Официальные приемы я недолюбливал с детства, но затеряться в толпе было проще, потому решил побродить по праздничной зале.
Да-а… Она очень отличалась от других девушек: невысокая, загорелая, черные волосы гладко зачесаны и собраны в узел, а черное облегающее платье выгодно подчеркивало фигуру отчего казалось просто откровенным в сравнении с остальными. Я просто не мог не подойти. Продираясь сквозь толпу, думал только о том, чтобы она никуда не ушла и даже не заметил, как на кого-то налетел. Вернее на меня налетела она, ткнувшись носом мне в грудь. Девушка подняла голову: странно, она явно здесь впервые, но я не заметил ни капли смущения, скорее удивление. Красивые у нее глаза, — почему-то это было моей первой мыслью, — и наглые. Хорошо. Поиграем.
— О, простите. Я вас не ушиб? — как можно вежливее попытался спросить я, хотя губы так и расползались в улыбке.
— О, нет. Что вы, — девчонка приняла вызов. Значит, будет интересно.
— Тогда, может, дама окажет мне любезность потанцевать со мной? — она явно не ожидала такого поворота, но быстро собралась и продолжила игру.
— Я думаю, что смогу уделить вам некоторое время, — в тон мне ответила девушка.
— Я буду счастлив протанцевать с вами хотя бы один танец, — самое интересное, что я даже почти не соврал. Мне действительно было любопытно.
Я взял ее за руку вывел в центр зала. Она держалась довольно уверенно, поэтому в голову не пришло ничего умнее, чем сбить ее с толку.
— Постарайся не слишком часто наступать мне на ноги.
Я прямо кожей почувствовал ее злость и напряжение. Расчет был верным — девчонка на первом же шаге оскользнулась и сползла по мне. Пришлось подхватить ее на руки. Она так забавно злилась и щурила глаза, что я покружился подольше.
— А теперь быстро поставь меня на пол, — прошипела девчонка, становясь просто неотразимой.
Поставить пришлось, но отказать себе в удовольствии немного потанцевать с ней я не смог. Я бы с ней еще потанцевал, тем более, что она на удивленнее легко и широко двигалась для ее-то роста, но показалось темное платье Парадикты, и мне пришлось откланяться, дабы насладиться последними мгновениями свободы.
Какая странная девушка: любая при виде меня упала бы в обморок, а эта еще и играла. Надо будет выяснить, кто она.
Ольга.
— А вот ты где! — меня схватили за руку и резко развернули: от неожиданности я чуть не упала. — Боже мой, на кого ты похожа?
Такой неподдельный испуг: я уж было решила, что дела совсем плохи, но в огромном зеркале не увидела ничего страшного, кроме себя конечно.
— А что не так?
— Все не так. Пошли быстрее, — и меня потащили, вернее потащила, за руку дама лет пятидесяти со светлыми, собранными в высокую прическу волосами. Темно серое с глухим воротом платье дало мне понять, что здесь шутить не намерены.
Она протащила меня через весь зал в сторону хрустальных сооружений, где сбоку виднелась массивная деревянная дверь и в толкнула меня в темную, так показалось мне после яркого света, комнату. Комната скорее напоминала коридор, в котором кто-то поставил пять трюмо, к одному из которых меня вежливо, но настойчиво, подтолкнули и предложили (скомандовали) сесть. Четыре других были заняты: там смирно сидело четыре девушки. Из-за темноты (а скорее от того, что мою голову сжали и повернули к зеркалу) я не успела их разглядеть. Увидела только, что все они в белом, а волосы у них длинные.
— Я госпожа Парадикта. Буду твоей, — она показала на других девушек, — вашей наставницей.
— А что со мной будут делать?
— Приводить в подобающий вид. Невеста не должна походить на столетнюю вдову.
— Айрин мой вид вполне устроил, — просипела я, пытаясь убрать руки служанки от моей головы.
— Айрин вообще допускает много вольностей, — поджала губы Парадикта.
— И ей это прощают, — мстительно произнесла я, сдавшись под напором шести пар рук.
Девушки буквально силой стащили с меня платье, расплели мою прическу и расчесали волосы мокрой расческой. Вместо этого напялили что — то больше всего напоминающее кучу оборок белого цвета, волосы распустили под негодующие вопли Парадикты о их непростительно короткой длине и вплели белые тонкие ленты. Но наибольшее возмущение у меня вызвал макияж: лицо выбелили какой-то белой пудрой так, что оно начало светиться (потом я узнала, что это была эльфийская пудра из лунного света), слегка выделили глаза и чуть губы. Правда им пришлось повозиться: мое загорелое лицо никак не хотело приобретать этот трупный оттенок, и я невольно загордилась собой: не зря провела столько дней на пляже.
Почти через час мне разрешили встать: платье оказалось не таким кошмарным и даже подчеркивало талию и чуть открывало плечи. Но это мое открытие тут же омрачили вестью о том, что вместо своих прекрасных туфель я должна одеть какие-то белые тапочки (- Бальные башмачки, — поправила Парадикта) на завязочках. Природа не наградила меня высоким ростом (я еле дотягивала до 160-ти сантиметров), а в тапочках я была похожа на гномиху, а вкупе со всей экипировкой, на приведение гномихи. Ну если это их идеал красоты, то не стать мне женой принца. От этой мысли я даже повеселела.
— Девочки, почти полночь, сейчас будет самый важный момент в вашей жизни…
— Как сказать.
— А ты будешь повторять за девочками. Поняла?
— Конечно, — улыбнулась я, уже обдумывая как бы накосячить. А вдруг принц сразу от меня откажется?
Неожиданно громко заиграла музыка, девушки построились друг за другом (я встала последней), и мы под предводительством Парадикты, гордой гусыней семенившей впереди, вышли в ярко освещенный зал.
Четыре девушки передо мной шли, гордо подняв голову, я же чувствовала себя неуверенно, меня раздражал этот кукольный наряд, белые тапочки, делавшие меня коротышкой, и дурацкая пудра, от которой хотелось чихать. Я чувствовала, как меня придирчиво разглядывают сотни людей, слышала их тихий шепот — мне вдруг захотелось сделать что-нибудь из ряда вон выходящее, чтобы они все замолчали.
