– Пожалуйста, Роберт. Нам не нужно официальное объявление о помолвке, и твоя гордость не пострадает, когда все закончится.
– Тогда для чего все это?
– Чтобы ублажить дедушку.
– Ты хочешь сказать – одурачить его.
– Мне некого больше попросить. Джеймс уж точно не повезет меня в Лондон. Ему нужна экономка и мать для девочек, больше ничего. А если я появлюсь в Лондоне в обществе Луи…
– Да, понятно, – Роберт улыбнулся. – Тебя примут за одну из его «подружек».
– Значит, ты мне поможешь?
– Белла, ты милая девочка, но… – Он замолк. Искушение рискнуть и попытать счастья было велико, но он не может себе это позволить, так как уверен в том, что граф хочет, чтобы Белла вышла за Эдуарда, а это законно и справедливо. Эдуард сможет дать ей намного больше, чем он, Роберт, и обеспечит ей жизнь в ее любимом Уэстмере. Просто граф избрал своеобразный способ соединить их, а мисс Меллиш препятствием он не считает. – Как ты думаешь, мы можем уже ехать? – спросил он.
Ей стало очень грустно. На мгновение она подумала, что нашла выход, но Роберт прав – это безрассудный план.
– Да, можем.
– Я выйду и посмотрю, привел ли мальчик наших лошадей.
Белла встала и прошлась по комнате. Дойдя до окна, она выглянула на улицу. Там все было спокойно, никакой точны, только Роберт и мальчик вели Дымку и черного жеребца к трактиру. Роберту повезло, что его коня не украли, подумала Белла. Она вдруг осознала, какой Роберт высокий и сильный, какие у него резкие, но красивые черты загорелого лица и смеющиеся карие глаза. Ее это взволновало.
– Мятеж закончился? – спросила она.
– Мальчик говорит, что все собрались на рыночной площади. Уверен, чем скорее ты уедешь домой, тем лучше.
– Но как же мисс Баттерзби и Джеймс…
– Я поеду и посмотрю, как они, после того, как провожу тебя в Уэстмер, – сказал он, помогая ей сесть на лошадь.
– Спасибо, Роберт, но меня не надо провожать. – Голос прозвучал слишком резко. Она этого совсем не хотела, так как сердилась на себя больше, чем на него Как она могла попросить его сделать ей предложение? Одного этого вполне достаточно, чтобы он стал испытывать к ней отвращение. – Гораздо важнее узнать, что случилось. Привези Эллен домой. И ее сестру тоже, если она пожелает.
– Тем не менее я настаиваю. Неизвестно, кого ты встретишь по пути.
– Глупости! Я езжу по этим дорогам всю жизнь.
Но она сказала это ради приличия, и они молча поехали рядом. Когда они достигли окраины деревни Уэстмер и впереди показалась северная ограда поместья, Белла остановилась у калитки и сказала:
– Я почти дома, капитан, и доберусь через лес, срезав часть дороги. Спасибо за то, что спас меня.
Она явно прощалась с ним. Роберт хотел было поспорить, но передумал. Белла – прекрасная наездница, и на землях поместья ей ничто не угрожает. А ему не очень-то хотелось возвращаться в гнетущую обстановку Уэстмер-Холла.
Он спешился и отворил ей калитку. Белла улыбнулась и слегка поклонилась ему. Когда она скрылась среди деревьев, он закрыл калитку и снова сел в седло.
Глава третья
– Тогда для чего все это?
– Чтобы ублажить дедушку.
– Ты хочешь сказать – одурачить его.
– Мне некого больше попросить. Джеймс уж точно не повезет меня в Лондон. Ему нужна экономка и мать для девочек, больше ничего. А если я появлюсь в Лондоне в обществе Луи…
– Да, понятно, – Роберт улыбнулся. – Тебя примут за одну из его «подружек».
– Значит, ты мне поможешь?
– Белла, ты милая девочка, но… – Он замолк. Искушение рискнуть и попытать счастья было велико, но он не может себе это позволить, так как уверен в том, что граф хочет, чтобы Белла вышла за Эдуарда, а это законно и справедливо. Эдуард сможет дать ей намного больше, чем он, Роберт, и обеспечит ей жизнь в ее любимом Уэстмере. Просто граф избрал своеобразный способ соединить их, а мисс Меллиш препятствием он не считает. – Как ты думаешь, мы можем уже ехать? – спросил он.
Ей стало очень грустно. На мгновение она подумала, что нашла выход, но Роберт прав – это безрассудный план.
– Да, можем.
– Я выйду и посмотрю, привел ли мальчик наших лошадей.
Белла встала и прошлась по комнате. Дойдя до окна, она выглянула на улицу. Там все было спокойно, никакой точны, только Роберт и мальчик вели Дымку и черного жеребца к трактиру. Роберту повезло, что его коня не украли, подумала Белла. Она вдруг осознала, какой Роберт высокий и сильный, какие у него резкие, но красивые черты загорелого лица и смеющиеся карие глаза. Ее это взволновало.
– Мятеж закончился? – спросила она.
– Мальчик говорит, что все собрались на рыночной площади. Уверен, чем скорее ты уедешь домой, тем лучше.
– Но как же мисс Баттерзби и Джеймс…
– Я поеду и посмотрю, как они, после того, как провожу тебя в Уэстмер, – сказал он, помогая ей сесть на лошадь.
– Спасибо, Роберт, но меня не надо провожать. – Голос прозвучал слишком резко. Она этого совсем не хотела, так как сердилась на себя больше, чем на него Как она могла попросить его сделать ей предложение? Одного этого вполне достаточно, чтобы он стал испытывать к ней отвращение. – Гораздо важнее узнать, что случилось. Привези Эллен домой. И ее сестру тоже, если она пожелает.
– Тем не менее я настаиваю. Неизвестно, кого ты встретишь по пути.
– Глупости! Я езжу по этим дорогам всю жизнь.
Но она сказала это ради приличия, и они молча поехали рядом. Когда они достигли окраины деревни Уэстмер и впереди показалась северная ограда поместья, Белла остановилась у калитки и сказала:
– Я почти дома, капитан, и доберусь через лес, срезав часть дороги. Спасибо за то, что спас меня.
Она явно прощалась с ним. Роберт хотел было поспорить, но передумал. Белла – прекрасная наездница, и на землях поместья ей ничто не угрожает. А ему не очень-то хотелось возвращаться в гнетущую обстановку Уэстмер-Холла.
Он спешился и отворил ей калитку. Белла улыбнулась и слегка поклонилась ему. Когда она скрылась среди деревьев, он закрыл калитку и снова сел в седло.
