Страница:
Ииркана нигде не было видно. Либо он приготовил себе лошадь, прежде чем попасть сюда, или, скорее всего, он вошел в этот мир под слегка измененным углом (потому что говорят, что все измерения медленно вращаются вокруг друг друга) и поэтому находился и не ближе, и не дальше от общей цели их назначения. В воздухе сильно пахло солью, настолько сильно, что Эльрику даже тяжело было дышать. Создавалось впечатление, что солью были забиты его ноздри, будто он шел под водой, но мог дышать этой морской водой. Это скорее всего объясняло то, что он не мог видеть далеко ни в одном направлении, почему здесь было так много теней, почему небо было похоже на вуаль, за которой спрятался свод пещеры. Эльрик засунул шпагу в ножны, так как непосредственной опасности вроде бы никакой не было, и медленно повернулся, пытаясь хоть немного разобраться, что к чему.
Возможно, вон там, впереди, были горы, примерно к востоку от него, насколько он разобрался в странах света, а к западу — нечто, похожее на лес. Без солнца, звезд и луны было трудно правильно определить расстояние и направление. Он стоял на каменистой равнине, по которой гулял холодный, пронзительный ветер, распахивающий его плащ, будто намереваясь стянуть его с плеч. Примерно в сотне шагов росло несколько коротких деревьев без листьев. Повсюду в других местах равнина была гладкой за исключением большого бесформенного куска скалы, лежащего довольно далеко за деревьями. Это был мир, из которого, казалось, было высосано все живое, где когда-то происходила битва между Законом и Хаосом, в результате которой все было уничтожено. Много ли было таких измерений, как это? Эльрик задумался. И на мгновение его переполнил страх за судьбу своего собственного, такого богатого мира. Он тут же постарался забыть эти мысли, встряхнулся и пошел по направлению к деревьям и лежащей за ними скале.
Он дошел до деревьев и прошел мимо, краем плаща задев за один из сучков, тут же сломавшийся и мгновенно превратившийся в пепел, развеянный по ветру. Он поплотнее завернулся в плащ.
Подойдя к скале, он постепенно понял, что из нее исходил какой-то звук. Он замедлил шаг и положил руку на рукоять шпаги. Звук продолжался — небольшой, ритмичный. Сквозь темноту он пристально уставился на скалу, пытаясь определить источник этого звука.
А затем все прекратилось и снова возникло, но теперь звук был совсем иным; мягкое шуршание, затем легкий шаг — и вновь тишина. Эльрик отступил на шаг и вытащил из ножен шпагу Оубека. Этот первый звук, который он слышал, был, очевидно, легким храпом спящего человека. То, что он слышал потом, соответствовало пробуждению этого человека и приготовлению к защите или нападению.
— Я Эльрик из Мельнибонэ. Я здесь посторонний, — громко сказал Эльрик.
И стрела пролетела мимо его шлема почти в ту же секунду, как он услышал свист тетивы лука. Он быстро кинулся в сторону, ища какого-нибудь укрытия, но укрытия не было никакого, кроме той скалы, за которой прятался лучник.
Теперь из-за скалы послышался голос. Голос был твердым и мужественным.
— Эта стрела не предназначалась для того, чтобы убить или ранить тебя, я лишь хотел показать тебе свое искусство, если ты захочешь причинить мне вред. Хватит с меня демонов в этом злосчастном мире, я сыт ими по горло, а ты выглядишь самым худшим из всех, Белолицый.
— Я смертный, — сказал Эльрик, выпрямляясь, решив, что уж если ему суждено умереть, то, по крайней мере, умрет он достойно.
— Ты говорил о Мельнибонэ. Я слышал об этом острове. Остров Драконов.
— Тогда ты слышал о Мельнибонэ недостаточно. Я смертный, такой же, как и все мои земляки. Только невежа может считать, что мы демоны.
— Но я отнюдь не невежа, друг мой. Я Воин-Священник Пума, рожденный в этой касте, наследник всего ее знания, и до недавнего времени сами Покровители Хаоса были моими покровителями. Затем я отказался служить им впредь, и они сослали меня на это измерение. Возможно, та же судьба постигла и тебя, потому что, насколько я помню, народ Мельнибонэ тоже служит Хаосу, верно?
— Верно. Я тоже знаю Пум. Это государство не нанесено на карту и лежит к востоку, за Плачущей Пустошью, за Поющей Пустыней, за самим Эльвером. Это одно из самых старейших Молодых Королевств.
— Все это так, хотя я и готов поспорить с тем, что восточные государства не нанесены на карту, разве что варварами запада. Значит, я прав, и ты действительно сослан, как и я.
— Нет, я ищу одну вещь. Когда мои поиски будут закончены, я вернусь в свой мир.
— Ты говоришь «вернусь»? Это становится интересным, мой белолицый друг. Я думал, что возвращение отсюда невозможно.
— Может, ты и прав. И меня обманули. Если у тебя не хватило сил найти дорогу в другое измерение, возможно, у меня тоже ничего не получится.
— Сил? У меня вообще нет никаких сил с тех пор, как я отказался служить Хаосу. Ну, так что, друг, намереваешься ты биться со мной или нет?
— На всем этом измерении существует лишь один человек, с которым я буду биться, и он — не ты, Священник-Воин из Пума.
Эльрик вложил шпагу в ножны, и в тот же самый момент из-за камня поднялся человек, вкладывая в красный колчан стрелу с красным оперением.
— Меня зовут Ракир. Но называют меня Красным Лучником, потому что, как ты можешь видеть, я люблю красную одежду. Это одна из привычек воинов-Священников из Пума: выбирать всего лишь один-единственный цвет и носить одежды только этого цвета. А у меня все еще осталась преданность старым традициям.
На нем была красная кожаная куртка, красные бриджи, красные ботинки и красная шапочка с воткнутым красным пером. У него был красный лук, и рукоять его шпаги сияла рубиново-красным светом. Лицо его, худое, с резкими чертами, как бы вырезанное из кости, было обветренным и загорелым. Он был высокого роста и худ, но на его руках и плечах перекатывались мускулы. В глазах его застыло чуть ироническое выражение, тонкие губы кривились в усмешке, хотя по лицу его можно было сказать, что он пережил в жизни очень многое и что переживания эти были далеко не из приятных.
