Она была одна. До тошноты, до боли…
Засветился на миг циферблат часов, сообщая, что уже утро. Синтия вздохнула. Подобный день, начинавшийся так же гадко, ей пришлось пережить на Эпсилон-Кси, и окончился он трагедией. Так что за гадость ждала ее сегодня?
В дверь осторожно постучали, и сердце девушки сжалось: вот они, неприятности…
— Синтия, вы спите? — донесся из-за двери голос Эдварда.
— Нет, — она была готова вздохнуть с облегчением, но мысль о том, что такой ранний визит не может быть к добру, вновь вызвала приступ тревоги. — Сейчас открою… Что случилось?
— У нас на орбите частная яхта. К тебе рвется гость.
— Кто? — осведомилась Синтия, быстро одеваясь.
— Как ни странно, это Алан Мейер.
— Кто-о? — Синтия рывком распахнула дверь.
— Мне пришлось на минуту включить видеотелефон. Так вот, это действительно Алан, — подтвердил Варковски. — Вряд ли монстр успел бы запустить его изображение… Кроме того, если ты разрешишь посадку — я позабочусь о том, чтобы он все время находился под прицелом. От Элтона и Зоффа можно ожидать всего.
— Эдвард! — укоризненно бросила Синтия.
Чем больше она просыпалась, чем дальше уходил сон, тем слабее становилась внушенная им тяжесть.
Алан… почти забытый Алан решил вспомнить о ней — и именно тогда, когда она видела его во сне! Полузабытое чувство всколыхнулось в ее душе: прошлая обида на Алана давно уже растаяла, да и рассказы Эдварда снимали с него вину, и теперь Синтия ни за что не согласилась бы отказаться от этой встречи.
— Эдвард, я разрешаю посадку и не хочу ничего слышать о «прицелах» и тому подобном.
— Я всего лишь хочу напомнить тебе, в каком положении мы находимся, — мы сейчас не имеем права рисковать. Это может быть и не Алан… Кроме того, я не хотел тебе говорить об этом, но ты же знаешь, что с ним?
— На Эпсилон-Кси побывали все, — возразила Синтия.
— Когда он встречался с тобой там, его болезнь только начала развиваться. Не забывай, что почти все были там с нервными потрясениями… У него — другое. Алан уже тогда начал терять память. Сейчас, если в медицине не произошел переворот, в нем уже ничего не осталось от того человека, которого ты знала. Я специально интересовался историей его болезни. Так что мне не внушает доверия его прилет.
— Если он забыл все худшее, что было между нами… — недовольно произнесла Синтия, — то тем лучше. А почему ты интересовался его здоровьем?
— Синтия, происходящий в его сознании процесс необратим, — уклончиво ответил Варковски.
— Мне уже приходилось иметь дело… с сумасшедшими.
Эдварду показалось, что с каждым новым словом девушка все больше отдаляется от него.
— Поступай, как знаешь, но мне это дело очень не нравится.
«А ведь он, наверное, ревнует меня… Нет, Эдвард ведь говорил, что его признание в любви было выдумкой. Черт! Никогда невозможно понять, что у него на уме в самом деле, — думала Синтия, наблюдая, как небольшой дешевый катер, по всей видимости взятый в околоземном прокате, неловко пристраивается на маленькой посадочной площадке. — Тьфу! Ну почему я думаю о нем, если прилетает Алан? Даже нелепо… со всех сторон нелепо…» Наконец катер замер, со скрипом выехал трап и по нему начал спускаться человек.
«Под прицелом…» — вспомнила Синтия слова Эдварда и невольно оглянулась, ища глазами вооруженных охранников. Никого видно не было, но думать о такой возможности ей было неприятно.
Человек спустился на расчерченные плиты, снял гермошлем, огляделся и зашагал ко входу.
«Алан… Неужели он?» — с каждым его шагом сердце Синтии вздрагивало, и она сама удивлялась собственным чувствам.
Зачем? Ведь все в прошлом… в прошлом…
Это был Алан — Синтия узнала его еще издали. Она скорее заподозрила бы неладное, если бы он был как две капли воды похож на того самоуверенного молодого человека, которого она помнила, — но нет, Алан изменился достаточно сильно, чтобы его можно было счесть «поддельным». Он и тогда не был писаным красавцем; сейчас же, с запавшими щеками, синевой вокруг глаз и словно увеличившимся носом, он выглядел едва ли не страшненьким, но все это было неважно: Синтия чувствовала, как с каждой минутой растет радость предстоящей встречи. В какой-то момент она не выдержала — рванулась навстречу…
— Алан!
— Синтия… — остановился он, растерянно глядя на девушку. — Ты изменилась…
— Алан, — она остановилась в двух шагах, и щеки ее пылали. Сейчас собственный порыв показался ей нелепым.
«Найди себе молодого и здорового, — прозвучал в памяти голос Эдварда, — происходящий в его сознании процесс необратим».
— Я прилетел, — бесцветно произнес Алан, снова начав оглядываться.
— Пошли. Я рада тебя видеть, — уже без энтузиазма проговорила девушка.
— Я тоже, — глухим голосом отозвался он, заставляя ее остановиться.
— Алан, что с тобой? Тебе плохо?
— Со мной все нормально, — проговорил он без всякой интонации.
— Пошли, — Синтия поежилась.
Уж не об этом ли говорил ее сон? Сперва находящийся рядом Эдвард начинает казаться чужим, теперь Алан, возникший после такой долгой разлуки, говорит с ней словно из-за стены и лицо у него каменное, и голос — как у машины…
— Синтия, стой… — его лицо вдруг прорезали морщины, которых Синтия не помнила, — да их, похоже, раньше просто не было. — Я должен… я должен…
Его лицо задергалось, изображая неумелую пародию на внутреннюю борьбу, затем начали стекленеть глаза.
— Алан! — воскликнула Синтия. — Эй, кто-нибудь! Ему плохо!
— Я должен… должен… — Алан зашатался, глаза его покраснели.
— Боже, хоть кто-нибудь! Скорее! — Синтия подхватила Алана, и он повис на ней, продолжая строить гримасы.
— Отпусти его и отойди, — услышала она вдруг жесткий голос Эдварда. Он стоял на пороге с пистолетом в руке. — Быстро!
— Нет! — Синтия и сама зашаталась вместе с Аланом. — Помоги ему! Я приказываю!
