Надеждина Ирина Николаевна. Поверь в любовь

   Николай Степанович послушно исполнил указания дочери. Ему бросился в глаза несколько встревоженный вид жены. Уже сидя за столом, он спросил снова:
   – И как же ты долетела?
   – Самолетом. Папчик, отложи ложку и слушай меня внимательно, – глаза Ники так и сияли. – Я выхожу замуж. Правда, не сегодня и не завтра.
   – Да? – Николай Степанович удивленно смотрел на Нику. – Так сразу? Если не секрет, то за кого?
   – То-то и оно, Коля, что за кого, – вмешалась в разговор Людмила Сергеевна.
   – Так за кого же?
   – За Владислава Павловича Вансовича, – улыбаясь, ответила Ника.
   – Вансовича? – растерянно переспросил Николай Степанович. – Племянника Дана Александровича?
   – Ну да. За него.
   – Постой, но ведь ему что-то за тридцать.
   – Тридцать восемь. Разведен четырнадцать лет, сыну шестнадцать, занимается бизнесом, жутко богат и, главное… – Ника сделала значительную паузу.
   – Что «главное»? – почти испуганно спросил Николай Степанович.
   – Главное то, что он меня обожает, а я его тоже что-то около того. Мы, правда, решили со свадьбой не спешить, но рано или поздно, это случиться.
   – Ника, но ведь это взрослый мужчина, – также растерянно произнес Николай Степанович.
   – Пап, но ведь и ты старше мамы на десять лет.
   – Но не на семнадцать. И потом, сколько ты его знаешь, что вы уже решили пожениться?
   – Больше года папочка. Мы познакомились в прошлом году, когда вы с мамой уезжали, но как-то так получилось, что фамилий друг другу не называли, и я решила, что ему будет не до меня, и мы больше не встречались. Встретились в этом году. Он отдыхал у Кости и Марины, тетя пригласила их в гости.
   – Надо так понимать, ты летела с ним?
   – Да. Знаешь папочка, он такой замечательный! Когда мы летели, в самолете одному мужчине стало плохо, и Влад помог ему и, даже, не захотел никому называть своих данных, чтоб не поднимать лишней шумихи.
   – Скромность, конечно, похвальное качество, но…
   – Но всё остальное ты выяснишь при личной встрече с ним на днях. Он обязательно зайдет, чтобы познакомиться с тобой и с мамой. Он вам понравится, вот увидите.
   – Постараемся, чтобы он нам понравился, – вздохнул отец. – Ника, доченька, мы тебя с мамой всегда просили и сейчас просим, не принимай не обдуманных решений. Я слышал, что он хороший человек, умный, образованный, богатый. Я отлично знаю его дядю и плохого о нем ничего сказать не могу. Но ты ведь сама сказала, что он разведен. Ты не спрашивала, почему он развелся с первой женой?
   – Спрашивала. Просто они поженились, потому, что у них должен был быть ребенок. Потом парень его жены вернулся из армии, она сильно переживала и они решили развестись. У них, между прочим, и сейчас прекрасные отношения.
   – Конечно, с сыном-то она видится.
   – Считай, что так.
   – Ещё, Ника, – отец задумчиво смотрел на дочь, – ты никогда не думала, что мы из разных слоев? Мы ведь не его круга люди.
   – Пап, я однажды попробовала ему это сказать, но он так обиделся… Просил никогда больше об этом не говорить. Кстати, который час?
   – Семь. А что?
   – Ой, я пошла одеваться! Мы сегодня с Владом идем в ресторан, и приду я не очень рано, – Ника поднялась из-за стола. – Он заедет в полвосьмого.
   – «Не очень рано», это к утру? – уточнил отец.
   – Нет, папочка, часиков в одиннадцать.
   – И то, слава Богу, – вздохнул отец.
   Ника выпорхнула из кухни. Родители остались сидеть за столом, почти испуганно глядя друг на друга. Прошло несколько томительно-долгих минут. Наконец Людмила Сергеевна вздохнула и сказала:
   – Ешь, Коля, и так уже всё остыло.
   – Что делать будем?
   – Не знаю. Может Дану позвонить?
