Ала-ад-дин отразил страшное монгольское нашествие, покорил десятки дотоле неведомых племён, городов и царств – и решил увековечить своё могущество строительством минарета, который был бы выше, чем знаменитый Кутб-минар. Смерть помешала султану завершить своё грандиозное начинание: по-видимому, Ала-ад-дин был отравлен своими эмирами, тяготившимися дисциплиной, установленной суровым воином. С его смертью вернулись прежние порядки, эмиры стали получать икта, а на базаре снова воцарилась свобода торговли. Султан Мухаммад-шах (1325-51) ещё пытался поддерживать дисциплину среди эмиров, но при Фируз-шахе (1351-88), "эмиры и малики стали падишахами, каждый на свой собственный страх и риск". Огромный султанат распался на части – и тотчас же с севера снова нахлынули монголы. Новую всесокрущающую Орду вёл эмир Тимур, "железный хромец", стремившийся превзойти жестокостью Чингисхана. В 1398 году орда овладела Дели; "сделанные из голов индийцев башни достигали огромной высоты, а тела их стали пищей для диких зверей и птиц". В конечном счёте, Индию постигла та же судьба, что и другие страны Востока; равнина покрылась пепелищами городов, трупы лежали на улицах и дорогах, и поля медленно зарастали кустарником. Страшное монгольское нашествие стало рубежом двух эпох: там, позади, было средневековье, эпоха сказок "Тысячи и одной ночи", эпоха Фирдоуси и Омара Хайяма. Что было впереди, в то время никто не знал, и некому было спрашивать: после ухода Тимура на развалинах Дели "даже птица не пошевелила крылом".

Глава II
История Нового Рима

   И рассвирепели язычники, и пришёл
   гнев твой, и время судить мёртвых…
Откровение Иоанна Богослова, 11, 18.

ПОСЛЕДНЯЯ КРЕПОСТЬ ЦИВИЛИЗАЦИИ

   Теперь нам нужно вернуться к началу средних веков, когда вырвавшаяся из аравийских пустынь арабская конница опрокинула границы тысячелетней Римской Империи и достигла берегов Босфора. На том берегу пролива возвышались могучие стены и золотые купола Константинополя – города, который называли Новым Римом. Пока у арабов не было флота, Константинополь был неприступен – но арабы построили флот, согнали десятки тысяч крестьян на финикийские верфи и спустили на воду сотни быстроходных галер. Воины ислама сражались на море с той же неукротимой яростью, что и на суше; они отчаянно бросались на абордаж и после жестоких схваток на палубах овладевали вражескими судами. Начиная с 664 года, арабы четырнадцать лет беспрестанно атаковали Константинополь с суши и моря; защитники города уже потеряли надежду – но Господь даровал спасение. Мастер Киллиник из Сирии сумел заново открыть «греческий огонь» – страшную самовоспламеняющуюся жидкость, которой когда-то в древние времена был сожжён флот Антония и Клеопатры. Были построены огненосные корабли, дромоны, выплёскивавшие из медных труб струи огня, и в 678 году арабы в ужасе бежали от стен Константинополя. Они ещё раз собрались с силами, и в 717 году огромная армия снова осадила Новый Рим. Арабы окружили город земляным валом и поставили против крепостных башен громадные осадные машины; почти две тысячи галер вошли в Босфор, чтобы атаковать гавань. Но навстречу арабскому флоту снова вышли огненосные дромоны; множество галер было сожжено, и штурм не удался. Потом пришла зима, осаждавшие голодали и ели человечину; прибывший весной флот был снова сожжён «греческим огнём», и, в конце концов, мусульмане отступили.