— Синтия, брось его и отойди! — в голосе Эдварда сквозила тревога.
— Нет! — девушка стиснула зубы.
Руки Алана сжимались на ней все крепче, он стал меньше шататься, но зато девушка теперь ощущала боль.
— Отойди! Дура!!! — не выдержал Варковски.
Он уже и не пробовал скрыть своего волнения.
— Что случилось?! — крик напугал Синтию настолько, что она была уже готова подчиниться его требованию, но, к своему изумлению, девушка поняла вдруг, что ей не вырваться. Она забилась, затрепыхалась — но руки Алана продолжали сжиматься все сильнее и сильнее.
Выругавшись, Варковски бросился к ней на помощь — и не успел.
Руки Алана неожиданно разжались и закрыли дергающееся лицо. Он снова зашатался, упал на колени, дернулся в сильной короткой судороге и замер.
— Отойди! — Эдвард оттолкнул девушку и наклонился над неподвижным телом.
Синтию трясло.
Не выпуская пистолета, Варковски второй рукой перевернул Алана на спину. Оскаленные зубы и вытаращенные глаза Мейера, казалось, застыли.
— Что с ним? — дрожащим голосом выдавила Синтия.
— Он мертв, — Варковски выпрямился, вздохнул с облегчением, провел рукой по лбу и повернулся к девушке. — Ты родилась под счастливой звездой! Чудо, что ты осталась жива…
— Но что… — Синтия закусила губу.
Вытаращенные глаза Алана глядели на нее в упор и быстро мутнели.
— Он смог поломать установку… Наверное, он действительно любил тебя…
— Что это значит, Эдвард? — цепенея от страха, прошептала Синтия.
— Ничего… Зомби.
— Зомби?! — вскрикнула она. — Нет! Что ты говоришь? Он был жив, а сейчас… мертв.
— Зомби — это особый способ гипноза. Человеку задается программа, — Варковски покачал головой. — Вот только не ясно: то ли он действительно не забыл свое чувство, то ли сыграло роль нарушение в запоминании… Или и то, и другое сразу. Ладно, пошли. Тебе не следует смотреть на это. Советую тебе тут же принять успокоительное.
Эдвард обнял девушку за дрожащие плечи и повел к дому…
29
30
31
32
33
34
Засветился на миг циферблат часов, сообщая, что уже утро. Синтия вздохнула. Подобный день, начинавшийся так же гадко, ей пришлось пережить на Эпсилон-Кси, и окончился он трагедией. Так что за гадость ждала ее сегодня?
В дверь осторожно постучали, и сердце девушки сжалось: вот они, неприятности…
— Синтия, вы спите? — донесся из-за двери голос Эдварда.
— Нет, — она была готова вздохнуть с облегчением, но мысль о том, что такой ранний визит не может быть к добру, вновь вызвала приступ тревоги. — Сейчас открою… Что случилось?
— У нас на орбите частная яхта. К тебе рвется гость.
— Кто? — осведомилась Синтия, быстро одеваясь.
— Как ни странно, это Алан Мейер.
— Кто-о? — Синтия рывком распахнула дверь.
— Мне пришлось на минуту включить видеотелефон. Так вот, это действительно Алан, — подтвердил Варковски. — Вряд ли монстр успел бы запустить его изображение… Кроме того, если ты разрешишь посадку — я позабочусь о том, чтобы он все время находился под прицелом. От Элтона и Зоффа можно ожидать всего.
— Эдвард! — укоризненно бросила Синтия.
Чем больше она просыпалась, чем дальше уходил сон, тем слабее становилась внушенная им тяжесть.
Алан… почти забытый Алан решил вспомнить о ней — и именно тогда, когда она видела его во сне! Полузабытое чувство всколыхнулось в ее душе: прошлая обида на Алана давно уже растаяла, да и рассказы Эдварда снимали с него вину, и теперь Синтия ни за что не согласилась бы отказаться от этой встречи.
— Эдвард, я разрешаю посадку и не хочу ничего слышать о «прицелах» и тому подобном.
— Я всего лишь хочу напомнить тебе, в каком положении мы находимся, — мы сейчас не имеем права рисковать. Это может быть и не Алан… Кроме того, я не хотел тебе говорить об этом, но ты же знаешь, что с ним?
— На Эпсилон-Кси побывали все, — возразила Синтия.
— Когда он встречался с тобой там, его болезнь только начала развиваться. Не забывай, что почти все были там с нервными потрясениями… У него — другое. Алан уже тогда начал терять память. Сейчас, если в медицине не произошел переворот, в нем уже ничего не осталось от того человека, которого ты знала. Я специально интересовался историей его болезни. Так что мне не внушает доверия его прилет.
— Если он забыл все худшее, что было между нами… — недовольно произнесла Синтия, — то тем лучше. А почему ты интересовался его здоровьем?
— Синтия, происходящий в его сознании процесс необратим, — уклончиво ответил Варковски.
— Мне уже приходилось иметь дело… с сумасшедшими.
Эдварду показалось, что с каждым новым словом девушка все больше отдаляется от него.
— Поступай, как знаешь, но мне это дело очень не нравится.
«А ведь он, наверное, ревнует меня… Нет, Эдвард ведь говорил, что его признание в любви было выдумкой. Черт! Никогда невозможно понять, что у него на уме в самом деле, — думала Синтия, наблюдая, как небольшой дешевый катер, по всей видимости взятый в околоземном прокате, неловко пристраивается на маленькой посадочной площадке. — Тьфу! Ну почему я думаю о нем, если прилетает Алан? Даже нелепо… со всех сторон нелепо…» Наконец катер замер, со скрипом выехал трап и по нему начал спускаться человек.
«Под прицелом…» — вспомнила Синтия слова Эдварда и невольно оглянулась, ища глазами вооруженных охранников. Никого видно не было, но думать о такой возможности ей было неприятно.
Человек спустился на расчерченные плиты, снял гермошлем, огляделся и зашагал ко входу.
«Алан… Неужели он?» — с каждым его шагом сердце Синтии вздрагивало, и она сама удивлялась собственным чувствам.
