Нивен Ларри. Мир-Кольцо

   Горы остались позади, а вместе с ними – окруженное лесом озерко с водопадом. Больше они его никогда не увидят.
   Внизу, на клубящемся ковре туч, было хорошо видно, как вслед за ними движется ударная волна. Впереди только одна деталь нарушала бесконечную, спокойную серость. Луис решил, что это либо гора, либо огромная, невероятно удаленная от них воздушная аномалия. Это «что-то» было размером с булавочную головку, если держать ее в вытянутой руке.
   – Луис, справа перед нами просвет среди туч, – сказал кзин.
   – Я вижу.
   – Он очень светлый, как будто солнечный свет отражается от земли.
   – Действительно, – края просвета сияли ярким блеском. – Гмм… Может, мы снова летим над обнаженной конструкцией Кольца? Если так, то это самая большая плешь.
   – Я хотел бы взглянуть на это поближе.
   – Хорошо, – согласился Луис. Серебристая точка резко повернула и помчалась вперед и вправо, по направлению вращения Кольца. При скорости, в два раза превосходящей скорость звука, Говорящий едва успел кинуть взгляд на открытый участок.
   Перед Луисом встала непростая проблема: на что, собственно, смотреть? На серебряную точку или на маленькую оранжевую головку над пультом управления? Если первое было реальным, то второе – более четким. Из обоих источников можно было получить информацию, правда, несколько различную.
   Кончилось тем, что Луис стал смотреть и на то, и на другое.
   Серебряное пятнышко влетело в просвет… и в интеркоме раздался испуганный рык кзина. Скутер Говорящего засветился интенсивными вспышками, похожими по цвету на его оранжевое лицо. Он отчаянно зажмурил глаза, широко открыл рот и кричал, кричал…
   Затем образ обрел прежнюю четкость – скутер кзина вновь оказался над слоем туч. Говорящий закрывал лицо руками, а мех, когда-то оранжевый, был опален до самой кожи.
   Внизу, на серо-бурой поверхности виднелся яркий круг, словно следом за скутером перемещался сноп света от огромного прожектора.
   – Говорящий! – крикнула Тила. – Ты видишь?
   Кзин открыл лицо. Единственным местом, где мех остался нетронутым, были широкие круги вокруг глаз. От всего остального меха осталось только воспоминание и обугленные остатки; Кзин открыл глаза, закрыл, снова открыл.
   – Я ослеп, – сказал он.
   – Да, но хоть что-то ты видишь?
   Потрясенный и испуганный, Луис не заметил ничего странного в этом настойчивом вопросе. Однако какая-то часть его мозга отметила тон Тилы: беспокойство, а кроме того – убежденность, что Говорящий ответил как-то не так, и что нужно спросить еще раз.
   Сейчас на это не было времени.
   – Говорящий, переключи управление на мой скутер! Нам нужно где-то укрыться.
   – Сделано, – отозвался кзин через минуту. По его голосу было ясно, что он испытывает страшную боль. – О каком укрытии ты говоришь?
   – В горах.
   – Нет, так мы потеряем слишком много времени. Я знаю, что меня атаковало. Если я прав, то мы в безопасности до тех пор, пока находимся над тучами.
   – Да?
   – Ты сам убедился в этом.
   – Тебя нужно полечить.
   – Верно, но сначала нужно найти безопасное место, где можно приземлиться. Опускайся там, где облака погуще.
 
   Под толстым слоем туч было довольно темно, однако немного света доходило даже сюда.
   Они летели над бесконечной равниной, поросшей редкими растениями. Одиночными растениями, расположенными на равных расстояниях друг от друга. У каждого из них был один цветок, и каждый цветок поворачивался следом за Луисом Ву. Необычайно молчаливая и внимательная публика.
   Луис приземлился возле одного из растений и вылез из скутера. Цветок был величиной с человеческое лицо, с наружной стороны он имел целую массу жилистых выпуклостей, похожих на сухожилия или мышцы, а внутренняя поверхность была гладкая и полированная – являя слегка вогнутое зеркало. В центре был короткий столбик с зеленым наростом на конце.
   Все цветы смотрели прямо на Луиса, купая его в своем блеске. Он знал, что они пытаются его убить и беспокойно взглянул вверх: к счастью, тучи были на своем месте.
   – Ты был прав, – сказал он в свой коммуникатор. – Это солнечники Славера. Если бы не тучи, мы были бы мертвы в тот момент, когда оказались над этой низменностью.
