Страница:
Услышав это, Хуан Синь чуть не упал от удивления и воскликнул:
– Знай я, что это Сун Цзян, я освободил бы его еще по дороге. Но я и понятия не имел об этом и узнал все лишь со слов Лю Гао. Ведь я чуть было не лишил Сун Цзяна жизни.
Цинь Мин и Хуан Синь еще находились в управлении и только что собирались уйти оттуда, как увидели солдата, пришедшего с донесением: «Два отряда на лошадях появились с разных направлении. Они бьют в барабаны и гонги и мчатся вперед с воинственным кличем».
Услышав это, Цинь Мин и Хуан Синь вскочили на коней и отправились навстречу врагу. Когда они приблизились к городским воротам, то увидели, что тучи пыли вздымаются до неба и закрывают солнце. Казалось, что воздух насыщен яростью боя.
Глава 34
Отдав приказ не трогать никого из населения и войска, Сун Цзян направился прямо в южную часть крепости и перебил семью Лю Гао. Однако Ван Коротконогий тигр успел захватить жену Лю Гао. Разбойники вынесли из дома все имущество, золото, серебро, деньги и ценности и сложили в повозки. Угнали они и весь скот – лошадей, коров, овец. А Хуа Юн поехал к себе домой, собрал все свое добро, уложил его в повозки, а также увез жену, детей и младшую сестру. Местных жителей он отпустил по домам.
Справившись со своими делами, удальцы покинули крепость Цинфын и вернулись в горный стан. Чжэн Тянь-шоу встретил их, и они все вместе пошли в зал Совещании. Хуан Синь совершил церемонию приветствия и сел сбоку, ниже Хуа Юна. Сун Цзян приказал устроить семью Хуа Юна и разделить имущество Лю Гао между всеми разбойниками.
Жену Лю Гао Ван Коротконогий тигр спрятал у себя в комнате.
– А где жена Лю Гао? – вдруг спохватился Янь Шунь.
– Отныне она будет женой начальника разбойников, – ответил Ван Коротконогий тигр.
– Мы отдадим ее тебе, – сказал Янь Шунь, – но вели ей сейчас прийти сюда. Мне надо сказать ей несколько слов.
– И я хочу расспросить ее кое о чем, – добавил Сун Цзян.
Ван Коротконогий тигр привел женщину в зал. Она вошла с плачем, умоляя о помиловании.
– Низкая ты женщина! – закричал Сун Цзян. – Я сделал тебе добро, отпустив с горы, ибо помнил, что ты жена императорского чиновника. А ты вот как отблагодарила меня. Что же можешь ты сказать в свое оправдание сейчас, когда тебя поймали?
– Да что там разговаривать с этой распутной дрянью! – вскричал Янь Шунь. Вскочив с места, он выхватил из-за пояса меч и одним ударом рассек женщину надвое.
Ван Коротконогий тигр впал в ярость и, вырвав у кого-то меч, хотел насмерть схватиться с Янь Шунем. Тогда все повскакали со своих мест, а Сун Цзян стал уговаривать Вана:
– Янь Шунь правильно поступил, убив эту женщину. Ты сам подумай, брат, ведь я приложил все усилия, чтобы спасти ее, и отпустил из лагеря, не желая нарушать их семейного счастья. А она не только забыла об этом, но еще и подстрекала мужа причинить мне зло. Дорогой брат! Рано или поздно ты поплатился бы за то, что оставил ее у себя. Погоди, я найду тебе хорошую жену, и ты будешь счастлив.
– Верно, – поддержал его Сун Цзян, – не убей он эту женщину, она принесла бы нам только беду.
Но на все уговоры Ван Коротконогий тигр молчал, не проронив ни единого слова. Наконец, Янь Шунь распорядился унести мертвую женщину. Кровь вытерли и занялись подготовкой к пиру в честь победы.
На следующий день Хуа Юн выдал свою сестру замуж за Цинь Мина. Сун Цзян и Хуан Синь были посаженными, а Янь Шунь, Ван Коротконогий тигр и Чжэн Тянь-шоу – сватами. Хуа Юн преподнес, как это полагается, свадебные подарки. Пять дней шел пир горой.
Спустя несколько дней на гору прибыли с сообщением разведчики. Они разузнали, что начальник области Цинчжоу, по имени Му Юн, послал донесение советнику императора о том, что Хуа Юн, Цинь Мин и Хуан Синь перешли на сторону разбойников, и просил послать против них карательное войско.
Услышав об этом, разбойники стали держать совет:
– Наш стан невелик, долго здесь не продержаться. Если придет большое войско и окружит нас со всех сторон, разве сможем мы противостоять ему?
– У меня есть предложение, – сказал Сун Цзян, – но я не знаю, согласитесь ли вы с ним.
– Мы рады выслушать ваши мудрые указания, – отвечали остальные.
– К югу отсюда, – продолжал Сун Цзян, – на расстоянии восьмисот ли есть место, которое называется Ляншаньбо. В центре его расположены город Ваньцзычэн и озеро Ляоэрва. Чао Гай собрал там около пяти тысяч всадников и занял все водное пространство. Правительственные войска не смеют и носа туда сунуть. Почему бы нам всем вместе не присоединиться к Чао Гаю?
– Это было бы очень хорошо, – заметил Цинь Мин. – Но где взять человека, который замолвил бы за нас словечко? Ведь неизвестно еще, захотят ли там принять нас.
Сун Цзян громко рассмеялся и рассказал, как Чао Гай с приятелями захватили подарки ко дню рождения сановника, как Лю Тан пришел к нему с письмом и золотом в знак благодарности, как он – Сун Цзян – убил Янь Поси, а потом бежал и присоединился к вольному люду.
Выслушав все это, Цинь Мин остался очень доволен и сказал:
– Если вы, дорогой брат, так облагодетельствовали их, то нам нечего медлить. Давайте быстрее соберемся и отправимся туда.
В тот же день они договорились окончательно. Все свое добро – золото, серебро, одежду и другие вещи, а также всех женщин и детей они решили отправить на десяти повозках. В отряде было шестьсот добрых коней. Разбойникам, которые не захотели отправиться с ними, выдали немного серебра и разрешили уйти искать себе новых покровителей, а тех, кто выразил желание ехать, зачислили в отряд воинов, которых привел Цинь Мин. Всего набралось около пятисот человек.
Сун Цзян приказал разбойникам разбиться на три группы. Он велел им выдавать себя за правительственные войска, которые направляются в Ляншаньбо якобы на борьбу с разбойниками. Когда все было готово и повозки нагружены, стан подожгли и сравняли с землей, а затем тремя группами стали спускаться с горы.
