Нивен Ларри. Мир-Кольцо

   Третий плод ударил его прямо в спину. Он плотнее прижался к скутеру, мрачно гадая, что еще его ждет.
   И тут в поле ее зрения появился скутер кукольника. Девушка улыбнулась.
   До сих пор Несс скрывался за мощными останками воздушного грузовика. Сейчас, снова перевернувшись вверх ногами, он подплыл к Луису, как будто принесенный случайным сквозняком.
   – Можешь ее соблазнить? – шепотом спросил он.
   Луис фыркнул от ярости, но вовремя понял, что кукольник не смеется, а спрашивает совершенно серьезно.
   – Нечего и пытаться, – ответил он. – Она думает, что я – какое-то животное.
   – В таком случае можно попробовать иную тактику.
   Луис прижался лбом к холодному металлу. Пожалуй, еще никогда в жизни он не чувствовал себя так плохо.
   – Попробуй ты, – сказал он. – Меня она наверняка не сочтет равным себе, а с тобой, может, будет иначе. Она не будет сравнивать себя с тобой, ты слишком отличаешься от нее.
   Скутер кукольника был уже в нескольких футах от него. Несс громко сказал что-то на том языке, на котором говорил лысый дирижер хора: на святом языке Инженеров.
   Девушка не ответила, но… Что ж, это трудно было назвать улыбкой, но все же уголки ее губ слегка поднялись вверх, а в глазах появилась искорка оживления.
   Несс начал с малой мощности. С очень малой мощности.
   Он произнес новую фразу, и на этот раз получил ответ. Ее голос был холоден и мелодичен, но это не удивило Луиса, поскольку он ожидал чего-то подобного.
   Голос кукольника мгновенно стал похож на голос девушки.
   А потом начался урок языка.
   Для Луиса, неуверенно балансирующего над кошмарной пропастью, этот урок был просто скучным. Время от времени он выхватывал какое-то слово, разумеется, понятия не имея, что оно означает. Через некоторое время девушка бросила Нессу оранжевый плод – они уже установили, что он называется «трумб». Несс поймал его.
   Внезапно его собеседница встала и вышла.
   – И что? – спросил Луис.
   – Наверное, ей надоело, – сказал Несс. – Во всяком случае, она ничего не сказала.
   – Я умираю от жажды. Нельзя ли попробовать этот «трумб»?
   – «Трумб» означает только цвет его кожицы, Луис.
   Кукольник направил свой экипаж к Луису и вручил ему плод.
   Луис отважился освободить только одну руку. Это означало, что грубую шкуру ему придется срывать почти исключительно зубами. Он так и сделал, а потом вгрызся в сочную мякоть. Это была самая вкусная вещь, которую он пробовал на последние двести лет.
   – Вернется? – спросил он, почти покончив с плодом.
   – Будем надеяться. Я работал таспом очень осторожно, на уровне подсознания. Ей будет не хватать этого. Зависимость с каждым разом будет все глубже. Луис, а может, направить ее чувства на тебя?
   – Нечего и думать. Она считает меня туземцем, дикарем. Кстати, кто она!
   – Не знаю. Она не пыталась это скрыть, просто не говорила на эту тему. Впрочем, я еще слишком слабо знаю язык. По крайней мере, пока.

20. МЯСО

   Несс приземлился, чтобы осмотреть нижнюю часть помещения. Отрезанный от интеркома Луис попытался разглядеть, что там делает кукольник, но через некоторое время отказался от своих попыток.
   Через какое-то время он услышал шаги. На этот раз без колокольчиков.
   – Несс, – крикнул он, приложив ладонь ко рту.
   Звук несколько раз отразился от стен и сконцентрировался на дне воронки. Кукольник подскочил, одним прыжком занял место в своем скутере и стартовал, точнее полетел вверх как мыльный пузырь. Видимо, он включал двигатель, чтобы противостоять действию поля, а теперь просто выключил его.