— Немного странное место для поисков, — сказал Красный Лучник, положив руки на бедра и оглядывая Эльрика сверху вниз и снизу вверх. — Но я заключу с тобой договор, если захочешь.
— Если этот договор меня устроит, Лучник, то соглашусь, потому что ты, кажется, знаешь куда больше об этом мире, чем я.
— Ну что ж, дело обстоит совсем просто. Ты хочешь что-то здесь найти и потом покинуть этот мир, а мне здесь вообще делать нечего, и я хочу просто уйти. Если я помогу тебе в твоих поисках, возьмешь ли ты меня с собой, когда отправишься на свое измерение, в наш мир?
— Такой договор был бы вполне справедлив, но я не могу обещать того, чего не знаю, в силах ли буду исполнить. Я могу сказать только одно: если для меня окажется возможным взять тебя с собой в наш мир, независимо, до или после того, как я закончу свои поиски, я это сделаю.
— Это разумно. А теперь скажи, что ты ищешь?
— Я ищу две шпаги, выкованные тысячи лет тому назад бессмертными, которыми пользовались мои предки, прежде чем отказались от них и поместили на это измерение. Эти шпаги большие, тяжелые и черные, и на их лезвиях выбиты загадочные руны. Мне сказали, что я найду их в пульсирующей Пещере, куда можно попасть через Туннель Под Болотом. Ты слышал когда-нибудь об этих местах?
— Нет. О двух черных шпагах я тоже не слышал. — Ракир потер свой костлявый подбородок. — Хотя припоминаю, что кое-что читал о них в одной из книг Пума — и то, что я читал, не привело меня в восторг.
— Эти шпаги — легендарны. Многие книги упоминают о них, почти всегда загадочно и непонятно. Говорят, что на свете есть один том, в котором содержится история всех шпаг и тех, кто владел ими и будет владеть в будущем — безвременная книга, в которой содержится само время. Некоторые называют ее «Хроникой Черной Шпаги» и в ней, говорят, многие могут прочесть свою судьбу.
— Об этом я тоже ничего не знаю. В Пуме такой книги нет. Боюсь, друг Эльрик, что нам придется идти с тобой в город Амирон и задать твои вопросы местным жителям.
— На этом измерении есть город?
— Да. Я жил в нем, правда, недолго, потому что предпочитаю уединение. Но с другом можно попытаться выдержать это место несколько дольше.
— А почему Амирон тебе так не угодил?
— Его жители несчастливы. Вернее, они очень угнетены и угнетают всех остальных, потому что, видишь ли, все они либо ссыльные, либо скрывающиеся, либо путешественники из других измерений. Они сбились с пути, и им уже не удалось найти его. Никто не живет в Амироне по своей воле.
— Настоящий город Проклятых.
— Как сказал бы поэт, да, — Ракир иронически подмигнул Эльрику. — Но иногда я думаю, что все города такие.
— Какова же природа этого измерения, где, насколько я могу видеть, нет ни звезд, ни луны, ни солнца? Когда я сюда попал, мне показалось, что я в огромной подводной пещере.
— Действительно, существует такая теория, что мы находимся в сфере, погребенной под непомерными толщами скалы. Другие говорят, что это измерение — будущее нашей Земли, то будущее, когда наша вселенная погибнет. Я слышал по этому поводу тысячи теорий во время своего недолгого пребывания в Амироне. И все они, как мне казалось, одинаково убедительны. Каждая кажется правильной. А почему бы и нет? Есть люди, которые верят в то, что все на свете ложь. Если наоборот, то можно сказать, что все на свете — правда.
Теперь настала очередь Эльрика, и он иронически заметил:
— Значит, ты не только лучник, но и философ, друг Ракир из Пума?
— Пусть так, — Ракир рассмеялся. — Именно мои размышления привели меня к тому, что ослабла моя преданность Повелителям Хаоса, в результате чего я оказался здесь. Я слышал, что на свете есть город под названием Танелорн, который иногда можно обнаружить на вечно перемещающихся берегах Вздыхающей Пустыни. Если когда-нибудь я вернусь в наш с тобой мир, друг Эльрик, я отправлюсь на поиски этого города, потому что я также слышал, что в нем можно обрести покой, и тогда все мои философствования и рассуждения о правде станут ненужными и незначительными. Люди счастливы просто тем, что живут в Танелорне.
— Тогда я завидую тем, кто там живет.
— Да, — вздохнул Ракир. — Но, возможно, когда я его найду, мне придется разочароваться. Легенды лучше всего оставлять легендами, а не пытаться превратить их в реальность, такие попытки редко бывают успешными. Пойдем, вон там расположен Амирон, и этот город, как ни печально, наиболее типичен для всех городов, которые встречаются в моем мире.
Двое высоких мужчин, оба отщепенцы, хотя и по разным причинам, быстро пошли сквозь вечные сумерки по пустынной и каменистой равнине.
Возможно, вон там, впереди, были горы, примерно к востоку от него, насколько он разобрался в странах света, а к западу — нечто, похожее на лес. Без солнца, звезд и луны было трудно правильно определить расстояние и направление. Он стоял на каменистой равнине, по которой гулял холодный, пронзительный ветер, распахивающий его плащ, будто намереваясь стянуть его с плеч. Примерно в сотне шагов росло несколько коротких деревьев без листьев. Повсюду в других местах равнина была гладкой за исключением большого бесформенного куска скалы, лежащего довольно далеко за деревьями. Это был мир, из которого, казалось, было высосано все живое, где когда-то происходила битва между Законом и Хаосом, в результате которой все было уничтожено. Много ли было таких измерений, как это? Эльрик задумался. И на мгновение его переполнил страх за судьбу своего собственного, такого богатого мира. Он тут же постарался забыть эти мысли, встряхнулся и пошел по направлению к деревьям и лежащей за ними скале.
Он дошел до деревьев и прошел мимо, краем плаща задев за один из сучков, тут же сломавшийся и мгновенно превратившийся в пепел, развеянный по ветру. Он поплотнее завернулся в плащ.
Подойдя к скале, он постепенно понял, что из нее исходил какой-то звук. Он замедлил шаг и положил руку на рукоять шпаги. Звук продолжался — небольшой, ритмичный. Сквозь темноту он пристально уставился на скалу, пытаясь определить источник этого звука.