Глава третья
Уэстмерский лес был единственным лесом в округе. Здесь графский егерь разводил фазанов и куропаток для охоты, хотя граф давно не охотился. Белла подозревала, что много дичи попадало в руки браконьеров, но если птицы утоляли голод бедняков, что ж… Под деревьями буйно разрослись примулы. Белла решила собрать букет себе в комнату – возможно, сладкий запах цветов улучшит ей настроение.
Она спешилась и, нагнувшись, стала собирать нежные цветки Вдруг ей показалось, что за ней следят. Она внимательно огляделась – крохотная старушка в рваном черном плаще, позеленевшем от древности, стояла и смотрела на Беллу. На ее темном морщинистом лице светились на редкость ясные голубые глаза.
– Кто вы? – спросила Белла. Она хотела добавить, что женщина вторглась во владения Хантли, но удержалась, решив, что та, наверное, тоже просто собирает цветы.
Старушка не ответила на вопрос, зато предложила:
– Хотите, я вам погадаю, милочка? – и протянула костлявую руку.
– Нет, спасибо, не надо…
– Советую узнать свою судьбу – ведь вам предстоит принять решение…
– Откуда вам это известно? – изумилась Белла.
– Я обладаю даром предвидения. – Голос старухи был на удивление приятным. – Разве вам не хочется узнать, какое будущее вас ждет, если вы сделаете правильный выбор? – Она помолчала. – Или неправильный…
– Я не знаю… – Белла колебалась.
– Пойдемте со мной. – Старая женщина указала на лачугу, которая когда-то была жилищем лесника.
– Вы там живете?
– Да. Пойдемте. Вы сможете отдохнуть, прежде чем вернетесь домой. – Не ожидая ответа Беллы, она взяла поводья Дымки, привязала лошадь к дереву и пошла к лачуге, около которой был разбит ухоженный садик.
Смущенная Белла последовала за ней. Нагнув голову под низкой притолокой, она вошла в комнату с земляным полом и единственным окном. В комнате были стол, пара стульев и кровать в углу, покрытая лоскутным одеялом. На комоде у стены стояли глиняная посуда, какие-то кувшинчики. Сверху, с потолочной балки, свисали пучки трав для просушки. На малюсеньком подоконнике ничего не стояло, и везде было на удивление чисто.
– Садитесь, – приказала хозяйка. – Я дам вам питье из трав, чтобы вы успокоились.
Белле даже в голову не пришло ослушаться. Она наблюдала, как эта маленькая женщина порхает по комнате, готовя ей питье: что-то налила из бутылки, что-то добавила из кувшина, затем долила чистой воды и перемешала все тоненькой палочкой. Несмотря на преклонный возраст, от нее исходила живительная сила. Сколько ей лет? Пятьдесят? Шестьдесят? Семьдесят? Возможно и больше. Она была такой худой, словно ни разу в жизни плотно не поела. Но какие у нее глаза!.. Они зачаровывали.
– Кто вы? – спросила Белла. – Как давно вы здесь живете?
– Как давно? – повторила женщина. – Время ничего для меня не значит, да и для всех тоже. Мы посланы на эту землю на короткий период, чтобы жить, дышать, любить, ненавидеть и произвести потомство, а потом… фьють!
– О, как вы циничны! Жизнь, несомненно, нечто большее.
– Жизнь – это то, что вы из нее сделаете, – сказала женщина, усаживаясь напротив Беллы. – Радость или горе – выбор есть всегда. Кто-то делает хороший выбор, кто-то – плохой. – Она замолчала и посмотрела на девушку. Это был внимательный взгляд, проникающий внутрь. – Если бы я сделала правильный выбор, то не была бы сейчас здесь, да и вы тоже.
– Что вы хотите этим сказать? Женщина засмеялась.
– Ну, если бы я не была здесь, вы бы со мной не разговаривали, не так ли? Возможно, это судьба. – Она помолчала и передала Белле стакан. – Выпейте это.
– Что это?
– Кое-какие успокоительные травы. Я приготовила это питье по рецепту, которому меня научили добрые монахини.
Белла маленькими глотками выпила мутную жидкость с горьковато-сладким вкусом.
– Вы монахиня?
– Нет. Я никогда не чувствовала себя достаточно набожной. Слишком многое подвергала сомнению.
– Не понимаю.
– Вас это не касается – вы молоды и невинны. Но остерегайтесь других. Вас ждут тяжкие испытания, прежде чем вы обретете счастье.
– Но я его обрету? – Белле очень хотелось быть в этом уверенной.
– Дайте мне руку.
Белла протянула руку. Женщина перевернула ее ладонью вверх и стала изучать.
– Разве я не должна сначала позолотить вам ручку?
– Нет. Я не гадаю за деньги.
– Тогда на что вы живете?
– Как я вижу, вам свойственно любопытство.
– Вы увидели это на моей руке? Она засмеялась.
– Нет, услышала на вашем языке. А теперь давайте-ка посмотрим. Вот это бремя, которое вы вынуждены нести… – Она смотрела не на ладонь Беллы, а прямо ей в глаза.
– Вы об этом знаете?
– Только то, что оно существует. Если хотите, можете мне рассказать. Дальше этих четырех стен об этом никто не узнает, а я, может быть, дам вам совет.
Белле очень хотелось кому-нибудь довериться, но эта любопытная женщина совсем ей незнакома. Как же можно рассказывать ей о своих бедах? С другой стороны, посторонний человек может быть более беспристрастным.
– Я должна выбрать себе мужа, – сказала она.
– Я не вижу в этом ничего тягостного. Для большинства юных леди это самое лучшее время в жизни – наблюдать, как их обожатели из кожи вон лезут, чтобы их завоевать.
– Мой выбор ограничен. – Белла печально улыбнулась.
– Сколько же их?
– Четверо.
– Это больше, чем у большинства молодых дам. – Но это совсем иной случай.
– Почему?
Белла заколебалась.
– Мне никто из них не нужен. Я хочу сказать, что я не уверена… Ой, у меня все мысли перепутались. К тому же я не думаю, что кто-либо из них сделает мне предложение, а если сделает, я буду думать о них еще хуже.
– Ну и головоломка. Я люблю головоломки. Как же вы ее разгадаете?
– Не знаю.
– Будьте осторожны в выборе того, кому доверитесь.
– Дело не в доверии. Я всем им доверяю. Это вопрос…
– Счастья? – закончила за Беллу женщина и улыбнулась. – Вы считаете, что каждый имеет право на счастье?
– А почему нет? Если это никому не наносит вреда.
– Вот в чем камень преткновения. Любой эгоистичный поступок вредит кому-нибудь.
– Я не хотела бы, чтобы меня упрекнули в эгоизме.
– С другой стороны, уступить моральному шантажу было бы бескорыстно, но в высшей степени глупо.
– Моральному шантажу? Я не понимаю.