   Когда шаги остановились над ними, он уже как ни в чем не бывало плавал среди металлического лома.
   – Ненис! – прошептал Луис. – Что она делает?
   – Терпение. Не жди, что она попадет в полную зависимость с первого раза.
   – Так пусть наконец до твоих пустых безмозглых голов дойдет, что я не могу балансировать бесконечно!
   – Но так нужно. Чем я могу тебе помочь?
   – Воды… – Луис не был уверен, язык ли у него во рту или же двухъярдовый свернутый рулон фланели.
   – Ты хочешь пить? Но как я могу подать тебе воду? Если ты повернешь голову, то потеряешь равновесие.
   – Знаю, не нужно мне напоминать. – Тело Луиса содрогнулось. Это просто смешно – чтобы старый космический волк так сильно боялся высоты! – Что с Говорящим?
   – Я беспокоюсь за него. Он уже давно без сознания.
   – Не кис…
   Шаги.
   Пожалуй, у нее мания переодеваться, подумал Луис. На этот раз на ней было что-то волнистое в зеленых и оранжевых пятнах. Как и предыдущие наряды, этот не позволял представить формы ее тела.
   Она присела на край наблюдательной платформы, с холодным вниманием разглядывая их. Луис, не шевелясь, ждал развития событий.
   Лицо ее смягчилось, глаза расширились, уголки губ поползли вверх.
   Несс заговорил первым.
   Она, казалось, задумалась, потом сказала что-то похожее на ответ. А затем вышла.
   – Ну и что?
   – Нужно ждать.
   – Меня уже тошнит от ожидания!
   Неожиданно скутер кукольника двинулся вперед и вверх, чтобы через секунду стукнуться о край наблюдательной платформы, совсем как пристающая к набережной лодка.
   Несс ловко выскочил на «берег».
 
   Девушка вышла ему навстречу. То, что она держала в левой ладони, походило на оружие, но вторая рука коснулась одной из голов и, после мгновенного колебания, погладила.
   Несс издал возглас удовольствия и восторга.
   Она повернулась и, не оглядываясь, начала подниматься по лестнице. Вероятно, она считала, что Несс пойдет за ней покорно, как собака. Что он и сделал.
   «Хорошо, – подумал Луис. – Будь милым, будь вежливым, заслужи ее доверие».
   Когда звуки их шагов стихли вдали, в тюремной камере стало тихо, как в опустевшей гробнице.
   Скутер Говорящего висел в каких-нибудь тридцати футах от Луиса. Из-под зеленых баллонов выглядывала забинтованная ладонь и оранжевое лицо с закрытыми глазами. Приблизиться к нему не было никакой возможности. Кзин мог уже давно умереть.
   Среди покрывающих пол костей была почти дюжина черепов. Кости, почти ощутимая древность, ржавый металл и тишина. Луис судорожно цеплялся за свой скутер, ожидая, когда его покинут силы.
 
   Он снова погрузился в дрему, когда вдруг почувствовал – что-то происходит. Скутер заколыхался…
   Жизнь Луиса зависела от того, сумеет ли он сохранить равновесие. Мгновенное колебание вызвало у него панику, и он торопливо осмотрелся, двигая только глазами.
   Неподвижные останки машин по-прежнему окружали его со всех сторон. Однако ЧТО-ТО двигалось…
   Какой-то экипаж закачался и вдруг полетел вниз.
   Нет, он приземлился на крыше одной из камер. Один за другим то же повторяли остальные экипажи.
   Скутер Луиса перевернулся в каком-то водовороте электромагнитного поля и тяжело ударился боком о твердую поверхность. Луис мгновенно ослабил хватку и откатился на несколько футов.
   Он попытался встать на ноги, но не смог – он был не в силах удерживать равновесие. Его руки стали бесполезными крючьями, сведенными болью. Тяжело дыша, он лежал на боку, думая, что для кзина, наверное, уже поздно. Скутер Говорящего должен был при приземлении раздавить висящего под ним кзина.