   – Не думаю. Местность здесь ровная, солнечники не могут как следует сконцентрировать свои лучи, но все равно, светят убийственно.
   – О, лапы финагла, что с вами? – забеспокоилась Тила. – Луис, нужно быстрее садиться! Говорящий ранен и страдает.
   – Это правда, Луис.
   – Значит, придется рискнуть. Ладно, вылезайте. Будем надеяться, что ветер не разгонит тучи.
   С минуту Луис прохаживался между цветами. Все было так, как он и предполагал: в королевстве солнечников не было никого, кроме них. Ничто не росло, ничто не летало, ничто не рылось в испепеленной почве. На самих солнечниках не было паразитов и болезней: если один из них заболевал, остальные тут же его сжигали.
   Зеркальный цветок был оружием страшной силы. Его основной задачей была концентрация солнечных лучей на том самом наросте в центре, где шел процесс фотосинтеза. Однако он мог концентрировать эти лучи и на животном или насекомом, мгновенно сжигая их. Все живое было врагом растения, существующего благодаря фотосинтезу, и потому все живое превращалось в удобрения для солнечников.
   «Но откуда они взялись здесь, – задумался Луис. – Они же не могут сосуществовать с какой-либо другой формой жизни – для этого они слишком мощны. Следовательно, они происходили не с родной планеты строителей Кольца».
   Мифические Инженеры наверняка посещали разные планеты в поисках полезных и декоративных растений. Возможно, они добрались и до Серебряноглазой, которая была сейчас уже в пределах известного Космоса. И, возможно, решили, что солнечники весьма красивы.
   Но они должны были отгородить их какой-нибудь изгородью – любой дурень сделал бы именно так. Высокая изгородь и пояс обнаженной конструкции Кольца – это бы их удержало.
   Только вот не удержало. Хватило одного зерна. Трудно сказать, насколько большую площадь они сейчас занимают. Это должно было быть именно то «серебряное пятно», которое они заметили вместе с Нессом.
   Луис содрогнулся. Насколько хватало глаз, единственными живыми существами были солнечники. Кто знает, не покроют ли они когда-нибудь все Кольцо. Впрочем, на это им понадобится много времени. Кольцо огромно. Достаточно огромно, чтобы на нем разместились самые разные вещи.

15. ЗАМОК ИЗ СНОВИДЕНИЙ

   – Луис! – вырвал его из задумчивости голос Говорящего с Животными. – Возьми из моего скутера устройство для копания и сделай укрытие для нас. Тила, займись моими ожогами.
   – Укрытие?
   – Да. Мы должны закопаться, как звери, и дождаться ночи.
   – Ну конечно, – Луис взял себя в руки. Об этом должен был подумать он сам, а не тяжело обожженный кзин. Малейшая дыра в тучах, и им конец. Солнечникам хватит секунды солнечного света. А вот ночью…
   Осматривая скутер Говорящего, Луис старался как можно меньше смотреть на кзина. Езду вполне хватило первого взгляда. Почти все тело кзина покрывала обугленная шерсть. Там, где кожа потрескалась, виднелось живое красное мясо. Невыносимый запах паленой шерсти лез в ноздри.
   Наконец Луис нашел «слегка усовершенствованный» дезинтегратор Славера – двуствольное ружье с овальным прикладом. Рядом лежал лазер, при виде которого Луис кисло улыбнулся. Хорошо, что кзин не приказал стрелять в солнечники из лазера. Потрясенный Луис наверняка послушался бы, и тогда…
   Он взял оружие и быстро отошел в сторону, устыдившись своей слабости. Раны Говорящего жгли его огнем. Тила, которая ничего не знала о боли, могла помочь кзину гораздо лучше.
   Он надел респиратор и направил ствол на землю под углом в тридцать градусов. Время не слишком торопило, поэтому он нажал только один спусковой крючок.
   Отверстие росло быстро, хотя Луис не мог видеть, насколько, потому что оказался в центре густого облака пыли. С места, на которое падал луч, дул маленький ураган, и Луису, чтобы устоять, пришлось широко расставить ноги.
   Земля и скалы, вдруг лишенные связующих их сил, окружали его туманом моноатомной пыли. Луис мысленно благословил маску.
   Наконец он выключил дезинтегратор. Зияющая в земле яма выглядела достаточно большой, чтобы поместить всех троих и скутеры.