Зачем? Ведь все в прошлом… в прошлом…
Это был Алан — Синтия узнала его еще издали. Она скорее заподозрила бы неладное, если бы он был как две капли воды похож на того самоуверенного молодого человека, которого она помнила, — но нет, Алан изменился достаточно сильно, чтобы его можно было счесть «поддельным». Он и тогда не был писаным красавцем; сейчас же, с запавшими щеками, синевой вокруг глаз и словно увеличившимся носом, он выглядел едва ли не страшненьким, но все это было неважно: Синтия чувствовала, как с каждой минутой растет радость предстоящей встречи. В какой-то момент она не выдержала — рванулась навстречу…
— Алан!
— Синтия… — остановился он, растерянно глядя на девушку. — Ты изменилась…
— Алан, — она остановилась в двух шагах, и щеки ее пылали. Сейчас собственный порыв показался ей нелепым.
«Найди себе молодого и здорового, — прозвучал в памяти голос Эдварда, — происходящий в его сознании процесс необратим».
— Я прилетел, — бесцветно произнес Алан, снова начав оглядываться.
— Пошли. Я рада тебя видеть, — уже без энтузиазма проговорила девушка.
— Я тоже, — глухим голосом отозвался он, заставляя ее остановиться.
— Алан, что с тобой? Тебе плохо?
— Со мной все нормально, — проговорил он без всякой интонации.
— Пошли, — Синтия поежилась.
Уж не об этом ли говорил ее сон? Сперва находящийся рядом Эдвард начинает казаться чужим, теперь Алан, возникший после такой долгой разлуки, говорит с ней словно из-за стены и лицо у него каменное, и голос — как у машины…
— Синтия, стой… — его лицо вдруг прорезали морщины, которых Синтия не помнила, — да их, похоже, раньше просто не было. — Я должен… я должен…
Его лицо задергалось, изображая неумелую пародию на внутреннюю борьбу, затем начали стекленеть глаза.
— Алан! — воскликнула Синтия. — Эй, кто-нибудь! Ему плохо!
— Я должен… должен… — Алан зашатался, глаза его покраснели.
— Боже, хоть кто-нибудь! Скорее! — Синтия подхватила Алана, и он повис на ней, продолжая строить гримасы.
— Отпусти его и отойди, — услышала она вдруг жесткий голос Эдварда. Он стоял на пороге с пистолетом в руке. — Быстро!
— Нет! — Синтия и сама зашаталась вместе с Аланом. — Помоги ему! Я приказываю!
— Синтия, брось его и отойди! — в голосе Эдварда сквозила тревога.
— Нет! — девушка стиснула зубы.
Руки Алана сжимались на ней все крепче, он стал меньше шататься, но зато девушка теперь ощущала боль.
— Отойди! Дура!!! — не выдержал Варковски.
Он уже и не пробовал скрыть своего волнения.
— Что случилось?! — крик напугал Синтию настолько, что она была уже готова подчиниться его требованию, но, к своему изумлению, девушка поняла вдруг, что ей не вырваться. Она забилась, затрепыхалась — но руки Алана продолжали сжиматься все сильнее и сильнее.
Выругавшись, Варковски бросился к ней на помощь — и не успел.
Руки Алана неожиданно разжались и закрыли дергающееся лицо. Он снова зашатался, упал на колени, дернулся в сильной короткой судороге и замер.
— Отойди! — Эдвард оттолкнул девушку и наклонился над неподвижным телом.
Синтию трясло.
Не выпуская пистолета, Варковски второй рукой перевернул Алана на спину. Оскаленные зубы и вытаращенные глаза Мейера, казалось, застыли.
— Что с ним? — дрожащим голосом выдавила Синтия.
— Он мертв, — Варковски выпрямился, вздохнул с облегчением, провел рукой по лбу и повернулся к девушке. — Ты родилась под счастливой звездой! Чудо, что ты осталась жива…
— Но что… — Синтия закусила губу.
Вытаращенные глаза Алана глядели на нее в упор и быстро мутнели.
— Он смог поломать установку… Наверное, он действительно любил тебя…
— Что это значит, Эдвард? — цепенея от страха, прошептала Синтия.
— Ничего… Зомби.
— Зомби?! — вскрикнула она. — Нет! Что ты говоришь? Он был жив, а сейчас… мертв.
— Зомби — это особый способ гипноза. Человеку задается программа, — Варковски покачал головой. — Вот только не ясно: то ли он действительно не забыл свое чувство, то ли сыграло роль нарушение в запоминании… Или и то, и другое сразу. Ладно, пошли. Тебе не следует смотреть на это. Советую тебе тут же принять успокоительное.
Эдвард обнял девушку за дрожащие плечи и повел к дому…
29
— Неужели тебе не все равно, от кого именно вы получите оружие? — Рипли так разнервничалась, что ходила вокруг Медного, как зверь ходит по своей клетке.
— А вот и не все равно. Если оружие можно получить от правительства, официально, неужели я не предпочту этот вариант? Я не знаю, что у тебя за взаимоотношения с этими людьми, но мне сказали, что ты в прошлом работала на них… Впрочем, это твое дело, но я не заинтересован, чтобы груз вдруг задержали — ваш Правитель предупредил меня о такой возможности.
— Так… — протянула Рипли.
Выходило, противники учли все и оставалось только восхищаться той ловкостью, с которой они успели договориться за столь короткий срок: Медный провел с «составителями словаря» не больше сорока пяти минут, и автоматический переводчик прекрасно работал.
— Да, они могут сделать это, — согласилась Рипли. — Но они могут и передумать. Эти люди не рассказывали о том, чем они занимаются?
— Это вошло в наш договор: я не желаю интересоваться их делами… Да и тебе не советую, ведь нашему Правителю не понравится, если окажется, что ты мешала осуществлению его планов.
— Нет, ты выслушаешь меня! — жестко посмотрела на него Рипли. — Может быть, тебе известно, что Земля находится сейчас в состоянии войны с инопланетными агрессорами?
— Что?!
— Ты не ослышался. И агрессорами считают твоих соплеменников. Разумеется, никто из них никогда и не видел Планеты, это даже не «дикие дети», — это существа, выращенные из культуры ткани. Но когда речь пойдет о расширении контактов между нашими цивилизациями — как, по-твоему, во что это может вылиться? Да, конечно, люди, стоящие за кулисами этой аферы, позаботились, чтобы предупредить землян: мол, и на вашей Планете есть разные… Но если вы заинтересованы не просто провернуть одну сделку и смыться, а рассчитываете на сотрудничество, то вам или придется шантажировать каждого своего гражданина, летящего к нам, чтобы он поддерживал эту ложь, конца которой не предвидится, или с ними постоянно будут происходить несчастные случаи. Свидетелей убирают.