Мы сделали круг почета, ну прямо как на выставке собак, и встали напротив хрустальной лестницы. Я посмотрела на возвышение — трон больше не пустовал: тот, что посередине занимал человек в черной рубашке с глухим воротом и черных штанах, заправленных в черные сапоги. Сверху на нем была надета ярко голубая мантия наподобие плаща, а на голове серебряный (наверное) обруч с голубым прозрачным камнем. Слева от него сидел еще один человек, отличавшийся с такого расстояния лишь цветом мантии — ярко красным — и отсутствием обруча. Лиц я не видела: меня слепил яркий свет, да и глаза от усталости стали хуже видеть. Сбоку от тронов стояла Айрин ослепительно прекрасная, достойная быть королевой.
Человек в голубой мантии встал и поднял руку — все замолчали.
— Дорогие гости, я рад приветствовать вас в этом зале в эту сказочную ночь, — начал он.
Далее следовала длинная речь на тему важности этого события, соблюдения традиций. Она, наверное, была очень содержательной, но мои мысли были полностью поглощены мыслью о том, как незаметно почесать нос. Когда он замолчал, воцарилась тишина, нарушаемая лишь шелестом платьев. И тут я чихнула. Акустика, как оказалось, здесь была великолепная, и звук моего чиха прозвучал, как раскат грома. Сотни людей тут же повернулись ко мне, а Парадикта посмотрела так, что я пожелала раствориться в воздухе, как Айрин пару часов назад.
— Ну а теперь представление кандидаток! — (фух, пронесло… ну хотя бы временно) — человек в голубой мантии сел, а по другую сторону от Айрин встал эдакий пингвин, толстое пузико которого обтягивала белая манишка и черная мантия. Список в своих руках он мог читать, поставив локти на живот, как на стол. Он начал:
— Эль Лориэль!
Первая, в другого конца нашей шеренги, девушка с прямыми тяжелыми волосами почти до колен вышла вперед и поклонилась нам, а потом развернулась к тронам и начала подниматься по лестнице. Я невольно ей залюбовалась: в ее движениях было столько грации и достоинства, что хватило бы на весь зал незамужних девиц. Поднявшись на самый верх, она сделала реверанс, или как это называется, правителю и также медленно и величаво спустилась вниз. Когда она встала на свое место рядом с Парадиктой, пингвин продолжил:
— Эль Диана!
По мне, так Диана была копией Лориэль только с серыми глазами (у Лориэль были голубые).
— А что значит "эль"? — спросила я рядом стоящую девушку.
— Эту приставку добавляют, когда обращаются к молодой незамужней девушке. А когда…
Я опешила. Чего не ожидала, так это встретить здесь знакомую. Этот нравоучительный тон я не спутаю ни с чем — Анька всегда говорила так, будто жалела вас за вашу глупость и нерадивость. Правда списывать давала без проблем, чем вся наша группа беззастенчиво пользовалась, пропуская большинство лекций…
— Эль Лара!
Лара была скорее милой, чем красивой и явно сильно смущалась, теребя рыжую прядь длинных волос. Но прошла это испытание с достоинством.
Анька тоже не ударила в грязь лицом, хотя и не была столь грациозной, как другие девушки.
— Эль Ольга! — звук собственного имени буквально оглушил меня. Сделала пару шагов и обнаружила, что колени дрожат, голова не наклоняется, а ленточка на тапочке развязалась. Я развернулась и на негнущихся ногах направилась, вернее поплелась, к лестнице. Никогда не думала, что двадцать ступеней могут длиться бесконечно… они закончились неожиданно: я подняла ногу, чтобы подняться на следующую, но следующей не было, и я больно ударилась о хрустальный пол. Глаза я поднять боялась и делала свой реверанс с опущенной головой, а когда решилась посмотреть на женишка, то обнаружила только светловолосую макушку чихающего наследника. А потом услышала, как чихает Айрин, и решила, что пора уходить. Вероятно, лунная пудра не только лежала на моем лице, но и прозрачным облаком вилась вокруг, вызывая у меня нервную почесуху, а у окружающих приступы чихания. Спускаясь, я всем телом ощущала пристальный взгляд трех пар глаз и желала поскорее очутиться в той темной комнате с зеркалами, желательно в одиночестве. Встав на свое место, я наивно решила, что мои мучения закончились, но ошиблась. Девушки завершали свое «выступление» общим поклоном. Вот тут-то дала о себе знать моя развязавшаяся тапочка: уже заканчивая свой поклон, я споткнулась о ленточку и, пропрыгав на одной ноге, остановилась чуть поодаль от остальных. Да, не быть мне женой принца…
Парадикта ничего мне не сказала, но ее ледяное спокойствие расстроили меня куда больше.
После того, как наше представление было окончено, снова заиграла музыка, и продолжились танцы. Мы же вслед за Парадиктой вернулись в темную комнату. Она усадила нас на скамью и начала свою пламенную речь, выдавшую в ней человека преданного своему делу.
— Девочки, быть кандидаткой — великая честь, ведь любая из вас (Диана и Лориэль еще больше вытянулись) может стать королевой. А это не только почет, но и огромная ответственность. Она должна быть элегантной (красноречивый взгляд на Аньку), гордой (Парадикта посмотрела на Лару) и грациозной — так, а это уже камень в мой огород. Воспитанной, величественной, спокойной, — теперь Парадикта уже не сводила с меня глаз: я, по ее мнению, меньше всех сегодня походила на королеву, да и вообще на достойную леди, даму, или как они это называют? — И, разумеется, вас всему этому будут учить. Вас научат красиво двигаться, делать прическу и красить лицо. Хорошо бы, чтобы вы хотя бы держались в седле…
— Лошади? — глупо переспросила я.
— Разумеется. А некоторых, — она посмотрела на меня, — неплохо бы научить правильно говорить и вести себя, как подобает. Кстати, хоть я этого и не одобряю, вас будут учить некоторым бытовым заклинаниям…
Я аж подпрыгнула на месте: неужели мне действительно повезло и буду первый раз в жизни учиться тому, что мне нравится.
— …вроде выведения пятен или быстрой сушки одежды, — едва воспряв духом, я снова скисла.
— А кто нас будет учить? — тоном знатока спросила Анька.
— Я.
— А заклинаниям?
— Тоже я. Или, может быть, госпожа Айрин, — сразу видно, что от этой перспективы она далеко не в восторге. Я ухмыльнулась: Айрин явно ей чем-то насолила. Только чем?
— А жить мы где будем?
— Жить вы будете вместе в загородной резиденции Властителя. Там же заниматься.
— И мы? — я ткнула в Аньку. — А наши родные?
— Не думаю, что вы особенные.