   «Так быстро! – удивленно подумал он. – Интересно, сколько бы это заняло времени, если воспользоваться обеими лучами». Но тогда началось бы внезапное движение электрического тока, если воспользоваться эвфемизмом Говорящего, а в данный момент Луис не стремился к развлечениям.
   Тила и кзин уже спустились со своих скутеров. Кожа кзина была теперь совершенно голой, красно-фиолетовой, в трещинах, за исключением большого куска на седалище и узких полос вокруг глаз. Тила брызгала на Говорящего чем-то пенящимся и белым.
   Смрад паленой шерсти и горелого мяса не позволил Луису подойти ближе.
   – Готово, – сказала Тила.
   Кзин посмотрел на Луиса.
   – Я снова вижу, Луис.
   – Это хорошо, – он боялся, что окажется иначе.
   – Это военные лекарства, они гораздо сильнее, чем обычные, – забормотал Говорящий с Животными. – Откуда это у него? Ведь кукольники не имеют дела с военным снаряжением, – в голосе кзина слышался гнев, вероятно, он подозревал какой-то подвох. И возможно, был прав.
   – Я соединюсь с Нессом, – сказал Луис, осторожно огибая Тилу и кзина. Говорящий был с ног до головы покрыт белой пеной. Неприятный запах исчез.
 
   – Я знаю, где ты, Несс.
   – Отлично. И где же?
   – За нами. Исчезнув из виду, ты описал дугу и оказался за нашими спинами. Тила и Говорящий ничего об этом не знают.
   – Но, надеюсь, они не думают, что кукольник будет прокладывать им дорогу?
   – Полагаю, лучше, чтобы они думали именно так.
   – Они согласятся, чтобы я снова присоединился к вам?
   – Не сейчас. Может, попозже. Послушай, что произошло… – и Луис рассказал кукольнику о поле солнечников. Он со всеми подробностями описывал ожоги кзина, когда плоская голова кукольника исчезла из поля зрения камеры интеркома.
   Луис подождал некоторое время, после чего выключил интерком. Несс наверняка скоро очнется от кататонии. Для него слишком важна его собственная жизнь.
 
   До конца дня оставалось десять часов, и все это время они просидели в яме.
   Кзин, по большей части, спал. Они помогли ему спуститься в укрытие и дали снотворное. Белая пена, покрывающая его тело, загустела, и теперь кзин напоминал мягкую резиновую подушку.
   – Единственный резиновый кзин в мире, – сказала Тила.
   Луис пытался уснуть, и несколько раз это ему почти удавалось, но потом он просыпался от того, что ему снилось, будто среди солнечного дня на него наползает черная тень огромного прямоугольника.
   Проснулся он весь в холодном поту. Если бы он встал спросонья, чтобы осмотреться, солнечники сожгли бы его на месте! Однако тучи висели на своих местах, мешая грозным цветам явить свою мощь.
   Наконец начало темнеть, и Луис принялся будить своих товарищей.
 
   Они летели ниже облаков: нужно было все время следить за солнечниками. Если бы к рассвету оказалось, что цветы еще под ними, пришлось бы быстро приземляться и готовить себе новое укрытие.
   Время от времени Луис опускался еще ниже, чтобы разглядеть местность получше.
   Час спустя солнечники начали редеть, потом появилась широкая полоса, на которой цветы только что взошли среди головешек недавно сожженных деревьев: сами они не могли справиться даже с буйной, рвущейся к свету, травой. А потом они исчезли совсем, и Луис наконец-то смог поспать.
   Спал он так крепко, словно кто-то подсыпал в его пищу наркотики, а когда проснулся, была еще ночь. Он огляделся по сторонам и немного вправо по курсу заметил мерцающий огонек.
   Еще не придя в себя после глубокого сна, он подумал, что это, наверное, светлячок, сидящий на невидимой поверхности звукопоглощающего барьера, или что-нибудь в этом роде. Он протер глаза.
   Тогда он вызвал Говорящего.
   Огонек рос на глазах. На фоне погруженной в темноту поверхности Кольца он казался ярким, как луч солнечного света. Наверняка это были не солнечники. Ночью их не видно.
   «Может быть, дом, – подумал Луис. – Только откуда такая иллюминация?» Кроме того, если бы это был только дом, он бы мелькнул перед ними и исчез. При такой скорости пересечение Северной Америки заняло бы у них два с половиной часа.
   Огонек, теперь уже точно справа, медленно перемещался назад. Говорящий по-прежнему не отвечал.
   Луис усмехнулся и покинул строй. Флотилия, ведомая теперь кзином, состояла уже только из двух скутеров. Луис повернул в сторону экипажа Говорящего.