— Посмотрим, — без эмоций ответил Медный. — Я не уполномочен вмешиваться в ваши местные скандалы.
— Неужели тебе безразличны отношения между цивилизациями? Ну и подлец же ты! — почти крикнула Рипли.
— В чем дело? — заглянул в комнату Священник. — Оскорбления унижают и того, кто их произносит… Что между вами произошло?
— Ничего, — махнула рукой Рипли. — Просто некоторые вовсе не заинтересованы в установлении настоящего контакта.
— Ни один контакт не может начинаться со ссоры с правительством, — резонно возразил Медный.
— Даже если у власти стоят бандиты? Ведь это вас, ваших братьев и сестер, объявляют сейчас агрессорами, против вас настраивают обыкновенных землян. Неужели вы думаете, что этот обман будет длиться вечно? Хорошенькими же вы будете выглядеть, когда окажется, что вы продались за оружие! — от волнения Рипли раскраснелась. — К тому же вам его предлагают не только эти бандиты…
— Я сказал, — Медный начал сворачиваться, — меня ваши внутренние дела не интересуют.
— Ну что с ним делать, а? — повернулась Рипли к Священнику, но тут же резко развернулась к радиоточке.
Из небольшой решетчатой коробочки начали доноситься позывные общепланетарной связи.
— Что это? — возник в дверях Все Равно.
— Не знаю… — по спине Рипли пробежал легкий холодок. — Тише!
— Всем! Всем! Всем! Граждане космической республики Земля, к вам обращается капитан грузового звездолета «Остиен»…
— А вот и не все равно. Если оружие можно получить от правительства, официально, неужели я не предпочту этот вариант? Я не знаю, что у тебя за взаимоотношения с этими людьми, но мне сказали, что ты в прошлом работала на них… Впрочем, это твое дело, но я не заинтересован, чтобы груз вдруг задержали — ваш Правитель предупредил меня о такой возможности.
— Так… — протянула Рипли.
Выходило, противники учли все и оставалось только восхищаться той ловкостью, с которой они успели договориться за столь короткий срок: Медный провел с «составителями словаря» не больше сорока пяти минут, и автоматический переводчик прекрасно работал.
— Да, они могут сделать это, — согласилась Рипли. — Но они могут и передумать. Эти люди не рассказывали о том, чем они занимаются?
— Это вошло в наш договор: я не желаю интересоваться их делами… Да и тебе не советую, ведь нашему Правителю не понравится, если окажется, что ты мешала осуществлению его планов.
— Нет, ты выслушаешь меня! — жестко посмотрела на него Рипли. — Может быть, тебе известно, что Земля находится сейчас в состоянии войны с инопланетными агрессорами?
— Что?!
— Ты не ослышался. И агрессорами считают твоих соплеменников. Разумеется, никто из них никогда и не видел Планеты, это даже не «дикие дети», — это существа, выращенные из культуры ткани. Но когда речь пойдет о расширении контактов между нашими цивилизациями — как, по-твоему, во что это может вылиться? Да, конечно, люди, стоящие за кулисами этой аферы, позаботились, чтобы предупредить землян: мол, и на вашей Планете есть разные… Но если вы заинтересованы не просто провернуть одну сделку и смыться, а рассчитываете на сотрудничество, то вам или придется шантажировать каждого своего гражданина, летящего к нам, чтобы он поддерживал эту ложь, конца которой не предвидится, или с ними постоянно будут происходить несчастные случаи. Свидетелей убирают.
— Посмотрим, — без эмоций ответил Медный. — Я не уполномочен вмешиваться в ваши местные скандалы.
— Неужели тебе безразличны отношения между цивилизациями? Ну и подлец же ты! — почти крикнула Рипли.
— В чем дело? — заглянул в комнату Священник. — Оскорбления унижают и того, кто их произносит… Что между вами произошло?
— Ничего, — махнула рукой Рипли. — Просто некоторые вовсе не заинтересованы в установлении настоящего контакта.
— Ни один контакт не может начинаться со ссоры с правительством, — резонно возразил Медный.
— Даже если у власти стоят бандиты? Ведь это вас, ваших братьев и сестер, объявляют сейчас агрессорами, против вас настраивают обыкновенных землян. Неужели вы думаете, что этот обман будет длиться вечно? Хорошенькими же вы будете выглядеть, когда окажется, что вы продались за оружие! — от волнения Рипли раскраснелась. — К тому же вам его предлагают не только эти бандиты…
— Я сказал, — Медный начал сворачиваться, — меня ваши внутренние дела не интересуют.
— Ну что с ним делать, а? — повернулась Рипли к Священнику, но тут же резко развернулась к радиоточке.
Из небольшой решетчатой коробочки начали доноситься позывные общепланетарной связи.
— Что это? — возник в дверях Все Равно.
— Не знаю… — по спине Рипли пробежал легкий холодок. — Тише!
— Всем! Всем! Всем! Граждане космической республики Земля, к вам обращается капитан грузового звездолета «Остиен»…
30
Как только дверь комнаты закрылась за Синтией, она разрыдалась. Это был не просто плач, — казалось, все потрясения, все неудачи, вся тяжесть, накопившиеся за месяцы и годы, выливались теперь через него. Она задыхалась, захлебывалась, глотала слезы — но легче не становилось. Эдвард замахнулся было, чтобы пощечиной остановить истерику, но передумал и, доведя девушку до дивана, направился искать врача. Когда он вернулся, Синтия сидела на полу и глухо стонала, закрыв лицо подвернувшейся под руку простыней. Глядя на беспорядок в комнате, можно было подумать, что здесь только что проходил варварский обыск.
— Уходите… все уходите… — рыдала Синтия.
— Вот видите, — Варковски посмотрел на врача, развел руками и вышел.
Происшествие произвело впечатление и на Эдварда, и даже искусственно вызванная для поддержания духа улыбка не могла прогнать залегшую на лбу складку.
«Со всем этим надо кончать — чем быстрее, тем лучше. Ну почему я не воспользовался моментом и не прикончил Элтона? Теперь это будет сделать куда сложнее…» Эдвард подумал, что стоит найти сейчас Рипли и уже конкретнее договориться с ней о разделении обязанностей, и нахмурился еще больше. Почему-то общение с этой женщиной волновало его вроде бы без всякой причины, а сейчас поводов для беспокойства и так было предостаточно. Немного подумав, он свернул в сторону компьютерного центра.
