Постучав в дверь, Верви жалобным голосом поинтересовался, нельзя ли зайти. По пьяному делу козлы его не расслышали, так что пришлось спрашивать еще дважды. Лишь после этого в ответ раздался хор издевательских голосов под звон бронзовых и серебряных клинков: заходи, мол, гостем будешь – мы как раз проголодались.
   В тот раз из-за глупого пижонства Вервольф чуть не влип. Захотелось побаловаться, поэтому он решил обернуться волком, но трансформацию завершить не успел. Так и ворвался в сруб – человеческое тело с волчьей мордой. Для начала он махнул кулаком, опрокинув какого-то гверфа в чан с кипятком, после чего пустил в ход меч, когти и клыки против шерсти, рогов и копыт. Один козел сумел полоснуть его рогом, распоров камзол на животе.
   Позже эта история клонировалась во многих Отражениях, порождая безумные легенды. Дескать, оборотень или вампир может войти в дом лишь после троекратного приглашения. И еще – будто злой вол-чара обманом проник в дом, где жили то ли семеро козлят, то ли три поросенка, но потом козлиная мамаша вскрыла ему брюхо и освободила детишек. И уж совершенно дикий отголосок мифа о сваренном заживо гверфе превратился в подобие героического эпоса: будто бы доблестные поросята заманили глупого волка в котел с кипятком.
   Верно умные люди говорят: лженаука история описывает что угодно, только не реальные события!
   … Он остановился, почуяв, что приближается к пункту своего назначения. За тонкой перегородкой, разделявшей реальности, находилось вполне материальное Отражение, сильно напоминавшее Землю, пусть даже в примитивном варианте.
   Пробежав короткий отрезок тропинки, Верви переметнулся в новую Тень, искренне жалея, что и в этот раз не имел возможности прихватить с собой Чешуйки-Амулеты, а ведь следовало срочно обзавестись оружием и одеждой местного фасона. Что ж, придется сделать это без колдовства.
   Он немного подправил Отражение, оказавшись в прачечной, где висели на деревянных плечиках черные мундиры, только что выстиранные и отутюженные. Охраны видно не было, и нирванец спокойно подобрал одежду нужного размера. Хуже было с обувью, поэтому пришлось оставить черные сапожки артаньянской работы.
   При виде кубиков в его петлицах встречные вытягивались, вскидывая руки и выкрикивая здравицу местному вождю с труднопроизносимым именем.
   На улице нашелся мотоцикл, в коляске которого Вервольф обнаружил портупею с пистолетом в кобуре. Перепоясавшись и подвесив по бокам нирванские кинжалы с широкими клинками, он почувствовал себя готовым почти к любым неожиданностям.
   Следы принцессы привели к воротам в высокой каменной стене, над которой торчали вышки с пулеметами. Над воротами было написано готическими буквами: «И познаешь ты истину, и работа сделает тебя свободным».
   В лагере как раз начиналась перекличка спецконтингента. Заключенные строились в колонну по сколько-то, а откормленный унтер покрикивал в мегафон:
   – Ну, где же ваши ручки? А ну, быстро всем ручки поднять.
   Какой-то мерзкий на вид старикашка в полосатой робе с тряпичными шевронами на рукаве пресмыкался перед офицером охраны. Кажется, рассказывал, что с детства презирал собственное государство, а потому в каждом своем романе писал про отечество массу гадостей.
   – Жаль, в прошлую войну вы не завоевали мою страну, – говорил он тоскливо. – Я так ее ненавижу.
   – Йа, йа, натюрлих! – соглашался офицер, – Если бы в то время было много таких, как ты, мы бы безусловно победили. И тогда ты бы стал главным старостой самого большого концлагеря.