   Ударные волны рисовали причудливые узоры на облаках. Скутер кзина и его серая фигура, похожая на духа, казались пойманными в сеть неэвклидовых линий.
   Оказавшись совсем рядом с ним, Луис посветил прожектором, и дух ожил. Луис осторожно ввел свой скутер между кзином и таинственным огоньком и снова посветил.
   – Да, Луис, – сказал голос кзина. – Я вижу какой-то свет справа и сзади.
   – Взглянем на него?
   – Охотно, – и кзин вошел в широкий вираж.
 
   Они кружили в темноте, словно любопытные маленькие рыбки, трогающие носами тонущую бутылку. Таинственный огонек оказался замком десятиэтажной высоты, висевшим в тысяче футов над землей и освещенным, как пульт управления какой-нибудь древней ракеты.
   За огромным панорамным окном, которое одновременно было стеной, частью пола и потолка, находилось помещение размером с концертный зал. В центре приподнятый участок пола окружал лабиринт столов и стульев. Пятидесятифутовое пространство между полом и потолком было совершенно пустым, если не считать абстрактной скульптуры из проволоки.
   Протяженность и доступность пространства на Кольце по-прежнему удивляла их. На Земле одним из самых страшных преступлений было управление скутером без включенного автопилота. Падающий экипаж попросту ДОЛЖЕН БЫЛ кого-нибудь убить, независимо от того, где он упал. Здесь же они имели дело с тысячами миль полной пустоты, зданиями, летающими над городами, и залами, достаточно высокими, чтобы не пришлось пригибаться даже гостям с ростом в пятьдесят футов.
   Под замком лежал город. Темный, без единого огонька. Говорящий промчался над ним, как охотящийся ястреб, осматриваясь в бледном полусвете Арки Неба. Вернулся он с сообщением, что город весьма похож на Зигнамукликлик.
   – Нужно осмотреть его днем, – сказал он. – Думаю, что этот замок весьма важен. Он мог простоять, не изменяясь с момента упадка цивилизации.
   – У него должен быть собственный источник энергии, – думал вслух Луис. – Интересно, почему? В Зигнамукликлике мы не видели ничего подобного.
   Тила направила свой скутер прямо под летающее здание. Глаза ее расширились от восхищения.
   – Луис, Говорящий! – позвала она. – Смотрите!
   Они не задумываясь полетели за ней. Когда Луис приблизился к ее скутеру, то почти физически ощутил тяжесть, висящую над головой.
   Вся нижняя сторона замка была покрыта окнами и состояла из стыкующихся между собой под самыми разными углами стен, выступов, углов. Не могло быть и речи о посадке этой мощной конструкции. Кто ее построил? И почему именно таким способом? Бетон и сталь, сплетенные между собой самым причудливым образом… Как это, ненис, не рассыпалось на части? Желудок Луиса предостерегающе сжался, но он стиснул зубы и вместе с Тилой медленно пролетел под зданием, превосходящим своей массой большой пассажирский лайнер.
   Тила обнаружила удивительную вещь: большой, ярко освещенный бассейн в форме ванны. Его прозрачное дно и стены граничили только с открытым воздухом, за исключением одной, которая соединялась с чем-то вроде бара… а может, салона… Трудно было что-то утверждать, глядя сквозь две искажающие свет стены. Бассейн был сухим, а на дне его лежал огромный скелет, слегка напоминающий скелет бандерснатча.
   – Они держали в домах довольно больших зверей, – заметил. Луис.
   – Это бандерснатч джинксов? – спросила Тила. – Мой дядя много охотился и сделал комнату трофеев внутри скелета бандерснатча.
   – Они встречаются на многих планетах. Некоторые даже их едят. Я бы вовсе не удивился, если бы оказалось, что они населяют всю Галактику. Не знаю только, почему их привезли СЮДА?
   – Для развлечения, – просто сказала Тила.
   – Думаю, это шутка, – бандерснатч напоминал гибрид Моби Дика с гусеничным бульдозером.
   "Хотя, – подумал Луис, – почему бы и нет? Строители Кольца наверняка посетили много планет, чтобы выбрать формы жизни, которые хотели бы видеть на своем детище.
   Впрочем, неважно. Лучше всего направиться прямо к краю. Никаких исследований, никаких открытий. Они уже преодолели расстояние, которое позволило бы им обогнуть Землю раз шесть или семь. Красные глаза финагла, как много здесь можно было открыть!
