Страница:
Он протянул руку и легонько потрепал ее по левой щеке, а затем повернулся и пошел прочь.
Акация смотрела, как он уходил. Ее рот был приоткрыт, а подбородок двигался, как будто она пыталась что-то сказать. Слова не приходили.
Гвен потянула ее за рукав.
— Пойдем, Кас, посмотрим, где нам предстоит ночевать.
Акация молча кивнула и последовала за ней. Одна из женщин показала им хижину. Гвен, Акация и Мэри-Эм положили свои спальные мешки на одну сторону сплетенного из стеблей тростника пола. Джина и Фелиция устроились с другой стороны. Акация молча наблюдала, как надувается ее матрас. Крепкая рука участливо похлопала ее но спине.
— У тебя проблемы с парнем? — добродушно загудела Мэри-Эм. — Не беспокойся о нем, милая. Просто это впечатления первого дня. Найди его, когда стемнеет, и немножко приласкай — и все образуется.
Маленькая женщина потрепала Акацию по подбородку и шутливо ткнула локтем, так что девушка чуть не упала.
— Хорошо, Мэри, — выдавила из себя улыбку Акация.
— Хорошо? Конечно, я права. Мэри-Эм все видит, все знает. От меня ничего не скроешь.
Мэри-Эм заковыляла прочь, напевая себе под нос куплет из «Эскимоски Нелл», в котором расхваливались преимущества шестимесячной полярной ночи.
Акация невольно улыбнулась и растянулась на постели, разглядывая потолок и ожидая окончания игрового дня.
Секунд через тридцать стоящие снаружи туземцы стали прозрачными и беззвучно растворились в ночи.
Глава 9. УБИЙСТВО
Глава 10. НЕЙТРАЛЬНЫЙ ЗАПАХ
Акация смотрела, как он уходил. Ее рот был приоткрыт, а подбородок двигался, как будто она пыталась что-то сказать. Слова не приходили.
Гвен потянула ее за рукав.
— Пойдем, Кас, посмотрим, где нам предстоит ночевать.
Акация молча кивнула и последовала за ней. Одна из женщин показала им хижину. Гвен, Акация и Мэри-Эм положили свои спальные мешки на одну сторону сплетенного из стеблей тростника пола. Джина и Фелиция устроились с другой стороны. Акация молча наблюдала, как надувается ее матрас. Крепкая рука участливо похлопала ее но спине.
— У тебя проблемы с парнем? — добродушно загудела Мэри-Эм. — Не беспокойся о нем, милая. Просто это впечатления первого дня. Найди его, когда стемнеет, и немножко приласкай — и все образуется.
Маленькая женщина потрепала Акацию по подбородку и шутливо ткнула локтем, так что девушка чуть не упала.
— Хорошо, Мэри, — выдавила из себя улыбку Акация.
— Хорошо? Конечно, я права. Мэри-Эм все видит, все знает. От меня ничего не скроешь.
Мэри-Эм заковыляла прочь, напевая себе под нос куплет из «Эскимоски Нелл», в котором расхваливались преимущества шестимесячной полярной ночи.
Акация невольно улыбнулась и растянулась на постели, разглядывая потолок и ожидая окончания игрового дня.
Секунд через тридцать стоящие снаружи туземцы стали прозрачными и беззвучно растворились в ночи.
Глава 9. УБИЙСТВО
Альберт Райс отпер дверь исследовательского корпуса и отступил в сторону. На часах было 21-15, и жить Райсу оставалось двадцать две минуты.
Он вежливо улыбался, но ни миссис Метески, ни Лопесы этого не заметили. В голосе Ричарда слышалось недовольство.
— Вы, наверное, не отдаете себе отчет, к каким последствиям может привести задержка в три десятых секунды. Что это значит для игры, игроков и для меня.
— Уэллс и Чикон отличные специалисты, — спокойно ответила Метески. — Они устранят неполадки задолго до утра.
— Им лучше поторопиться. Этого не было в моей программе, Метески. Та птица не должна была промахнуться, и Пентесилея лишилась бы ноги в самом разгаре сражения! А Бован должен был вызвать пламя только со второй попытки…
Они вышли наружу. Миссис Метески поблагодарила Раиса и последовала за Лопесами, поправляя очки в металлической оправе. Ее худые руки немного дрожали — на улице было прохладно. Райс запер за ними дверь.