   Миновав эту компанию, Верви нырнул в административный корпус, где обнаружил троих амбери-тов. Девлин и Санд с безразличным видом слушали, как Авель орет в телефонную трубку:
   – Да, я здесь! Все войска, которые можешь собрать… Этого мало, мне нужно не меньше двух дивизий… Разумеется, с танками…
   «Ты еще реактивные истребители потребуй!» – мысленно засмеялся нирванец, расстегивая кобуру. В этот момент Санд остановила взгляд на его лице, и брови принцессы поползли вверх, словно она пыталась вспомнить, где уже видела эту улыбку.
   «Наверняка встречались раньше», – снова подумал Вервольф, вскидывая пистолет. Первыми выстрелами он уложил стоявших у двери аборигенов. Остатки обоймы улетели в затылок Авеля.
   – Кто вы? – хмуро осведомился Девлин, не слишком опечаленный смертью брата.
   Вервольф представился и предложил им проследовать в нирванскую ставку.
   – Воевать мы все равно не будем, – вызывающе заявила Санд. – Ни на той, ни на другой стороне.
   – В данном случае ваш пацифизм меня устраивает, – сказал Вервольф.
   Он перезарядил пистолет, но тут же пришлось снова опустошить магазин, потому что в комнату заглянули трое в черном, привлеченные звуками стрельбы. Судя по доносившемуся шуму, в коридоре уже выстроилась длинная очередь желающих, а запасные обоймы у нирванца кончились, поэтому он, оскалясь, выхватил кинжалы и выбежал из заваленного трупами кабинета.
   В приемной коменданта его встретили охранники с автоматами. Настроение пришло не вдруг. Сработали и злость на черные мундиры, и присутствие Санд, и ненависть к мятежникам, замышлявшим недоброе против Нирваны.
   Увидев Вервольфа, солдаты начали медленно поднимать короткоствольное оружие, но их действия казались черепашьими в сравнении с быстротой движений Повелителя Теней. Оборотень бросился на стражников лагеря, взмахнув кинжалами, и двое стали оседать на пол. Солдаты еще не растянулись на досках, а Вервольф уже полоснул клинками следующую пару и, пока они падали, сорвал с умирающих автоматы. Затем на ходу – носками сапог – подцепил оружие тех, кому перерезал глотки прежде, и отфутболил скорострельные игрушки малость ошеломленным Санд и Девлину.
   Он выглянул в коридор, стреляя короткими очередями с обеих рук, и при этом мстительно приговаривал:
   – Получайте, твари! В ваше время так не умеют…
   Оборотень как раз покончил с караулом, когда за спиной звякнули разбитые стекла и затрещали очереди. Он резко обернулся, решив, что враг лезет через окна. По счастью, все было не так плохо. Просто Санд, выбив оконное стекло, расстреливала часовых на ближайшей вышке. Девлин из соседнего окна поливал свинцом офицеров, проводивших перекличку спецконтингента.
   – Мне как пацифисту очень не нравятся подобные заведения, – объяснил Девлин.
   На плацу между тем начиналось веселье. Ободренные неожиданной подмогой заключенные набросились на ошеломленную охрану, отбирая оружие. Новыми очередями из комендатуры были срезаны расчеты еще двух пулеметных точек, наиболее сообразительные узники уже лезли на вышки. Когда решетчатые стволы пулеметов плюнули огнем по черным мундирам, начался настоящий бой.
   – Теперь они и без нас обойдутся, – удовлетворенно резюмировала Санд. – Ведите нас, герцог.
   Как на грех, со стороны лестницы послышался топот сапог, и Вервольф, вздохнув, крепче стиснул рукояти автоматов. Повторилась сцена в полицейском участке из «Терминатора». Он шел по коридору, стреляя во всех, кто высовывался из комнат. Тех, которые бежали снизу по лестнице, тоже положили дружной работой четырех стволов.
   Дальше начались легкие неприятности. Сначала шальная пуля пробила бок Девлину. Потом Вервольф, спускаясь по завалившим ступеньки трупам, споткнулся и чуть не упал. Внизу вдруг появилось слишком много черных мундиров, и нирванец понял, что без Козырей не прорваться.
