Николас Дебора. Разбитое отражение

   – Собеседование в понедельник? – буркнул он и, не дожидаясь ответа, продолжал – Значит, у нас есть один день, чтобы подготовить вас. Встретимся здесь завтра в шесть утра. Годшо, позаботься, чтобы ее рекомендательные письма в понедельник были на месте, а квартира понадобится ей уже завтра.
   Рейчел поневоле зауважала его: несколько слов – и он снова обеспечил себе существенный перевес в силе. Однако от нее не укрылось, что пока Хантер не сказал о своем согласии работать с нею вместе. Уже подойдя к двери, он остановился и оглянулся на нее через плечо.
   – И еще – подберите себе более подходящую одежду. Не уверен, что Пеннелл захочет принять на работу «Сюзи Солнышко». Строители таких девочек съедают заживо в первый же день.
   Рейчел покраснела до корней волос: Хантер напомнил ей, что слышал все насмешки Харлей над ее костюмом. Зачем? Чтобы еще раз предупредить, что будет трудно? Или просто срывал на ней раздражение?.. «А впрочем, почему я об этом думаю? – Рейчел очень рассердилась на себя. – Господи, мало мне горя – так еще не хватает увлечься отбывшим тюремный срок угрюмым типом с едким языком, для которого я – свалившаяся с Луны чудачка!»
   Мало или много, но ее действительно влекло к этому человеку. И впервые в жизни то, что ощущала она в самой себе, беспокоило ее больше, чем то, что открывалось ей в других людях…

4

   Рейчел гнала машину по Эйрлайн-хайвей. Она вышла из дому без завтрака, потому что очень спешила, и теперь у нее урчало в животе. Обычно в это время она еще сладко спала. Интересно: Дрейк Хантер всегда так рано встает или назначил ей встречу в шесть часов утра специально, чтобы помучить? Наверное, скорее второе. С самого момента знакомства он издевается над нею, постоянно пытается вывести из себя, так и ждет, чтобы она сорвалась!
   Рейчел крепче стиснула пальцами баранку своей «Тойоты». «Ну что ж, давай, старайся, а я тоже постараюсь», – бормотала она, как будто Хантер мог сейчас ее слышать. Никакой бывший разведчик в старых джинсах не помешает ей докопаться до того, что случилось с Си Джей!
   На Трансконтинентал зажегся желтый свет, и Рейчел затормозила, тихо ругаясь. До конспиративной квартиры надо было проехать еще два светофора. Диск-жокей джазового канала негромко объявил время – шесть часов две минуты. Рейчел застонала. Опаздывала она всего на несколько минут, и сама никогда не стала бы беспокоиться из-за такого пустяка, но сейчас ее заставлял беспокоиться всемогущий мистер Хантер. Самовлюбленный нахал.
   Зеленый все не загорался, и Рейчел огляделась по сторонам. Об этой части пригорода она почти ничего не знала: они с Келли жили в уютной квартирке в консервативном, чопорном центре Олд-Метэйри, где во главу угла ставились безопасность граждан, пресловутые семейные ценности… и расовое единообразие. Здесь же бок о бок с роскошью царила вопиющая нищета. Вдоль шикарного пустынного шоссе, пестревшего белой разметкой, будто в насмешку выстроились облупленные здания разорившихся компаний и ветхие мотели. Здесь был уголовный рай, расовое многообразие отнюдь не сопровождалось расовой терпимостью, и самые богатые обитатели пригорода поспешно ставили решетки на окна и двери. Здесь отомстила своему обидчику Харлей… Бедная Харлей! Рейчел все еще жалела, что вытянула из нее признание. Кто-то мог бы сказать, что Харлей не заслуживает жалости, но, сидя в полиции на допросах, Рейчел много раз видела, как смятение превращает приличных людей в чудовищ. Слава богу, этот Уоллес Пеннелл – настоящий преступник, и ей не нужно думать о том, как бы ненароком не пожалеть его. Он виноват в смерти Си Джей, этого достаточно, чтобы не испытывать к нему никаких человеческих чувств.