Когда дверь закрылась, улыбка мгновенно сошла с его лица.
Он думал.
«Как можно так волноваться из-за трех десятых долей секунды? Лопес всегда был нахальной маленькой козявкой, любящей давать указания. И так смешно выражается. Особенно, когда злится. Вот так: „Прошу прощения, вас не затруднит помочь мне?.. “. Или: „Могу я попросить ваш пропуск? Мне бы хотелось немного прогуляться, но я не хочу никого беспокоить“. Всегда с фальшивой вежливостью. Фальшивой, потому что единственным ответом на его вопросы может быть: „Да, сэр“.
Время начинать обход. Райс направил лифт на третий этаж и прижал большой палец к часам-табелю.
На третьем этаже располагались экспериментальные мастерские. Здесь волшебники Парка Грез из стали, алюминия, дерева, оргстекла, пенопласта, пластика и других материалов создавали макеты будущих аттракционов. Поначалу модели существовали в виде нарисованных при помощи компьютера голограмм, а затем постепенно превращались в конструкции из покрытой пластиком стали или из тонких и казавшихся такими непрочными углеводородных нитей. Райс любил работать в дневную смену, когда у него была возможность заглянуть в мастерские, услышать и почувствовать шум и вибрацию прессов, токарных и сверлильных станков, ощутить запах расплавленной пластмассы — наблюдать, как фантазии становятся реальностью.
Но сейчас мастерские опустели. Во всем здании никого не было, за исключением нескольких техников в Игровом Центре на втором этаже и припозднившихся сотрудников отдела психологии или инженеров на пятом.
Он проверял каждую дверь, осматривал все коридоры, ниши, укромные уголки. Он помнил, какая история произошла с племянницей одного из токарей. Она спряталась в здании после окончания рабочего дня и проникла в литейный цех. Служба безопасности обнаружила ее пять часов спустя. Ущерб составил более двадцати тысяч долларов. Развлекаясь, она соединила самоходную тележку с анатомической моделью человека. Результаты оказались настолько интересными, что привели к созданию аттракциона «Мистер Диджестон», построенного в зоне I при поддержке компании «Бристоль-Майерс». Девочку отправили в колледж, назначив специальную стипендию. Но охранник лишился работы.
Коридоры разветвлялись, и Райс ничего не пропускал, проверяя каждый дюйм. Убедившись, что все в порядке, он прикосновением пальца сбросил часы-табель и поехал на второй этаж.
Обыскивая каждый уголок, он находил время для тренировки. Он быстро двигался из стороны в сторону, нанося удары по воображаемому противнику. «Кэк-уок», как называл Гриффин эти движения. Странный человек этот Гриффин. Жесткий, но одновременно добрый. Всегда поощрял мягкость в своих сотрудниках и хотел, чтобы они объясняли туристам необходимость соблюдения осторожности.
Райс подошел к похожей на сейф двери Игрового Центра, где Лопесы воплощали свои фантазии в жизнь. Он прижал сначала ладони, а затем щеку к ее поверхности и почувствовал прикосновение гладкого прохладного металла, вибрацию от работающей внутри аппаратуры. Райс застыл на некоторое время, а затем прошептал:
— Играющий бог.
Его лицо, смягчившееся на мгновение, опять приняло хмурое выражение, и он отошел. Дальше шли служебные помещения, где Ларри Чикон и Дуайт Уэллс следили за вводом данных в компьютер Парка Грез. Через окно из пуленепробиваемого пластика Райс видел мерцание крошечных красных и белых индикаторов.
Следующей располагалась комната, в которой Метески и другие официальные лица наблюдали за игрой, следя, чтобы все шло по правилам этой дурацкой Ассоциации.
Он дошел до следующей двери и повернул назад. Звук его шагов гулко раздавался в пустом холле. Работать днем было интересно, но Райсу нравились и ночные смены. Вокруг никого нет, и остается куча времени на воспоминания и размышления.
Если постараться, то можно вспомнить, как он десятилетним ребенком приезжал в Парк Грез. Это было так давно. Прошедшие двадцать лет казались ему вечностью. С другой стороны, его не отпускало чувство, что он может протянуть руку и погладить по голове того белокурого мальчика с вечным насморком. А сейчас он вырос и сам работал на этой «фабрике мечты».