А затем все прекратилось и снова возникло, но теперь звук был совсем иным; мягкое шуршание, затем легкий шаг — и вновь тишина. Эльрик отступил на шаг и вытащил из ножен шпагу Оубека. Этот первый звук, который он слышал, был, очевидно, легким храпом спящего человека. То, что он слышал потом, соответствовало пробуждению этого человека и приготовлению к защите или нападению.
— Я Эльрик из Мельнибонэ. Я здесь посторонний, — громко сказал Эльрик.
И стрела пролетела мимо его шлема почти в ту же секунду, как он услышал свист тетивы лука. Он быстро кинулся в сторону, ища какого-нибудь укрытия, но укрытия не было никакого, кроме той скалы, за которой прятался лучник.
Теперь из-за скалы послышался голос. Голос был твердым и мужественным.
— Эта стрела не предназначалась для того, чтобы убить или ранить тебя, я лишь хотел показать тебе свое искусство, если ты захочешь причинить мне вред. Хватит с меня демонов в этом злосчастном мире, я сыт ими по горло, а ты выглядишь самым худшим из всех, Белолицый.
— Я смертный, — сказал Эльрик, выпрямляясь, решив, что уж если ему суждено умереть, то, по крайней мере, умрет он достойно.
— Ты говорил о Мельнибонэ. Я слышал об этом острове. Остров Драконов.
— Тогда ты слышал о Мельнибонэ недостаточно. Я смертный, такой же, как и все мои земляки. Только невежа может считать, что мы демоны.
— Но я отнюдь не невежа, друг мой. Я Воин-Священник Пума, рожденный в этой касте, наследник всего ее знания, и до недавнего времени сами Покровители Хаоса были моими покровителями. Затем я отказался служить им впредь, и они сослали меня на это измерение. Возможно, та же судьба постигла и тебя, потому что, насколько я помню, народ Мельнибонэ тоже служит Хаосу, верно?
— Верно. Я тоже знаю Пум. Это государство не нанесено на карту и лежит к востоку, за Плачущей Пустошью, за Поющей Пустыней, за самим Эльвером. Это одно из самых старейших Молодых Королевств.
— Все это так, хотя я и готов поспорить с тем, что восточные государства не нанесены на карту, разве что варварами запада. Значит, я прав, и ты действительно сослан, как и я.
— Нет, я ищу одну вещь. Когда мои поиски будут закончены, я вернусь в свой мир.
— Ты говоришь «вернусь»? Это становится интересным, мой белолицый друг. Я думал, что возвращение отсюда невозможно.
— Может, ты и прав. И меня обманули. Если у тебя не хватило сил найти дорогу в другое измерение, возможно, у меня тоже ничего не получится.
— Сил? У меня вообще нет никаких сил с тех пор, как я отказался служить Хаосу. Ну, так что, друг, намереваешься ты биться со мной или нет?
— На всем этом измерении существует лишь один человек, с которым я буду биться, и он — не ты, Священник-Воин из Пума.
Эльрик вложил шпагу в ножны, и в тот же самый момент из-за камня поднялся человек, вкладывая в красный колчан стрелу с красным оперением.
— Меня зовут Ракир. Но называют меня Красным Лучником, потому что, как ты можешь видеть, я люблю красную одежду. Это одна из привычек воинов-Священников из Пума: выбирать всего лишь один-единственный цвет и носить одежды только этого цвета. А у меня все еще осталась преданность старым традициям.
На нем была красная кожаная куртка, красные бриджи, красные ботинки и красная шапочка с воткнутым красным пером. У него был красный лук, и рукоять его шпаги сияла рубиново-красным светом. Лицо его, худое, с резкими чертами, как бы вырезанное из кости, было обветренным и загорелым. Он был высокого роста и худ, но на его руках и плечах перекатывались мускулы. В глазах его застыло чуть ироническое выражение, тонкие губы кривились в усмешке, хотя по лицу его можно было сказать, что он пережил в жизни очень многое и что переживания эти были далеко не из приятных.
— Немного странное место для поисков, — сказал Красный Лучник, положив руки на бедра и оглядывая Эльрика сверху вниз и снизу вверх. — Но я заключу с тобой договор, если захочешь.
— Если этот договор меня устроит, Лучник, то соглашусь, потому что ты, кажется, знаешь куда больше об этом мире, чем я.
— Ну что ж, дело обстоит совсем просто. Ты хочешь что-то здесь найти и потом покинуть этот мир, а мне здесь вообще делать нечего, и я хочу просто уйти. Если я помогу тебе в твоих поисках, возьмешь ли ты меня с собой, когда отправишься на свое измерение, в наш мир?
— Такой договор был бы вполне справедлив, но я не могу обещать того, чего не знаю, в силах ли буду исполнить. Я могу сказать только одно: если для меня окажется возможным взять тебя с собой в наш мир, независимо, до или после того, как я закончу свои поиски, я это сделаю.
— Это разумно. А теперь скажи, что ты ищешь?
— Я ищу две шпаги, выкованные тысячи лет тому назад бессмертными, которыми пользовались мои предки, прежде чем отказались от них и поместили на это измерение. Эти шпаги большие, тяжелые и черные, и на их лезвиях выбиты загадочные руны. Мне сказали, что я найду их в пульсирующей Пещере, куда можно попасть через Туннель Под Болотом. Ты слышал когда-нибудь об этих местах?
— Нет. О двух черных шпагах я тоже не слышал. — Ракир потер свой костлявый подбородок. — Хотя припоминаю, что кое-что читал о них в одной из книг Пума — и то, что я читал, не привело меня в восторг.
— Эти шпаги — легендарны. Многие книги упоминают о них, почти всегда загадочно и непонятно. Говорят, что на свете есть один том, в котором содержится история всех шпаг и тех, кто владел ими и будет владеть в будущем — безвременная книга, в которой содержится само время. Некоторые называют ее «Хроникой Черной Шпаги» и в ней, говорят, многие могут прочесть свою судьбу.
— Об этом я тоже ничего не знаю. В Пуме такой книги нет. Боюсь, друг Эльрик, что нам придется идти с тобой в город Амирон и задать твои вопросы местным жителям.
— На этом измерении есть город?
— Да. Я жил в нем, правда, недолго, потому что предпочитаю уединение. Но с другом можно попытаться выдержать это место несколько дольше.
— А почему Амирон тебе так не угодил?