   Последняя крепость цивилизации устояла перед напором варваров. Старый Рим давно лежал в развалинах; в руины обратились столицы некогда могущественных империй Ирана, Индии, Китая; повсюду виднелись сожжённые деревни и опустелые поля – но Константинополь выстоял. После тяжёлых осад в городе осталась лишь малая часть прежнего населения; многие кварталы опустели, на улицах рос бурьян; был разрушен акведук, по которому поступала вода. Однако уцелевшие жители по-прежнему с гордостью называли себя римлянами, а свою страну – Римской империей* – и, как в старые времена, императоры праздновали триумфы и устраивали на ипподроме состязания колесниц. Вокруг чудом сохранившегося города, по обе стороны Босфора, лежала опалённая нашествиями равнина; кое-где в землянках обитали уцелевшие местные жители и беглецы, принесённые нашествиями из других стран – славяне, армяне, германцы, сирийцы. Константинопольские чиновники пытались наладить управление и разделили страну на области-фемы; разорённая страна не могла содержать регулярную армию, и крестьяне защищали себя сами: в каждой феме было своё ополчение. В деревне тогда не было ни помещиков, ни ростовщиков, бедствия уравняли всех, богатых и бедных; повсюду лежали заброшенные поля, и каждый мог пахать, сколько хочет. Крестьяне, имевшие лошадей, считались воинами-стратиотами и сражались в ополчении, а остальные складывались, чтобы снарядить конника. В огне войны уцелели только сильные, те, кто умел сражаться; греки и варвары, перемешавшись, образовали новый народ, который говорил по-гречески, но сохранял свободолюбие и мужество варваров. Крестьяне-воины не хотели платить налоги, и государство уже не руководило, как прежде, жизнью общества; Римская империя оставалась Империей лишь по названию; подданные были предоставлены сами себе, и каждый свободный должен был сам заботиться о своем пропитании и своей защите – так же, как в варварских королевствах Европы.
   Полуварварские ополчения областей-фем не хотели подчиняться Константинополю; бывало, что они поднимали мятежи, врывались в город и садили своих вождей на императорский трон. Эти крестьянские императоры были грубыми воинами, почти варварами; нуждаясь в деньгах, они грабили монастыри и снимали золотые оклады с икон. "Они были исполнены невежества и полной безграмотности, отчего и происходят все беды, – писал хронист Феофан. – Книги сжигали, священные сосуды и святые храмы оскверняли…" Монахов избивали, монастыри превращали в казармы и конюшни; был сожжён Константинопольский университет – последняя высшая школа, где ещё теплился огонь знания. Все это делалось под предлогом борьбы с идолами: "Бог – это дух, – говорили те, кто оправдывал гонения, – он непознаваем и неописуем, поэтому иконы – это идолы, покрытые золотом, и золото нужно употребить на нужды войны." Вся жизнь императоров VIII века проходила в войнах с арабами и болгарами – тюркским племенем, подчинившим придунайских славян. Знаменитый защитник Константинополя Лев III Исавр (717-741) в 740 году одержал большую победу при Акроине и прервал долгую череду арабских набегов; теперь крестьяне смогли восстанавливать деревни и спокойно пахать свои поля. Понемногу оживала торговля, и снова строились провинциальные города – жизнь возвращалась на пепелища и руины.
   Константинополь был последней крепостью цивилизации, где в библиотеках монастырей хранились поэмы Гомера, труды Аристотеля и старинные трактаты об управлении государством. Публичные школы давно исчезли, и лишь монахи и потомственные чиновники передавали из поколения в поколение древние знания. В 802 году сановники неожиданно захватили власть и провозгласили императором начальника налогового ведомства Никифора. Новый император заявил, что никто из его предшественников не умел по-настоящему управлять государственным кораблем и не заботился о благе государства. Он предпринял попытку восстановления Империи – попытку воссоздания мощного государства с его системой государственного регулирования. Он провёл военную реформу, выделил стратиотов в особое сословие и во время походов стал платить им жалование – для этого пришлось увеличить налоги на остальных крестьян. Были конфискованы многие поместья богатых и знатных; как во времена Юстиниана и Диоклетиана, государство пыталось всё контролировать и распределять. Так же, как Юстиниан, Никифор стремился восстановить былые границы Империи; он подчинил многие славянские племена, но, в конце концов, был окружён болгарами в горной теснине среди Балкан. "Только крылья могут спасти нас!" – воскликнул император, увидев болгарских лучников на склонах гор. Никифор погиб в битве, и болгарский хан Крум сделал из его черепа чашу для пиров.
