Страница:
– Что? Не понял! – чуть не поперхнулся Беркович. – Что вы сказали? Повторить команду!…
– Уводите людей, и подальше! – кричал в рацию Турецкий, съезжая по перилам винтовой лестницы на первый этаж. – На сто метров! Нет, на пятьсот!…
– Если у них там столько же взрывчатки, сколько было в том грузовике, – Мамонтов мчался последним, едва поспевая за друзьями, – то нам все равно кранты, даже если мы будем бежать быстрее Бена Джонсона!…
Они выскочили на мраморную лестницу и, размахивая руками, бросились прочь от дома.
– Ребята, бросайте свои железки и валите отсюда! – пытался втолковать изумленным солдатам Гарджулло, безбожно смешивая иврит с идишем. – Сейчас здесь будет Хиросима и Нагасаки, вместе взятые!…
– Я – Турецкий, Турецкий! – вторил ему Александр. – Я приказываю вам покинуть территорию!…
И военные (в основном почему-то молоденькие девушки), осознав наконец, что происходит, бросились врассыпную к спасительным воротам.
– Откуда здесь столько баб? – изумился Марио, когда они выбежали за забор.
– Очнись, приятель! У них же воинская повинность! – ответил Георгий.
– Они что, совсем очумели? А детей теперь мужики рожают?
– Куда? Назад! – верещала голова Берковича, выглядывавшая из люка бронетранспортера. – Кто позволил? Я вас всех под трибунал!…
Он ловко соскочил с брони и решительно двинулся навстречу панически бегущей толпе, но не успел сделать и двух шагов, как лицо его озарилось яркой ядовито-желтой вспышкой и чудовищная сила сшибла его с ног.
К счастью, никто из военных даже не пострадал, хотя взрыв имел вид весьма впечатляющий. Крышу особняка сорвало и подбросило высоко в небо, а на ее месте вырос лохматый гриб на широкой огненной ножке.
Террористов разнесло буквально на куски. Останки одного из них (тазобедренный сустав и часть грудной клетки) были обнаружены в полукилометре от эпицентра.
И все же удалось выяснить, что в момент взрыва на третьем этаже здания находились пятеро членов воинствующей националистической группировки «Исламский джихад» (подробные досье на каждого хранились в картотеках и компьютерных файлах главного полицейского управления Израиля и Моссада).
Шестой труп не был опознан. Эксперты лишь смогли установить, что это был европеец, о чем свидетельствовал маленький участок необгоревшей кожи, который чудом сохранился на левой голени убитого…
Последние секунды записи разговоров террористов оставили еще одну загадку. Кто-то вдруг сказал фразу по-русски. Что-то про счет…
– Откуда здесь русский? – соображал Турецкий вслух, имея в виду европейца-террориста.
– А вы здесь откуда? – спросил Гарджулло.
– Резонно, – согласился Реддвей.
Глава 14. Израиль, Тель-Авив
Глава 15. Москва
Глава 16. Франция
– Уводите людей, и подальше! – кричал в рацию Турецкий, съезжая по перилам винтовой лестницы на первый этаж. – На сто метров! Нет, на пятьсот!…
– Если у них там столько же взрывчатки, сколько было в том грузовике, – Мамонтов мчался последним, едва поспевая за друзьями, – то нам все равно кранты, даже если мы будем бежать быстрее Бена Джонсона!…
Они выскочили на мраморную лестницу и, размахивая руками, бросились прочь от дома.
– Ребята, бросайте свои железки и валите отсюда! – пытался втолковать изумленным солдатам Гарджулло, безбожно смешивая иврит с идишем. – Сейчас здесь будет Хиросима и Нагасаки, вместе взятые!…
– Я – Турецкий, Турецкий! – вторил ему Александр. – Я приказываю вам покинуть территорию!…
И военные (в основном почему-то молоденькие девушки), осознав наконец, что происходит, бросились врассыпную к спасительным воротам.
– Откуда здесь столько баб? – изумился Марио, когда они выбежали за забор.
– Очнись, приятель! У них же воинская повинность! – ответил Георгий.
– Они что, совсем очумели? А детей теперь мужики рожают?
– Куда? Назад! – верещала голова Берковича, выглядывавшая из люка бронетранспортера. – Кто позволил? Я вас всех под трибунал!…
Он ловко соскочил с брони и решительно двинулся навстречу панически бегущей толпе, но не успел сделать и двух шагов, как лицо его озарилось яркой ядовито-желтой вспышкой и чудовищная сила сшибла его с ног.
К счастью, никто из военных даже не пострадал, хотя взрыв имел вид весьма впечатляющий. Крышу особняка сорвало и подбросило высоко в небо, а на ее месте вырос лохматый гриб на широкой огненной ножке.
Террористов разнесло буквально на куски. Останки одного из них (тазобедренный сустав и часть грудной клетки) были обнаружены в полукилометре от эпицентра.
И все же удалось выяснить, что в момент взрыва на третьем этаже здания находились пятеро членов воинствующей националистической группировки «Исламский джихад» (подробные досье на каждого хранились в картотеках и компьютерных файлах главного полицейского управления Израиля и Моссада).
Шестой труп не был опознан. Эксперты лишь смогли установить, что это был европеец, о чем свидетельствовал маленький участок необгоревшей кожи, который чудом сохранился на левой голени убитого…
Последние секунды записи разговоров террористов оставили еще одну загадку. Кто-то вдруг сказал фразу по-русски. Что-то про счет…
– Откуда здесь русский? – соображал Турецкий вслух, имея в виду европейца-террориста.
– А вы здесь откуда? – спросил Гарджулло.
– Резонно, – согласился Реддвей.
Глава 14. Израиль, Тель-Авив
– Плохо, плохо, очень-очень плохо… – Питер Реддвей бродил по кабинету взад-вперед, как тигр по клетке. – Они нас просто кинули, эти арабы хреновы.
– Но они ведь все погибли, – робко возразила Марго, сидящая на диване и со страхом наблюдающая за тихим гневом начальства. – Больше они не будут…
– Погибли! – Полковник американской армии грохнул кулаком по столу так, что подскочил телефонный аппарат. – Тем и кинули, что погибли. Ни связей, ни заказчика – ничего. Все вместе с ними к Аллаху улетело.
– А может, и не было никакого заказчика? – тихо спросила девушка. – Ведь «Исламский джихад» не взял на себя ответственности за взрыв. И этот Ахмед Шах тоже там не состоял. Ну, собралось несколько фанатиков, кальяну обкурились и…
– Не было заказчика? – Он зыркнул на нее так, что она подскочила, прямо как телефонный аппарат. – А каким ветром занесло к ним этого европейца? Как они смогли организовать такую сложную операцию и не наследить? И почему решили взорвать именно гостиницу, где шел конгресс? Любители обычно какой-нибудь ресторан выбирают или машину начинят тротилом возле американского посольства. Не-ет, у этих все было организовано. Ну где там этот Марио с результатами экспертизы? Его только за смертью посылать. Джека ко мне позови, чего он там возится со своим компьютером! Тоже мне, сега-мега-драйв нашелся! Писатель хренов!
Джек прибежал через десять минут после того, как ему позвонили. Тихо проскользнул в дверь и присел на краешек дивана рядом с Марго, будто искал у нее защиты.
– Ну как?! – рявкнул полковник, как только заметил его присутствие. – Узнал что-нибудь?
– Не-а, – мотнул головой он. – Не узнал. Вся документация по поводу дома, в котором их накрыли, утеряна, откуда они достали глицерин, тоже непонятно. Машина была угнана накануне ночью. Ни одной ниточки они нам не оставили.
– Хорошо работают, гады, – вздохнул полковник. – А ты говоришь, любители. Мне бы таких любителей в команду вместо вас, засранцев.
– Но ведь погибли они, а не мы, – обиженно возразила Марго. Она была героиней. И могла возражать начальству.
– Да. Это тоже верно, – нехотя согласился полковник. – Все остались при своих, можно сказать, интересах. С чем приехали, с тем и уедем.
Марио с результатами судебно-медицинской экспертизы и досье на террористов вернулся только к вечеру.
– Ну что? – закричали все хором, как только он появился на пороге. – Есть что-нибудь?
– Троих вычислили, – сказал он, устало плюхнувшись в кресло. – Там так трупами воняет, что я думал, сознание потеряю…
– Маме пожалуешься! – резко перебил его Реддвей. – Кто они?
– Одного звали Омар Хият. – Лицо Марио стало серьезным. – Двадцать восемь лет, араб. Бывший уголовник, сидел за нарушение паспортного режима и нападение на израильского военнослужащего. Освободили три месяца назад. Второй – некто Хасан Шариф. Этот вообще пацан, семнадцать лет. В прошлом году закончил медресе в секторе Газа. Скорее всего, там его и накачали. Нужно будет досконально проработать эту версию. Должны же они где-то ковать свои кадры.
– Про версии потом поговорим! – прервал его рассуждения полковник. – А пока выкладывай факты. Нечего тут из себя умного строить.
– Третий – Расул Агбан. Он-то и есть профессиональный террорист. Моссадовцы как узнали, что он копыта откинул, кипятком писали от радости. На нем поджог военной базы, несколько нападений на мирных жителей, провалившийся взрыв в торговом центре и попытка захвата заложников в аэропорту. Шесть лет в международном розыске как особо опасный преступник. Несколько раз моссадовцы устраивали на него покушения, но он все время ухитрялся уходить. В последний раз они думали, что он погиб – взорвали дом, как только он в него вошел. Оказался жив. Вернее мертв, но это не их заслуга.
– Когда остальных обещают? – спросил Реддвей, выхватив у Марио папку и пробегая глазами результаты экспертизы. – Нам они все нужны не позднее завтрашнего утра. И больше всех этот белый. Как он к ним затесался?…
– С белым самая большая проблема. – Гарджулло развел руками. – Все тело обгорело, вы же знаете. Лицевая часть черепа очень пострадала, сейчас ее просто по кусочкам собирают. Барагин еще там. Даже не знаю, как он этот запах терпит.
– Ну что, теперь можно? – нетерпеливо спросил Барагин, когда эксперт, проводивший медико-криминалистическую экспертизу, аккуратно приклеил к черепу очередной осколок кости. – Можно его сканировать?
– Подождите, молодой человек, – урезонил его маленький сморщенный старичок в белом халате. – Вы спешите, как на похороны собственной тещи, дай ей Бог дожить до ста лет.
– Я еще не женат, – улыбнулся Николай.
– Тем более… – Старик подцепил пинцетом очередной осколок и обмакнул его в клей. – Тем более. Когда женитесь, тогда узнаете, что никуда спешить не нужно, жизнь ваша уже закончится, не к обеду будет сказано.
Николай уже давно понял, что с этим пожилым экспертом лучше не спорить, потому что на каждое его слово тот найдет десять, если не больше.
– Ладно, вы клейте, а я пока в лабораторию ДНК сбегаю.
– Вот-вот, молодой человек, – забубнил старичок себе под нос, – сбегайте, сбегайте. Вам, молодым, все кажется, что, если не бежать, ничего не успеешь. А я вам скажу по большому секрету, как родному, что…
Но того, что старик хотел поведать Николаю, как родному, Барагин уже не услышал, потому что выскочил из кабинета и помчался по лестнице в химико-биологическую лабораторию.
– Есть, есть ваши результаты! – приветствовала его лаборантка, как только он влетел на этаж. – Сделали, как просили.
– Спасибо вам огромное! – Коля чмокнул ее в приятно пахнущие губы и выхватил из рук дискету. Девушка раскраснелась, хотела что-то сказать, но Коля уже скрылся в лифте.
– Алло! – закричал он в радиотелефон, как только взяли трубку. – Это кто? Давайте мне Джека, быстрее! Есть для него работка.
– Это Турецкий! Что там у тебя? Его опознали?
– Нет пока! Есть только формула ДНК. Но это уже кое-что. Пусть подскакивает сюда, хватает результаты и пропускает их через компьютер!
Фрэнки примчался через час, когда на небе уже появились первые звезды. За это время старик успел рассказать Коле про свою красавицу внучку, которая еще учится в школе, а уже так играет на скрипочке, что все соседи на нее не нарадуются, и про негодяя зятя, который по три месяца пропадает, а потом заявляется домой без единого шекеля, зато в новой дорогой одежде, съедает все запасы за несколько дней, а потом опять уезжает.
– Ну где твои результаты? – спросил Фрэнки прямо с порога. – Давай попробуем из них хоть что-нибудь выжать.
Барагин бросил на стол дискету.
– На, пробуй. Если не получится, то остается только одна надежда – на череп.
Пропускать эту маленькую формулу через огромный банк данных было делом не одной минуты. Таких формул в банке содержится несколько миллионов. И к тому же обладателя этой ДНК может и не быть в банке данных, и тогда вся работа пойдет насмарку.
– Сколько на это уйдет времени? – поинтересовался Коля, заглядывая в экран монитора через плечо Джека.
– Часов шесть, не меньше, – ответил тот, сосредоточенно бегая глазами по бесконечным таблицам. – Сначала нужно проверить все банки МВД, ФСБ, СВР, потом Интерпола, ФБР, ЦРУ, НАТО, потом все госпитали, какие только есть, потом посольства, фирмы, у которых есть свои данные, и так далее. Но совсем не обязательно, что…
– Обязательно, – застонал Барагин, – понимаешь, обязательно. Ну должно же нам повезти, как ты считаешь?
– Один, два, три, четыре, пять… – монотонно забубнил Фрэнки, бегая курсором по экрану. – Вот так я считаю. А ты как?
– Перестань шутить! – обиделся Коля.
– А ты перестань мешать мне работать… Хотя мне нравится, что ты впервые высказал не мрачное пророчество… Что такое? – Джек вдруг удивленно посмотрел на Колю и заерзал в кресле. – Не может быть.
– А что случилось? – насторожился Барагин.
– Вот посмотри, – ткнул пальцем в монитор Фрэнки. – Сходится?
– Что сходится? – не понял Коля.
– Остолоп хренов, вот эти две графы сходятся или нет? Эта и вот эта.
– Ну… – Графы действительно сходились один в один. – Это что, мы их вычислили – так быстро?
– Не совсем. – Джек развел руками. – Что-то я здесь не понимаю. Такого не может быть.
– В каком смысле? – насторожился Коля.
– Вот посмотри. У каждой ДНК есть свой владелец. – Фрэнки направил мышку на одну из позиций. – Вот: Стерл Джек, сороковой год рождения, проживает в Ливерпуле, Джон Леннон стрит, дом шесть. А это Эшли Барбара. Тоже Ливерпуль, пятьдесят девятый год рождения.
– Ну а наш подопечный кто? – спросил Коля.
– На, читай. – Джек нажал на кнопку.
Но вместо имени и адреса на экране высветились какие-то странные значки.
– И что это значит? – Барагин вопросительно посмотрел на компьютерщика.
– А это значит, – объяснил Джек, – что информации об этом человеке нет.
– Как это – нет? – удивился Барагин. – Она что, зашифрована? Ты не можешь взломать код?
– Я же сказаля: нет информации… – начал злиться Джек.
– А эти значки? Это же наверняка какой-то шифр.
– Никакой это не шифр. – Парень вздохнул. – Просто саму позицию уничтожить нельзя. Она будет храниться в банке двести пятьдесят лет со дня поступления. Но можно запросто исправить имя, фамилию, адрес. Ведь переезжают же люди с места на место, женятся, разводятся. Значит, кто-то просто влез в банк и стер все данные, а вместо них написал вот эту лабуду. Но это ничего. Мы сейчас запросим у них дату внесения ДНК. – Он набрал команду. – Ага, вот. Шестое мая восемьдесят девятого года. Теперь посмотрим список пациентов на этот период. Это у нас больница святого Патрика в Уганде, правильно?
– А я откуда знаю? – пожал плечами Барагин, заранее зная, что ничего не получится. – Странно, что русскому делать в Уганде? Челнок он, что ли?
И действительно, список пациентов тоже ничего не дал. Там, в отделении тропических болезней, за тридцать девятым номером сразу шел сорок первый.
– И тут стерли, гады! – ругнулся Джек. – Ну ничего, может, попробовать выписку?
– А-а, молодые люди, – послышался за спиной голос старика. – Получайте своего красавчика. Выглядит он великолепно, Боже меня упаси так выглядеть на свадьбе моей внучки Цилечки.
– Так, ты давай выцарапывай все, что только сможешь, – сказал Барагин Джеку, выхватив череп из трясущихся рук старика, – а я побежал его сканировать. Мне обещали за два часа все сделать.
Через два часа фотография погибшего действительно была готова. Как только Барагин влетел в кабинет, Фрэнки закричал:
– Его зовут Дэвид Тэлбот. Он англичанин.
– Как – англичанин? Как ты вычислил? – удивился Барагин.
– А эти дураки забыли изъять его из графы выписки. Я тут сопоставил фамилии тех, кто ложился, и тех, кто выписался или помер, и одна оказалась лишней. Наверняка имя вымышленное, но вот его роспись и в гостинице, и в аэропорту. Вдруг кто-нибудь его запомнил? Месяц, и мы его точно вычислим.
– А хочешь посмотреть, как он выглядел? – Барагин бросил на стол его фотографию.
Джек, даже не посмотрев, вогнал снимок в компьютер и стал прокручивать его по всем параметрам, пока не выскочила какая-то странная надпись – «Информация засекречена, срочно выключите ваш персональный компьютер!!!».
– А это еще зачем? – возмутился Барагин, прочтя послание. – Не надо нам ничего выключать.
– Может, и не надо. – Джек, то и дело поглядывая на часы, начал лихорадочно бегать пальцами по клавиатуре.
Но компьютер вдруг вырубился сам. А когда его включили снова, он оказался пустым. Вся информация была стерта.
– Что же случилось? – удивился Коля. – Может, ты не на ту кнопку нажал?
– Да пошел ты… – Джек вдруг вскочил из-за стола, схватил ноутбук и со всей силы шарахнул его об землю. – Поехали к полковнику, может, он подскажет…
Реддвей долго рассматривал снимок, внимательно слушая рассказ ребят.
– Англичанин? Дэвид Тэлбот, говоришь? – переспросил он.
– Да, – кивнул Коля.
– Уганда, восемьдесят девятый год?
– Май месяц, – добавил Джек.
Полковник посмотрел на всех присутствующих и торжественно сказал:
– Ну что, ребята, можно нас поздравить. Правда, пока не знаю с чем.
Все удивленно посмотрели на полковника. А Реддвей взял со стола снимок, разорвал его пополам и добавил:
– Мы имеем дело не с русской мафией. Мы имеем дело с МИ-5, с британской разведкой.
– А почему вы так решили? – тихо спросила Марго после короткой паузы.
– По нескольким причинам. А главная из них – именно в апреле – мае восемьдесят девятого года МИ-5 проводила в Уганде одну из широкомасштабных операций. Операция тогда чуть не провалилась, потому что один из связных заболел острой формой тропической лихорадки и угодил в госпиталь на пару недель. А поскольку имя нашего подопечного пытались вычистить из списков, я и подозреваю, что он – тот самый агент. Имя его, конечно, вымышленное, но это уже мало что значит.
– И что же нам теперь делать? – спросил Гарджулло и обернулся почему-то к Турецкому.
Александр посмотрел на всех присутствующих, вздохнул и тихо сказал:
– Не знаю. Вот теперь уже точно не знаю…
Но сам отметил про себя, что тоска его потихоньку отступает, хотя мысли по-прежнему не за что было зацепиться…
– Но они ведь все погибли, – робко возразила Марго, сидящая на диване и со страхом наблюдающая за тихим гневом начальства. – Больше они не будут…
– Погибли! – Полковник американской армии грохнул кулаком по столу так, что подскочил телефонный аппарат. – Тем и кинули, что погибли. Ни связей, ни заказчика – ничего. Все вместе с ними к Аллаху улетело.
– А может, и не было никакого заказчика? – тихо спросила девушка. – Ведь «Исламский джихад» не взял на себя ответственности за взрыв. И этот Ахмед Шах тоже там не состоял. Ну, собралось несколько фанатиков, кальяну обкурились и…
– Не было заказчика? – Он зыркнул на нее так, что она подскочила, прямо как телефонный аппарат. – А каким ветром занесло к ним этого европейца? Как они смогли организовать такую сложную операцию и не наследить? И почему решили взорвать именно гостиницу, где шел конгресс? Любители обычно какой-нибудь ресторан выбирают или машину начинят тротилом возле американского посольства. Не-ет, у этих все было организовано. Ну где там этот Марио с результатами экспертизы? Его только за смертью посылать. Джека ко мне позови, чего он там возится со своим компьютером! Тоже мне, сега-мега-драйв нашелся! Писатель хренов!
Джек прибежал через десять минут после того, как ему позвонили. Тихо проскользнул в дверь и присел на краешек дивана рядом с Марго, будто искал у нее защиты.
– Ну как?! – рявкнул полковник, как только заметил его присутствие. – Узнал что-нибудь?
– Не-а, – мотнул головой он. – Не узнал. Вся документация по поводу дома, в котором их накрыли, утеряна, откуда они достали глицерин, тоже непонятно. Машина была угнана накануне ночью. Ни одной ниточки они нам не оставили.
– Хорошо работают, гады, – вздохнул полковник. – А ты говоришь, любители. Мне бы таких любителей в команду вместо вас, засранцев.
– Но ведь погибли они, а не мы, – обиженно возразила Марго. Она была героиней. И могла возражать начальству.
– Да. Это тоже верно, – нехотя согласился полковник. – Все остались при своих, можно сказать, интересах. С чем приехали, с тем и уедем.
Марио с результатами судебно-медицинской экспертизы и досье на террористов вернулся только к вечеру.
– Ну что? – закричали все хором, как только он появился на пороге. – Есть что-нибудь?
– Троих вычислили, – сказал он, устало плюхнувшись в кресло. – Там так трупами воняет, что я думал, сознание потеряю…
– Маме пожалуешься! – резко перебил его Реддвей. – Кто они?
– Одного звали Омар Хият. – Лицо Марио стало серьезным. – Двадцать восемь лет, араб. Бывший уголовник, сидел за нарушение паспортного режима и нападение на израильского военнослужащего. Освободили три месяца назад. Второй – некто Хасан Шариф. Этот вообще пацан, семнадцать лет. В прошлом году закончил медресе в секторе Газа. Скорее всего, там его и накачали. Нужно будет досконально проработать эту версию. Должны же они где-то ковать свои кадры.
– Про версии потом поговорим! – прервал его рассуждения полковник. – А пока выкладывай факты. Нечего тут из себя умного строить.
– Третий – Расул Агбан. Он-то и есть профессиональный террорист. Моссадовцы как узнали, что он копыта откинул, кипятком писали от радости. На нем поджог военной базы, несколько нападений на мирных жителей, провалившийся взрыв в торговом центре и попытка захвата заложников в аэропорту. Шесть лет в международном розыске как особо опасный преступник. Несколько раз моссадовцы устраивали на него покушения, но он все время ухитрялся уходить. В последний раз они думали, что он погиб – взорвали дом, как только он в него вошел. Оказался жив. Вернее мертв, но это не их заслуга.
– Когда остальных обещают? – спросил Реддвей, выхватив у Марио папку и пробегая глазами результаты экспертизы. – Нам они все нужны не позднее завтрашнего утра. И больше всех этот белый. Как он к ним затесался?…
– С белым самая большая проблема. – Гарджулло развел руками. – Все тело обгорело, вы же знаете. Лицевая часть черепа очень пострадала, сейчас ее просто по кусочкам собирают. Барагин еще там. Даже не знаю, как он этот запах терпит.
– Ну что, теперь можно? – нетерпеливо спросил Барагин, когда эксперт, проводивший медико-криминалистическую экспертизу, аккуратно приклеил к черепу очередной осколок кости. – Можно его сканировать?
– Подождите, молодой человек, – урезонил его маленький сморщенный старичок в белом халате. – Вы спешите, как на похороны собственной тещи, дай ей Бог дожить до ста лет.
– Я еще не женат, – улыбнулся Николай.
– Тем более… – Старик подцепил пинцетом очередной осколок и обмакнул его в клей. – Тем более. Когда женитесь, тогда узнаете, что никуда спешить не нужно, жизнь ваша уже закончится, не к обеду будет сказано.
Николай уже давно понял, что с этим пожилым экспертом лучше не спорить, потому что на каждое его слово тот найдет десять, если не больше.
– Ладно, вы клейте, а я пока в лабораторию ДНК сбегаю.
– Вот-вот, молодой человек, – забубнил старичок себе под нос, – сбегайте, сбегайте. Вам, молодым, все кажется, что, если не бежать, ничего не успеешь. А я вам скажу по большому секрету, как родному, что…
Но того, что старик хотел поведать Николаю, как родному, Барагин уже не услышал, потому что выскочил из кабинета и помчался по лестнице в химико-биологическую лабораторию.
– Есть, есть ваши результаты! – приветствовала его лаборантка, как только он влетел на этаж. – Сделали, как просили.
– Спасибо вам огромное! – Коля чмокнул ее в приятно пахнущие губы и выхватил из рук дискету. Девушка раскраснелась, хотела что-то сказать, но Коля уже скрылся в лифте.
– Алло! – закричал он в радиотелефон, как только взяли трубку. – Это кто? Давайте мне Джека, быстрее! Есть для него работка.
– Это Турецкий! Что там у тебя? Его опознали?
– Нет пока! Есть только формула ДНК. Но это уже кое-что. Пусть подскакивает сюда, хватает результаты и пропускает их через компьютер!
Фрэнки примчался через час, когда на небе уже появились первые звезды. За это время старик успел рассказать Коле про свою красавицу внучку, которая еще учится в школе, а уже так играет на скрипочке, что все соседи на нее не нарадуются, и про негодяя зятя, который по три месяца пропадает, а потом заявляется домой без единого шекеля, зато в новой дорогой одежде, съедает все запасы за несколько дней, а потом опять уезжает.
– Ну где твои результаты? – спросил Фрэнки прямо с порога. – Давай попробуем из них хоть что-нибудь выжать.
Барагин бросил на стол дискету.
– На, пробуй. Если не получится, то остается только одна надежда – на череп.
Пропускать эту маленькую формулу через огромный банк данных было делом не одной минуты. Таких формул в банке содержится несколько миллионов. И к тому же обладателя этой ДНК может и не быть в банке данных, и тогда вся работа пойдет насмарку.
– Сколько на это уйдет времени? – поинтересовался Коля, заглядывая в экран монитора через плечо Джека.
– Часов шесть, не меньше, – ответил тот, сосредоточенно бегая глазами по бесконечным таблицам. – Сначала нужно проверить все банки МВД, ФСБ, СВР, потом Интерпола, ФБР, ЦРУ, НАТО, потом все госпитали, какие только есть, потом посольства, фирмы, у которых есть свои данные, и так далее. Но совсем не обязательно, что…
– Обязательно, – застонал Барагин, – понимаешь, обязательно. Ну должно же нам повезти, как ты считаешь?
– Один, два, три, четыре, пять… – монотонно забубнил Фрэнки, бегая курсором по экрану. – Вот так я считаю. А ты как?
– Перестань шутить! – обиделся Коля.
– А ты перестань мешать мне работать… Хотя мне нравится, что ты впервые высказал не мрачное пророчество… Что такое? – Джек вдруг удивленно посмотрел на Колю и заерзал в кресле. – Не может быть.
– А что случилось? – насторожился Барагин.
– Вот посмотри, – ткнул пальцем в монитор Фрэнки. – Сходится?
– Что сходится? – не понял Коля.
– Остолоп хренов, вот эти две графы сходятся или нет? Эта и вот эта.
– Ну… – Графы действительно сходились один в один. – Это что, мы их вычислили – так быстро?
– Не совсем. – Джек развел руками. – Что-то я здесь не понимаю. Такого не может быть.
– В каком смысле? – насторожился Коля.
– Вот посмотри. У каждой ДНК есть свой владелец. – Фрэнки направил мышку на одну из позиций. – Вот: Стерл Джек, сороковой год рождения, проживает в Ливерпуле, Джон Леннон стрит, дом шесть. А это Эшли Барбара. Тоже Ливерпуль, пятьдесят девятый год рождения.
– Ну а наш подопечный кто? – спросил Коля.
– На, читай. – Джек нажал на кнопку.
Но вместо имени и адреса на экране высветились какие-то странные значки.
– И что это значит? – Барагин вопросительно посмотрел на компьютерщика.
– А это значит, – объяснил Джек, – что информации об этом человеке нет.
– Как это – нет? – удивился Барагин. – Она что, зашифрована? Ты не можешь взломать код?
– Я же сказаля: нет информации… – начал злиться Джек.
– А эти значки? Это же наверняка какой-то шифр.
– Никакой это не шифр. – Парень вздохнул. – Просто саму позицию уничтожить нельзя. Она будет храниться в банке двести пятьдесят лет со дня поступления. Но можно запросто исправить имя, фамилию, адрес. Ведь переезжают же люди с места на место, женятся, разводятся. Значит, кто-то просто влез в банк и стер все данные, а вместо них написал вот эту лабуду. Но это ничего. Мы сейчас запросим у них дату внесения ДНК. – Он набрал команду. – Ага, вот. Шестое мая восемьдесят девятого года. Теперь посмотрим список пациентов на этот период. Это у нас больница святого Патрика в Уганде, правильно?
– А я откуда знаю? – пожал плечами Барагин, заранее зная, что ничего не получится. – Странно, что русскому делать в Уганде? Челнок он, что ли?
И действительно, список пациентов тоже ничего не дал. Там, в отделении тропических болезней, за тридцать девятым номером сразу шел сорок первый.
– И тут стерли, гады! – ругнулся Джек. – Ну ничего, может, попробовать выписку?
– А-а, молодые люди, – послышался за спиной голос старика. – Получайте своего красавчика. Выглядит он великолепно, Боже меня упаси так выглядеть на свадьбе моей внучки Цилечки.
– Так, ты давай выцарапывай все, что только сможешь, – сказал Барагин Джеку, выхватив череп из трясущихся рук старика, – а я побежал его сканировать. Мне обещали за два часа все сделать.
Через два часа фотография погибшего действительно была готова. Как только Барагин влетел в кабинет, Фрэнки закричал:
– Его зовут Дэвид Тэлбот. Он англичанин.
– Как – англичанин? Как ты вычислил? – удивился Барагин.
– А эти дураки забыли изъять его из графы выписки. Я тут сопоставил фамилии тех, кто ложился, и тех, кто выписался или помер, и одна оказалась лишней. Наверняка имя вымышленное, но вот его роспись и в гостинице, и в аэропорту. Вдруг кто-нибудь его запомнил? Месяц, и мы его точно вычислим.
– А хочешь посмотреть, как он выглядел? – Барагин бросил на стол его фотографию.
Джек, даже не посмотрев, вогнал снимок в компьютер и стал прокручивать его по всем параметрам, пока не выскочила какая-то странная надпись – «Информация засекречена, срочно выключите ваш персональный компьютер!!!».
– А это еще зачем? – возмутился Барагин, прочтя послание. – Не надо нам ничего выключать.
– Может, и не надо. – Джек, то и дело поглядывая на часы, начал лихорадочно бегать пальцами по клавиатуре.
Но компьютер вдруг вырубился сам. А когда его включили снова, он оказался пустым. Вся информация была стерта.
– Что же случилось? – удивился Коля. – Может, ты не на ту кнопку нажал?
– Да пошел ты… – Джек вдруг вскочил из-за стола, схватил ноутбук и со всей силы шарахнул его об землю. – Поехали к полковнику, может, он подскажет…
Реддвей долго рассматривал снимок, внимательно слушая рассказ ребят.
– Англичанин? Дэвид Тэлбот, говоришь? – переспросил он.
– Да, – кивнул Коля.
– Уганда, восемьдесят девятый год?
– Май месяц, – добавил Джек.
Полковник посмотрел на всех присутствующих и торжественно сказал:
– Ну что, ребята, можно нас поздравить. Правда, пока не знаю с чем.
Все удивленно посмотрели на полковника. А Реддвей взял со стола снимок, разорвал его пополам и добавил:
– Мы имеем дело не с русской мафией. Мы имеем дело с МИ-5, с британской разведкой.
