Муркок Майкл. Дракон на мече (Орден тьмы)

   - Приветствую вас, достопочтенные гости с "Сурового щита". Мы, советники нашего Барона Капитана Дену Праза, Раймского Брата Торсета Ларенса и нашего Снежного Защитника, передаем наилучшие пожелания от его имени и просим вас присоединиться к нам за столом в Приемном зале, дабы вкусить легкую освежающую закуску.
   - С радостью, - ответил Аримиад и хотел было небрежно махнуть рукой, но остановился, чтобы не сбросить при этом свою огромную шляпу. - Для нас большая честь быть вашими гостями, для меня и Принца Фламадина.
   И опять упоминание моего имени вызвало странную реакцию, отнюдь не лестную для меня. Но самодисциплина хозяев не позволила им открыто проявить неприязнь. Они поклонились и повели нас под аркаду, далее через двери из цветного стекла в приятный большой зал, ярко освещенный медными лампами. Низкий потолок был украшен резьбой, изображавшей сцены из далекого прошлого корабля, в основном на фоне огромных ледяных торосов. Я вспомнил, что "Новый аргумент" пришел с севера, вероятно, из мест, близких к Полюсу.
   В дальнем конце стола в кресле, обитом парчой, сидел старый человек. Он встал при нашем появлении, поднял вуаль со своего лица и приложил к сердцу. Он показался мне очень хрупким, а его голос - слишком высоким.
   - Барон Капитан Аримиад, Принц Фламадин, граф Эрих фон Бек, я - Барон Капитан Дену Праз. Прошу вас, входите и садитесь за стол.
   - Мы уже встречались один-два раза, брат Дену Праз, - сказал Аримиад неподобающе фамильярным тоном. - Постарайтесь припомнить! На конференции кораблей на борту "Глаза леопарда". И еще - в прошлом году на "Моей тетушке Джеральдин" на похоронах нашего брата Граллерифа.
   - Да, я хорошо помню вас, брат Аримиад. Удовлетворены ли вы своим кораблем?
   - Да, вполне, благодарю. А вы - своим?
   - Спасибо, у нас полное согласие. Было совершенно очевидно, что Дену Праз намерен придерживаться сугубо официального разговора. Аримиад же заговорил с неуместной напористостью:
   - Не каждый день мы можем принимать у себя достопочтенного Принца Валадека!
   - Да, действительно, - без энтузиазма ответил Дену Праз. - Хотя этот добропорядочный господин Фламадин больше не является Избранным Принцем для своего народа, а значит, он - не достопочтенный Принц.
   Это сообщение явилось шоком для Аримиада. Я понял, что Дену Праз говорил резко, едва удерживаясь в рамках общепринятой вежливости, но не предполагал, какое впечатление произведут его слова.
   - Не достопочтенный?
   - Разве этот господин не рассказал вам о случившемся? - Тем временем другие советники рассаживались за столом неподалеку от меня и Аримиада. Все повернули ко мне вопрошающие лица. Я потряс головой:
   - Для меня ваше заявление - полная неожиданность. Не могли бы вы, Барон Капитан Дену Праз, объяснить нам суть дела?
   - Конечно, если только вы не сочтете это нарушением законов гостеприимства. - Он сам несколько растерялся, не ожидая такой реакции с моей стороны. Но я действительно не знал, что произошло, и решил воспользоваться случаем, чтобы выяснить как можно больше о себе. - Об этом говорят уже некоторое время. Мы слышали, что вас изгнала Шарадим, ваша сестра, за отказ жениться и выполнить все положенные обязательства. Простите, уважаемый господин, но я не могу продолжать из опасения пренебречь законами гостеприимства...
   - Продолжайте, прошу вас, Барон Капитан. Все это помогает мне разобраться в собственных проблемах.
   Дену Праз заколебался. Похоже, он не был абсолютно уверен в достоверности фактов.