   Смерть императора означала неудачу реформ, и всё вернулось на круги своя. Между тем, со времён арабского опустошения прошло уже больше столетия, деревни понемногу восстанавливались, снова стала ощущаться нехватка земли, появились богатые и бедные. Командиры отрядов ополчения, "комиты" и "динаты", приводили из походов рабов и создавали поместья; они содержали вооружённых слуг и всячески притесняли окрестных крестьян, отбирая у них землю. Новые распри между бедными и богатыми заставили вспомнить об учении Христа – не о том учении, что проповедовали в церквях, а об истинных словах Божьих. Во времена одичания и безграмотности Новый Завет стал редкостью, и простые люди не знали о том, что говорилось в священной книге. По легенде, проезжий дьякон подарил старцу Константину, жившему в одном малоазиатском городке, Новый Завет с посланиями апостола Павла. "Кто не работает, тот да не ест!" – писал апостол Павел, и эти простые слова заставили старца Константина оставить свою тихую жизнь; он взял посох и до конца своих дней бродил по деревням и погостам, показывая крестьянам Новый Завет и повторяя: "Кто не работает, тот да не ест!" Число последователей Константина, "павликиан", быстро увеличивалось; как и во времена Христа, верующие стали объединяться в общины: "Все верующие были вместе и продавали имение и всякую собственность, и разделяли всем смотря по нужде каждого". Так же как во времена Христа, их преследовали и распинали на крестах; Константин был схвачен, и каратели, угрожая смертью, пытались заставить его учеников бросать в старика камни. Так же, как в священной истории, среди учеников нашёлся один предатель, и Константин стал новым святым мучеником за веру. Власти пытались искоренить веру, и распинали павликиан на деревьях; по преданию, было распято сто тысяч истинно верующих. Отчаяние вселило в павликиан ярость, они восстали и разгромили войска карателей, а потом огнём и мечом прошли по Малой Азии, убивая всех, кого они считали отступниками. В 868 году они взяли Эфес и, разграбив город, обратили в конюшню знаменитый Эфесский собор. Император Василий I был вынужден вступить в переговоры с восставшими, и этот год стал поворотным пунктом в судьбе Нового Рима.

ГРЕЧЕСКОЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ

   Эта страна обширна и изобилует всякими
   плодами, так что ни одна страна не
   сравнится богатством с ней. Её жители
   живут спокойно и счастливо.
Вениамин Тудельский .

   Василий I был крестьянином из Македонии, босиком пришедшим в Константинополь в поисках заработка. Он служил разным господам и прославился своей силой и удалью; ему посчастливилось на глазах императора одолеть богатыря-болгарина, и он был приближен ко двору, став соучастником царских утех. Василий породнился со знатью и стал мастером придворных интриг – и в один прекрасный день император сделал его соправителем, а через год Василий послал воинов, чтобы убить императора. Всё это происходило в разгар восстания павликиан, и Василий пытался договориться с восставшими – но не смог; война продолжалась ещё пять лет. Василий обещал крестьянам всё, что угодно, он запретил взимание процента с долгов и уменьшил налоги. В конце концов, он одолел павликиан, но был вынужден принять многие их требования и остался в памяти поколений как защитник бедных от богатых. Правление Василия ознаменовало собой восстановление Империи: государство снова стало регулировать отношения между гражданами в целях установления справедливости. Василий вернул к жизни законы: он переиздал законы Юстиниана и снова вывесил их в церквях. Он претворил в жизнь многое из того, что пытался сделать Никифор, и создал сильную армию из одетых в кольчуги всадников-стратиотов.
   Будучи неграмотным крестьянином, Василий с почтением относился к учёным монахам и не жалел золота для возрождения греческой учености. В середине IX века под началом епископа Льва Математика в Магнавском дворце была вновь открыта высшая школа – началось возрождение древних наук и искусств. Преподаватели Магнавской школы стали собирать хранившиеся в монастырях старинные книги; знаменитый грамматик Фотий составил сборник с краткими пересказами 280 античных рукописей. За свою учёность Фотий удостоился сана патриарха, и император Василий поручил ему воспитание своего сына Льва, прозванного впоследствии Философом. Лев Философ (886-912) и его сын Константин VII были просвещёнными государями, искавшими в древних книгах образцы мудрого управления. Они собрали огромную библиотеку и участвовали в создании обширных компиляций по законоведению, истории и агрономии. Греки снова познакомились с Платоном, Аристотелем, Евклидом и снова узнали о шарообразности Земли. При дворе снова цитировали Гомера и Еврипида и ставили античные трагедии. Впрочем, древний язык трагедий был непонятен простому народу, и театр так и не возродился; крестьяне предпочитали слушать рассказы бродячих монахов о жизни святых, об их добродетельных поступках и страданиях за веру.