– А почему вы так решили? – тихо спросила Марго после короткой паузы.
– По нескольким причинам. А главная из них – именно в апреле – мае восемьдесят девятого года МИ-5 проводила в Уганде одну из широкомасштабных операций. Операция тогда чуть не провалилась, потому что один из связных заболел острой формой тропической лихорадки и угодил в госпиталь на пару недель. А поскольку имя нашего подопечного пытались вычистить из списков, я и подозреваю, что он – тот самый агент. Имя его, конечно, вымышленное, но это уже мало что значит.
– И что же нам теперь делать? – спросил Гарджулло и обернулся почему-то к Турецкому.
Александр посмотрел на всех присутствующих, вздохнул и тихо сказал:
– Не знаю. Вот теперь уже точно не знаю…
Но сам отметил про себя, что тоска его потихоньку отступает, хотя мысли по-прежнему не за что было зацепиться…
Глава 15. Москва
Это когда живешь за границей, кажется, все так просто – убрать улицы, подстричь газоны, чуть-чуть подкрасить фасады домов и – вот тебе настоящий Запад.
Но стоит пройти по гармошке терминала, показать паспорт мрачному пограничнику и выйти в зал Шереметьевского аэропорта, как эти мысли улетучиваются моментально.
И видишь ты, что улицы никогда не будут убраны, что фасады домов никогда не покрасят, а газоны… Да что там говорить – наши газоны у них могут называться пустырями, помойками, выжженной землей или даже экологической катастрофой, словом, как угодно, но только не газонами.
Ты еще какое-то время по инерции улыбаешься всем встречным и поперечным, как это принято во всем мире, еще рассыпаешь вокруг себя бесконечные – «простите», «будьте добры», «пожалуйста», но вот тебя толкнули разок, второй – и ты уже тоже расставляешь локти пошире, несешься как угорелый, кричишь:
– Шеф, в центр!
– Стольник, не много будет? – спрашивает окультуренный таксист. Собственно, весь его сервис в этом полувопросе и разместился.
Солонин не так быстро прошел дорожку от вальяжного европейца до суетливого москвича, поэтому улыбнулся таксисту:
– Сто тысяч?
– Сто баксов, не много? – Таксист улыбнулся Солонину в ответ, но уже довольно презрительно.
Вот и все, дорожка кончилась.
– Ты че, охренел? – спросил Солонин.
– Пошел ты…
Автобусов до Москвы не ожидалось в ближайшие минут сорок. Солонин заскучал. Но платить половину своей дневной зарплаты за двадцать минут езды – это было выше его сил.
– Кто на Москву?! Быстро садимся!
Из подкатившего «Икаруса» выглядывала веселая физиономия водителя.
Столпившиеся на посадке пассажиры рванулись к приветливо открытым дверям. Надо сказать, иностранцы проявили вдруг вполне российскую прыть.
Через пять минут чудо венгерского автобусостроения было забито под завязку. И тронулось с места довольно шустро.
– До аэровокзала – двадцать тысяч! – объявил приветливый водитель и ткнул пальцем в коробку из-под обуви, прилепленную к приборной доске клейкой лентой.
Солонин понял, что ни о каких билетах и речи быть не может. Краем глаза он заметил, что и некоторая часть пассажиров отнеслась к оплате адекватно – то есть денег водителю не передала.
Солонин деньги отдал, но почему-то порадовался за «зайцев».
«Икарус» выкатил на Ленинградку и, поминутно тормозя в московских пробках, стал пробираться к центру.
Иностранцы уже вовсю щелкали и вжикали по сторонам своими фото-и телекамерами, Солонин же переживал последний разговор с Турецким – еще с армии осталась дурацкая солдатская мудрость: приказы обсуждаются только в сторону их наилучшего исполнения.
Он, наверное, уже в сотый раз за последние несколько часов пожал плечами – ну что ж, расследуем этого бывшего гэбэшника, как бишь его там – Цирева. Ужасная фамилия. И вроде бы циник, и вроде жесткая циновка…
Автобус тормознул так, что несколько стоящих в проходе пассажиров кубарем укатились прямо к водителю.
Только в этот момент Солонин сфокусировал свое внимание на окружающем и понял – они почему-то в лесу.
В открывшуюся дверь довольно спокойно вошли ребята с автоматами наперевес, лица – под масками.
– Спокойно, граждане, проверка документов, – скучным голосом сказал один из них. – Приготовьте паспорта.
Солонину уже все было ясно, и теперь он соображал, как выпутаться из этой совершенно дурацкой ситуации. Ну надо же, в первый же день, да что там – в первый же час! Хорошо встречаешь, родная земля!
– А это у вас что? Не положено столько багажа везти в нищую страну, – отбирали у очередного иностранца его вещички ребята без лиц. «Шутники…» – холодно отметил Солонин.
Иностранцы тоже поняли, что их элементарно грабят, но возмущаться не решались, услужливо отдавая свои пожитки и кошельки.
До Солонина оставалось всего два ряда.
Он встал, стараясь выглядеть похилее, шагнул навстречу безликому и по-интеллигентски плюнул ему в лицо.
– Вы негодяй! Вот вы кто! – тонким голосом воскликнул он.
Безликий двинул Солонина кулаком в лицо, Виктор заскулил, согнувшись в три погибели.
– Ах ты, падла, нападаешь на милиционеров! – уже вовсю дубасил Солонина оплеванный.
Виктор исхитрился вынырнуть из-под него и плюнуть в лицо другому.
Двоим в узком проходе бить одного было несподручно.
Солонина схватили за шиворот и поволокли к выходу.
По дороге он оплевал третьего и четвертого.
Ну как они могли устоять, чтоб не двинуть хорошенько поганому хиляку по печени!
– Мочи его, старшой! – хрипел первый оплеванный. – Чтоб другим неповадно было! Мочи его!
– Спокойно, Толя, спокойно, – отвечал басовитый старшой. – Давай его выволакивай.
Краем глаза Солонин увидел мелькнувшие в руках старшого наручники. Это было совсем некстати.
Если защелкнут еще в автобусе – будет туговато.
Худшие опасения Солонина сбылись. Наручники ему сцепили как раз в двери. И тут же двинули сапогом в спину – Виктор наконец поцеловал родную российскую землю.
Сердобольные иностранцы ахнули – они ждали страшной развязки. Они даже о чем-то просили бандитов.
Вставать Солонину теперь было ни к чему.
Первого оплеванного он двинул ногой в промежность – тоже, кстати, солдатская мудрость.