   Застрелив появившихся на лестнице солдат, Вервольф вернулся на третий этаж и достал Колоду. Мефисто с интересом поглядел на его спутников, но вопросов задавать не стал, а без задержки провел всю компанию в свой блиндаж.
   – Ну и костюмчик ты себе отхватил, – весело заметил старший брат, обнимая младшего. – Хоть сейчас на виселицу.
   – Обстоятельства, – смутился Оборотень и вдруг обнаружил, что в бетонном укрытии собралась чуть ли не вся его семья. – Мама, Фау, привет. Как тут у вас – порядок?
   – На войне в принципе не может быть порядка, – проворчал добрый доктор, извлекая пулю из раны Девлина.
   – Просто вы, штатские, не видите глубинной логики военного дела, – назидательно сказал Вервольф. – Знакомьтесь, это Санд и Девлин, дети Оберона и королевы Харлы.
   – У нас набирается неплохая компания оберонитов, – усмехнулась Геката. – Куда их – в камеру или в домик для гостей?
   Вервольф, как мог, объяснил ситуацию. Геката удивленно подняла брови, но разрешила гостям выбирать самим.
   – Мы бы здесь задержались, – сказала Санд. – У мятежников нам делать нечего, а в Амбере нас не очень ждут.
   – Верви, займись своими гостями, – распорядилась мать. – И быстрее возвращайся. Пора штурмовать Беохок, а тут еще Лунные Всадники на подходе.
   Оборотень помог Девлину дотащиться до койки. Рана принца была неопасной, но мучительной, и он выглядел неважно. Уложив брата, Санд сказала:
   – Герцог, я вас откуда-то знаю.
   – Безусловно. – Он засмеялся. – Сегодня утром вы знали меня под именем Бэнхоу.
   – Не может быть! – вскричала она. – Нет, я видела ваше лицо гораздо раньше… Вспомнила – мы встречались в офисе доктора фон Брауна.
   Ему тоже казалось, что они были знакомы прежде – память упорно вытаскивала образ Санд в черном мундире. Вервольф неуверенно уточнил:
   – В Пеенемюнде?
   – Да. А потом в Маршалловском центре НАСА. Вы ведь там бывали?
   – Недолго… Когда мы встретились в Штатах, старый Вернер чуть не обделался. Пришлось на ходу придумать, что я сын того штурмбаннфюрера, который служил в охране полигона.
   – Вы были нацистом? – насупилась Санд. Он засмеялся:
   – Нет, что вы. Я работал на разведку одной страны, которая воевала против рейха.
   – Вас разоблачили? – сочувственно спросил Девлин.
   – Хуже. Направили командовать батальоном на Западный фронт. Пришлось немного поколотить союзников в Арденнах. Кстати, там мне довелось встретить кое-кого из ваших братьев.
   Амберская родня совершенно не интересовала принцессу, поэтому Санд спросила:
   – А что вы делали в НАСА?
   – Там я тоже работал на разведку. Той же самой страны… Кстати, если не секрет: что делали в Пеенемюнде вы?
   Подмигнув, она сообщила, понизив голос:
   – Я работала на разведку другой страны.
   – И в Маршалловском тоже?
   – Нет. Просто заглянула проведать старых знакомых.
   – Помню! – воскликнул Оборотень. – Корреспондентка из Техаса. Для амберитки вы неплохо меняете внешность.
   – Это был просто грим, – отмахнулась Санд. – Вот ваша трансформация в Бэнхоу – настоящий класс. Я думала, так умеют только хаосийцы.
   В лазарет вошел Фауст, бесцеремонно прервавший водопад комплиментов.
   – Потом поболтаете, – заявил он. – Если Судьбе вздумалось вас свести, будут и другие встречи.
   Он позвал младшего брата в коридор и велел полным ходом мчаться на передовые позиции. Сам Фауст был одет чересчур легко для здешнего климата. Словно собрался обернуться гарпией и отправиться в южные страны.