   Жизнь текла своим чередом, деревни становились всё более многолюдными и многочисленными, нехватка земли постепенно обострялась, голодные годы приходили всё чаще, начиналось новое Сжатие. В 928 году разразился "Великий Голод", когда крестьяне отдавали свою землю за мешок зерна; голодающие умирали на дорогах, а помещики-динаты поспешно скупали крестьянские земли и округляли свои поместья. Император Роман I потребовал у динатов вернуть землю крестьянам, и они затаили недовольство. Заговоры деревенских господ представляли большую опасность: динаты были командирами стратиотского ополчения и имели отряды из вооружённых слуг. В 963 году знаменитый полководец Никифор Фока поднял мятеж, овладел престолом и отменил указ Романа. Чтобы придать законность своей власти, он женился на вдовствующей императрице Феофано, по словам хронистов, самой красивой и коварной женщине того времени, дочери владельца корчмы, сумевшей очаровать одного за другим трёх императоров. В 969 году Феофано помогла своему любовнику, полководцу Иоанну Цемисхию, убить Никифора и стать новым правителем. После смерти Цемисхия власть перешла к сыну Феофано Василию II (976-1025), который возобновил конфискации земель у динатов и разгромил два мятежа военной знати.
   Василий II покорил болгар и прославился победами над арабами, его правление было временем процветания и величия обновлённой Римской империи. Как в давние времена, праздновались великолепные триумфы и победоносные легионы шли за колесницей императора; на празднествах устраивались цирковые представления, и десятки колесниц мчались по ипподрому под рёв стотысячной толпы. Константинополь превратился в столицу полумира, и варвары, франки и русы, с удивлением взирали на позолоченные крыши Большого Дворца и сияющую громаду Святой Софии. В городе было полмиллиона жителей, мощёные улицы и многоэтажные дома, верхние этажи которых почти смыкались над головой. Многочисленные ремесленники выделывали золотую парчу, разноцветное стекло и украшенное чеканкой оружие – но главным предметом зависти варваров были струящиеся шёлковые ткани – одежда, которая отличала знатного от простолюдина и господина от слуги.
   Когда-то давно, во времена императора Юстиниана, монахи принесли из Китая спрятанные в посохах яйца шелкопряда – и с тех пор Константинополь стал столицей шёлка. Унаследовав от финикийцев секрет пурпурной краски, греки стали делать пурпурные шёлковые одежды, предназначенные для королей и вождей. Эти одежды вручались варварским послам на императорских приёмах в Золотой Палате: послы проходили между рычащими золотыми львами и склонялись ниц перед троном; когда они поднимали голову, то видели чудо: трон с императором без всякой опоры висел в лучах света над их головами, и откуда-то сверху доносились громовые слова, требовавшие от варваров покорности божественному владыке.
   Особа императора считалась священной. Когда на пасху царь выходил из дворца, направляясь крёстным ходом к Святой Софии, люди ложились на землю, стараясь поцеловать его пурпурные сапоги. Император олицетворял собою "живой закон", "воплощение законности и общее благо всех подданных", он неусыпно поддерживал справедливость, охранял достояние пахарей, устанавливал справедливые цены, норму прибыли и следил за соблюдением порядка с помощью тысяч сановников и писцов. На паперти Святой Софии царя встречал патриарх, глава церкви и духовный отец верующих; патриарх обнимал царя и вводил его в храм. Царство Земное, в котором царь стоял рядом с патриархом под куполом Софии, должно было служить прообразом Града Божьего, а царь был наместником Бога на земле. Вера объединяла и умиротворяла людей, она учила их любить друг друга и помогать друг другу; богатые несли свои деньги в монастыри, и монахи строили приюты для бедных, больницы и странноприимные дома. Вся жизнь людей была связана с церковью, в церкви узнавали новости, в церкви крестили, венчали и отпевали. Церковь охраняла семейный союз, запрещала развод и следила за нравственностью: пиры с гетерами были запрещены, а самих гетер время от времени постригали в монахини.
