– Федерико?!
– С ним все в порядке. Он попал в небольшую аварию, и его заставили показаться врачам.
О Боже!
– Где?
Джанфранко назвал адрес больницы.
– Бери такси и приезжай. Я жду тебя.
– Уже еду, – пролепетала Кристабел, перед мысленным взором которой, несмотря на заверения Джанфранко, вставали картины одна страшнее другой.
Следующие пятнадцать минут, пока она добиралась на такси до больницы, показались Кристабел самыми мучительными в ее жизни. Она изводила себя догадками, правду ли сказал Джанфранко о состоянии Федерико и о чем он умолчал, желая пощадить ее нервы.
– С ним все должно быть нормально, – как заклинание всю дорогу твердила Кристабел.
Что, если Джанфранко скрывает от меня правду? Может быть, авария оказалась не столь безобидной? Внутри у Кристабел все похолодело. Разыгравшееся под воздействием адреналина воображение рисовало ей картины жутких аварий, одну страшнее другой, с искалеченными до неузнаваемости трупами, лежащими в лужах крови.
– Долго мы еще будем тащиться до больницы? – нетерпеливо подгоняла Кристабел таксиста.
– Через пять минут окажемся на месте, мэм, если, конечно, не попадем в пробку, – обстоятельно ответил тот.
Когда машина затормозила у здания больницы, Кристабел торопливо сунула деньги водителю, скороговоркой поблагодарила и выскочила из машины. Она почти бежала по асфальтовой дорожке к стеклянным дверям, у которых ее ждал Джанфранко.
– С ним все в порядке, – старался он успокоить Кристабел, ведя ее по больничным коридорам. – Вот только наложат несколько швов на рану.
Кристабел похолодела при упоминании о швах.
– Насколько это серьезно? Умоляю, скажи мне правду! Пожалуйста, Джанфранко!
Он сжал ее локоть.
– Я и говорю правду. У Федерико несколько царапин и синяков. Пожалуйста, не волнуйся. – Джанфранко кивнул в сторону одной из дверей. – Он там. Ну, вперед! И будь умницей.
Сердце Кристабел на секунду замерло, потом заколотилось в бешеном темпе, когда она вошла в указанный кабинет. Она не сразу заметила Федерико, которого почти полностью скрывала дородная фигура врача. Кристабел быстро приблизилась к мужу и окинула тревожным взглядом, стараясь рассмотреть его возможные ранения.
– Федерико! – почти выдохнула Кристабел, глядя на его такое родное лицо.
Внимательно осмотрев обнаженную грудь Федерико и не обнаружив на ней никаких повреждений, она с облегчением перевела дух. Однако ей чуть не стало дурно, когда она увидела на левой руке мужа довольно глубокую рану, которую и зашивал врач. Кристабел побледнела при виде иглы, которой ловко орудовал эскулап.
– Это моя жена, – представил ее Федерико.
– С вашим мужем ничего страшного, – заверил Кристабел врач. – Несколько гематом в области ребер от ремней безопасности и рваная рана на руке. Сейчас я обработаю ее, и можете забирать свое сокровище домой.
Кристабел живо представила, как завизжали тормоза, как машина, в которой ехал Федерико, столкнулась с другой. На какие-то доли секунды перед ней возникла страшная картина возможного исхода, и ей стало дурно. Она и мысли не допускала, что сможет жить без Федерико.
Кристабел порывисто обняла его за плечи и, устыдившись, что проявляет свои эмоции при постороннем человеке, быстро отстранилась.
– Не надо, дорогая, – строго шепнул Федерико, видя, как дрожат ее губы.
Кристабел постаралась улыбнуться, но у нее ничего не вышло. Взгляд Федерико потемнел, он взял ее за руку и стал ритмично поглаживать большим пальцем запястье. Кристабел вновь захотелось обнять мужа и крепко прижаться к нему всем телом. Она как никогда отчетливо поняла, сколь сильно его любит, что ей нужен только этот мужчина и что без него все остальное теряет всякий смысл.
– Готово! – бодро объявил врач, наложив повязку. – Через неделю надо будет снять швы.
Федерико встал, взял со стула рубашку и, кое-как натянув ее, застегнул пуговицы и неловко надел пиджак.
– Пошли отсюда.