— Всем! Всем! Всем! — задрожавший в радиоприемниках голос заставил его остановиться. — Говорит…
— Уходите… все уходите… — рыдала Синтия.
— Вот видите, — Варковски посмотрел на врача, развел руками и вышел.
Происшествие произвело впечатление и на Эдварда, и даже искусственно вызванная для поддержания духа улыбка не могла прогнать залегшую на лбу складку.
«Со всем этим надо кончать — чем быстрее, тем лучше. Ну почему я не воспользовался моментом и не прикончил Элтона? Теперь это будет сделать куда сложнее…» Эдвард подумал, что стоит найти сейчас Рипли и уже конкретнее договориться с ней о разделении обязанностей, и нахмурился еще больше. Почему-то общение с этой женщиной волновало его вроде бы без всякой причины, а сейчас поводов для беспокойства и так было предостаточно. Немного подумав, он свернул в сторону компьютерного центра.
— Всем! Всем! Всем! — задрожавший в радиоприемниках голос заставил его остановиться. — Говорит…
31
— Сол, а где Бонни?
Президент вздрогнул: к манере Зоффа неожиданно задавать вопросы с потолка в самых непредсказуемых местах и в любое время привыкнуть было невозможно.
— Что? — дернулся он.
— Да не шарахайся ты так… — помахал ему кончик хвоста. — Я всего лишь спрашиваю, куда делся этот мошенник?
— Осторожнее, нас могут услышать, — потупил взгляд Президент. Его сердце от неожиданной встречи все еще не могло успокоиться и требовало, чтобы он заглянул к врачу.
— Что, и спросить нельзя? Он здесь или нет?
— Не знаю, — Президент оглянулся: кроме них двоих никого не было. — Это ведь ты… специалист по информации.
— Да, специалист, — Зофф соскользнул с потолка и уселся посреди ковровой дорожки. — Но за этим жуликом невозможно уследить — мне пришлось бы тратить на это все мое драгоценное время. Я надеялся, что он хоть тебя предупредил.
— Нет, меня он никогда не предупреждает, — мрачно ответил Президент.
«Если бы этот Элтон однажды исчез навсегда… С каким бы облегчением я тогда вздохнул — еще немного, и я просто не выдержу. Одно только соседство с ним отравляет душу».
— Жаль… Я тут немного покопался в старых обвинениях против него — в недоказанных, конечно… Он решил меня облапошить.
— Да? — даже ирония у Президента прозвучала вяло.
— Разумеется. Его боятся из-за того, что он расправляется со своими врагами особо жестоко, так?
— Допустим…
— Так вот, я поинтересовался подробностями. Он просто сводит людей с ума невыносимой болью — а потом выпускает в назидание другим… или возвращает в тюрьму, куда многие от него пытались спрятаться.
— А зачем ты говоришь об этом мне? Разве я могу ему помешать?
— Я говорю потому, что он решил меня надуть. Я же объяснял тебе, для чего мне надо иногда есть умных людей, — чтобы какая-то часть содержащейся в их мозгу информации переходила ко мне.
— И ты уверен, что это реально? — вздохнул Президент.
— Это не столь эффективно, как я думал вначале, но кое-что я подсчитал и оказалось, что это — открытие. Главное — суметь это сделать. Ты не сможешь, Бонни не сможет — а вот я эту технологию постиг. И этот негодяй нарушает наш договор!
— Потише, — последовал очередной вздох.
— Ты что, Сол, боишься Бонни?
— А если и так — то что?
— А ничего. Я же сказал — он хочет подсунуть мне сошедшего с ума Варковски, хотя я первым заявил свои права на этого человека! А я не люблю, когда меня обманывают… Тебе не кажется, Сол, что без этого типа нам было бы лучше?
— Без какого? — вздрогнул Президент.
— Не притворяйся! Я говорю о нашем любимом Бонни. Он слишком много себе позволяет… Тебе ведь тоже с ним несладко? Так вот, пользуясь банком, я подсчитал: есть только один человек, до которого он не сможет дотянуться и который ничем не рискует, становясь его врагом.
— До сих пор Президентов не похищали — но Элтон сможет все. Хотя это будет концом его полуофициальной власти…
— Зато новым взлетом в неофициальной… Нет, я говорил не о тебе, а о себе. Я смог бы защитить и себя, и тебя. Информационная система — великое дело.
— Элтона хватит на то, чтобы отключить центральный информационный банк. Ему плевать, что такая выходка отбросит Человечество на несколько сотен лет назад… И на его кораблях стоят автономные системы — подстроить ему аварию ты тоже не сможешь.
— Чепуха! Зато я смогу просто съесть его во время следующей встречи — охрана-то здесь твоя!
Президент с надеждой посмотрел на Зоффа. О, как дорого бы он заплатил, будь этот план реален! После нескольких секунд молчания он заговорил со вздохом:
— Нет, сейчас не получится. К сожалению, его бандиты, его тайные силы нам еще нужны, ведь без Элтона меня сразу переизберут. А вслед за мной погонят и тебя — как бы ты ни был силен со своей информационной сетью, ты не можешь издавать законы, не можешь управлять армией и вообще… Мы все — заложники друг друга.
— Жаль… — проговорил Зофф и вдруг напрягся. — Погоди! Я слышу странные радиоволны! Ладно, я побежал подключаться к сети — не люблю, когда кто-то хулиганит в эфире без моего ведома…
Президент вздрогнул: к манере Зоффа неожиданно задавать вопросы с потолка в самых непредсказуемых местах и в любое время привыкнуть было невозможно.
— Что? — дернулся он.
— Да не шарахайся ты так… — помахал ему кончик хвоста. — Я всего лишь спрашиваю, куда делся этот мошенник?
— Осторожнее, нас могут услышать, — потупил взгляд Президент. Его сердце от неожиданной встречи все еще не могло успокоиться и требовало, чтобы он заглянул к врачу.
— Что, и спросить нельзя? Он здесь или нет?
— Не знаю, — Президент оглянулся: кроме них двоих никого не было. — Это ведь ты… специалист по информации.
— Да, специалист, — Зофф соскользнул с потолка и уселся посреди ковровой дорожки. — Но за этим жуликом невозможно уследить — мне пришлось бы тратить на это все мое драгоценное время. Я надеялся, что он хоть тебя предупредил.
