Страница:
Из пробитого бока полыхнул язык огня. Лунный Всадник, взвыв, отпрянул. «Еще один скучный поединок, – уныло подумал Сын Вампира. – Может, пристрелить скотину? Хоть какое-то разнообразие…»
Однако ему лень было лезть за пистолетом, поэтому Фауст дважды наотмашь ударил противника силовым диском. Оглушенный Всадник упал навзничь и, уже лежа, ловко бросил горящий шарик.
– Гляди, как они умеют, – удивился нирванец. – Не так скучно, как я думал.
Перехватив огненный комок в полете, он, как в теннисе, отбил мячик. Комок огня обжег плечо Лунного Всадника, который уже вставал на ноги, но теперь снова повалился.
Шагнув вперед, Фауст ударил сначала щитом, потом мечом. Лунный Всадник закувыркался в агонии, разбрасывая искры и пламя из глубоких ран. От его воплей заложило уши. Драка порядком надоела нирванцу, поэтому Фауст не стал растягивать удовольствие, а просто как следует размахнулся и обрушил клинок Рубильника поперек спины стоявшего на карачках боевика. Огонь весело охватил две половинки разрубленного тела, а Фауст убрал меч в ножны и козырнул на аэродром взвод автоматчиков. Поручив лейтенанту расставить посты и прочесать территорию, он направился к орнитоптерам.
За колесами шасси полосатой машины прятался испуганный парень в грязной робе. Поняв, что обнаружен, он взмолился:
– Не убивайте, сэр. Я всего лишь техник.
– А разве вышел закон не убивать техников? – хмыкнул Фауст, но тут же стал серьезным: – Вообще-то ко мне положено обращаться «ваша светлость», «герцог», а лучше всего – «господарь»… Ладно, который из этих кузнечиков готов к вылету?
– Номер восемнадцатый, господарь! – гаркнул техник.
– Покажи.
Баки орнитоптера действительно были полны горючего, а пулеметы заправлены полными лентами. «Ублюдочная машинка, – с отвращением подумал нирванец. – Надо было вертолеты с Земли пригнать. Или звено истребителей». Однако жалеть о несделанном не было времени, к тому же «кузнечик» оказался прост в управлении.
Набрав высоту, Фауст взял курс к линии фронта, где целая эскадрилья таких же машин кружила над позициями амберитов. Зенитки палили непрерывно и даже сбили пару орнитоптеров, но остальные продолжали поливать огнем скопления пехоты и конницы.
Подлетев поближе, нирванец пристроился к ближайшей машине и расстрелял вражеский орнитоптер. Тот еще падал, а Фауст уже сбил второй. Когда герцог расправился с четвертым, уцелевшие «кузнечики» улетели на свой аэродром. Может, испугались, а может, исчерпали ресурс.
Оставшись один в небе, Фауст вызвал Бенедикта и предупредил, чтобы зенитчики не смели палить по орнитоптеру №18. Некоторое время после этого он висел над полем боя, наблюдая, как идут в атаку солдаты Амбера.
Внизу поднимались и нестройными рядами бежали на вражеские позиции мохнатые стрелки из Рууга, закутанные в звериные шкуры лучники-циклопы, краснокожие великаны с длинными мечами, регулярные амберские полки в легких кольчугах и при полном вооружении. Воины пачками падали под градом пуль, но их выстрелы тоже наносили немалый урон мятежникам.
Когда первые сотни наступающих ворвались в предместье Беохока, завязав рукопашную схватку, Фауст удовлетворенно заурчал и направил похожий на большое насекомое орнитоптер к командному пункту союзников.
Около часа они следили, как солдаты Амбера продвигаются от дома к дому. Потом Мефисто сообщил, что нирванские части глубоко вклинились в город. Бенедикт и остальные откровенно завидовали, поскольку их войска продвигались не так быстро. Однако присутствие Фауста не позволяло им высказываться слишком откровенно, и принцы старательно корчили бодрые рожи и радовались, что сопротивление мятежников заметно слабеет.
– Они надеются на Лунных Всадников, – сказал Бен. – Отразим удар из Ганеша – тогда защитники города начнут сдаваться.
– Кто знал, что здесь собралась такая силища, – проговорил смущенный неслыханными потерями Корвин. – Этот гнойник давно пора было вскрыть. Если бы не союзники из Нирваны, мы бы дождались, пока Лунные Всадники повторят марш на Амбер.
Бен, Фауст и Корвин стояли среди высоток в Отражении, примыкавшем к реальности Беохока. Путь Лунных Всадников лежал через эту Тень, поэтому Бенедикт развернул здесь самые надежные части, которые придерживал на крайний случай. Солдаты получили приказ стоять насмерть, с наивысшей скоростью стреляя серебряными пулями по лавине Лунных Всадников. Фиона и Блейз тоже обещали подойти на помощь, но где-то застряли.
– Тревожно, – признался Бен. – Не люблю неожиданностей, а этот враг всегда готов преподнести сюрприз.
– Тем интереснее будет развлечение, – равнодушно бросил нирванец, переполняемый черной меланхолией. – Мы на этих конях – точно персонажи картины «Богатырская застава».
– Где висит, в Лувре? – машинально спросил Корвин.
– Вряд ли. – Фауст покосился на приятеля. – Не важно.
Корвин пожал плечами – если варвар решил темнить, то Хаос с ним, – и стал рассказывать, как они отбивали прошлую атаку Лунных Всадников. Фауст рассеянно слушал его, думая о своем. Не давали покоя какие-то странные образы, всадники, дождь. Когда конная лавина врагов, прорвав границу Теней, ворвалась в эту реальность, он наконец вспомнил недавнее видение: завеса дождя скроет бойцов и в струях воды будут метаться неразличимые фигуры…
– Нужен ливень! – крикнул нирванец и добавил потише: – Очень сильный ливень.
Не спрашивая, для чего понадобился потоп, Корвин мысленно обратился к Камню Правосудия. Глаз Змеи откликнулся на призыв, редкие облака начали темнеть, набухая, громады туч стекались из других Отражений.
Померкло. Тяжелые грозовые облака иссиня-черного цвета нависли низко-низко. Казалось, еще немного – нижний край туч закроет верхушки деревьев или даже ляжет на землю, превратившись в туман. Сверкнули первые молнии, загрохотало, хлестнули капли, а за ними струи. Через минуту дождь лил сплошной стеной, так что в пяти шагах едва можно было разглядеть всадника.
– Умно придумал, колдун, – одобрительно высказался Бенедикт. – Теперь каждый за себя, их численное превосходство перестало быть преимуществом. Вперед, мальчишки!