«Пойдем, маленький Альберт, — пригласил самого себя Райс, направляясь к лифту. — Пойдем со мной и посмотрим, как делаются мечты. Увидим компьютеры и видеокамеры, аппаратуру, матерчатые декорации и пластиковые опоры конструкций. Затем осушим слезы в твоих глазах, обильно смешанные с осколками детских сказок, и попытаемся из остатков выплавить взрослого человека, умеющего постоять за себя».
На его губах появилась легкая усмешка. Он может постоять за себя настолько, что согласился на эту тяжелую неквалифицированную работу. Для него уже приготовлено местечко наверху — для всякого, кто знает правила игры, Парк Грез — ложь, а маленький Альберт знал все обо лжи. Иногда она так тесно сплеталась с действительностью, что он больше не мог различить их.
Иллюзии… Неужели именно поэтому отец привез его в Парк Грез? Папа сказал, что мама больна и должна на время уехать. Но Альберт подслушал телефонный разговор из гостиничного номера, когда отец отчаянно вскрикивал: «Эмма». Лицо матери на экране оставалось холодным и чужим, а затем исчезло, когда незнакомый мужской голос позвал ее. Отец растерянно смотрел на гаснущий экран, и слезы текли по его красивому мужественному лицу. Когда слезы высохли, он взял маленького Альберта за руку и они отправились в путешествие по Парку Грез. Это был первый день их четырехдневных каникул.
За оставшиеся три дня Альберт получил столько удовольствия, сколько не получал никогда раньше, но за улыбками и смехом он не мог забыть взрослого человека, плачущего перед пустым экраном.
Иллюзии.
Когда они вернулись домой, мать была там, добрая и ласковая. С тех пор она стала часто уезжать. Но куда бы она ни направлялась — «в больницу», «к родственникам» или «на конференцию», — результат был одним и тем же. Он остро ощущал исходящие от отца волны болезненного одиночества.
Однажды, когда Альберт вернулся домой из школы, отец объявил ему, что они с матерью разводятся и он должен выбрать, с кем будет жить. Альберт остался с отцом и имел возможность наблюдать, как в течение шести месяцев пышущий энергией и здоровьем мужчина превратился в жалкого старика. Его чувство к матери, к ее маленьким подаркам и телефонным звонкам нельзя было назвать ненавистью, скорее, это была обида. Странно, но он даже немного радовался, что такое произошло с человеком, которого он любил больше всего на свете. Альберт знал, что получил самый важный урок в жизни: все в этом мире ложь и фантазии. «Спасибо, мама».
Он вышел из лифта на первом этаже и замер. Что-то не так… Но что? Звук? Да, последние отголоски эха. Райс насторожился.
Он посмотрел по сторонам, ничего не увидел и задумался. Действительно ли он что-то слышал? Это просто оседают стены старого здания. В вестибюле стояла полная тишина, и Райс немного расслабился. Он осторожно, почти на цыпочках, пересек вестибюль и повернул налево, к машинописному бюро. Проходя мимо зеркальной стены, он с удивлением увидел свою согнутую крадущуюся фигуру и искаженные гримасой губы, так не соответствующие шапке мягких светлых волос.
Ни звука. Ничего. Он заставил себя проверить все двери нижнего этажа. За административным отделом располагались туалеты. Он взглянул на часы. Девять двадцать семь, восемнадцать минут до следующего обхода. Можно немного отдохнуть. За туалетами находилась комната отдыха с сандвичами, кофе и несколькими столиками.
Райс вошел и прищурился от яркого света. Да, здесь был новый торговый автомат с безалкогольными напитками. Он вставил пластиковую кредитную карточку «Коулз Индастриз» в щель и нажал клавишу с надписью «Лимонад». В его руку упал пластиковый пакет с восемью унциями напитка. На ощупь он был прохладным и бесформенным, как только что извлеченная из холодильника сырая печенка. Райс предпочитал бутылки или жестяные банки.
Он открыл крышечку и сделал большой глоток. В это мгновение чья-то рука сдавила его шею.