   - Говорят, что Принцесса Шарадим угрожала рассказать о некоторых ваших преступлениях или серии мошеннических проделок и что вы пытались убить ее. Тем не менее она готова была простить вас, если бы вы согласились занять свое законное место рядом с ней как сюзерен Драахенхайма. Вы отказались, заявив, что предпочитаете продолжить свои приключения в чужеземных странах.
   - Иными словами, я повел себя как зазнавшийся, капризный выскочка. И когда сестра стала мешать осуществлению моих эгоистических желаний, я попытался убить ее, так?
   - Именно такую историю мы услышали в Драахенхайме, благородный господин. Опубликованная декларация была собственноручно подписана Принцессой Шарадим. В соответствии с этим документом вы больше не Избранный Принц, а изгнанник, человек вне закона.
   - Вне закона? - Аримиад приподнялся со своего места. Если бы он на мгновение забыл, где находится, то грохнул бы кулаком по столу. - Вне закона?! Вы ничего не сказали мне об этом, когда поднялись на борт моего корабля. Вы ничего не сказали, и тогда, когда представились моему хранителю портовых складов.
   - Я представился ему, Барон Капитан Аримиад, не как Фламадин. Вы первым назвали меня этим именем.
   - Вы обманули меня!
   Дену Праз ужаснулся такому нарушению этикета. Он поднял вверх хрупкую руку:
   - Прошу вас, господа!
   Советники тоже были в шоке от происходящего на их глазах. Одна из женщин торопливо проговорила:
   - Мы приносим свои извинения, если обидели наших гостей...
   - Обида, - громко сказал Аримиад, - была нанесена мне, а не вам, уважаемые, и не вам, брат Дену Праз.
   У Аримиада раскраснелось лицо, он стал еще безобразнее.
   - Славное имя моего корабля, моя добрая репутация, весь корабль оскорблены этими шарлатанами. Они должны были предупредить меня о причинах, которые занесли их на нашу стоянку!
   - О том, что я вам рассказал, сообщалось в прессе, - сказал Дену Праз. Поэтому я не считаю, что благородный господин Фламадин пытался обмануть вас. И потом, ведь он сам попросил меня рассказать подробности. Если бы он знал или хотел сохранить в тайне эти факты, зачем бы ему заикаться об этом?
   - Прошу прощения, - сказал я. - Мой компаньон и я ни в коем случае не желаем позорить ваш корабль или выдавать себя за большее, чем то, чем мы в данное время являемся.
   - Я ничего не знал! - прорычал Аримиад.
   - Но в прессе... - мягко заметила одна из женщин, - там же все было изложено...
   - Я не разрешаю засорять журналами и газетами мой корабль. Они только подрывают моральный дух моих подчиненных.
   Теперь мне стало ясно, каким образом история, известная всему Маашенхайму, не дошла до ушей невежественного Аримиада.
   - Вы лгун и мошенник! - набросился он на меня. Он рычал и бросал гневные взгляды из-под нахмуренных бровей, пока не понял, что своим поведением только усугубляет некрасивую ситуацию, вызывая неодобрение окружающих. Тогда он закрыл рот.
   - Эти добрые господа - ваши гости, - проговорил Дену Праз, поглаживая тонкой рукой седую бородку. - До Мессы вам придется оказывать им уважение и гостеприимство.
   Аримиад неожиданно вздохнул и снова вскочил на ноги.
   - Неужели в ваших законах не предусмотрены особые обстоятельства? Разве я не могу сослаться на то, что они выдавали себя за других?
   - Вы назвали этого благородного господина Фламадином? - спросил один пожилой человек с дальнего конца стола.
   - Я опознал его. Это вполне естественно.
   - Вы не стали ждать, когда он представится сам, и произнесли его имя. Это означает, что он вовсе не искал убежища на вашем корабле посредством обмана. Мне кажется, здесь имеет место самообман...
   - По вашим словам, я сам виноват. Советник молчал, нахмурившись. Аримиад гневно пыхтел, краснел и бросал на меня злобные взгляды.
   - Вы должны были сказать, что больше не Избранный Принц, что вы преступник, что вы находитесь в розыске в собственной стране. Вот уж настоящий болотный червь!
