Нивен Ларри. Инженеры Кольца

   – Завтра.
 
   Луиса разбудили звуки, слишком низкие, чтобы определить их. И он повернулся в темноте в свободном падении.
   Света было достаточно, чтобы все видеть: Каваресксенджаджок и Харкабипаролин лежали в объятиях друг друга, о чем-то перешептываясь. Переводчик Луиса не улавливал смысла, но походило это на слова любви. Внезапный укол зависти заставил Луиса улыбнуться: он считал парня слишком молодым, а ему самому женщина отказала.
   Луис перевернулся на спину, закрыл глаза и вскоре заснул.
   И приснилось ему, что он снова в Отрыве.
   Когда мир становился слишком ярким, изменчивым и требовательным, приходило время покинуть его. Луис уже делал это прежде. Один, на одноместном корабле, он устремлялся в неизведанные пространства за пределами известного космоса, осматривая их и изучая, пока вновь не обретал душевное равновесие. Сейчас Луис парил между спальными пластинами и видел счастливые сны о полете среди звезд. Никаких подчиненных, никаких обещаний, требующих выполнения.
   А затем прямо ему в ухо в панике завыла женщина, под ребра больно ударила пятка, и Луис с болезненным криком сложился пополам. Чьи-то руки колотили его, а затем сомкнулись на шее в смертоносном объятии. Крики не умолкали.
   Луис с трудом развел руки, освободив горло, и крикнул:
   – Выключите поле!
   Гравитация вернулась, и Луис с нападавшим оказались на нижней пластине. Харкабипаролин перестала визжать.
   Каваресксенджаджок стоял перед ней на коленях, смущенный и испуганный, спрашивая о чем-то на языке Строителей Городов. Женщина молчала.
   Мальчик снова заговорил, и Харкабипаролин наконец ответила ему. Мальчик неохотно кивнул; что бы он ни услышал, это ему не понравилось. С прощальным взглядом, которого Луис не понял, он шагнул в угол и исчез в грузовом трюме.
   Луис потянулся за переводчиком.
   – Ну ладно, что все это значит?
   – Я падала! – всхлипнула женщина.
   – В этом нет ничего страшного, – ответил Луис. – Просто некоторые из нас любят так спать.
   Женщина уставилась на него.
   – Падая?
   Выражение ее лица не оставляло никаких сомнений относительно мыслей. Безумие, совершенное безумие… Наконец она взяла себя в руки и пожала плечами, после чего произнесла:
   – Я знаю, что необходимость во мне исчезла теперь, когда ваша машина научилась читать быстрее меня. Единственное, чем я могу помочь, это облегчить ваши страдания от неудовлетворенного желания.
   – Это радует, – сказал Луис. Он произнес эти слова саркастически, но поняла ли она его? О н будет презирать себя, если примет это подаяние.
   – Если вы вымоетесь и тщательно почистил зубы…
   – Замолчите. Ваше желание пожертвовать личными удобствами ради высших целей, конечно, похвально, но я не могу принять это предложение.
   Женщина удивилась.
   – Лувиву, вы не хотите заниматься со мной РИШАТРА?
   – Спасибо, нет. Включите поле. – И Луис вновь поднялся в воздух. По опыту недавнего прошлого он ожидал новых криков, но ничего не мог с этим поделать.
   Однако женщина удивила его.
   – Лувиву, – сказала она, – для меня было бы ужасно завести сейчас ребенка.
   Луис взглянул на ее лицо: не гневное, но очень серьезное.
   – Если я сойдусь с Каваресксенджаджоком, у меня может родиться ребенок, которого ждет смерть в огне солнца.
   – Тогда не делайте этого. В любом случае он еще слишком молод.
   – Нет, вы ошибаетесь.
   – Ну хорошо. Тогда, может… Нет, у вас же нет контрацептивов. А можете вы вычислить свой период, опасный для зачатия?