   Оставив матери добытые в Монсальвате трофеи, герцог призвал через Карту короля Мерлина, и тот перенес нирванца на скалистый берег умеренно бушующего моря. Вдали, коптя небо густыми клубами дыма, ползли три броненосца.
   – Приветствую всех. – Фауст кивнул. – Какие у нас планы?
   Жерар показал рукой на корабли и объяснил, что броненосцы надо уничтожить, пока вражеская эскадра не подошла к берегам Амбера. Кажется, он всерьез полагал, будто остальные этого еще не поняли. Мерлин, нахмурившись, перебил дядю, сказав Фаусту:
   – Я думал, ваши пришлют Мефа.
   – От перемены братьев результат не меняется, – хохотнула Дара.
   Безусловно, ей вовсе не хотелось еще раз встречаться с Мефисто. С появлением Фауста королева явно приободрилась и гордо восседала на камне, опираясь на меч, как воительница с картины «In victim» кисти перуанца Валледжо.
   – А я думал, ты привезешь одну из ваших громадных пушек, – посетовал Жерар. – Или собираешься потопить эти штуки голыми руками?
   Усмехнувшись, нирванец промолчал, разглядывая приближающуюся эскадру. Мерлин проговорил, щуря глаз:
   – Хочешь использовать спайкарды?
   – Посмотрим, – рассеянно сказал Фауст.
   Короля такой ответ не устроил, но понятно было, что добрый доктор не настроен на задушевные беседы. Однако Мерлин давно собирался проконсультироваться с компетентным чародеем, и случай был как раз подходящий. Показав оба свои перстня с Чешуйками, Мерлин поделился подозрениями: дескать, на один из них могут быть наложены оберегающие Нирвану заклятия. Осмотрев Амулеты, Фауст лениво осведомился:
   – Они тебя хоть раз подводили?
   – Нет, – сказал король. – Даже наоборот.
   – Ну так пользуйся и не забивай себе голову ненужными проблемами. Только два Амулета – многовато для тебя. Мой совет – отдай один матери.
   – Тот, на котором нет чар, – уточнила Дара.
   Оставаясь внешне равнодушным, Фауст с интересом наблюдал, как они делят перстни. Никакой разницы между Амулетами не было, поскольку дедушка Гамлет заколдовал оба.
   Обзаведясь спайкардом, Дара осмелела и вкрадчиво произнесла:
   – Герцог, поскольку мы теперь союзники, можно было бы расширить наше сотрудничество…
   – Мы стали союзниками на очень короткое время, – холодно возразил нирванец. – Впрочем, слушаю.
   Вдовствующая королева выразила надежду, что король Кул позволит кому-либо из высших демонов Хаоса заглянуть в старые книги, которые хранятся в Нирване. Поскольку Фауст не отреагировал, она прямо сказала:
   – Хаос гибнет, и нам срочно нужен способ ремонта Логруса.
   – Хаос не погибнет, – меланхолично отозвался герцог. – Поговорим об этом позже.
   – Ты не хочешь нам помогать? – вскипела она.
   – Да, не хочу. – Фауст умел быть до отвращения искренним. – Но, вероятно, придется помочь.
   – Не бесплатно? – уточнил Мерлин.
   – Мы прекрасно понимаем друг друга.
   Фауст отвернулся, показывая, что тема исчерпана.
   Эскадра Фернандо приближалась. Уже можно было разглядеть суетившихся на палубах моряков и разрушения на корме замыкающего броненосца.
   Скинув синюю джинсовую рубашку, Фауст подставил свежему ветру висевший на волосатой груди Амулет. «А он ничуть не хуже старшего брата, – машинально подметила Дара и вдруг увидела, что на спине нирванца распускаются крылья. – Экзотический мужчина, разрази его Порядок…»
   – Ты почему-то не любишь нас, – кокетливо пожаловалась она.