– Думаю, понимаете. – Женщина помолчала. – Там замешаны деньги?
– Да.
– И титул?
Белла резко вскинула голову.
– Я не верю, что вы увидели это на моей ладони. – Нет.
– Значит, вам известно, кто я? – О да.
– В таком случае у вас передо мной преимущество.
– Да.
– Скажите, как вас зовут.
– Чтобы вы могли пойти к его светлости или к управляющему и потребовать, чтобы меня выгнали с его собственности?
– Нет, я вас не выдам.
– Если вы так не поступите, то будете первой из рода Хантли, кто этого не сделает.
– Что вы хотите сказать? У вас обида на нашу семью?
– Нет, – быстро ответила она. – Я глупая старая женщина. Не обращайте внимания на мои слова.
Белла ей, разумеется, не поверила и на минуту забыла про собственные трудности. Что плохого могли Хантли причинить этой женщине? Но она знала, что, если спросит, та все равно ей не скажет. Зачем только она упомянула о собственной беде?
– Вы ведь никому не расскажете о том, что узнали от меня?
– Кому я могу рассказать? Я почти никого не вижу, а те, кого вижу, больше заняты своими делами. Они приходят за лечением, гаданием либо за любовными напитками.
– Любовных напитков не существует.
– Хотите верьте, хотите нет, но другие с вами не согласятся. Что касается Уильяма Хантли, то с глаз долой – из сердца вон.
– Я ему не скажу, – заверила ее Белла, удивляясь тому, что женщина говорит о графе почти презрительно.
– Вы немного успокоились?
– Да. – Белла чувствовала сонливость. Что было в той смеси, которую она выпила? Почему она проглотила ее без возражений?
– Это хорошо. Вам пора идти. Если хотите совета, то подождите и посмотрите, кто сделает вам предложение, и уж тогда решайте. Не спешите – старик не собирается умирать. Подразните их. Это вас позабавит. – Старая дама улыбнулась и от этой улыбки сделалась на много лет моложе. Белла представила себе, какой та была когда-то красивой.
Белла медленно шла к своей лошади. Усевшись в седло, она обернулась: лачуга стояла на месте, приютившись среди деревьев, но странной старухи нигде не было видно. К своему удивлению, Белла заметила, что успокоилась, хотя особой радости не испытывала. Колдунья старуха или нет, но в одном она права – не стоит расстраиваться раньше времени.
Белла пересекла парк и выехала на аллею. Потом поднялась к себе в комнату и села на кровать.
Нервы были на пределе, голова раскалывалась, к тому же она ушибла бок, и ей больно было поворачиваться. Хорошо бы поужинать у себя, но через час ей придется изображать безупречную хозяйку, веселую и остроумную. Ультиматум деда не выходил у нее из головы. Ей нельзя принимать необдуманные решения. Что сказала та странная женщина в лесу? «Подразните их»?
Но их вовсе не соблазнял брак с ней, и ни один не выразил никакого удовольствия от этой перспективы, даже Роберт. Он очень ей сочувствовал, но не настолько, чтобы согласиться с ее планом. А план был хороший.
Белла неохотно поднялась с кровати и переоделась в бледно-голубое шелковое платье с широкой юбкой и маленькими рукавчиками с буфами. Вырез платья украшали кружевные рюши. Платье было не очень модное, но дедушка не одобрял полупрозрачных одеяний, которые нынче носили. Сунув ноги в атласные туфельки, она спустилась вниз и зашла на кухню проследить, чтобы ужин был готов вовремя.
– Все идет своим чередом, мисс Хантли, – заверила ее Марта.
– Я предполагаю, что может вернуться мисс Баттерзби и привезти с собой сестру, так что будь добра, приготовь две лишние порции.
– Слушаю, мисс.
Чтобы скоротать время до ужина, Белла вошла в гостиную, взяла с полки книгу и стала ее перелистывать. Это оказался томик поэзии Уильяма Харрисона, молодого поэта, живущего и получившего известность в Болотном крае. Его стихи не принесли Белле облегчения, но одно короткое стихотворение привлекло ее внимание. Оно называлось «Жалоба глупца».
Пока война Европу сотрясала,
Крестьянское хозяйство процветало.
Теперь на цепь посажен зверь,
И для нужды открылась дверь.
Так возродись опять, война,
Чтобы заполнить закрома.
Белла с улыбкой подумала о Джеймсе: как будто эти строки были написаны им. Но вообще-то совсем невесело излечивать болезни, которыми страдает страна, при помощи войны.
В комнату забрел Луи, одетый в вечерние черные атласные брюки, белые чулки и парчовый фрак, украшенный серебряным сутажом. Оборки манжет нависали на кисти рук, а белый муслиновый галстук был завязан таким сложным и плотным узлом, что казалось, Луи вот-вот задохнется.
– А, кузина Изабелла, – произнес он, поднося к глазам лорнет. – Вы одна?
– Как видите. – Она со вздохом отложила книгу.
– Хорошо. – Он опустил лорнет и сел рядом с ней на диван. – Я надеялся, что застану вас одну. Надо поговорить.
Сердце у нее упало.
– Я слушаю.
– Разговаривал с мамой относительно этого идиотского плана его светлости.
– Ваша мама уже поговорила со мной, Луи.
– Она мне об этом сказала. Вы с ней единодушны.
– Да. Я не ожидаю от вас предложения о браке.
– Это то, что надо, – сказал он. – Но… – Он замолчал и стал разглядывать ее лицо. – Хорошенькая девчушка. Это несомненно. Дам денег на наряды.
– О, Луи, спасибо, – ответила Белла, удивляясь его манере говорить обрывочными фразами.
– Но если его светлость настаивает на этом…
– Да, он настроен решительно, хотя Эдуард не думает, что он может законным образом это сделать.
– Стоит денег, – сказал Луи. – Хождение по судам, имею в виду.
– Наверное.
– Есть выход.
– Тогда, пожалуйста, скажите мне. Я больше всего хочу найти выход из этого положения.
– Вам нравится жить в Уэстмере?
– Да. Я прожила здесь всю жизнь. Но если мне придется уехать, я уеду.
– В этом нет необходимости. Мы можем прийти к компромиссу: manage de convenance. Брак по расчету. Вы остаетесь жить в деревне, не вмешиваетесь в мои дела, и мы замечательно поладим.
– Но, Луи, это ни к чему не приведет. Дедушка хочет наследника.
– Естественно, свой долг выполню. – Он откинулся на спинку дивана с довольным вздохом. – Итак, что скажете? Поженимся?
Белла понимала, что должна ответить: она сознает оказанную ей честь, но не может принять его предложение. Слова застряли в горле. Это было еще хуже неуклюжей попытки Джеймса.