   Чужие формы жизни. (Пока неопасные).
   Солнечники. (Освещенный ими кзин, и рык боли в интеркоме).
   Бандерснатчи. (Разумные и опасные. Наверняка здесь были такие же. Бандерснатчи везде одинаковы).
   А смерть? Смерть тоже везде одинакова".
   Они еще раз облетели замок, отыскивая вход. Да, окон было много – четырехугольники, восьмиугольники, круги, эллипсы и просто большие бесформенные плоскости – но все они были закрыты. Они нашли док для летающих экипажей с чем-то вроде разводного моста, на котором можно было сесть, но мост, как это обычно бывает с разводными мостами, был поднят. Они нашли спиральную лестницу в несколько сотен футов, свешивающуюся вниз, как оборванная пружина кровати, и заканчивающуюся в воздухе. Какая то могучая сила оборвала ее, оставив скрученные стальные балки и выщербленный бетонный край. На другом конце их ждали наглухо закрытые двери.
   – Клянусь Финаглом, я разобью какое-нибудь окно! – воскликнула разозленная Тила.
   – Стой! – крикнул Луис, уверенный, что она так и сделает. – Говорящий, сделай это дезинтегратором. Нам нужно войти внутрь.
   В свете, льющемся из большого панорамного окна, кзин вынул дезинтегратор Славера.
   Луис, пользуясь этим инструментом на поле солнечников, включил только один луч, нейтрализующий отрицательный заряд электронов. Здесь этого тоже вполне бы хватило. Однако, можно было догадаться, что Говорящий все равно использует оба.
   Две удаленные друг от друга на несколько дюймов точки внезапно приобрели противоположные заряды: возникла разница потенциалов.
   Вспышка была ослепительной. Луис сжал веки, пытаясь сдержать слезы и прогнать боль. Одновременно со светом ударил оглушительный даже сквозь звукопоглощающий барьер раскат грома. В тишине, наступившей после этого, Луис почувствовал, как на его затылке, плечах и верхней стороне ладоней оседают мелкие, едкие частицы. На всякий случай он все еще не открывал глаз.
   – Ты должен был это проверить, – сказал он.
   – Совсем неплохо действует. Это нам еще пригодится.
   – Всего наилучшего, дружок. Только не целься из этого в папочку, а то папочка может рассердиться.
   – Я не вижу поводов для шуток, Луис.
   Наконец, глаза Луиса снова обрели способность видеть. Он сам и его скутер были покрыты слоем стеклянной пыли. Силовое поле задержало разлетевшиеся частицы, чтобы потом позволить им постепенно упасть и остаться на всех хотя бы слегка горизонтальных плоскостях.
   Тем временем Тила уже входила в огромное помещение. Не колеблясь, они последовали за ней.
 
   Луис просыпался постепенно, испытывая почти уже забытое чувство комфорта. Он лежал на чудесной мягкой поверхности, положив голову на руку, которая совершенно одеревенела.
   Повернувшись навзничь, он открыл глаза.
   Он лежал в постели, глядя на высокий белый потолок. Твердый предмет, упиравшийся ему в ребра, оказался ступней Тилы.
   Все верно. Ночью они нашли эту кровать, огромную, как аэродром, в необъятной спальне, занимающей то, что в любом здании, стоящем на земле, можно было бы назвать подвалом.
   Прежде чем попасть туда, они повидали множество чудес.
   Замок действительно был замком, а не просто стилизованным отелем. Банкетный зал с пятидесятифутовым окном уже сам по себе был чем-то необычайным. Расставленные в нем столы окружали центральный, округлый подиум, на котором стояло одинокое богато украшенное кресло с высокой спинкой. Вскоре Тиле удалось найти способ, позволявший подниматься вместе с креслом в воздух, и привести в действие-устройство, усиливающее голос того, кто его занимал, почти до ураганного рева. Кресло могло еще и вращаться – при этом вращалась и висевшая над ним скульптура.
   Сделана она была из проволоки и состояла в основном из воздуха. Все это казалось великолепной абстракцией, пока Тила не поставила ее под определенным углом. Тогда оказалось, что она изображает голову совершенно лысого мужчины.
   Был ли он туземцем, членом общества, в обычаях которого было бритье лиц и голов? А может, представителем иной расы, живущей на противоположной стороне Кольца? Ничто не указывало на то, что они когда-нибудь узнают это. Одно было ясно – правильное симпатичное лицо принадлежало человеку, причем человеку, привыкшему приказывать.