   - Прекратите, благородные господа! - Барон Капитан Дену Праз поднял вверх тонкую темную руку. - Так не должны себя вести ни хозяева, ни гости...
   Отчаявшись заслужить одобрение окружающих, Аримиад взял себя в руки.
   - До окончания Мессы вы гости на борту моего корабля, - объявил он нам. Потом повернулся к Дену Празу:
   - Простите меня за нарушение этикета, брат Дену Праз. Если бы я знал, кого привел на ваш корабль, поверьте, я бы никогда...
   Тут в разговор вступила женщина из числа советников.
   - Эти извинения излишни и к тому же нарушают традиции гостеприимства, сказала она. - Мы представились друг другу, все в порядке. На этом и закончим. Прошу, не упоминайте больше о досадных недоразумениях.
   Гости застыли. Мы с фон Беком переглянулись, не зная, что и сказать. Аримиад фыркал про себя, ворчал, не слушая того, что говорили Барон Капитан Дену Праз и его советники. Аримиад был уничтожен. Он не испытывал ни малейшего желания оставаться там, где так позорно потерял лицо. И еще он не хотел брать нас с собой. Но потом понял, что уже смеркается и пришло время возвращаться восвояси. Он подал нам знак, что пора прощаться, поклонился Дену Празу и не без усилия заставил себя поблагодарить его за гостеприимство, а также извиниться за причиненное беспокойство. Фон Бек и я пробормотали краткие и официальные слова прощания, после чего Барон Капитан Дену Праз произнес с дружелюбием в голосе:
   - Не мне судить о людях, о которых пишут в журналах и газетах, описывая их деяния. Как мне кажется, вы не искали славы в начале карьеры, людское воображение сделало вас героем. И тот факт, что теперь вас изображают негодяем, объясняется просто: люди слишком долго видели в вас олицетворение всего благородного и мужественного. Надеюсь, вы простите мне вспышку дурных манер, ибо я позволил себе осуждать вас, благородных господ, до того, как узнал вас и разобрался во всех обстоятельствах.
   - Вам нет необходимости извиняться, Барон Капитан. Это я благодарю вас за оказанное гостеприимство и доброту. Если я когда-либо в будущем ступлю на борт вашего корабля, то только после того, как докажу, что достоин этой чести.
   - Чертовски красиво сказано, - пробормотал Аримиад, когда мы в сопровождении людей "Нового аргумента" шагали по шатким мосткам и палубам к тому месту, где нас ожидала лодка для возвращения на -Суровый щит". - Слишком напыщенные слова для человека, который покушался на убийство собственной сестры! И за что? Только за то, что она угрожала открыть всему миру правду о нем! Вы - негодяй и мошенник. Имейте в виду, вы должны будете убраться с моего корабля сразу же после Мессы. Потом живите как знаете, ищите себе пристанище на чьей-нибудь стоянке. Может быть, на каком-либо корабле вас и примут, в чем я сомневаюсь. Вы хуже мертвецов, вы оба!
   Лодка, покачиваясь, выплыла на мелководье. Наступление ночи ощущалось все заметнее, с лагуны подул холодный ветер, и зашуршали тростники. Аримиад поежился.
   - Быстрее, лентяи! - гаркнул он на возчиков и ударил ближайшего кулаком. Вы двое поссорили меня с капитанами других кораблей. К завтрашнему дню про вас узнают все. Считайте, что вам повезло, ибо на Мессе не разрешается проливать кровь. Не допускается убивать даже насекомых. Я бы лично вызвал вас на поединок, если бы считал вас достойными такой чести...
   - Кровный Поединок, мой Барон? - спросил фон Бек. Он не мог удержаться от соблазна использовать эту зацепку. Его искренне развлекала вся эта кутерьма. Вы хотели бы вызвать Принца Фламадина на Кровный Поединок? Ведь это исключительная прерогатива всякого Барона Капитана, разве не так?
   На эти слова графа Аримиад отреагировал таким яростным взглядом, что окружавшие нас болота могли бы вспыхнуть, как порох.