   – Не люблю? – Фауст удивленно поднял брови, одновременно расправляя крылья. – Ошибаешься, подружка. Я ненавижу тебя и твою поганую страну. За то, что ты и тебе подобные пытались сделать с Нирваной и моей семьей. Ты заигралась, девочка, и будешь наказана.
   Мерлин возмутился, стал объяснять, что Хаос отныне совсем не враждебен Нирване. Не дослушав, Фауст разбежался и прыгнул с утеса. На мгновение получеловек-полугарпия исчез из виду, но затем поднялся в небо и полетел в сторону эскадры. Он не нуждался в помощи тех, кого оставил на скале.
   Даже если экипажи бронированных монстров заметили воздушную цель, то не придали значения, приняв за морскую птицу. Сделав круг над кораблями, Фауст нашел то, что искал, – на среднем мателоте возле носовой пушки был не задраен палубный люк.
   Пикируя, он успел подумать, что уже видел или слышал нечто подобное, – вероятно, Судьба загодя подсказала решение, которое должно было пригодиться через много десятилетий. Затем Брат Оборотня снисходительно оценил уродство слишком больших и неуклюжих орудий – грозных, но не способных показать серьезную скорострельность. Потом, рванув кольцо, он метнул гранату и стремительно взмыл, набирая высоту.
   Удаляясь от корабля, Фауст следил за развитием событий с помощью струн Амулета. Он видел, как граната падает в люк, рикошетируя от переборок, проваливается в вентиляционную трубу, летит еще глубже и наконец приземляется в пороховом погребе. Тут-то она и взорвалась
   Резко развернувшись, он повис в воздухе, любуясь огненным цветком, оторвавшим переднюю часть броненосца вплоть до надстройки Потом налетела ударная волна сдетонировавших боеприпасов, которая раскачала гарпию, мягко подтолкнув к суше.
   Когда он присоединился к оставшимся на берегу союзникам, над водой торчал лишь небольшой кусок кормы гибнущего корабля. Мерлин жизнерадостно поинтересовался:
   – Кто подсказал тебе эту идею – Лукас или Феллини?
   – Спроси иначе. – Фауст подмигнул. – Кто подсказал им?
   Король не ответил, только поиграл бровями. Он плохо понимал законы Судьбы, но переспрашивать не стал. Мерлин помнил, как Корвину иной раз удавалось воспользоваться этими законами, отправляя в будущее разноцветных птиц с туманными посланиями.
   Он посмотрел на море, где два корабля, заглушив паровые машины, подбирали плававших среди обломков моряков с утонувшего броненосца. Потом Мерлин посмотрел на Фауста. Нирванец задумчиво манипулировал Чешуйками, и рядом с ним росла, мерцая огоньками, решетчатая баишя. На верхушке конструкции формировалось устройство с коротким толстым стволом.
   «Лучевая пушка, – сообразил Мерлин. – Он решил разрушить остальные броненосцы. Без шума». Впрочем, шум был, и неслабый: Жерар бурно восторгался красотой воздушной атаки. Кажется, в дядюшке проснулось какое-то подобие симпатии к нирванскому герцогу.
   Внезапно Фауст махнул ладонью, и почти достроенная башня исчезла.
   – Не будем мудрить, – провозгласил он. – Мерль, ты освоил… э-э-э… то, что вы называете спайкардом?
   – В известных пределах…
   – Тогда делай, как я.
   На броненосцах снова заработали машины, дым гуще повалил из труб. Набирая ход, два корабля один за другим двинулись к берегу и прочно сели на мель, распоров днища о скалы.
   – Ну, ты даешь, парень! – Жерар хохотал, словно герцог рассказал ему похабный анекдот. – А не лучше было просто подорвать им боеприпасы? Наверняка твои колечки способны делать такие фокусы.
   – Мало ли на что способны мои колечки, – произнес Фауст скучающим тоном. – По-моему, так получилось намного эстетичнее.