   – Давай посмотрим вначале на племянника. Ника сказала, что он на днях появиться. Кстати, куда они сегодня идут?
   – В «Золотого дракона».
   – Ого! Он хотя бы заедет за ней или она сама туда пойдет?
   – Надеюсь, что заедет. Увидим. Ешь.
   – Если он не заедет, я её никуда не отпущу! – решительно сказал Николай Степанович и взялся за вилку.

Глава 20

   В полвосьмого в дверь позвонили. Ника, уже одетая и сделавшая макияж пошла открывать. Родители переглянулись. Вошла Ника с букетом роз, поставила их в вазу и, взяв сумочку, сказала:
   – Я пошла. Мам, как я выгляжу?
   – Отлично. Это он приехал?
   – Да.
   – Пойду я на него посмотрю, – отец поднялся с кресла.
   – Пап, – она умоляюще взглянула на отца, – я же сказала, что на днях.
   – Хорошо, только, пожалуйста, не сильно задерживайся.
   – Конечно, папочка. Пока, мам, – и она ушла.
   Николай Степанович подошел к окну и подозвал Людмилу Сергеевну. Внизу стоял темно-синий «Кадиллак», возле которого курил здоровенный детина в костюме, с короткой стрижкой.
   – Это он, как ты думаешь? – спросила жена.
   – Сейчас посмотрим.
   Действительно, из подъезда через минуту вышла Ника в сопровождении ещё более высокого и широкоплечего мужчины. Одет он был более изыскано, чем первый, его белые, до голубизны, волосы были заплетены в косичку «колосок» с черной лентой.
   – А вот это, кажется он, – сказал Николай Степанович. – Что это за прическа у него такая интересная?
   – Коля, хорошо, хоть не бритоголовый.
   – Хорошо. А то на бандита похож бы был. Он что, баскетболист? У него рост метра два.
   – Не знаю. Ника говорила что-то сначала про врача, потом про бизнесмена.
   – Их сейчас не разберешь. Машина у него солидная.
   Пока они так разговаривали, первый мужчина открыл перед Никой и Владиславом дверь. Первая села Ника, за ней Владислав. Мужчина сел вперед, и машина почти бесшумно отъехала.
   – Интересно, это что его лакей? – Людмила Сергеевна посмотрела на мужа.
   – Я откуда знаю? Наверное. Водитель там точно сам по себе был. Да, попала наша Куколка к дяденьке. Хотя бы он из неё не сделал очередную игрушку. Интересно, в постель он её уже затащить успел?
   – Коля! – Людмила Сергеевна умоляюще посмотрела на мужа. – Что ты такое говоришь?
   – У них сейчас это быстро. Это мы с тобой встречались полгода, прежде чем поцеловаться. Они целуются сразу, как познакомятся, а в постель лезут через полчаса.

Глава 21

   Ника с Владиславом вышли из ресторана. На город спустилась ночь. Они снова сели в машину. Владислав обнял Нику за плечи и, когда машина тронулась, склонился к ней и нежно её поцеловал. Ника покосилась на водителя и телохранителя. Они сидели неподвижно, глядя вперед, что происходит на заднем сидении, видно им не было.
   – Я не хочу, чтобы ты уходила, – шепнул ей Владислав.
   – Я тоже не хочу, но родители будут волноваться.
   – Ты им сказала о том, что выходишь за меня замуж?
   – Конечно, – Ника улыбнулась. – Они почти в шоке. Когда ты придешь к нам?
   – Да хоть завтра. Хотя нет, завтра у меня Курт и я ним занят, буду часов до восьми. Послезавтра.
   – Точно?
   – Да. В семь вечера. Какие цветы любит твоя маман?
   – На твое усмотрение. Посмотрим, сработает ли твоя интуиция на этот раз. Сегодня ты принес мои самые любимые розы.
   – Я завтра в восемь заеду и поедем, где-нибудь посидим, – его дыхание приятно щекотало висок.
   – А где? – в голосе Ники послышалось лукавство.
   – А у меня дома, – в тон ей ответил Владислав.
   – У тебя посидеть не получится.
   – Это почему же?
   – Можно подумать, мы только кофейку попьем.