   Он лежал совсем недалеко, перевернувшись на бок, однако, чтобы доползти до него, Луису потребовалось немало времени. Кзин дышал, но был без сознания. Тяжесть скутера не сломала ему шею, вероятно, потому, что у Говорящего шеи не было. Луис с трудом вытащил из-за пояса лазер и проколол держащие кзина баллоны.
   И что теперь? Он вдруг вспомнил, что умирает от жажды. Зато голова перестала кружиться. Он встал и на глиняных ногах отправился на поиски воды, ни о чем другом он просто не мог думать.
   Оказалось, что воронка пола образована концентрическими кругами камер. Говорящий и Луис приземлились на четвертом круге, считая от центра. Два остальных скутера лежали ступенью ниже.
   Чувствуя, что при каждом шаге у него подгибаются ноги, Луис спускался по лестнице, соединяющей соседние уровни. Его мускулам было еще далеко до прежней эластичности.
   При виде пульта управления он покачал головой. Надписи и вообще весь его вид были так таинственны, что наверняка никто не рискнул бы украсть у кукольника его скутер. Единственной очевидной вещью была прозрачная гибкая трубка.
   Вода была дистиллированная, теплая и имела какой-то странный вкус. Но прежде всего – она была чудесна.
   Когда Луис утолил жажду, он попробовал кирпичик из питателя. Его вкус был СЛИШКОМ странным, и Луис на всякий случай решил его не есть. Он мог содержать составляющие, убийственные для человеческого организма. Лучше спросить Несса.
   Говорящему он принес воды в ботинке – первом резервуаре, который попался ему на глаза – и осторожно влил в полуоткрытый рот каина. Говорящий проглотил ее и улыбнулся, не приходя в сознание. Луис отправился за следующей порцией, но прежде, чем он сумел добраться до скутера кукольника, его оставили силы: он и так держался чересчур долго.
   Он свернулся в клубок на крыше какой-то камеры и закрыл глаза.
   Безопасность. Наконец-то, безопасность…
   Он должен был сразу уснуть каменным сном, но что-то не давало ему покоя.
   Ноющие мышцы, синяки на ладонях и внутренней поверхности бедер, страх перед падением, который не покидал его даже сейчас… И что-то еще.
   – Ненис… – пробормотал он, садясь и скрещивая ноги.
   Говорящий?
   Кзин спал, свернувшись клубком возле дезинтегратора Славера. Он дышал быстро и неглубоко. Хорошо это или плохо?
   Несс должен знать это. А пока пусть спит.
   – Ненис, – повторил Луис себе под нос.
   Он был один, но это одиночество не имело ничего общего с радостным одиночеством Отрыва. На нем лежала ответственность за жизнь других. В то же время его жизнь зависела от того, удастся ли Нессу заморочить безумную женщину, которая их захватила. Ничего странного, что Луис не мог уснуть.
   И все-таки…
   Взгляд Луиса остановился на скутере.
   Его скутер с продырявленными, опавшими баллонами. Рядом – скутер кзина и сам кзин. Ниже – скутер кукольника… и четвертый, без баллонов. ЧЕТЫРЕ скутера.
   В первый раз, горячечно ища воду, он не обратил на это внимания. Скутер Тилы. Вероятно, до этого он прятался за одним из крупных экипажей. Без баллонов. Без баллонов…
   Она должна была выпасть, когда скутер перевернулся вверх дном. Или же ее выбросило напором воздуха, когда при скорости в 2 Маха перестал действовать барьер.
   Как это сказал Несс? «Вероятно, ее счастье действует не всегда». А Говорящий: «Если бы ее счастье подвело хотя бы раз, она уже была бы мертва».
   Она умерла. Наверняка умерла.
   «Я прилетела сюда с тобой, потому что люблю тебя».