   Достав Карту, он доложил Мефу, что задача решена. Брат поздравил его, но тут же сообщил, что начинается штурм Беохока и что сине-золотому стоило бы присоединиться.
   – Сейчас буду. – Фауст был меланхоличнее обычного. – Кинь сюда мою одежонку.
   Отвернувшись, он заправил в брюки снятую перед вылетом рубаху. Потом надел легкую кирасу, накинул плащ. Перед отправлением сказал Жерару:
   – Передай своим, что сразу после Беохока я приеду в Амбер. Пора для разнообразия заняться лекарским ремеслом.
   – Ты о чем? – не понял амберит.
   – Просто передай Рэндому, он сообразит. – Фауст повернулся к Мерлину: – А ты бери мать и дуй в свою ставку. В ближайшее время на вашем фронте станет полегче – попробуйте вернуть хотя бы часть потерянного.
   Дара вызывающе осведомилась: с какой, дескать, радости должен ослабнуть натиск мятежников? Не удивившись ее непониманию, нирванец пояснил, что противник будет вынужден бросить на спасение Беохока свои лучшие силы, то есть Лунных Всадников.
   Это был приятный сюрприз, причем логика казалась железной. В неожиданном порыве Дара поцеловала герцога, шепнув:
   – Фау, ты прелесть.
   – Скажешь это моему старшему брату, – усмехнулся Фауст. – Так, чтобы леди Геката слышала.
 
   Для командного пункта отец облюбовал добротный бетонный дом, окружив строение несколькими слоями магической защиты. Чары сделали панорамный обзор зыбким и не вполне реальным, зато можно было не бояться шальных снарядов.
   Карта, недавно украшавшая стол в ставке мятежников, теперь служила нирванскому штабу. Разведчики докладывали о перемещениях вражеских войск, и на многослойной ткани медленно двигалась синяя полоска, изображавшая колонну ганешской кавалерии. Лунные Всадники, сдав другим частям плацдарм возле Хеллимбоу, устремились на выручку осажденному Беохоку.
   – Вот – наши позиции, вот – вражеские, – быстро водя указкой, рассказывал Вервольф. – Корпус Джулиана наносит отвлекающий удар. Как только он свяжет резервы противника, начнется основное наступление. Бенедикт ударит вдоль моря с северо-запада, Меф пойдет навстречу с юга, а мы с отцом прорвемся в центр города.
   Получалось неплохо – это понял даже Фауст. В случае успеха рассеченная группировка мятежников превращалась в легкую добычу. Разрозненные отряды можно будет добивать без особого напряга.
   Поскольку прямое наблюдение затруднялось магическими экранами, информацию с поля боя передавали видеокамеры, подключенные к Атастаре. Сочетание телевидения с компьютерной сетью произвело впечатление даже на старших нирванцев, и Кул признал, что в некоторых случаях техника бывает удобнее чистого волшебства.
   Северные окраины Беохока заволокло дымом, но орнитоптеры Фердинанда выиграли воздушный бой, посбивав немало драконов. Не меньше двух дюжин крылатых машин висели над позициями амберитов, поливая огнем и металлом пехоту Джулиана.
   – Нормально, – сказал Мефисто. – Они бросили против Корвина все, что имели. Можно начинать.
   – Вперед, – коротко приказал Кул.
   Не прощаясь, Меф отправился к своим полкам. Младшие братья козырнулись в расположение пушкарей, чтобы поддержать огнем его прорыв,
   Здесь стояла вся нирванская артиллерия, включая паровые гаубицы. Вервольф махнул рукой, и стволы извергли первый залп.
   Обратясь к помощи Амулета, Оборотень следил за полетом снарядов. Ядра, подобно огненным тромбам, мчались в сторону охваченного бунтом града. «Как футбольный мяч, направленный в „девятку“, – подумал Вервольф. – Попадет или нет…» Стальной цилиндр угодил в верхний угол дома, превращенного в опорный пункт. Здание покачнулось, и рухнул целый блок.