— Его жители несчастливы. Вернее, они очень угнетены и угнетают всех остальных, потому что, видишь ли, все они либо ссыльные, либо скрывающиеся, либо путешественники из других измерений. Они сбились с пути, и им уже не удалось найти его. Никто не живет в Амироне по своей воле.
— Настоящий город Проклятых.
— Как сказал бы поэт, да, — Ракир иронически подмигнул Эльрику. — Но иногда я думаю, что все города такие.
— Какова же природа этого измерения, где, насколько я могу видеть, нет ни звезд, ни луны, ни солнца? Когда я сюда попал, мне показалось, что я в огромной подводной пещере.
— Действительно, существует такая теория, что мы находимся в сфере, погребенной под непомерными толщами скалы. Другие говорят, что это измерение — будущее нашей Земли, то будущее, когда наша вселенная погибнет. Я слышал по этому поводу тысячи теорий во время своего недолгого пребывания в Амироне. И все они, как мне казалось, одинаково убедительны. Каждая кажется правильной. А почему бы и нет? Есть люди, которые верят в то, что все на свете ложь. Если наоборот, то можно сказать, что все на свете — правда.
Теперь настала очередь Эльрика, и он иронически заметил:
— Значит, ты не только лучник, но и философ, друг Ракир из Пума?
— Пусть так, — Ракир рассмеялся. — Именно мои размышления привели меня к тому, что ослабла моя преданность Повелителям Хаоса, в результате чего я оказался здесь. Я слышал, что на свете есть город под названием Танелорн, который иногда можно обнаружить на вечно перемещающихся берегах Вздыхающей Пустыни. Если когда-нибудь я вернусь в наш с тобой мир, друг Эльрик, я отправлюсь на поиски этого города, потому что я также слышал, что в нем можно обрести покой, и тогда все мои философствования и рассуждения о правде станут ненужными и незначительными. Люди счастливы просто тем, что живут в Танелорне.
— Тогда я завидую тем, кто там живет.
— Да, — вздохнул Ракир. — Но, возможно, когда я его найду, мне придется разочароваться. Легенды лучше всего оставлять легендами, а не пытаться превратить их в реальность, такие попытки редко бывают успешными. Пойдем, вон там расположен Амирон, и этот город, как ни печально, наиболее типичен для всех городов, которые встречаются в моем мире.
Двое высоких мужчин, оба отщепенцы, хотя и по разным причинам, быстро пошли сквозь вечные сумерки по пустынной и каменистой равнине.
2
Когда впереди показался город Амирон, Эльрик понял, что такого он еще никогда не видел за всю свою жизнь. По сравнению с Амироном Доз-Кам казался самым чистым и самым красивым городом, какой только можно было себе представить. Город этот располагался над каменистой равниной, в небольшой долине, над которой висел густой непроходящий дым: эта дурно пахнущая завеса должна была по замыслу скрывать город от взглядов людей и богов.
Здания в городе были либо наполовину, либо полностью разрушены, и на месте обломков стояли хижины или просто палатки. Смесь архитектурных стилей, некоторые из которых были знакомы Эльрику, а некоторые казались совсем чужими, была такова, что не было ни одного строения, похожего на другое. Тут были избушки, коттеджи, дворцы, башни и форты, квадратные виллы и деревянные домики с вырезанным повсюду орнаментом. Были тут и строения, просто напоминающие бесформенную скалу, но с входом посередине. Ни одно из них не выглядело красивым на этом пейзаже и под этим мрачным небом. То тут, то там вспыхивали красные огоньки костров, еще больше прибавляя дыма, и когда Эльрик и Ракир дошли до окраины города, они почувствовали самые разнообразные из самых отвратительных запахов.
— Скорее наглость, чем гордость — отличительное качество почти всех жителей Амирона, — сказал Ракир, сморщив свой орлиный нос. — если после всего, что произошло, у них вообще остались какие-либо качества.
Эльрик осторожно пробирался сквозь отбросы. Среди зданий плясали тени.
— Может, тут есть какая-нибудь гостиница, в которой мы можем расспросить о Туннеле Под Болотом и где он находится?
— Гостиниц тут нет. Каждый обитатель старается водить компанию только с самим собой.
— Или городская площадь, где собирается народ.
— Этом городе нет площадей. В нем нет центра. Каждый житель или группа жителей строит свое жилище там, где им нравится или где просто есть место, и они появляются здесь из всех времен, а отсюда идет полная неразбериха, беспорядок и та странность, которую чувствуешь, глядя на многие из этих домов. Отсюда и грязь, и безнадежность, и разложение большинства людей.
— А как они живут?
— Стараются не трогать друг друга. Они торгуют с демонами, время от времени навещающими Амирон.
— Демоны?
— Да. А самые храбрые охотятся на крыс, которые живут в пещерах под городом.
— А что это за демоны?
— Просто существа, в основном мелкие слуги Хаоса, которым требуется то, что может дать им житель Амирона: одна-две души, ребенок (хотя здесь рождаются немногие), и ты сам можешь себе представить, что еще, если обладаешь знанием того, что обычно демоны требуют от волшебников.
— Да, это я могу себе представить. Значит, Хаос распоряжается здесь, как ему заблагорассудится.
— Я не уверен, что все это так просто. Но несомненно, что здесь демонам куда легче путешествовать туда и обратно, чем на нашем измерении.
— А ты видел кого-нибудь из этих демонов?
— Да. Самые обычные животные. Большие. Глупые и могущественные. Многие из них были когда-то людьми, прежде чем заключили договор с Хаосом. Сейчас они и умственно, и физически заключены в оболочку демонов.
Эльрик почувствовал, что ему не совсем по душе слова Ракира.
— Неужели это всегда судьба тех, кто заключает договор с Хаосом? — спросил он.
— Ты должен сам знать, если пришел из Мельнибонэ. Я знаю, что в Пуме редко так бывает. Но мне кажется, чем выше ставка, тем более тонкие изменения происходят в человеке, когда Хаос соглашается заключить с ними договор.
— Где же мы спросим о нашем Туннеле Под Болотом? — вздохнул Эльрик.
— Тут был один старик… — начал говорить Ракир, а затем позади него раздалось какое-то хрюканье, и он замолчал.
Еще одно хрюканье. Лицо с клыками появилось из темного пятна на фоне каменных развалин. Лицо опять хрюкнуло.
— Ты кто? — спросил Эльрик, привычным жестом кладя руку на рукоять шпаги.