– Я поймаю такси и завезу вас домой. Мне как раз по дороге, – объявил Джанфранко, когда они вышли на улицу.
Кристабел удивленно взглянула на него.
– Ты возвращаешься в Лос-Анджелес?
– Да, – с загадочной улыбкой подтвердил Джанфранко.
– Я все поняла.
– В самом деле?
Кристабел кивнула, подумав, что Маргарет придется нелегко, если она вздумает и дальше сопротивляться напору старшего из братьев Персетти.
– Тогда пожелай мне успеха, – серьезно попросил Джанфранко.
Значит, он не совсем уверен в успехе, обрадовалась Кристабел. Она еще больше зауважала Маргарет, которая не собиралась становиться легкой добычей этого самоуверенного самца.
Кристабел провела ладонью по чисто выбритой, благоухающей дорогим одеколоном щеке Джанфранко.
– Благословляю тебя.
Он тепло улыбнулся.
– Спасибо.
11
12
– С ним все в порядке. Он попал в небольшую аварию, и его заставили показаться врачам.
О Боже!
– Где?
Джанфранко назвал адрес больницы.
– Бери такси и приезжай. Я жду тебя.
– Уже еду, – пролепетала Кристабел, перед мысленным взором которой, несмотря на заверения Джанфранко, вставали картины одна страшнее другой.
Следующие пятнадцать минут, пока она добиралась на такси до больницы, показались Кристабел самыми мучительными в ее жизни. Она изводила себя догадками, правду ли сказал Джанфранко о состоянии Федерико и о чем он умолчал, желая пощадить ее нервы.
– С ним все должно быть нормально, – как заклинание всю дорогу твердила Кристабел.
Что, если Джанфранко скрывает от меня правду? Может быть, авария оказалась не столь безобидной? Внутри у Кристабел все похолодело. Разыгравшееся под воздействием адреналина воображение рисовало ей картины жутких аварий, одну страшнее другой, с искалеченными до неузнаваемости трупами, лежащими в лужах крови.
– Долго мы еще будем тащиться до больницы? – нетерпеливо подгоняла Кристабел таксиста.
– Через пять минут окажемся на месте, мэм, если, конечно, не попадем в пробку, – обстоятельно ответил тот.
Когда машина затормозила у здания больницы, Кристабел торопливо сунула деньги водителю, скороговоркой поблагодарила и выскочила из машины. Она почти бежала по асфальтовой дорожке к стеклянным дверям, у которых ее ждал Джанфранко.
– С ним все в порядке, – старался он успокоить Кристабел, ведя ее по больничным коридорам. – Вот только наложат несколько швов на рану.
Кристабел похолодела при упоминании о швах.
– Насколько это серьезно? Умоляю, скажи мне правду! Пожалуйста, Джанфранко!
Он сжал ее локоть.
– Я и говорю правду. У Федерико несколько царапин и синяков. Пожалуйста, не волнуйся. – Джанфранко кивнул в сторону одной из дверей. – Он там. Ну, вперед! И будь умницей.
Сердце Кристабел на секунду замерло, потом заколотилось в бешеном темпе, когда она вошла в указанный кабинет. Она не сразу заметила Федерико, которого почти полностью скрывала дородная фигура врача. Кристабел быстро приблизилась к мужу и окинула тревожным взглядом, стараясь рассмотреть его возможные ранения.
– Федерико! – почти выдохнула Кристабел, глядя на его такое родное лицо.
Внимательно осмотрев обнаженную грудь Федерико и не обнаружив на ней никаких повреждений, она с облегчением перевела дух. Однако ей чуть не стало дурно, когда она увидела на левой руке мужа довольно глубокую рану, которую и зашивал врач. Кристабел побледнела при виде иглы, которой ловко орудовал эскулап.
– Это моя жена, – представил ее Федерико.
– С вашим мужем ничего страшного, – заверил Кристабел врач. – Несколько гематом в области ребер от ремней безопасности и рваная рана на руке. Сейчас я обработаю ее, и можете забирать свое сокровище домой.
Кристабел живо представила, как завизжали тормоза, как машина, в которой ехал Федерико, столкнулась с другой. На какие-то доли секунды перед ней возникла страшная картина возможного исхода, и ей стало дурно. Она и мысли не допускала, что сможет жить без Федерико.