   Наконец загорелся зеленый свет. Следующие два светофора Рейчел, к своему великому облегчению, проехала без остановок и в восемь минут седьмого свернула к нужному дому. Увы, когда она вошла в квартиру, Дрейк Хантер уже расхаживал по комнате, как разъяренный тигр в клетке. Он смерил ее с головы до ног тяжелым взглядом, угрюмо скривившись при виде легкой желтой блузки и широкой синей юбки.
   – Вижу, вы проигнорировали все мои пожелания.
   Нервы у Рейчел и без того были натянуты до предела. Изо всех сил стараясь не сорваться, она швырнула на ближайший стул увесистую сумку.
   – Я просто оделась так, как привыкла одеваться. Если вы в силу вашего характера плохо относитесь к легкой и удобной одежде, боюсь, ничем не могу вам помочь.
   – Полагаю, вы всегда так же пунктуальны?
   Рейчел покраснела.
   – Надеюсь, вы не станете отрицать, что назначили встречу в шесть утра только затем, чтобы позлить меня. С таким же успехом мы могли бы встретиться в восемь.
   – А вот здесь вы ошибаетесь, – мягко протянул он, хотя в черных глазах никакой мягкости не было. – Я вовсе не хотел вас злить – мне нужно было проверить, как вы выполняете приказы. В наших обстоятельствах вам лучше быть готовой делать, что я велю и когда я велю. А вы меня разочаровали.
   Рейчел медленно сосчитала до десяти, напоминая себе о его флотской выучке – как говорили в Квантико, «моряк всегда моряк», а Рейчел всегда мысленно добавляла: «самовлюбленный фашиствующий хам». Она была пацифисткой и моряков не любила как класс. А те, с которыми встречались ее сестры, включая бывшего мужа Си Джей, все как один были тупыми и высокомерными. И сейчас ей никакой радости не доставляла перспектива работы с одним из них.
   – Вчера вы сказали, что в этой операции я буду сама по себе, а теперь вдруг хотите приказывать мне? Мистер Хантер, майор Годшо ни разу не обмолвился о том, что вы – мой непосредственный начальник!
   Дрейк перестал ходить по комнате.
   – Мне глубоко плевать, что там сказал или не сказал Годшо. Если хотите участвовать в операции, будете делать, что я скажу. И если я прикажу повиснуть на люстре вниз головой, в ваших интересах как можно скорей найти стремянку.
   Это было так нелепо, что Рейчел невольно улыбнулась.
   – Ага, вам весело, – буркнул он. – Уверяю, вам станет не до веселья, когда вы будете валяться в луже крови, потому что вместо моих приказов решили следовать вашим видениям.
   Рейчел взглянула на него в упор.
   – Кажется, вы путаете меня с ясновидящей Джин Диксон. Видений у меня не бывает, мистер Хантер. Я просто прислушиваюсь к своим… предчувствиям.
   – Ладно, дело не в этом, – оборвал он ее. – Вы должны понять одно: я ориентируюсь в данной ситуации намного лучше вас. Если вы не намерены доверять моим суждениям, то вопрос о вашем участии снимается, потому что мне отвечать, если кто-нибудь раскроет вас.
   Что теперь? Умолять его позволить ей работать? Рейчел готова была и на это, но поборола себя. Дрейку только того и надо – наверно, в морском училище он прослушал курс по тактике запугивания.
   – Я полностью согласна, измывайтесь надо мной, если это необходимо для чего-нибудь. Но, простите, не вижу, какие проблемы можно решить, если, пользуясь вашей терминологией, «повиснуть на люстре вниз головой».
   – Я выразился фигурально, но… – недоговорив, он резко отвернулся. – А, один черт, вы меня поняли!
   Дрейк несколько раз вдохнул полной грудью – очевидно, старался взять себя в руки, – и Рейчел не могла не отметить, как изумительно он сложен. Помимо воли она с любопытством разглядывала безупречно развитые мускулы спины и плеч, выпиравшие под темной майкой. Он был в отличной физической форме, хотя уже давно не служил во флоте.