– Вы подразумеваете, что я буду покорной женой, буду содержать дом и производить на свет отпрысков так часто, как вы того пожелаете, а вы продолжите жизнь холостяка? Нет, благодарю вас, Луи.
– Засыплю украшениями, когда вступлю в права наследования. Все, что пожелаете… хотя для тихой жизни в деревне вам немного нужно.
Он явно повторял слова матери. Как же Белла ненавидела в этот момент Элизабет, графиню де Курвиль!
– Луи, несмотря на мою огромную любовь к Уэстмеру, я не могу выйти за вас замуж, – сказала она.
Он встал.
– Уверен, что вы одумаетесь. Слишком много потеряете.
– Ей не надо одумываться, – раздался голос.
Белла подняла глаза и увидела Роберта, который лениво оперся о косяк двери. Сколько времени он здесь стоит? И что успел услышать?
– К тебе это не имеет отношения, – заявил Луи. – Ты в женихи не годишься.
– Гожусь, – ответил Роберт и медленно прошел в комнату. – И мисс Хантли уже приняла мое предложение.
– Я тебе не верю. Ты обманываешь.
– Вовсе нет. Мы собирались повидать его светлость и сообщить всем за ужином. – Он повернулся к Белле – его карие глаза озорно блестели. – Не так ли, любовь моя?
Она почувствовала такое облегчение, что едва не заплакала. Вместо этого она улыбнулась и ответила:
– Да. Я собиралась объяснить это Луи, но он не дал мне возможности вставить слово.
Луи был в ярости. Он поднялся с дивана и двинулся к Роберту.
– Подхалим! Выскочка! Болван! Неужели ты думаешь, что если женишься на девчонке, то получишь титул и наследство?
– Ты-то на это рассчитывал.
– Я – другое дело. Но ты-то, повторяю, не годишься в женихи, что бы ты о себе ни возомнил. Я буду с тобой драться…
– Ой, Луи, не надо! – вскрикнула Белла. – Пожалуйста, не вызывайте его на дуэль.
Роберт продолжал улыбаться.
– Буду счастлив, кузен, оказать тебе эту услугу, но что скажет на это граф, я не знаю.
– Да я не стану пачкать об тебя руки. Затаскаю по судам.
– Поступайте, как вам угодно, сэр, но мое предложение мисс Хантли не предполагает, чтобы она сидела одна в Уэстмере. Также я не рассчитываю на титул или на наследство. Тебе придется судиться не со мной, а с графом Уэстмером.
– Ох, Роберт, – задыхаясь, с сияющими глазами, вымолвила Белла. – Как ты великодушен.
Он нагнулся, взял ее руку с колен и поцеловал. Его смеющиеся глаза оказались на одном уровне с ее лицом.
– Это не так, моя дорогая. Мы слишком долго держали все в секрете, правда? – Он повернулся к насупленному Луи. – Мы договорились уже давно. Можешь нас поздравить.
В ответ Луи громко фыркнул и поспешил удалиться. Несомненно, побежал к своей мамочке. Двое молодых людей просто умирали со смеху.
Первой пришла в себя Белла.
– Роберт, я благодарна за то, что ты спас меня от Луи, но что нам делать теперь?
– Идти к его светлости.
– Но ты же сказал, что не пойдешь.
– Я передумал, когда увидел, как… как это пугало огородное осмелился предложить тебе то, что он предложил. Я не мог это допустить. – Он улыбнулся. – Итак, мы задействовали твой план.
– Роберт, спасибо тебе, спасибо.
– Но не будет никакого официального объявления, – твердо заявил он.
– О, конечно, нет. Я и не помышляю просить тебя об этом. Я обещаю тебе, Роберт, что ты выйдешь из этой истории с незапятнанной репутацией. Как только мы приедем в Лондон, я ничего не стану от тебя требовать.
– Значит, договорились. – Он наклонился и поцеловал ее в щеку, в душе желая, чтобы она потребовала от него как можно больше. – А теперь, моя дорогая, перейдем к другим делам. Я нашел мисс Баттерзби, но ее сестра еще недостаточно здорова для поездки, и она не может ее оставить.
– Я этого боялась. – Щека Беллы горела в том месте, где ее коснулись губы Роберта, она была смущена, и он это видел. Она ведет себя очень глупо – ведь он только притворился, что любит ее.
– Я не думаю, что им угрожает опасность. В Даунем-Маркете все спокойно, и в Истмере тоже.
– Ты видел Джеймса?
– Да, он вернулся вместе со мной. Мы привезли детей и миссис Кларк, экономку. Я взял на себя смелость и попросил Джоллиффа дать указания Дейзи, чтобы она разместила их в комнатах. Сейчас они наверху – устраиваются.
– О, тогда я должна пойти и поздороваться с ними. Бедные малышки, наверное, до смерти перепуганы. Пожалуйста, извини меня, Роберт. – Белла поспешно вышла из комнаты, а он остался стоять, поглаживая подбородок и раздумывая о том, куда он себя завлек и что на это скажет граф.
Белла обнаружила Дейзи снующей из комнаты в комнату со стопками постельного белья, а одна из приходящих прислуг несла дрова и уголь для каминов. Миссис Кларк сидела на кровати в спальне, обняв двух маленьких девочек. Когда Белла вошла, они все встали, и девочки по указке немолодой, тучной миссис Кларк сделали книксен.
– О, мои милые, не надо передо мной делать книксен, – сказала Белла. – Я рада, что вы живы и невредимы, и хочу устроить вас поудобнее. Уже поздно, и ужин вам принесут сюда, а потом миссис Кларк уложит вас спать. Мы поговорим завтра. – Она взглянула на миссис Кларк. – Это, наверное, было ужасно.
– Да, мисс, я смертельно испугалась. С этими людьми бесполезно спорить. Они сожгли бы нас прямо в постелях, если бы мистер Тренчард не вернулся и не дал им денег. Мне очень жаль…
– Жаль? – не поняла Белла.
– Что пришлось послать за ним и отвлечь его от вас.
– Господи, не думайте об этом. Собственная семья важнее любого визита.
Белла велела Дейзи прислуживать вновь прибывшим гостям. В результате повариха, лишенная помощи служанки, заявила, что не может одна приготовить ужин на семь человек. Белле пришлось самой помочь ей, и поэтому она появилась в гостиной спустя час после того, как там собрались все.
– Опаздывать изволите, мисс, – сказал дед.
– Простите.
Белла остановилась на пороге и оглядела присутствующих. Она встретилась взглядом с Робертом и была вознаграждена подмигиванием, отчего ее разгорячившееся от плиты лицо запылало еще больше. Эдуард стоял у окна и смотрел на террасу. На нем были безупречный черный сюртук и брюки, штрипки которых застегивались под подошвами начищенных ботинок. Его длинные ноги казались еще длиннее. Белая рубашка без украшений и черный галстук, завязанный большим бантом, завершали наряд. Он повернулся к Белле и молча поклонился.