— А сколько мы будем учиться? — это Анька.
— Полгода.
Лицо Дианы вытянулось — она явно полагала, что освоит все гораздо быстрее и уже была готова надеть подвенечное платье и корону. Впрочем, Лориэль была с ней согласна. Анька же, наоборот, посчитала срок обучения слишком коротким…
Конец беседы в темной комнате я не помнила, потому что отключилась до ее окончания.
Глава 3
Да-а… Она очень отличалась от других девушек: невысокая, загорелая, черные волосы гладко зачесаны и собраны в узел, а черное облегающее платье выгодно подчеркивало фигуру отчего казалось просто откровенным в сравнении с остальными. Я просто не мог не подойти. Продираясь сквозь толпу, думал только о том, чтобы она никуда не ушла и даже не заметил, как на кого-то налетел. Вернее на меня налетела она, ткнувшись носом мне в грудь. Девушка подняла голову: странно, она явно здесь впервые, но я не заметил ни капли смущения, скорее удивление. Красивые у нее глаза, — почему-то это было моей первой мыслью, — и наглые. Хорошо. Поиграем.
— О, простите. Я вас не ушиб? — как можно вежливее попытался спросить я, хотя губы так и расползались в улыбке.
— О, нет. Что вы, — девчонка приняла вызов. Значит, будет интересно.
— Тогда, может, дама окажет мне любезность потанцевать со мной? — она явно не ожидала такого поворота, но быстро собралась и продолжила игру.
— Я думаю, что смогу уделить вам некоторое время, — в тон мне ответила девушка.
— Я буду счастлив протанцевать с вами хотя бы один танец, — самое интересное, что я даже почти не соврал. Мне действительно было любопытно.
Я взял ее за руку вывел в центр зала. Она держалась довольно уверенно, поэтому в голову не пришло ничего умнее, чем сбить ее с толку.
— Постарайся не слишком часто наступать мне на ноги.
Я прямо кожей почувствовал ее злость и напряжение. Расчет был верным — девчонка на первом же шаге оскользнулась и сползла по мне. Пришлось подхватить ее на руки. Она так забавно злилась и щурила глаза, что я покружился подольше.
— А теперь быстро поставь меня на пол, — прошипела девчонка, становясь просто неотразимой.
Поставить пришлось, но отказать себе в удовольствии немного потанцевать с ней я не смог. Я бы с ней еще потанцевал, тем более, что она на удивленнее легко и широко двигалась для ее-то роста, но показалось темное платье Парадикты, и мне пришлось откланяться, дабы насладиться последними мгновениями свободы.
Какая странная девушка: любая при виде меня упала бы в обморок, а эта еще и играла. Надо будет выяснить, кто она.
Ольга.
— А вот ты где! — меня схватили за руку и резко развернули: от неожиданности я чуть не упала. — Боже мой, на кого ты похожа?
Такой неподдельный испуг: я уж было решила, что дела совсем плохи, но в огромном зеркале не увидела ничего страшного, кроме себя конечно.
— А что не так?
— Все не так. Пошли быстрее, — и меня потащили, вернее потащила, за руку дама лет пятидесяти со светлыми, собранными в высокую прическу волосами. Темно серое с глухим воротом платье дало мне понять, что здесь шутить не намерены.
Она протащила меня через весь зал в сторону хрустальных сооружений, где сбоку виднелась массивная деревянная дверь и в толкнула меня в темную, так показалось мне после яркого света, комнату. Комната скорее напоминала коридор, в котором кто-то поставил пять трюмо, к одному из которых меня вежливо, но настойчиво, подтолкнули и предложили (скомандовали) сесть. Четыре других были заняты: там смирно сидело четыре девушки. Из-за темноты (а скорее от того, что мою голову сжали и повернули к зеркалу) я не успела их разглядеть. Увидела только, что все они в белом, а волосы у них длинные.
— Я госпожа Парадикта. Буду твоей, — она показала на других девушек, — вашей наставницей.
— А что со мной будут делать?
— Приводить в подобающий вид. Невеста не должна походить на столетнюю вдову.
— Айрин мой вид вполне устроил, — просипела я, пытаясь убрать руки служанки от моей головы.
— Айрин вообще допускает много вольностей, — поджала губы Парадикта.
— И ей это прощают, — мстительно произнесла я, сдавшись под напором шести пар рук.
Девушки буквально силой стащили с меня платье, расплели мою прическу и расчесали волосы мокрой расческой. Вместо этого напялили что — то больше всего напоминающее кучу оборок белого цвета, волосы распустили под негодующие вопли Парадикты о их непростительно короткой длине и вплели белые тонкие ленты. Но наибольшее возмущение у меня вызвал макияж: лицо выбелили какой-то белой пудрой так, что оно начало светиться (потом я узнала, что это была эльфийская пудра из лунного света), слегка выделили глаза и чуть губы. Правда им пришлось повозиться: мое загорелое лицо никак не хотело приобретать этот трупный оттенок, и я невольно загордилась собой: не зря провела столько дней на пляже.
Почти через час мне разрешили встать: платье оказалось не таким кошмарным и даже подчеркивало талию и чуть открывало плечи. Но это мое открытие тут же омрачили вестью о том, что вместо своих прекрасных туфель я должна одеть какие-то белые тапочки (- Бальные башмачки, — поправила Парадикта) на завязочках. Природа не наградила меня высоким ростом (я еле дотягивала до 160-ти сантиметров), а в тапочках я была похожа на гномиху, а вкупе со всей экипировкой, на приведение гномихи. Ну если это их идеал красоты, то не стать мне женой принца. От этой мысли я даже повеселела.
— Девочки, почти полночь, сейчас будет самый важный момент в вашей жизни…
— Как сказать.
— А ты будешь повторять за девочками. Поняла?
— Конечно, — улыбнулась я, уже обдумывая как бы накосячить. А вдруг принц сразу от меня откажется?
Неожиданно громко заиграла музыка, девушки построились друг за другом (я встала последней), и мы под предводительством Парадикты, гордой гусыней семенившей впереди, вышли в ярко освещенный зал.
Четыре девушки передо мной шли, гордо подняв голову, я же чувствовала себя неуверенно, меня раздражал этот кукольный наряд, белые тапочки, делавшие меня коротышкой, и дурацкая пудра, от которой хотелось чихать. Я чувствовала, как меня придирчиво разглядывают сотни людей, слышала их тихий шепот — мне вдруг захотелось сделать что-нибудь из ряда вон выходящее, чтобы они все замолчали.