Впереди ехали Сун Цзян и Хуа Юн. И отряд, насчитывающий человек пятьдесят и тридцать-сорок лошадей, охранял пять-семь повозок с женщинами, детьми и имуществом. Вторая группа во главе с Цинь Мином и Хуан Синем имела восемьдесят-девяносто лошадей и примерно столько же повозок. Позади следовали Янь Шунь, Ван Коротконогий тигр и Чжэн Тянь-Шоу. Они вели за собой сорок или пятьдесят лошадей и сотню или две людей. Так они покинули гору Цинфын и направились в Ляншаньбо. Знамена отряда возвещали о том, что это идут правительственные войска, посланные на поимку разбойников, поэтому никто из встречных не осмеливался останавливать их.
Прошло дней пять или семь, и Цинчжоу остался далеко позади.
А теперь продолжим наш рассказ. Сун Цзян и Хуа Юн ехали впереди отряда, а за ними следовали повозки с женщинами и детьми. Следующая группа находилась на расстоянии почти двадцати ли от них. Наконец, они подъехали к месту, второе называлось «Горы-близнецы». Там, между двумя высокими, одинаковой формы горами, проходила большая, широкая дорога. Вдруг с горы донеслись звуки барабана и гонга.
– Это разбойники, – сказал Хуа Юн, прикрепил свое оружие к седлу и вынул лук и стрелы.
Приготовив все, он вложил лук в чехол и велел одному из верховых поторопить обе группы, шедшие сзади, а затем распорядился собрать людей, лошадей и повозки и остановиться. Сун Цзян и Хуа Юн с двадцатью солдатами отправились вперед на разведку. Проехав около пол-ли, они увидели отряд всадников. Человек сто, одетых с головы до ног во все красное, окружало молодого, статного воина, также одетого в красную одежду, державшего наперевес копье.
Стоя у подножья холма, этот статный молодец громко крикнул:
– Сегодня я померяюсь с тобой силами и посмотрим, кто победит.
Тут из-за перевала с противоположной стороны показалось еще человек сто всадников в белых одеждах. Отряд возглавлял статный молодец, также одетый во все белое. Он держал в руках резное копье. С одной стороны развевались красные знамена, с другой – белые. От оглушительного грохота барабанов, казалось, дрожит земля.
Оба воина хранили молчание. Затем, держа наизготовку оружие, они припустили коней и ринулись навстречу друг другу. На большой широкой дороге они схватывались уже более тридцати раз, но все еще нельзя было сказать, на чьей стороне перевес. Хуа Юн и Сун Цзян, сидя на лошадях, наблюдали за ними, невольно издавая возгласы одобрения. Хуа Юн, наблюдая за воюющими, подъезжал все ближе и ближе, чтобы лучше разглядеть их, и вдруг увидел, что противники, увлеченные боем, не заметили, как приблизились к отвесному берегу горного потока. У одного к пике был прикреплен хвост барса, у другого – пучок разноцветных блестящих лент. Во время боя ленты запутались, и оба копья сцепились так, что невозможно было их разнять.
Тогда Хуа Юн осадил лошадь, левой рукой достал из чехла свой лук, а правой вынул из колчана стрелу. Он приложил стрелу, натянул тетиву до отказа и прицелился в узел, где сцепились концы копий. Стрела попала прямо в цель, рассекла узел, и оба копья расцепились.
Более двухсот человек в один голос издали крик восторга; оба воина прекратили бой и, пришпорив коней, прискакали к Сун Цзяну и Хуа Юну. Сидя на лошадях, они почтительно поклонились и, приветствуя их, сказали:
– Умоляем вас назвать славное имя того, кто пустил эту чудесную стрелу. Кто он такой?
Хуа Юн, не слезая с лошади, отвечал:
– Этот человек – благородный названный брат мой родом из Шаньдуна – писарь Юньчэнского уездного управления, по прозвищу Благодатный дождь, по имени Сун Цзян. А я начальник крепости Цинфын – Хуа Юн.
Услышав эти имена, оба воина прикрепили свое оружие к седлам и, сойдя с лошадей, пали ниц, склонив голову до самой земли. Совершая поклоны, они говорили:
– Мы давно слышали о ваших славных именах.
Сун Цзян и Хуа Юн также спешились и, поднимая их, сказали:
– Мы тоже хотели бы узнать ваши благородные фамилии и имена.
Тогда тот, который был одет в красную одежду, ответил:
– Фамилия моя Люй, имя Фан. Я уроженец Таньчжоу. Я с детства изучал приемы боя полководца Люй Бу и научился владеть пикой. За это меня прозвали младший полководец Люй Фан. Я торговал лекарствами, но, приехав в Шаньдун, потерял все свое состояние и не мог возвратиться домой. Пришлось мне пока обосноваться здесь, на горе Близнецов, и заняться разбоем. Но вот недавно сюда пришел другой воин и хотел захватить мой стан. Я предложил ему поделить эти горы, но он отказался. Теперь мы приезжаем сюда каждый день и сражаемся друг с другом. Кто же мог думать, что нам посчастливится сегодня увидеть ваши благородные лица!
Тогда Сун Цзян спросил, как зовут воина в белой одежде, и тот ответил:
– Фамилия моя Го, имя Шэн. Моя родина уезд Цзялин в области Сычуань. Я торговал ртутью. И вот однажды на реке Хуанхэ мы попали в бурю, лодка наша перевернулась, и я не смог вернуться домой. Еще будучи в Цзялине, под руководством у командира местного отряда Чжана, я научился некоторым приемам владения пикой. Мне пришлось долго упражняться, чтобы владеть этим оружием легко и свободно. За мое искусство люди прозвали меня Жэнь Гуй, в честь знаменитого мастера, человека, который прославился своим умением пользоваться пикой. От вольного люда я узнал, что на горе Близнецов обосновался разбойник, который тоже владеет этим оружием. Тогда я решил прийти сюда и померяться с ним силами. Теперь каждый день мы сражаемся с ним. Прошло уже более десяти дней, но до сих пор так и неизвестно, кто из нас выйдет победителем. Вот уж не думали, что сегодня само небо пошлет нам такое счастье, и мы встретим вас.
Сун Цзян рассказал им обо всем, что произошло, и сказал:
– Раз уж нам посчастливилось встретиться друг с другом, Разрешите помирить вас, друзья мои. Что вы на это скажете?
Оба воина остались очень довольны и охотно согласились жить в мире. К этому времени подошли остальные отряды, и воины познакомились друг с другом. Люй Фан пригласил всех подняться на гору и велел зарезать для угощения коров и лошадей. А на следующий день Го Шэн тоже приготовил угощение: мясо и вино. После этого Сун Цзян предложил обоим воинам отправиться вместе с ними в Ляншаньбо и там объединиться с разбойниками Чао Гая. Люй Фан и Го Шэн с радостью согласились на это предложение.