   – Я не понимаю… Хотя, постойте, понимаю. Лувиву, наш вид правил большей частью этого мира потому, что постиг нюансы и разновидности РИШАТРА. Вы знаете, как мы узнали об этом так много?
   – Полагаю, вам повезло?
   – Лувиву, некоторые виды более плодовиты, чем другие.
   – О…
   – Еще очень давно мы поняли, что РИШАТРА – это способ избежать появления ребенка. Если мы вступаем в брак, то спустя четыре фалана появляется ребенок. Лувиву, можно ли спасти этот мир?
   Эх, оказаться бы сейчас в одноместном корабле, в световых годах от любых обязательств перед кем бы то ни было, кроме самого себя… Или под электродом…
   – Я не могу вам ничего гарантировать.
   – Тогда займитесь со мной РИШАТРА, чтобы я не думала о Каваресксенджаджоке!
   Это было не самое лестное предложение за жизнь Луиса Ву.
   – А как вы собираетесь успокоить свой разум? – спросил он.
   – Для этого способа нет. Бедный мальчик, он должен страдать.
   Вы могли бы страдать оба, подумал Луис, но не произнес этого вслух. Женщина, была серьезна и обижена, и к тому же права: сейчас не время производить на свет ребенка Строителей Городов.
   Кроме того, Луис хотел ее.
   Он выбрался из поля свободного падения и овладел ею на водяной кровати. Хорошо, что Каваресксенджаджок ушел в грузовой трюм. Но что скажет мальчик завтра утром?

26. ПОД ВОДАМИ

   Луис проснулся в поле тяготения, с улыбкой на лице, приятной болью в каждом мускуле и резью в глазах. За прошедшую ночь ему удалось поспать совсем немного. Харкабипаролин не преувеличивала свою крайнюю потребность. Несмотря на время, проведенное с Халрлоприллалар, Луис даже не предполагал, что Строители Городов могут так возбуждаться.
   Он повернулся, и большая кровать заволновалась под ним. Рядом лежал на животе Каваресксенджаджок, раскинувшийся, как морская звезда, и тихо храпящий.
   Харкабипаролин, свернувшаяся на оранжевом меху в футе от кровати, шевельнулась и села. Потом сказала, видимо, извиняясь, что покинула его:
   – Я проснулась и никак не могла понять, где нахожусь.
   Культурный шок, подумал Луис. Он помнил, что Халрлоприллалар нравилось спальное поле, правда, не для сна.
   – Здесь и пол хорош. Как вы себя чувствуете?
   – В данный момент гораздо лучше. Спасибо.
   – Это вам спасибо. Вы голодны?
   – Еще нет.
   Тогда Луис занялся упражнениями, его мускулы еще сохраняли крепость, но он давно не занимался. Строители Городов смотрели на него с изумлением. Закончив, Луис заказал завтрак: дыню, суфле Гранд Марнье, сдобные булочки и кофе. Как и следовало ожидать, от кофе его гости отказались, впрочем, как и от булочек.
   Появился растрепанный и уставший Хиндмост.
   – Все виды делали свои доспехи, копируя внешность защитника Пак, – сказал он. – Доспехи эти не во всем похожи друг на друга, но принципиальных отличий в них нет, возможно, в этом виновато распространение культуры Строителей Городов. Их империя так все перемешала, что источников происхождения уже не найти.
   – А как насчет средства бессмертия?
   – Вы были правы. Великий Океан рассматривается как источник страхов и удовольствий, включая и бессмертие. Причем этот дар не всегда связан с лекарством, порой он приходит без предупреждения, как подарок капризных богов. Луис, для меня, как негуманоида, эти легенды не имеют смысла.
   – Поставьте эту ленту для нас, я дам посмотреть ее нашим властям. Может, они объяснят то, чего не сумею объяснить я.
   – Хорошо.
   – А как с ремонтами?
   – В описанной истории на Кольце не было ремонтной деятельности.