Мы сделали круг почета, ну прямо как на выставке собак, и встали напротив хрустальной лестницы. Я посмотрела на возвышение — трон больше не пустовал: тот, что посередине занимал человек в черной рубашке с глухим воротом и черных штанах, заправленных в черные сапоги. Сверху на нем была надета ярко голубая мантия наподобие плаща, а на голове серебряный (наверное) обруч с голубым прозрачным камнем. Слева от него сидел еще один человек, отличавшийся с такого расстояния лишь цветом мантии — ярко красным — и отсутствием обруча. Лиц я не видела: меня слепил яркий свет, да и глаза от усталости стали хуже видеть. Сбоку от тронов стояла Айрин ослепительно прекрасная, достойная быть королевой.
Человек в голубой мантии встал и поднял руку — все замолчали.
— Дорогие гости, я рад приветствовать вас в этом зале в эту сказочную ночь, — начал он.
Далее следовала длинная речь на тему важности этого события, соблюдения традиций. Она, наверное, была очень содержательной, но мои мысли были полностью поглощены мыслью о том, как незаметно почесать нос. Когда он замолчал, воцарилась тишина, нарушаемая лишь шелестом платьев. И тут я чихнула. Акустика, как оказалось, здесь была великолепная, и звук моего чиха прозвучал, как раскат грома. Сотни людей тут же повернулись ко мне, а Парадикта посмотрела так, что я пожелала раствориться в воздухе, как Айрин пару часов назад.
— Ну а теперь представление кандидаток! — (фух, пронесло… ну хотя бы временно) — человек в голубой мантии сел, а по другую сторону от Айрин встал эдакий пингвин, толстое пузико которого обтягивала белая манишка и черная мантия. Список в своих руках он мог читать, поставив локти на живот, как на стол. Он начал:
— Эль Лориэль!
Первая, в другого конца нашей шеренги, девушка с прямыми тяжелыми волосами почти до колен вышла вперед и поклонилась нам, а потом развернулась к тронам и начала подниматься по лестнице. Я невольно ей залюбовалась: в ее движениях было столько грации и достоинства, что хватило бы на весь зал незамужних девиц. Поднявшись на самый верх, она сделала реверанс, или как это называется, правителю и также медленно и величаво спустилась вниз. Когда она встала на свое место рядом с Парадиктой, пингвин продолжил:
— Эль Диана!
По мне, так Диана была копией Лориэль только с серыми глазами (у Лориэль были голубые).
— А что значит "эль"? — спросила я рядом стоящую девушку.
— Эту приставку добавляют, когда обращаются к молодой незамужней девушке. А когда…
Я опешила. Чего не ожидала, так это встретить здесь знакомую. Этот нравоучительный тон я не спутаю ни с чем — Анька всегда говорила так, будто жалела вас за вашу глупость и нерадивость. Правда списывать давала без проблем, чем вся наша группа беззастенчиво пользовалась, пропуская большинство лекций…
— Эль Лара!
Лара была скорее милой, чем красивой и явно сильно смущалась, теребя рыжую прядь длинных волос. Но прошла это испытание с достоинством.
Анька тоже не ударила в грязь лицом, хотя и не была столь грациозной, как другие девушки.
— Эль Ольга! — звук собственного имени буквально оглушил меня. Сделала пару шагов и обнаружила, что колени дрожат, голова не наклоняется, а ленточка на тапочке развязалась. Я развернулась и на негнущихся ногах направилась, вернее поплелась, к лестнице. Никогда не думала, что двадцать ступеней могут длиться бесконечно… они закончились неожиданно: я подняла ногу, чтобы подняться на следующую, но следующей не было, и я больно ударилась о хрустальный пол. Глаза я поднять боялась и делала свой реверанс с опущенной головой, а когда решилась посмотреть на женишка, то обнаружила только светловолосую макушку чихающего наследника. А потом услышала, как чихает Айрин, и решила, что пора уходить. Вероятно, лунная пудра не только лежала на моем лице, но и прозрачным облаком вилась вокруг, вызывая у меня нервную почесуху, а у окружающих приступы чихания. Спускаясь, я всем телом ощущала пристальный взгляд трех пар глаз и желала поскорее очутиться в той темной комнате с зеркалами, желательно в одиночестве. Встав на свое место, я наивно решила, что мои мучения закончились, но ошиблась. Девушки завершали свое «выступление» общим поклоном. Вот тут-то дала о себе знать моя развязавшаяся тапочка: уже заканчивая свой поклон, я споткнулась о ленточку и, пропрыгав на одной ноге, остановилась чуть поодаль от остальных. Да, не быть мне женой принца…
Парадикта ничего мне не сказала, но ее ледяное спокойствие расстроили меня куда больше.
После того, как наше представление было окончено, снова заиграла музыка, и продолжились танцы. Мы же вслед за Парадиктой вернулись в темную комнату. Она усадила нас на скамью и начала свою пламенную речь, выдавшую в ней человека преданного своему делу.
— Девочки, быть кандидаткой — великая честь, ведь любая из вас (Диана и Лориэль еще больше вытянулись) может стать королевой. А это не только почет, но и огромная ответственность. Она должна быть элегантной (красноречивый взгляд на Аньку), гордой (Парадикта посмотрела на Лару) и грациозной — так, а это уже камень в мой огород. Воспитанной, величественной, спокойной, — теперь Парадикта уже не сводила с меня глаз: я, по ее мнению, меньше всех сегодня походила на королеву, да и вообще на достойную леди, даму, или как они это называют? — И, разумеется, вас всему этому будут учить. Вас научат красиво двигаться, делать прическу и красить лицо. Хорошо бы, чтобы вы хотя бы держались в седле…
— Лошади? — глупо переспросила я.
— Разумеется. А некоторых, — она посмотрела на меня, — неплохо бы научить правильно говорить и вести себя, как подобает. Кстати, хоть я этого и не одобряю, вас будут учить некоторым бытовым заклинаниям…
Я аж подпрыгнула на месте: неужели мне действительно повезло и буду первый раз в жизни учиться тому, что мне нравится.
— …вроде выведения пятен или быстрой сушки одежды, — едва воспряв духом, я снова скисла.
— А кто нас будет учить? — тоном знатока спросила Анька.
— Я.
— А заклинаниям?
— Тоже я. Или, может быть, госпожа Айрин, — сразу видно, что от этой перспективы она далеко не в восторге. Я ухмыльнулась: Айрин явно ей чем-то насолила. Только чем?