   Медленно повернувшись, Дрейк посмотрел на нее уже более спокойно, но все так же непреклонно.
   – Давайте сразу условимся вот о чем. Вы участвуете в операции только потому, что этого хочет Годшо. Я предпочел бы работать один, и уж, во всяком случае, не в паре с необученной и неопытной женщиной.
   – Понимаю. Но, по-моему, я доказала, что могу быть чем-то полезна.
   Он глянул на нее сверху вниз.
   – Это мы еще посмотрим. Пеннелл мне очень нужен, и я не хочу рисковать. По неопытности вы можете спугнуть его.
   Рейчел давно уже догадывалась, что у него в этом расследовании свой интерес, да еще какой.
   – Зачем вам так нужен Пеннелл?
   – Потому что он… – начал Дрейк, но оборвал себя на полуслове и с вызовом взглянул на нее. – Вот вы мне и скажите! Ведь вы умеете читать мысли.
   Рейчел напряженно выпрямилась.
   – Нет, не умею. И вообще, зачем вам это? Вы же не верите в мои способности.
   Хантер скрестил руки на груди и усмехнулся.
   – Не верю, но я много о них слышал. Говорят, вы вынуждаете людей к признаниям, которых они не желают делать.
   Рейчел опешила от такого точного определения.
   – Д-да. В общем, примерно так.
   – Любопытно, – буркнул Хантер и снова уставился на нее.
   Рейчел отвела взгляд и терпеливо смотрела мимо, на деревянную обшивку стены у него за спиной. Молчание длилось так долго, что она стала прислушиваться к шуму проезжавшего под окнами мусоровоза, чтобы не заговорить первой. Пусть себе молчит сколько угодно. Этим ее не запугать.
   – Что же вы не смотрите на меня? – неожиданно спросил Дрейк. – Боитесь того, что я мог бы рассказать?
   Задетая его язвительной проницательностью, она невольно подняла на него глаза.
   – Откуда вы знаете?
   – Меня посетило одно из тех «предчувствий», о которых вы говорили, – усмехнулся Дрейк. – Шучу, все гораздо проще. Ваша сестра рассказывала, что люди начинают делиться с вами своими потаенными мыслями, когда вы смотрите на них, и потому вы стараетесь делать это как можно реже.
   Келли, ее невнимательная сестра? Келли такое сказала? Неужели она знает о ее секрете больше, чем ей хотелось бы открыть?
   – Почему вам неинтересно то, что выболтаю я? – не отставал Дрейк. – Ну, давайте! Загипнотизируйте меня!
   Рейчел нахмурилась.
   – Вы, очевидно, не поняли главного. Я не могу просто… ввести человека в транс, чтобы заставить его говорить. Надо, чтобы он сам почувствовал, что виноват. А вы, – не удержалась она, – явно не из тех, кто чувствует себя виноватым в чем бы то ни было.
   – Что верно, то верно. Я не сделал ничего такого, в чем бы пришлось раскаиваться.
   Не раздумывая, Рейчел подняла голову и посмотрела прямо ему в глаза. Он был самоуверен до безобразия, этот мистер моряк, неуязвимый в сознании собственного превосходства. И все же где-то в чернильной темноте его глаз скрывалась все та же мучительная боль, которую она уже однажды заметила.
   – Так что там, в тюрьме? – неожиданно для себя вдруг спросила Рейчел, доверительно понизив голос.
   На лице Дрейка отразилась растерянность, и он на мгновение опустил глаза, но тут же снова взглянул на Рейчел. На скулах его задвигались желваки, он подбоченился и расправил мощные плечи, будто нарочно демонстрируя силу, буравя ее черными дулами зрачков.
   – А что, собственно, вас интересует?
   «Господи, да что же я делаю?! Я не желаю ничего знать о прошлом Дрейка Хантера, ни к чему мне его прошлое!»
   Тем не менее Рейчел продолжала смотреть ему в лицо, не в силах отвести глаз. Она боялась увидеть то, что лежало на дне глаз дракона, и равно боялась не увидеть этого.