Они пересчитали своих людей и лошадей, собрали имущество и уже готовы были выступить, когда Сун Цзян сказал:
– Подождите. Мы не так должны идти. Если мы двинемся в Ляншаньбо с отрядом в пятьсот человек, то разведчики Чао Гая сообщат об этом в стан. А когда станет известно о том, что со всех сторон идут войска, в Ляншаньбо, пожалуй, действительно подумают, что мы пришли переловить их. А тут уж шутки плохи. Лучше мы с Янь Шунем поедем вперед и предупредим их о нашем приходе, а вы следуйте за нами, как прежде, тремя группами.
– Вы очень прозорливы, дорогой брат, – сказали Хуа Юн и Цинь Мин. – Действительно, мы должны следовать отдельно друг за другом. Вы, брат, поезжайте впереди нас на расстоянии в половину дня пути, а мы выедем позже и будем присматривать за отрядом.
Мы не будем больше рассказывать здесь о том, как отряды отправились с горы Близнецов, а расскажем лишь о Сун Цзяне и Янь Шуне, которые верхом на конях, захватив с собой человек десять, поехали в разбойничий стан Ляншаньбо. Они ехали целых два дня, и на третий в полдень увидели в стороне от дороги большой трактир. Взглянув на него, Сун Цзян сказал:
– Ну, ребятки, вы, наверно, устали с дороги. Давайте-ка выпьем здесь, а потом поедем дальше.
Сун Цзян и Янь Шунь спешились и пошли в трактир, приказав людям расседлать лошадей и идти за ними. Войдя туда, Сун Цзян и Янь Шунь увидели три больших стола и несколько маленьких. За одним из больших столов Сун Цзян заметил человека в куртке из черного шелка, подпоясанного белым поясом. Голову его покрывала косынка, повязанная углом вперед в виде свиного рыла, прикрепленная сзади двумя медными тайюаньскими цепочками, которых и за золото не купишь. На ногах были обмотки из материи и пеньковые туфли с восемью завязками. К столу был прислонен короткий посох, а на другой стороне стола лежал узел. Человек этот был ростом больше восьми чи. На его желтом костлявом лице выделялись блестящие глаза. Ни бороды, ни усов он не носил.
Сун Цзян подозвал слугу и сказал:
– Со мной много людей. Мы оба сядем в глубине комнаты, а ты попроси этого гостя пересесть за другой стол, чтобы моим товарищам было где расположиться выпить и закусить.
– Слушаюсь, – ответил слуга.
Тогда Сун Цзян и Янь Шунь прошли в глубину комнаты и подозвали слугу:
_ Принеси сюда вина и большие чашки. Налей каждому из наших товарищей по три чашки, а если есть мясо, неси и его. Сначала пускай поедят все остальные, а потом налей и нам вина.
В это время в трактир вошли остальные. Увидев их, слуга подошел к гостю, который походил на странника, и, обращаясь к нему, сказал:
– Простите за беспокойство, господин служивый, но прошу вас, освободите этот большой стол для людей, сопровождающих тех двух командиров, которые сидят в глубине комнаты.
Человек выругал слугу за то, что он назвал его служивым, и сердито сказал:
– Тут важно, кто пришел раньше. Да и с какой стати должен я меняться местами с подчиненными каких-то командиров. Никуда я не пересяду.
Услышав это, Янь Шунь сказал Сун Цзяну:
– Посмотри, как невежливо он ведет себя.
– Оставь его в покое, вот и все, – ответил Сун Цзян. – Неужели ты хочешь быть похожим на него? – И он удержал Янь Шуня.
Тут они заметили, что гость обернулся и взглянул на них с холодной усмешкой… Слуга, извиняясь, продолжал:
– Господин служивый, вы уж войдите в мое положение. Пересядьте, пожалуйста, за другой стол. Не все ли вам равно?
Тут незнакомец пришел в ярость и, стукнув по столу, закричал:
– Ах ты, дурень этакий! Хочешь, чтобы я пересел? Да ты в людях совсем не разбираешься! Думаешь, если я один, так со мной можно и не церемониться? Если б даже сам император этого захотел, и то я бы не пересел. Попробуй еще, поговори у меня! Придется тебе отведать тогда моих кулаков!
– Да ведь я же ничего не сказал, – оправдывался слуга.
– Посмей только рот открыть! – закричал человек.
Тут Янь Шунь не выдержал.
– Эй, парень! – крикнул он. – Почему ты безобразничаешь?.. Не хочешь пересесть – и не надо. Зачем же человека запугивать?
Тогда незнакомец вскочил, схватил в руки свой короткий посох и сказал:
– Я ругал его, а тебе что за дело? На земле существуют лишь два человека, которым я готов уступить, а все остальные для меня все равно, что навоз под ногами.
Тут Янь Шунь совсем разозлился. Он схватил скамейку и собрался уже было броситься в драку, но Сун Цзян, уловивший в речи незнакомца какой-то намек, встал между ними и начал их успокаивать.
– Прошу вас, не ссорьтесь. Хотел бы я знать, каких это двух человек на целом свете вы уважаете?
– Если я назову их, вы оцепенеете от ужаса, – ответил незнакомец.
– Все же мне хотелось бы знать замечательные имена этих людей, – сказал Сун Цзян.
– Один из них потомок императора прежней династии, – ответил человек по имени Чай Цзинь, по прозвищу «Маленький вихрь».
Сун Цзян в душе согласился с ним и снова спросил:
– А кто же другой?
– Ну, а другой еще замечательнее. Он писарь из Юньчэна, родом из Шаньдуна, зовут его Сун Цзян, по прозвищу «Благодатный дождь».
Сун Цзян взглянул на Янь Шуня и чуть заметно улыбнулся; Янь Шунь поставил скамейку на место, а незнакомец продолжал говорить:
– За исключением этих двух человек, даже самого императора великих Сунов я и то не испугаюсь.
– Постойте, – сказал Сун Цзян. – У меня есть к вам вопрос, так как я знаю людей, которых вы упомянули. Где вы с ними встречались?
– Если вы знаете их, мне вас обманывать не следует, – отвечал тот. – Три года тому назад я прожил в поместье господина Чай Цзиня более четырех месяцев. А вот с Сун Цзяном мне встречаться не приходилось.
– А хотелось бы вам познакомиться с этим темнолицым человеком? – спросил Сун Цзян.
– Да, я сейчас как раз иду разыскивать его.
– А кто вас просил об этом? – снова спросил Сун Цзян.
– Его брат, Сун Цин Железный веер, – ответил незнакомец. – Он дал мне письмо и попросил разыскать его.
Сун Цзян очень обрадовался, подошел к гостю и, поддерживая его, сказал:
– Если судьбой нам предназначено встретиться, то мы встретимся, хотя бы нас разделяли тысячи ли, если же нам встретиться не суждено, даже столкнувшись лицом к лицу, мы пройдем друг мимо друга. Я не кто иной, как тот самый темнолицый третий брат Сун Цзян.
Человек изумленно взглянул на него, а затем отвесил поклоны и сказал:
– Поистине само небо привело меня к вам, уважаемый брат. А я чуть было не прошел мимо, даже не подозревая, что это вы. Напрасно только сходил бы в поместье старого господина Куна.