Лимонад вылился у него изо рта и забулькал в горле. Рука сильнее сжала его горло. Райс поперхнулся, лимонад вытекал из его носа, размазываясь по лицу. Он скрючился, беспомощно размахивая руками.
Ему удалось повернуть голову, так что его горло попало на локтевой сгиб противника, и рука нападавшего больше не пережимала ему трахею. Райс боролся. Он ударил нападавшего локтем в живот, а затем еще раз, с другой стороны. В ответ послышался болезненный вздох. Но противник, вместо того, чтобы выпустить его, подпрыгнул, обхватил ногами талию Райса и сжал так, что у того затрещали ребра. Перед глазами у Райса все поплыло, и он опрокинулся на спину, стараясь, чтобы голова нападавшего попала между ним и полом.
Когда они ударились об пол, послышался стон, и давление ослабло. Райс вцепился в душившую его руку, судорожно вдыхая живительный воздух. Собрав силы, он нанес удар через плечо и ощутил под своим кулаком податливую плоть. Приободрившись, он принялся молотить противника кулаками и локтями, пока рука, сжимавшая его горло, не стала ослабевать, а затем попытался встать на колени. Если бы он смог это сделать, то у него появилась бы возможность опрокинуться на спину и ударить нападавшего о край стола. Ему уже почти удалось выпрямиться, но в это время его правая коленка попала на пакет с лимонадом. Пакет порвался, и напиток выплеснулся на пол. Поскользнувшись, Райс потерял равновесие и упал на пол лицом вниз.
Противник вскочил ему на спину, и остатки воздуха вышли из сдавленных легких. Лежа на животе, Райс чувствовал, как сильная рука вновь сдавила его горло. Вторая рука уперлась сзади ему в шею, чтобы усилить нажим. В глазах у Райса потемнело, но неимоверным усилием воли он просунул руку под себя и, напрягая слабеющие руки, попытался отжаться. Его легкие горели огнем, в висках стучало. Райс попытался закричать, но из пересохшего горла вырвалось слабое шипение. Тьма навалилась на него, и он услышал свою мысленную мольбу: «Господи, еще один глоток, господи, всего один маленький глоток воздуха… »
Гриффин обращался к Мелоуну, коротенькому и толстому охраннику, отвечавшему за три верхних этажа здания исследовательского отдела. Обрадованный Мелоун выскочил из комнаты. Он никогда раньше не видел мертвеца.
А Райс, несомненно, был мертв. Можно, конечно, создать голограмму связанного по рукам и ногам человека с кляпом во рту, но невозможно воспроизвести висевшее в воздухе ощущение смерти. Глаза Райса были закрыты, голова повернута набок, как у куклы, а светлые волосы напоминали надетый на манекен парик.
Гриффин подошел поближе и наклонился. Руки Райса были связаны за спиной. Нет, правильнее было бы сказать так: его запястья были скреплены при помощи пластыря, а большие пальцы рук связаны отдельно. Несколько витков пластыря были обмотаны вокруг его лодыжек, еще одна полоска пластыря закрывала рот. Райс сидел, прислонившись спиной к торговому автомату с безалкогольными напитками и уткнув голову в колени. Гриффин осторожно взял Райса за плечо и приподнял. В тонкой стенке торгового автомата была небольшая вмятина, как раз в том месте, где находилась голова Райса.
Услышав шаги, Гриффин инстинктивно выпрямился.
— Извините… Босс, я… — Миллисент Саммерс вздрогнула при виде мертвеца.
— Он мертв, Милли. Послушай, я вызвал тебя и Марта, потому что мне нужны дополнительные глаза и уши, понятно? — Она быстро кивнула. — Я хочу, чтобы через пятнадцать минут здесь был врач, обслуживающий поселок «Коулз Индастриз». Мне также нужно, чтобы был произведен тщательный осмотр всего здания. Доложите мне обо всем необычном.
— В игровом иоле А идет игра, Грифф, — она не отрывала взгляда от Райса, и Гриффин видел, что ей с трудом удается сохранять спокойствие. Алекс почувствовал какое-то странное удовлетворение от того, что, наконец, застал ее в тот момент, когда она не была полностью уверенной в себе и готовой к действию.