   – Вы непременно должны ощущать вину за преступление, из-за которого оказались в тюрьме.
   – Как я уже сказал, мне не за что ощущать вину.
   Рейчел видела, как окаменело его лицо, побелел шрам на щеке, сжались кулаки. От каждого слова веяло исступленным жаром. Хантер сопротивлялся ее воле, но не отводил глаз. Казалось, он, как и она, был бессилен разорвать возникшую между ними связь.
   – Значит, вы невиновны в том, за что вас отправили в тюрьму.
   Мгновенная вспышка в его глазах подтвердила ее предположение. Но там мерцало что-то еще…
   – Видимо, что-то случилось в тюрьме, верно?
   – В тюрьме всякое случается, – отрезал он.
   – Да, но это случилось именно с вами. Что-то такое, в чем вы считаете себя виноватым, так?
   Хантер сдвинул брови, и шрам на щеке стал еще заметнее. На этот раз Рейчел почувствовала, как старается он отвести взгляд. Его веки дрожали, но он все смотрел на нее, не мигая.
   Так они и стояли, сцепившись взглядами в безмолвной схватке, и вдруг на нее обрушился такой шквал эмоций, что она пошатнулась. Это были егочувства – ярость, страх, боль… такая боль, что слезы обожгли ей глаза.
   – Так? – шепотом повторила она.
   – Да, – безучастно отозвался Хантер.
   «Надо остановиться во что бы то ни стало! – твердила себе Рейчел. – Я не хочу больше ничего видеть, не хочу узнавать, откуда берется эта боль!» Но ею уже двигало одно слепое желание – узнать всю правду. Как может она доверить ему свою жизнь, если он натворил бог знает что? Рейчел заставила себя сосредоточиться на его пугающе холодных глазах и едва слышно выдавила:
   – Так что вы сделали?
   – Однажды я… я…
   Не договорив, Хантер замолчал, хотя это стоило ему титанических усилий. Губы его приоткрылись, из горла вырвался сдавленный стон. Это яростное сопротивление потрясло Рейчел; такого у нее не было ни с кем и никогда. Люди либо рассказывали ей все, либо отводили взгляд, но никто не пытался бороться, не разрывая контакта – как кобра, сцепившаяся в смертельной схватке с мангустом. Рейчел вдруг почувствовала, что и он вторгается в ее внутренний мир, и испугалась, что если заговорит, то выдаст ему свои собственные секреты. Наконец инстинкт самосохранения возобладал, и, обливаясь потом, она оторвала взгляд от лица Дрейка.
   В комнате воцарилась мертвая тишина. Рейчел несколько раз сглотнула, стараясь овладеть собой и вытеснить из своего сознания чужие эмоции.
   – Что это было, мать вашу так? – еле слышно прошептал Дрейк.
   Рейчел подняла голову. Он стоял, вцепившись пальцами в спинку дивана, и весь дрожал; лицо из бронзового быстро становилось багровым. Она могла бы задать ему тот же вопрос, но промолчала. Снова повисла тишина, которую нарушало только его хриплое дыхание. Рейчел опять стало страшно, но больше ей было нечего сказать.
   – Можете гордиться собой, – наконец сквозь зубы процедил Хантер. – Чертовщина какая-то, я не знаю, что это было, но вы, думаю, знаете. Ведь знаете?
   – Нет… нет. Такого еще никогда не бывало.
   Она говорила так тихо, что ему поневоле пришлось заглянуть ей в лицо. Его измученные глаза мерцали, как самоцветная чешуя дракона, но на этот раз он не отвернулся и не вздрогнул.
   – Больше этого быть не должно, слышите вы меня? Не понимаю, как это у вас получилось, и не знаю, какие еще фокусы вы держите про запас, но лучше приберегите их для Пеннелла. Не смейте больше проделывать это со мной!
   – Я не хотела…
   – Никогда не смотрите на меня так! Я буду с вами работать, но не вздумайте отрабатывать ваши приемы на мне. Ясно?