   – Можно подумать, что ты будешь против, – он снова поцеловал Нику. – А то можно и прямо на ходу, мужики приучены только вперед смотреть.
   – Извращенец. Потерпи до завтра, – Ника скользнула рукой вверх по его бедру, осторожно нащупала выпуклость под брюками, и промурлыкала. – Как мне это нравиться!
   – Если будешь так делать, то я не стану ждать до завтра, – Владислав прижал Нику покрепче к себе и весь остаток пути они молча целовались.
   Владислав проводил Нику до двери квартиры. Здесь, на лестничной площадке, они поцеловались в последний раз, не подозревая, что в глазок за ними наблюдают родители.
   – Коля, ты посмотри, это чудовище целуется с нашей крошечкой! – шептала Людмила Сергеевна. – Господи, какой же он здоровенный!
   – А что, по-твоему, обычно парочки делают на прощанье? – сердито тоже шепотом ответил ей Николай Степанович. – Хорошо, что хоть под юбку он ей не лезет.
   – Давай от двери отойдем, а то Никулька идет.
   Ника сказала Владиславу: «До завтра!» и пошла домой, а он вниз. К её удивлению родители сидели в гостиной и ждали её. Ника сняла туфли и положила сумочку в шкаф.
   – А чего вы здесь сидите? – спросила она.
   – Ждали тебя, – ответил отец. – Как повеселились?
   – Нормально. Весело. А что это у вас вид такой перепуганный?
   – Увидели твоего поклонника в окно, когда вы уезжали.
   – И что в нем такого страшного?
   – Ничего, – вздохнул отец.
   – Ника, чаю хочешь? – спросила мать.
   – Хочу. Не беспокойся, мам, я сама сейчас приготовлю. Вот только платье сниму.
   – Ты уж лучше присядь, – сказал отец. – Мать сейчас чайку принесет, и поговорим.
   – Хорошо, – Ника послушно села.
   – Ника, а что это за второй парень с вами был? Который курил возле машины?
   – А, это Серега, его телохранитель.
   – Телохранитель? – у отца удивленно поднялись вверх брови.
   – Да, телохранитель. У него постоянно есть телохранитель. Между прочим, очень неплохой парень. Он мединститут закончил. Тоже реаниматор по образованию.
   – Чудесно! А по профессии головорез.
   – Зачем ты так, пап? – Ника серьезно посмотрела на отца. – Влад мне всё объяснил и объяснит всё тебе и маме. Никакой это не головорез. Так нужно.
   – И когда же он это объяснит? – спросила мать. – Вот твой чай, пей.
   – Послезавтра вечером. Он придет специально, чтобы познакомиться с вами. Завтра он не может, освободится поздно.
   – Ника, ты серьезно? – мать удивленно посмотрела на неё.
   – Да. Лучше будет, если вы познакомитесь.
   – Но мы ведь совершенно не готовы…
   – Что ты имеешь в виду?
   – Ну, я не знаю. Не будем же мы так просто сидеть и разговаривать. Он, вероятно, привык не к такому приёму.
   – Мать права, – отец выглядел тоже удивленно и растерянно.
   – Мам, папа, он совершенно обычный человек. Не нужно устраивать никаких приемов. Просто поговорите с ним, познакомитесь. Если уж вам очень хочется, я испеку торт. Сладкое он любит.
   – А его этот… телохранитель… Он тоже будет?
   – Его не будет. Он посидит в машине. И вообще, вы напрасно волнуетесь. Всё хорошо. Я вам уже сто раз повторила, что ничего страшного не происходит. Всё, давайте пойдем спать, а то вы до утра не уляжетесь.
   – Скажи хотя бы, во сколько он придет, – вздохнул отец.
   – В семь вечера. Всё, спокойной ночи. Спасибо за чай, мамочка, – Ника поцеловала мать в щеку. – Я пошла в ванную.
   Она ушла, оставив родителей в полной растерянности относительно происходящего.

Глава 22

   Утром Ника проснулась, когда отец уже уехал на работу. Мать готовила завтрак для неё и себя. Ника, потягиваясь, вошла на кухню. Людмила Сергеевна, как всегда при виде своей любимицы, радостно улыбнулась.