   Впрочем, люди умели веселиться во все времена; православные христиане со смехом, шутками и переодеваниями праздновали Новый год – языческий праздник, называвшийся в Риме календами, а позднее на Руси – "колядами". Бродячие артисты показывали цирковые представления с канатоходцами, акробатами и дрессированными медведями; на рыночных площадях мимы разыгрывали комические сценки на тему супружеской неверности – и часто грешили всякими непристойностями. Церковь преследовала мимов, а также колдунов, знахарей и астрологов, которые подрывали веру в бога. Вольнодумство не поощрялось, а еретиков сжигали на площадях – возможно, поэтому греческая наука не продвинулась дальше Аристотеля, а писатели создавали преимущественно жития святых. Известный философ Иоанн Итал осмелился усомниться в бессмертии души, и был предан анафеме; православные патриархи не прощали малейших отступлений в вопросах веры даже главе западной церкви, римскому папе. В 1054 году давний спор о "нисхождении святого духа" привёл к разрыву между патриархом и папой; оба отца церкви предали друг друга анафеме, и это привело к разделению христианской церкви на восточную, "православную" и западную, "католическую".
   Впрочем, большинство горожан Константинополя было равнодушно к философии и богословским спорам. Огромный город жил своей суетливой жизнью, в гавани толпились корабли, улицы были наполнены разноголосым гомоном торговцев, а над всем этим возвышались золотые купола Святой Софии. "Константинополь подобен сказочному городу, – писал купец Вениамин из Туделы. – Его обитатели разодеты в шитые золотом шелка и ездят на конях, подобно князьям. Эта страна обширна и изобилует всеми плодами, так что ни одна страна не сравнится богатством с нею. Её жители живут спокойно и счастливо".

ГИБЕЛЬ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ

   В дворце цезарей вьет паутину паук,
   В башне Афросиаба дозор свой несёт сова…
Неизвестный персидский поэт.*

   Эпоха возрождения Римской империи была временем нового демографического цикла, начавшегося после окончания арабских завоеваний. Те, кому посчастливилось выжить, вернулись на родные пепелища и стали вновь распахивать поросшие осокой поля; постепенно восстанавливались деревни, потом снова пришло время земельного голода, появились богатые и бедные, и началось Сжатие. Старые предания о юстиниановом Граде Божьем ещё жили в народе, и первые социальные распри подтолкнули Василия I к восстановлению правления, основанного на справедливости. Василий основал Македонскую династию, правившую двести лет и защищавшую крестьян от ростовщиков и помещиков. Так же как императоры прежних времён, новые «василевсы» боролись со знатью и опирались на чиновников и солдат. Новые легионы Империи формировались из зажиточных фермеров, имевших кольчугу и лошадь; крестьяне победнее вместо службы в ополчении платили налоги.
   Время шло, и демографическое давление постепенно возрастало, безземельные крестьянские сыновья уходили на заработки в города, Константинополь снова наполнился ремесленным людом, настало время возрождения городской жизни, наук и искусств. Однако Сжатие нарастало, и голодные годы приходили всё чаще, ремесло не могло дать работу всем "лишним людям", нищие бродили по дорогам и просили подаяния на улицах. В деревне не хватало земли, и обнищавшие крестьяне были не в силах платить налоги. Фермеры-стратиоты разорялись и не могли служить в ополчении, легионы слабели; вдобавок столетия мирной жизни снова лишили греков воскресшей было воинственности. Как в давние времена, императоры стали нанимать варваров, варягов и франков; русые воины с секирами охраняли дворец василевса и первыми шли в бой – навстречу другим варварам, орды которых снова подступали к границам Империи. В середине XI века Великая Степь выплеснула из своего чрева новую Волну; конная лавина новых завоевателей, тюрок, прокатилась по равнинам Персии и хлынула через римские границы. Собрав все силы Империи, царь Роман IV выступил навстречу врагу; в августе 1071 года близ города Манцикерта произошло решающее сражение. Римская армия была разгромлена, и Тюркская Волна медленно растеклась по Малой Азии.