Обычное зрение плохо помогало во влажном мареве над ратным полем. Фаусту, с его сильно развитыми магическими чувствами, было легче, нежели остальным. Увидев сквозь струи ливня фигуру Лунного Всадника, он подскакал сзади и отсек врагу голову. Затем мелькнул еще один ганешский боевик, который успел заметить герцога и атаковал первым. Обмен ударами закончился быстро: клинок Рубильника отбросил ятаган Всадника и, проткнув тучное тело демона, выглянул из-под его лопатки.
Фауст увлекся рубкой, но при этом не забывал присматривать за Беном и Корвином. Амбериты тоже показывали неплохие результаты, только этого было мало. Три меча за полчаса избавили мир от полусотни Лунных Всадников, тогда как тысячи оставшихся продолжали пробиваться к Беохоку.
Нирванец помог Корвину зарубить очередного ганешца, когда налетел мороз козырного контакта и дождинки вокруг герцога замерзли, упав на траву крупными градинами. Перед Фаустом появилась Геката.
– Хватит развлекаться, – строго потребовала царица. – Оба ко мне, быстро!
– Рад приветствовать… – начал Корвин, закончив уже на холме под ярким солнцем: – …ваше величество.
– Кто-нибудь из ваших там остался? – деловито спросила Геката, показывая на стену дождя, перегородившую поле в четверти мили от них.
– Только Бенедикт… – Корвин торопливо снял Карту брата, – Бен, иди сюда.
Старший амберит, козырнувшись, выглядел недовольным и ворчал, что ему помешали прикончить ганешского воеводу. Не отвечая молодняку, Геката махнула платком, после чего ливень утих, а тучи рассеялись. Царица собралась что-то сказать, но в этот момент Корвин провел на вершину холма запыхавшихся Блейза и Фиону.
Увидев нирванскую ведьму, Фиона скорчила недовольную мину и сухо поздоровалась. Геката пожала плечами, затем, отвернувшись, достала из сумки Грааль.
Когда прекратился дождь и наладилась видимость, оказалось, что все поле заполнено ордой Лунных Всадников. Противник быстро перестроился, восстанавливая смешавшиеся в сумбуре битвы боевые порядки.
– Начали! – весело выкрикнула нирванская царица, подняв над головой Чашу.
Из костяного кубка, пропитанного кровью Прародительницы, ударил в небо фонтан Моши. Фауст успел подумать, что субстанция, порождавшая Отражения, впервые вернулась после несчетных эпох, когда Великие Силы дремали, удовлетворенные достигнутым. Геката наклонила Грааль, и столб пламени ударил в толпу ганешского воинства, выжигая все сущности – материальные, инфернальные и прочие.
Впервые применив новое оружие, Геката испепелила почти четверть врагов. Лишь после таких потерь Лунные Всадники попытались защищаться. Каждый из них был не слишком сильным магом, но сложенные вместе защитные чары тысяч ганешцев создали полупрозрачную стену, внутри которой змеились пульсирующие молнии, плавали демонические образы и вспыхивали символы примитивного Искусства. Встретив препятствие, хлеставший из Чаши поток Мощи расплескался огненными брызгами и стал растекаться, стремясь преодолеть защитный экран.
– Вам помочь9 – забеспокоился Блейз – Фиона, пригласи Мандора
– Не суетись, щенок! – презрительно бросила Геката. – Я усмиряла таких демонов, когда Оберон был моложе тебя, а предки этих тварей были куда сильнее нынешних ублюдков! Так что пойди, посиди на горшочке, пока бабушка наводит порядок.
Она произнесла заклинание, и расступившиеся было тучи снова сгустились С неба на Лунных Всадников обрушились молнии невиданной силы, а ветер сворачивал воздух и пыль в столбы смерчей. Десятки ганешских солдат превратились в золу или были стерты в порошок, остальные же, прекратив сопротивление, развернули коней и ускакали сквозь Тени. Геката проводила их длинной струей Мощи, испепелив еще не меньше сотни тварей.
– Вот так, – сказала царица, когда на мокром поле остались только обгорелые скелеты. – На этом наша миссия закончена.
– Вы нам здорово помогли, – пробормотал потрясенный Корвин. – Амбер в неоплатном долгу перед Нирваной.
– Какой смысл в долгах, если их невозможно отдать? – Царица засмеялась. – Фау, нас ждет небольшое путешествие, потом ты вернешься в Амбер и сделаешь операцию принцессе Корал. Принц Бенедикт, вы справитесь с зачисткой Беохока, если большая часть нирванской армии покинет этот сектор Отражений?
Бен был удивлен такой спешкой и, прежде чем дать ответ, переговорил с братьями. Джулиан, Жерар и Рэндом сообщили, что Беохок практически взят, а последние очаги сопротивления будут подавлены до наступления темноты.
– Вы отводите войска? – тихо спросил Корвин у Фауста.
Герцог пожал плечами. Он тоже не понимал, что задумала мать. Вероятно, произошли какие-то события, о которых она не успела рассказать даже отцу,
Во всяком случае, услышав о срочном отводе армии, Кул насупился и твердо заявил.
– Корпус Верви останется в Беохоке.
– Не важно. – Геката нетерпеливо тряхнула гривой. – Мне понадобится тысяч десять солдат, чтобы выставить гарнизоны в нескольких Отражениях.
Услыхав эту новость, Фионах облегчением вздохнула. Она – во всяком случае, так показалось Фаусту – подозревала, что нирванская царица задумала снять войска с фронта и стремительным броском ворваться в Амбер, пока войска Бена заняты завершением разборки с мятежниками.
XII
Однако ему лень было лезть за пистолетом, поэтому Фауст дважды наотмашь ударил противника силовым диском. Оглушенный Всадник упал навзничь и, уже лежа, ловко бросил горящий шарик.
– Гляди, как они умеют, – удивился нирванец. – Не так скучно, как я думал.
Перехватив огненный комок в полете, он, как в теннисе, отбил мячик. Комок огня обжег плечо Лунного Всадника, который уже вставал на ноги, но теперь снова повалился.
Шагнув вперед, Фауст ударил сначала щитом, потом мечом. Лунный Всадник закувыркался в агонии, разбрасывая искры и пламя из глубоких ран. От его воплей заложило уши. Драка порядком надоела нирванцу, поэтому Фауст не стал растягивать удовольствие, а просто как следует размахнулся и обрушил клинок Рубильника поперек спины стоявшего на карачках боевика. Огонь весело охватил две половинки разрубленного тела, а Фауст убрал меч в ножны и козырнул на аэродром взвод автоматчиков. Поручив лейтенанту расставить посты и прочесать территорию, он направился к орнитоптерам.