— Нет, меня он никогда не предупреждает, — мрачно ответил Президент.
«Если бы этот Элтон однажды исчез навсегда… С каким бы облегчением я тогда вздохнул — еще немного, и я просто не выдержу. Одно только соседство с ним отравляет душу».
— Жаль… Я тут немного покопался в старых обвинениях против него — в недоказанных, конечно… Он решил меня облапошить.
— Да? — даже ирония у Президента прозвучала вяло.
— Разумеется. Его боятся из-за того, что он расправляется со своими врагами особо жестоко, так?
— Допустим…
— Так вот, я поинтересовался подробностями. Он просто сводит людей с ума невыносимой болью — а потом выпускает в назидание другим… или возвращает в тюрьму, куда многие от него пытались спрятаться.
— А зачем ты говоришь об этом мне? Разве я могу ему помешать?
— Я говорю потому, что он решил меня надуть. Я же объяснял тебе, для чего мне надо иногда есть умных людей, — чтобы какая-то часть содержащейся в их мозгу информации переходила ко мне.
— И ты уверен, что это реально? — вздохнул Президент.
— Это не столь эффективно, как я думал вначале, но кое-что я подсчитал и оказалось, что это — открытие. Главное — суметь это сделать. Ты не сможешь, Бонни не сможет — а вот я эту технологию постиг. И этот негодяй нарушает наш договор!
— Потише, — последовал очередной вздох.
— Ты что, Сол, боишься Бонни?
— А если и так — то что?
— А ничего. Я же сказал — он хочет подсунуть мне сошедшего с ума Варковски, хотя я первым заявил свои права на этого человека! А я не люблю, когда меня обманывают… Тебе не кажется, Сол, что без этого типа нам было бы лучше?
— Без какого? — вздрогнул Президент.
— Не притворяйся! Я говорю о нашем любимом Бонни. Он слишком много себе позволяет… Тебе ведь тоже с ним несладко? Так вот, пользуясь банком, я подсчитал: есть только один человек, до которого он не сможет дотянуться и который ничем не рискует, становясь его врагом.
— До сих пор Президентов не похищали — но Элтон сможет все. Хотя это будет концом его полуофициальной власти…
— Зато новым взлетом в неофициальной… Нет, я говорил не о тебе, а о себе. Я смог бы защитить и себя, и тебя. Информационная система — великое дело.
— Элтона хватит на то, чтобы отключить центральный информационный банк. Ему плевать, что такая выходка отбросит Человечество на несколько сотен лет назад… И на его кораблях стоят автономные системы — подстроить ему аварию ты тоже не сможешь.
— Чепуха! Зато я смогу просто съесть его во время следующей встречи — охрана-то здесь твоя!
Президент с надеждой посмотрел на Зоффа. О, как дорого бы он заплатил, будь этот план реален! После нескольких секунд молчания он заговорил со вздохом:
— Нет, сейчас не получится. К сожалению, его бандиты, его тайные силы нам еще нужны, ведь без Элтона меня сразу переизберут. А вслед за мной погонят и тебя — как бы ты ни был силен со своей информационной сетью, ты не можешь издавать законы, не можешь управлять армией и вообще… Мы все — заложники друг друга.
— Жаль… — проговорил Зофф и вдруг напрягся. — Погоди! Я слышу странные радиоволны! Ладно, я побежал подключаться к сети — не люблю, когда кто-то хулиганит в эфире без моего ведома…
32
— …эти существа не являются инопланетянами. Я говорю так, потому что лично видел контейнеры, в которых их перевозили. Да, сам того не зная, я делал это, и лишь счастливый случай помог нам вовремя обнаружить это преступление…
— Быстро — запись — и на все волны! — приказал Варковски, не отрывая взгляда от решетки динамика. — Если этого не сделать, Элтон и Зофф опомнятся и включат глушилку… А все каналы и частоты сразу им не перекрыть — оставьте только медицинские и аварийные!
— Мощности нашей резервной станции может не хватить.
— Перебросьте энергию со всех узлов, оставьте только воздухообеспечение. Отключите отопление, свет — но радиостанция должна работать!.. Ань пусть подготовит текст наших комментариев — на этот раз Элтону не сдобровать!
Глаза Эдварда восторженно блестели, вечно сдержанный, он был похож сейчас на возбужденного мальчишку.
— …Несколько членов экипажа погибло… Я заверяю всех памятью этих людей: контейнеры шли под маркой секретного правительственного груза, и, по всей видимости, эти существа были выведены в секретных правительственных лабораториях. Мне тяжело об этом говорить — но я не могу покрывать это чудовищное преступление… Прошу прощения, к моему кораблю подходит военный крейсер… Если сейчас с нами что-нибудь случится — знайте, экипаж «Остиена» выполнил свой долг до конца. Повторяю и прошу записать мои показания. Агрессии инопланетян не было. Было только преступление каких-то политиков, стоящих у власти и подвергающих риску вашу жизнь в своих корыстных целях… Повторяю: не вините инопланетян — вините своих выродков, ни во что не ставящих человеческие жизни…
— Он говорит такие ужасные вещи — почему же ты ведешь себя так, будто ты счастлива? — удивился Священник.
Рипли в сердцах обняла его:
— Да, то, что он говорит, — это ужасно. Но ведь это — конец кошмара гораздо большего! Мы победили!!!
— Мы рискуем все замерзнуть, если система отопления будет отключена…
— Чепуха! Делайте, как я вам сказал! По всем частотам, по всем…
— Они начали стрелять в нас — и это является лишним доказательством нашей правоты! Пока мы еще можем защи…
Голос в динамике смолк.
— Включайте! — развернулся вместе с креслом Варковски. — Все подряд, всю запись!!!
— Быстро — запись — и на все волны! — приказал Варковски, не отрывая взгляда от решетки динамика. — Если этого не сделать, Элтон и Зофф опомнятся и включат глушилку… А все каналы и частоты сразу им не перекрыть — оставьте только медицинские и аварийные!
— Мощности нашей резервной станции может не хватить.
— Перебросьте энергию со всех узлов, оставьте только воздухообеспечение. Отключите отопление, свет — но радиостанция должна работать!.. Ань пусть подготовит текст наших комментариев — на этот раз Элтону не сдобровать!
Глаза Эдварда восторженно блестели, вечно сдержанный, он был похож сейчас на возбужденного мальчишку.