Тогда Сун Цзян отвел человека вглубь комнаты и спросил:
– Все ли благополучно у меня дома?
– Прошу вас, старший брат мой, выслушать меня, – сказал человек. – Фамилия моя Ши, имя Юн, я уроженец Даминфу. Играя в азартные игры, я добывал себе на пропитание. Жители нашей деревни дали мне кличку «Каменный воин». Но однажды, во время игры, я ударом кулака убил человека, и мне пришлось бежать в поместье господина Чай Цзиня. Там от прохожих я услыхал ваше славное имя, мой уважаемый брат. Я специально отправился в Юньчэн, чтобы повидаться с вами. Но там я узнал, что вы уехали по какому-то делу. Когда при встрече с вашим четвертым братом я заговорил о Чай Цзине, он мне сказал, что вы, уважаемый друг, не там, а в поместье старого господина Куна. Я решил во что бы то ни стало повидать вас, уважаемый друг. Ваш брат написал это письмо и, передавая его мне, чтобы я снес его в поместье Куна, сказал: «Если ты встретишь моего брата, скажи ему, чтобы он поскорее возвращался домой».
При этих словах в сердце Сун Цзяна закралась тревога, и он спросил:
– Сколько дней вы прожили в нашей усадьбе? Вы видели моего отца?
– Я провел там всего одну ночь, а потом ушел. Старого господина я не видал, – сказал Ши Юн.
Сун Цзян рассказал Ши Юну о разбойничьем стане в Ляншаньбо, и тот сказал:
– Когда я ушел из поместья сановника Чай Цзиня, то повсюду слышал от вольного люда о вашем замечательном имени, мой уважаемый брат. Все говорили о том, что вы бескорыстны и помогаете всем угнетенным, всем, кого притесняют. Если вы, уважаемый друг, решили сейчас присоединиться к разбойникам, то должны взять и меня с собой.
– Стоит ли об этом говорить, – ответил Сун Цзян. – Что значит для нас одним человеком больше. А пока что познакомьтесь с Янь Шунем, – и, обращаясь к слуге, он крикнул:
– Иди-ка сюда и налей нам вина.
Когда они выпили по три чашки, Ши Юн вынул из узла письмо и поспешно передал его Сун Цзяну. Конверт был запечатан кое-как, на нем не было, как обычно, иероглифов с пожеланием счастья и мира. Беспокойство все больше и больше охватывало Сун Цзяна. Он поспешно разорвал конверт и дочитал до середины. Во второй половине письма было написано:
– О горе! Горе!
И уже не помня ничего, начал бить себя в грудь.
– Своенравный и негодный я сын, – ругал он себя, – какое преступление я совершил! Мой старый отец умер, а я не выполнил сыновнего долга. Чем же я лучше животного?
Он стал биться головой о стену и громко плакать. Янь Шунь и Ши Юн обняли его, и Сун Цзян рыдал до тех пор, пока не потерял сознания. Прошло много времени, прежде чем он пришел в себя.
– Дорогой брат, не надо так расстраивать себя, – говорили Янь Шунь и Ши Юн, успокаивая его.
– Не сочтите меня человеком легкомысленным и бесчувственным, – сказал Сун Цзян, обращаясь к Янь Шуню. – Я всегда думал о своем добром отце. Сейчас его нет больше в живых, и я должен сегодня же ночью вернуться домой. А вы, дорогие братья, уж как-нибудь сами доберетесь до горного стана.
– Уважаемый друг, – стал уговаривать его Янь Шунь, – вашего отца нет больше в живых. Если вы вернетесь домой, то все равно не увидите его. Под небесами нет таких родителей, которые бы не умирали. Поэтому успокоите свое сердце и ведите нас, ваших братьев, вперед. А потом мы все вместе быстро вернемся на похороны. Еще не будет поздно. В древности говорили: «Когда у змеи нет головы, она не может двигаться». Разве согласятся в стане принять нас к себе, если вы нас не поведете?
– Предположим, что я поведу вас в стан, сколько дней тогда я потеряю! Поистине никак не могу этого сделать. Я дам вам письмо, где подробно все изложу, а вы возьмете с собой Ши Юна и пойдете сами. Дождитесь тех, кто идет позади, чтобы прибыть туда всем вместе. Если бы я сегодня не узнал, что отец мой умер, тогда и разговаривать было бы не о чем. Но раз само небо пожелало, чтобы я узнал об этом, то каждый день будет для меня году подобен, и нигде не будет мне покоя. Я не возьму с собой ни одного человека, не надо мне и коня. Я пойду один, не останавливаясь ни днем, ни ночью.
Разве могли Янь Шунь и Ши Юн остановить его! Сун Цзян попросил слугу принести ему кисточку, тушь и лист бумаги и, плача, написал письмо, еще и еще раз повторяя свои указания и наставления о том, что еще следовало сделать. На конверте он написал, что не запечатывает его, и отдал Янь Шуню. Потом он снял с Ши Юна туфли на восьми завязках и надел их, взял немного серебра и заткнул за пояс кинжал. Кроме того, он взял короткий посох Ши Юна. Сун Цзян не притронулся ни к пище, ни к вину. Он уже выходил из ворот, когда Янь Шунь сказал ему:
– Дорогой брат, вы бы подождали Хуа Юна и Цинь Мина, повидались бы с ними перед уходом. Успеете еще отправиться в путь.
– Нет, я не буду ждать, – сказал Сун Цзян. – С моим письмом вы не встретите никаких затруднений. Ши Юн, брат мой, расскажи в Ляншаньбо обо всем. Поговори с ними от моего имени. Пусть извинят меня за то, что из-за смерти отца я должен был спешно вернуться домой.
Сун Цзян был бы рад вмиг достигнуть своего дома и пошел так быстро, как будто летел на крыльях.
Теперь вернемся к Янь Шуню и Ши Юну. Они выпили еще немного вина, поели печенья и, расплатившись, вместе с остальной компанией отправились дальше. Отъехав от трактира ли на пять, они увидели большой постоялый двор. Там они остановились и стали ждать подхода остальных. На утро следующего дня прибыли все. Янь Шунь и Ши Юн рассказали им о том, что Сун Цзян спешно отправился домой на похороны своего отца. Тогда все стали упрекать Янь Шуня:
– Знай я, что это Сун Цзян, я освободил бы его еще по дороге. Но я и понятия не имел об этом и узнал все лишь со слов Лю Гао. Ведь я чуть было не лишил Сун Цзяна жизни.
Цинь Мин и Хуан Синь еще находились в управлении и только что собирались уйти оттуда, как увидели солдата, пришедшего с донесением: «Два отряда на лошадях появились с разных направлении. Они бьют в барабаны и гонги и мчатся вперед с воинственным кличем».