   – Доброе утро. Что ты так рано встала?
   – Проснулась, – Ника взяла с тарелки кусочек сыра. – Доброе утро.
   – Доброе утро и иди умойся, а то замуж собираешься, не научившись по утрам умываться.
   – Слушаюсь, – Ника повернулась на каблуках тапочек и строевым шагом отправилась в ванную.
   Она с удовольствием постояла под душем, построила себе в зеркало рожицы и, надев махровый халат и причесавшись, вернулась к матери. Ника сделала лицо благонравной девочки.
   – Уши показывать? – спросила она. – Ногти я запачкать не успела, вчера аккуратненько обгрызла. Даже на ногах.
   – Никулька, тебя не замуж выдавать, а в детский сад отправить, – мать с улыбкой покачала головой.
   – Конечно, мамочка, только сначала давай что-нибудь съедим. Очень хочется кушать.
   – Сейчас, последнюю гренку дожарю. Ты начинай.
   – Нет уж, я тебя подожду. Меня тетенька заморила своим этикетом. И, вообще, я соскучилась. Ты сегодня не задерживаешься?
   – Нет, и папа не собирался. Ты куда-то уходишь? – мать поставила перед Никой чашку чая и тоже села за стол. – Ешь, моя изголодавшаяся деточка.
   – Спасибо, моя кормящая мамочка. Я собиралась сходить к Рите и потом до восьми вечера сидеть дома. Что на обед приготовить?
   – На свое усмотрение. А что будет в восемь вечера?
   – Приедет Влад, и я на некоторое время выпаду из вашего поля зрения, – Ника с удовольствием откусила хрустящую гренку.
   – Снова в ресторан поедете?
   – Не знаю. Может быть и нет. Что-нибудь придумаем. Мамулька, а скажи честно, вы вчера с папой подглядывали в глазок? – Ника лукаво улыбнулась.
   – Откуда ты знаешь? – мать смутилась.
   – Ты бы посмотрела на себя и на папу.
   – А я бы посмотрела на тебя, когда бы ты увидела, что твоя дочь целуется с мужиком, который ей в отцы годится.
   – А подглядывать не хорошо. Вот! Сами учили. Какое ты варенье вкусненькое сварила. Бабулька вишни привозила?
   – Мы с папой ездили. Съешь еще что-нибудь, а то, как дитя малое, только сладкое и ела б.
   – Угу. Мне нравится. Ладно, давай я еще один бутерброд с колбаской слопаю и стану толстой и красивой.
   – Ника, у тебя ещё поведение ребенка, а ты…
   – А я замуж собралась. Ну, давай я стану букой, буду хмурить брови и говорить всякие умности.
   – Всё шутишь.
   – А что мне, плакать?
   – Плакать пока приходится мне.
   – Чего? – Ника удивленно посмотрела на мать.
   – Ника, когда-то и у тебя будут дети.
   – Я не буду строить себе препятствия из собственных домыслов, а потом их мужественно преодолевать.
   – Ника, – Людмила Сергеевна вздохнула и посмотрела в тарелку, – он ещё не приставал к тебе со всякими там… глупостями?
   – Ты хочешь спросить, была ли я с ним?
   – Да. Кстати, я хоть и понимаю, что вы смотрите на это теперь по-другому, но имею полное право спросить.
   – Тебе как, соврать или сказать, как есть?
   – Как есть, – Людмила Сергеевна испуганно посмотрела на дочь.
   – Была. Ещё год назад, – Ника перестала улыбаться.
   – А потом он сбежал?
   – Сбежала по глупости я, а он год не знал, где меня искать. И, кстати, инициатива была больше моя, чем его.
   – Как же он отпустил тебя?
   – Я воспользовалась тем, что он спит. Когда-нибудь потом расскажу.
   – Почему потом? – мать всё так же испуганно смотрела на неё.
   – Потому что ты на работу опоздаешь. И, пожалуйста, не спеши сообщать это папе.
   – Хорошо, не буду. Только мне интересно, как же он на самом деле к тебе относится?
   – Боготворит. Обожает.
   – Это он сказал?
   – Нет. Это я вижу.