Луи в своем сверкакщем костюме стоял около матери, одетой в ярко-розовое атласное платье, отороченное белыми перьями. Перья также украшали ее прическу, а на шее блестели бриллианты. Оба не соизволили улыбнуться.
Белла повернулась к Джеймсу. Он переоделся в старомодные вечерние брюки, которые, вероятно, извлек из глубин шкафа. Они, так же как и сюртук, плотно обтягивали его дородную фигуру. Но он умылся и почистил ботинки. Любезно улыбаясь, он произнес:
– К вашим услугам, мисс Хантли. Могу ли я выразить вам признательность за то, что взяли под свое крыло моих девочек…
Боже, неужели он считает, что она сделала это по иной причине, а не из-за обычного сострадания? – подумала Белла. Она помнила, что он обещал вернуться к разговору, и, должно быть, он расценил ее доброту к его детям как благоприятный знак. Его ждет большое разочарование, когда он узнает, что она приняла предложение Роберта…
– Их нельзя было оставлять на милость толпы, – сказала она, надеясь, что этот ответ подготовит его к отказу. – Мы рады их принять.
– С тех пор, как ты ходила на помочах, детей здесь не было, – заявил граф. – Я уже стар, и они будут мне мешать.
– Я уверена, что этого не случится, дедушка, – сказала она. – За ними смотрит миссис Кларк.
– Они уже помешали ужину. Сколько еще ждать, когда его подадут?
– Ужин почти готов.
– Тогда пойдемте к столу.
Когда Белла уселась на свое место, то обнаружила с одной стороны от себя Джеймса, а с другой Роберта. Оба были полны решимости оказывать ей знаки внимания.
– Полагаю, что бунт закончился, – сказала она Джеймсу, глядя, как Дейзи наливает ей в тарелку суп.
– Да, благодарение Богу. Магистраты вняли требованиям. А что им еще оставалось делать, когда они оказались окруженными людьми с вилами и ружьями.
– Ружьями! – в испуге вскрикнула Элизабет. – То же самое было во Франции. Нас всех перебьют прямо в постелях.
– Не думаю, что кучку голодающих работников можно считать революционерами, – лаконично заметил Роберт.
– А разве не послали за войсками? – спросил Луи.
– Нет, в этом не было необходимости, – ответил Джеймс. – Магистраты пообещали повысить им содержание. Должен сказать, что я ужасно этому рад, так как сам не в состоянии это сделать. Затем пастор напомнил толпе о необходимости соблюдать закон об охране общественного порядка, и все разошлись.
– Я уверена, ничего бы этого не было, если бы им платили достаточно, – заметила Белла.
– Нет! – заявил граф. – С этими людьми надо проявлять твердость. Жаль, что я отказался от места в парламенте. А то показал бы этой трусливой черни, кто хозяин. Следовало арестовать зачинщика.
Белла вспомнила человека, который обращался к толпе, стоя на телеге.
– А известно, кто он? – спросила она.
– Это нетрудно выяснить. Заслать к ним провокаторов, и вскоре смутьяны будут пойманы. В Истмере ведь пастор является магистратом. Я ему это посоветую.
Белла чуть было не сказала, что это нечестно, но увидела, как Роберт, глядя на нее, медленно качает головой, словно читает ее мысли. Конечно, спорить с дедом не следует, так как он рассердится и может не согласиться на ее помолвку с Робертом. Она улыбнулась Роберту, показывая, что поняла его.
Она спешилась и, нагнувшись, стала собирать нежные цветки Вдруг ей показалось, что за ней следят. Она внимательно огляделась – крохотная старушка в рваном черном плаще, позеленевшем от древности, стояла и смотрела на Беллу. На ее темном морщинистом лице светились на редкость ясные голубые глаза.
– Кто вы? – спросила Белла. Она хотела добавить, что женщина вторглась во владения Хантли, но удержалась, решив, что та, наверное, тоже просто собирает цветы.
Старушка не ответила на вопрос, зато предложила:
– Хотите, я вам погадаю, милочка? – и протянула костлявую руку.
– Нет, спасибо, не надо…
– Советую узнать свою судьбу – ведь вам предстоит принять решение…
– Откуда вам это известно? – изумилась Белла.
– Я обладаю даром предвидения. – Голос старухи был на удивление приятным. – Разве вам не хочется узнать, какое будущее вас ждет, если вы сделаете правильный выбор? – Она помолчала. – Или неправильный…
– Я не знаю… – Белла колебалась.
– Пойдемте со мной. – Старая женщина указала на лачугу, которая когда-то была жилищем лесника.
– Вы там живете?
– Да. Пойдемте. Вы сможете отдохнуть, прежде чем вернетесь домой. – Не ожидая ответа Беллы, она взяла поводья Дымки, привязала лошадь к дереву и пошла к лачуге, около которой был разбит ухоженный садик.
Смущенная Белла последовала за ней. Нагнув голову под низкой притолокой, она вошла в комнату с земляным полом и единственным окном. В комнате были стол, пара стульев и кровать в углу, покрытая лоскутным одеялом. На комоде у стены стояли глиняная посуда, какие-то кувшинчики. Сверху, с потолочной балки, свисали пучки трав для просушки. На малюсеньком подоконнике ничего не стояло, и везде было на удивление чисто.
– Садитесь, – приказала хозяйка. – Я дам вам питье из трав, чтобы вы успокоились.
Белле даже в голову не пришло ослушаться. Она наблюдала, как эта маленькая женщина порхает по комнате, готовя ей питье: что-то налила из бутылки, что-то добавила из кувшина, затем долила чистой воды и перемешала все тоненькой палочкой. Несмотря на преклонный возраст, от нее исходила живительная сила. Сколько ей лет? Пятьдесят? Шестьдесят? Семьдесят? Возможно и больше. Она была такой худой, словно ни разу в жизни плотно не поела. Но какие у нее глаза!.. Они зачаровывали.
– Кто вы? – спросила Белла. – Как давно вы здесь живете?
– Как давно? – повторила женщина. – Время ничего для меня не значит, да и для всех тоже. Мы посланы на эту землю на короткий период, чтобы жить, дышать, любить, ненавидеть и произвести потомство, а потом… фьють!
– О, как вы циничны! Жизнь, несомненно, нечто большее.
– Жизнь – это то, что вы из нее сделаете, – сказала женщина, усаживаясь напротив Беллы. – Радость или горе – выбор есть всегда. Кто-то делает хороший выбор, кто-то – плохой. – Она замолчала и посмотрела на девушку. Это был внимательный взгляд, проникающий внутрь. – Если бы я сделала правильный выбор, то не была бы сейчас здесь, да и вы тоже.