Кристабел порывисто обняла его за плечи и, устыдившись, что проявляет свои эмоции при постороннем человеке, быстро отстранилась.
– Не надо, дорогая, – строго шепнул Федерико, видя, как дрожат ее губы.
Кристабел постаралась улыбнуться, но у нее ничего не вышло. Взгляд Федерико потемнел, он взял ее за руку и стал ритмично поглаживать большим пальцем запястье. Кристабел вновь захотелось обнять мужа и крепко прижаться к нему всем телом. Она как никогда отчетливо поняла, сколь сильно его любит, что ей нужен только этот мужчина и что без него все остальное теряет всякий смысл.
– Готово! – бодро объявил врач, наложив повязку. – Через неделю надо будет снять швы.
Федерико встал, взял со стула рубашку и, кое-как натянув ее, застегнул пуговицы и неловко надел пиджак.
– Пошли отсюда.
– Я поймаю такси и завезу вас домой. Мне как раз по дороге, – объявил Джанфранко, когда они вышли на улицу.
Кристабел удивленно взглянула на него.
– Ты возвращаешься в Лос-Анджелес?
– Да, – с загадочной улыбкой подтвердил Джанфранко.
– Я все поняла.
– В самом деле?
Кристабел кивнула, подумав, что Маргарет придется нелегко, если она вздумает и дальше сопротивляться напору старшего из братьев Персетти.
– Тогда пожелай мне успеха, – серьезно попросил Джанфранко.
Значит, он не совсем уверен в успехе, обрадовалась Кристабел. Она еще больше зауважала Маргарет, которая не собиралась становиться легкой добычей этого самоуверенного самца.
Кристабел провела ладонью по чисто выбритой, благоухающей дорогим одеколоном щеке Джанфранко.
– Благословляю тебя.
Он тепло улыбнулся.
– Спасибо.
11
У главного входа больницы выстроилась целая вереница такси, и одна из машин тут же подъехала к ним по знаку Джанфранко, Через двадцать минут машина остановилась у дверей их дома, и Кристабел с Федерико торопливо распрощались с Джанфранко и прошли через фойе к лифту. Как только двери лифта закрылись за ними, Федерико нажал нужную кнопку и, притянув к себе Кристабел, прильнул к ее губам. Его поцелуй длился ровно столько, сколько лифт ехал до их этажа. Дверь открылась, и они вошли в свою квартиру.
Несколько секунд Кристабел молча смотрела на мужа широко открытыми глазами. Ей многое хотелось сказать ему, но трудно было облечь свои чувства в слова. Федерико был ей дорог, в нем заключалась ее жизнь. Без него огонь ее свечи постепенно потухнет.
Что-то мелькнуло во взгляде Федерико, он погрузил пальцы в пышные волосы Кристабел и откинул назад ее голову.
– Я не могу потерять тебя, – просто сказала Кристабел.
Федерико нежно улыбнулся и заверил:
– Этого не произойдет.
– Сегодня я вдруг ясно представила, будто это уже произошло.
Поглаживая большим пальцем подбородок Кристабел, Федерико подумал, что до конца своих дней не сможет забыть ее испуганные глаза, ее бледность, когда она вошла в перевязочную.
– Я знаю.
Кристабел с трудом проглотила ком в горле, в ее глазах как в зеркале отражались охватившие ее чувства.
– Тебе надо отдохнуть.
– Ты так думаешь?
– Федерико...
Кристабел вдруг запнулась. Губы Федерико, слегка касаясь ее щеки, стали перемешаться вниз, к уголку ее рта.
– Угу.
– Мне трудно мыслить здраво, когда ты так делаешь.
– Разве это важно сейчас?
Федерико провел пальцами вдоль выреза ее топа, потом его рука скользнула ниже.
– Я хочу...
Дыхание Кристабел стало прерывистым. Она почувствовала, как пальцы Федерико коснулись груди и стали ласкать ее сквозь ткань бюстгальтера. Его язык обвел контур ее губ и скользнул в рот.
Да, Кристабел хотелось именно этого – вечно ощущать себя в крепких объятиях этого мужчины, единственного для нее мужчины. Все остальное не имеет значения.
– Так что ты хотела, дорогая? – мягко поинтересовался Федерико.
– Тебя, – просто сказала она. – Но сначала...