Услышав это, Цинь Мин и Хуан Синь вскочили на коней и отправились навстречу врагу. Когда они приблизились к городским воротам, то увидели, что тучи пыли вздымаются до неба и закрывают солнце. Казалось, что воздух насыщен яростью боя.
Как же Цинь Мин и Хуан Синь встретили противника? Об этом вы узнаете из следующей главы.
Два отряда солдат нападали на крепость, —
А с холма спускались четыре бойца.
Глава 34
повествующая о том, как полководец Ши Юн передал письмо в деревенском трактире и как Хуа Юн пустил стрелу в дикого гуся
В тот момент, когда Цинь Мин и Хуан Синь вышли за заставу, они увидели два отряда всадников, приближающихся с двух направлений. Один отряд возглавляли Сун Цзян и Хуа Юн, а другой – Янь Шунь и Ван Коротконогий тигр. В каждом отряде было около ста пятидесяти человек. Хуан Синь скомандовал воинам опустить подъемный мост и открыть ворота. Всадников впустили в крепость.Отдав приказ не трогать никого из населения и войска, Сун Цзян направился прямо в южную часть крепости и перебил семью Лю Гао. Однако Ван Коротконогий тигр успел захватить жену Лю Гао. Разбойники вынесли из дома все имущество, золото, серебро, деньги и ценности и сложили в повозки. Угнали они и весь скот – лошадей, коров, овец. А Хуа Юн поехал к себе домой, собрал все свое добро, уложил его в повозки, а также увез жену, детей и младшую сестру. Местных жителей он отпустил по домам.
Справившись со своими делами, удальцы покинули крепость Цинфын и вернулись в горный стан. Чжэн Тянь-шоу встретил их, и они все вместе пошли в зал Совещании. Хуан Синь совершил церемонию приветствия и сел сбоку, ниже Хуа Юна. Сун Цзян приказал устроить семью Хуа Юна и разделить имущество Лю Гао между всеми разбойниками.
Жену Лю Гао Ван Коротконогий тигр спрятал у себя в комнате.
– А где жена Лю Гао? – вдруг спохватился Янь Шунь.
– Отныне она будет женой начальника разбойников, – ответил Ван Коротконогий тигр.
– Мы отдадим ее тебе, – сказал Янь Шунь, – но вели ей сейчас прийти сюда. Мне надо сказать ей несколько слов.
– И я хочу расспросить ее кое о чем, – добавил Сун Цзян.
Ван Коротконогий тигр привел женщину в зал. Она вошла с плачем, умоляя о помиловании.
– Низкая ты женщина! – закричал Сун Цзян. – Я сделал тебе добро, отпустив с горы, ибо помнил, что ты жена императорского чиновника. А ты вот как отблагодарила меня. Что же можешь ты сказать в свое оправдание сейчас, когда тебя поймали?
– Да что там разговаривать с этой распутной дрянью! – вскричал Янь Шунь. Вскочив с места, он выхватил из-за пояса меч и одним ударом рассек женщину надвое.
Ван Коротконогий тигр впал в ярость и, вырвав у кого-то меч, хотел насмерть схватиться с Янь Шунем. Тогда все повскакали со своих мест, а Сун Цзян стал уговаривать Вана:
– Янь Шунь правильно поступил, убив эту женщину. Ты сам подумай, брат, ведь я приложил все усилия, чтобы спасти ее, и отпустил из лагеря, не желая нарушать их семейного счастья. А она не только забыла об этом, но еще и подстрекала мужа причинить мне зло. Дорогой брат! Рано или поздно ты поплатился бы за то, что оставил ее у себя. Погоди, я найду тебе хорошую жену, и ты будешь счастлив.
– Верно, – поддержал его Сун Цзян, – не убей он эту женщину, она принесла бы нам только беду.
Но на все уговоры Ван Коротконогий тигр молчал, не проронив ни единого слова. Наконец, Янь Шунь распорядился унести мертвую женщину. Кровь вытерли и занялись подготовкой к пиру в честь победы.
На следующий день Хуа Юн выдал свою сестру замуж за Цинь Мина. Сун Цзян и Хуан Синь были посаженными, а Янь Шунь, Ван Коротконогий тигр и Чжэн Тянь-шоу – сватами. Хуа Юн преподнес, как это полагается, свадебные подарки. Пять дней шел пир горой.
Спустя несколько дней на гору прибыли с сообщением разведчики. Они разузнали, что начальник области Цинчжоу, по имени Му Юн, послал донесение советнику императора о том, что Хуа Юн, Цинь Мин и Хуан Синь перешли на сторону разбойников, и просил послать против них карательное войско.
Услышав об этом, разбойники стали держать совет:
– Наш стан невелик, долго здесь не продержаться. Если придет большое войско и окружит нас со всех сторон, разве сможем мы противостоять ему?
– У меня есть предложение, – сказал Сун Цзян, – но я не знаю, согласитесь ли вы с ним.
– Мы рады выслушать ваши мудрые указания, – отвечали остальные.
– К югу отсюда, – продолжал Сун Цзян, – на расстоянии восьмисот ли есть место, которое называется Ляншаньбо. В центре его расположены город Ваньцзычэн и озеро Ляоэрва. Чао Гай собрал там около пяти тысяч всадников и занял все водное пространство. Правительственные войска не смеют и носа туда сунуть. Почему бы нам всем вместе не присоединиться к Чао Гаю?
– Это было бы очень хорошо, – заметил Цинь Мин. – Но где взять человека, который замолвил бы за нас словечко? Ведь неизвестно еще, захотят ли там принять нас.
Сун Цзян громко рассмеялся и рассказал, как Чао Гай с приятелями захватили подарки ко дню рождения сановника, как Лю Тан пришел к нему с письмом и золотом в знак благодарности, как он – Сун Цзян – убил Янь Поси, а потом бежал и присоединился к вольному люду.
Выслушав все это, Цинь Мин остался очень доволен и сказал:
– Если вы, дорогой брат, так облагодетельствовали их, то нам нечего медлить. Давайте быстрее соберемся и отправимся туда.
В тот же день они договорились окончательно. Все свое добро – золото, серебро, одежду и другие вещи, а также всех женщин и детей они решили отправить на десяти повозках. В отряде было шестьсот добрых коней. Разбойникам, которые не захотели отправиться с ними, выдали немного серебра и разрешили уйти искать себе новых покровителей, а тех, кто выразил желание ехать, зачислили в отряд воинов, которых привел Цинь Мин. Всего набралось около пятисот человек.
Сун Цзян приказал разбойникам разбиться на три группы. Он велел им выдавать себя за правительственные войска, которые направляются в Ляншаньбо якобы на борьбу с разбойниками. Когда все было готово и повозки нагружены, стан подожгли и сравняли с землей, а затем тремя группами стали спускаться с горы.