   – Ника, тебе только двадцать один год и что ты можешь «видеть»?
   – Мама, ты увидишь это завтра. Только слепой этого не увидит, – Ника серьезно посмотрела на мать.
   – А ты?
   – Я люблю его. Его нельзя не любить. Мам, иди на работу, опоздаешь, и не надо паниковать.
   – Хорошо, попробую, – мать поднялась из-за стола. – Последний вопрос. Если его дядя или сын будут против вашей женитьбы?
   – В счет идет только сын, но вряд ли он будет против. Если всё же такое произойдет, то всё останется, так как есть. В этом он нам помешать не сможет.
   – То есть ты останешься его любовницей?
   – Я останусь его женщиной. Я так хочу.
   Людмила Сергеевна удивленно смотрела на дочь. Она говорила совершенно серьезно, без тени улыбки. В её Маленькой Куколке, её крошке что-то очень сильно изменилось. Она стала совсем взрослой.

Глава 23

   Владислав заехал за Никой. Снова, как под рентгеном, он вошел в подъезд и вместе с Никой вышел из него. В машине Ника брезгливо поморщилась и сказала:
   – Терпеть не могу, когда так пялятся.
   – Ещё у маменьки твоей не спрашивали, кто к тебе ездит?
   – Спрашивали.
   – Я завтра приеду. Родителей предупредила?
   – Конечно. Маман по этому поводу отгул взяла.
   – Прием готовит?
   – Голову ломает, чем бы этаким тебя удивить.
   – Скажи, чтоб не ломала. Совершенно ни к чему.
   – Все равно ломать будет. Знаешь же ты наших старичков. У них свои взгляды на жизнь.
   – Ну, тогда скажи, что меня устроит жареная картошка. Кстати, мы уже полдороги проехали, и что-то не то.
   – Что? – Ника даже забеспокоилась.
   – Мы что, уже не целуемся? Серега за дорогой смотрит, ему не до нас.
   – Целуемся, – Ника рассмеялась.
   Владислав обнял её, привлек к себе и прильнул к её губам. У Ники закружилась голова. Она с удовольствием прислушивалась к его слегка участившемуся дыханию. Владислав прошептал ей, касаясь губами виска и всё ещё прижимая к себе:
   – Я соскучился по тебе.
   – Я тоже. Целый день о тебе думала.
   – Останься сегодня у меня на всю ночь.
   – Не могу. Старики не переживут. Мне часов в одиннадцать дома нужно быть.
   – Хорошо, – Владислав вздохнул. – Как скажешь, котенок.
   – Ты не обидишься?
   – Нет. Не волнуйся, всё в порядке, – он успокаивающе улыбнулся.
   – А где твой водитель?
   – Обычно по вечерам меня кто-то из хлопцев возит. Просто вчера Серега с нами пил.
   – Влад, – Ника поманила его к себе пальцем и, когда он склонился к ней, шепотом спросила, – а что, Сергей все время возле тебя должен находиться?
   – Не волнуйся, его не будет, – Владислав улыбнулся, поняв, о чем она говорит. – Всё схвачено.
   – А что он подумает?
   – А что подумает папа римский? Отправлю, как тогда Андрея, и всё.
   – Неудобно как-то.
   – А мне удобно, что они у меня целый день за спиной маячат?
   – Всё, босс, приехали, – сказал, не поворачиваясь, Сергей и остановил машину у калитки.
   – Серега, – Владислав закурил и открыл дверь, чтобы выйти, – ты сейчас можешь быть свободен до без четверти одиннадцать.
   – Свободен на сколько?
   – Так, чтоб я про тебя не вспоминал. Без четверти одиннадцать, чтоб сидел за рулем и, если я не выйду, посигналишь.
   – Понял, – Сергей кивнул. – Что мне при случае Дан Санычу говорить?
   – Что я послал. Всё, хватит вопросы задавать.
   Владислав вышел и, открыв перед ней дверь, подал Нике руку.