Кристабел запнулась, поскольку его пальцы расстегнули застежку бюстгальтера и стали мягко и в то же время настойчиво ласкать ее грудь. Кристабел почувствовала, как в ней поднимается горячее желание, и начала терять ощущение реальности. Федерико через голову снял с нее топик, отбросил расстегнутый бюстгальтер, и его губы стали по очереди ласкать ее соски. Восторг, охвативший Кристабел, был столь пронзительным, что у нее подогнулись колени, и она, чтобы не упасть, приникла к Федерико, обвила руками его шею. Кристабел чувствовала, как сильное желание наполняет каждую клеточку ее тела, выгнувшегося навстречу Федерико.
Нашептывая нежные слова, Кристабел стала осторожно снимать с него одежду, помня о раненой руке. Минуту спустя Федерико стоял перед ней полностью обнаженный, и Кристабел невольно залюбовалась его сильным загорелым телом, широкими плечами, мускулистой грудью, покрытой мягкими темными завитками. Нежность этого восхитительного мужчины, умелого и опытного любовника, сводила Кристабел с ума, она ощушала себя полностью в его власти.
Федерико поднял ее на руки и крепко прижал к себе.
– Осторожно, твоя рука! – поспешно напомнила Кристабел.
Федерико хрипловато рассмеялся.
– Боишься, что она помешает нам?
– Тебе же больно.
Федерико принес ее в спальню, и они опустились на кровать. Он долго целовал Кристабел, а потом чуть отстранился и удовлетворенно заметил, что ее губы чуть припухли, а глаза стали похожими на огромные бездонные колодцы, в которых он готов был утонуть. Федерико хотелось вдыхать ее запах, ласкать каждый дюйм ее тела, впиться губами в ее соски, почувствовать, как КристлЬел дрожит от возбуждения. Ему хотелось вечно обладать этой женщиной – его женщиной, его женой. Только она составляла настоящий смысл его жизни.
Впервые увидев Кристабел, он сразу же захотел обладать ею, ее душой и телом. Инстинкт подсказывал Федерико, что им суждено быть вместе, как будто они уже знали друг друга еще в той, прежней жизни.
Федерико всячески пытался отогнать от себя эти странные ощущения, чуждые его прагматическому уму. Он с ужасом понимал, что, не пойди он на вечеринку в дом друга, он мог бы никогда не встретить эту женщину. Точно так же и Кристабел по чистой случайности оказалась там, поддавшись на уговоры подруги. Из всех женщин, которых он знал, ни одна не вызывала в нем таких чувств, не притягивала его так, как Кристабел.
Она поразила его своей мягкой красотой, хрупкой, изящной фигурой, которая позволяла ей демонстрировать на подиуме творения известных модельеров. Но больше всего Федерико привлекла теплая улыбка Кристабел, ее выразительные глаза, какая-то гордая стать, которая особенно выделялась во всем ее облике. Федерико нравилось, как она вскидывала подбородок, когда смеялась, как наклоняла голову, чтобы поправить роскошные волосы, как менялся ее голос в моменты страсти. Федерико считал, что они с Кристабел составляют две половинки одного целого.
– Федерико...
– Давай займемся разговорами чуть позже, хорошо? – прошептал он, охваченный сильнейшим приступом желания.
– Может, сделаешь на этот раз исключение?
– Что такое важное ты хочешь мне сообщить, что не терпит отлагательства?
Кристабел прижала палец к его губам, не давая добавить ни слова.
– Я люблю тебя. – В ее голосе звучали слезы, слова шли из самого сердца.
Федерико поцеловал по очереди каждый палец Кристабел, его глаза излучали тепло и нежность.
– Спасибо, дорогая.
– Я тебя и раньше любила, – с чувством произнесла Кристабел, и в следующую секунду слезы двумя ручейками потекли по щекам. – И всегда буду любить.
Федерико губами собрал эту соленую влагу.
– Все в порядке?
Кристабел молча кивнула, пытаясь совладать с охватившими ее чувствами. Она смотрела в глаза Федерико, и его до глубины души тронуло то, что он прочел в ее взгляде.
– У меня кое-что есть для тебя.
Федерико выдвинул ящичек стоящей у кровати тумбочки, что-то быстро достал оттуда и, взяв руку Кристабел, надел на ее запястье браслет.