— А жить мы где будем?
— Жить вы будете вместе в загородной резиденции Властителя. Там же заниматься.
— И мы? — я ткнула в Аньку. — А наши родные?
— Не думаю, что вы особенные.
— А сколько мы будем учиться? — это Анька.
— Полгода.
Лицо Дианы вытянулось — она явно полагала, что освоит все гораздо быстрее и уже была готова надеть подвенечное платье и корону. Впрочем, Лориэль была с ней согласна. Анька же, наоборот, посчитала срок обучения слишком коротким…
Конец беседы в темной комнате я не помнила, потому что отключилась до ее окончания.
Глава 3
Проснулась я под вечер: все тело ломило, а лицо чесалось, но открывать глаза не хотелось. Впервые я так ярко запомнила свой сон, может, на почве болезни обострилось восприятие? Полежав еще минут пятнадцать, перебирая в уме события сна и почесывая шею и лицо, пришла к выводу, что надо хотя бы посмотреть, что с лицом. С меня станется и кожную заразу подцепить.
Я не сразу поняла, что касаюсь ногами не ковра, а деревянного пола, а когда поняла и открыла глаза…резиденция правителя Валийи давно не слышала такого крика. Теперь я уже несколько раз ущипнула себя и даже пнула кровать, но не проснулась. В связи с «травмой» пришлось снова сесть: я находилась в большой комнате с деревянным полом и каменными, стенами. Вдоль стены стояло в ряд пять одинаковых деревянных кроватей с резными спинками, пять трюмо, пять шифоньеров, а напротив пять столиков с тазами для умывания и полотенцами. Что-то вроде летнего лагеря.
Еще раз почесавшись, я подошла к зеркалу и чуть снова не закричала: на меня смотрела белая физия с красными глазами и торчащими волосами. Так ужасно я не выглядела даже с жестокого похмелья, наверное, встреться мне сейчас кладбищенское привидение, неизвестно, кто от кого драпал бы. Слава Богу в умывальнике была вода.
— Не обязательно так орать, — появившись из воздуха, Айрин напугала меня не меньше моего отражения. — Я ж не виновата, что ты так быстро отключилась, что мы не успели тебе ничего показать.
— Где я?
— В комнате кандидаток. Твоя комната на ближайшие полгода.
А я-то еще надеялась, что все это мне приснилось.
— Не приснилось тебе ничего. Привыкай. Все не так плохо, как тебе кажется.
Ну, конечно, все еще хуже.
— Странно… У них что, нет места разместить нас по отдельности? — оглянувшись, задала первый попавшийся из тех вопросов, что роились в моей голове.
— Я думаю есть. Просто считается, что вы должны быть вместе.
— Почему?
— Не знаю.
— А домой я точно вернусь?
— Об этом я и хотела с тобой поговорить.
— Понятненько. А вы вообще что-нибудь знаете?
— Догадываюсь.
— Я слушаю.
— Я тебе уже говорила о нашей традиции. Я не понимаю, почему Чаша показала тебя и открыла портал, но раз уж так получилось тебе придется принять это…или умереть.
— Вот спасибо.
— Не думаю, что ты будешь женой наследника, так что можешь успокоиться и пожить в свое удовольствие.
— Почему вы в этом так уверенны?
— Потому что невесту выбирает Совет Магов, и я не думаю, что они сочтут твою кандидатуру подходящей. После чего откроется портал и тебя вышвырнет из нашего мира, как инородное тело. Ты нужна ему только как исполнитель Пророчества.
— Какого это Пророчества?
— Не важно. Ты лишь дополнение. Если Чаша создала путь к тебе, значит — это важно. О, Высшие силы, не делай такое лицо! Тебе не нужно ничего делать, кроме того, что быть кандидаткой. Само твое существование — путь к исполнению. Просто делай то, что обычно делаешь.
— Доставляю всем неприятности, — хмыкнула я.
— В этом я не сомневаюсь. Мне надо идти. Твои вещи под кроватью.
— А где все?
— Позже прибудут. Тебя привезли сразу, потому что у тебя был жар, — ответила ведьма, опережая мой вопрос, и растворилась в воздухе.
Я легла на кровать. Интересно разворачиваются события — еще вчера я читала книжки, а уже сегодня являюсь ее героиней и имею все шансы сделать то, что хотела попробовать. Ну, как говорит мой брат, не догоню — так согреюсь. Только не сейчас, а когда посплю…
Проснулась я под вечер. Весь состав был в сборе. Лориэль и Диана в другом конце комнаты бурно выражали свой протест против совместного поселения, а Анька что-то рассказывала Ларе, которая покорно ее выслушивала и кивала головой.
— Так вот. Эта книжка…
Все понятно. Я думаю, Лара станет благодарным слушателем для Аньки и моя скромная персона будет на время забыта.
Глаза открывать не хотелось…
— Ни одна уважающая себя молодая особа не должна себе позволять лежать на кровати среди дня в такой позе, да еще и в штанах и обуви.
— А среди ночи можно? — Парадикта решила игнорировать мой вопрос. Кстати, ноги у меня были не на кровати, а свисали по обе ее стороны.
— Девочки, с завтрашнего дня начинаются ваши занятия, к которым вы должны отнестись с большой ответственностью. Ваша задача сейчас — учиться, потому вы будете обеспечены всем необходимым. К каждой из вас будет приставлена служанка, которая будет помогать вам одеваться и делать прическу.
— А если я в состоянии сама это сделать?
— Ольга, если вы полагаете, что будете здесь одеваться так, как вы одеты в данный момент, то глубоко заблуждаетесь.
Тут я обнаружила, что все девушки, даже Анька, одеты в белые длинные платья наподобие ночных сорочек, на каждой были перчатки до локтя и белые туфельки. Волосы были распущены, а на головах пестрели венки из живых цветов.
Я представила себя в таком наряде, и мне подурнело.
— Завтра вас разбудят, помогут одеться, — она посмотрела на меня, — и проведут на ваше первое занятие. Спокойной ночи.