— …Несколько членов экипажа погибло… Я заверяю всех памятью этих людей: контейнеры шли под маркой секретного правительственного груза, и, по всей видимости, эти существа были выведены в секретных правительственных лабораториях. Мне тяжело об этом говорить — но я не могу покрывать это чудовищное преступление… Прошу прощения, к моему кораблю подходит военный крейсер… Если сейчас с нами что-нибудь случится — знайте, экипаж «Остиена» выполнил свой долг до конца. Повторяю и прошу записать мои показания. Агрессии инопланетян не было. Было только преступление каких-то политиков, стоящих у власти и подвергающих риску вашу жизнь в своих корыстных целях… Повторяю: не вините инопланетян — вините своих выродков, ни во что не ставящих человеческие жизни…
— Он говорит такие ужасные вещи — почему же ты ведешь себя так, будто ты счастлива? — удивился Священник.
Рипли в сердцах обняла его:
— Да, то, что он говорит, — это ужасно. Но ведь это — конец кошмара гораздо большего! Мы победили!!!
— Мы рискуем все замерзнуть, если система отопления будет отключена…
— Чепуха! Делайте, как я вам сказал! По всем частотам, по всем…
— Они начали стрелять в нас — и это является лишним доказательством нашей правоты! Пока мы еще можем защи…
Голос в динамике смолк.
— Включайте! — развернулся вместе с креслом Варковски. — Все подряд, всю запись!!!
33
— Почему? — прошипел сквозь зубы Элтон. — Как это может быть? Их корабля уже нет! Немедленно соедините меня с Президентом… нет, выведите одну из компьютерных систем в общую сеть! И сообщите пеленг — может, они запустили радиомаяк с записью… — черные кулаки Элтона сжались, глаза от ярости начали краснеть.
Как, почему это могло случиться? Какой идиот на «Остиене» додумался без согласования свыше заглянуть в контейнер? Уж не Компания ли подкинула им эту идею?
Элтон был не просто взбешен — он был потрясен. Одно дело — сталкиваться с неожиданными ходами уже известного противника, но совсем другое — получать удар со стороны противника, чье имя тебе вовсе неизвестно… Капитан «Остиена» — вот и все, что он знал об этом человеке, забывшем сообщить даже свою фамилию… Безымянный, никому, наверное, неизвестный капитан одним ударом разваливал все, создаваемое Элтоном с таким трудом… Безымянный… Ему чудился в этом факте перст судьбы — но это еще не означало, что Элтон был готов с ней смириться.
— Босс, Президент на связи. Как вы просили — через центральную компьютерную…
На экране возникло круглое лицо с испуганно бегающими глазками.
— Бонни! Что делать?! Что все это значит?
— Именно об этом я хочу спросить вас, — прошипел Элтон. — Что это за идиот ведет передачу?
— Бонни… кто обстрелял корабль?
— Вы что, хотели, чтобы я сидел сложа руки?
— Но ведь передача идет! Идет!!!
— Радиомаяк. Его, наверное, скоро найдут, — сдержанно проговорил Элтон. — Сол, ты — политик… Немедленно придумай опровержение. Какое угодно. Посмотри, кем мы можем пожертвовать, кого из министров или других высокопоставленных лиц подставить… Назови лишь имя — о признаниях позабочусь я. Только не тяни!!!
«Бонни, Сол, у меня для вас новость, — поползла прямо по лицу Президента строчка букв. — Передача идет с Весты. Резервная центральная радиостанция, которая была отключена как энергетически невыгодная… Ну как, придумали опровержение? Я готов в любой момент включить его по стерео».
— Лучше заглуши эту дрянь! — рявкнул Элтон.
«Приказ послан — но все частоты нам не заглушить», — ответил Зофф.
— Сволочи… — блеснули на темном фоне губ ярко-белые зубы.
— Я отключаясь — мне надо думать, — пробормотал Президент, беспомощно моргая.
— Отключайся… А ты, ящерица… прости, Зофф, погоди. Мне еще надо с тобой поговорить.
Изображение исчезло, но буквы остались.
«Слушаю».
— Хоть один выход на Весту у тебя есть?
«Заблокирован изнутри. Я создал дежурную программу, которая сообщит мне, если его откроют».
— Ч-черт!
«Погоди, кажется, запись заканчивается… Слушаем?» Элтон кивнул, скрипнув зубами. Его колотило.
— Они начали стрелять в нас — и это является лишним доказательством нашей правоты! Пока мы еще можем защи… — оборвался голос и тут же сменился другим. — Господа, — чуть кашлянув, начал кто-то, — вы все слышали эти показания. В последнее время вам уже не впервые приходится слышать сенсационные сообщения такого масштаба — и они могут войти в привычку, я бы сказал, в систему, если не поставить точку на всем этом деле. В свое время нас уже обвиняли в сокрытии важной информации. Так вот, данные о том, что власть захватили преступники, у нас имелись давно — но у нас не было до сих пор доказательств этого негласного переворота. Может, вы обратили внимание, как изменился в последнее время Президент. Он стал заложником у человека по имени Элтон — надеюсь, это имя многим знакомо. Сегодня Элтон не только возглавляет невидимую империю организованной преступности, но и дорвался до управления нашим государством. Он и чудовище искусственного происхождения стали организаторами фарса со «спасением Человечества» от несуществующей инопланетной агрессии. В настоящий момент у нас находятся настоящие инопланетяне, представители той цивилизации, которая якобы ведет с нами войну… Сейчас я передам слово одному из них. Кроме всего, с вами будет говорить офицер Рипли…
— Снова она, — прошипел Элтон и зажмурился…
Как, почему это могло случиться? Какой идиот на «Остиене» додумался без согласования свыше заглянуть в контейнер? Уж не Компания ли подкинула им эту идею?
Элтон был не просто взбешен — он был потрясен. Одно дело — сталкиваться с неожиданными ходами уже известного противника, но совсем другое — получать удар со стороны противника, чье имя тебе вовсе неизвестно… Капитан «Остиена» — вот и все, что он знал об этом человеке, забывшем сообщить даже свою фамилию… Безымянный, никому, наверное, неизвестный капитан одним ударом разваливал все, создаваемое Элтоном с таким трудом… Безымянный… Ему чудился в этом факте перст судьбы — но это еще не означало, что Элтон был готов с ней смириться.