Впереди ехали Сун Цзян и Хуа Юн. И отряд, насчитывающий человек пятьдесят и тридцать-сорок лошадей, охранял пять-семь повозок с женщинами, детьми и имуществом. Вторая группа во главе с Цинь Мином и Хуан Синем имела восемьдесят-девяносто лошадей и примерно столько же повозок. Позади следовали Янь Шунь, Ван Коротконогий тигр и Чжэн Тянь-Шоу. Они вели за собой сорок или пятьдесят лошадей и сотню или две людей. Так они покинули гору Цинфын и направились в Ляншаньбо. Знамена отряда возвещали о том, что это идут правительственные войска, посланные на поимку разбойников, поэтому никто из встречных не осмеливался останавливать их.
Прошло дней пять или семь, и Цинчжоу остался далеко позади.
А теперь продолжим наш рассказ. Сун Цзян и Хуа Юн ехали впереди отряда, а за ними следовали повозки с женщинами и детьми. Следующая группа находилась на расстоянии почти двадцати ли от них. Наконец, они подъехали к месту, второе называлось «Горы-близнецы». Там, между двумя высокими, одинаковой формы горами, проходила большая, широкая дорога. Вдруг с горы донеслись звуки барабана и гонга.
– Это разбойники, – сказал Хуа Юн, прикрепил свое оружие к седлу и вынул лук и стрелы.
Приготовив все, он вложил лук в чехол и велел одному из верховых поторопить обе группы, шедшие сзади, а затем распорядился собрать людей, лошадей и повозки и остановиться. Сун Цзян и Хуа Юн с двадцатью солдатами отправились вперед на разведку. Проехав около пол-ли, они увидели отряд всадников. Человек сто, одетых с головы до ног во все красное, окружало молодого, статного воина, также одетого в красную одежду, державшего наперевес копье.
Стоя у подножья холма, этот статный молодец громко крикнул:
– Сегодня я померяюсь с тобой силами и посмотрим, кто победит.
Тут из-за перевала с противоположной стороны показалось еще человек сто всадников в белых одеждах. Отряд возглавлял статный молодец, также одетый во все белое. Он держал в руках резное копье. С одной стороны развевались красные знамена, с другой – белые. От оглушительного грохота барабанов, казалось, дрожит земля.
Оба воина хранили молчание. Затем, держа наизготовку оружие, они припустили коней и ринулись навстречу друг другу. На большой широкой дороге они схватывались уже более тридцати раз, но все еще нельзя было сказать, на чьей стороне перевес. Хуа Юн и Сун Цзян, сидя на лошадях, наблюдали за ними, невольно издавая возгласы одобрения. Хуа Юн, наблюдая за воюющими, подъезжал все ближе и ближе, чтобы лучше разглядеть их, и вдруг увидел, что противники, увлеченные боем, не заметили, как приблизились к отвесному берегу горного потока. У одного к пике был прикреплен хвост барса, у другого – пучок разноцветных блестящих лент. Во время боя ленты запутались, и оба копья сцепились так, что невозможно было их разнять.
Тогда Хуа Юн осадил лошадь, левой рукой достал из чехла свой лук, а правой вынул из колчана стрелу. Он приложил стрелу, натянул тетиву до отказа и прицелился в узел, где сцепились концы копий. Стрела попала прямо в цель, рассекла узел, и оба копья расцепились.
Более двухсот человек в один голос издали крик восторга; оба воина прекратили бой и, пришпорив коней, прискакали к Сун Цзяну и Хуа Юну. Сидя на лошадях, они почтительно поклонились и, приветствуя их, сказали:
– Умоляем вас назвать славное имя того, кто пустил эту чудесную стрелу. Кто он такой?
Хуа Юн, не слезая с лошади, отвечал:
– Этот человек – благородный названный брат мой родом из Шаньдуна – писарь Юньчэнского уездного управления, по прозвищу Благодатный дождь, по имени Сун Цзян. А я начальник крепости Цинфын – Хуа Юн.
Услышав эти имена, оба воина прикрепили свое оружие к седлам и, сойдя с лошадей, пали ниц, склонив голову до самой земли. Совершая поклоны, они говорили:
– Мы давно слышали о ваших славных именах.
Сун Цзян и Хуа Юн также спешились и, поднимая их, сказали:
– Мы тоже хотели бы узнать ваши благородные фамилии и имена.
Тогда тот, который был одет в красную одежду, ответил:
– Фамилия моя Люй, имя Фан. Я уроженец Таньчжоу. Я с детства изучал приемы боя полководца Люй Бу и научился владеть пикой. За это меня прозвали младший полководец Люй Фан. Я торговал лекарствами, но, приехав в Шаньдун, потерял все свое состояние и не мог возвратиться домой. Пришлось мне пока обосноваться здесь, на горе Близнецов, и заняться разбоем. Но вот недавно сюда пришел другой воин и хотел захватить мой стан. Я предложил ему поделить эти горы, но он отказался. Теперь мы приезжаем сюда каждый день и сражаемся друг с другом. Кто же мог думать, что нам посчастливится сегодня увидеть ваши благородные лица!
Тогда Сун Цзян спросил, как зовут воина в белой одежде, и тот ответил:
– Фамилия моя Го, имя Шэн. Моя родина уезд Цзялин в области Сычуань. Я торговал ртутью. И вот однажды на реке Хуанхэ мы попали в бурю, лодка наша перевернулась, и я не смог вернуться домой. Еще будучи в Цзялине, под руководством у командира местного отряда Чжана, я научился некоторым приемам владения пикой. Мне пришлось долго упражняться, чтобы владеть этим оружием легко и свободно. За мое искусство люди прозвали меня Жэнь Гуй, в честь знаменитого мастера, человека, который прославился своим умением пользоваться пикой. От вольного люда я узнал, что на горе Близнецов обосновался разбойник, который тоже владеет этим оружием. Тогда я решил прийти сюда и померяться с ним силами. Теперь каждый день мы сражаемся с ним. Прошло уже более десяти дней, но до сих пор так и неизвестно, кто из нас выйдет победителем. Вот уж не думали, что сегодня само небо пошлет нам такое счастье, и мы встретим вас.
Сун Цзян рассказал им обо всем, что произошло, и сказал:
– Раз уж нам посчастливилось встретиться друг с другом, Разрешите помирить вас, друзья мои. Что вы на это скажете?
Оба воина остались очень довольны и охотно согласились жить в мире. К этому времени подошли остальные отряды, и воины познакомились друг с другом. Люй Фан пригласил всех подняться на гору и велел зарезать для угощения коров и лошадей. А на следующий день Го Шэн тоже приготовил угощение: мясо и вино. После этого Сун Цзян предложил обоим воинам отправиться вместе с ними в Ляншаньбо и там объединиться с разбойниками Чао Гая. Люй Фан и Го Шэн с радостью согласились на это предложение.