Она ушла. Я посмотрела на часы — они остановились — так что время я так и не узнала, но по заходящему солнцу сделала вывод, что было девять-десять часов. Девушки разделись, умылись и легли в кровати. Какая покорность! Я же решила немного осмотреться и дождавшись, пока девушки уснут (особенно долго не хотела засыпать Анька, которая читала книгу при трех свечах — "чтоб зрение не испортить"), на цыпочках прокралась к двери и вышла, но ночь была безлунная, и я еле видела собственные руки. Привыкнув к темноте, я различила неширокую лестницу, ведущую к такой же деревянной двери, что и та, из которой я вышла, и начала спуск. Дом был достаточно старый и у меня возникли опасения, что ступеньки будут скрипеть, но обошлось. Спустившись на площадку перед дверью, я увидела другую лестницу, широкую, ведущую, вероятно, в холл. Несмотря на то, что здесь было светлее — через большие окна пробивалось хоть чуть-чуть света с улицы — я рассмотрела только лестницу, да небольшую площадку перед ней.
— Ольга, я думаю, тебе лучше отправиться в постель.
Я вздрогнула и осторожно повернулась. Зажглась свеча и осветила строгое лицо Парадикты.
— Что ты здесь делаешь?
— Я…я искала туалет, — нашлась я.
— Если бы ты лучше меня слушала, то, вероятно, запомнила бы, что та дверь рядом с твоим столиком для умывания и есть туалет.
— Спасибо. Я пойду?
— Иди. Но завтра мне придется ввести несколько новых правил поведения.
Я быстро поднялась по лестнице. Перед тем, как открыть дверь в комнату, я огляделась и заметила, что вправо уходит длинный коридор. Но Парадикта все еще стояла внизу и следила за мной. Ладно, исследую его завтра.
Как я жестоко пожалела о ночной вылазке, когда еще до рассвета почувствовала, как с меня стянули одеяло, а громкий радостный голос Аньки прогремел над ухом:
— Подъем!
— Сколько времени? — я шарила рукой по кровати, пытаясь нащупать одеяло, но пока безуспешно.
— Я предполагаю, что около пяти утра, хотя…
— Не сейчас, — довольно грубо оборвала я Аньку, но рассуждение на тему суточных ритмов Валийи было выше моих сил.
— Она права, Эль Ольга. И вам нужно поторопиться, если не хотите опоздать на завтрак, — голос был незнакомый, и я нехотя разлепила глаза. Ну почему в последнее время все мои новые знакомые появляются среди ночи и заставляют меня куда-то идти?
Видимо, это была моя служанка: довольно милая девушка моих лет с типично славянской внешностью. Она уже держала в руках мое платье, и когда я посмотрела на нее, протянула его вперед. Я взяла его.
— Подождите. Сначала это, — она подала мне обтягивающее платье из тонкой, но плотной ткани. И это "нижнее белье" мне понравилось куда больше, чем само платье. Нижнее платье плотно меня утягивало и служило одновременно и бюстгальтером, и корсетом, и нижней юбкой. А сверху одевалось просторное платье из тонкого шелка с коротким рукавом, под грудью оно подвязывалось лентой, отчего напоминало мне ночную рубашку.
— Вот. Наденьте, — девушка протянула мне перчатки.
Я выполняла все действия, как в полусне, собственно мое состояние именно таким и было. Даже умывание холодной водой не спасло положения. Возбужденные голоса девушек доносились как издалека. Хотя крики Лориэль, когда ее служанка "выдернула целый клок" ее прекрасных волос, я слышала очень явственно, как будто мне орали прямо в ухо.
— А как ты думаешь, чему нас будут сегодня учить?
Я не думала ничего.
— Тебе понравится, — усмехнулась я. Аньке, любящей учебу во всех ее проявлениях, понравилось бы даже теория и практика разведения крокодилов. Так что, я ее даже не обманула.
Наконец-то, девушка усадила меня на стул перед трюмо, предоставив возможность закрыть глаза. Прическу мне доделали позже всех: я три раза засыпала, и моя голова падала — волосы сбивались, а еще незакрепленный шпильками венок падал. Когда она закончила, я посмотрелась в зеркало. Наверное, так одевают девственниц, которых преподносят в жертву драконам и морским чудищам.
— Наденьте туфли. Уже опаздываем, — она подсунула мне пару белых атласных туфель без каблуков (хоть что-то радует) и без завязок (мне просто повезло), похожих на пресловутые бальные башмачки, но на более прочной подошве.
— Ты теперь всегда будешь мне…э-э… помогать?
— Да, — она поклонилась.
— А как тебя зовут?
— Рина.
— Ольга.
— Я знаю, эль.
— Только не прибавляй к моему имени эту дурацкую приставку. Из меня эль, как из Лориэль белый ангел.
Рина посмотрела на разъяренную девушку, шумно сопевшую так, что ее свечу зажигали уже в третий раз, и слегка улыбнулась. Думаю, мы поладим.
Через пять минут случайный свидетель мог бы подумать, что видит процессию жриц. Странное, наверное, было зрелище (я бы даже сказала жуткое): десять девушек спускались друг за другом по узкой лестнице, держа в руке свечу.
— Рина, а что это за коридор? — как бы невзначай спросила я, показав на «открытие» моей вчерашней вылазки.
— А-а, этот… Он соединяет это крыло с жилым. Ну тем, где живет правитель и его семья.
— А они здесь?
— Конечно.
У меня незамедлительно возникла мысль, что неплохо было бы туда наведаться. Я зевнула. Но только после того, как высплюсь. И поем. Только сейчас, под бурный аккомпанемент желудка, мне вспомнилось, что не ела я уже сутки.
Как известно, завтрак — самая важная трапеза, должен наполнить вас энергией на весь день… Но здесь, похоже, так не считали. То, что нам принесли, я с натяжкой вообще могла назвать едой: тарелка, на которой лежал один блинчик с вареньем и стакан апельсинового сока. Зато столовых приборов было куда как больше (видимо решили компенсировать).
Парадикта, поймав мой разочарованный взгляд, произнесла:
— Девушка, а тем более будущая королева, должна есть мало и заботиться о фигуре.
— Видимо, чтобы от ее прожорливости не рухнула экономика государства, — шепнула я Аньке, которая, судя по ее фигуре, не ограничивала себя ни в завтраке, ни в последующих трапезах дня. Она тоже была разочарована.
Другие девушки, судя по всему, отнеслись к размерам угощения вполне адекватно, явно не находили в них ничего удивительного.
Через пятнадцать минут (Я удивляюсь, как они сумели растянуть один блинчик на столько времени, с маниакальным упорством маньяка кромсая его ножом на сотни кусочков. Я же схватила блин руками, решив, что приборы для последующих блюд, и съела его в два укуса, чем несказанно возмутила Парадикту и трех девушек.) Парадикта жестом предложила нам встать из-за стола.