   – Вы шутите!
   – Подумайте сами: большую ли площадь покрывают записи города и далеко ли они уходят в прошлое? Небольшую и недалеко. Кроме того, я изучил интервью с Джеком Бреннаном и пришел к выводу, что у защитников была очень долгая жизнь и очень большой объем внимания. Они предпочитали не пользоваться сервомеханизмами, если могли сделать работу сами. Например, на борту корабля Физпока не было автопилота.
   – Это противоречит тому, что мы видим здесь. Система сливных труб наверняка автоматизирована.
   – Это подход с позиции грубой силы. Нам неизвестно, почему защитники вымерли или покинули Кольцо. Возможно, они знали, что их ждет и имели время для автоматизации сливной системы. И вообще, Луис, нам не нужно знание об этом.
   – Вот как? Метеоритная защита, вероятно, тоже автоматизирована. Неужели вы не хотите узнать о ней побольше?
   – Хочу.
   – И маневровые двигатели работали автоматически. Можно, конечно, не принимать это во внимание, однако тысячи видов гуманоидов развились с тех пор, как исчезли защитники Пак, а автоматика все еще действует. Или защитники собирались уходить с самого начала – во что я не очень-то верю…
   – Или их агония растянулась надолго, – закончил Хиндмост. – У меня есть собственные мысли на эту тему. – Но высказывать их он не стал.
 
   В то утро Луиса ждало чудесное развлечение. Истории о Великом Океане оказались отличным материалом с героями, королевствами и подвигами в схватках с ужасными чудовищами, но, впрочем, с отличиями от волшебных сказок человеческих культур. Например, любовь в них не была вечной. Спутники героев всегда были против секса, и их преданность поддерживалась образно описываемыми РИШАТРА, а их странные способности считались само собой разумеющимися. Волшебники не обязательно были злыми, эту случайную опасность следовало избегать, а не сражаться с ней.
   В просмотренном материале Луис обнаружил некоторые общие знаменатели: всегда присутствовала безбрежность моря, страх перед бурей и морские чудовища.
   Часть из них была акулами, кашалотами, касатками, вундерлендскими рыбами-тенями или хищными водорослями. Некоторые имели разум. Здесь встречались морские змеи в мили длиной, с паром, идущим из ноздрей (подразумевало ли это легкие?) и пастями, усеянными острыми зубами. Упоминались сожженные земли и корабли, прибывавшие в порт без экипажа (выдумка или солнечники?), рассказывалось о неких островах, которые на самом деле были животными, такими большими, что на их спинах возникали целые экологические системы. Это продолжалось, пока тяжесть не начинала беспокоить существо, и тогда оно погружалось в воду. Луис мог бы поверить в их существование, если бы не встречал подобных легенд в литературе Земли.
   Однако в жесткие шторма он поверил. Более чем огромные по площади шторма могли достигать ужасной силы, даже без учета силы Кориолиса, вызывавшей ураганы на обычных мирах. На Карте Кзина Луис видел корабль большой, как город, возможно, причина его появления – именно шторма Великого Океана.
   Вместе с тем Луис не поверил упоминаниям о волшебниках, точнее, не обо всем. Похоже (по трем легендам) они относились к расе Строителей Городов, однако в отличие от волшебников из земных легенд были могущественными воинами. И все трое носили доспехи.
   – Каваресксенджаджок? Волшебники всегда носят доспехи?
   Мальчик удивленно поглядел на него.
   – Вы имеете в виду сказки, не так ли? Нет. Кроме того, я слышал, что они всегда живут у Великого Океана. Почему бы это?
   – А они сражаются? Хорошие они бойцы?
   – Им это не нужно. – Вопросы явно беспокоили мальчика.
   В разговор вмешалась Харкабипаролин.
   – Лувиву, я могу знать больше, чем Кава. Что вы пытаетесь выяснить?
