчались!
Он сидел на краю кровати, не сводя с нее глаз. Мерри глубоко тронуло, что Люк остался с ней, а не присоединился к гостям. Возможно, это означало, что он… но нет, она не настолько наивна. Конечно же, он женился на ней не по любви, а из чувства долга.
– Вот мы и поменялись местами, – произнесла Мерри, нарушив молчание. – Я – больная, а ты – лекарь.
Люк не улыбнулся, настроение у него было мрачное, о чем свидетельствовали стиснутые челюсти. Он, наверное, жалеет, что женился на ней.
– Спасибо, что выходила меня, – поблагодарил Люк, – спасла мне жизнь.
– Пожалуйста, – в тон ему ответила Мерри. Вот она причина, по которой он взял ее в жены. На его скулах заиграли желваки.
– Надеюсь, ты не испытываешь угрызений совести из-за того, что убила того юнца, который напал на меня, – неожиданно произнес он.
– Я не думаю об этом, – призналась Мерри. – Но если бы тебе снова грозила опасность, я не колеблясь поступила бы точно так же.
Мерри тут же пожалела о сказанном. Пусть бы он первым сделал признание.
– Ты прекрасная целительница. Сожалею, что препятствовал твоему стремлению пользовать барона Айверсли и Филиппа. Прими мои извинения.
Его официальность начала злить Мерри.
– Не по этой ли причине ты на мне женился? – спросила она.
– Отчасти да, – ответил Люк.
– А еще почему?
Он поднял взгляд, остановив его на уровне лифа ее расшитой ночной рубашки. Уверенная, что сквозь рисунок проглядывают соски, Мерри захотела прикрыться. Но тут он положил руку ей на живот и посмотрел ей в глаза.
Он знает! Знает, что она беременна. Но ведь она никому не говорила. Ни Клариссе, ни Киндре. Хранила это в тайне.
– Твоя сестра сказала, что ты носишь под сердцем моего ребенка. Это правда?
Мерри судорожно сглотнула.
– Откуда она знает? Я ей ничего не говорила. Я никогда не думала, что ты…
– Договаривай!
– Женишься на мне, – произнесла она с горечью. Люк поднялся. На его лице отразилась боль.
– Ты бы предпочла, чтобы мой ребенок родился бастардом? – Люк с трудом сдерживал гнев.
– Я не хотела стать для тебя обузой…
– Ребенок не обуза, – возразил Люк, подошел к очагу и стал смотреть на огонь.
Так вот оно что! Люк женился на ней ради ребенка! Это было для нее настоящим ударом.
– Я имела в виду не ребенка, говоря об обузе, – поправила она его, с трудом выталкивая слова из сжавшегося горла. – Ты говорил, что будешь содержать ребенка, если он появится. Но ты не упомянул, станешь ли содержать й меня. Поэтому я удивилась, зачем тебе эти хлопоты, если при этом тебе пришлось разорвать помолвку…
– Ребенок должен жить с отцом и матерью, ты согласна?
– Да, конечно, – закивала она. И все же, женившись на ней, Люк поступил неразумно. Генрих не простит ему этого. – Что скажет принц? – спросила Мерри.
Люк вернулся к постели. Выражение его лица оставалось непроницаемым.
– Я разберусь с этим сам, – мрачно ответил он. – В твоем положении не следует волноваться. Ты уверена, что чувствуешь себя хорошо?
– Уверена, – ответила Мерри, хотя на душе у нее кошки скребли.
Как могла она подумать, что Люк питает к ней нежные чувства?
Она видела, как его взгляд снова скользнул по ее груди, но у нее не было ни малейшего желания близости с ним.
– Я устала, – произнесла Мерри.
– Я тоже, – сказал Люк и рухнул на кровать рядом с ней.
Он обнял ее и привлек к себе. Их тела прильнули друг к другу. Люк что-то пробормотал. Мерри охватило желание.
Видимо, он ждал ее капитуляции. Мерри его жена и обязана исполнять свой супружеский долг. Люк учащенно дышал, хотя глаза его были закрыты. В любви он Мерри не признался, но испытывал к ней плотское влечение. В какой-то степени это утешило Мерри.
Неожиданно Люк повернулся лицом к ней и вдавил ее в матрас весом своего тела. Она замерла в напряжении, стараясь не поддаваться его обаянию, но от его взгляда у нее перехватило дыхание. Не скрывая своих намерений, он прикоснулся губами к ее губам очень осторожно, но в следующий момент поцеловал ее страстно, почти грубо.
Против такого натиска Мерри не могла устоять. Люк мял ее груди, и это доставляло ей ни с чем не сравнимое наслаждение.
Он стал ласкать ее бедра, не сводя с нее глаз, и все это молча. А Мерри ждала хоть слова нежности, хоть какого-нибудь утешения.
– Разденься, – попросил Люк.
В его глазах горел плотоядный огонь.
Мерри сняла рубашку и положила в изголовье кровати.