— Свинья, — сказало лицо с клыками.
Эльрик не понял, нанесли ли ему оскорбление, или это существо просто ответило на вопрос. Еще два лица с клыками появились из темноты.
— Свинья, — сказало одно лицо.
— Свинья, — сказало другое.
— Змея, — сказал голос позади Эльрика и Ракира.
Эльрик повернулся, в то время как Ракир продолжал смотреть на свиней. Перед ним стоял высокий юноша. Там, где должна была находиться его голова, свернувшись, лежали десятка полтора змей довольно приличных размеров. Голова каждой змеи смотрела на Эльрика. Мелькнули их язычки, в одно и то же мгновение пасти их открылись и вновь произнесли одно слово:
— Змея.
— Штука, — произнес другой голос.
Эльрик посмотрел в том направлении и, вскрикнув, выхватил шпагу, чувствуя, как к его горлу подступает тошнота.
Затем Свиньи, Змея и Штука разом напали на них.
Ракир убил одну из Свиней, прежде чем она успела сделать несколько шагов. Он взял лук в руки, вытащил стрелу из колчана и выстрелил, казалось, в одну секунду. У него осталось время еще и на то, чтобы застрелить еще одну Свинью, но затем он бросил лук и выхватил шпагу. Спина к спине приготовились они с Эльриком защищаться против атаки демонов. Змея была достаточно неприятным противником с ее пятнадцатью зловещими головами, которые шипели и лязгали зубами, с которых стекал яд, но Штука все время меняла свою форму: сначала появилась рука, затем лицо — из бесформенной массы плоти, которая надвигалась на них все ближе и ближе.
— Штука! — закричало это создание.
Две шпаги, сверкнув, стали опускаться на Эльрика, который как раз приканчивал последнюю Свинью, и, уклоняясь от двойного удара, пронзил Свинье не сердце, как хотел, а легкое. Свинья попятилась назад и упала в лужу нечистот. Там она некоторое время шевелилась, но потом затихла. Штука достала откуда-то копье, и Эльрик с трудом отбил в сторону древко, ударив шпагой плашмя. Теперь уже Ракир дрался со Змеей, и два демона все ближе и ближе подбирались к людям, рассчитывая поскорее прикончить их. Половина голов Змеи лежало, извиваясь, на земле, а Эльрику удалось отрубить одну из рук Штуки, но у демона все еще были наготове три других руки. Казалось, он был создан не из одного существа, а из нескольких. Эльрик на секунду задумался, не приведет ли его договор с Ариохом и его самого к такой же плачевной участи, когда его превратят в демона, в бесформенное чудовище. Но разве он и так не был чудовищем? Разве не принимали его простые люди за демона?
Эти мысли придали ему сил. Он закричал, продолжая биться:
— Эльрик!
— Штука! — ответил его противник, тоже с готовностью говоря то, что считал самым главным в своем существовании.
От удара шпаги Оубека еще одна рука отлетела прочь. Еще одна секира полетела в Эльрика, уклонившегося от удара, еще одно копье попробовало пробить его защиту и ударило по шлему с такой силой, которая на мгновение ослепила его, заставила потерять равновесие, и он толкнул Ракира в спину, навалившись на него. Ракир промахнулся по одной из голов Змеи, и его чуть было не ужалили сразу четыре головы. Но он быстро встал в прежнюю позицию. Эльрик ударил по руке и отростку, который держал копье, и увидел, как они отвалились в сторону, но потом вновь выросли. Тошнота опять подступила к его горлу. Он одним выпадом глубоко пронзил всю массу своей длинной шпагой, и масса завизжала:
— Штука! Штука! Штука!
Эльрик нанес еще один удар, и четыре шпаги и два копья мелькнули перед ним в воздухе, пытаясь отразить шпагу Оубека.
— Это работа Ииркана, — сказал Эльрик. — В этом нет сомнений. Он понял, что я следую за ним, и решил остановить меня с помощью друзей-демонов, — сквозь сжатые зубы он с ненавистью произнес. — Если, конечно, это не сам Ииркан! Скажи, Штука, ты ведь не мой брат Ииркан?
— Штука… — на этот раз голос был почти спокойным. Шпаги и копья мелькали в воздухе, но теперь они уже не так агрессивно нападали на Эльрика.
— Или, может, ты мой старый испытанный друг?
— Штука… — оно явно ослабевало.
Эльрик ударил еще раз в бесформенную массу. Густая кровь брызнула и потекла по его доспехам. Эльрик никак не мог понять, почему ему вдруг стало так легко биться с демоном.
— Сейчас! — закричал голос откуда-то сверху, над его головой. — Быстро!
Эльрик поднял глаза и увидел красное лицо, белую бороду и машущую руку.
— Не смотри на меня, глупец! Бей!
И Эльрик обхватил двумя руками рукоять своей тяжелой шпаги и опустил ее изо всех сил на бесформенную массу чудовища, которое застонало и заплакало и тихим голосом произнесло «Френк», прежде чем испустило дух.
Ракир ударил, и в тот же самый момент его шпага отсекла оставшиеся змеиные головы, пройдя наискось в грудь и сердце, и этот демон тоже упал бездыханным.
Седой старичок карабкался к ним вниз с полуразрушенной арки, на которой до этого примостился.
— Волшебство Ниуна все еще действует даже здесь, а? Я слышал, как этот высокий созвал своих друзей-демонов и велел им напасть на вас. Мне показалось нечестным, что пятеро нападут на двоих, поэтому я уселся на эту стену и извлек из нее кучу демонической силы. Я все еще могу. Все еще могу. Сейчас эта сила во мне (по крайней мере, большая ее часть), и я чувствую себя значительно лучше, чем уже много лун (если они существуют).
— Оно сказало «Френк», — сказал Эльрик. — Как ты думаешь, это было его имя до того, как стать этим?
— Может быть, — сказал Ниун. — А вы не из Амирона, хотя этого красного я видел здесь раньше.
— А я видел тебя, — с улыбкой ответил Ракир. Он вытер кровь Змеи со своей шпаги, использовав для этой цели одну из ее валявшихся голов. — Ты Ниун, Который Знал Все.