Они пересчитали своих людей и лошадей, собрали имущество и уже готовы были выступить, когда Сун Цзян сказал:
– Подождите. Мы не так должны идти. Если мы двинемся в Ляншаньбо с отрядом в пятьсот человек, то разведчики Чао Гая сообщат об этом в стан. А когда станет известно о том, что со всех сторон идут войска, в Ляншаньбо, пожалуй, действительно подумают, что мы пришли переловить их. А тут уж шутки плохи. Лучше мы с Янь Шунем поедем вперед и предупредим их о нашем приходе, а вы следуйте за нами, как прежде, тремя группами.
– Вы очень прозорливы, дорогой брат, – сказали Хуа Юн и Цинь Мин. – Действительно, мы должны следовать отдельно друг за другом. Вы, брат, поезжайте впереди нас на расстоянии в половину дня пути, а мы выедем позже и будем присматривать за отрядом.
Мы не будем больше рассказывать здесь о том, как отряды отправились с горы Близнецов, а расскажем лишь о Сун Цзяне и Янь Шуне, которые верхом на конях, захватив с собой человек десять, поехали в разбойничий стан Ляншаньбо. Они ехали целых два дня, и на третий в полдень увидели в стороне от дороги большой трактир. Взглянув на него, Сун Цзян сказал:
– Ну, ребятки, вы, наверно, устали с дороги. Давайте-ка выпьем здесь, а потом поедем дальше.
Сун Цзян и Янь Шунь спешились и пошли в трактир, приказав людям расседлать лошадей и идти за ними. Войдя туда, Сун Цзян и Янь Шунь увидели три больших стола и несколько маленьких. За одним из больших столов Сун Цзян заметил человека в куртке из черного шелка, подпоясанного белым поясом. Голову его покрывала косынка, повязанная углом вперед в виде свиного рыла, прикрепленная сзади двумя медными тайюаньскими цепочками, которых и за золото не купишь. На ногах были обмотки из материи и пеньковые туфли с восемью завязками. К столу был прислонен короткий посох, а на другой стороне стола лежал узел. Человек этот был ростом больше восьми чи. На его желтом костлявом лице выделялись блестящие глаза. Ни бороды, ни усов он не носил.
Сун Цзян подозвал слугу и сказал:
– Со мной много людей. Мы оба сядем в глубине комнаты, а ты попроси этого гостя пересесть за другой стол, чтобы моим товарищам было где расположиться выпить и закусить.
– Слушаюсь, – ответил слуга.
Тогда Сун Цзян и Янь Шунь прошли в глубину комнаты и подозвали слугу:
_ Принеси сюда вина и большие чашки. Налей каждому из наших товарищей по три чашки, а если есть мясо, неси и его. Сначала пускай поедят все остальные, а потом налей и нам вина.
В это время в трактир вошли остальные. Увидев их, слуга подошел к гостю, который походил на странника, и, обращаясь к нему, сказал:
– Простите за беспокойство, господин служивый, но прошу вас, освободите этот большой стол для людей, сопровождающих тех двух командиров, которые сидят в глубине комнаты.
Человек выругал слугу за то, что он назвал его служивым, и сердито сказал:
– Тут важно, кто пришел раньше. Да и с какой стати должен я меняться местами с подчиненными каких-то командиров. Никуда я не пересяду.
Услышав это, Янь Шунь сказал Сун Цзяну:
– Посмотри, как невежливо он ведет себя.
– Оставь его в покое, вот и все, – ответил Сун Цзян. – Неужели ты хочешь быть похожим на него? – И он удержал Янь Шуня.
Тут они заметили, что гость обернулся и взглянул на них с холодной усмешкой… Слуга, извиняясь, продолжал:
– Господин служивый, вы уж войдите в мое положение. Пересядьте, пожалуйста, за другой стол. Не все ли вам равно?
Тут незнакомец пришел в ярость и, стукнув по столу, закричал:
– Ах ты, дурень этакий! Хочешь, чтобы я пересел? Да ты в людях совсем не разбираешься! Думаешь, если я один, так со мной можно и не церемониться? Если б даже сам император этого захотел, и то я бы не пересел. Попробуй еще, поговори у меня! Придется тебе отведать тогда моих кулаков!
– Да ведь я же ничего не сказал, – оправдывался слуга.
– Посмей только рот открыть! – закричал человек.
Тут Янь Шунь не выдержал.
– Эй, парень! – крикнул он. – Почему ты безобразничаешь?.. Не хочешь пересесть – и не надо. Зачем же человека запугивать?
Тогда незнакомец вскочил, схватил в руки свой короткий посох и сказал:
– Я ругал его, а тебе что за дело? На земле существуют лишь два человека, которым я готов уступить, а все остальные для меня все равно, что навоз под ногами.
Тут Янь Шунь совсем разозлился. Он схватил скамейку и собрался уже было броситься в драку, но Сун Цзян, уловивший в речи незнакомца какой-то намек, встал между ними и начал их успокаивать.
– Прошу вас, не ссорьтесь. Хотел бы я знать, каких это двух человек на целом свете вы уважаете?
– Если я назову их, вы оцепенеете от ужаса, – ответил незнакомец.
– Все же мне хотелось бы знать замечательные имена этих людей, – сказал Сун Цзян.
– Один из них потомок императора прежней династии, – ответил человек по имени Чай Цзинь, по прозвищу «Маленький вихрь».
Сун Цзян в душе согласился с ним и снова спросил:
– А кто же другой?
– Ну, а другой еще замечательнее. Он писарь из Юньчэна, родом из Шаньдуна, зовут его Сун Цзян, по прозвищу «Благодатный дождь».
Сун Цзян взглянул на Янь Шуня и чуть заметно улыбнулся; Янь Шунь поставил скамейку на место, а незнакомец продолжал говорить:
– За исключением этих двух человек, даже самого императора великих Сунов я и то не испугаюсь.
– Постойте, – сказал Сун Цзян. – У меня есть к вам вопрос, так как я знаю людей, которых вы упомянули. Где вы с ними встречались?
– Если вы знаете их, мне вас обманывать не следует, – отвечал тот. – Три года тому назад я прожил в поместье господина Чай Цзиня более четырех месяцев. А вот с Сун Цзяном мне встречаться не приходилось.
– А хотелось бы вам познакомиться с этим темнолицым человеком? – спросил Сун Цзян.
– Да, я сейчас как раз иду разыскивать его.
– А кто вас просил об этом? – снова спросил Сун Цзян.
– Его брат, Сун Цин Железный веер, – ответил незнакомец. – Он дал мне письмо и попросил разыскать его.
Сун Цзян очень обрадовался, подошел к гостю и, поддерживая его, сказал:
– Если судьбой нам предназначено встретиться, то мы встретимся, хотя бы нас разделяли тысячи ли, если же нам встретиться не суждено, даже столкнувшись лицом к лицу, мы пройдем друг мимо друга. Я не кто иной, как тот самый темнолицый третий брат Сун Цзян.