Тот охнул и осел. Для остальных его приседания были непонятны. Они даже не заметили короткого движения Солонина.
И этой короткой паузы хватило, чтобы Виктор двумя ногами подсек еще двоих, а пока они грузно валились на землю, сбил у них ритм сердца ударами в грудь.
Оставшийся старшой хотел было отпрыгнуть, дернул руку к затвору автомата, но Солонин уже взлетал на ноги и ударом головы вышиб у безликого зубы.
Ключики от наручников он нашел сразу, потому что вовремя проследил, как старшой сунул их в нагрудный карман.
Кино, которое устроил Солонин, показалось иностранцам весьма увлекательным. Они дружно зааплодировали Виктору, а тот из-за шума оваций чуть не пропустил опасность – водитель подкрался сзади и уже замахнулся монтировкой. Солонин почувствовал лишь движение воздуха, вовремя дернул головой, но монтировка задела-таки ухо и больно ударила в ключицу.
Виктор почти вслепую махнул рукой с неснятым наручником, тот захлестнулся на горле водителя. Рывок – и улыбчивый шофер валялся на земле.
Наручников у бандитов хватило как раз на то, чтобы всех уложить в проходе автобуса безопасным грузом.
– Без паники, пожалуйста, – сказал Виктор по-русски, по-английски и по-французски.
Но особой паники и не было. Пассажиры смотрели на Солонина не как на избавителя, а как на инопланетянина. Мрачно так смотрели.
Он нырнул на шоферское место и повел автобус к ближайшему отделению милиции, которое, впрочем, еще надо было найти.
Вот как раз этот вояж Солонина в Москву не был согласован ни с каким заметным руководством.
Хотя, разумеется, Константин Дмитриевич Меркулов связался с Турецким и попросил прислать дельного парня, который не завязан с российскими правоохранительными органами. Нужен был толковый агент-одиночка. Не обещал Меркулов никакого прикрытия для прибывающего Солонина именно потому, что не хотел огласки. Да, с некоторых пор доверять нашим правоохранительным органам стало, как бы это помягче выразиться, не совсем надежно.
Турецкий, к сожалению, понимал осторожного Меркулова. Но понимал и другое – никакие опасности Солонину не грозят – поедет, расспросит кого нужно и вернется. Дело казалось безобидным. Он теперь привыкал воевать не со стариками, к тому же покойными, а с молодыми зубастыми беспредельщиками.
Солонин, разумеется, этих размышлений не знал, когда вел тяжелый «Икарус» по Москве. Он и сам считал, что задание его до обидного простое…
Но стоит пройти по гармошке терминала, показать паспорт мрачному пограничнику и выйти в зал Шереметьевского аэропорта, как эти мысли улетучиваются моментально.
И видишь ты, что улицы никогда не будут убраны, что фасады домов никогда не покрасят, а газоны… Да что там говорить – наши газоны у них могут называться пустырями, помойками, выжженной землей или даже экологической катастрофой, словом, как угодно, но только не газонами.
Ты еще какое-то время по инерции улыбаешься всем встречным и поперечным, как это принято во всем мире, еще рассыпаешь вокруг себя бесконечные – «простите», «будьте добры», «пожалуйста», но вот тебя толкнули разок, второй – и ты уже тоже расставляешь локти пошире, несешься как угорелый, кричишь:
– Шеф, в центр!
– Стольник, не много будет? – спрашивает окультуренный таксист. Собственно, весь его сервис в этом полувопросе и разместился.
Солонин не так быстро прошел дорожку от вальяжного европейца до суетливого москвича, поэтому улыбнулся таксисту:
– Сто тысяч?
– Сто баксов, не много? – Таксист улыбнулся Солонину в ответ, но уже довольно презрительно.
Вот и все, дорожка кончилась.
– Ты че, охренел? – спросил Солонин.
– Пошел ты…
Автобусов до Москвы не ожидалось в ближайшие минут сорок. Солонин заскучал. Но платить половину своей дневной зарплаты за двадцать минут езды – это было выше его сил.
– Кто на Москву?! Быстро садимся!
Из подкатившего «Икаруса» выглядывала веселая физиономия водителя.
Столпившиеся на посадке пассажиры рванулись к приветливо открытым дверям. Надо сказать, иностранцы проявили вдруг вполне российскую прыть.
Через пять минут чудо венгерского автобусостроения было забито под завязку. И тронулось с места довольно шустро.
– До аэровокзала – двадцать тысяч! – объявил приветливый водитель и ткнул пальцем в коробку из-под обуви, прилепленную к приборной доске клейкой лентой.
Солонин понял, что ни о каких билетах и речи быть не может. Краем глаза он заметил, что и некоторая часть пассажиров отнеслась к оплате адекватно – то есть денег водителю не передала.
Солонин деньги отдал, но почему-то порадовался за «зайцев».
«Икарус» выкатил на Ленинградку и, поминутно тормозя в московских пробках, стал пробираться к центру.
Иностранцы уже вовсю щелкали и вжикали по сторонам своими фото-и телекамерами, Солонин же переживал последний разговор с Турецким – еще с армии осталась дурацкая солдатская мудрость: приказы обсуждаются только в сторону их наилучшего исполнения.
Он, наверное, уже в сотый раз за последние несколько часов пожал плечами – ну что ж, расследуем этого бывшего гэбэшника, как бишь его там – Цирева. Ужасная фамилия. И вроде бы циник, и вроде жесткая циновка…
Автобус тормознул так, что несколько стоящих в проходе пассажиров кубарем укатились прямо к водителю.
Только в этот момент Солонин сфокусировал свое внимание на окружающем и понял – они почему-то в лесу.
В открывшуюся дверь довольно спокойно вошли ребята с автоматами наперевес, лица – под масками.
– Спокойно, граждане, проверка документов, – скучным голосом сказал один из них. – Приготовьте паспорта.
Солонину уже все было ясно, и теперь он соображал, как выпутаться из этой совершенно дурацкой ситуации. Ну надо же, в первый же день, да что там – в первый же час! Хорошо встречаешь, родная земля!
– А это у вас что? Не положено столько багажа везти в нищую страну, – отбирали у очередного иностранца его вещички ребята без лиц. «Шутники…» – холодно отметил Солонин.
Иностранцы тоже поняли, что их элементарно грабят, но возмущаться не решались, услужливо отдавая свои пожитки и кошельки.
До Солонина оставалось всего два ряда.
Он встал, стараясь выглядеть похилее, шагнул навстречу безликому и по-интеллигентски плюнул ему в лицо.
– Вы негодяй! Вот вы кто! – тонким голосом воскликнул он.