   - Попридержите свой язык, граф фон Бек. Я не знаю, в каких преступлениях вы виновны, но, несомненно, все скоро прояснится. И вы тоже получите сполна за свой обман!
   - Лишний раз убеждаюсь в справедливости слов, что ничто не распаляет человека сильнее, чем обнаруженный самообман, - сказал мне фон Бек негромко.
   Но Аримиад все же услышал это.
   - Наше гостеприимство ограничено некоторыми условиями, граф фон Бек. Если вы нарушите эти условия, то, по Закону, я имею право выгнать вас или поступить еще хуже. Будь моя воля, я бы повесил вас обоих на салинге. Вы должны быть благодарны этим морально разложившимся и физически немощным старикам на борту "Нового аргумента" за их посредничество и заступничество. Вам повезло, что я уважаю закон. В отличие от вас, как оказалось.
   Я проигнорировал его слова. Моя голова была занята серьезными размышлениями. Появилась догадка о том, каким образом Принц Фламадин оказался один в Маашенхайме. Но почему же он отказался жениться на своей сестре-двойняшке Шарадим? Ведь он с самого начала должен был знать, чего от него ожидают. И действительно ли он пытался убить ее? Был ли он на самом деле мошенником, испугавшимся разоблачения? Неудивительно, что общество отвернулось от него, если все так обстояло в действительности! Люди должны были возненавидеть того, кого лишь вчера считали великим героем, кого боготворили они не могли простить того факта, что их идол оказался подверженным обычным человеческим порокам!
   Аримиад ворчливо разрешил нам пойти вместе с ним во дворец.
   - Но будьте осторожны, - предупредил он, - малейшее нарушение закона с вашей стороны - и у меня будет повод выгнать вас отсюда... Мы возвратились в свои комнаты. Оказавшись наконец-то наедине, мы разразились веселым громким смехом.
   - Бедный Барон Капитан рассчитывал поднять свой престиж за наш счет, а получилось, что он окончательно потерял лицо перед своими коллегами! О, как бы он хотел убить нас. В эту ночь я задвину засов нашей двери. Не хотел бы я вдруг неожиданно исчезнуть...
   В отличие от фон Бека, меня это не особенно забавляло, ибо мне предстояло разрешить еще немало загадок. Ведь сутки назад я считал, что мне повезло: я обладал властью и престижем в этом мире. Теперь же у меня все это отняли. И если Шарадам действительно пользовалась властью в Драахенхайме, то почему меня вызвали для того, чтобы я вошел в тело принца?
   Ничего подобного я прежде не испытывал. Они призывали Шарадим, мою сестру-близнеца (и кто это - они?), возможно, потому, что уже знали: она обладает реальной властью, а я - просто мошенник, передавший свое имя герою нескольких бестселлеров. Такое объяснение было вполне логичным. И все же Рыцарь в Черном и Золотом и слепой капитан, казалось, считали важным, чтобы Вечный Воитель явился на эти земли.
   Я изо всех сил старался не слишком углубляться в данные проблемы, а заняться непосредственными земными делами.
   - Нам разрешили находиться здесь до и во время Мессы. А после - мы люди вне закона, отщепенцы, изгнанники, прекрасная дичь для бандитов Аримиада, топливо для его печей. Таково наше будущее, обрисованное вкратце, не так ли?
   - Да, именно так я представляю себе нашу дальнейшую историю, - согласился фон Бек. - Похоже, Аримиад уверен, что нас никто не примет. Но я не так уж жажду заработать право находиться на таком корабле. - Пока он говорил, каюта вдруг затряслась и нас отбросило к дальней стене. "Суровый щит" снова начал движение. - Есть ли у нас шансы попасть на какой-либо другой корабль или на другую землю? Как мне кажется, в Срединных Болотах это не проблема.
   - Лучше всего переждать здесь до Мессы. Там мы сможем разобраться, кто считает Принца Фламадина призовой лошадкой, кто не верит в историю Шарадим и кто искренне не любит меня.