Он был отличной работы, весь усыпанный мелкими бриллиантами и прекрасно гармонировал с кольцом, которое Федерико преподнес Кристабел чуть раньше.
– Какой красивый! – восхищенно выдохнула она. – Спасибо. – И снова чуть не расплакалась. – А у меня ничего нет для тебя...
Федерико с нежностью посмотрел на жену.
– Ошибаешься. Твой подарок – ты сама. Это самое дорогое, что ты можешь мне подарить. Я тебя люблю, – добавил он и крепко прижал Кристабел к себе. – Ты моя любовь, моя жизнь. Ты все для меня.
Любовь – это понимание, сочувствие, доверие. И много, много больше того.
Кристабел обняла Федерико и притянула к себе.
– Спасибо, – сказала она, стараясь имитировать его итальянский акцент.
Федерико хрипло рассмеялся и запечатал ей рот поцелуем.
Кристабел чувствовала себя совершенно опустошенной. Она лежала рядом с Федерико, прижавшись щекой к его груди. Солнце опустилось совсем низко, скоро наступят сумерки. Тени на стене комнаты образовывали загадочные фигуры.
Все становится на свои места, размышляла Кристабел. Съемки фильма закончились, рекламные мероприятия тоже остались позади. Завтра мы с Федерико отправимся утренним рейсом в Лондон, а через неделю махнем на каникулы в Италию.
Рим – вечный город, город любви. Там самое место для зачатия ребенка.
– Ты не спишь, Федерико?
Он чуть приподнялся на локте.
– Что ты думаешь о детях? – спросила Кристабел.
– Вообще о детях?
Она выдержала короткую паузу.
– О наших с тобой детях.
– Ты хочешь что-то сообщить мне? – взволнованно спросил Федерико.
– Ничего... пока, – с сожалением разочаровала его Кристабел.
Федерико внимательно смотрел на нее, подперев рукой голову.
– Сама мысль, что ты будешь вынашивать моего ребенка, сводит меня с ума.
– В самом деле? – шутливо поддела его Кристабел.
Федерико ответил долгим поцелуем.
– Так давай начнем над этим работать.
– Прямо сейчас?
– Ты имеешь что-нибудь против?
Кристабел не возражала против того, чтобы прямо сейчас приступить к делу.
Несколько секунд Кристабел молча смотрела на мужа широко открытыми глазами. Ей многое хотелось сказать ему, но трудно было облечь свои чувства в слова. Федерико был ей дорог, в нем заключалась ее жизнь. Без него огонь ее свечи постепенно потухнет.
Что-то мелькнуло во взгляде Федерико, он погрузил пальцы в пышные волосы Кристабел и откинул назад ее голову.
– Я не могу потерять тебя, – просто сказала Кристабел.
Федерико нежно улыбнулся и заверил:
– Этого не произойдет.
– Сегодня я вдруг ясно представила, будто это уже произошло.
Поглаживая большим пальцем подбородок Кристабел, Федерико подумал, что до конца своих дней не сможет забыть ее испуганные глаза, ее бледность, когда она вошла в перевязочную.
– Я знаю.
Кристабел с трудом проглотила ком в горле, в ее глазах как в зеркале отражались охватившие ее чувства.
– Тебе надо отдохнуть.
– Ты так думаешь?
– Федерико...
Кристабел вдруг запнулась. Губы Федерико, слегка касаясь ее щеки, стали перемешаться вниз, к уголку ее рта.
– Угу.
– Мне трудно мыслить здраво, когда ты так делаешь.
– Разве это важно сейчас?
Федерико провел пальцами вдоль выреза ее топа, потом его рука скользнула ниже.
– Я хочу...
Дыхание Кристабел стало прерывистым. Она почувствовала, как пальцы Федерико коснулись груди и стали ласкать ее сквозь ткань бюстгальтера. Его язык обвел контур ее губ и скользнул в рот.
Да, Кристабел хотелось именно этого – вечно ощущать себя в крепких объятиях этого мужчины, единственного для нее мужчины. Все остальное не имеет значения.
– Так что ты хотела, дорогая? – мягко поинтересовался Федерико.
– Тебя, – просто сказала она. – Но сначала...