Безликий двинул Солонина кулаком в лицо, Виктор заскулил, согнувшись в три погибели.
– Ах ты, падла, нападаешь на милиционеров! – уже вовсю дубасил Солонина оплеванный.
Виктор исхитрился вынырнуть из-под него и плюнуть в лицо другому.
Двоим в узком проходе бить одного было несподручно.
Солонина схватили за шиворот и поволокли к выходу.
По дороге он оплевал третьего и четвертого.
Ну как они могли устоять, чтоб не двинуть хорошенько поганому хиляку по печени!
– Мочи его, старшой! – хрипел первый оплеванный. – Чтоб другим неповадно было! Мочи его!
– Спокойно, Толя, спокойно, – отвечал басовитый старшой. – Давай его выволакивай.
Краем глаза Солонин увидел мелькнувшие в руках старшого наручники. Это было совсем некстати.
Если защелкнут еще в автобусе – будет туговато.
Худшие опасения Солонина сбылись. Наручники ему сцепили как раз в двери. И тут же двинули сапогом в спину – Виктор наконец поцеловал родную российскую землю.
Сердобольные иностранцы ахнули – они ждали страшной развязки. Они даже о чем-то просили бандитов.
Вставать Солонину теперь было ни к чему.
Первого оплеванного он двинул ногой в промежность – тоже, кстати, солдатская мудрость.
Тот охнул и осел. Для остальных его приседания были непонятны. Они даже не заметили короткого движения Солонина.
И этой короткой паузы хватило, чтобы Виктор двумя ногами подсек еще двоих, а пока они грузно валились на землю, сбил у них ритм сердца ударами в грудь.
Оставшийся старшой хотел было отпрыгнуть, дернул руку к затвору автомата, но Солонин уже взлетал на ноги и ударом головы вышиб у безликого зубы.
Ключики от наручников он нашел сразу, потому что вовремя проследил, как старшой сунул их в нагрудный карман.
Кино, которое устроил Солонин, показалось иностранцам весьма увлекательным. Они дружно зааплодировали Виктору, а тот из-за шума оваций чуть не пропустил опасность – водитель подкрался сзади и уже замахнулся монтировкой. Солонин почувствовал лишь движение воздуха, вовремя дернул головой, но монтировка задела-таки ухо и больно ударила в ключицу.
Виктор почти вслепую махнул рукой с неснятым наручником, тот захлестнулся на горле водителя. Рывок – и улыбчивый шофер валялся на земле.
Наручников у бандитов хватило как раз на то, чтобы всех уложить в проходе автобуса безопасным грузом.
– Без паники, пожалуйста, – сказал Виктор по-русски, по-английски и по-французски.
Но особой паники и не было. Пассажиры смотрели на Солонина не как на избавителя, а как на инопланетянина. Мрачно так смотрели.
Он нырнул на шоферское место и повел автобус к ближайшему отделению милиции, которое, впрочем, еще надо было найти.
Вот как раз этот вояж Солонина в Москву не был согласован ни с каким заметным руководством.
Хотя, разумеется, Константин Дмитриевич Меркулов связался с Турецким и попросил прислать дельного парня, который не завязан с российскими правоохранительными органами. Нужен был толковый агент-одиночка. Не обещал Меркулов никакого прикрытия для прибывающего Солонина именно потому, что не хотел огласки. Да, с некоторых пор доверять нашим правоохранительным органам стало, как бы это помягче выразиться, не совсем надежно.
Турецкий, к сожалению, понимал осторожного Меркулова. Но понимал и другое – никакие опасности Солонину не грозят – поедет, расспросит кого нужно и вернется. Дело казалось безобидным. Он теперь привыкал воевать не со стариками, к тому же покойными, а с молодыми зубастыми беспредельщиками.
Солонин, разумеется, этих размышлений не знал, когда вел тяжелый «Икарус» по Москве. Он и сам считал, что задание его до обидного простое…
Глава 16. Франция
Франция – самая опасная страна с точки зрения автомобильных катастроф. Ежегодно на ее дорогах гибнут десятки тысяч людей, как водителей, так и пешеходов. Прямые и идеально гладкие автобаны позволяют развивать немыслимую скорость, отсюда все напасти… Бывают трагедии, когда в одной аварии сталкиваются сотни машин…
Это был типичный несчастный случай. Новенький «рено» несся по трассе Париж – Брюссель. Стрелка спидометра подрагивала на отметке 150.
За рулем сидел Анри Делетр, рядом с ним – его жена, двадцатисемилетняя Агнешка Лябушински. Незадолго до этого они поссорились, Агнешка не хотела объяснять мужу, почему ей срочно понадобилось отправиться в Гронинген. Вообще-то Делетр редко интересовался делами своей благоверной (он был очень занятым человеком, сутками мог пропадать на своей работе), а тут вдруг приспичило. Зачем да почему? К тому же женщина намеревалась ехать в Голландию одна.
Она клялась, что никакого любовника у нее нет и в помине. Он верил, но все равно настаивал – с чего это вдруг в Гронинген? Какие такие срочные дела?
Она ударилась в слезы – нет времени на разъяснения, это очень долгая и запутанная история, а выезжать надо немедленно…
– Расскажу по дороге, – пообещала она.
Из– за липкого тумана видимость была почти нулевая, а тут еще ливень начался, «дворники» едва справлялись с мощным потоком воды. Анри пробовал сбавить скорость, но Агнешка подгоняла его.
Это был типичный несчастный случай. Новенький «рено» несся по трассе Париж – Брюссель. Стрелка спидометра подрагивала на отметке 150.
За рулем сидел Анри Делетр, рядом с ним – его жена, двадцатисемилетняя Агнешка Лябушински. Незадолго до этого они поссорились, Агнешка не хотела объяснять мужу, почему ей срочно понадобилось отправиться в Гронинген. Вообще-то Делетр редко интересовался делами своей благоверной (он был очень занятым человеком, сутками мог пропадать на своей работе), а тут вдруг приспичило. Зачем да почему? К тому же женщина намеревалась ехать в Голландию одна.
Она клялась, что никакого любовника у нее нет и в помине. Он верил, но все равно настаивал – с чего это вдруг в Гронинген? Какие такие срочные дела?
Она ударилась в слезы – нет времени на разъяснения, это очень долгая и запутанная история, а выезжать надо немедленно…
– Расскажу по дороге, – пообещала она.
Из– за липкого тумана видимость была почти нулевая, а тут еще ливень начался, «дворники» едва справлялись с мощным потоком воды. Анри пробовал сбавить скорость, но Агнешка подгоняла его.