— Ну а теперь приступим к учебе, — и она повела нас через холл к двери сбоку от широкой лестницы. Я посмотрела на своих «соперниц»: каждая находилась в возбужденном состоянии и предвкушении чего-то нового. Лориэль и Диана уже представляли свой триумф и восхищенные возгласы Парадикты, Анька предчувствовала новый поток еще незнакомых ей знаний; даже через Ларину застенчивость пробивалось чувство радости. Одна я, сонная, голодная и злая, не ощущала ни малейшей тяги к знаниям.
Я не сразу поняла, что касаюсь ногами не ковра, а деревянного пола, а когда поняла и открыла глаза…резиденция правителя Валийи давно не слышала такого крика. Теперь я уже несколько раз ущипнула себя и даже пнула кровать, но не проснулась. В связи с «травмой» пришлось снова сесть: я находилась в большой комнате с деревянным полом и каменными, стенами. Вдоль стены стояло в ряд пять одинаковых деревянных кроватей с резными спинками, пять трюмо, пять шифоньеров, а напротив пять столиков с тазами для умывания и полотенцами. Что-то вроде летнего лагеря.
Еще раз почесавшись, я подошла к зеркалу и чуть снова не закричала: на меня смотрела белая физия с красными глазами и торчащими волосами. Так ужасно я не выглядела даже с жестокого похмелья, наверное, встреться мне сейчас кладбищенское привидение, неизвестно, кто от кого драпал бы. Слава Богу в умывальнике была вода.
— Не обязательно так орать, — появившись из воздуха, Айрин напугала меня не меньше моего отражения. — Я ж не виновата, что ты так быстро отключилась, что мы не успели тебе ничего показать.
— Где я?
— В комнате кандидаток. Твоя комната на ближайшие полгода.
А я-то еще надеялась, что все это мне приснилось.
— Не приснилось тебе ничего. Привыкай. Все не так плохо, как тебе кажется.
Ну, конечно, все еще хуже.
— Странно… У них что, нет места разместить нас по отдельности? — оглянувшись, задала первый попавшийся из тех вопросов, что роились в моей голове.
— Я думаю есть. Просто считается, что вы должны быть вместе.
— Почему?
— Не знаю.
— А домой я точно вернусь?
— Об этом я и хотела с тобой поговорить.
— Понятненько. А вы вообще что-нибудь знаете?
— Догадываюсь.
— Я слушаю.
— Я тебе уже говорила о нашей традиции. Я не понимаю, почему Чаша показала тебя и открыла портал, но раз уж так получилось тебе придется принять это…или умереть.
— Вот спасибо.
— Не думаю, что ты будешь женой наследника, так что можешь успокоиться и пожить в свое удовольствие.
— Почему вы в этом так уверенны?
— Потому что невесту выбирает Совет Магов, и я не думаю, что они сочтут твою кандидатуру подходящей. После чего откроется портал и тебя вышвырнет из нашего мира, как инородное тело. Ты нужна ему только как исполнитель Пророчества.
— Какого это Пророчества?
— Не важно. Ты лишь дополнение. Если Чаша создала путь к тебе, значит — это важно. О, Высшие силы, не делай такое лицо! Тебе не нужно ничего делать, кроме того, что быть кандидаткой. Само твое существование — путь к исполнению. Просто делай то, что обычно делаешь.
— Доставляю всем неприятности, — хмыкнула я.
— В этом я не сомневаюсь. Мне надо идти. Твои вещи под кроватью.
— А где все?
— Позже прибудут. Тебя привезли сразу, потому что у тебя был жар, — ответила ведьма, опережая мой вопрос, и растворилась в воздухе.
Я легла на кровать. Интересно разворачиваются события — еще вчера я читала книжки, а уже сегодня являюсь ее героиней и имею все шансы сделать то, что хотела попробовать. Ну, как говорит мой брат, не догоню — так согреюсь. Только не сейчас, а когда посплю…
Проснулась я под вечер. Весь состав был в сборе. Лориэль и Диана в другом конце комнаты бурно выражали свой протест против совместного поселения, а Анька что-то рассказывала Ларе, которая покорно ее выслушивала и кивала головой.
— Так вот. Эта книжка…
Все понятно. Я думаю, Лара станет благодарным слушателем для Аньки и моя скромная персона будет на время забыта.
Глаза открывать не хотелось…
— Ни одна уважающая себя молодая особа не должна себе позволять лежать на кровати среди дня в такой позе, да еще и в штанах и обуви.
— А среди ночи можно? — Парадикта решила игнорировать мой вопрос. Кстати, ноги у меня были не на кровати, а свисали по обе ее стороны.
— Девочки, с завтрашнего дня начинаются ваши занятия, к которым вы должны отнестись с большой ответственностью. Ваша задача сейчас — учиться, потому вы будете обеспечены всем необходимым. К каждой из вас будет приставлена служанка, которая будет помогать вам одеваться и делать прическу.
— А если я в состоянии сама это сделать?
— Ольга, если вы полагаете, что будете здесь одеваться так, как вы одеты в данный момент, то глубоко заблуждаетесь.
Тут я обнаружила, что все девушки, даже Анька, одеты в белые длинные платья наподобие ночных сорочек, на каждой были перчатки до локтя и белые туфельки. Волосы были распущены, а на головах пестрели венки из живых цветов.
Я представила себя в таком наряде, и мне подурнело.
— Завтра вас разбудят, помогут одеться, — она посмотрела на меня, — и проведут на ваше первое занятие. Спокойной ночи.
Она ушла. Я посмотрела на часы — они остановились — так что время я так и не узнала, но по заходящему солнцу сделала вывод, что было девять-десять часов. Девушки разделись, умылись и легли в кровати. Какая покорность! Я же решила немного осмотреться и дождавшись, пока девушки уснут (особенно долго не хотела засыпать Анька, которая читала книгу при трех свечах — "чтоб зрение не испортить"), на цыпочках прокралась к двери и вышла, но ночь была безлунная, и я еле видела собственные руки. Привыкнув к темноте, я различила неширокую лестницу, ведущую к такой же деревянной двери, что и та, из которой я вышла, и начала спуск. Дом был достаточно старый и у меня возникли опасения, что ступеньки будут скрипеть, но обошлось. Спустившись на площадку перед дверью, я увидела другую лестницу, широкую, ведущую, вероятно, в холл. Несмотря на то, что здесь было светлее — через большие окна пробивалось хоть чуть-чуть света с улицы — я рассмотрела только лестницу, да небольшую площадку перед ней.