   - Мне думается, что вы приобретете здесь новых друзей. Либо вы как Принц Фламадин несете ответственность за совершенные преступления, либо вы жертва лживой пропаганды. Я хорошо знаю, как это ужасно - превратиться в мерзавца за один день. Гитлер и Геббельс - большие мастера в подобном искусстве. Но возможно, что на Мессе выяснится, что вы вовсе не виноваты.
   - С чего же мне начать?
   - Этого нам не дано решить до завтрашнего дня. А пока разумнее всего оставаться здесь. Вы заметили, что я позвонил и вызвал прислугу, как только мы вошли сюда?
   - Но никто не пришел. А ведь обычно слуги появляются мгновенно. Похоже, радушному гостеприимству Аримиада пришел конец.
   Мы не были голодны и, умывшись, легли спать. Я знал, что должен отдохнуть, но помешали кошмары. Голоса звали Шарадим, эти голоса вконец замучили меня. Потом, когда я еще глубже погрузился в это сновидение, я увидел женщин, которые звали мою сестру. Высокие, поразительно красивые женщины с прекрасными фигурами и миловидными лицами. Я хорошо знал их великолепные, стройные тела, высокие скулы, большие, чуть раскосые, миндалевидные глаза, маленькие уши и мягкие, нежные волосы. Они были одеты по-разному, но только этим и отличались. Женщины, которые встали в кружок вокруг бледного огня, и чьи голоса наполняли ночную тьму, были женщинами элдренами. Они были той расы, которую иногда называют Вадхаг, а иногда - Мелнибон. Этот народ родствен народу Джона Дейкера. В качестве Вечного Воителя я принадлежал и к тем, и к другим. Будучи Эрикезе, я когда-то любил такую женщину.
   И вдруг, когда языки белого пламени стали короче и видимость улучшилась, я задрожал от экстаза и ужаса, закричал, стал тянуть руки: я жаждал прикоснуться к лицу, которое узнал.
   - Эрмижад! - кричал я. - О дорогая моя! Я здесь, я здесь! Проведи меня через пламя! Я здесь!
   Но женщина, руки которой были переплетены с руками сестер, не услышала меня. Она стояла закрыв глаза, читала нараспев стихи и раскачивалась в такт. Теперь я усомнился в том, что это именно она. Если только это не элдрена, которая вызвала меня к этим женщинам и заставила Шарадим думать, что они меня позвали. Огонь разгорался все ярче, он стал слепить меня. Я снова поглядел на нее. Я был почти уверен, что она - моя погибшая любовь.
   Из этого сна меня перекинуло в другой. Теперь я уже не знал своего имени. Я видел красное небо, по которому летали драконы. Огромные летающие рептилии, казалось, подчинялись группе людей, стоявших посреди почерневших руин некоего города. Я не был среди этих людей. Они тоже напоминали мне эддренов, хотя их одежда была более изысканной, почти шикарной, хотя я не уверен в этом. Но это были элдрены из другого места и другого времени. Они казались чем-то расстроенными. Между ними и летающими в небе драконами была какая-то связь, но я не понимал смысла этой связи, хотя сохранил эхо памяти (или ее предчувствие, что для меня одно и то же). Я попытался заговорить с одним из своих компаньонов, но они вроде бы и не замечали, что я рядом. Вскоре после этого оказалось, что я отошел от них и стоял на стеклянной равнине без горизонта. Равнина изменила свой цвет с зеленого на голубой и снова на зеленый, как будто она только что была создана и цвет еще не установился окончательно. Со мной разговаривало некое существо, ошеломляюще красивое, с золотистой кожей, кроткими и ласковыми глазами. Почему-то я был фон Беком. Слова не имели для меня никакого смысла, так как были обращены не к тому человеку. Я попытался рассказать этому существу всю правду, но язык не шевелился. Я был статуей, изваянной из того же стекла, что и вся равнина.
   - Мы потеряны, мы последние, мы недобрые. Мы - Воители Края Времени. Мы холод, остановка, мы глухие, немые и слепые. Замерзшие силы судьбы, ветераны психических войн...