– Что вы хотите этим сказать? Женщина засмеялась.
– Ну, если бы я не была здесь, вы бы со мной не разговаривали, не так ли? Возможно, это судьба. – Она помолчала и передала Белле стакан. – Выпейте это.
– Что это?
– Кое-какие успокоительные травы. Я приготовила это питье по рецепту, которому меня научили добрые монахини.
Белла маленькими глотками выпила мутную жидкость с горьковато-сладким вкусом.
– Вы монахиня?
– Нет. Я никогда не чувствовала себя достаточно набожной. Слишком многое подвергала сомнению.
– Не понимаю.
– Вас это не касается – вы молоды и невинны. Но остерегайтесь других. Вас ждут тяжкие испытания, прежде чем вы обретете счастье.
– Но я его обрету? – Белле очень хотелось быть в этом уверенной.
– Дайте мне руку.
Белла протянула руку. Женщина перевернула ее ладонью вверх и стала изучать.
– Разве я не должна сначала позолотить вам ручку?
– Нет. Я не гадаю за деньги.
– Тогда на что вы живете?
– Как я вижу, вам свойственно любопытство.
– Вы увидели это на моей руке? Она засмеялась.
– Нет, услышала на вашем языке. А теперь давайте-ка посмотрим. Вот это бремя, которое вы вынуждены нести… – Она смотрела не на ладонь Беллы, а прямо ей в глаза.
– Вы об этом знаете?
– Только то, что оно существует. Если хотите, можете мне рассказать. Дальше этих четырех стен об этом никто не узнает, а я, может быть, дам вам совет.
Белле очень хотелось кому-нибудь довериться, но эта любопытная женщина совсем ей незнакома. Как же можно рассказывать ей о своих бедах? С другой стороны, посторонний человек может быть более беспристрастным.
– Я должна выбрать себе мужа, – сказала она.
– Я не вижу в этом ничего тягостного. Для большинства юных леди это самое лучшее время в жизни – наблюдать, как их обожатели из кожи вон лезут, чтобы их завоевать.
– Мой выбор ограничен. – Белла печально улыбнулась.
– Сколько же их?
– Четверо.
– Это больше, чем у большинства молодых дам. – Но это совсем иной случай.
– Почему?
Белла заколебалась.
– Мне никто из них не нужен. Я хочу сказать, что я не уверена… Ой, у меня все мысли перепутались. К тому же я не думаю, что кто-либо из них сделает мне предложение, а если сделает, я буду думать о них еще хуже.
– Ну и головоломка. Я люблю головоломки. Как же вы ее разгадаете?
– Не знаю.
– Будьте осторожны в выборе того, кому доверитесь.
– Дело не в доверии. Я всем им доверяю. Это вопрос…
– Счастья? – закончила за Беллу женщина и улыбнулась. – Вы считаете, что каждый имеет право на счастье?
– А почему нет? Если это никому не наносит вреда.
– Вот в чем камень преткновения. Любой эгоистичный поступок вредит кому-нибудь.
– Я не хотела бы, чтобы меня упрекнули в эгоизме.
– С другой стороны, уступить моральному шантажу было бы бескорыстно, но в высшей степени глупо.
– Моральному шантажу? Я не понимаю.
– Думаю, понимаете. – Женщина помолчала. – Там замешаны деньги?
– Да.
– И титул?
Белла резко вскинула голову.
– Я не верю, что вы увидели это на моей ладони. – Нет.
– Значит, вам известно, кто я? – О да.
– В таком случае у вас передо мной преимущество.
– Да.
– Скажите, как вас зовут.
– Чтобы вы могли пойти к его светлости или к управляющему и потребовать, чтобы меня выгнали с его собственности?
– Нет, я вас не выдам.
– Если вы так не поступите, то будете первой из рода Хантли, кто этого не сделает.
– Что вы хотите сказать? У вас обида на нашу семью?
– Нет, – быстро ответила она. – Я глупая старая женщина. Не обращайте внимания на мои слова.
Белла ей, разумеется, не поверила и на минуту забыла про собственные трудности. Что плохого могли Хантли причинить этой женщине? Но она знала, что, если спросит, та все равно ей не скажет. Зачем только она упомянула о собственной беде?
– Вы ведь никому не расскажете о том, что узнали от меня?
– Кому я могу рассказать? Я почти никого не вижу, а те, кого вижу, больше заняты своими делами. Они приходят за лечением, гаданием либо за любовными напитками.
– Любовных напитков не существует.
– Хотите верьте, хотите нет, но другие с вами не согласятся. Что касается Уильяма Хантли, то с глаз долой – из сердца вон.
– Я ему не скажу, – заверила ее Белла, удивляясь тому, что женщина говорит о графе почти презрительно.
– Вы немного успокоились?
– Да. – Белла чувствовала сонливость. Что было в той смеси, которую она выпила? Почему она проглотила ее без возражений?
– Это хорошо. Вам пора идти. Если хотите совета, то подождите и посмотрите, кто сделает вам предложение, и уж тогда решайте. Не спешите – старик не собирается умирать. Подразните их. Это вас позабавит. – Старая дама улыбнулась и от этой улыбки сделалась на много лет моложе. Белла представила себе, какой та была когда-то красивой.
Белла медленно шла к своей лошади. Усевшись в седло, она обернулась: лачуга стояла на месте, приютившись среди деревьев, но странной старухи нигде не было видно. К своему удивлению, Белла заметила, что успокоилась, хотя особой радости не испытывала. Колдунья старуха или нет, но в одном она права – не стоит расстраиваться раньше времени.
Белла пересекла парк и выехала на аллею. Потом поднялась к себе в комнату и села на кровать.
Нервы были на пределе, голова раскалывалась, к тому же она ушибла бок, и ей больно было поворачиваться. Хорошо бы поужинать у себя, но через час ей придется изображать безупречную хозяйку, веселую и остроумную. Ультиматум деда не выходил у нее из головы. Ей нельзя принимать необдуманные решения. Что сказала та странная женщина в лесу? «Подразните их»?
Но их вовсе не соблазнял брак с ней, и ни один не выразил никакого удовольствия от этой перспективы, даже Роберт. Он очень ей сочувствовал, но не настолько, чтобы согласиться с ее планом. А план был хороший.
Белла неохотно поднялась с кровати и переоделась в бледно-голубое шелковое платье с широкой юбкой и маленькими рукавчиками с буфами. Вырез платья украшали кружевные рюши. Платье было не очень модное, но дедушка не одобрял полупрозрачных одеяний, которые нынче носили. Сунув ноги в атласные туфельки, она спустилась вниз и зашла на кухню проследить, чтобы ужин был готов вовремя.
– Все идет своим чередом, мисс Хантли, – заверила ее Марта.