— Да, Который Знал Все, но который сейчас знает очень мало. Но скоро это все кончится, когда я вообще все забуду. Тогда я могу вернуться из этой ужасной ссылки. Такой договор я заключил с Орландом из Распорядителей. Я был дураком, который пожелал знать все, и мое любопытство привело меня к приключению, где я встретился с этим Орландом. Он указал на ошибку моего пути и послал меня сюда, чтобы я мог забыть. Как это ни печально, но вы уже заметили, что я еще помню кое-какие свои былые силы и знаю то, что должен забыть. Я знаю, что вы ищете Черные Шпаги. Я знаю, что ты Эльрик из Мельнибонэ. Я знаю, что с тобой будет.
— Ты знаешь мою судьбу? — взволновался Эльрик. — Скажи мне, какая она, Ниун, Который Знал Все.
Ниун открыл рот, как бы собираясь заговорить, но потом опять захлопнул его и твердо сжал губы.
— Нет, — сказал он. — Я забыл.
Эльрик сделал движение, как бы собираясь схватить старика, и крикнул:
— Нет! Нет! Ты помнишь, я вижу, что ты помнишь!
— Я забыл, — Ниун опустил голову.
Ракир взял Эльрика за руку.
— Он забыл, Эльрик.
— Очень хорошо, — кивнул Эльрик и спросил, — но ты помнишь, где находится Туннель Под Болотом?
— Да. Само Болото лежит совсем недалеко от Амирона. Идите вон в том направлении. Потом ищите памятник в виде орла, вырезанного из черного мрамора. У подножия этого памятника вход в Туннель.
Ниун, как попугай, повторил еще раз сказанное, а потом поднял голову, и выражение его лица было лучезарно.
— Что я только что вам говорил?
— Ты говорил нам, как дойти до входа в Туннель Под Болотом.
— Вот как?
Ниун прихлопнул своими старыми ладонями.
— Прекрасно. Это я тоже забыл. А вы кто?
— Нас тоже лучше забыть, — ответил Ракир с мягкой улыбкой. — Прощай, Ниун, и спасибо тебе.
— Спасибо за что?
— За то, что ты помнишь, и за то, что ты забыл.
Они шли через жалкий город Амирон, все дальше уходя от счастливого старичка-волшебника, изредка ловя на себе взгляд какого-нибудь любопытного из-за двери или из окна, стараясь как можно реже дышать отвратительным воздухом.
— Я думаю, что завидую только Ниуну в этом проклятом измерении, — сказал Ракир.
— А мне его жаль, — сказал Эльрик.
— Почему?
— Мне кажется, когда он забудет все, он может также забыть и о том, что ему позволено покинуть Амирон.
Ракир рассмеялся и хлопнул альбиноса по его закованной в доспехи спине.
— Ты — мрачный товарищ, друг Эльрик. Скажи, ты всегда думаешь с такой безнадежностью?
— Боюсь, что всегда, — ответил Эльрик, чуть улыбнувшись.
Здания в городе были либо наполовину, либо полностью разрушены, и на месте обломков стояли хижины или просто палатки. Смесь архитектурных стилей, некоторые из которых были знакомы Эльрику, а некоторые казались совсем чужими, была такова, что не было ни одного строения, похожего на другое. Тут были избушки, коттеджи, дворцы, башни и форты, квадратные виллы и деревянные домики с вырезанным повсюду орнаментом. Были тут и строения, просто напоминающие бесформенную скалу, но с входом посередине. Ни одно из них не выглядело красивым на этом пейзаже и под этим мрачным небом. То тут, то там вспыхивали красные огоньки костров, еще больше прибавляя дыма, и когда Эльрик и Ракир дошли до окраины города, они почувствовали самые разнообразные из самых отвратительных запахов.
— Скорее наглость, чем гордость — отличительное качество почти всех жителей Амирона, — сказал Ракир, сморщив свой орлиный нос. — если после всего, что произошло, у них вообще остались какие-либо качества.
Эльрик осторожно пробирался сквозь отбросы. Среди зданий плясали тени.
— Может, тут есть какая-нибудь гостиница, в которой мы можем расспросить о Туннеле Под Болотом и где он находится?
— Гостиниц тут нет. Каждый обитатель старается водить компанию только с самим собой.
— Или городская площадь, где собирается народ.
— Этом городе нет площадей. В нем нет центра. Каждый житель или группа жителей строит свое жилище там, где им нравится или где просто есть место, и они появляются здесь из всех времен, а отсюда идет полная неразбериха, беспорядок и та странность, которую чувствуешь, глядя на многие из этих домов. Отсюда и грязь, и безнадежность, и разложение большинства людей.
— А как они живут?
— Стараются не трогать друг друга. Они торгуют с демонами, время от времени навещающими Амирон.
— Демоны?
— Да. А самые храбрые охотятся на крыс, которые живут в пещерах под городом.
— А что это за демоны?
— Просто существа, в основном мелкие слуги Хаоса, которым требуется то, что может дать им житель Амирона: одна-две души, ребенок (хотя здесь рождаются немногие), и ты сам можешь себе представить, что еще, если обладаешь знанием того, что обычно демоны требуют от волшебников.
— Да, это я могу себе представить. Значит, Хаос распоряжается здесь, как ему заблагорассудится.
— Я не уверен, что все это так просто. Но несомненно, что здесь демонам куда легче путешествовать туда и обратно, чем на нашем измерении.
— А ты видел кого-нибудь из этих демонов?
— Да. Самые обычные животные. Большие. Глупые и могущественные. Многие из них были когда-то людьми, прежде чем заключили договор с Хаосом. Сейчас они и умственно, и физически заключены в оболочку демонов.
Эльрик почувствовал, что ему не совсем по душе слова Ракира.
— Неужели это всегда судьба тех, кто заключает договор с Хаосом? — спросил он.
— Ты должен сам знать, если пришел из Мельнибонэ. Я знаю, что в Пуме редко так бывает. Но мне кажется, чем выше ставка, тем более тонкие изменения происходят в человеке, когда Хаос соглашается заключить с ними договор.
— Где же мы спросим о нашем Туннеле Под Болотом? — вздохнул Эльрик.
— Тут был один старик… — начал говорить Ракир, а затем позади него раздалось какое-то хрюканье, и он замолчал.
Еще одно хрюканье. Лицо с клыками появилось из темного пятна на фоне каменных развалин. Лицо опять хрюкнуло.
— Ты кто? — спросил Эльрик, привычным жестом кладя руку на рукоять шпаги.
— Свинья, — сказало лицо с клыками.