   Рейчел не знала, что ответить. У нее самой не было ни малейшего желания повторять странный опыт, но она не могла обещать, что этого не случится опять. Ведь и сейчас она не собиралась делать ничего подобного.
   Внезапно до нее полностью дошел смысл его слов.
   – Так вы позволите мне участвовать в операции?
   У Дрейка побагровела даже шея.
   – Да, черт возьми! – Он вскинул руку, предупреждая следующий вопрос. – Послушайте, если вы думаете, что я возоплю: «Аллилуйя, я уверовал, я видел свет!» – вы ошибаетесь. Но я признаю, что вы действительно имеете странное влияние на людей. Быть может, мы им воспользуемся. А может, и нет. Но я согласен, дерзайте. Минимум две недели у вас есть.
   – И только при условии, что я буду слепо выполнять все ваши приказы? – не сдержавшись, буркнула она себе под нос.
   Хантер шевельнул бровью.
   – А вы все-таки умеете читать мысли.
   Рейчел видела: этот эпизод крайне ему неприятен. Но по крайней мере он не напустился на нее за то, что по ее вине потерял контроль над собой. Более того, сам признал, что был не прав.
   – Спасибо, мистер Хантер, – пробормотала она.
   Он криво улыбнулся.
   – Дрейк. Если мы вместе будем работать в условиях подполья, лучше называйте меня Дрейком.
   – Разве у вас нет кодового имени?
   – Нет. Эти ребята знали меня еще до того, как я сел в тюрьму. – Его хриплый смешок резанул ей слух. – Потому они мне так и доверяют.
   На языке вертелись тысячи вопросов, но Рейчел не задала ни одного из них. Вряд ли он ответил бы. Сейчас ей было достаточно того, что Годшо, очевидно, тоже доверяет Дрейку.
   – Тогда и вы зовите меня Рейчел, – мягко сказала она.
   – Хорошо. Но помните: даже со мной наедине вы больше не библиотекарша Рейчел Брэдли из Квантико, штат Виргиния. Теперь вы совсем другая Рейчел.
   Она кивнула. Опять наступило неловкое молчание, нарушаемое только тиканьем стареньких часов в прихожей. Может, уже сейчас попросить его поподробнее рассказать о «Хисторик хоумз» или лучше не испытывать судьбу?
   Но вышло так, что Рейчел не пришлось ни о чем спрашивать, потому что Хантер заговорил сам.
   – Послушайте, может, пойдем отсюда? Посидим где-нибудь, выпьем кофе, спокойно поговорим об операции, не опасаясь, что кто-то ловит каждое наше слово… Здесь мне не по себе.
   «Мне тоже», – подумала Рейчел, хотя до того ей как-то не приходило в голову, что квартира может прослушиваться.
   Дрейк подошел к двери, распахнул ее и галантно отступил в сторону, пропуская Рейчел, отчего она чуть заметно улыбнулась. В душе свирепый дракон оставался истинным моряком – любезным с дамами и детьми, тщательно соблюдающим этикет, чисто прибранным снаружи и внутри, несмотря на свои длинные волосы.
   «Но все же он сидел в тюрьме, – напомнила себе Рейчел. – И сказал, что там всякое случается».
   Так что же случилось в тюрьме с Дрейком Хантером? Расскажет ли он ей об этом когда-нибудь? И действительно ли ей хочется это знать?..
 
   Обхватив ладонями дымящуюся чашку кофе, Дрейк по привычке внимательно оглядывал уютный зал, хотя и не ожидал неприятных сюрпризов в «Мамочкином кафе».
   Он любил этот маленький тесный ресторанчик. Здесь Дрейк впервые обедал после выхода из тюрьмы, и все показалось ему таким вкусным, что потом он заходил поесть еще несколько раз. Однако Рейчел он привел именно сюда потому, что ресторанчик располагался на западе Нового Орлеана, далеко от Метэйри, и не приходилось беспокоиться, как бы не наткнуться на кого-нибудь из «Хисторик хоумз». Их с Рейчел не должны были видеть вместе, пока они открыто не познакомятся на работе.