   – Тиле не повезло, – сказал Луис. – Не повезло, что ты вообще встретила меня.
   После этого он свернулся клубком и заснул.
   Открыв глаза, он увидев склоненное над собой лицо Говорящего. Дикий, голодный взгляд…
   – Ты можешь есть пищу пожирателя листьев? – спросил кзин. – Похоже, только я не имею никаких источников питания.
   ГОЛОДНЫЙ взгляд… У Луиса зашевелились волосы на затылке.
   – Ты отлично знаешь, что имеешь, – сказал он так спокойно, как только смог. – Вопрос только в том, воспользуешься ли ты им.
   – Конечно, нет. Если честь будет требовать, чтобы я умер с голоду, я так и сделаю.
   – Это хорошо. – Луис повернулся на другой бок и сделал вид, что засыпает.
   Через несколько часов он проснулся, зная, что на самом деле крепко спал. Видимо, его подсознание полностью доверяло кзину. Раз он сказал, что умрет от голода, то и вправду умрет.
   Луис чувствовал давление на мочевой пузырь, чувствовал невыносимый смрад и боль перенапряженных мышц. Воронкообразный колодец помог разрешить первый вопрос, затем водой из скутера кукольника он смыл с комбинезона засохшую рвоту и заковылял к своему экипажу за аптечкой первой помощи.
   Это не было коробкой с лекарствами. Аптечка могла сама приготовить некоторые лекарства и даже диагностировать болезни, но сейчас от нее осталась только почерневшая, никуда не годная упаковка.
   Свет все больше меркнул.
   В крышах камер были люки с прозрачными глазками. Луис лег на живот и заглянул в один из них: кровать, довольно необычный туалет и… солнечный свет, льющийся через окно.
   – Говорящий! – позвал Луис.
   Воспользовавшись дезинтегратором, они через боковую стену попали внутрь. Большое прямоугольное окно было роскошными и совершенно неожиданным элементом обстановки камеры. Стекла были выбиты, осталось только несколько острых осколков.
   Может, оно было для того, чтобы узник мучился, вспоминая утраченную свободу?
   Снаружи царил полумрак, словно занавес, приближалась линия терминатора. Перед ними открывался вид на порт: кубы, которые когда-то были складами, разваливающиеся доки, элегантные краны… Все это почти насквозь проржавело.
   Вправо и влево тянулся изогнутый берег. Кусочек пляжа, доки, снова кусочек пляжа… Видимо, так и проектировали береговую линию: маленький пляж, как на Вайкики, потом сразу – бездна, отлично подходящая для устройства порта – и так далее, по очереди.
   А дальше тянулся океан. Бескрайний, исчезающий за несуществующим горизонтом. Совсем, как если бы они смотрели через Атлантику.
   Справа надвинулся черный занавес ночи. Вспыхнули еще действующие огни, освещая башни центра. Остальной город и порт скрыла темнота. Далеко слева еще светлел удаляющийся день.
   Говорящий лежал на овальной постели.
   Луис улыбнулся. Воинственный кзин выглядел самым невинным существом на свете. Сон лучше всего лечит раны, а они, должно быть, порядком измотали его. А может, он спал, чтобы не чувствовать голода?
   Луис тихо вышел из камеры.
   В царящей внутри тюрьмы темноте он отыскал скутер Несса. К этому времени он уже так оголодал, что проглотил предназначенный для Несса кирпичик, не обращая внимания на его странный вкус. В темноте он чувствовал себя неуверенно, поэтому включил фары нессова скутера, а потом сделал то же самое со всеми остальными машинами. Когда он закончил, огромное помещение было уже хорошо освещено, а тени стали совсем не страшными.
   Что же задержало Несса?