Эльрик не понял, нанесли ли ему оскорбление, или это существо просто ответило на вопрос. Еще два лица с клыками появились из темноты.
— Свинья, — сказало одно лицо.
— Свинья, — сказало другое.
— Змея, — сказал голос позади Эльрика и Ракира.
Эльрик повернулся, в то время как Ракир продолжал смотреть на свиней. Перед ним стоял высокий юноша. Там, где должна была находиться его голова, свернувшись, лежали десятка полтора змей довольно приличных размеров. Голова каждой змеи смотрела на Эльрика. Мелькнули их язычки, в одно и то же мгновение пасти их открылись и вновь произнесли одно слово:
— Змея.
— Штука, — произнес другой голос.
Эльрик посмотрел в том направлении и, вскрикнув, выхватил шпагу, чувствуя, как к его горлу подступает тошнота.
Затем Свиньи, Змея и Штука разом напали на них.
Ракир убил одну из Свиней, прежде чем она успела сделать несколько шагов. Он взял лук в руки, вытащил стрелу из колчана и выстрелил, казалось, в одну секунду. У него осталось время еще и на то, чтобы застрелить еще одну Свинью, но затем он бросил лук и выхватил шпагу. Спина к спине приготовились они с Эльриком защищаться против атаки демонов. Змея была достаточно неприятным противником с ее пятнадцатью зловещими головами, которые шипели и лязгали зубами, с которых стекал яд, но Штука все время меняла свою форму: сначала появилась рука, затем лицо — из бесформенной массы плоти, которая надвигалась на них все ближе и ближе.
— Штука! — закричало это создание.
Две шпаги, сверкнув, стали опускаться на Эльрика, который как раз приканчивал последнюю Свинью, и, уклоняясь от двойного удара, пронзил Свинье не сердце, как хотел, а легкое. Свинья попятилась назад и упала в лужу нечистот. Там она некоторое время шевелилась, но потом затихла. Штука достала откуда-то копье, и Эльрик с трудом отбил в сторону древко, ударив шпагой плашмя. Теперь уже Ракир дрался со Змеей, и два демона все ближе и ближе подбирались к людям, рассчитывая поскорее прикончить их. Половина голов Змеи лежало, извиваясь, на земле, а Эльрику удалось отрубить одну из рук Штуки, но у демона все еще были наготове три других руки. Казалось, он был создан не из одного существа, а из нескольких. Эльрик на секунду задумался, не приведет ли его договор с Ариохом и его самого к такой же плачевной участи, когда его превратят в демона, в бесформенное чудовище. Но разве он и так не был чудовищем? Разве не принимали его простые люди за демона?
Эти мысли придали ему сил. Он закричал, продолжая биться:
— Эльрик!
— Штука! — ответил его противник, тоже с готовностью говоря то, что считал самым главным в своем существовании.
От удара шпаги Оубека еще одна рука отлетела прочь. Еще одна секира полетела в Эльрика, уклонившегося от удара, еще одно копье попробовало пробить его защиту и ударило по шлему с такой силой, которая на мгновение ослепила его, заставила потерять равновесие, и он толкнул Ракира в спину, навалившись на него. Ракир промахнулся по одной из голов Змеи, и его чуть было не ужалили сразу четыре головы. Но он быстро встал в прежнюю позицию. Эльрик ударил по руке и отростку, который держал копье, и увидел, как они отвалились в сторону, но потом вновь выросли. Тошнота опять подступила к его горлу. Он одним выпадом глубоко пронзил всю массу своей длинной шпагой, и масса завизжала:
— Штука! Штука! Штука!
Эльрик нанес еще один удар, и четыре шпаги и два копья мелькнули перед ним в воздухе, пытаясь отразить шпагу Оубека.
— Это работа Ииркана, — сказал Эльрик. — В этом нет сомнений. Он понял, что я следую за ним, и решил остановить меня с помощью друзей-демонов, — сквозь сжатые зубы он с ненавистью произнес. — Если, конечно, это не сам Ииркан! Скажи, Штука, ты ведь не мой брат Ииркан?
— Штука… — на этот раз голос был почти спокойным. Шпаги и копья мелькали в воздухе, но теперь они уже не так агрессивно нападали на Эльрика.
— Или, может, ты мой старый испытанный друг?
— Штука… — оно явно ослабевало.
Эльрик ударил еще раз в бесформенную массу. Густая кровь брызнула и потекла по его доспехам. Эльрик никак не мог понять, почему ему вдруг стало так легко биться с демоном.
— Сейчас! — закричал голос откуда-то сверху, над его головой. — Быстро!
Эльрик поднял глаза и увидел красное лицо, белую бороду и машущую руку.
— Не смотри на меня, глупец! Бей!
И Эльрик обхватил двумя руками рукоять своей тяжелой шпаги и опустил ее изо всех сил на бесформенную массу чудовища, которое застонало и заплакало и тихим голосом произнесло «Френк», прежде чем испустило дух.
Ракир ударил, и в тот же самый момент его шпага отсекла оставшиеся змеиные головы, пройдя наискось в грудь и сердце, и этот демон тоже упал бездыханным.
Седой старичок карабкался к ним вниз с полуразрушенной арки, на которой до этого примостился.
— Волшебство Ниуна все еще действует даже здесь, а? Я слышал, как этот высокий созвал своих друзей-демонов и велел им напасть на вас. Мне показалось нечестным, что пятеро нападут на двоих, поэтому я уселся на эту стену и извлек из нее кучу демонической силы. Я все еще могу. Все еще могу. Сейчас эта сила во мне (по крайней мере, большая ее часть), и я чувствую себя значительно лучше, чем уже много лун (если они существуют).
— Оно сказало «Френк», — сказал Эльрик. — Как ты думаешь, это было его имя до того, как стать этим?
— Может быть, — сказал Ниун. — А вы не из Амирона, хотя этого красного я видел здесь раньше.
— А я видел тебя, — с улыбкой ответил Ракир. Он вытер кровь Змеи со своей шпаги, использовав для этой цели одну из ее валявшихся голов. — Ты Ниун, Который Знал Все.