За колесами шасси полосатой машины прятался испуганный парень в грязной робе. Поняв, что обнаружен, он взмолился:
– Не убивайте, сэр. Я всего лишь техник.
– А разве вышел закон не убивать техников? – хмыкнул Фауст, но тут же стал серьезным: – Вообще-то ко мне положено обращаться «ваша светлость», «герцог», а лучше всего – «господарь»… Ладно, который из этих кузнечиков готов к вылету?
– Номер восемнадцатый, господарь! – гаркнул техник.
– Покажи.
Баки орнитоптера действительно были полны горючего, а пулеметы заправлены полными лентами. «Ублюдочная машинка, – с отвращением подумал нирванец. – Надо было вертолеты с Земли пригнать. Или звено истребителей». Однако жалеть о несделанном не было времени, к тому же «кузнечик» оказался прост в управлении.
Набрав высоту, Фауст взял курс к линии фронта, где целая эскадрилья таких же машин кружила над позициями амберитов. Зенитки палили непрерывно и даже сбили пару орнитоптеров, но остальные продолжали поливать огнем скопления пехоты и конницы.
Подлетев поближе, нирванец пристроился к ближайшей машине и расстрелял вражеский орнитоптер. Тот еще падал, а Фауст уже сбил второй. Когда герцог расправился с четвертым, уцелевшие «кузнечики» улетели на свой аэродром. Может, испугались, а может, исчерпали ресурс.
Оставшись один в небе, Фауст вызвал Бенедикта и предупредил, чтобы зенитчики не смели палить по орнитоптеру №18. Некоторое время после этого он висел над полем боя, наблюдая, как идут в атаку солдаты Амбера.
Внизу поднимались и нестройными рядами бежали на вражеские позиции мохнатые стрелки из Рууга, закутанные в звериные шкуры лучники-циклопы, краснокожие великаны с длинными мечами, регулярные амберские полки в легких кольчугах и при полном вооружении. Воины пачками падали под градом пуль, но их выстрелы тоже наносили немалый урон мятежникам.
Когда первые сотни наступающих ворвались в предместье Беохока, завязав рукопашную схватку, Фауст удовлетворенно заурчал и направил похожий на большое насекомое орнитоптер к командному пункту союзников.
Около часа они следили, как солдаты Амбера продвигаются от дома к дому. Потом Мефисто сообщил, что нирванские части глубоко вклинились в город. Бенедикт и остальные откровенно завидовали, поскольку их войска продвигались не так быстро. Однако присутствие Фауста не позволяло им высказываться слишком откровенно, и принцы старательно корчили бодрые рожи и радовались, что сопротивление мятежников заметно слабеет.
– Они надеются на Лунных Всадников, – сказал Бен. – Отразим удар из Ганеша – тогда защитники города начнут сдаваться.
– Кто знал, что здесь собралась такая силища, – проговорил смущенный неслыханными потерями Корвин. – Этот гнойник давно пора было вскрыть. Если бы не союзники из Нирваны, мы бы дождались, пока Лунные Всадники повторят марш на Амбер.
Бен, Фауст и Корвин стояли среди высоток в Отражении, примыкавшем к реальности Беохока. Путь Лунных Всадников лежал через эту Тень, поэтому Бенедикт развернул здесь самые надежные части, которые придерживал на крайний случай. Солдаты получили приказ стоять насмерть, с наивысшей скоростью стреляя серебряными пулями по лавине Лунных Всадников. Фиона и Блейз тоже обещали подойти на помощь, но где-то застряли.
– Тревожно, – признался Бен. – Не люблю неожиданностей, а этот враг всегда готов преподнести сюрприз.
– Тем интереснее будет развлечение, – равнодушно бросил нирванец, переполняемый черной меланхолией. – Мы на этих конях – точно персонажи картины «Богатырская застава».
– Где висит, в Лувре? – машинально спросил Корвин.
– Вряд ли. – Фауст покосился на приятеля. – Не важно.
Корвин пожал плечами – если варвар решил темнить, то Хаос с ним, – и стал рассказывать, как они отбивали прошлую атаку Лунных Всадников. Фауст рассеянно слушал его, думая о своем. Не давали покоя какие-то странные образы, всадники, дождь. Когда конная лавина врагов, прорвав границу Теней, ворвалась в эту реальность, он наконец вспомнил недавнее видение: завеса дождя скроет бойцов и в струях воды будут метаться неразличимые фигуры…
– Нужен ливень! – крикнул нирванец и добавил потише: – Очень сильный ливень.
Не спрашивая, для чего понадобился потоп, Корвин мысленно обратился к Камню Правосудия. Глаз Змеи откликнулся на призыв, редкие облака начали темнеть, набухая, громады туч стекались из других Отражений.
Померкло. Тяжелые грозовые облака иссиня-черного цвета нависли низко-низко. Казалось, еще немного – нижний край туч закроет верхушки деревьев или даже ляжет на землю, превратившись в туман. Сверкнули первые молнии, загрохотало, хлестнули капли, а за ними струи. Через минуту дождь лил сплошной стеной, так что в пяти шагах едва можно было разглядеть всадника.
– Умно придумал, колдун, – одобрительно высказался Бенедикт. – Теперь каждый за себя, их численное превосходство перестало быть преимуществом. Вперед, мальчишки!
Обычное зрение плохо помогало во влажном мареве над ратным полем. Фаусту, с его сильно развитыми магическими чувствами, было легче, нежели остальным. Увидев сквозь струи ливня фигуру Лунного Всадника, он подскакал сзади и отсек врагу голову. Затем мелькнул еще один ганешский боевик, который успел заметить герцога и атаковал первым. Обмен ударами закончился быстро: клинок Рубильника отбросил ятаган Всадника и, проткнув тучное тело демона, выглянул из-под его лопатки.
Фауст увлекся рубкой, но при этом не забывал присматривать за Беном и Корвином. Амбериты тоже показывали неплохие результаты, только этого было мало. Три меча за полчаса избавили мир от полусотни Лунных Всадников, тогда как тысячи оставшихся продолжали пробиваться к Беохоку.
Нирванец помог Корвину зарубить очередного ганешца, когда налетел мороз козырного контакта и дождинки вокруг герцога замерзли, упав на траву крупными градинами. Перед Фаустом появилась Геката.
– Хватит развлекаться, – строго потребовала царица. – Оба ко мне, быстро!
– Рад приветствовать… – начал Корвин, закончив уже на холме под ярким солнцем: – …ваше величество.
– Кто-нибудь из ваших там остался? – деловито спросила Геката, показывая на стену дождя, перегородившую поле в четверти мили от них.
– Только Бенедикт… – Корвин торопливо снял Карту брата, – Бен, иди сюда.