– Я предполагаю, что может вернуться мисс Баттерзби и привезти с собой сестру, так что будь добра, приготовь две лишние порции.
– Слушаю, мисс.
Чтобы скоротать время до ужина, Белла вошла в гостиную, взяла с полки книгу и стала ее перелистывать. Это оказался томик поэзии Уильяма Харрисона, молодого поэта, живущего и получившего известность в Болотном крае. Его стихи не принесли Белле облегчения, но одно короткое стихотворение привлекло ее внимание. Оно называлось «Жалоба глупца».
Пока война Европу сотрясала,
Крестьянское хозяйство процветало.
Теперь на цепь посажен зверь,
И для нужды открылась дверь.
Так возродись опять, война,
Чтобы заполнить закрома.
Белла с улыбкой подумала о Джеймсе: как будто эти строки были написаны им. Но вообще-то совсем невесело излечивать болезни, которыми страдает страна, при помощи войны.
В комнату забрел Луи, одетый в вечерние черные атласные брюки, белые чулки и парчовый фрак, украшенный серебряным сутажом. Оборки манжет нависали на кисти рук, а белый муслиновый галстук был завязан таким сложным и плотным узлом, что казалось, Луи вот-вот задохнется.
– А, кузина Изабелла, – произнес он, поднося к глазам лорнет. – Вы одна?
– Как видите. – Она со вздохом отложила книгу.
– Хорошо. – Он опустил лорнет и сел рядом с ней на диван. – Я надеялся, что застану вас одну. Надо поговорить.
Сердце у нее упало.
– Я слушаю.
– Разговаривал с мамой относительно этого идиотского плана его светлости.
– Ваша мама уже поговорила со мной, Луи.
– Она мне об этом сказала. Вы с ней единодушны.
– Да. Я не ожидаю от вас предложения о браке.
– Это то, что надо, – сказал он. – Но… – Он замолчал и стал разглядывать ее лицо. – Хорошенькая девчушка. Это несомненно. Дам денег на наряды.
– О, Луи, спасибо, – ответила Белла, удивляясь его манере говорить обрывочными фразами.
– Но если его светлость настаивает на этом…
– Да, он настроен решительно, хотя Эдуард не думает, что он может законным образом это сделать.
– Стоит денег, – сказал Луи. – Хождение по судам, имею в виду.
– Наверное.
– Есть выход.
– Тогда, пожалуйста, скажите мне. Я больше всего хочу найти выход из этого положения.
– Вам нравится жить в Уэстмере?
– Да. Я прожила здесь всю жизнь. Но если мне придется уехать, я уеду.
– В этом нет необходимости. Мы можем прийти к компромиссу: manage de convenance. Брак по расчету. Вы остаетесь жить в деревне, не вмешиваетесь в мои дела, и мы замечательно поладим.
– Но, Луи, это ни к чему не приведет. Дедушка хочет наследника.
– Естественно, свой долг выполню. – Он откинулся на спинку дивана с довольным вздохом. – Итак, что скажете? Поженимся?
Белла понимала, что должна ответить: она сознает оказанную ей честь, но не может принять его предложение. Слова застряли в горле. Это было еще хуже неуклюжей попытки Джеймса.
– Вы подразумеваете, что я буду покорной женой, буду содержать дом и производить на свет отпрысков так часто, как вы того пожелаете, а вы продолжите жизнь холостяка? Нет, благодарю вас, Луи.
– Засыплю украшениями, когда вступлю в права наследования. Все, что пожелаете… хотя для тихой жизни в деревне вам немного нужно.
Он явно повторял слова матери. Как же Белла ненавидела в этот момент Элизабет, графиню де Курвиль!
– Луи, несмотря на мою огромную любовь к Уэстмеру, я не могу выйти за вас замуж, – сказала она.
Он встал.
– Уверен, что вы одумаетесь. Слишком много потеряете.
– Ей не надо одумываться, – раздался голос.
Белла подняла глаза и увидела Роберта, который лениво оперся о косяк двери. Сколько времени он здесь стоит? И что успел услышать?
– К тебе это не имеет отношения, – заявил Луи. – Ты в женихи не годишься.
– Гожусь, – ответил Роберт и медленно прошел в комнату. – И мисс Хантли уже приняла мое предложение.
– Я тебе не верю. Ты обманываешь.
– Вовсе нет. Мы собирались повидать его светлость и сообщить всем за ужином. – Он повернулся к Белле – его карие глаза озорно блестели. – Не так ли, любовь моя?
Она почувствовала такое облегчение, что едва не заплакала. Вместо этого она улыбнулась и ответила:
– Да. Я собиралась объяснить это Луи, но он не дал мне возможности вставить слово.
Луи был в ярости. Он поднялся с дивана и двинулся к Роберту.
– Подхалим! Выскочка! Болван! Неужели ты думаешь, что если женишься на девчонке, то получишь титул и наследство?
– Ты-то на это рассчитывал.
– Я – другое дело. Но ты-то, повторяю, не годишься в женихи, что бы ты о себе ни возомнил. Я буду с тобой драться…
– Ой, Луи, не надо! – вскрикнула Белла. – Пожалуйста, не вызывайте его на дуэль.
Роберт продолжал улыбаться.
– Буду счастлив, кузен, оказать тебе эту услугу, но что скажет на это граф, я не знаю.
– Да я не стану пачкать об тебя руки. Затаскаю по судам.
– Поступайте, как вам угодно, сэр, но мое предложение мисс Хантли не предполагает, чтобы она сидела одна в Уэстмере. Также я не рассчитываю на титул или на наследство. Тебе придется судиться не со мной, а с графом Уэстмером.
– Ох, Роберт, – задыхаясь, с сияющими глазами, вымолвила Белла. – Как ты великодушен.
Он нагнулся, взял ее руку с колен и поцеловал. Его смеющиеся глаза оказались на одном уровне с ее лицом.
– Это не так, моя дорогая. Мы слишком долго держали все в секрете, правда? – Он повернулся к насупленному Луи. – Мы договорились уже давно. Можешь нас поздравить.
В ответ Луи громко фыркнул и поспешил удалиться. Несомненно, побежал к своей мамочке. Двое молодых людей просто умирали со смеху.
Первой пришла в себя Белла.
– Роберт, я благодарна за то, что ты спас меня от Луи, но что нам делать теперь?
– Идти к его светлости.
– Но ты же сказал, что не пойдешь.
– Я передумал, когда увидел, как… как это пугало огородное осмелился предложить тебе то, что он предложил. Я не мог это допустить. – Он улыбнулся. – Итак, мы задействовали твой план.
– Роберт, спасибо тебе, спасибо.
– Но не будет никакого официального объявления, – твердо заявил он.