   – Я ищу жилище инженеров Кольца. Эти бронированные волшебники могут быть ими, хотя это слишком недавняя история.
   – Это не они.
   – Но на чем основаны легенды? На статуях? Мумиях, найденных в пустыне? На расовой памяти?
   Она обдумала это предположение.
   – Обычно волшебники принадлежат к виду, который рассказывает данную историю. Описания их различаются: рост, вес, то, что они едят. Однако у них есть и общие черты: все они ужасные забияки, безо всяких моральных принципов. Их нельзя победить, но можно обойти.
   Как подводная лодка под полярными льдами, «Горячая Игла Следствия» двигалась под Великим Океаном.
   Хиндмост слегка притормозил корабль, и они заметили длинную петлявшую ленту континентального шельфа, тянущуюся над ними. Дно Великого Океана было таким же активным, как суша: горы, достаточно высокие, чтобы подниматься над водой, подводные каньоны, видимые снизу, как хребты высотой в пять-шесть миль.
   То, что оказалось над ними через некоторое время – крыша, темная даже при максимальном усилении освещенности и казавшаяся опасно близкой даже с расстояния в три тысячи миль, – должно было быть Картой Кзина (об этом сообщил компьютер). – Видимо, Кзин переживал тектоническую активность, когда создавалась Карта: дно морей сильно выпячивалось, горные хребты были глубокими, с резкими контурами.
   Луис ничего не смог узнать, покрытых пеной контуров оказалось слишком мало. Ему требовался солнечный свет и желто-оранжевые джунгли.
   – Заставьте камеры вращаться. Есть ли сигнал с посадочной шлюпки?
   Хиндмост повернул у нему одну голову.
   – Нет, Луис, его блокирует скрит. Видите почти круглый залив, в который впадает река? Огромный корабль пришвартован у его входа. Почти на другой стороне Карты, у слияния двух рек, находится замок, где стоит сейчас посадочная шлюпка.
   – О'кей. Спуститесь на несколько тысяч миль. Дайте мне взглянуть сверху… или снизу.
   «Игла» опустилась к изрезанной крыше, и Хиндмост сказал:
   – Вы проделали такое же путешествие на «Лживом Ублюдке». Сейчас вы надеетесь найти какие-то изменения?
   – Нет. Это вас раздражает?
   – Конечно, нет, Луис.
   – Сейчас я знаю больше, чем знал тогда. Может, замечу такое, что мы пропустили. Кстати, что это торчит возле южного полюса?
   Хиндмост усилил увеличение. Длинный, узкий, исключительно черный треугольник выступал прямо вниз из центра Карты Кзина.
   – Излучающая пластина, – сказала Харкабипаролин. – Я думала, что немного знаю науку, но… Что это такое?
   – Это слишком сложно. Хиндмост…
   – Лувиву, я не глупец и не ребенок!
   Вряд ли ей больше сорока, подумал Луис.
   – Ну хорошо. Это место является имитацией планеты – вращающегося шара. Солнечные лучи почти горизонтальны у полюсов планет, поэтому на них холодно. А на этой имитации планеты полюса охлаждаются искусственно. Хиндмост, дайте большее увеличение.
   Поверхность пластины покрывали множество горизонтальных клапанов, серебристых вверху и черных внизу. Лето и зима, подумал Луис, а вслух произнес:
   – Не могу в это поверить.
   – Лувиву?
   Он беспомощно развел руками.
   – Я просто теряюсь. Слишком часто мне кажется, что я во всем разобрался, а затем оказывается, что все гораздо сложнее. Гораздо сложнее…
   В глазах Харкабипаролин стояли слезы.
   – Теперь я вам верю. Мой мир – лишь имитация настоящего.
   Луис обнял ее.
   – А ну – топните ногой – ваш мир так же реален, как этот корабль. Просто он больше, значительно больше.
   – Луис? – сказал Хиндмост.