   Катастрофа при Манцикерте и пленение императора повергли Империю в хаос; в то время, как тюрки осаждали греческие города, военная знать подняла новый мятеж. Началась гражданская война, повсюду свирепствовал голод, на улицах столицы лежали трупы умерших голодной смертью. В апреле 1081 года войска фракийских динатов штурмом овладели Константинополем и подвергли город жестокому разгрому. Победившая военная знать провозгласила императором своего вождя Алексея Комнина – основателя новой династии Комнинов. Не в силах выдержать напора победоносных тюрок, Алексей обратился с призывом о помощи к христианам Запада; этот призыв был поддержан римским папой, и сотни тысяч франков (так называли европейцев на Востоке) двинулись в "крестовый поход", чтобы не только помочь грекам, но и освободить Иерусалим.
   В декабре 1096 года крестоносное ополчение подошло к Константинополю; горожане со страхом смотрели на огромное скопище воинственных варваров. Некоторые из крестоносных вождей показывали на золотые купола дворцов и предлагали соплеменникам разграбить греческую столицу. Однако на этот раз всё обошлось, крестоносцы переправились в Азию, разгромили тюрок при Дорилее и, вернув грекам малоазиатские провинции, ушли к Иерусалиму.
   Империя получила передышку, и преемники Алексея Комнина использовали её, чтобы реорганизовать армию. По образцу тюрок и франков они стали давать в кормление воинам деревни с крестьянами; в императорской армии появились франкские рыцари с гербами и пышными султанами; на ипподроме устраивались рыцарские турниры, и сам император, случалось, выбивал из седла соперника под восторженные возгласы прекрасных дам. Внук Алексея Мануил I (1143-80) прославился как храбрый рыцарь, всегда сражавшийся в самой гуще боя; он породнился с франкскими вождями и оказывал им предпочтение перед греками. Он покровительствовал итальянским купцам, которые во множестве селились в столице и, пользуясь привилегиями, забирали в свои руки греческую торговлю. Это вызывало ненависть горожан к "латинянам", после смерти Мануила в Константинополе разразилось восстание, "латинян" убивали на улицах, стоявшие в гавани итальянские корабли жгли "греческим огнём".
   Эти события превратили бывших союзников во врагов, и давно утратившим воинское мужество грекам теперь приходилось полагаться лишь на свои силы. Крестоносцы, уже столетие алчно поглядывавшие на богатства Константинополя, искали лишь случая, чтобы овладеть ими – и вскоре такой случай представился. Один из претендентов на императорский престол, царевич Алексей, обратился к вождям четвёртого крестового похода с просьбой о помощи, и летом 1203 года греки увидели с городских стен тысячи парусов, почти закрывших собой море. Огромная варварская армия осадила Константинополь – как когда-то германцы Алариха осаждали Рим. После первого же штурма греки согласились вернуть престол отцу Алексея Исааку, и война на время затихла. Однако франки потребовали столько золота, что Исааку пришлось изымать драгоценную утварь в церквях – это вызвало восстание, горожане свергли Исаака и приготовились к новой осаде. Никто не ожидал, что крестоносцы смогут взойти на стены Константинополя, устоявшие перед множеством варварских племён. Однако франки сумели найти место, где стена, шедшая вдоль залива, была ниже, чем в других местах; они прикрепили к мачтам своих кораблей сотни перекидных мостиков и неудержимым потоком хлынули на укрепления. 12 апреля 1204 года произошла одна из самых страшных катастроф в истории человечества. Столица обетованного мира была взята, разграблена и почти полностью сожжена варварами. Через восемь веков после падения Первого Рима та же участь постигла и Второй Рим. Возвращавшиеся на родину крестоносцы с гордостью показывали свою добычу: усыпанные драгоценностями кресты и чаши, шелковые одежды и чернооких пленниц. Римская Империя погибла, и тысячи беглецов пересказывали во всех концах света повесть о её гибели.