Глава 24

   Ника вошла вместе с ним в дом. Здесь было тихо, до звона в ушах. Как только закрылась за ними дверь, Владислав сжал её в объятьях и начал жадно целовать. Грудью Ника чувствовала его, рвущееся из груди, сердце, дыхание его дрожало и срывалось. Она обвила его шею руками и боялась пошевельнуться, так ей было хорошо. Наконец она осторожно уперлась ему в грудь кулачками и прошептала:
   – Не торопись, никто не делает этого на пороге.
   – А жаль, – Владислав улыбнулся и вздохнул. – Идем. Кофе будешь? Или еще что-нибудь?
   – Буду. Кроме кофе ничего не хочу, старики уже закормили. Решили, раз я выхожу замуж, то должна быть толстой. Кофе ты варишь просто изумительный. Можно с тобой на кухню?
   – Куда угодно. Считай, что это твой дом.
   – Кстати, ты сам-то ужинал?
   – Да. Пришлось составить Курту компанию, – Владислав поморщился.
   – Ты, вроде бы как, не слишком этим доволен? – Ника села на диван.
   – Не люблю я с ним есть. Хороший мужик, выгодный партнер, но больно уж нудный, – Владислав достал банку с кофе. – Какой варить?
   – Черный.
   – Со сливками?
   – Со сливками.
   – Там, в холодильнике, сливки взбитые есть. Достань, если не трудно.
   – Влад, а если я торт завтра испеку, есть будешь? – Ника заговорщицки улыбнулась.
   – Буду. Когда я от сладкого отказался. А какой торт?
   – Завтра увидишь.
   – Только увижу? – разочарованно вздохнул Владислав.
   – Если будешь себя хорошо вести, я тебе кусочек слопать разрешу.
   – Большой?
   – Сколько в тебя влезет.
   – Ника, посиди минутку, я сейчас вернусь. Закипать начнет, выключи.
   – Куда ты?
   – Пойду переоденусь. Я скоро уже спать в костюме буду.
   Он вернулся через несколько минут в джинсах, расстегнутой светло-песочной рубашке и босой. Ника улыбнулась, глядя на него. Она только что налила кофе в чашки и теперь выдавливала «шапочки» из взбитых сливок.
   – Что-то не так? – Владислав посмотрел на себя.
   – Всё так. Просто думаю, до скольки лет, вылезши из официального костюма, ты будешь казаться совсем мальчишкой?
   – Тебе это не нравится?
   – Нравится. Ты очень молодо выглядишь.
   – Молчи, старушка. Меня вчера заподозрили в связях с малолеткой.
   – Эрик?
   – Нет, Серега. А что, в костюме я старо выгляжу?
   – Нет. Просто очень строго. Особенно, когда не улыбаешься.
   – Это только видимость, котенок. Коньячок пьем?
   – По капельке.
   Владислав принес бутылку коньяка и бокалы. Они сидели и пили кофе. Снова стало так тихо, что было слышно тиканье часов на стене. Неожиданно Ника поймала себя на мысли, что однажды они уже сидели почти также и пили кофе. Только Владислав тогда не улыбался, впереди была полная неизвестность. Ника, став серьезной, спросила:
   – Влад, скажи, а в этом году ты поминал Валика и Дину?
   – Да, – улыбка сошла с его лица.
   – С кем ты был ночью?
   – Один. Вернулся из кабака, сидел всю ночь и курил то здесь, то у камина. Вспоминал сначала их, потом тебя и опять выть хотелось от одиночества. Почему ты спросила?
   – Вспомнила, как тогда всё было.
   – Жалеешь? – он взял её за руку.
   – Нет. Жалею, что тогда ушла.
   – Теперь уже всё позади. Мы ведь вместе. Прошлого всё равно не вернешь и не исправишь.
   – Помнишь, тогда свет погас?
   – Помню, всё помню. А помнишь, что ты мне сказала?
   – Ты сказал, что не имеешь на меня права, мне нужен молодой мальчик, а я ответила, что никакие мальчики мне не нужны и я даю тебе все права.
   – Ника, всё-таки, почему ты не сказала, что не была ни с кем?
   – Кроме всего, мне ещё и стыдно было об этом говорить. Из моих подруг одна я такая была.
   – Это имеет какое-нибудь значение?