   Взгляд в телескоп открыл ему новые пластины, меньших размеров, расположенные по периметру Карты.
   – Разумеется, ведь арктические районы тоже нужно охлаждать.
   – Конечно. Через минуту я буду в норме. Курс на Кулак Бога. Может компьютер найти его?
   – Вполне. Но, может, он окажется заткнут? Вы говорили, что глаз бури заткнут или отремонтирован.
   – Заткнуть Кулак Бога не так-то легко. Это дыра размерами больше Австралии, к тому же гора уходит за атмосферу. – Он сильно потер рукой закрытые глаза.
   Нельзя позволить, чтобы это случилось со мной, подумал он. Все происходит на самом деле, и я могу управлять своим мозгом. Ненис, если бы я не пользовался электродом! Он искажает мое чувство реальности… И все же – осаждающие пластины под полюсами?
   Они уже вышли из-под Карты Кзина. Глубинный радар не показывал никаких труб под дном морей, однако они должны были существовать, иначе флуп заполнил бы все дно.
   Эти хребты на обратной стороне Кольца, эти длинные подводные каньоны… Поставить землечерпалку в самые глубокие из них – и можно держать все океанское дно чистым.
   – Хиндмост, сверните чуть в сторону: посмотрим на Карту Марса, а потом на Карту Земли. Это не должно увести нас слишком далеко от нашей цели.
   – Это займет почти два часа.
   – И все же рискнем.
 
   Эти два часа Луис продремал в спальном поле, хорошо зная, что искатели приключений спят, когда им это удается. Проснулся он незадолго до срока, когда над кораблем еще продолжало скользить дно океана. Вскоре «Игла» затормозила и остановилась.
   – Марс исчез, – сообщил Хиндмост.
   Луис резко тряхнул головой – просыпайся!
   – Что?
   – Марс – это холодный, сухой, почти безвоздушный мир, верно? Всю его Карту нужно охлаждать, да и осушать тоже, и к тому же поднимать почти за пределы атмосферы.
   – Да, все это так.
   – Тогда посмотрите вверх. Мы должны находиться под Картой Марса. Видите вы там пластину, более крупную, чем под Картой Кзина? Видите почти круглую впадину, уходящую вверх на двадцать миль?
   Над их головами не было ничего, кроме перевернутых контуров морского дна.
   – Луис, это беспокоит меня. Если наш компьютер вышел из строя… – Ноги Хиндмоста подогнулись, головы наклонились.
   – Компьютер работает отлично, – сказал Луис. – Успокойтесь. Проверьте, не выше ли температура океана над нами.
   Уже наполовину свернувшийся Хиндмост заколебался, потом сказал:
   – Слушаюсь, – и взялся за пульт управления.
   – Правильно ли я поняла? – спросила Харкабипаролин. – Один из ваших миров исчез?
   – Один из самых маленьких.
   – Но это же не шары, – задумчиво произнесла она.
   – Верно. Это так, словно очистили круглый плод и расправили его шкуру.
   – Температура в этом районе колеблется, – доложил Хиндмост. – От сорока до восьмидесяти градусов Фаренгейта.
   – Вода должна быть теплее вокруг Карты Марса.
   – Карты Марса нет в наличии, и вода ничуть не теплее.
   – Что-о-о?! Но это же ужасно!
   – Если я правильно понял вас… да, это проблема. – Шеи кукольника изогнулись так, что один его глаз взглянул прямо в другой. Луис уже видел, как то же делал Несс, и ему было интересно, значит ли это, что кукольник смеется. Впрочем, это могло означать задумчивость.
   Луис принялся расхаживать взад-вперед. Марс должен охлаждаться. Но как?
   Внезапно кукольник издал странный свистящий звук.
   – Может, сеть? – сказал он.
   Луис замер на полушаге.
   – Сеть? Верно! Но тогда это значит… черт! Ну как, полегчало?
   – Мы постигли некоторого прогресса. Что теперь?