Кристабел запнулась, поскольку его пальцы расстегнули застежку бюстгальтера и стали мягко и в то же время настойчиво ласкать ее грудь. Кристабел почувствовала, как в ней поднимается горячее желание, и начала терять ощущение реальности. Федерико через голову снял с нее топик, отбросил расстегнутый бюстгальтер, и его губы стали по очереди ласкать ее соски. Восторг, охвативший Кристабел, был столь пронзительным, что у нее подогнулись колени, и она, чтобы не упасть, приникла к Федерико, обвила руками его шею. Кристабел чувствовала, как сильное желание наполняет каждую клеточку ее тела, выгнувшегося навстречу Федерико.
Нашептывая нежные слова, Кристабел стала осторожно снимать с него одежду, помня о раненой руке. Минуту спустя Федерико стоял перед ней полностью обнаженный, и Кристабел невольно залюбовалась его сильным загорелым телом, широкими плечами, мускулистой грудью, покрытой мягкими темными завитками. Нежность этого восхитительного мужчины, умелого и опытного любовника, сводила Кристабел с ума, она ощушала себя полностью в его власти.
Федерико поднял ее на руки и крепко прижал к себе.
– Осторожно, твоя рука! – поспешно напомнила Кристабел.
Федерико хрипловато рассмеялся.
– Боишься, что она помешает нам?
– Тебе же больно.
Федерико принес ее в спальню, и они опустились на кровать. Он долго целовал Кристабел, а потом чуть отстранился и удовлетворенно заметил, что ее губы чуть припухли, а глаза стали похожими на огромные бездонные колодцы, в которых он готов был утонуть. Федерико хотелось вдыхать ее запах, ласкать каждый дюйм ее тела, впиться губами в ее соски, почувствовать, как КристлЬел дрожит от возбуждения. Ему хотелось вечно обладать этой женщиной – его женщиной, его женой. Только она составляла настоящий смысл его жизни.
Впервые увидев Кристабел, он сразу же захотел обладать ею, ее душой и телом. Инстинкт подсказывал Федерико, что им суждено быть вместе, как будто они уже знали друг друга еще в той, прежней жизни.
Федерико всячески пытался отогнать от себя эти странные ощущения, чуждые его прагматическому уму. Он с ужасом понимал, что, не пойди он на вечеринку в дом друга, он мог бы никогда не встретить эту женщину. Точно так же и Кристабел по чистой случайности оказалась там, поддавшись на уговоры подруги. Из всех женщин, которых он знал, ни одна не вызывала в нем таких чувств, не притягивала его так, как Кристабел.
Она поразила его своей мягкой красотой, хрупкой, изящной фигурой, которая позволяла ей демонстрировать на подиуме творения известных модельеров. Но больше всего Федерико привлекла теплая улыбка Кристабел, ее выразительные глаза, какая-то гордая стать, которая особенно выделялась во всем ее облике. Федерико нравилось, как она вскидывала подбородок, когда смеялась, как наклоняла голову, чтобы поправить роскошные волосы, как менялся ее голос в моменты страсти. Федерико считал, что они с Кристабел составляют две половинки одного целого.
– Федерико...
– Давай займемся разговорами чуть позже, хорошо? – прошептал он, охваченный сильнейшим приступом желания.
– Может, сделаешь на этот раз исключение?
– Что такое важное ты хочешь мне сообщить, что не терпит отлагательства?
Кристабел прижала палец к его губам, не давая добавить ни слова.
– Я люблю тебя. – В ее голосе звучали слезы, слова шли из самого сердца.
Федерико поцеловал по очереди каждый палец Кристабел, его глаза излучали тепло и нежность.
– Спасибо, дорогая.
– Я тебя и раньше любила, – с чувством произнесла Кристабел, и в следующую секунду слезы двумя ручейками потекли по щекам. – И всегда буду любить.
Федерико губами собрал эту соленую влагу.
– Все в порядке?
Кристабел молча кивнула, пытаясь совладать с охватившими ее чувствами. Она смотрела в глаза Федерико, и его до глубины души тронуло то, что он прочел в ее взгляде.
– У меня кое-что есть для тебя.
Федерико выдвинул ящичек стоящей у кровати тумбочки, что-то быстро достал оттуда и, взяв руку Кристабел, надел на ее запястье браслет.
Он был отличной работы, весь усыпанный мелкими бриллиантами и прекрасно гармонировал с кольцом, которое Федерико преподнес Кристабел чуть раньше.