   Нирванская пехота побежала в атаку небольшими группами. В развалинах начался ближний бой.
   – Отец, где Лунные Всадники? – спросил Фауст, глядя в Козырь.
   – Подтянутся примерно через час, – пренебрежительно ответил царь. – Не беспокойтесь о варварах, с ними справятся без вас. Лучше помогите союзникам.
   Он пояснил, что армия Джулиана отступает, не выдержав ударов с воздуха. Из-за этого обнажается фланг Бенедикта, так что атака главных сил Амбера может сорваться. Отец был недоволен и велел уничтожить вражескую авиацию.
   – Займись, – предложил Вервольф Фаусту. – Работа как раз в твоем вкусе.
   – Тоже верно. – Фауст уселся поудобнее и полез в карман за Колодой, – А то совсем депрессуха замучила. К чему бы это?
   – Все неприятности от женщин, – ударился в философию Верви. – Между прочим, братишка, как тебе понравилась Санд?
   – Главное, чтобы ей понравился ты.
   – Вроде бы нравлюсь.
   – Рад за обоих… – Фауст, не вставая, перебрал Карты. – Ага, вот эта подойдет… Ну, счастливо оставаться.
   Только что сидел на раскладном походном стульчике – и нет его. Демоны Судьбы вообще редко задерживаются на одном месте. Сила, создавшая их, гонит своих детей через миры и эпохи для выполнения великой миссии. Одна беда, смысл этого предназначения остается туманным даже для трех братьев. Может быть, родителям ведомо, в чем заключается пресловутая миссия. Но если даже и знают, то почему-то не рассказывают…
   Скаля клыки, Вервольф повернулся к артиллерийским командирам и приказал обработать беглым огнем внутренний рубеж обороны. Снаряды густо засыпали окраины Беохока, расчищая путь танкистам Мефа.
 
   Карта перенесла Фауста в часть города, которую он сфотографировал, наведавшись сюда в обществе Гретхен. Снимок был сделан с верхней точки колеса обозрения, когда Сын Вампира заметил площадку для воздушных машин.
   Действительно, здесь стояли штурмовые орнитоптеры с пушками и подвесными ракетными контейнерами. Фауст огляделся, призвав на помощь зрению энергетические щупальца Амулетов. Склады боеприпасов, посты охраны, домики летного состава… Он прикинул, что вполне достаточно перебить пилотов, а технику стоило бы сохранить – самим пригодится.
   – Начнем с охраны, – провозгласил герцог.
   Силовая линия, вырвавшись из Чешуйки, превратила в кучу обломков две пулеметные вышки, а заклинание Парового Молота раздавило капонир, в котором отдыхали часовые. После этого Фауст последовательно применил Асфальтовый Каток и Выдох Дракона, стерев в труху казарму для летчиков.
   Увы, один охранник все-таки уцелел и поднялся из развалин, поворачивая удлиненной головой по часовой стрелке. Шея при этом безболезненно делала полный оборот. Увидев нирванца, Лунный Всадник осклабился, продемонстрировав растущие в три ряда зубы. Он выдернул из-за спины огненный меч и шагнул к нирванцу, цокая раздвоенными копытами.
   – В корчме нам не удалось поговорить, – проблеял боевик из Ганеша. – Закончим сейчас. Добрый доктор злобно засмеялся, сказав:
   – Предлагаю самый безболезненный для тебя вариант – харакири. Иначе будет гораздо хуже.
   Как и следовало ожидать, ганешский придурок не внял доброму совету. Бешено вращая клинком – создавалось впечатление, что противник держит в руке колесо, отлитое из пламени, – он бросился на Фауста, попытавшись разрубить противника ударом сверху вниз. Герцог сплел два луча Чешуйки, образовав диск магических сил, и отразил этим щитом выпад. Одновременно Фауст ткнул Всадника острием Рубильника. Выдергивая меч, он повернул клинок, делая рану шире.