Старший амберит, козырнувшись, выглядел недовольным и ворчал, что ему помешали прикончить ганешского воеводу. Не отвечая молодняку, Геката махнула платком, после чего ливень утих, а тучи рассеялись. Царица собралась что-то сказать, но в этот момент Корвин провел на вершину холма запыхавшихся Блейза и Фиону.
Увидев нирванскую ведьму, Фиона скорчила недовольную мину и сухо поздоровалась. Геката пожала плечами, затем, отвернувшись, достала из сумки Грааль.
Когда прекратился дождь и наладилась видимость, оказалось, что все поле заполнено ордой Лунных Всадников. Противник быстро перестроился, восстанавливая смешавшиеся в сумбуре битвы боевые порядки.
– Начали! – весело выкрикнула нирванская царица, подняв над головой Чашу.
Из костяного кубка, пропитанного кровью Прародительницы, ударил в небо фонтан Моши. Фауст успел подумать, что субстанция, порождавшая Отражения, впервые вернулась после несчетных эпох, когда Великие Силы дремали, удовлетворенные достигнутым. Геката наклонила Грааль, и столб пламени ударил в толпу ганешского воинства, выжигая все сущности – материальные, инфернальные и прочие.
Впервые применив новое оружие, Геката испепелила почти четверть врагов. Лишь после таких потерь Лунные Всадники попытались защищаться. Каждый из них был не слишком сильным магом, но сложенные вместе защитные чары тысяч ганешцев создали полупрозрачную стену, внутри которой змеились пульсирующие молнии, плавали демонические образы и вспыхивали символы примитивного Искусства. Встретив препятствие, хлеставший из Чаши поток Мощи расплескался огненными брызгами и стал растекаться, стремясь преодолеть защитный экран.
– Вам помочь9 – забеспокоился Блейз – Фиона, пригласи Мандора
– Не суетись, щенок! – презрительно бросила Геката. – Я усмиряла таких демонов, когда Оберон был моложе тебя, а предки этих тварей были куда сильнее нынешних ублюдков! Так что пойди, посиди на горшочке, пока бабушка наводит порядок.
Она произнесла заклинание, и расступившиеся было тучи снова сгустились С неба на Лунных Всадников обрушились молнии невиданной силы, а ветер сворачивал воздух и пыль в столбы смерчей. Десятки ганешских солдат превратились в золу или были стерты в порошок, остальные же, прекратив сопротивление, развернули коней и ускакали сквозь Тени. Геката проводила их длинной струей Мощи, испепелив еще не меньше сотни тварей.
– Вот так, – сказала царица, когда на мокром поле остались только обгорелые скелеты. – На этом наша миссия закончена.
– Вы нам здорово помогли, – пробормотал потрясенный Корвин. – Амбер в неоплатном долгу перед Нирваной.
– Какой смысл в долгах, если их невозможно отдать? – Царица засмеялась. – Фау, нас ждет небольшое путешествие, потом ты вернешься в Амбер и сделаешь операцию принцессе Корал. Принц Бенедикт, вы справитесь с зачисткой Беохока, если большая часть нирванской армии покинет этот сектор Отражений?
Бен был удивлен такой спешкой и, прежде чем дать ответ, переговорил с братьями. Джулиан, Жерар и Рэндом сообщили, что Беохок практически взят, а последние очаги сопротивления будут подавлены до наступления темноты.
– Вы отводите войска? – тихо спросил Корвин у Фауста.
Герцог пожал плечами. Он тоже не понимал, что задумала мать. Вероятно, произошли какие-то события, о которых она не успела рассказать даже отцу,
Во всяком случае, услышав о срочном отводе армии, Кул насупился и твердо заявил.
– Корпус Верви останется в Беохоке.
– Не важно. – Геката нетерпеливо тряхнула гривой. – Мне понадобится тысяч десять солдат, чтобы выставить гарнизоны в нескольких Отражениях.
Услыхав эту новость, Фионах облегчением вздохнула. Она – во всяком случае, так показалось Фаусту – подозревала, что нирванская царица задумала снять войска с фронта и стремительным броском ворваться в Амбер, пока войска Бена заняты завершением разборки с мятежниками.
XII
От пляжа и темно-синего моря под тремя солнцами они перешли в мир, где росли пальмы, а птицы танцевали на зеркале озера. Над головой не было ни лун, ни солнц – лишь рассеченный линией терминатора полудиск огромной планеты, сквозь облачный покров которой проглядывали контуры океанов и континентов.
Неподалеку на горке виднелись руины замка, разрушенного то ли врагами, то ли временем, то ли землетрясением. В лесу рычали звери, а воздух был наполнен густым и терпким ароматом тропической флоры.
«Чудный уголок для отдыха, – подумал Фауст. – Но ведь мать привела нас сюда не для этого». Треск сучьев и визг в зарослях заставили его направить в ту сторону ствол штуцера, однако магическое зрение не показало опасности. Наверное, упавшее дерево придавило мелкую зверушку.
Возглавлявшая походную колонну Геката, слегка натянув поводья, остановила коня и подозвала родню.
Кул был насуплен – ему не нравилось, что жена не сообщила цель внезапного марш-броска в глубину Диких Теней. Впрочем, лишних вопросов он не задавал. Догадывался: Геката имеет веские причины организовать такое предприятие и расскажет обо всем, когда придет время.
Кажется, это время уже пришло.
– Мои предположения подтверждаются, – сказала царица, достав из седельной сумки кинжал. – Глядите, как он обеспокоен.
Клинок, насаженный на обмотанную змейкой рукоятку, трепетал. Казалось, оружие Судьбы готово вырваться из пальцев Гекаты и улететь к неведомой цели. Мефисто проговорил озабоченно:
– Так же дрожал Мементомори, когда я вытаскивал отцовский меч из каменного трупа Озрика.
– Все верног Кинжал Судьбы ведет нас к чему-то важному. – Геката прищелкнула языком, что было признаком сильнейшего возбуждения. – И это важное совсем рядом. Буквально в соседнем Отражении.
– Ну, так поскачем, – решил Кул. – Обойдемся без привала.
Он приказал командиру конвоя стать лагерем в развалинах замка и ждать возвращения царской семьи.
Спрыгнув на траву и взяв жеребца за уздечку, Геката медленно двинулась по тропинке, осторожно поглаживая Кинжал Судьбы. Фауст шел следом, отставая от матери на пару шагов. Его Амулеты прощупывали окрестности на два Отражения вглубь. Впереди что-то было – непонятный феномен, до краев заполненный незнакомой Мощью.
Кул негромко произнес:
– Кажется, еще одно Озеро Мощи.
– Непохоже, – возразил Мефисто.