   – Теперь понимаю, что никакого. Только, пожалуйста, не думай, что мне нужен был кто-то, кто б меня поимел. Ты действительно мне тогда нравился настолько, что у меня, когда я смотрела на тебя, голова кружилась. А у тебя в спальне так ничего и не изменилось?
   – Ничего, – он улыбнулся и опустил глаза. – Допивай кофе, пойдем посмотрим.
   – Уже допила, – Ника встала.
   – Отнести, как тогда?
   – Отнеси.
   Владислав взял её на руки. Ника, прижавшись к нему, закрыла глаза. Всё было как тогда, только теперь не было того страшного одиночества, которым веяло от Владислава на расстоянии, и не было того отчаянья, которое толкнуло в первый момент Нику к нему.
   В спальне действительно ничего не изменилось: та же широченная кровать – «сексодром», зеркало в полстены, два глубоких кресла, пуф у туалетного столика, большой широкий шкаф, напротив кровати – видеодвойка, тяжелые шторы, комод. Ника улыбнулась и сказала:
   – Да, всё, как тогда.
   – А знаешь, что у меня осталось? – Владислав подошел к комоду.
   – Ума не приложу. Сережки я, вроде, у тебя не забывала.
   Он молча открыл один из ящиков комода и достал оттуда простыню с пятнами крови на ней.
   – Узнаешь?
   – Узнаю, – Ника смутилась. – Зачем ты её сохранил?
   – Я знал, что рано или поздно найду тебя. Просто тогда утром я проснулся и подумал, что у меня начался бред, что всё приснилось. А потом я увидел эти пятна.
   – Влад, ты, действительно, чуть-чуть сумасшедший, – Ника подошла к нему и прижалась к его груди. – Если бы ты нашел меня и, оказалось, что я уже замужем. Что тогда?
   – Тогда бы это была память о моей, точно уж последней, любви.
   – Но я не замужем.
   – Я счастлив, что этого не случилось, – Владислав бросил простыню обратно в ящик и обнял Нику. – Солнышко моё, я никогда никому тебя не отдам!
   – Потуши свет, – прошептала Ника, когда он начал снимать с неё платье.
   – Зачем?
   – Не знаю почему, но я стесняюсь.
   – Ты же не стеснялась, когда мы были в Ялте.
   – Наверное, потому, что здесь тогда было темно.
   – Хорошо, – Владислав улыбнулся. – Только сегодня.
   – Хотя бы только сначала.
   Владислав приподнялся и дернул за шнурок бра. Спальня осветилась мягким золотистым светом. Ника лежала на животе, подложив руки под голову, и смотрела на него. Владислав потянулся и взял с тумбочки пепельницу, сигареты и зажигалку. Взяв сигарету и подкурив, он жестом предложил Нике. Она отрицательно покачала головой. Он поставил пепельницу себе на живот. Прошло несколько минут, прежде чем он нарушил молчание. Улыбнувшись усталой улыбкой, он сказал:
   – Ты меня притомила, котенок.
   – Это кто кого. У меня нет сил, даже, пошевелиться и закурить.
   – Тебе было хорошо? – он стряхнул столбик пепла.
   – Хорошо. А тебе?
   – Лучше не бывает. Кажется, с тобой рядом я понимаю, что такое нирвана. Ни с кем такого не было.
   – Влад, – Ника лукаво улыбнулась, – а ты со всеми такое в постели вытворяешь?
   – Какое? – Владислав сделал лицо пай мальчика.
   – Ну, такое как со мной. Если я скажу вслух, то посчитаю себя распутницей.
   – О, моралистка! Тебе что, не нравится?
   – Нравится, – Ника повернулась и села. – Если будешь вредничать, то накажу.
   – Интересно как же?
   – Сам знаешь, – она рассмеялась. – Спать будешь как мальчик молодой.
   – Напрасно ты надеешься. Я тогда тебя никуда не отпущу. Вот уж не знаю, будем ли мы спать.
   – Ты не ответил на мой вопрос.
   – Не со всеми. Со многими, со всеми по-разному. Никто не обижался.
   – А с Диной?
   – С Диной… – Владислав вздохнул и грустно улыбнулся. – Я не трогал её очень долго, а когда мы очутились в постели, она сказала, что не ожидала ничего подобного.