   В прежней, воздушной тюрьме было не так уж много возможностей для развлечений: Спать можно было только урывками, но Луис уже с избытком израсходовал свою порцию. Правда, можно было думать о том, что – о, красные лалы финагла! – так долго делает Несс, но вскоре появилась мысль, что тот просто решил спасать свою шкуру.
   Несс не был каким-то там простым чужаком. Это был кукольник Пирсона, с прошлым, состоящим в основном из более-менее удачных опытов в манипулировании людьми. Если бы возник шанс договориться с Инженером, он наверняка не колеблясь оставил бы на произвол судьбы и Луиса, и Говорящего с Животными. Не было бы никаких причин поступить иначе.
   Зато имелись по крайней мере две причины поступить именно так.
   Говорящий почти наверняка предпримет еще одну попытку завладеть «Счастливым случаем», чтобы не дать людям гиперпространственный привод Квантум II. Во время этой попытки кукольник может быть ранен, если не хуже. Лучше разрешить эту проблему уже сейчас, оставив кзина на Кольце. А при случае – и Луиса вместе с ним.
   Кроме того, оба они слишком много знали. Сейчас, когда Тила была мертва, только Луис и Говорящий знали факты, касающиеся вмешательства кукольников в развитие обеих рас. Звездные семена, Лотерея Жизни – если Несс получил приказ изучить реакцию своих спутников на эти откровения, то ему наверняка поручили избавиться от них сразу после эксперимента.
   Это были вовсе не новые мысли. Луис ожидал чего-нибудь подобного с момента, когда Несс признался в сознательном заманивании корабля Внешних в район Проциона. Хуже всего было, что он мог только сидеть и ждать.
   Желая хоть чем-то занять галопирующие мысли, Луис вломился в очередную камеру. Он установил луч своего лазера на минимальное рассеивание и максимальную мощность, и вскоре был внутри.
   После первого же вдоха он почувствовал страшную вонь. Пользуясь лазером, он осветил помещение – здесь кто-то умер, причем уже после того, как перестала действовать вентиляция. Мертвец опирался на окно, сжимая в ладони черепок разбитого кувшина.
   Очередная камера оказалась пустой, и Луис занял ее.
   Потом он обошел колодец, чтобы добраться до камер по другую сторону здания. Из ее окна виднелся абсолютно неподвижный циклон, вглядывающийся в него. Принимая во внимание то, что их разделяли две с половиной тысячи миль, размеры его вызывали уважение. Огромное, совершенно спокойное око.
   Слева поднималось длинное узкое здание, немного похожее формой на пассажирский космический корабль. Луис на секунду дал волю фантазии: представил, что это действительно ловко укрытый корабль и достаточно только…
   Это было плохое развлечение, и оно быстро наскучило ему.
   Он постарался запомнить топографию города – это могло им пригодиться. Это было первое место за все их путешествие, где они встретили рудименты цивилизации.
   Спустя час он сидел на овальной кровати, смотря на спокойно разглядывающий его Глаз, когда рядом с ним в какой-то невообразимой дали заметил небольшой зеленовато-коричневый треугольник.
   – Мммм… – задумчиво произнес он. Треугольник имел минимальные размеры, однако можно было определить его форму. Он торчал из серо-белого хаоса бесконечного горизонта, а это означало, что там был еще день.
   Луис отправился за биноклем.
   Глядя в него, он увидел все детали так же отчетливо, как кратеры на Луне. Неправильный треугольник, зеленовато-коричневый у основания, грязно-белый у вершины… Кулак Бога. Гораздо больший, чем он мог предполагать. Факт, что он видел его с такого расстояния, указывал на то, что значительная часть горы выступала за атмосферу.
   С момента вынужденной посадки на Кольце скутеры пролетели более ста пятидесяти тысяч миль. Кулак Бога должен был иметь по крайней мере тысячу миль высоты.
   Луис протяжно свистнул и вновь приложил бинокль к глазам.
 
   Сидя в полумраке, он услышал шедшие сверху звуки и высунул голову из камеры.
   – Привет, Луис! – рявкнул Говорящий, махая ему окровавленной полусъеденной тушей чего-то, похожего размерами на крупную козу. Он откусил кусок размером с человеческую голову, потом еще один и еще. Его зубы были созданы, чтобы резать, а не жевать.
   Говорящий указал Луису на оторванную заднюю ногу жертвы, еще с кожей и копытом.
   – Это для тебя, Луис. Не слишком свежее, но это не имеет значения. Нужно торопиться. Пожиратель листьев предпочел не смотреть, как мы едим. Он наслаждается видом из моей камеры.
   – Он очень удивится, если заглянет в мою, – сказал Луис. – Мы ошибались относительно Кулака Бога. В ней по крайней мере тысяча миль высоты. То, что у нее не вершине – это не снег, а…
   – Луис, ешь!
   Рот Луиса наполнился слюной.
   – Надеюсь, это можно как-нибудь поджарить…
   Действительно, можно было. Говорящий содрал за него шкуру с окорока, после чего Луис положил мясо на ступеньку и поджарил рассеянным лучом лазера.
   – Мясо и вправду несвежее, – сказал подозрительно смотревший на него кзин, – но разве следует сразу же жечь его?
   – Что с Нессом? Он узник или хозяин?
   – Я бы сказал – частично хозяин. Посмотри вверх.
   Маленькая фигурка девушки сидела на краю, наблюдательной платформы.
   – Видишь? Она боится потерять его из виду.
   Наконец, Луис решил, что мясо готово. Поедая его, он чувствовал на себе нетерпеливый взгляд кзина, следившего, как человек бесконечно долго жует каждый кусок. Самому же Луису казалось, что он ест, как хищный зверь. Он был ГОЛОДЕН.
   Щадя чувства кукольника, они выбросили объедки через разбитое окно, после чего все собрались у его скутера.
   – Она уже частично попала в зависимость, – сказал Несс. Он как-то странно дышал… может, от запахов сырого и горелого мяса. – Мне удалось многое узнать от нее.
   – Ты знаешь, почему она нас схватила?
   – Да. Я знаю и кое-что еще. Нам повезло – она принадлежала к команде космического корабля.
   – Большой шлем на руках <самое выгодное расположение карт для играющего в бридж, позволяющее взять все взятки>, – сказал Луис Ву.

21. ДЕВУШКА ИЗ-ЗА КРАЯ

   Ее звали Халрлоприллалар Хотруфан, и на протяжении двухсот лет она входила в состав экипажа корабля «Пионер», как после недолгого колебания перевел Несс его название.
   «Пионер» обслуживал круговую линию, включающую четыре солнечные системы: пять планет с кислородной атмосферой и Кольцо. Один полный рейс длился двадцать четыре года, причем «год» не имел ничего общего с Кольцом. Это была традиционная мера времени, перенесенная с одной из покинутых планет.
   Перед возникновением Кольца два из посещаемых «Пионером» мира были очень густо населены, но сейчас на них никто не жил, так же, как и на остальных. Там были только руины городов, частично скрытые дикой растительностью.
   Халрлоприллалар имела за плечами восемь рейсов. На покинутых планетах росли растения и жили звери, которые не могли приспособиться к условиям Кольца из-за отсутствия цикла зима-лето. Некоторые из этих растений использовались как приправы, некоторые из зверей были источником мяса. Что касается остальных, Халрлоприллалар ничего не знала о них, и это ее не волновало.
   Она не имела ничего общего с обработкой грузов.
   – Точно так же она не занималась ни управлением, ни консервацией приборов и машин. Понятия не имею, что она там вообще делала, – признался Несс. – Экипаж «Пионера» состоял из тридцати шести человек. Наверняка, их было слишком много. Скорее всего, она не имела ничего общего ни с чем, что могло повлиять на судьбу команды и корабля. Для этого она слишком глупа.