Пышная зелень вокруг них стремительно желтела, становясь редкой и низкорослой. Очередной поворот Отражений привел нирванскую семью в пустыню. Две исполинские звезды раскалили песок, а палящие лучи, падавшие со всех сторон небесной полусферы, лишали этот мир даже крохотной тени, так что негде было укрыться от безумного зноя.
Реальность выглядела абсолютно безжизненной – ни капли воды, ни травинки. Однако в полуверсте возвышалась скала, у подножия которой, резко дисгармонируя с желтым однообразием пустыни, шевелилось бесформенное синее пятно.
– Кинжал стремится именно к этому, – заметила Геката. – Знать бы только, что оно такое.
– Подойдем и разберемся, – сказал Кул.
Даже вблизи они не сразу поняли, кто перед ними. Тварь была размером с хорошего слона или дракона. Синеватую шкуру покрывали многочисленные гнойники, из которых сочилась густая голубоватая кровь, застывавшая вздутиями фиолетовой корки. Странное порождение было прибито к скале громадными серебряными гвоздями.
Услыхав шаги, существо зашевелилось, повернув лысую голову с тяжелым, изогнутым, как у тукана, клювом. Воспаленные глаза бессмысленно скользнули по нежданным гостям, и голова снова упала, уткнув клюв в грудь.
Нирванцы застыли в недоумении – в слишком уж жалком положении оказалось это существо, хранившее в себе столь могучие силы Высшей Магии. Внезапно Гекату осенило, и царица благоговейно прошептала:
– Мальчики, это Птица! Мы нашли Прародительницу!
В дороге Птица не произнесла ни слова. Не похоже было, что она вообще заметила, как ее освободили и как переправляли в Эльсинор. Помогая себе энергетическими щупальцами Амулетов, нирванцы опустили Олицетворение Судьбы в Озеро.
Ждали чего-то необычного, но Птица просто стояла по горло в жидкой Мощи, словно принимала ванну. Потом осторожно погрузила клюв и, кажется, сделала несколько глотков. Встряхнула головой и вдруг присела, скрывшись в Озере с головой. Жидкость в Озере Мощи разволновалась еще сильнее.
– Не утонет? – забеспокоился Вервольф.
– Там даже ты не утонешь, – шикнул на него Мефисто. – Между прочим, предки, с чего вы решили, будто такое купание пойдет пташке на пользу?
– Мы на это надеемся, – сказал отец.
Нирванцы подождали еще немного. Наконец Прародительница вынырнула, громко и весело каркнула, забила крыльями, поднимая волны.
Когда Птица выкарабкалась на берег, Фауст обнаружил, что кожа ее приобрела мягкий сиреневый цвет, а болячки исчезли. Больше того, кое-где проблескивали серебристые колючки – снова начали расти перья. От общения с Птицей возникло странное ощущение, в котором он не смог разобраться, – были здесь и боль, и сила, и беспокойство, и злоба.
Птица оглядела потомков и раздраженно бросила:
– Не любите вы крылатый облик… – Затем, нацелив глаза на Фау, прокаркала: – Ты, кажется, должен камушком заниматься? Ну, так ступай. Все – вон!
Пятясь, царская семья отступила. Птица негромко сказала вслед:
– Спасибо, что выручили. – Потом подозвала Фауста и, показав на Озеро, приказала: – Ныряй. Тебе сегодня каждый глоток Мощи пригодится.
В ожидании нирванских гостей амбериты устроили пикник Застольные беседы неизменно возвращались к недавним битвам.
На фронтах наступила пауза. Противник был выбит из Беохока и Серпентина, однако Лунные Всадники продолжали удерживать Ганеш, Кунем, Хеллимбоу и владения некоторых Дворов Хаоса. Армия Мерлина была потрепана, надолго потеряв боеспособность, нирванцы же увели две трети своих войск, поэтому Бенедикт не спешил штурмовать Ганеш.
– Наши дорогие союзники проявили беспрецедентную активность, – заметил Блейз. – Захватили дюжину каких-то унылых Отражений.
Корвин хохотнул:
– Ставлю корону Амбера против пары драных кроссовок – эти Тени им зачем-то очень нужны.
– Просто три брата, вернув родителей, решили хватать все, что можно взять без сопротивления, – отмахнулся Бен.
– Не скажи. – Серебристо-черный качнул головой. – Я побывал в одном из таких Отражений. Там имеются очень любопытные вещицы.
Он рассказал о картинах и зеркалах, предсказывающих будущее. У сестричек-колдуний сразу загорелись глазки. Фиона мечтательно мяукнула:
– Хоть пальчиком бы до них дотронуться.
– Поговори с Фау, – язвительно посоветовала Лью. – Глядишь, ваша старая взаимная симпатия поможет.
Фиона огрызнулась:
– Сама попробуй его обольстить. Иногда тебе это удается.
Если братья-амбериты могли драться на мечах и кулаках по три дня без перерыва, то сестры умели обмениваться ядовитыми шпильками на протяжении веков. Причем не уставали, а находили в этом занятии массу удовольствия. У Корвина не было желания слушать нескончаемую перебранку Лью и Фи, поэтому он взял стакан и отправился бродить по окрестностям Узора.
Свернув за скалу, Корвин наткнулся на уединившихся Корал и Мерля, которые о чем-то беседовали, потягивая коктейли. Смутившись, серебристо-черный сделал шаг назад, пробормотав:
– Простите, ребята. Не хотел вам мешать.
Впрочем, он быстро понял, что его сын вовсе не собирается раскладывать на камушках любимую тетушку. Неподалеку висел на небольшой высоте Колесный Призрак, а в присутствии пацана они вряд ли стали бы заниматься любовью.
– Па, это не то, о чем ты подумал, – совсем по-голливудски смутился Мерттин. – Присоединяйся.
– Привет, братец, – хмурясь, сказала Корал. – Этот знахарь, твой приятель, еще не появился?
– Ждем. – Корвин развел руками. – Обещал быть с минуты на минуту, но ты же знаешь, как медленно идет время в Нирване. Их минута – наш час.
– Скорее бы, – жалобно всхлипнула Корал. – Знал бы кто, как мне худо.
– Болит? – сочувственно спросил Мерль.
– Это не боль… – Она застонала, не разжимая губ.-Для этого слов не придумано.
Внезапно за скалой стал громче шум голосов, в котором Корвин расслышал знакомый баритон Фау и бас Мефа.
– Кажется, доктор приехал, – весело сообщил он сестре. – Пошли.
Кул и Геката беседовали с Рэндомом и Виолой. Колесный Призрак, обладавший исключительно острым слухом, сообщил предкам: мол, обсуждаются торговое соглашение, обмен посольствами и договор о военном союзе.
Отделившись от остальных, Фауст и Лью гуляли вдоль периметра Узора. Вид у обоих был озабоченный. Корвин решил, что происходит очередное примирение, каких за последнюю тысячу амберских лет случилось немало – ровно столько же, сколько было разрывов.
Ближе всех стоял Мефисто, окруженный плотной толпой амберитов. Демон Судьбы, одетый в белую чоху с красными газырями, перепоясанную красным ремнем, красные сапоги и папаху из белого каракуля, отдаленно напоминал Сайта-Клауса. Он что-то говорил – судя по ухмылке, рассказывал анекдоты.
– Хватит им веселиться, – проскулила Корал. – Сил нет терпеть.
Машинально погладив сестру по плечу, Корвин окликнул Фауста. Лекарь быстро сказал что-то Лью-вилле, та кивнула в ответ, и Фауст поспешил к пациентке. На ходу поздоровавшись, он взял Корал за подбородок, развернул лицом к солнцу и долго всматривался в рубиновый глаз. Потом произнес не слишком обеспокоенно:
– Нагноения нет, но булыжник явно не прижился. Намудрил ваш Дворкин.
Вокруг них постепенно собирались остальные.
– Начинаем? – деловито осведомился Кул. – Сынок, может, я тебе проассистирую? Расхохотавшись, Геката промурлыкала:
– Представляю, какой катаклизм разразится, если высший демон Судьбы окажется в центре Узора Порядка!
– Я просто предложил, – смутился царь.
– Лучше помоги заморозить ей глазницу, – сказал Фауст. – У тебя хорошо получается.
Когда отец, стрельнув молнией из пальца, сделал бесчувственной глазницу, а также половину головы, включая ухо и верхнюю губу, Сын Вампира попросил, чтобы кто-нибудь из амберитов проводил больную в середину Лабиринта. Сопровождать ее вызвался Мерлин.
– Почему не сам? – подозрительно спросила Фиона.
– Боюсь, – признался Фауст. – Кто знает, как отреагирует Узор на прохождение демона другой Великой Силы.
– Дара преодолела маршрут без проблем, – припомнил Корвин.
– Здесь, на Главном Лабиринте? – недоверчиво уточнил Кул.
– Нет, она прошла Лабиринт в Амбере. Геката бросила, презрительно усмехаясь:
– Наверняка она рассчитывала вызвать катастрофу своим появлением в центре Узора.
Фауст медленно прогуливался вдоль края Лабиринта, наблюдая, как Мерль и Корал движутся к центру испускавших слабенькое свечение голубоватых линий. Перед визитом в Амбер он накачался энергией Озера Мощи и теперь, распираемый силами, рвался в бой. Все чувства – человеческие и трансцендентные – работали идеально, к тому же бурлило предвкушение скорого свершения давних замыслов. Вокруг суетились мелкие твари, и Фауст не без труда сдерживал смех, понимая тщетность их усилий и мелочность их помыслов.
Наверное, лицо герцога выдало какие-то чувства, во всяком случае, Бенедикт стал проявлять признаки беспокойства. Положив руку на плечо нирванского лекаря, старший амберит спросил с угрозой:
– Ты уверен, что сможешь?
Фауст легко отстранил руку, молча погладил перебинтованную культю, потом равнодушно отвернулся. Вскрикнув, Бенедикт торопливо содрал повязку и ошеломленно уставился на свою руку – ладонь выглядела совершенно здоровой, все пальцы были на месте, причем нужной длины, со всеми положенными суставами и ногтями.
Хлопнув его по спине, Сын Вампира направился к своим родственникам. Мэтр Джильбер, наблюдавший эту сцену широко раскрытыми глазами, простонал:
– О демоны, какой сюжет для баллады!
Меф по-прежнему травил анекдоты и, не смущаясь от присутствия Гиневры, откровенно ухлестывал за Флорой. Тем временем Кул, благоразумно державшийся на порядочном удалении от периметра Узора, втолковывал амберскому коллеге:
– Лунные Всадники покинули поле боя, узнав, что мы завладели Кубком. Теперь они готовятся к походу на Нирвану.
Потянувшись к уху Кула, Рэндом осведомился доверительным шепотом:
– Не слишком ли большой кусок Теней вы отхватили? Столь протяженные территории бывает непросто удержать.
– Трудно удерживать лишь насильно присоединенные провинции, – назидательно сообщил царь Нирваны. – А те, которые с радостью приветствовали освободителей, наоборот, укрепляют империю. Такие Отражения приумножают силу и богатство державы, а также дают новых солдат для императорской армии.
Это был не просто отеческий подзатыльник, понял Рэндом. Это была декларация о намерениях. Кул открыто возвестил, что намерен строить империю.
Корвин негромко сказал подошедшему Фаусту:
– Иногда мне кажется, что вы должны ненавидеть Амбер.
– Это нельзя назвать ненавистью. – Нирванец скорчил пренебрежительную гримасу.
– Месть? – немедленно спросил Рэндом. Ему ответил Кул:
– Мы признаем и приветствуем вендетту. Именно поэтому я убил твоего брата Озрика.
В это самое время, но в другом скоплении зрителей Бенедикт недоуменно вопросил:
– Каким образом Геката может быть старше Оберона?
– Может, она – из элиты Хаоса? – пробормотал Блейз. – Слушайте, а как доктор собирается попасть в центр Лабиринта, если боится проходить маршрут?
Джулиан лениво ответил:
– Я видел, как Фау вручил Корал свой Козырь, сказав; мол, дойдешь до центра Узора – проведешь меня к себе.
Неподалеку на горке виднелись руины замка, разрушенного то ли врагами, то ли временем, то ли землетрясением. В лесу рычали звери, а воздух был наполнен густым и терпким ароматом тропической флоры.
«Чудный уголок для отдыха, – подумал Фауст. – Но ведь мать привела нас сюда не для этого». Треск сучьев и визг в зарослях заставили его направить в ту сторону ствол штуцера, однако магическое зрение не показало опасности. Наверное, упавшее дерево придавило мелкую зверушку.
Возглавлявшая походную колонну Геката, слегка натянув поводья, остановила коня и подозвала родню.
Кул был насуплен – ему не нравилось, что жена не сообщила цель внезапного марш-броска в глубину Диких Теней. Впрочем, лишних вопросов он не задавал. Догадывался: Геката имеет веские причины организовать такое предприятие и расскажет обо всем, когда придет время.
Кажется, это время уже пришло.
– Мои предположения подтверждаются, – сказала царица, достав из седельной сумки кинжал. – Глядите, как он обеспокоен.
