Незнанский Фридрих Евсеевич. 'Операция

   – Я не понимаю… – сжимаясь от ужаса, заверещал бородач. – Что вам от меня нужно? Кто вас прислал? Делайте что хотите, только не убивайте! Кредитная карточка лежит во внутреннем кармане… Возьмите ее…
   – А ты когда-нибудь жалел тех, кого убивал? – Мамонтов стянул ему руки за спиной наручниками. – Теперь сам пощады просишь… Все вы такие, скоты! – Он уже хотел было оглушить Ахмета прикладом автомата, но Турецкий остановил его:
   – Жора, не надо! Если и мы будем действовать по их правилам!…
   – Да шлепнуть этого гада на месте!… – прорычал Гарджулло. – А найти свидетелей, что он оказывал сопротивление, не проблема.
   – Не трогать его, это приказ! – грозно произнес Александр. – Ведите его к машине.
   – А с бабой что делать? – спросил Барагин.
   – Ее тоже прихватим. Разберемся, кто она такая. – И Турецкий обратился к посетителям ресторана: – Господа, приготовьте документы. Не волнуйтесь, это всего лишь проверка!
   Ахмет выглядел настолько подавленным, что казалось, он вот-вот расплачется. Конечно же он не ожидал, что его схватят так молниеносно, не ожидал, что попадется так глупо.
   – Прекрасная работа, – приветствовал Реддвей Турецкого по возвращении в штаб. – Теперь тебе осталось раскрутить этого подонка. Имена, фамилии, адреса…
   – Я понимаю.
   – И не советую стесняться в выборе средств, – заговорщицки подмигнул ему Питер. – Добывай необходимую нам информацию любыми способами.
   – Пытки?
   – А почему и нет? Запомни, Александр, на карту поставлены жизни тысяч людей.
   – Я ни разу не пытал… – неуверенно пробормотал Турецкий.
   – А ты попробуй, – хлопнул его по плечу Реддвей. – В первый раз это всегда сложно, а потренируешься – вроде ничего.
   «По поводу пыток Реддвей, конечно, шутит», – подумал Турецкий почему-то с тоской. Нет, это не была тоска по скорым и однозначным решениям. Пыточные методы были отменены в свое время не столько из соображений гуманности, хотя и она имела место, сколько из стремления добиться истины.
   Боль лишает человека разума – это общеизвестно. Под пытками человек может сознаться даже в том, чего не совершал.
   Но и эти мысли наводили тоску на Турецкого.
   Как только раскрутилось дело, он почувствовал некий подвох в самом сочетании событий. Он еще не мог четко для себя определить, в чем этот подвох заключается, поэтому перетасовывал события и так и этак – пусто. Но сыскарская душа Турецкого так и ныла – ох, все тут нечисто, все тут с изнанкой, все – перевертыши.
   Даже то, что задание, которым они сейчас занимались, исходило с самой, как говорят журналисты, вершины политического олимпа, было неспроста. Конечно, терроризм – вопрос мирового значения, конечно, именно для борьбы с ним и была создана их команда. Но почему-то их не позвали на недавние громкие акты, а попросили сюда, в Израиль, где терроризм процветает и так же привычен, как ночь, где им вплотную и небезуспешно занимается израильская контрразведка. Зачем еще нужен здесь «Пятый уровень»?
   Турецкий, конечно, учитывал и тот возможный мотив, который был высказан ему и Реддвею, когда они получали задание:
   – Вы и так засиделись без дела, пора начинать…
   Но Турецкому этот мотив казался весьма зыбким, он-то ведь просто знал: ничего в этом мире не делается просто так. И чем легче кажется начало, тем сложнее будет финал.
   Первой допросили блондинку, в гражданском паспорте которой значилось – Мойра Перес. По словам Мойры, она познакомилась с Бустумом два дня назад, на презентации строительной фирмы «Ширак» в международном выставочном центре, но он представился иначе – просто Рашидом. Рашид пригласил ее отужинать в ресторан, но в тот день она пойти не могла, и они договорились перенести свидание.
   – А что в этом особенного? Не понимаю, в чем меня обвиняют.
   – Пока что вас никто и ни в чем не обвиняет, – успокоил ее Турецкий. – Что вы делали на презентации?
   – А какое это имеет значение?
   – Большое.
   – Меня привела одна подружка, она переводчица, была закреплена за делегацией французов.
   – Как зовут подружку?
   – Вот только не надо ее сюда вмешивать!
   – Позвольте нам самим разобраться, кого вмешивать, а кого – нет.
   – Ну прошу вас!… Умоляю! Она же не виновата, что Рашид положил на меня глаз!
   – Кто вы по профессии?
   – Я? – замялась Мойра. – В общем-то никто. Я еще учусь в колледже…
   – И вы явились на презентацию, чтобы хорошо провести время и, быть может, завести полезные знакомства?
   – Быть может, завести полезные знакомства, – опустив глаза, повторила блондинка.
   – Сколько вам лет?
   – Семнадцать… Будет…
   – Я еще раз повторяю, вы меня с кем-то спутали! – нервничал задержанный бородач. – Никакой я не Бустум! Я Рашид Тюркильмаз, генеральный директор строительной компании «Ширак»! Не знаю никакого Бустума! Я уважаемый всеми человек, спросите об этом кого угодно! Вы не имеете права устраивать этот мерзкий допрос! Я требую адвоката, и немедленно! Что вы мне тычете в лицо этот снимок? Это не я! Да, похож… Но не я, клянусь Аллахом!… Да меня вообще не было в Тель-Авиве, я прибыл сюда только на следующее утро после взрыва! Можете проверить, я летал по делам в Париж, останавливался в номере люкс отеля «Кемпински». Далась вам эта Мойра! Я уж не знаю, что она там натворила, мы с ней знакомы всего ничего. Впрочем, я подозревал, что с девчонкой не все чисто… Зачем вы меня фотографируете?
   – Это формальность, отнеситесь к ней спокойно. – Чем дольше Турецкий говорил с бородачом, тем тверже убеждался в том, что совершил ошибку. К сожалению, Эмма Томпсон все же не была волшебником…
   Пока шел допрос, ребята навели все справки. Выяснилось, что Рашид Тюркильмаз – вполне реальное лицо, имеет свой законный и очень прибыльный бизнес, ни разу не привлекался к суду, исправно платит налоги, два дня назад проводил презентацию своей фирмы, на которую съехался чуть ли не весь бомонд Тель-Авива.
   А вскоре в кабинет заглянул Джек Фрэнки. Покручивая пуговицу джинсовой рубахи, он свободной рукой поманил Турецкого.
   – Что у тебя? – Александр вышел в коридор и плотно прикрыл за собой дверь.
   – Только что отпечатали фотографию задержанного, и я сравнил ее со снимком настоящего Бустума.
   – Значит, этот не настоящий?
   – Ничего общего.
   – Но он же похож на Ахмета как две капли воды!
   – Вам просто хотелось, чтобы он был похож… – Фрэнки испытующе посмотрел в глаза Турецкому. – Обознатушки-перепрятушки, надо все начинать с начала…
   Снова вышли на агента, теперь он был несколько многословнее:
   – Он все еще там, – сказал по рации неопределенного пола человек. Дешифратор убирал какие бы то ни было отличительные признаки человеческого голоса.
   – Но мы тщательнейшим образом проверили всех посетителей, и среди них…
   – Человек, которого вы ищете, изменил свою внешность.
   – Опишите его.
   – Гладко выбрит, волосы каштановые, уложены на прямой пробор. Нос короткий и прямой. Здесь у него губы тонкие, злые, а теперь пухленькие и добродушные. Носит контактные темно-зеленые линзы. Выглядит на тридцать.
   И тут Турецкий явственно увидел перед собой молоденького официанта, который держал над головой трясущиеся от страха руки и спрашивал срывающимся тонким голоском: «Это ограбление?» Гарджулло шикнул на него, и парень засеменил на кухню. Ну конечно! Белый пиджак и галстук-бабочка – униформа официантов! Вероятно, именно он обслуживал столик Рашида и его новой знакомой, подливал им вино в красивые бокалы.
   К часу ночи в ресторане не осталось ни одного посетителя, засобирался и обслуживающий персонал. Тушили настольные свечи, использованные скатерти сбрасывали в корзины, уборщики подметали пол.
   – Клиент надевает плащ, – передали из автомобиля наружного наблюдения, припаркованного против ресторанных окон.
   – Не пропустите, – откликнулся Джек Фрэнки. – Остальные на местах?
   Девятнадцать агентов, перекрывавших все дороги и закоулки, ведшие от ресторана, подтвердили готовность номер один. Куда бы клиент ни направился, надежный «хвост» ему обеспечен.
   Начал накрапывать мелкий дождик. Официант вышел из дверей отеля под козырек, закурил и, натянув на голову плащ, заспешил к стоянке. Несколько минут он сидел в стареньком «форде», прежде чем выбросил окурок в окно и запустил двигатель.
   – Третий и Пятый, клиент движется в вашем направлении, – вел командование Джек, не отрывая взгляда от монитора. – Приготовьтесь. Одиннадцатый, доведите его до развилки и бросайте.
   Старенький «форд» остановился на перекрестке у светофора, пропуская переходившего дорогу пьянчужку. Дядечку мотало из стороны в сторону, он еле держался на ногах и, желая сохранить равновесие, даже уперся рукой в капот автомобиля.
   – Проходи, проходи, забулдыга! – прикрикнул на него водитель. – Алкоголик чертов!
   Затем он терпеливо дождался, когда вспыхнет зеленый свет, и покатил в сторону пригорода.
   – Маяк закреплен, – посмотрев ему вслед, пьянчужка поднес к губам левое запястье.
   – Одиннадцатый, не гоните так! – Джек ощутил, как по его виску скатилась струйка пота. – Мы теперь получаем четкий сигнал, он теперь никуда не денется! Пусть красный «шевроле» обойдет вас! Вот так, хорошо…
   Именно в этот момент Цахис взломал наконец мудреную защиту главного компьютера «Палас-отеля» и проник в директорию «Сотрудники». Через пару секунд из принтера выпорхнул бумажный лист с отчетливым портретом искомого официанта и скудной дополнительной информацией: «Бениамин Голдсмит, 29 лет. Проживает по адресу: площадь Габима, 17. Тел.: [phone]».
   – Бригаду на Габима! – закричал в микрофон Фрэнки и переключил канал: – Слухачи! Вам подвалило работенки! Быстренько подключитесь к этому номеру. Цахис, продиктуйте…
   Но «форд» упрямо двигался в противоположном направлении. Дабы не привлекать к себе внимания, «хвосты» менялись через каждые пятьсот метров.
   Преследование продолжалось до тех пор, пока клиент не пересек черту города. Как назло, шоссе в это позднее время суток было пустынно.
   – Всем отбой! – объявил Джек. – Теперь нам помогают ребята из НАСА. Только бы облака все небо не заволокли… Вызываю Турецкого!
   – Турецкий на проводе.
   – Он уходит к Рамат-Гану!
   – Ясно, вылетаем. Держи нас в курсе.
   Группа стремительно погрузилась в армейский вертолет, выкрашенный в цвета службы противопожарной безопасности, и взмыла над городом. За штурвалом сидел Марио Гарджулло. В его задачу входило лететь на максимальной высоте, чтобы на земле не было слышно шума лопастей.
   А американский «метеорологический» спутник, оснащенный мощнейшими приборами слежения, с периодичностью пятнадцать секунд выдавал Фрэнки увеличенное в миллионы раз изображение указываемого маяком участка.
   – Он свернул с главной дороги! Через четыре километра уткнется в тупик!
   – Что там? – сквозь помехи в наушниках пробивался голос Турецкого.
   – Что-то вроде нашего Беверли-Хиллз, райончик для богатеньких, сплошные особняки с бассейнами, асфальт шампунем моют! Въезд и выезд только по этой дороге! У вас есть минут семь-восемь!
   – Мы постараемся обогнать его! – И Александр хлопнул по плечу Гарджулло: – Садимся!…
   «Форд» проехал в конец улицы и припарковался у высокого белокаменного забора, который со всех сторон ограждал шикарный, выполненный под античную старину особняк. Его фасад украшали мощные колонны, у лестницы восседали мраморные львы. Сквозь плотные занавеси в окнах на самом верхнем, третьем этаже пробивался слабый свет.
   Официант вышел из автомобиля, приблизился к воротам, задрал голову к торчавшей над забором видеокамере и властно произнес:
   – Откройте. Это я.
   Через мгновение ворота бесшумно распахнулись.
   Поеживаясь от холода, он зашагал по идеально выметенной дорожке к особняку, когда его окликнули:
   – Господин, постойте!…
   Он медленно обернулся. Перед ним стояла худенькая, стройная девушка в легкомысленном, промокшем до последней нитки платьице. Пытаясь скрыться от дождя, она держала над головой полиэтиленовый пакет. Это выглядело так смешно и нелепо…
   – Кто вы такая? – разозлился официант. – Что вам от меня нужно?
   – Я поймала машину и попросила водителя отвезти меня в Хайфу, – клацая зубами, затараторила девушка. – У меня совсем не было денег, а он согласился бесплатно… Он мне показался таким интеллигентным и совсем не опасным, иначе бы я никогда к нему не села. Он был в очках… А едва мы отъехали, он начал ко мне приставать… Ну, я закричала, даже пришлось укусить его. Тогда он завез меня в эту дыру, выбросил из машины, да еще обозвал… Но вы не подумайте, я не какая-нибудь… Мне просто очень нужно в Хайфу, у меня там дедушка женится.
   – Дедушка женится? – непонимающе вскинул брови официант.
   – Не верите? – рассмеялась девушка. – Никто не верит! А это действительно так! Ему уже семьдесят девять, а его новой жене только-только тридцать исполнилось. Представляете, какая любовь?
   – Ничем не могу помочь.
   – Но я не прошу у вас денег! Только довезите меня до главного шоссе! Я даже не знаю, где нахожусь!
   – Простите, но у меня нет ни времени, ни желания возиться с вами. Обратитесь за помощью к кому-нибудь другому.
   – К кому?
   – Это меня не волнует. – И он быстрым шагом направился к особняку.
   – Ахмет!
   Конечно, все надеялись на то, что это был именно Бустум. Конечно, все ждали от него реакции на оклик, но никто и предположить не мог, что она окажется столь мгновенной.
   Затаив дыхание, Барагин держал его в прицеле снайперской винтовки и в любой момент готов был спустить курок, но Ахмет, резко крутанувшись на каблуках, выстрелил первым.
   Беспомощно раскинув руки, Марго отлетела за ворота и еще несколько метров кубарем катилась по мокрой земле…
   На какую– то долю секунды на Барагина нашел столбняк, и этого хватило Бустуму, чтобы в три прыжка преодолеть расстояние до лестницы.
   – Нас предали! – истошно кричал он. – Огонь! Открывайте огонь!
   Он не успел добраться до спасительной двери, Барагин залепил ему точнехонько в затылок. Ахмет сложился пополам и замер, ткнувшись головой в раскрытую пасть мраморного льва…
   Но на третьем этаже услышали предсмертный вопль своего вожака. Округу огласил звон разлетающегося вдребезги стекла, и из всех окон панически в разные стороны потекли нескончаемые ручейки трассеров.
   Гарджулло, Мамонтов и Турецкий ответили им слаженным трехствольным хором, после чего, заменив опустошенные рожки, выдали вторую арию.
   Противник заткнулся, но лишь на мгновение, требуемое для перезарядки. И снова потекли ручейки, но на этот раз более целенаправленно, заставив агентов серьезно укрыться за забором.
   – Что делать? Если мы полезем на рожон, они нас перебьют поодиночке! – Мамонтов пытался переорать визгливую болтовню автоматных очередей. – Нас шестеро, мы не сможем их взять в кольцо!
   – Кажется, уже пятеро… – Гарджулло растерянно наблюдал за тем, как Кати Вильсон оттаскивала Марго подальше от простреливаемого участка, как переворачивала ее на спину, вынимала из накладного кармашка брюк шприц, наполненный противошоковым препаратом, и всаживала иглу в плечо…
   К счастью, специальный пуленепробиваемый материал, из которого было сделано платье, сдержал удар. Пуля прошила его насквозь, но, потеряв убойную силу, застряла чуть выше левой груди.
   – Я жива?… – Марго приоткрыла глаза.
   – Жива, жива! – По щекам Вильсон катились крупные слезы. – Мальчики, она жива!
   – Будто огромный шмель укусил, – морщилась от неожиданно нахлынувшей на нее боли Марго.
   – Потерпи, милая. – Кати уже обхватывала пулю лапками пинцета. – Сейчас тебя такой шмель укусит, какого ты в жизни не видывала…
   – Что у вас там происходит? – Реддвей выхватил у Фрэнки наушники. – Турецкий, немедленно доложить!
   – Мы накрыли их гнездо! Но подобраться пока не можем!
   – Почему? Какие проблемы, черт бы вас побрал!
   – Они в укрытии, а мы на открытом пространстве! Путь к особняку один – через ворота! Перелезать через забор – значит становиться живой мишенью! У них целый арсенал! Поливают, как из шланга! Тут никакие хитрости не помогут!…
   – Придумайте что-нибудь! – взмолился Питер. – Подмога уже вылетела! Ни один гад не должен улизнуть, это вы поняли?
   – Поняли!…
   – Выполнять!…
   – Есть! – Вырубив рацию, Александр с размаху забросил ее в кусты. – Легко устроился, тыловая крыса! Каждый может сидеть в теплом бункере и давать ценные указания, много ума не надо!
   – Видели, как я его снял? – дико хохотал подбежавший к ним Барагин. – Первым же выстрелом!
   – Успокойся! – схватил его за грудки Гарджулло. Он вдруг заметил, что Николай уже находится на той грани, которая отделяет исполняющего воинский долг офицера от обыкновенного убийцы.
   – Чего мы ждем? – с трудом сдерживался и Мамонтов. – У каждого из нас по гранате в подствольнике. Долбануть залпом, поджарить их всех, как грешников в аду!
   – И тем самым отрезать все концы? – Турецкий перезарядил свой автомат и щелкнул затвором. – Нельзя! Все, что угодно, но только не это!
   – А что ты предлагаешь? Переть напролом?
   Турецкий закинул в рот сигарету, щелкнул зажигалкой, несколько раз глубоко затянулся и, положив ладонь на плечо Барагину, произнес:
   – Коля, многое будет зависеть от тебя. Ты должен будешь нас прикрыть. А мы, как правильно заметил Жора, попрем напролом.
   – Это безумие… – прошептал Мамонтов.
   Ответный шквальный огонь велся из пяти черных оконных квадратов. Как в биатлоне – пять мишеней, которые надо поразить на одном дыхании. Раз промахнешься – штрафной круг. Но жизнь ведь не спорт. В жизни штрафным кругом не отделаешься…
   – Я готов! – решительно произнес Барагин, прилаживая к снайперской винтовке автоматный рожок.
   Он взял в прицел правое крайнее окно. Пуля легла в самый его центр, и чья-то темная неясная фигура отчаянно дернулась, всплеснула руками, безжизненно перекинулась через подоконник.
   – Вперед! – Турецкий со всех ног бросился через лужайку, а вслед за ним сорвались с места Мамонтов с Гарджулло.
   Они бежали, низко пригнувшись к земле, пораженные единственной мыслью-вирусом – только бы достичь «слепой» зоны, только бы добраться до дверей.
   А Николай давил и давил на спусковой крючок, резко переводя ствол винтовки с окна на окно и не позволяя обитателям особняка высунуться хотя бы на мгновение. Лишь когда краем глаза заметил, что ребята, целые и невредимые, взбежали по лестнице, он покинул позицию, откатился в сторону и еще долго потом лежал на спине, тяжело дыша и матерясь на чем свет стоит. Такого нервного перенапряжения он никогда прежде не испытывал…
   Первый этаж, представлявший собой огромный сплошной холл, был чист – Турецкий, Мамонтов и Гарджулло ощупали лучиками лазерных прицелов каждый его уголок.
   Прикрывая друг друга, они осторожно поднялись по винтовой лестнице на этаж выше и оказались в начале длинного коридора, вдоль которого тянулись два ряда дверей.
   – Кажется, здесь нет ни души… – проговорил Георгий. – Нас бы уже давно встретили…
   – Нет, тут что-то не так. – Марио по-кошачьи двигался по коридору. – Это похоже на ловушку…
   – Без паники, – сказал Турецкий. – Тут радоваться надо. Разве плохо, когда в нас не стреляют?
   – Плохо… Уж лучше бы стреляли… – Мамонтов распахнул ногой первую дверь и, держа автомат в вытянутой руке, ласточкой влетел в комнату.
   Но меры предосторожности оказались напрасными – помещение сияло пустотой и голыми стенами, в нем не было и намека на какой-нибудь предмет мебели. Георгий поднялся, потер ушибленное при падении колено и в сердцах сплюнул:
   – Дикари, мать их! Мне бы такой домишко, я бы из него конфетку сделал!
   Похожая картина обнаружилась и в других комнатах, совершенно неприспособленных для жилья. Даже в ванной и туалете вся сантехника была с корнем выворочена, из пола торчали обрубки железных труб.
   Была у особняка и еще одна странность, заключавшаяся в отсутствии лестницы, которая должна бы связывать второй и третий этажи. Пустячок, но как люди Бустума забрались под крышу?
   – Не знал, что эти звери умеют летать, – Гарджулло удивленно оглядывался. – Какого черта? Ничего не понимаю! Объясните же кто-нибудь!…
   – Здесь где-то должна быть скрытая панель. – Турецкий прошел в конец коридора и начал прощупывать стену.
   – Какая еще панель?
   – Управление лифтом. Наверняка на третий этаж поднимается лифт.
   Над их головами вновь проснулись затихшие было автоматы, заухали, застрекотали.
   – Проснулись, голубчики… – смачно сплюнул на пол Гарджулло.
   – Так и есть! – воскликнул Турецкий.
   – Осторожно! – Мамонтов опасливо рассматривал кнопку, вделанную в стену и сливающуюся с ней по цвету. Тонкая работа – если не искать целенаправленно, то случайно заметить этот маленький кругляшок невероятно сложно. – А вдруг они ее заминировали?
   – Двум смертям не бывать, – проговорил Александр и, прежде чем Георгий с Марио успели его остановить, надавил пальцем на кнопку.
   И в следующий момент за их спинами раздался короткий зуммер. Они резко обернулись, вскинули автоматы. Ложная тревога, коридор был по-прежнему пуст.
   – Я же говорил, не надо было к ней прикасаться! – взволнованно произнес Георгий. – Что это пискнуло?
   – Сейчас выясним. – Александр заглянул в ближнюю комнату, после чего поманил к себе товарищей. – Полюбуйтесь, последнее чудо техники…
   Прямоугольный кусок стены бесшумно отъехал вглубь, и в образовавшейся пустоте вдруг начали тускло перемигиваться лампочки.
   – Ха, это же шахта! – будто не веря своим глазам, глуповато улыбнулся Гарджулло.
   Лифт недвижно завис между этажами.
   – Кажется, он сломан… – задрав голову, проговорил Турецкий. – Быть может, шальная пуля перебила какой-то кабель.
   – Так вот почему они не спускаются! – наконец дошло до Мамонтова. – Хотели уберечь себя от непрошеных гостей – и сами же оказались в клетке!
   – Тихо! – поднял руку Гарджулло. – Слышите?
   Из шахты доносились приглушенные мужские голоса. Говорили по-арабски.
   – И что теперь? – ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Мамонтов.
   – Торопиться нам некуда, – пожал плечами Турецкий. – Пропустить мы их не пропустим – единственный выход через эту шахту.
   – Братцы, подкрепление прибыло! – Рация Марио разразилась радостным барагинским воплем. – Человек двести на бронетранспортерах! Они уже окружили особняк со всех сторон, ждут вашей команды!
   – Передай им, пусть еще подождут, – поднес рацию к губам Турецкий.
   – Только не вздумай и ее расколотить, – предупредил его Гарджулло.
   – Сколько? Пять минут? Десять?
   – Я дам сигнал. А пока попробую провести с этими милыми ребятками нравоучительную беседу. – Александр вернул рацию Марио, после чего сложил ладони рупором и прокричал по-арабски: – Эй, вы! Бросайте оружие и с поднятыми руками подходите к окнам! В вас не будут стрелять!
   Чей– то хриплый голос ответил сверху что-то гадкое, но что именно -не разобрать, можно было только догадываться.
   – Хватит разыгрывать из себя смельчаков! Чего вы добиваетесь? Смерти? Вы ее получите, если немедленно не…
   Турецкий вынужден был оборвать свою речь на полуслове и отскочить от шахты – сверху начали стрелять. Несколько пуль с визгом пробили насквозь дно лифта.
   – Странно, что они не догадались сделать это раньше, – хмыкнул Гарджулло. – При большом желании этот лифт можно было бы раздолбать в щепки. А с виду вроде как железный…
   – При большом желании можно было и с крыши спрыгнуть, – уточнил Мамонтов.
   – Однако же не спрыгнули…
   – Вот именно. Почему? Боятся, что их всех почикают?
   – Так ведь в любом случае почикают…
   Прикрываясь широкими бронированными щитами, солдаты медленно, но верно сжимали вокруг дома плотное кольцо, приближались к его стенам все ближе и ближе. Осажденные отчаянно отстреливались, но что толку? Пули отскакивали от брони.
   – Даю вам пять минут на размышление! – объявил по громкоговорителю Беркович. – Через пять минут вы будете уничтожены!
   – Куда они так спешат? – недовольно проворчал Мамонтов.
   – Это они нас предупреждают, мол, выходите, сами справимся, – предположил Гарджулло.
   – Вызови Берковича, – попросил Турецкий.
   – Беркович на связи! Ребята, вы свое дело сделали, теперь пришел наш черед! Выходите, мы вас прикроем!
   – Какой у вас план?
   – Будем брать штурмом.
   – Но нам нужны живые люди, иначе вся операция потеряет смысл!
   – Кто-нибудь да выживет, – резонно заключил Беркович.
   – И как не зауважать этих фанатиков? – вполне искренне проговорил Марио. – Против них бросают целую армию, а им хоть бы хны!
   – Точно, как в фильмах про партизан, – продолжил его мысль Турецкий. – Я, когда маленький был, жутко любил такие фильмы смотреть. Особенно жалко было, когда последний оставшийся в живых партизан обматывал себя гранатами и якобы выходил сдаваться в плен. А потом подрывал себя вместе с фашистами.
   Не сговариваясь, Георгий и Марио многозначительно посмотрели на Александра.
   – Обматывались гранатами? – тихо переспросил Мамонтов.
   – И подрывали себя вместе с фашистами… – Глаза Гарджулло расширились. – Тебе это ничего не напоминает?
   – Черт побери… – присвистнул Турецкий. – Еще как напоминает! Уходим, быстро! Полковник, вы слышите меня? Отводите людей!