– Какой красивый! – восхищенно выдохнула она. – Спасибо. – И снова чуть не расплакалась. – А у меня ничего нет для тебя...
Федерико с нежностью посмотрел на жену.
– Ошибаешься. Твой подарок – ты сама. Это самое дорогое, что ты можешь мне подарить. Я тебя люблю, – добавил он и крепко прижал Кристабел к себе. – Ты моя любовь, моя жизнь. Ты все для меня.
Любовь – это понимание, сочувствие, доверие. И много, много больше того.
Кристабел обняла Федерико и притянула к себе.
– Спасибо, – сказала она, стараясь имитировать его итальянский акцент.
Федерико хрипло рассмеялся и запечатал ей рот поцелуем.
Кристабел чувствовала себя совершенно опустошенной. Она лежала рядом с Федерико, прижавшись щекой к его груди. Солнце опустилось совсем низко, скоро наступят сумерки. Тени на стене комнаты образовывали загадочные фигуры.
Все становится на свои места, размышляла Кристабел. Съемки фильма закончились, рекламные мероприятия тоже остались позади. Завтра мы с Федерико отправимся утренним рейсом в Лондон, а через неделю махнем на каникулы в Италию.
Рим – вечный город, город любви. Там самое место для зачатия ребенка.
– Ты не спишь, Федерико?
Он чуть приподнялся на локте.
– Что ты думаешь о детях? – спросила Кристабел.
– Вообще о детях?
Она выдержала короткую паузу.
– О наших с тобой детях.
– Ты хочешь что-то сообщить мне? – взволнованно спросил Федерико.
– Ничего... пока, – с сожалением разочаровала его Кристабел.
Федерико внимательно смотрел на нее, подперев рукой голову.
– Сама мысль, что ты будешь вынашивать моего ребенка, сводит меня с ума.
– В самом деле? – шутливо поддела его Кристабел.
Федерико ответил долгим поцелуем.
– Так давай начнем над этим работать.
– Прямо сейчас?
– Ты имеешь что-нибудь против?
Кристабел не возражала против того, чтобы прямо сейчас приступить к делу.
12
Они провели незабываемые дни на родине Федерико. Римские каникулы. Новый медовый месяц. Вечный город, казалось, дарил им вечное счастье. Во всяком случае, Кристабел не сомневалась, что ее блаженство будет непреходящим.
По возвращении в Лондон она стала вести размеренную жизнь примерной жены: занималась хозяйством и ждала мужа с работы. Скучала ли Кристабел по своей профессии? И да, и нет. Да – потому что у нее, вечно куда-то спешащей, вдруг стало много свободного времени. Нет – потому что она неожиданно открыла в себе талант кулинара. Кристабел накупила поваренных книг и каждый день баловала Федерико всевозможными гастрономическими изысками.
Однажды Федерико вернулся с работы чуть раньше обычного и не застал жену дома. Она не оставила записки, куда ушла и когда ее ждать, не позвонила ему в офис – она просто исчезла.
Федерико почувствовал, как его сердце словно сковал стальной обруч. Неужели Кристабел снова сбежала? Заметив на журнальном столике распечатанный конверт, он стремительно схватил его и, пробежав бумагу глазами, со стоном рухнул в кресло.
Киностудия «Парамаунт» приглашала мисс Уэверли на главную роль в новом фильме, который запускался на следующей неделе. Условия контракта могли польстить самолюбию и более известной, чем Кристабел, актрисы. Помимо высокого гонорара – выражаемого цифрой с шестью нулями! – студия сулила Кристабел персонального массажиста, личный трейлер и весьма прозрачно намекала, что намерена сделать из нее звезду мирового уровня.
Случилось то, чего я боялся больше всего на свете! – с отчаянием подумал Федерико. Кристабел все же выбрала карьеру! Наверное, она уже на пути в Голливуд.
Из мрачных раздумий о том, что же предпринять в такой ситуации, его вывел звук открывающейся двери в прихожей. Федерико медленно встал с кресла и с ужасом понял, что у него – впервые в жизни! – подгибаются колени. В сильнейшем волнении он все же сделал шаг навстречу Кристабел и замер, увидев ее сияющее лицо.
Значит, я не ошибся... все правда... она меня покидает... – пронеслось в голове Федерико.
– Ты ничего не хочешь мне сказать? – хрипло спросил он, кивком указывая на злополучный контракт.