   – Ты спросил, каково было соотношение полов?
   – На тридцать шесть членов экипажа были три женщины.
   – Значит, можешь больше не гадать, что она делала.
   Двести лет путешествий и приключений… Вдруг, под конец восьмого рейса, Кольцо не ответило на вызов «Пионера».
   Ускоритель не действовал, им не удалось заметить активности НИ В ОДНОМ из портов.
   Пять планет, которые корабль посещал во время каждого рейса, не имели электромагнитных пушек, служащих для торможения корабля. Для этого «Пионер» располагал запасом топлива. Корабль мог садиться, оставался только вопрос: где?
   Наверняка, не на поверхность Кольца. Управляемые автоматами лазерные орудия разнесли бы их в пыль.
   Они не получили разрешения на посадку ни в одном из портов, кроме того, что-то там было не в порядке.
   Возвращаться на одну из покинутых планет? Это равнялось бы основанию новой колонии из тридцати трех мужчин и трех женщин.
   – Они были невольниками обычая, и не способны были принять такое решение. Началась паника, – продолжал Несс. – Вспыхнул бунт. Пилот сумел забаррикадироваться в рубке и с помощью двигателей посадить корабль в одном из портов. За то, что он подверг корабль и экипаж опасности, его убили, хотя мне кажется, это произошло из-за того, что он нарушил традицию и самовольно приземлился на двигателях, а не в безопасной электромагнитной колыбели.
   Луис почувствовал на себе чей-то взгляд и посмотрел вверх.
   Девушка все время следила за ними. Одна из голов Несса, левая, тоже ни на мгновенье не спускала с нее пристального взгляда.
   Значит, в ней и находился тасп. Именно поэтому Несс постоянно смотрел вверх. Девушка не хотела ни на секунду потерять его из виду, а он боялся отпустить ее за пределы действия своих чар.
   – После убийства пилота они покинули корабль, – продолжал Несс, – и только тогда поняли, какой вред он им нанес. ЧИЛТАНГ БРОНЕ была испорчена, а они оказались по другую сторону стены высотой в тысячу миль.
   Я не нашел никакого эквивалента для этого названия ни в интерволде, ни в Языке Героев, знаю только, как это действует. Это имеет для нас огромное значение.
   – Тогда рассказывай дальше, – поторопил его Луис.
   Строители Кольца снабдили его соответствующими предохранителями. Может показаться, что они предвидели упадок цивилизации, как будто следующие друг за другом периоды расцвета и варварства навсегда вписаны в прошлую и будущую историю человека. Сложная конструкция Кольца не могла быть повреждена. Потомки Инженеров могли забыть, как обслуживать воздушные шлюзы и электромагнитные пушки, как передвигать планеты и строить летающие экипажи. Цивилизация могла перестать существовать, Кольцо – нет.
   Например, лазерные орудия, служащие для защиты от метеоритов, были настолько надежны, что Халрлоприллалар…
   – Называй ее Прилл, – предложил Луис.
   – …что Прилл и весь экипаж ни на секунду не подумали, что они могут испортиться.
   Но что же с космическим портом? На что бы годилась его надежность, если бы какой-нибудь идиот открыл одновременно все двери шлюзов?
   Ответ был прост: никаких шлюзов! Вместо них была именно ЧИЛТАНГ БРОНЕ. Машина эта создавала поле, в котором конструктивный материал Кольца, а значит и его основание, и боковые стены, пропускал все твердые тела, оказывая только слабое сопротивление. Когда ЧИЛТАНГ БРОНЕ действовала…
   – Осмотический генератор, – подсказал Луис.
   – Возможно. Мне кажется, что «БРОНЕ» это какое-то непристойное определение.
   Когда генератор действовал, воздух постепенно уходил на ту сторону, а люди в скафандрах шли как бы против сильного, дующего с постоянной скоростью ветра. Более крупные объекты можно было перевозить тягачами.