— Босс, Президент на связи. Как вы просили — через центральную компьютерную…
На экране возникло круглое лицо с испуганно бегающими глазками.
— Бонни! Что делать?! Что все это значит?
— Именно об этом я хочу спросить вас, — прошипел Элтон. — Что это за идиот ведет передачу?
— Бонни… кто обстрелял корабль?
— Вы что, хотели, чтобы я сидел сложа руки?
— Но ведь передача идет! Идет!!!
— Радиомаяк. Его, наверное, скоро найдут, — сдержанно проговорил Элтон. — Сол, ты — политик… Немедленно придумай опровержение. Какое угодно. Посмотри, кем мы можем пожертвовать, кого из министров или других высокопоставленных лиц подставить… Назови лишь имя — о признаниях позабочусь я. Только не тяни!!!
«Бонни, Сол, у меня для вас новость, — поползла прямо по лицу Президента строчка букв. — Передача идет с Весты. Резервная центральная радиостанция, которая была отключена как энергетически невыгодная… Ну как, придумали опровержение? Я готов в любой момент включить его по стерео».
— Лучше заглуши эту дрянь! — рявкнул Элтон.
«Приказ послан — но все частоты нам не заглушить», — ответил Зофф.
— Сволочи… — блеснули на темном фоне губ ярко-белые зубы.
— Я отключаясь — мне надо думать, — пробормотал Президент, беспомощно моргая.
— Отключайся… А ты, ящерица… прости, Зофф, погоди. Мне еще надо с тобой поговорить.
Изображение исчезло, но буквы остались.
«Слушаю».
— Хоть один выход на Весту у тебя есть?
«Заблокирован изнутри. Я создал дежурную программу, которая сообщит мне, если его откроют».
— Ч-черт!
«Погоди, кажется, запись заканчивается… Слушаем?» Элтон кивнул, скрипнув зубами. Его колотило.
— Они начали стрелять в нас — и это является лишним доказательством нашей правоты! Пока мы еще можем защи… — оборвался голос и тут же сменился другим. — Господа, — чуть кашлянув, начал кто-то, — вы все слышали эти показания. В последнее время вам уже не впервые приходится слышать сенсационные сообщения такого масштаба — и они могут войти в привычку, я бы сказал, в систему, если не поставить точку на всем этом деле. В свое время нас уже обвиняли в сокрытии важной информации. Так вот, данные о том, что власть захватили преступники, у нас имелись давно — но у нас не было до сих пор доказательств этого негласного переворота. Может, вы обратили внимание, как изменился в последнее время Президент. Он стал заложником у человека по имени Элтон — надеюсь, это имя многим знакомо. Сегодня Элтон не только возглавляет невидимую империю организованной преступности, но и дорвался до управления нашим государством. Он и чудовище искусственного происхождения стали организаторами фарса со «спасением Человечества» от несуществующей инопланетной агрессии. В настоящий момент у нас находятся настоящие инопланетяне, представители той цивилизации, которая якобы ведет с нами войну… Сейчас я передам слово одному из них. Кроме всего, с вами будет говорить офицер Рипли…
— Снова она, — прошипел Элтон и зажмурился…
34
— Эдвард, не надо! — прошептала Рипли одними губами. Ей казалось, что она находится на грани потери сознания.
«Скейлси… что будет с ней? Они не вернут ее… убьют…» — Итак, сперва — представитель иной цивилизации… К сожалению, он не слишком хорошо говорит на нашем языке, но, надеюсь, вы сможете разобрать… Подойдите, пожалуйста, ближе.
Испуганный Все Равно оглянулся на Рипли, затем на Священника, быстро сообщившего ему жестом о своем благословении, и взял микрофон.
— Одну минуту, — Варковски заметил выражение лица Рипли и быстро передал свой микрофон стоящему рядом китайцу. — Ты знаешь, что спрашивать?
(Эти слова в очень неразборчивом виде попали в эфир).
— Скажите, собиралась ли ваша Планета воевать с Землей?
— Нет… Мы не можем воевать с другими планетами, — с трудом подбирая слова, заговорил Все Равно. — Пусть подтвердит наш Священник… мы не хотим войны, боимся… Воевать не можем, не можем! — его небольшое тельце затряслось от раздирающих его эмоций.
— Нет, — она покачала головой.
— Вы не замерзли? Скоро температура начнет падать — станция жрет массу энергии.
— Нет, — Рипли сглотнула.
«Поздно. Я уже не могу отступить. Речь идет о моей цивилизации… да и об их тоже. Теперь они не получат оружия… а я потеряю Скейлси…» Варковски снял свою черную куртку и набросил ей на плечи.
— Так вам будет теплее… Успокойтесь, Рипли, с таким козырем в руках мы не можем проиграть. Этот капитан, вы… Ради этого одного стоило остаться в живых.
«Скейлси… что будет с ней? Они не вернут ее… убьют…» — Итак, сперва — представитель иной цивилизации… К сожалению, он не слишком хорошо говорит на нашем языке, но, надеюсь, вы сможете разобрать… Подойдите, пожалуйста, ближе.
Испуганный Все Равно оглянулся на Рипли, затем на Священника, быстро сообщившего ему жестом о своем благословении, и взял микрофон.
— Одну минуту, — Варковски заметил выражение лица Рипли и быстро передал свой микрофон стоящему рядом китайцу. — Ты знаешь, что спрашивать?
(Эти слова в очень неразборчивом виде попали в эфир).
— Скажите, собиралась ли ваша Планета воевать с Землей?
— Нет… Мы не можем воевать с другими планетами, — с трудом подбирая слова, заговорил Все Равно. — Пусть подтвердит наш Священник… мы не хотим войны, боимся… Воевать не можем, не можем! — его небольшое тельце затряслось от раздирающих его эмоций.
* * *
— Рипли, что с вами? — негромко спросил Варковски, подходя к женщине. — Вам дать успокоительное?— Нет, — она покачала головой.
— Вы не замерзли? Скоро температура начнет падать — станция жрет массу энергии.
— Нет, — Рипли сглотнула.
«Поздно. Я уже не могу отступить. Речь идет о моей цивилизации… да и об их тоже. Теперь они не получат оружия… а я потеряю Скейлси…» Варковски снял свою черную куртку и набросил ей на плечи.
— Так вам будет теплее… Успокойтесь, Рипли, с таким козырем в руках мы не можем проиграть. Этот капитан, вы… Ради этого одного стоило остаться в живых.