   Глядя на ее чистое, ненакрашенное лицо с крапинками веснушек, Дрейк никак не мог поверить, что только вчера она дралась с проституткой-убийцей в тюремной камере. У нее сейчас был невинный вид деревенской девочки. И ела она, как деревенская девочка: сначала внушительный омлет с сыром, потом залитую маслом овсянку, не стыдясь своего аппетита, не беспокоясь насчет холестерина, без жеманных возражений – ах, это мне нельзя. Кофе она тоже пила спокойно, не думая о норме кофеина.
   Дрейку нравилось откровенное удовольствие, с которым она ела. Да, впрочем, если честно, она вообще нравилась ему, несмотря ни на что. Она не обладала яркой, пронзительной красотой; несколько лет назад на улице он прошел бы мимо нее, не оценив прелести невысокой, ладной фигурки, не заметив младенчески-синих глаз. Тогда он западал на утонченных женщин… вроде Анджелы, его бывшей жены, – изысканно стройных, в облегающих платьях, благоухающих дорогими духами и безупречно причесанных. Короче говоря, похожих на топ-моделей, которыми они так восхищались. Однако тюрьма и уход жены начисто вытравили из него это увлечение. Теперь он начал ценить неброское, спокойное обаяние, как… у Рейчел Брэдли. Ей-то уж точно не придет в голову выводить веснушки или приклеивать накладные ногти.
   Впрочем, вид невинного ангелочка явно не полностью отражал ее суть. По словам Келли, при работе с полицией Рейчел много раз приходилось сталкиваться с человеческой мерзостью лицом к лицу. Как могла она остаться такой нетронутой, почему продолжала выглядеть такой… чистой вопреки яду, который изливали на нее такие, как Харлей?
   Рейчел поймала на себе его взгляд и подняла глаза. Дрейк сразу насторожился, вспомнив об утреннем опыте, и поспешно уставился в свою чашку.
   Черт побери, он вел себя как последний идиот! Но делать было нечего. Эта женщина сделала с ним нечто такое, что даже он сам признал необычным. Прежде никому не удавалось выжать из него даже намека на то, каково ему было в тюрьме. А ей стоило только остановить на нем испытующий взгляд синих глаз – и ему захотелось выплеснуть все свои горести, как желторотому новобранцу на исповеди у полкового капеллана!
   Почему? Из-за этих ее «особых талантов»? Да нет, ерунда. В конце концов, во время службы в разведке он сам допрашивал десятки людей и знал, как легко проникнуться чужим настроением. Может, она подсознательно внушила ему желание поверить, что эти способности у нее есть? Наверное, он просто выдумал возникшую между ними связь, и поразивший его электрический разряд, после которого он до сих пор не решался встретиться с Рейчел взглядом, существовал только в его воображении.
   И все же Рейчел Брэдли как-то сумела залезть к нему под кожу. Как ей это удалось?.. Стремясь поскорее отделаться от неожиданно возникшего страха, он уставился на Рейчел, не позволяя себе отводить взгляд. Но она, как нарочно, теперь смотрела в свою тарелку, только кивнула на его нетронутый кусок пирога:
   – Вы не будете есть?
   – Я сегодня уже завтракал.
   Рейчел вскинула голову.
   – Господи боже, во сколько же вы встали?
   – В пять. Или около того. Я ранняя пташка. Так что, как видите, я назначил нашу встречу на шесть утра вовсе не затем, чтобы помучить вас. Это мое рабочее время.
   Она хотела что-то сказать, но передумала и закрыла рот.
   – Давайте выкладывайте, – сухо сказал Дрейк. – Может, я вам и не нравлюсь, но рассказать мне можно все, что угодно. Дальше меня не пойдет.
   – Это… это тюрьма приучила вас рано вставать? – робко спросила она и, увидев, как сузились его глаза, поспешно добавила – Не думайте, я не затем, чтобы… чтобы…
   – Чтобы снова заставить меня болтать?