Кристабел улыбнулась и беспечно пожала плечами.
– А о чем тут говорить? По-моему, все ясно.
Она подняла с пола контракт и, глядя прямо в глаза мужу, порвала его на мелкие клочки.
Федерико, и которого словно вдохнули жизнь, бросился к Кристабел, стиснул ее в объятиях и осыпал поцелуями.
Когда он наконец отстранился, Кристабел с упреком сказала:
– Неужели ты мог допустить мысль, что я покину тебя ради подобной ерунды? Я однажды чуть не совершила непоправимую ошибку и повторять ее не намерена. Мне действительно есть что сказать тебе, – торжествующе продолжила она и после эффектной паузы сообщила: – Я была у врача.
– Ты заболела? – забеспокоился плохо соображавший от пережитого потрясения Федерико.
Кристабел решила немного его подразнить. Она состроила печальную рожицу и сказала:
– Да, и очень серьезно.
– Что?! Какой диагноз поставил врач?!
Поняв, что Федерико уже не помнит себя от огорчения, Кристабел сжалилась над ним и, обняв, шепнула на ухо:
– Я беременна.
По возвращении в Лондон она стала вести размеренную жизнь примерной жены: занималась хозяйством и ждала мужа с работы. Скучала ли Кристабел по своей профессии? И да, и нет. Да – потому что у нее, вечно куда-то спешащей, вдруг стало много свободного времени. Нет – потому что она неожиданно открыла в себе талант кулинара. Кристабел накупила поваренных книг и каждый день баловала Федерико всевозможными гастрономическими изысками.
Однажды Федерико вернулся с работы чуть раньше обычного и не застал жену дома. Она не оставила записки, куда ушла и когда ее ждать, не позвонила ему в офис – она просто исчезла.
Федерико почувствовал, как его сердце словно сковал стальной обруч. Неужели Кристабел снова сбежала? Заметив на журнальном столике распечатанный конверт, он стремительно схватил его и, пробежав бумагу глазами, со стоном рухнул в кресло.
Киностудия «Парамаунт» приглашала мисс Уэверли на главную роль в новом фильме, который запускался на следующей неделе. Условия контракта могли польстить самолюбию и более известной, чем Кристабел, актрисы. Помимо высокого гонорара – выражаемого цифрой с шестью нулями! – студия сулила Кристабел персонального массажиста, личный трейлер и весьма прозрачно намекала, что намерена сделать из нее звезду мирового уровня.
Случилось то, чего я боялся больше всего на свете! – с отчаянием подумал Федерико. Кристабел все же выбрала карьеру! Наверное, она уже на пути в Голливуд.
Из мрачных раздумий о том, что же предпринять в такой ситуации, его вывел звук открывающейся двери в прихожей. Федерико медленно встал с кресла и с ужасом понял, что у него – впервые в жизни! – подгибаются колени. В сильнейшем волнении он все же сделал шаг навстречу Кристабел и замер, увидев ее сияющее лицо.
Значит, я не ошибся... все правда... она меня покидает... – пронеслось в голове Федерико.
– Ты ничего не хочешь мне сказать? – хрипло спросил он, кивком указывая на злополучный контракт.
Кристабел улыбнулась и беспечно пожала плечами.
– А о чем тут говорить? По-моему, все ясно.
Она подняла с пола контракт и, глядя прямо в глаза мужу, порвала его на мелкие клочки.
Федерико, и которого словно вдохнули жизнь, бросился к Кристабел, стиснул ее в объятиях и осыпал поцелуями.
Когда он наконец отстранился, Кристабел с упреком сказала:
– Неужели ты мог допустить мысль, что я покину тебя ради подобной ерунды? Я однажды чуть не совершила непоправимую ошибку и повторять ее не намерена. Мне действительно есть что сказать тебе, – торжествующе продолжила она и после эффектной паузы сообщила: – Я была у врача.
– Ты заболела? – забеспокоился плохо соображавший от пережитого потрясения Федерико.
Кристабел решила немного его подразнить. Она состроила печальную рожицу и сказала:
– Да, и очень серьезно.
– Что?! Какой диагноз поставил врач?!
Поняв, что Федерико уже не помнит себя от огорчения, Кристабел сжалилась над ним и, обняв, шепнула на ухо:
– Я беременна.