   Луис смотрел вверх и старался запомнить это лицо. Тяжесть ответственности покрыли его многочисленными морщинами и отягчила глаза отвисшими мешками. Художнику каким-то необычным способом удалось передать эти детали в почти невесомой, обозначенной лишь несколькими линиями скульптуре.
   Вероятно, замок был резиденцией правительства. Все указывало на это – трон, банкетный зал, необычные окна и, наконец, сам замок, снабженный независимым источником энергии. Но для Луиса самым важным было это лицо.
   Они начали осмотр. Этажи соединялись дивно украшенными лестничными маршами, однако лестницы не двигались, поэтому небольшая экспедиция отправилась вниз, чтобы не утомлять себя подъемом. В самом низу они нашли спальню.
   Бесконечные дни и ночи, проведенные в креслах скутеров, поспешная любовь, когда они позволяли себе роскошь приземлиться – все это привело к тому, что вид кровати подействовал на Луиса и Тилу почти гипнотически. Они остались в спальне, а кзин пошел дальше один.
   Трудно было сказать, много ли еще удалось ему обнаружить.
   Луис приподнялся на локте. В онемевшую руку медленно возвращалась жизнь, но он старался пока не шевелить ею. В антигравитационной кровати это совершенно невозможно, подумал он. Впрочем, хорошо, что есть хотя бы такая…
   За одной из стеклянных стен спальни был высохший бассейн и белый скелет огромного бандерснатча смотрел на Луиса пустыми черными глазницами. Через такую же прозрачную стену по другую сторону спальни был виден город, раскинувшийся в тысяче футов под ними.
   Луис прополз по кровати и упал на пол, устланный мягким ковром, цвет которого довольно неприятным образом напомнил ему бороды туземцев. Добравшись до окна, Луис выглянул наружу.
   (Что-то нарушало остроту видения, будто слабое мерцание стереовизионного изображения. Он не осознал этого до конца, и все же это раздражало).
   Под белым бесформенным небом город переливался всеми оттенками серости. Большинство зданий были достаточно высоки, но несколько из них затмевали своими размерами все остальные: их крыши поднимались выше основания летающего замка. Когда-то это было не единственное летающее здание – тут и там виднелись руины конструкций, весивших тысячи тонн.
   Однако этот нереальный, как будто перенесенный из сна, замок имел свой собственный источник энергии. И в нем была спальня, достаточно большая, чтобы устроить в ней приличную оргию, с окном, через которое хозяин мог видеть своих подданных, как маленьких мошек, каковыми они и были в действительности.
   Что-то едва заметное мелькнуло по ту сторону стекла.
   Нить. Она зацепилась за торчащий карниз, но все еще падала с неба. Вероятно, она падала все время, пока ой смотрел на город, вызывая то самое слабое мерцание.
   Понятия не имея, что бы это могло быть, Луис просто отметил необычное явление, как очередную загадку. Он лежал нагишом на мохнатом ковре и разглядывал бесконечно падающую нить. Он чувствовал себя в безопасности и хорошо отдохнул, пожалуй, впервые с тех пор, как на «Лгуна» обрушился ливень лазерного огня.
   Черная нить падала на город огромными петлями. Она была довольно тонка, и разглядеть ее можно было с трудом. Как оценить ее длину? А как сосчитать хлопья снега в бушующей метели?
   И в этот момент Луис понял, что это такое.
   – Рад снова видеть тебя, – сказал он, чувствуя, что внутри у него все холодеет.
   Это была нить, соединяющая черные прямоугольники. Та, которую они порвали.
 
   В поисках завтрака Луис прошел пять этажей.
   Разумеется, он не надеялся, что кухня будет работать. Он хотел попасть в банкетный зал, но ненароком зашел на кухню.
   Это подтвердило его раннее предположение. Владыка является настоящим владыкой только тогда, когда имеет слуг – здесь их когда-то было без счета. Кухня была просто чудовищных размеров. Требовалась целая армия поваров, поварят, лакеев и мойщиков посуды, чтобы приготовить обед, подать его в банкетный зал, убрать посуду, вымыть ее, высушить…
   Он нашел корзины для овощей, а в них – пыль и какие-то почерневшие, засохшие остатки. Нашел морозильную камеру, где когда-то висели туши мяса и которая сейчас была пустой и теплой. Нашел большой холодильник, все еще действующий. Возможно, часть продуктов, стоявших на его полках, все еще годилась в пищу, но Луис предпочел не рисковать.