   – Я вас не заставляла! – Ее голос звенел от напряжения. – Вы сами хотели выговориться, иначе не сказали бы ни слова. И потом, никаких особых секретов вы мне не открыли.
   Дрейк был поражен ее внезапной нервозностью. Она сидела рядом с ним, такая маленькая, одинокая и беззащитная, что ему вдруг стало жаль ее. Интересно, каково это – обладать ее даром, иметь власть над людьми, которая, судя по всему, не доставляет ей никакой радости. Во всяком случае, с ним она постоянно чувствует себя скованно и неловко. И если им предстоит работать вместе, с этим надо что-то делать.
   – Вставать рано меня приучили во флоте, – сказал он. – Побудки, учебные тревоги и все такое.
   Его дружелюбный тон, видимо, успокоил ее. Дрейк улыбнулся и непонятно почему обрадовался, когда на ее лице засияла ответная улыбка. «Занятно, – подумал он. – Эта женщина, надо отдать ей должное, меня занимает».
   Он кивнул на ее тарелку:
   – Я вижу, утром вам не хватило времени поесть. А глядя на вас, можно подумать, что вы встаете с петухами.
   Рейчел вслед за ним взглянула на почти пустую тарелку и рассмеялась.
   – У нас в Квантико петухов нет. Вы должны бы это знать: ведь вы наверняка в увольнение бывали в Квантико, когда служили во флоте.
   Дрейк откинулся на спинку стула, скользя взглядом по солнечно-желтой блузке, оттенявшей белизну кожи, по пушистым рыжевато-русым, заплетенным в длинную косу волосам. Лилии и кружево – вот что приходило ему на ум, когда он смотрел на нее и почти наяву видел: вот она в деревенском доме – светлые дощатые стены, кружевная скатерть на столе, лилии в глиняном кувшине…
   Дрейк тряхнул головой, освобождаясь от наваждения.
   – Да, когда-то очень давно я бывал в Квантико. Но все равно мне кажется, что вы похожи… даже не знаю… на доярку. – Ему вдруг вспомнились слова Харлей, и он добавил: – Сюзи Солнышко, только что с фермы!
   «После возни в сене с молоденьким конюхом», – усмехнулся он про себя и беззвучно застонал. Ах ты, дьявольщина, а это откуда взялось?! Теперь он представлял себе, как Рейчел Брэдли, раскинувшись на сене, обнаженная, с улыбкой протягивает к нему руки…
   Дрейк залпом допил обжигающий кофе, запоздало пожалев, что это не ледяная вода. Только этого ему недоставало – эрекции при виде лупоглазой наивной девочки, увлеченно играющей в странные игры с его рассудком! Что, черт возьми, творится с ним последние несколько дней? И ведь не то чтобы после тюрьмы он жил монахом. Мог найти себе женщину в любое время…
   – Неужели я вызываю у вас ассоциации с сельским хозяйством? – нахмурившись, пробормотала Рейчел. – Даже того хуже – с производством молока!
   – Да избавит меня господь от библиотекарей. – Развалившись на стуле, Дрейк с любопытством взглянул на нее. – Но, если на то пошло, с чем у вас ассоциируюсь я? Ведь вы же наверняка уже прилепили мне ярлычок.
   Рейчел вздохнула.
   – Наверное, с фольклором. Ваше имя, «Дрейк», значит «дракон» и вам очень подходит. В Европе драконы олицетворяют зло, а вот на Востоке – благосклонность. И в обеих культурах дракон – символ силы. – Она пристально посмотрела на него и снова опустила голову. – Признайтесь, это вас несколько выделяет из общей массы.
   – Премного благодарен. – Он опустил чашку на блюдце со стуком, заставившим вздрогнуть их обоих. – Итак, я злобен, благосклонен и могуч. Многообещающее сочетание!
   – Я вовсе не хотела сказать, что вы злобный, просто… вам нелегко подобрать определение.
   – Кажется, мне придется снова вас разочаровать. Меня зовут не Дрейк.