Человек изумленно взглянул на него, а затем отвесил поклоны и сказал:
– Поистине само небо привело меня к вам, уважаемый брат. А я чуть было не прошел мимо, даже не подозревая, что это вы. Напрасно только сходил бы в поместье старого господина Куна.
Тогда Сун Цзян отвел человека вглубь комнаты и спросил:
– Все ли благополучно у меня дома?
– Прошу вас, старший брат мой, выслушать меня, – сказал человек. – Фамилия моя Ши, имя Юн, я уроженец Даминфу. Играя в азартные игры, я добывал себе на пропитание. Жители нашей деревни дали мне кличку «Каменный воин». Но однажды, во время игры, я ударом кулака убил человека, и мне пришлось бежать в поместье господина Чай Цзиня. Там от прохожих я услыхал ваше славное имя, мой уважаемый брат. Я специально отправился в Юньчэн, чтобы повидаться с вами. Но там я узнал, что вы уехали по какому-то делу. Когда при встрече с вашим четвертым братом я заговорил о Чай Цзине, он мне сказал, что вы, уважаемый друг, не там, а в поместье старого господина Куна. Я решил во что бы то ни стало повидать вас, уважаемый друг. Ваш брат написал это письмо и, передавая его мне, чтобы я снес его в поместье Куна, сказал: «Если ты встретишь моего брата, скажи ему, чтобы он поскорее возвращался домой».
При этих словах в сердце Сун Цзяна закралась тревога, и он спросил:
– Сколько дней вы прожили в нашей усадьбе? Вы видели моего отца?
– Я провел там всего одну ночь, а потом ушел. Старого господина я не видал, – сказал Ши Юн.
Сун Цзян рассказал Ши Юну о разбойничьем стане в Ляншаньбо, и тот сказал:
– Когда я ушел из поместья сановника Чай Цзиня, то повсюду слышал от вольного люда о вашем замечательном имени, мой уважаемый брат. Все говорили о том, что вы бескорыстны и помогаете всем угнетенным, всем, кого притесняют. Если вы, уважаемый друг, решили сейчас присоединиться к разбойникам, то должны взять и меня с собой.
– Стоит ли об этом говорить, – ответил Сун Цзян. – Что значит для нас одним человеком больше. А пока что познакомьтесь с Янь Шунем, – и, обращаясь к слуге, он крикнул:
– Иди-ка сюда и налей нам вина.
Когда они выпили по три чашки, Ши Юн вынул из узла письмо и поспешно передал его Сун Цзяну. Конверт был запечатан кое-как, на нем не было, как обычно, иероглифов с пожеланием счастья и мира. Беспокойство все больше и больше охватывало Сун Цзяна. Он поспешно разорвал конверт и дочитал до середины. Во второй половине письма было написано:
«В десятый день первой луны этого года наш отец заболел и умер. Гроб с его телом еще дома, и мы ждем тебя, дорогой брат, чтобы похоронить его. С большим нетерпением ждем твоего всего скорейшего возвращения. Не задерживайся. С кровавыми слезами написал это письмо твой младший брат Сун Цин».Кончив читать, Сун Цзян в отчаянии даже застонал:
– О горе! Горе!
И уже не помня ничего, начал бить себя в грудь.
– Своенравный и негодный я сын, – ругал он себя, – какое преступление я совершил! Мой старый отец умер, а я не выполнил сыновнего долга. Чем же я лучше животного?
Он стал биться головой о стену и громко плакать. Янь Шунь и Ши Юн обняли его, и Сун Цзян рыдал до тех пор, пока не потерял сознания. Прошло много времени, прежде чем он пришел в себя.
– Дорогой брат, не надо так расстраивать себя, – говорили Янь Шунь и Ши Юн, успокаивая его.
– Не сочтите меня человеком легкомысленным и бесчувственным, – сказал Сун Цзян, обращаясь к Янь Шуню. – Я всегда думал о своем добром отце. Сейчас его нет больше в живых, и я должен сегодня же ночью вернуться домой. А вы, дорогие братья, уж как-нибудь сами доберетесь до горного стана.
– Уважаемый друг, – стал уговаривать его Янь Шунь, – вашего отца нет больше в живых. Если вы вернетесь домой, то все равно не увидите его. Под небесами нет таких родителей, которые бы не умирали. Поэтому успокоите свое сердце и ведите нас, ваших братьев, вперед. А потом мы все вместе быстро вернемся на похороны. Еще не будет поздно. В древности говорили: «Когда у змеи нет головы, она не может двигаться». Разве согласятся в стане принять нас к себе, если вы нас не поведете?
– Предположим, что я поведу вас в стан, сколько дней тогда я потеряю! Поистине никак не могу этого сделать. Я дам вам письмо, где подробно все изложу, а вы возьмете с собой Ши Юна и пойдете сами. Дождитесь тех, кто идет позади, чтобы прибыть туда всем вместе. Если бы я сегодня не узнал, что отец мой умер, тогда и разговаривать было бы не о чем. Но раз само небо пожелало, чтобы я узнал об этом, то каждый день будет для меня году подобен, и нигде не будет мне покоя. Я не возьму с собой ни одного человека, не надо мне и коня. Я пойду один, не останавливаясь ни днем, ни ночью.
Разве могли Янь Шунь и Ши Юн остановить его! Сун Цзян попросил слугу принести ему кисточку, тушь и лист бумаги и, плача, написал письмо, еще и еще раз повторяя свои указания и наставления о том, что еще следовало сделать. На конверте он написал, что не запечатывает его, и отдал Янь Шуню. Потом он снял с Ши Юна туфли на восьми завязках и надел их, взял немного серебра и заткнул за пояс кинжал. Кроме того, он взял короткий посох Ши Юна. Сун Цзян не притронулся ни к пище, ни к вину. Он уже выходил из ворот, когда Янь Шунь сказал ему:
– Дорогой брат, вы бы подождали Хуа Юна и Цинь Мина, повидались бы с ними перед уходом. Успеете еще отправиться в путь.
– Нет, я не буду ждать, – сказал Сун Цзян. – С моим письмом вы не встретите никаких затруднений. Ши Юн, брат мой, расскажи в Ляншаньбо обо всем. Поговори с ними от моего имени. Пусть извинят меня за то, что из-за смерти отца я должен был спешно вернуться домой.
Сун Цзян был бы рад вмиг достигнуть своего дома и пошел так быстро, как будто летел на крыльях.
Теперь вернемся к Янь Шуню и Ши Юну. Они выпили еще немного вина, поели печенья и, расплатившись, вместе с остальной компанией отправились дальше. Отъехав от трактира ли на пять, они увидели большой постоялый двор. Там они остановились и стали ждать подхода остальных. На утро следующего дня прибыли все. Янь Шунь и Ши Юн рассказали им о том, что Сун Цзян спешно отправился домой на похороны своего отца. Тогда все стали упрекать Янь Шуня: