Нгвено Хилари. Люди из Претории

   – В помещении.
   – Тогда прихвати вспышку.
   Проныра установил на камеру лампочку и щелкнул затвором:
   – Порядок!
   – Чтоб кадры в фокусе были. Брака не прощу.
   – Я и сам себе не прощу, – сказал Проныра, направляясь к двери.
   В городском морге служитель твердил, что получил строгий приказ никого не пускать в помещение до прихода патологоанатома.
   – Ну-ну, – развел руками Проныра. – Я зашел только сказать тебе, вчера ты ошибся.
   – Ошибся?
   – Ты говорил, что европейцев у вас нет.
   – Конечно, нет, – повторил служитель. – Я верно вам сказал: белого трупа у нас давным-давно не было.
   – Ты говорил, несколько недель.
   – Правильно, несколько недель, – подтвердил служитель. – И последний мне хорошо запомнился. Весь раздулся...
   – Не надо мне подробностей, брат, – прервал его Проныра. – Так вот, насчет белого трупа, – сказал он, указывая в сторону внутренних помещений морга. – Ты, значит, уверен, что его нет?
   – Уверен. Вчера еще вам было сказано – нет!
   – А хочешь, поспорим на сто шиллингов, что он там?
   – Пели ваши денежки, мистер репортер.
   – Хорошо. Раз ты так уверен, тебе нечего терять, – сказал Проныра. – Пойдем проверим.
   Служитель отрицательно замотал головой:
   – Вы ждите здесь. Сам проверю.
   – Э, нет, брат, – не согласился Проныра. – Я сотню поставил. Хочу своими глазами убедиться.
   – Так и быть, проверим вместе.
   Они шли от одного стального ящика к другому, и служитель поочередно выдвигал их.
   – Ну, что я вам говорил? Нет белого, – торжествующе восклицал он каждый раз.
   Проверив примерно дюжину ящиков, они подошли еще к одному, без бирки на передней стенке и слегка приоткрытому. Служитель потянул его на себя. В ящике лежало тело, и ноги у него не были черными. Пока пораженный служитель выдвигал ящик до конца, Проныра приготовил камеру.
   – Ну и ну! – сказал служитель, не в силах справиться с изумлением. – Каким же манером он сюда попал?
   – Ночью привезли, – пояснил Проныра, нажимая спуск.
   – Кто привез-то?
   – Полиция.
   – А покойник кто?
   – Сам еще не знаю.
   Проныра кончил снимать и наклонился, чтобы рассмотреть мертвеца. Сомнений не было – перед ним лежал европеец из "Хилтона". Правда, без темных очков, но по-прежнему в голубом костюме с кровавыми пятнами на вороте. На лице ран не было. По всей видимости, пуля пробила шею, потому что в других местах на одежде следы крови отсутствовали.
   Служитель пришел в себя и задвинул ящик.
   – Пожалуй, вам лучше уйти отсюда, – сказал он.
   – Твоя правда.
   У выхода Проныра обратился к служителю:
   – Проиграл ты пари.
   – И да, и нет.
   – Это как же?
   – Вы правы – сегодня там есть белый труп, но вчера его не было, как я и говорил. Но спор есть спор. – И он полез в карман за деньгами.
   – Не надо, – остановил его Проныра. – Оставим до следующего раза.
   По пути из морга у поворота на Нгонг-роуд Проныра заметил два полицейских автомобиля, ехавших ему навстречу. Он взглянул на часы: восемь тридцать. Так вам и надо, лежебоки, подумал он. Встали бы раньше – могли бы оставить дотошного репортера с носом, но поленились – и теперь я все ваши секреты знаю.
   Ворвавшись к фотографам, Проныра швырнул камеру Якубу.
   – Заставь-ка своих ребят тут же проявить и отпечатать, – приказал он.
   – Слушаюсь, сэр, – поклонился Якуб. – Если, конечно, есть что проявлять.
   Проныра молча проглотил шпильку. Он спешил повидаться с редактором.
   – Мне доложили, что ты пытался вечером задержать выпуск, – начал мистер Хамиси.
   – Вы суть дела знаете?
   – История недурна, Нельсон, одного только в ней не хватает.
   – Одного белого трупа?
   – Верно.
   – Он сейчас в городском морге, – сказал Проныра. – У меня на всякий пожарный и снимки есть.
   – Где они?
   – В бачке с проявителем. Будут готовы через четверть часа. Теперь наконец можно писать статью?
   Редактор запыхтел трубкой:
   – Нельсон, до публикации мне необходимо узнать мнение полиции или органов безопасности.
   – О господи! Ничего хорошего от них ждать нельзя. В лучшем случае они скажут: от комментариев воздерживаемся, в худшем – запретят печатать "по соображениям безопасности".
   – Нельсон, – сурово сказал редактор, – ты репортер и занимайся репортажами. А за мной оставь право решать, давать материал или нет. Потрудись сейчас же выяснить мнение полиции и Особого управления и попроси Якуба принести мне снимки, как только будут готовы.
   Как и ожидал Проныра, полиция отказалась от комментариев, а Эдвард Вайгуру из органов безопасности строго его отчитал.
   – Нельсон, ты сам не понимаешь, куда тебя занесло, – сказал Вайгуру, когда Проныра позвонил ему. – Послушай, ты меня знаешь, будь в этом деле хоть что-нибудь интересное, я первый известил бы прессу, не так ли?
   – Эдвард, плевать мне на прессу, – ответил Проныpa. – Я забочусь лишь о читателях "Обсервера" и что-то не припомню случая, когда бы ты сообщил мне об интересном дельце по своей воле. Из тебя приходится выдавливать сведения по капле. Прямо отвечай – скажешь мне правду или нет?
   – Ничего интересного ни для тебя, ни для прессы, Нельсон, нет, – повторил Вайгуру. – Вы, как обычно, склонны делать из мухи слона.
   – Послушай, Эдвард, ученый-беглец из Южной Африки вверяет вам свою жизнь. Его убирает южноафриканский агент, да еще чернокожий, проникнув в номер под видом официанта. Ночью вы перевозите тело в морг...
   – Кто тебе все это рассказал?
   – Какая разница? Странно все это, а для газетчика – прямо находка!
   – Нельсон, это опасная болтовня. Нет никакого ученого-беглеца. Есть только цепь злополучных совпадений.
   – Как тебе угодно, Эдвард, – сказал Проныра.
   – Что это значит?
   – То, что ты слышал: как угодно. "Нет никакого ученого-беглеца, есть только цепь злополучных совпадений", "Мы стараемся раздуть историю сверх всякой меры". Хочешь еще что-нибудь добавить, прежде чем я повешу трубку?
   – Только одно, Нельсон.
   – Слушаю.
   – Не встревай в это дело. Не старайся стяжать на нем лавры. Не встревай, говорю тебе.
   Проныра повесил трубку.
   Он, разумеется, не внял предостережениям Вайгуру. Редактор дал "добро", и Проныра после краткого мига мучительных колебаний по поводу Шэйна сел и написал статью: динамичную, страстную, сенсационную – словом, такую, какими он завоевал признание своих читателей. Статья содержала недвусмысленный редакционный комментарий: насколько надежен механизм службы безопасности в Кении, если можно так просто убить беглеца из Южной Африки, находившегося под ее охраной? Как проморгали власти южноафриканского агента, который действовал в стране под видом певца и убил ученого?
   Статья появилась на первой странице вместе со снимками ученого, сделанными в аэропорту. Как обычно, под заголовками была напечатана фотография самого Проныры.
   На следующее утро в половине восьмого, когда Проныра только приступил к завтраку, к нему в квартиру позвонили. Не успел он отпереть дверь, как в комнату влетела Лора Ванджику с номером "Обсервера". Швырнув газету на стол, она села и с минуту молча смотрела на Проныру, потом спросила:
   – Как же ты мог?
   – Лора, хоть ты и была с Шэйном на короткой ноге, ты могла всего этого и не знать, верно ведь?
   – Он не агент – головой ручаюсь!
   – Ты повторяешься, – сказал Проныра. – Тогда почему он отправил на тот свет сбежавшего ученого?
   – Не знаю, но он не агент. Много может быть причин. Тебе неизвестно, что было с ним в Южной Африке до приезда сюда. Наконец, если он агент, зачем ему убивать ученого? Он бы охотился за документами, которые пропали. Ну-ка, объясни это!
   – Возможно, он пытался выкрасть документы, но не сумел. Его ранили раньше, чем он смог завладеть ими. Почем мне знать?
   – Вот это точно – ничего ты не знаешь.
   – А как продвигаются твои поиски?
   – Вчера вечером я снова была в его квартире. Он туда не возвращался.
   – Откуда ты знаешь?
   – У меня есть ключ – зашла и осмотрела.
   – Ясно.
   – И в клубе "Холлиан" его вчера не было. Я провела там почти весь вечер. Ждала его.
   – Лора, ради всего святого, уясни себе – это факт, что Шэйна ранили в "Хилтоне" и сейчас он в руках кенийской полиции. Какого дьявола мне врать? Чувствую я: полиция или агенты безопасности охраняют его как зеницу ока. Не дадут ему умереть и не подставят под пулю, потому что хотят задать ему миллион вопросов, которые помогут им разгромить южноафриканскую шпионскую группу, орудующую в Кении.
   – О господи! Говорю тебе, Шэйн не шпион!
   Раздался телефонный звонок. Проныра пошел в спальню, где стоял аппарат. Возвратившись, он сказал:
   – Кажется, статья взбесила не только тебя.
   – Кто звонил?
   – Из Особого управления. Требуют, чтобы я сию минуту к ним явился.
   – Фамилия – Наэта, Нельсон Наэта из "Обсервера", – сказал Проныра клерку в бюро пропусков кенийского Управления безопасности.
   – Да-да, мистер Наэта, – ответил клерк. – Начальник ждет вас.
   – Вот как, сам начальник! – удивился Проныра.
   По телефону Вайгуру ничего не сказал о встрече с начальником управления. Вайгуру вообще мало что сказал. В сильно приглаженном виде брошенная им в трубку фраза звучала примерно так: "А ну-ка к нам, живо!" Проныра вздохнул.
   Автоматическая задвижка на двери позади стола клерка щелкнула, и дверь отворилась.
   В приемной перед кабинетом начальника управления сидел Эдвард Вайгуру, а рядом с ним – редактор Хамиси, по обыкновению попыхивая трубкой.
   – Нельсон, на этот раз мы, кажется, влипли по-настоящему, – сказал Хамиси.
   – Говорил тебе, не встревай, – напомнил Вайгуру.
   – Если бы я ждал вашего разрешения, статья успела бы мохом обрасти, – сказал Проныра. – Статья хороша и в основном опирается на факты. Нечего сваливать на прессу собственные промашки.
   – Куча дерьма – вот что такое твоя статья!
   Дверь в кабинет начальника управления приоткрылась.
   – Можете заходить, господа, – сказал чиновник.
   Проныра еще не уселся на стул, а начальник уже начал:
   – Так. Из какого пальца вы высосали эту бредовую историю об убийстве в "Хилтоне" ученого-беглеца из Южной Африки?
   Проныре случалось встречаться с начальником управления и прежде. Человек он был крутой, любивший наводить страх на репортеров, которые совали нос в вопросы безопасности. Но Проныру нелегко было запугать. Он взглянул на своего редактора и спросил:
   – Ведь я не обязан отвечать на этот вопрос, верно?
   – Нет, совсем не обязан.
   Проныра откинулся в кресле. Вот это ему нравилось в Хамиси. Редактор сам не робкого десятка и всегда заступается за своих сотрудников.
   Начальник управления повернулся к Эдварду Вайгуру:
   – Вайгуру, объясни господам, что там у них неладно с их статейкой.
   Вайгуру откашлялся:
   – Главная ошибка в том, что убитый европеец не имеет никакого отношения к сбежавшему из Южной Африки ученому.
   У Проныры отвалилась челюсть.
   – Пару дней назад, – продолжал Вайгуру, – из Замбии нам сообщили, что южноафриканский беглец хочет получить убежище в Кении и разрешение на проезд в Европу. Нас запросили, окажем ли мы ему необходимую помощь. Мы читали о докторе Эразмусе в южноафриканской прессе, но замбийский источник оставил нам слишком мало времени для подготовки к встрече ученого. Мы узнали, каким рейсом он прибывает, только за два часа до приземления в Найроби. Мы организовали надлежащую проверку самого источника, но времени было в обрез, и нам ничего не оставалось, как встретить человека, который соответствовал приметам, переданным из Замбии. По нашему мнению, "Хилтон" был вполне подходящим местом на те несколько дней, которые были нужны для организации его переброски в Европу. Первое, что мы сделали, – это сфотографировали прибывшего и взяли у него отпечатки пальцев. Нас уведомили, что он везет с собой важные научные документы. Мы попросили его передать их нам на хранение, что он и сделал. Мы отправили его фотографию по телеграфу нашим людям в Лондон для проверки личности. Словом, действовали по заведенному порядку. Но тут этот музыкантишка...
   – Шэйн?
   – Его настоящее имя Лабан Кхакхетла, – сказал Вайгуру. – Он появился, как черт из коробочки, и продырявил нашего гостя!
   – Значит, он действительно южноафриканский агент? – спросил Проныра.
   – Вовсе нет. В тот же день нам сообщили по телексу из Лондона, что убитый определенно не доктор Эразмус. А вчера вечером специалисты в университете установили, что, хотя документы и носят научный характер, ничего секретного в них нет – ничего такого, о чем нельзя прочесть в учебнике по химии для начинающих.
   – Так что же, он мошенник, самозванец? – с недоверием спросил Проныра.
   – Хуже. Его специально нам подсунули. "Подсадная утка".
   – "Подсадная утка"?! – одновременно воскликнули Проныра и Хамиси.
   – Да, "подсадная утка". Эразмус все еще неизвестно где. Должно быть, южноафриканцы полагали, что он изберет именно этот путь. В Найроби, мол, много европейцев, и для белого здесь самое безопасное место. Претория не могла допустить, чтобы Эразмус связался с нашими людьми и оказался у нас под защитой. Южноафриканцам нужно было выиграть время для его поисков. Вот нам и подбросили другого человека – ловко придумано. Пока мы тратим время, охраняя "подсадную утку", они выслеживают настоящего ученого.
   – Умно, – сказал Проныра. – Очень умно.
   – В довершение всего мы выяснили, что замбийский источник вовсе не замбийский, а южноафриканский, – продолжал Вайгуру. – Замбийская разведка подтвердила: никаких посланий они не передавали, никакой южноафриканский ученый-беглец к ним не обращался. Они тоже были настороже – ждали, что Эразмус попадет в Замбию и попросит о помощи.
   – В Замбии уж точно ему бы понадобилась помощь. – Проныра покачал головой. – Ну а насчет Шэйна? С ним что?
   – Это вас не касается, – отрезал начальник управления.
   – Как это – не касается? – вскипел Проныра. – Я намекаю в статье, что он южноафриканский агент. Я должен извиниться перед ним. Он же, черт подери, мой приятель!
   – Разве мы утверждаем, что он не агент? – сказал Вайгуру.
   – Но будь Шэйн на их стороне, он не застрелил бы "подсадную утку", – резонно заметил Хамиси. – Это лишено всякого смысла. Впрочем, нам неизвестно, откуда он получил инструкции. Может, он тоже не знал, что этот парень "подсадная утка".
   – Так вот, – продолжал Вайгуру, – мы хотим докопаться до истины, поэтому и вызвали вас. На карту поставлена жизнь человека. Южноафриканские агенты наверняка идут по следу ученого. Если он в Кении, нашим людям необходимо найти его раньше их. Но мы не сможем работать, если вы будете совать нос куда не следует и печатать статьи о чем попало.
   Проныра чуть не расхохотался: ничто никогда не попадало ему в руки само по себе. Каждую щепотку информации приходится добывать потом и кровью – вот и случаются иногда осечки.
   – Можем ли мы рассчитывать хоть на подобие сотрудничества с вашей стороны? – спросил начальник управления.
   – То, что вы рассказали, еще более невероятно, чем то, что напечатано, – воодушевляясь, сказал Хамиси. – Мы обязаны информировать читателей, как развиваются события в истории с ученым. Нельзя вдруг замолчать и совсем оставить эту тему.
   – Мистер Хамиси, есть много историй, о которых можно и нужно писать, но только не эта, – сказал начальник управления. – От вашей сдержанности зависит жизнь человека.
   Хамиси задумался.
   – Мы готовы сотрудничать, но при одном условии, – сказал он.
   Проныра хотел было возразить.
   – Какое условие? – перебил его Вайгуру.
   – Когда все будет распутано, вы передадите нам исключительное право рассказать об этой истории во всех деталях.
   – Ладно, там поглядим, – сказал начальник управления. – Всего хорошего, господа!
   – Что это вы так быстро сдались? – спросил Проныра, как только они с редактором покинули Управление безопасности.
   – А что мне оставалось, Нельсон? – развел руками Хамиси. – Со статьей у нас накладка вышла. Нам еще повезло – легко отделались. Людям из управления и без нас забот хватает, мы не должны путаться у них под ногами.
   – Но ведь история редкостная! – настаивал Проныра. – Человек, которого и органы безопасности, и пресса принимали за сбежавшего из Южной Африки ученого, оказывается "подсадной уткой". Блеск! Прямо гениальная история!
   – Да, история что надо, Нельсон, но пойми, в данном случае надо подумать о вовлеченных в нее людях. Для них это вопрос жизни и смерти.
   – Забавно слышать это от вас, – криво усмехнулся Проныра. – Только вчера кое-кто говорил мне буквально то же самое.

8

   Черт побери! – думал Проныра. Всего не предусмотришь! Разве мог я догадаться, что белый парень – "подсадная утка"? Все выглядело так убедительно – меры по обеспечению безопасности, отсутствие документов, статья в "Рэнд дэйли мэйл", послужившая отправной точкой... Проныра дивился изобретательности южноафриканской секретной службы. Это она, наверное, инспирировала шумиху в прессе об исчезнувшем ученом, чтобы сбить с толку власти той африканской страны, которая захотела бы помочь беглецу. Мы клюнули на приманку, тратим драгоценное время на охрану "подсадной утки". А южноафриканская разведка выслеживает Эразмуса. Остроумно. Блестяще.
   Претория не предусмотрела единственное – это ход Шэйна. Вспомнив певца, Проныра испытал укор совести. В своей статье он позволил себе несколько прозрачных намеков, из которых можно было понять, что Шэйн тайный агент Южной Африки. Но чем больше размышлял Проныра об этом сейчас, тем менее вероятным ему это представлялось. Почему же Шэйн оказался в "Хилтоне"? Должна же быть причина, и причина веская!
   Проныра подумал о Лоре. Она была уверена, что Шэйн не тайный агент. Очевидно, ему следовало с большим вниманием отнестись к ее чувствам, малость смягчить "профессиональный подход" и принять в расчет то, что Лора и Хамиси назвали бы "человеческим аспектом". Он все равно написал бы примерно то же, но статья могла бы быть более сдержанной, более достоверной и не столь безоговорочной в отношении роли Шэйна в случившемся. Он понимал, что его вывод относительно Шэйна был следствием рассуждений, над которыми в нормальных условиях он только бы посмеялся, и с полным основанием. Человек убивает южноафриканского ученого-беглеца, и, следовательно, убийца – южноафриканский секретный агент! Спору нет, будь этот вывод верным, родилась бы сенсация, достойная Проныры. Однако, если бы он предложил такой абсурдный тезис своему профессору логики на первом курсе, тот не поставил бы ему и единицы. Но где же истина?
   Идя в редакцию, он готовился извиниться перед Лорой, но ее там не оказалось. Он уселся за свой стол и начал просматривать утренние газеты. "Стандарт" дала передовую на пять колонок о приеме президентом делегации одной из провинций. "Нэйшн" преподносила читателям историю об убийстве тещи. Обычно и "Стандарт" и "Нэйшн" поражали в сравнении с "Обсервером" своей занудливостью, и Проныра испытывал от этого законное чувство гордости. Но сегодня причин для ликования не было. Казалось, на скрытом за темными очками лице теперь уже покойного человека застыла насмешка, будто он втайне хохочет над неудачей Проныры, чей портрет красовался под заголовком статьи. Сознание испытанного поражения не покидало Проныру, несмотря на поток поздравлений от коллег по работе. "Отличный репортаж", – сказал главный разметчик. "Классная статья!" – похвалил кто-то еще. О боже! Проныре сделалось не по себе.
   Когда они вернулись из Управления безопасности, редактор сказал Проныре:
   – Нельсон, возвращайся к делу о контрабанде. Статья на эту тему нужна мне теперь еще больше, чем прежде. Забудь об ученом и сосредоточься на солидных статьях.
   Проныра хотел было вставить слово, но, увидев непреклонное выражение лица Хамиси, промолчал. Перед тем как свернуть в коридор, ведущий к его кабинету, редактор добавил:
   – Серия статей о контрабандной торговле маисом должна быть завершена, Нельсон.
   Опять маис, подумал Проныра. Ну и тоска!
   Лора появилась в редакции перед обедом. Проныра сказал ей извиняющимся тоном:
   – Беру все назад.
   Она взглянула на него, не понимая.
   – Все, что я написал о Шэйне. Он не южноафриканский агент. По крайней мере теперь это кажется маловероятным.
   – Я два дня твержу тебе это. – Лора, пожимая плечами, уселась за свой стол. – Впрочем, в данный момент это уже неважно...
   – Тебя не интересует, что произошло в управлении?
   – Откровенно говоря, нет. Что меня сейчас волнует, так это куда они спрятали Шэйна.
   – Полиция или, скорее, Управление безопасности держат его в укромном месте.
   – Ты хочешь сказать, держали.
   – Нет, – возразил Проныра. – Начальника управления моя статья привела в неистовство, и он нас напичкал разными сведениями.
   – Какими, например?
   – Тот белый вовсе не ученый. Южноафриканцы подбросили его, чтобы помешать кенийским властям связаться с Эразмусом прежде, чем он будет разыскан Преторией.
   – Я говорила тебе, что белый парень не ученый, – напомнила Лора.
   Проныра хотел возразить: она ведь не говорила ничего подобного, но сейчас было не время спорить.
   – Следовательно, Шэйн не южноафриканский агент, – сказал он. – Будь он агентом, "подсадную утку" он бы не убил.
   – Чем еще напичкали тебя в управлении? – ледяным тоном спросила Лора.
   – Там всю эту историю разобрали по косточкам. Она даже интересней, чем я думал. Они тоже полагают, что Эразмус может быть уже в Кении, и стараются найти его раньше южноафриканцев.
   – Как насчет Шэйна, Проныра?
   – Да ничего страшного. Он в безопасности, его лечат. Само собой, они собираются допросить его, когда ему полегчает. Понимаешь, он, возможно, и не тайный агент Претории, но наша разведка все равно хочет знать, почему он застрелил белого парня, эту "подсадную утку".
   – Они сказали, куда его отвезли? – спросила Лора.
   – Нет, не сказали.
   Проныра вспомнил, как сам задавал этот вопрос, но Вайгуру заявил в ответ, что Проныру это не касается. Лора, помолчав, заявила:
   – Я-то узнала, куда они его дели.
   – Узнала? – удивленно спросил Проныра.
   – Но сейчас там его нет, – продолжала Лора.
   – Как это – сейчас там его нет? Где же он?
   – Не знаю. Когда мы расстались и ты отправился в управление, я решила повидать твоего друга Килонзо в отделе расследований убийств. На месте его не было, но в соседней комнате сидел какой-то полицейский. Ну, я заговорила с ним о стрельбе в "Хилтоне". Сначала он будто в рот воды набрал. Притворялся, что не знает, о чем идет речь. Но я не отставала. Слегка пококетничала с ним и в конце концов выяснила, что в тот день Килонзо уехал на "скорой" из "Хилтона" в одну частную клинику в Вестлендс. Я позвонила туда и узнала, как проехать. Вот и вся тайна.
   – Была в клинике?
   – Да. Но Шэйна там нет. Его перевели в больницу имени Кениаты. Поехала туда, однако в журнале поступивших его не нашла. К ним сегодня утром привезли всего шесть больных, и в регистратуре мне поклялись, что ни один не похож на Шэйна. С огнестрельными ранами вообще никто не поступал. Я бросилась назад, в клинику, и увидела на стоянке у входа две полицейские машины. Когда я вошла в приемный покой, то наткнулась на полицейских в форме. Фараоны были вне себя – они потеряли Шэйна!
   – Потеряли Шэйна?
   – Насколько я могла понять, Шэйн находился в этой клинике со дня ранения. Сегодня утром приехала "скорая помощь", два врача-европейца заявили, что они из полиции и что Шэйна приказано увезти. Они показали сестре какие-то документы. Старшая сестра пыталась связаться с полицией, но ей это не удалось, и в конце концов она разрешила им увезти Шэйна. Немного погодя она все-таки позвонила Килонзо и спросила, давал ли он распоряжение перевезти Шэйна в больницу имени Кениаты.
   – И он, конечно, ничего об этом не знал?
   – Точно. Ты бы слышал, как Килонзо снимал стружку с этой сестры. Я уверена, это был он.
   – Долговязый такой, мкамба^[6], свирепый на вид? – спросил Проныра. – Вечно ходит в голубом саржевом костюме.
   – Он самый. Сыпал проклятиями, чертыхался, требовал точного описания обоих врачей, но бедная девушка только твердила, что они европейцы, в белых халатах и со стетоскопами. Номера "скорой" она не запомнила.
   – Ничего странного, – сказал Проныра. – И я бы на ее месте не обратил на номер внимания.
   – Она не могла даже сказать, была ли это полицейская машина или больничная. Заметила лишь марку: белый "фольксваген-комби".
   – Белый "фольксваген-комби"? Да таких "скорых" в городе больше дюжины! – возмутился Проныра. – Полиции, впрочем, нетрудно проверить каждую из них. Они быстро выяснят, какую именно пригоняли в клинику...
   – Не это важно, Проныра, – озабоченно перебила его Лора. – Важно, кто увез Шэйна и почему. Кто эти врачи и зачем им понадобился Шэйн?
   – Лора, ребенку ясно, не врачи это были. Если он не южноафриканский агент, то его жизнь сейчас в опасности.
   – Опять "если"! – возмутилась Лора. – Я думала, с этим покончено.
   – Я просто размышляю вслух. Всего не учтешь. Надо прикинуть возможные варианты. Ладно, я согласен, Шэйн не агент, но, почему он был в "Хилтоне", когда его ранили, нам неизвестно. Парни из управления тоже не знают. Они не успели его допросить, а теперь Шэйна у них выкрали. Все так запутанно!