   Я снова увидел этих отчаявшихся солдат. Они стояли вдоль иззубренного утеса, возвышавшегося над страшной бесконечной бездной. Может быть, они обращались ко мне? Или просто к любому прохожему, присутствие которого ощутили?
   Я заметил человека в черных и желтых доспехах. Он скакал на крупной вороной лошади по мелководью. Я позвал его, но всадник либо не услышал меня, либо решил не откликаться.
   Внезапно я увидел лицо Эрмижад и услышал громкую декламацию:
   - Шарадим! Шарадим! Шарадим! Помоги нам, Шарадим! Освободи Фардрейка! Освободи дракона, Шарадим, и освободи нас!
   - Эрмижад!
   Я открыл глаза и обнаружил, что выкрикиваю ее имя в лицо встревоженного Эриха фон Бека.
   - Проснитесь, - сказал он. - Думаю, мы уже добрались до площадки Мессы. Пошли посмотрим!
   Я потряс головой, все еще погруженный в воспоминания о сновидениях.
   - Вы не больны? - спросил мой компаньон. - Я мог бы пойти поискать доктора, если, конечно, на этом мерзком корабле имеются доктора.
   Я несколько раз глубоко вздохнул.
   - Простите меня. Я не хотел напугать вас. Просто мне приснился дурной сон.
   - Женщина, которую вы ищете? Та, в которую вы влюблены?
   - Да.
   - Вы выкрикивали ее имя. Простите, если я побеспокоил вас, мой друг. Я ухожу, оставляю вас в одиночестве, чтобы вы пришли в себя.
   - Нет, фон Бек, останьтесь, пожалуйста. Больше всего мне сейчас необходимо общество обычных людей. Вы уже были на палубе?
   - Не мог заснуть из-за качки корабля. И к тому же мешал этот ужасный запах. Может быть, я слишком привередлив, но здешняя обстановка слишком напоминает мне концентрационный лагерь, откуда я пришел.
   Я выразил ему сочувствие, ибо понимал, каково ему на корабле Аримиада.
   Я оделся, как сумел привел себя в порядок и последовал за фон Беком на галерею, расположенную вдоль наших апартаментов, с которой открывался прекрасный вид на правый борт корабля. Сквозь дым, свисающие снасти, флаги, трубы и боевые башни было видно, что мы пристали к острову почти круглой формы. В центре располагалось небольшое возвышение и стоял простой каменный монолит, подобный обелиску в Корнуолле в то время, когда я был Джоном Дейкером. Прибыло почти пятьдесят кораблей. Их массивные корпуса делали людей похожими на карликов, суетившихся на палубах. Корабли пускали пар, но не так активно, как при движении. Время от времени один из кораблей громко шипел и облако дыма вырывалось в вышину. Это напомнило мне поведение китов, когда они пускают фонтаны воды и воздуха. Между кораблями, как я заметил, соблюдалось относительно равная дистанция.
   Корабли образовали нечто вроде полукруга, в центре которого был остров. Несколько в стороне стояла группа стройных, элегантных судов, похожих на греческие галеры, оснащенных веслами и небольшими парусами на мачтах. Они были со вкусом украшены и богато оснащены. Я подумал, что это корабли зажиточного народа. Я насчитал их не больше пяти. Радом стояли шесть судов поменьше, тоже довольно впечатляющих и окрашенных в белый цвет от носа до кормы. Почти все, что могло быть белым, было окрашено белой краской: мачты, паруса, весла, даже флаги, кроме эмблемы в левом углу. Она походила на крест, на каждом конце которого был обозначен длинный зубец.
   Далее вокруг острова стояли более крупные суда, приводимые в движение, очевидно, тоже паровыми двигателями, но совсем другого типа. Эти корабли были построены в основном из дерева, с высокими бортами, бойницами и отверстиями для ружей и весел. Единственная дымовая труба размещалась на корме, вдоль обоих бортов я заметил по восемь небольших гребных колес. Казалось, будто кто-то, охваченный замыслом создать пароход, попытался воплотить свою идею на практике, независимо от того, будет эта машина работать или нет. Но не мне судить. К некоторым кораблям были причалены небольшие лодки, изготовленные из цельного куска дерева (это дерево должно было быть громадного диаметра); лодки были позолочены, нарядно раскрашены, оснащены флагштоком и целым рядом уключин с длинными веслами. Как видно, они предназначались только для захода на мелководье и доставки людей на берег.