– Что это? – спросил Люк, как только она села, не сводя глаз с родимого пятна чуть выше ее правой ягодицы.
– Моя дьявольская отметина. Я родилась с ней, – ответила Мерри с насмешливой улыбкой.
– Не смей так говорить, – с гневом произнес Люк. – В Западном Эссексе никому не придет в голову называть тебя ведьмой. Забудь об этом. – Люк ласково провел ладонью по родимому пятну. – Оно похоже на полумесяц, – добавил он. – Украшает тебя.
Люк покрыл Мерри поцелуями, затем обвил рукой ее талию и рывком подтянул к краю постели.
– Я твой должник, – сказал он, опустился на колени и раздвинул ей ноги.
– Не открывай глаза, – попросил Люк, – лежи тихо, не двигайся.
Она догадалась, что он собирается сделать с ней то же самое, что она сделала с ним, когда он был без сознания. Люк наклонился и достал что-то из-под кровати. Мерри приоткрыла глаза.
– Не подглядывай, – строго произнес Люк.
Она снова закрыла глаза и в этот момент ощутила между ног что-то вязкое и влажное. Мерри догадалась, что это мазь со сладковатым запахом розмарина. Помоги ей Боже, он и впрямь намерен осуществить задуманное.
От его прикосновений к ее самым потаенным местам Мерри чувствовала приближение кульминации, но Люк вдруг остановился, заставляя ее стонать от разочарования.
– Потерпи, дриада. – Его голос дрожал от желания. – Сейчас получишь свой приз.
Лаская пальцами ее лоно, Люк привел Мерри к вершине наслаждения.
Едва она пришла в себя, как Люк спустил шоссы и вошел в нее. Он двигался в таком бешеном ритме, что у Мерри дух захватывало.
Люк снова довел ее до экстаза и излил в нее семя, не сказав ни одного ласкового слова.
Мерри почувствовала себя уязвленной. Больше всего ей сейчас хотелось уединиться. Люк уронил лицо ей на грудь.
– Прости меня, – прошептал он, целуя ее.
Мерри пришла в замешательство. В Айверсли он вел себя совсем по-другому. Бедный Люк, подумала Мерри. Слишком многое он принес в жертву, чтобы жениться на ней.
– За что? – Она взъерошила его волосы.
Он вскинул голову.
– Ты себя плохо чувствуешь, – пояснил он. – Я не должен был тебя трогать.
– Мне уже лучше, – успокоила его Мерри и, взяв ночную рубашку, скрылась за ширмой. Тут она дала волю слезам.
Возможно, со временем Люк полюбит ее. Как бы то ни было, Мерри испытывала к нему благодарность. Он увезет ее из Хелмсли, где она чувствовала себя затворницей. Ребенок будет законнорожденным.
Оставалось только молиться, чтобы Люк не пожалел о том, что женился на ней.
В накинутом на голову джутовом мешке Мерри задыхалась. Мешок, как объяснил кому-то Рубака, должен был помешать ей «сглазить» тех, кто наблюдал за ее отъездом. Мерри восприняла эту затею скорее как месть свояка. Он никогда не забывал обиды.
Мерри сидела на лошади со связанными руками. От грубой веревки саднили запястья. Толстую веревку выбрали не случайно: толпа, жаждущая ее крови, должна была видеть, что у Мерри связаны руки. Ее распущенные волосы спускались по спине. Сопровождала ее хорошо вооруженная охрана, равная по численности армии Люка.
Неожиданно появились ратники Люка. Тридцать шесть человек прибыли в Хелмсли накануне, разогнав толпу. Сэр Пирс доложил, что стену в Айверсли не тронули, и Мерри догадалась, что так распорядился Люк.
В тот же вечер Мерри попыталась поблагодарить его за доброту, проявленную к барону и баронессе, но Люк не стал вести разговор на эту тему. Сдержанность Люка навела Мерри на мысль, что он сожалеет об этом поступке ничуть не меньше, чем о своей женитьбе. Или просто не хочет посвящать ее в дела, касавшиеся исключительно его и принца.
– Пора, Мерри. – Голос Люка вернул ее к действительности. Он смотрел на нее, приподняв край мешка. – Помни, очень скоро все это кончится, – приободрил он жену. – Что бы ни случилось, оставайся в седле. Я буду следовать за тобой.
Он снова натянул мешок ей на голову и отошел. Мерри прислушалась к звуку его удалявшихся шагов, и по спине у нее пробежал холодок.
– Прощай, сестра! – В последний момент к ней подбежали Кларисса и Киндра. – Я напишу тебе! – пообещала Кларисса.
– Мы скоро к тебе приедем! – добавила Киндра.
Мерри прильнула к своим дорогим близким, сожалея, что ее матушка так и не смогла преодолеть страх и навестить ее.
– Я люблю вас, – сказала Мерри. – И буду по вас скучать. Скажите матушке, что я счастлива и мне ничто не угрожает.