   Они многое узнали, осматривая изнанку миров, поэтому…
   – Пожалуй, заглянем на Карту Земли.
   – Слушаюсь, – ответил Хиндмост, и «Игла» возобновила движение.
   Такой большой океан, думал Луис, и так мало суши. Зачем инженерам Кольца требовалось так много соленой воды, сосредоточенной в двух местах? В двух, разумеется, для равновесия, но зачем так много?
   Резервуары? Частично да. Заповедники морской жизни покинутого Пак мира? Борцы за охрану природы назвали бы это похвальным занятием, но ведь это делали защитники Пак. Все их действия направлялись на обеспечение безопасности их кровных потомков.
   Несмотря на изрезанное океанское дно, узнать Землю оказалось несложно. Луис указывал на плоские изгибы континентального шельфа, когда они пролетали под Африкой, Австралией, Америками, Гренландией… под пластинами, охлаждающими Антарктиду и Северный Ледовитый океан. Женщина и мальчик смотрели, вежливо кивая головами. Да и почему это должно их интересовать? Это же не их дом.
   Да, если ничего не удастся сделать, лучшим вариантом будет составить Харкабипаролин и Каваресксенджаджока домой. Сам Луис Ву был сейчас ближе к Земле, чем когда-либо прежде.
   Морское дно продолжало скользить мимо них. Затем показалась береговая линия: плоский изгиб континентального шельфа, окаймленный лабиринтом заливов, бухт и речных мелей с полуостровами и группами островов, а также множеством деталей, слишком мелких для человеческого глаза. «Игла» двигалась влево от направления вращения, минуя невысокие горные цепи и плоские моря, за которыми четко видимая линия уходила прямо в направлении вращения, а за ее ближним кольцом…
   Кулак Бога.
   Очень давно нечто огромное ударило прямо в Кольцо. Огненный шар выдавил его основание вверх в виде наклонного конуса, а затем прорвался сквозь него. А прямую линию оставил гораздо более поздний метеорит: искалеченный космический корабль с корпусом Дженерал Продактс, с пассажирами, замороженными в статическом поле, прочертил ее на скорости семьсот семьдесят миль в секунду. Ненис, да они действительно продавили скрит!
   «Горячая Игла Следствия» поднялась, словно в луче прожектора: солнечный свет вертикальным столбом вырывался из кратера горы Кулак Бога. Лохмотья скрита, возникшие, когда огненный шар прорвал Кольцо, обрамляли вулканический конус, подобно небольшим пикам. Корабль поднялся над ними.
   Во все стороны расстилалась пустыня. Удар, создавший Кулак Бога, испепелил все живое на территории, большей, чем площадь Земли. Далеко-далеко, в сотне тысяч миль голубизна расстояния сменялась голубизной моря, и только тысячемильная высота, на которой висела «Игла», позволяла увидеть это.
   – А теперь вперед, – сказал Луис. – И подключитесь к камерам посадочной шлюпки. Посмотрим, как дела у Чмии.
   – Слушаюсь.

27. ВЕЛИКИЙ ОКЕАН

   Шесть прямоугольных окон висели в воздухе за стеной корпуса корабля, шесть камер показывали рубку посадочной шлюпки, нижнюю палубу и происходившее вокруг нее.
   Рубка была пуста. Луис поискал взглядом индикаторы опасности и не заметил ни одного.
   Закрытый автодок продолжал оставаться большим гробом.
   – Что-то было не в порядке с камерами, показывающими окружение корабля: изображение шло волнами, раскачивалось, и цвета его словно струились. Впрочем, Луис разглядел двор замка, бойницы, нескольких кзинов в кожаных доспехах, стоящих на посту. На всех четырех экранах то и дело мелькали размазанные полосы – бегавшие взад-вперед кзины.
   Огонь! Защитники развели вокруг посадочной шлюпки костры!
   – Хиндмост! Можете вы поднять корабль отсюда? Вы говорили, что контролируете управление.
   – Я мог бы заставить его взлететь, – ответил Хиндмост, – но это опасно. Мы в двенадцати дуговых минутах в направлении вращения и чуть левее Карты Кзина… Около трети миллиона миль и запаздывание сигнала на три с половиной секунды. К тому же система жизнеобеспечения работает нормально.
   Четверо кзинов метнулись через двор открывать массивные ворота, через них вкатилась и остановилась колесная машина. Она была крупнее автомобиля Людей Машин, на котором Луис добрался до летающего города, и на крыльях у нее размещались пушки. Выбравшиеся из нее кзины внимательно разглядывали посадочную шлюпку.
   Может, владелец замка позвал на помощь соседа? Или же сосед явился сам, чтобы заявить свои права на неприступную летающую крепость?
   Орудия машины повернулись к камерам и плюнули огнем. Вспыхнуло пламя, изображение задрожало. Огромные оранжевые коты пригнулись, затем снова выпрямились, разглядывая результат залпа.
   На пульте управления не вспыхнуло ни одного тревожного сигнала.
   – Эти дикари не смогут повредить шлюпку, – сказал Хиндмост.
   Разрывные снаряды вновь хлестнули корабль.
   – Верю вам на слово, – сказал Луис. – Продолжайте прием. Достаточно ли мы близко, чтобы я мог попасть на шлюпку через трансферный диск?
   Кукольник изогнул шеи, глядя в глаза, и оставался в этой позе несколько секунд. Потом заговорил:
   – Мы в двухстах тысячах миль в направлении вращения и в ста двадцати тысячах миль левее от Карты Кзина. Отклонение влево не имеет значения, но расстояние от оси вращения смертельно. Относительная скорость «Иглы» и посадочной шлюпки составляет восемь десятых мили в секунду.
   – И это слишком много?
   – Наша технология не может творить чудеса, Луис! Трансферные диски могут поглотить кинетическую энергию скорости до двухсот футов в секунду, не больше.
   Взрывы разметали костры, и облаченные в доспехи кзины разложили их снова. Луис проглотил ругательства.
   – Хорошо. Самый быстрый способ доставить меня туда – это двигаться против направления вращения, пока я смогу воспользоваться трансферным диском. Затем можно будет лететь вправо.
   – Слушаюсь. С какой скоростью?
   Луис открыл рот, чтобы ответить, но внезапно осенившая его мысль помешала этому. Наконец он сказал:
   – Тут есть один интересный момент: как метеоритная защита Кольца опознает метеор? Или чужой корабль?
   Кукольник вытянул голову назад и что-то передвинул на пульте.
   – Я прекратил ускорение, нам нужно обсудить это. Луис, я не могу понять, откуда Строители Городов знали, что можно безопасно строить краевую транспортную систему. Это было верно, но откуда они могли это знать?
   Луис покачал головой. Он мог представить, почему защитники Кольца запрограммировали метеоритную защиту не стрелять по краевой стене. Например, ради безопасного коридора для своих кораблей… Или, скажем, они обнаружили, что защита стреляет по маневровым двигателям каждый раз, когда те выбрасывают высокоскоростной султан газа.
   – Я думаю, что сначала они попробовали с небольшими кораблями – и это сработало.
   – Глупо и опасно.
   – Однако мы знаем, что они делали подобные вещи.
   – Вы слышали мое мнение. И все-таки, Луис: с какой скоростью?
   Высокогорная пустыня постепенно понижалась: голая и безжизненная земля, экология которой разбилась вдребезги тысячи фаланов назад. Что же нанесло этот удар с изнанки Кольца? Кометы обычно не бывают такими большими, а астероидов и планет здесь нет: все удалены из системы во время строительства Кольца.
   Скорость «Иглы» была уже значительной, и суша впереди начинала покрываться зеленым, сверкали серебряные нити рек.