— Да, Который Знал Все, но который сейчас знает очень мало. Но скоро это все кончится, когда я вообще все забуду. Тогда я могу вернуться из этой ужасной ссылки. Такой договор я заключил с Орландом из Распорядителей. Я был дураком, который пожелал знать все, и мое любопытство привело меня к приключению, где я встретился с этим Орландом. Он указал на ошибку моего пути и послал меня сюда, чтобы я мог забыть. Как это ни печально, но вы уже заметили, что я еще помню кое-какие свои былые силы и знаю то, что должен забыть. Я знаю, что вы ищете Черные Шпаги. Я знаю, что ты Эльрик из Мельнибонэ. Я знаю, что с тобой будет.
— Ты знаешь мою судьбу? — взволновался Эльрик. — Скажи мне, какая она, Ниун, Который Знал Все.
Ниун открыл рот, как бы собираясь заговорить, но потом опять захлопнул его и твердо сжал губы.
— Нет, — сказал он. — Я забыл.
Эльрик сделал движение, как бы собираясь схватить старика, и крикнул:
— Нет! Нет! Ты помнишь, я вижу, что ты помнишь!
— Я забыл, — Ниун опустил голову.
Ракир взял Эльрика за руку.
— Он забыл, Эльрик.
— Очень хорошо, — кивнул Эльрик и спросил, — но ты помнишь, где находится Туннель Под Болотом?
— Да. Само Болото лежит совсем недалеко от Амирона. Идите вон в том направлении. Потом ищите памятник в виде орла, вырезанного из черного мрамора. У подножия этого памятника вход в Туннель.
Ниун, как попугай, повторил еще раз сказанное, а потом поднял голову, и выражение его лица было лучезарно.
— Что я только что вам говорил?
— Ты говорил нам, как дойти до входа в Туннель Под Болотом.
— Вот как?
Ниун прихлопнул своими старыми ладонями.
— Прекрасно. Это я тоже забыл. А вы кто?
— Нас тоже лучше забыть, — ответил Ракир с мягкой улыбкой. — Прощай, Ниун, и спасибо тебе.
— Спасибо за что?
— За то, что ты помнишь, и за то, что ты забыл.
Они шли через жалкий город Амирон, все дальше уходя от счастливого старичка-волшебника, изредка ловя на себе взгляд какого-нибудь любопытного из-за двери или из окна, стараясь как можно реже дышать отвратительным воздухом.
— Я думаю, что завидую только Ниуну в этом проклятом измерении, — сказал Ракир.
— А мне его жаль, — сказал Эльрик.
— Почему?
— Мне кажется, когда он забудет все, он может также забыть и о том, что ему позволено покинуть Амирон.
Ракир рассмеялся и хлопнул альбиноса по его закованной в доспехи спине.
— Ты — мрачный товарищ, друг Эльрик. Скажи, ты всегда думаешь с такой безнадежностью?
— Боюсь, что всегда, — ответил Эльрик, чуть улыбнувшись.
3
И они продолжали свое путешествие по этому печальному и мрачному миру, пока, наконец, не дошли до болота. Черные, острые, как гвозди, растения пробивались сквозь его поверхность, и сквозь туман иногда можно было различить неясные формы. В тумане виднелся и огромный черный предмет, который мог быть только тем самым монументом, о котором рассказывал Ниун.
— Памятник, — Ракир остановился и оперся о лук. — Он стоит далеко в болоте, и к нему не ведет ни одной явной тропинки. Вот так загадка, а, друг Эльрик?
Эльрик осторожно ступил ногой на самый край болота. Он почувствовал, как ногу охватило холодом и начало постепенно затягивать. Он выдернул ее с некоторым трудом.
— Тропинка должна быть, — сказал Ракир. — Иначе как бы мог пройти твой брат?
Эльрик оглянулся на него и пожал плечами.
— Кто знает? Он может путешествовать со своими демонами, для которых болото не препятствие.
Внезапно Эльрик понял, что сидит на сыром камне. Соленый запах, исходящий из болота, казалось, временно лишил его сил. Он чувствовал непомерную слабость. Действие его снадобий, которые он принял перед тем, как пройти Вратами Теней, постепенно начало кончаться.
Ракир подошел к альбиносу и встал рядом с ним. Он улыбнулся мужественно и немного сочувственно.
— Так что ж, сэр Волшебник, разве не можешь ты сам позвать на помощь кого-нибудь в этом роде?
— Я практически ничего не знаю о вызывании мелких Демонов. У Ииркана всегда были книги по этому вопросу, любимые рукописи, заклинания, с помощью которых он общался с миром демонов. Придется нам поискать самую обычную тропинку, если мы хотим попасть к этому памятнику, Ракир.
Ракир вытащил из кармана красный платок и вытер им лоб, потом протянул руку, помог Эльрику встать и пошел по самому краю болота, не выпуская памятника из виду.
Прошло не так уж мало времени, прежде чем им удалось отыскать тропинку из черного мрамора.
— Памятник, — Ракир остановился и оперся о лук. — Он стоит далеко в болоте, и к нему не ведет ни одной явной тропинки. Вот так загадка, а, друг Эльрик?
Эльрик осторожно ступил ногой на самый край болота. Он почувствовал, как ногу охватило холодом и начало постепенно затягивать. Он выдернул ее с некоторым трудом.
— Тропинка должна быть, — сказал Ракир. — Иначе как бы мог пройти твой брат?
Эльрик оглянулся на него и пожал плечами.
— Кто знает? Он может путешествовать со своими демонами, для которых болото не препятствие.
Внезапно Эльрик понял, что сидит на сыром камне. Соленый запах, исходящий из болота, казалось, временно лишил его сил. Он чувствовал непомерную слабость. Действие его снадобий, которые он принял перед тем, как пройти Вратами Теней, постепенно начало кончаться.
Ракир подошел к альбиносу и встал рядом с ним. Он улыбнулся мужественно и немного сочувственно.
— Так что ж, сэр Волшебник, разве не можешь ты сам позвать на помощь кого-нибудь в этом роде?
— Я практически ничего не знаю о вызывании мелких Демонов. У Ииркана всегда были книги по этому вопросу, любимые рукописи, заклинания, с помощью которых он общался с миром демонов. Придется нам поискать самую обычную тропинку, если мы хотим попасть к этому памятнику, Ракир.
Ракир вытащил из кармана красный платок и вытер им лоб, потом протянул руку, помог Эльрику встать и пошел по самому краю болота, не выпуская памятника из виду.
Прошло не так уж мало времени, прежде чем им удалось отыскать тропинку из черного мрамора.