– О, конечно, нет. Я и не помышляю просить тебя об этом. Я обещаю тебе, Роберт, что ты выйдешь из этой истории с незапятнанной репутацией. Как только мы приедем в Лондон, я ничего не стану от тебя требовать.
– Значит, договорились. – Он наклонился и поцеловал ее в щеку, в душе желая, чтобы она потребовала от него как можно больше. – А теперь, моя дорогая, перейдем к другим делам. Я нашел мисс Баттерзби, но ее сестра еще недостаточно здорова для поездки, и она не может ее оставить.
– Я этого боялась. – Щека Беллы горела в том месте, где ее коснулись губы Роберта, она была смущена, и он это видел. Она ведет себя очень глупо – ведь он только притворился, что любит ее.
– Я не думаю, что им угрожает опасность. В Даунем-Маркете все спокойно, и в Истмере тоже.
– Ты видел Джеймса?
– Да, он вернулся вместе со мной. Мы привезли детей и миссис Кларк, экономку. Я взял на себя смелость и попросил Джоллиффа дать указания Дейзи, чтобы она разместила их в комнатах. Сейчас они наверху – устраиваются.
– О, тогда я должна пойти и поздороваться с ними. Бедные малышки, наверное, до смерти перепуганы. Пожалуйста, извини меня, Роберт. – Белла поспешно вышла из комнаты, а он остался стоять, поглаживая подбородок и раздумывая о том, куда он себя завлек и что на это скажет граф.
Белла обнаружила Дейзи снующей из комнаты в комнату со стопками постельного белья, а одна из приходящих прислуг несла дрова и уголь для каминов. Миссис Кларк сидела на кровати в спальне, обняв двух маленьких девочек. Когда Белла вошла, они все встали, и девочки по указке немолодой, тучной миссис Кларк сделали книксен.
– О, мои милые, не надо передо мной делать книксен, – сказала Белла. – Я рада, что вы живы и невредимы, и хочу устроить вас поудобнее. Уже поздно, и ужин вам принесут сюда, а потом миссис Кларк уложит вас спать. Мы поговорим завтра. – Она взглянула на миссис Кларк. – Это, наверное, было ужасно.
– Да, мисс, я смертельно испугалась. С этими людьми бесполезно спорить. Они сожгли бы нас прямо в постелях, если бы мистер Тренчард не вернулся и не дал им денег. Мне очень жаль…
– Жаль? – не поняла Белла.
– Что пришлось послать за ним и отвлечь его от вас.
– Господи, не думайте об этом. Собственная семья важнее любого визита.
Белла велела Дейзи прислуживать вновь прибывшим гостям. В результате повариха, лишенная помощи служанки, заявила, что не может одна приготовить ужин на семь человек. Белле пришлось самой помочь ей, и поэтому она появилась в гостиной спустя час после того, как там собрались все.
– Опаздывать изволите, мисс, – сказал дед.
– Простите.
Белла остановилась на пороге и оглядела присутствующих. Она встретилась взглядом с Робертом и была вознаграждена подмигиванием, отчего ее разгорячившееся от плиты лицо запылало еще больше. Эдуард стоял у окна и смотрел на террасу. На нем были безупречный черный сюртук и брюки, штрипки которых застегивались под подошвами начищенных ботинок. Его длинные ноги казались еще длиннее. Белая рубашка без украшений и черный галстук, завязанный большим бантом, завершали наряд. Он повернулся к Белле и молча поклонился.
Луи в своем сверкакщем костюме стоял около матери, одетой в ярко-розовое атласное платье, отороченное белыми перьями. Перья также украшали ее прическу, а на шее блестели бриллианты. Оба не соизволили улыбнуться.
Белла повернулась к Джеймсу. Он переоделся в старомодные вечерние брюки, которые, вероятно, извлек из глубин шкафа. Они, так же как и сюртук, плотно обтягивали его дородную фигуру. Но он умылся и почистил ботинки. Любезно улыбаясь, он произнес:
– К вашим услугам, мисс Хантли. Могу ли я выразить вам признательность за то, что взяли под свое крыло моих девочек…
Боже, неужели он считает, что она сделала это по иной причине, а не из-за обычного сострадания? – подумала Белла. Она помнила, что он обещал вернуться к разговору, и, должно быть, он расценил ее доброту к его детям как благоприятный знак. Его ждет большое разочарование, когда он узнает, что она приняла предложение Роберта…
– Их нельзя было оставлять на милость толпы, – сказала она, надеясь, что этот ответ подготовит его к отказу. – Мы рады их принять.
– С тех пор, как ты ходила на помочах, детей здесь не было, – заявил граф. – Я уже стар, и они будут мне мешать.
– Я уверена, что этого не случится, дедушка, – сказала она. – За ними смотрит миссис Кларк.
– Они уже помешали ужину. Сколько еще ждать, когда его подадут?
– Ужин почти готов.
– Тогда пойдемте к столу.
Когда Белла уселась на свое место, то обнаружила с одной стороны от себя Джеймса, а с другой Роберта. Оба были полны решимости оказывать ей знаки внимания.
– Полагаю, что бунт закончился, – сказала она Джеймсу, глядя, как Дейзи наливает ей в тарелку суп.
– Да, благодарение Богу. Магистраты вняли требованиям. А что им еще оставалось делать, когда они оказались окруженными людьми с вилами и ружьями.
– Ружьями! – в испуге вскрикнула Элизабет. – То же самое было во Франции. Нас всех перебьют прямо в постелях.
– Не думаю, что кучку голодающих работников можно считать революционерами, – лаконично заметил Роберт.
– А разве не послали за войсками? – спросил Луи.
– Нет, в этом не было необходимости, – ответил Джеймс. – Магистраты пообещали повысить им содержание. Должен сказать, что я ужасно этому рад, так как сам не в состоянии это сделать. Затем пастор напомнил толпе о необходимости соблюдать закон об охране общественного порядка, и все разошлись.
– Я уверена, ничего бы этого не было, если бы им платили достаточно, – заметила Белла.
– Нет! – заявил граф. – С этими людьми надо проявлять твердость. Жаль, что я отказался от места в парламенте. А то показал бы этой трусливой черни, кто хозяин. Следовало арестовать зачинщика.
Белла вспомнила человека, который обращался к толпе, стоя на телеге.
– А известно, кто он? – спросила она.
– Это нетрудно выяснить. Заслать к ним провокаторов, и вскоре смутьяны будут пойманы. В Истмере ведь пастор является магистратом. Я ему это посоветую.
Белла чуть было не сказала, что это нечестно, но увидела, как Роберт, глядя на нее, медленно качает головой, словно читает ее мысли. Конечно, спорить с дедом не следует, так как он рассердится и может не согласиться на ее помолвку с Робертом. Она улыбнулась Роберту, показывая, что поняла его.