   И наконец, между самым дальним кораблем Маашенхайма слева от нас и маленькими лодками я увидел громадный корабль, больше всего походивший на Ноев ковчег. Весь из дерева, с заостренными носом и кормой и с одним большим зданием на палубе, очень простой конструкции, но зато высотой в четыре этажа. Окна и двери были размещены на равном расстоянии. Строитель даже и не пытался как-то украсить здание. Это был самый функциональный и простой по архитектуре корабль из всех, что я видел до сих пор. Единственное, что вызвало у меня любопытство: двери на корабле показались мне гораздо большего размера, чем требуется для человека нормального роста. На мачтах я не заметил флагов, и фон Бек, как и я, не мог догадаться, чей же это может быть корабль или откуда он приплыл сюда.
   Мы издалека видели нескольких людей, сошедших на берег. Люди с белых кораблей были одеты с головы до ног в белое. Обитатели элегантных галер, как и можно было ожидать, носили яркие модные одежды. Люди с больших открытых судов поставили на берегу высокие угловатые палатки и, судя по струйкам дыма из самой большой палатки, готовили себе обед. Но с Ноева ковчега не сошел ни один человек, ковчег вообще не подавал признаков жизни, и это заинтриговало меня.
   Жаль, у меня не было бинокля Юрджина: мне не терпелось хорошенько разглядеть жителей так называемых Шести Земель.
   Мы размышляли о людях и происхождении их кораблей, когда откуда-то сверху послышался зычный голос:
   - Наслаждаетесь бездельем, благородные господа? После Мессы вас не ждет легкая жизнь, уж вы мне поверьте! Посмотрим, умеет ли фальшивый Принц Валадека бегать быстрее болотной мыши?
   Конечно, это был Аримиад с красным от злобы лицом. Он стоял в утреннем халате ярко-алого цвета на балконе, как раз над нашей головой, и сжимал кулаки, будто уже душил нас с яростью и наслаждением.
   Мы вежливо поклонились ему, пожелали доброго утра и ушли в свои комнаты. Потом мы рискнули на время оставить комнаты (хотя не забыли взять с собой личные вещи) и пошли поискать своих новых молодых друзей.
   Мы нашли Белланду и ее спутников на плоской палубе в носовой части корабля. Они играли в какую-то игру при помощи пестрых фишек. Они удивились, увидев нас, и неохотно встали, прервав игру.
   - Вы, конечно, слышали последние новости, - сказал я Белланде, на молодом хорошеньком лице которой было написано неподдельное изумление. - Из героя я превратился в негодяя. Поверите ли вы мне на слово, что я ничего не знаю о тех преступлениях, которые мне приписывают?
   - Вы не похожи на человека, который способен отказаться от своих обязательств и попытаться убить собственную сестру, - медленно проговорила Белланда. Она подняла на меня глаза. - Но вы не стали бы всенародным героем, если бы не отличались своей бескомпромиссной честностью и прямотой. У нас, на "Суровом щите", говорят: трудно разобраться в сердце человека, у которого красивое лицо. Легче понять характер человека, когда у него уродливое лицо... - Она отвернулась на мгновение, но когда снова посмотрела на меня, ее взгляд был открытым. - Как бы там ни было, Принц Фламадин - или экс-принц? - мы решили между собой, что оставим вашу суть под сомнением. Мы должны доверять самим себе. Это лучше, чем верить либо книгам, либо указам нашего доброго Барона Капитана Аримиада! - Она рассмеялась. - Но разве для вас, коли вы герой или негодяй, имеет значение, кем мы вас считаем? Мы не станем ни вредить вам, ни помогать. Здесь, на "Суровом щите", мы абсолютно бессильны что-либо изменить.