Клинок, насаженный на обмотанную змейкой рукоятку, трепетал. Казалось, оружие Судьбы готово вырваться из пальцев Гекаты и улететь к неведомой цели. Мефисто проговорил озабоченно:
– Так же дрожал Мементомори, когда я вытаскивал отцовский меч из каменного трупа Озрика.
– Все верног Кинжал Судьбы ведет нас к чему-то важному. – Геката прищелкнула языком, что было признаком сильнейшего возбуждения. – И это важное совсем рядом. Буквально в соседнем Отражении.
– Ну, так поскачем, – решил Кул. – Обойдемся без привала.
Он приказал командиру конвоя стать лагерем в развалинах замка и ждать возвращения царской семьи.
Спрыгнув на траву и взяв жеребца за уздечку, Геката медленно двинулась по тропинке, осторожно поглаживая Кинжал Судьбы. Фауст шел следом, отставая от матери на пару шагов. Его Амулеты прощупывали окрестности на два Отражения вглубь. Впереди что-то было – непонятный феномен, до краев заполненный незнакомой Мощью.
Кул негромко произнес:
– Кажется, еще одно Озеро Мощи.
– Непохоже, – возразил Мефисто.
Пышная зелень вокруг них стремительно желтела, становясь редкой и низкорослой. Очередной поворот Отражений привел нирванскую семью в пустыню. Две исполинские звезды раскалили песок, а палящие лучи, падавшие со всех сторон небесной полусферы, лишали этот мир даже крохотной тени, так что негде было укрыться от безумного зноя.
Реальность выглядела абсолютно безжизненной – ни капли воды, ни травинки. Однако в полуверсте возвышалась скала, у подножия которой, резко дисгармонируя с желтым однообразием пустыни, шевелилось бесформенное синее пятно.
– Кинжал стремится именно к этому, – заметила Геката. – Знать бы только, что оно такое.
– Подойдем и разберемся, – сказал Кул.
Даже вблизи они не сразу поняли, кто перед ними. Тварь была размером с хорошего слона или дракона. Синеватую шкуру покрывали многочисленные гнойники, из которых сочилась густая голубоватая кровь, застывавшая вздутиями фиолетовой корки. Странное порождение было прибито к скале громадными серебряными гвоздями.
Услыхав шаги, существо зашевелилось, повернув лысую голову с тяжелым, изогнутым, как у тукана, клювом. Воспаленные глаза бессмысленно скользнули по нежданным гостям, и голова снова упала, уткнув клюв в грудь.
Нирванцы застыли в недоумении – в слишком уж жалком положении оказалось это существо, хранившее в себе столь могучие силы Высшей Магии. Внезапно Гекату осенило, и царица благоговейно прошептала:
– Мальчики, это Птица! Мы нашли Прародительницу!
В дороге Птица не произнесла ни слова. Не похоже было, что она вообще заметила, как ее освободили и как переправляли в Эльсинор. Помогая себе энергетическими щупальцами Амулетов, нирванцы опустили Олицетворение Судьбы в Озеро.
Ждали чего-то необычного, но Птица просто стояла по горло в жидкой Мощи, словно принимала ванну. Потом осторожно погрузила клюв и, кажется, сделала несколько глотков. Встряхнула головой и вдруг присела, скрывшись в Озере с головой. Жидкость в Озере Мощи разволновалась еще сильнее.
– Не утонет? – забеспокоился Вервольф.
– Там даже ты не утонешь, – шикнул на него Мефисто. – Между прочим, предки, с чего вы решили, будто такое купание пойдет пташке на пользу?
– Мы на это надеемся, – сказал отец.
Нирванцы подождали еще немного. Наконец Прародительница вынырнула, громко и весело каркнула, забила крыльями, поднимая волны.
Когда Птица выкарабкалась на берег, Фауст обнаружил, что кожа ее приобрела мягкий сиреневый цвет, а болячки исчезли. Больше того, кое-где проблескивали серебристые колючки – снова начали расти перья. От общения с Птицей возникло странное ощущение, в котором он не смог разобраться, – были здесь и боль, и сила, и беспокойство, и злоба.
Птица оглядела потомков и раздраженно бросила:
– Не любите вы крылатый облик… – Затем, нацелив глаза на Фау, прокаркала: – Ты, кажется, должен камушком заниматься? Ну, так ступай. Все – вон!
Пятясь, царская семья отступила. Птица негромко сказала вслед:
– Спасибо, что выручили. – Потом подозвала Фауста и, показав на Озеро, приказала: – Ныряй. Тебе сегодня каждый глоток Мощи пригодится.
В ожидании нирванских гостей амбериты устроили пикник Застольные беседы неизменно возвращались к недавним битвам.
На фронтах наступила пауза. Противник был выбит из Беохока и Серпентина, однако Лунные Всадники продолжали удерживать Ганеш, Кунем, Хеллимбоу и владения некоторых Дворов Хаоса. Армия Мерлина была потрепана, надолго потеряв боеспособность, нирванцы же увели две трети своих войск, поэтому Бенедикт не спешил штурмовать Ганеш.
– Наши дорогие союзники проявили беспрецедентную активность, – заметил Блейз. – Захватили дюжину каких-то унылых Отражений.
Корвин хохотнул:
– Ставлю корону Амбера против пары драных кроссовок – эти Тени им зачем-то очень нужны.
– Просто три брата, вернув родителей, решили хватать все, что можно взять без сопротивления, – отмахнулся Бен.
– Не скажи. – Серебристо-черный качнул головой. – Я побывал в одном из таких Отражений. Там имеются очень любопытные вещицы.
Он рассказал о картинах и зеркалах, предсказывающих будущее. У сестричек-колдуний сразу загорелись глазки. Фиона мечтательно мяукнула:
– Хоть пальчиком бы до них дотронуться.
– Поговори с Фау, – язвительно посоветовала Лью. – Глядишь, ваша старая взаимная симпатия поможет.
Фиона огрызнулась:
– Сама попробуй его обольстить. Иногда тебе это удается.
Если братья-амбериты могли драться на мечах и кулаках по три дня без перерыва, то сестры умели обмениваться ядовитыми шпильками на протяжении веков. Причем не уставали, а находили в этом занятии массу удовольствия. У Корвина не было желания слушать нескончаемую перебранку Лью и Фи, поэтому он взял стакан и отправился бродить по окрестностям Узора.
Свернув за скалу, Корвин наткнулся на уединившихся Корал и Мерля, которые о чем-то беседовали, потягивая коктейли. Смутившись, серебристо-черный сделал шаг назад, пробормотав:
– Простите, ребята. Не хотел вам мешать.
Впрочем, он быстро понял, что его сын вовсе не собирается раскладывать на камушках любимую тетушку. Неподалеку висел на небольшой высоте Колесный Призрак, а в присутствии пацана они вряд ли стали бы заниматься любовью.