Лошадь тронулась. Мерри ехала в новое место, навстречу новой жизни. Будущее представлялось ей зловещим.
Рубака распространил слух, будто за ведьмой прибыла армия принца, и народ собрался, чтобы увидеть собственными глазами, как ее увозят.
На всеобщее обозрение выставили стяг принца, развевавшийся во главе процессии. Знамя Люка убрали, чтобы охотники за вознаграждением его не узнали. Солдаты ехали в полном боевом снаряжении, держа наготове пики, луки и мечи, чтобы предотвратить малейшие беспорядки. Мерри со всех сторон окружали солдаты.
Когда опустили подъемный мост, Мерри услышала рев толпы. Со всех сторон до нее доносились проклятия.
– Повесить ее! Повесить!
– Все назад!
Солдаты Люка врезались в толпу.
Несмотря на плотное кольцо охраны, Мерри замерла от страха. Что, если охотники за вознаграждением снова похитят ее? Или кто-нибудь метнет в нее кинжал, или выстрелит из лука.
В этот момент что-то ударило ее в плечо, потом в лоб. Видимо, в нее швыряют камни, с ужасом подумала Мерри.
Раздался крик, и ее лошадь перешла в галоп. Ветер сорвал с ее головы мешок, и она глазами поискала Люка. Она увидела, что он оторвался от процессии и врезался в толпу.
Подняв меч, он угрожающе взмахнул им над головами тех, кто держал в руках камни, и они отбежали на безопасное расстояние. Люк развернул жеребца, примкнул к рядам своих солдат и вскоре снова скакал рядом с ней.
– Они тебя не ушибли? – взволнованно спросил он.
– Нет, не ушибли, – ответила Мерри, потрогав лоб. Крови не было.
– Мы будем делать остановки каждые два часа, – сообщил Люк. – Скажешь, если тебе что-нибудь понадобится.
– Обо мне не беспокойся, Люк. Как ты думаешь, мы их обхитрили? – спросила она, оглядываясь.
Толпа рассеивалась.
– Наверняка, – ответил Люк. – Не бойся. Отныне тебя ждет другая жизнь.
Он протянул ей руку в боевой перчатке, и Мерри взяла ее. Если бы он мог ей предложить свою любовь! Все ее страхи вмиг рассеялись бы.
Мерри знала, что Люка гнетет мысль 6 том, как отреагирует Генрих на его женитьбу.
Но ведь принц – разумный человек. Год назад он по любви женился на Элеоноре Аквитанской. Но Люк не любит Мерри и женился на ней потому лишь, что она ждала от него ребенка.
Червь сомнения закрался в душу Мерри. Не расстанется ли с ней Люк под давлением короны?
Дрожа всем телом, Мерри вышла из воды. Люк оставался на берегу, достаточно близко, чтобы наблюдать за ней, и достаточно далеко, чтобы создать у нее ощущение уединения.
Стояла ясная октябрьская ночь. Канун Дня всех святых, как она полагала. Мерри почти физически ощущала притаившиеся в лесу души умерших.
У нее не было полотенца, и она негнущимися пальцами пыталась натянуть платье на мокрое тело. Зубы у нее стучали. Несмотря на холодную воду, она все же решила искупаться. Использовав последний кусок мыла Люка, Мерри смыла с себя дорожную пыль. Завтра, после девятидневного путешествия, они наконец прибудут в Арундел. Ей хотелось выглядеть наилучшим образом, насколько это было возможно в ее положении.
Люк подобрал с земли ее плащ и набросил ей на плечи и, взяв жену под локоть, молча повел вверх по тропинке.
Как всегда, безупречно галантен, отметила про себя Мерри. Его поведение не вызывало у нее никаких нареканий. Со дня отъезда из Хелмсли он осыпал ее заботой. Он давал ей мягчайшие ломти хлеба, подкладывал самые лучшие куски мяса. В пути они регулярно останавливались, чтобы Мерри могла передохнуть. Люк сам купался, но Мерри не позволял, опасаясь, как бы она не простудилась. Вода была очень холодной. В этот их последний вечер в пути Мерри дождалась, когда мужчины уснут у костра, и поднялась с подстилки. Забрав у Люка последний обмылок она, ни слова не говоря, направилась к воде. Люк последовал за ней.
Мерри с ужасом думала о том, что появится в замке Арундел такой замарашкой. Дед Люка, а также вся челядь упадут в обморок при одном взгляде на нее. Мерри поделилась своими опасениями с Люком, но он не стал ее успокаивать.
Он вообще ничего не говорил о своем доме, а когда она пыталась что-либо узнать, отмалчивался. С каждым днем Люк становился все более замкнутым. Получив известие о смерти короля Стефана, доставленное посыльным, он погрузился в мрачные раздумья. Мерри охватило отчаяние. Что, если Генрих, который в скором времени займет королевский трон, с неодобрением отнесется к их браку?