— Ольга, я думаю, тебе лучше отправиться в постель.
Я вздрогнула и осторожно повернулась. Зажглась свеча и осветила строгое лицо Парадикты.
— Что ты здесь делаешь?
— Я…я искала туалет, — нашлась я.
— Если бы ты лучше меня слушала, то, вероятно, запомнила бы, что та дверь рядом с твоим столиком для умывания и есть туалет.
— Спасибо. Я пойду?
— Иди. Но завтра мне придется ввести несколько новых правил поведения.
Я быстро поднялась по лестнице. Перед тем, как открыть дверь в комнату, я огляделась и заметила, что вправо уходит длинный коридор. Но Парадикта все еще стояла внизу и следила за мной. Ладно, исследую его завтра.
Как я жестоко пожалела о ночной вылазке, когда еще до рассвета почувствовала, как с меня стянули одеяло, а громкий радостный голос Аньки прогремел над ухом:
— Подъем!
— Сколько времени? — я шарила рукой по кровати, пытаясь нащупать одеяло, но пока безуспешно.
— Я предполагаю, что около пяти утра, хотя…
— Не сейчас, — довольно грубо оборвала я Аньку, но рассуждение на тему суточных ритмов Валийи было выше моих сил.
— Она права, Эль Ольга. И вам нужно поторопиться, если не хотите опоздать на завтрак, — голос был незнакомый, и я нехотя разлепила глаза. Ну почему в последнее время все мои новые знакомые появляются среди ночи и заставляют меня куда-то идти?
Видимо, это была моя служанка: довольно милая девушка моих лет с типично славянской внешностью. Она уже держала в руках мое платье, и когда я посмотрела на нее, протянула его вперед. Я взяла его.
— Подождите. Сначала это, — она подала мне обтягивающее платье из тонкой, но плотной ткани. И это "нижнее белье" мне понравилось куда больше, чем само платье. Нижнее платье плотно меня утягивало и служило одновременно и бюстгальтером, и корсетом, и нижней юбкой. А сверху одевалось просторное платье из тонкого шелка с коротким рукавом, под грудью оно подвязывалось лентой, отчего напоминало мне ночную рубашку.
— Вот. Наденьте, — девушка протянула мне перчатки.
Я выполняла все действия, как в полусне, собственно мое состояние именно таким и было. Даже умывание холодной водой не спасло положения. Возбужденные голоса девушек доносились как издалека. Хотя крики Лориэль, когда ее служанка "выдернула целый клок" ее прекрасных волос, я слышала очень явственно, как будто мне орали прямо в ухо.
— А как ты думаешь, чему нас будут сегодня учить?
Я не думала ничего.
— Тебе понравится, — усмехнулась я. Аньке, любящей учебу во всех ее проявлениях, понравилось бы даже теория и практика разведения крокодилов. Так что, я ее даже не обманула.
Наконец-то, девушка усадила меня на стул перед трюмо, предоставив возможность закрыть глаза. Прическу мне доделали позже всех: я три раза засыпала, и моя голова падала — волосы сбивались, а еще незакрепленный шпильками венок падал. Когда она закончила, я посмотрелась в зеркало. Наверное, так одевают девственниц, которых преподносят в жертву драконам и морским чудищам.
— Наденьте туфли. Уже опаздываем, — она подсунула мне пару белых атласных туфель без каблуков (хоть что-то радует) и без завязок (мне просто повезло), похожих на пресловутые бальные башмачки, но на более прочной подошве.
— Ты теперь всегда будешь мне…э-э… помогать?
— Да, — она поклонилась.
— А как тебя зовут?
— Рина.
— Ольга.
— Я знаю, эль.
— Только не прибавляй к моему имени эту дурацкую приставку. Из меня эль, как из Лориэль белый ангел.
Рина посмотрела на разъяренную девушку, шумно сопевшую так, что ее свечу зажигали уже в третий раз, и слегка улыбнулась. Думаю, мы поладим.
Через пять минут случайный свидетель мог бы подумать, что видит процессию жриц. Странное, наверное, было зрелище (я бы даже сказала жуткое): десять девушек спускались друг за другом по узкой лестнице, держа в руке свечу.
— Рина, а что это за коридор? — как бы невзначай спросила я, показав на «открытие» моей вчерашней вылазки.
— А-а, этот… Он соединяет это крыло с жилым. Ну тем, где живет правитель и его семья.
— А они здесь?
— Конечно.
У меня незамедлительно возникла мысль, что неплохо было бы туда наведаться. Я зевнула. Но только после того, как высплюсь. И поем. Только сейчас, под бурный аккомпанемент желудка, мне вспомнилось, что не ела я уже сутки.
Как известно, завтрак — самая важная трапеза, должен наполнить вас энергией на весь день… Но здесь, похоже, так не считали. То, что нам принесли, я с натяжкой вообще могла назвать едой: тарелка, на которой лежал один блинчик с вареньем и стакан апельсинового сока. Зато столовых приборов было куда как больше (видимо решили компенсировать).
Парадикта, поймав мой разочарованный взгляд, произнесла:
— Девушка, а тем более будущая королева, должна есть мало и заботиться о фигуре.
— Видимо, чтобы от ее прожорливости не рухнула экономика государства, — шепнула я Аньке, которая, судя по ее фигуре, не ограничивала себя ни в завтраке, ни в последующих трапезах дня. Она тоже была разочарована.
Другие девушки, судя по всему, отнеслись к размерам угощения вполне адекватно, явно не находили в них ничего удивительного.
Через пятнадцать минут (Я удивляюсь, как они сумели растянуть один блинчик на столько времени, с маниакальным упорством маньяка кромсая его ножом на сотни кусочков. Я же схватила блин руками, решив, что приборы для последующих блюд, и съела его в два укуса, чем несказанно возмутила Парадикту и трех девушек.) Парадикта жестом предложила нам встать из-за стола.
— Ну а теперь приступим к учебе, — и она повела нас через холл к двери сбоку от широкой лестницы. Я посмотрела на своих «соперниц»: каждая находилась в возбужденном состоянии и предвкушении чего-то нового. Лориэль и Диана уже представляли свой триумф и восхищенные возгласы Парадикты, Анька предчувствовала новый поток еще незнакомых ей знаний; даже через Ларину застенчивость пробивалось чувство радости. Одна я, сонная, голодная и злая, не ощущала ни малейшей тяги к знаниям.