– Па, это не то, о чем ты подумал, – совсем по-голливудски смутился Мерттин. – Присоединяйся.
– Привет, братец, – хмурясь, сказала Корал. – Этот знахарь, твой приятель, еще не появился?
– Ждем. – Корвин развел руками. – Обещал быть с минуты на минуту, но ты же знаешь, как медленно идет время в Нирване. Их минута – наш час.
– Скорее бы, – жалобно всхлипнула Корал. – Знал бы кто, как мне худо.
– Болит? – сочувственно спросил Мерль.
– Это не боль… – Она застонала, не разжимая губ.-Для этого слов не придумано.
Внезапно за скалой стал громче шум голосов, в котором Корвин расслышал знакомый баритон Фау и бас Мефа.
– Кажется, доктор приехал, – весело сообщил он сестре. – Пошли.
Кул и Геката беседовали с Рэндомом и Виолой. Колесный Призрак, обладавший исключительно острым слухом, сообщил предкам: мол, обсуждаются торговое соглашение, обмен посольствами и договор о военном союзе.
Отделившись от остальных, Фауст и Лью гуляли вдоль периметра Узора. Вид у обоих был озабоченный. Корвин решил, что происходит очередное примирение, каких за последнюю тысячу амберских лет случилось немало – ровно столько же, сколько было разрывов.
Ближе всех стоял Мефисто, окруженный плотной толпой амберитов. Демон Судьбы, одетый в белую чоху с красными газырями, перепоясанную красным ремнем, красные сапоги и папаху из белого каракуля, отдаленно напоминал Сайта-Клауса. Он что-то говорил – судя по ухмылке, рассказывал анекдоты.
– Хватит им веселиться, – проскулила Корал. – Сил нет терпеть.
Машинально погладив сестру по плечу, Корвин окликнул Фауста. Лекарь быстро сказал что-то Лью-вилле, та кивнула в ответ, и Фауст поспешил к пациентке. На ходу поздоровавшись, он взял Корал за подбородок, развернул лицом к солнцу и долго всматривался в рубиновый глаз. Потом произнес не слишком обеспокоенно:
– Нагноения нет, но булыжник явно не прижился. Намудрил ваш Дворкин.
Вокруг них постепенно собирались остальные.
– Начинаем? – деловито осведомился Кул. – Сынок, может, я тебе проассистирую? Расхохотавшись, Геката промурлыкала:
– Представляю, какой катаклизм разразится, если высший демон Судьбы окажется в центре Узора Порядка!
– Я просто предложил, – смутился царь.
– Лучше помоги заморозить ей глазницу, – сказал Фауст. – У тебя хорошо получается.
Когда отец, стрельнув молнией из пальца, сделал бесчувственной глазницу, а также половину головы, включая ухо и верхнюю губу, Сын Вампира попросил, чтобы кто-нибудь из амберитов проводил больную в середину Лабиринта. Сопровождать ее вызвался Мерлин.
– Почему не сам? – подозрительно спросила Фиона.
– Боюсь, – признался Фауст. – Кто знает, как отреагирует Узор на прохождение демона другой Великой Силы.
– Дара преодолела маршрут без проблем, – припомнил Корвин.
– Здесь, на Главном Лабиринте? – недоверчиво уточнил Кул.
– Нет, она прошла Лабиринт в Амбере. Геката бросила, презрительно усмехаясь:
– Наверняка она рассчитывала вызвать катастрофу своим появлением в центре Узора.
Фауст медленно прогуливался вдоль края Лабиринта, наблюдая, как Мерль и Корал движутся к центру испускавших слабенькое свечение голубоватых линий. Перед визитом в Амбер он накачался энергией Озера Мощи и теперь, распираемый силами, рвался в бой. Все чувства – человеческие и трансцендентные – работали идеально, к тому же бурлило предвкушение скорого свершения давних замыслов. Вокруг суетились мелкие твари, и Фауст не без труда сдерживал смех, понимая тщетность их усилий и мелочность их помыслов.
Наверное, лицо герцога выдало какие-то чувства, во всяком случае, Бенедикт стал проявлять признаки беспокойства. Положив руку на плечо нирванского лекаря, старший амберит спросил с угрозой:
– Ты уверен, что сможешь?
Фауст легко отстранил руку, молча погладил перебинтованную культю, потом равнодушно отвернулся. Вскрикнув, Бенедикт торопливо содрал повязку и ошеломленно уставился на свою руку – ладонь выглядела совершенно здоровой, все пальцы были на месте, причем нужной длины, со всеми положенными суставами и ногтями.
Хлопнув его по спине, Сын Вампира направился к своим родственникам. Мэтр Джильбер, наблюдавший эту сцену широко раскрытыми глазами, простонал:
– О демоны, какой сюжет для баллады!
Меф по-прежнему травил анекдоты и, не смущаясь от присутствия Гиневры, откровенно ухлестывал за Флорой. Тем временем Кул, благоразумно державшийся на порядочном удалении от периметра Узора, втолковывал амберскому коллеге:
– Лунные Всадники покинули поле боя, узнав, что мы завладели Кубком. Теперь они готовятся к походу на Нирвану.
Потянувшись к уху Кула, Рэндом осведомился доверительным шепотом:
– Не слишком ли большой кусок Теней вы отхватили? Столь протяженные территории бывает непросто удержать.
– Трудно удерживать лишь насильно присоединенные провинции, – назидательно сообщил царь Нирваны. – А те, которые с радостью приветствовали освободителей, наоборот, укрепляют империю. Такие Отражения приумножают силу и богатство державы, а также дают новых солдат для императорской армии.
Это был не просто отеческий подзатыльник, понял Рэндом. Это была декларация о намерениях. Кул открыто возвестил, что намерен строить империю.
Корвин негромко сказал подошедшему Фаусту:
– Иногда мне кажется, что вы должны ненавидеть Амбер.
– Это нельзя назвать ненавистью. – Нирванец скорчил пренебрежительную гримасу.
– Месть? – немедленно спросил Рэндом. Ему ответил Кул:
– Мы признаем и приветствуем вендетту. Именно поэтому я убил твоего брата Озрика.
В это самое время, но в другом скоплении зрителей Бенедикт недоуменно вопросил:
– Каким образом Геката может быть старше Оберона?
– Может, она – из элиты Хаоса? – пробормотал Блейз. – Слушайте, а как доктор собирается попасть в центр Лабиринта, если боится проходить маршрут?
Джулиан лениво ответил:
– Я видел, как Фау вручил Корал свой Козырь, сказав; мол, дойдешь до центра Узора – проведешь меня к себе.