— Хорошо, Милли. Я хочу знать, не обнаружилось ли каких-нибудь помех в игре или не вскрыта ли система безопасности. Не думаю, что тот, кто это сделал, хотел убить Райса. Если я не ошибаюсь, это скорее похоже на кражу. С этого и начнем.
Миллисент опять кивнула, не отводя взгляда от трупа Райса.
— Давай, малыш, займись делом, — мягко сказал Гриффин. — Я побуду здесь.
Она попыталась улыбнуться. Тщетно. Попятившись, Милли выскочила из комнаты. Алекс слышал, как в коридоре она не выдержала и бросилась бежать.
Гриффин осмотрел комнату, пытаясь представить, что здесь произошло. Очевидно, Райс проиграл схватку. Учитывая крепкое сложение охранника, Гриффин предположил, что его застали врасплох. Это могло означать следующее: либо на Райса напали сзади, либо непрошеный гость обладал необыкновенной физической силой. Стулья в комнате были опрокинуты. Около ноги Райса лежал наполовину пустой пакет лимонада. Правое колено охранника было мокрым.
Алекс вспоминал содержание личного дела Райса: 30 лет, блондин, 5 футов 11 дюймов, 170 фунтов. Бывший моряк-подводник. Прослужил 6 лет и демобилизовался с отличными характеристиками. Два года колледжа, затем три года на случайных работах и, наконец, «Коулз Индастриз». Родители живы, мать где-то в Миннесоте, а отец — пациент гериатрического центра. Симпатичный, но ни с кем не общается, за исключением соседей.
Гриффин присел на один из неопрокинутых стульев и потер глаза ладонями. Что еще? Ах, да. Его квартиру в поселке разгромили. Он не заявлял о пропажах, и расследования не было. Возможно…
— Боббек уже идет, шеф, — это вернулся Мелоун. Его лицо покраснело, как от сильного напряжения. Он старался не смотреть на труп у торгового автомата.
— Хорошо. Оставайтесь здесь до прихода Мартина. Пусть составит для меня официальный отчет. Это нужно для юридического отдела, — Гриффин провел пальцем по небритому подбородку. — Мне кое-что нужно проверить. Думаю, что Хармони соберет экстренное совещание, вызовите меня тогда, ладно? И еще… я знаю, что вам не надо об этом говорить, но все же… Не трогайте здесь ничего.
Лифт привез его в подвал. Когда двери открылись, загорелись сигнальные лампы. Апекс включил основное освещение.
В подвале было тихо. Слышалось лишь негромкое гудение генераторов. Гриффин направился к лестничной площадке, протискиваясь между рядами ящиков с оборудованием. Подойдя к двери, он проверил замок. Внешних повреждений не было. Магнитная лента расскажет ему, открывался ли замок за последние несколько часов. Подготовленному вору не нужно было применять силу. Он пересек комнату и подошел к служебной шахте, которая закрывалась овальной стальной дверью. Алекс вскарабкался на невысокую лестницу и осмотрел поверхность двери. На ней были видны следы грязи, но обслуживающий персонал мог пользоваться туннелем в течение игрового дня. И сейчас там шли подготовительные работы к следующему дню, но люди и механизмы попадали туда через отодвигающиеся панели купола.
А этот туннель…
Гриффин достал свой радиотелефон и нажал клавишу.
— Соедините меня, пожалуйста, с отделом технического обслуживания.
Ожидая ответа, Алекс поднял воротник своей легкой куртки — в подвале было холодно.
Раздался гудок, и женский голос произнес:
— Слушаю, мистер Гриффин. Чем могу помочь?
— Мне нужна информация об использовании технологического туннеля номер… — он взглянул на желтые цифры над дверью, — … восемнадцать в игровом поле А. Он ведет в здание исследовательского отдела.
— ГА-18?
— Да.
— Минутку.
Гриффин тешил себя надеждой, что ошибся. Как они могли упустить этот туннель из виду? Это непростительно, но в то же время так естественно. Зачем охранять Парк от игроков? Он опустился на колени у нижних ступенек лестницы и внимательно осмотрел комочки грязи и крошечный кусочек зеленого листа.
Мистер Гриффин?
— Да.
— Сегодня ГА-18 использовался всего один раз, в 16-30. Гриффин задержал дыхание.
— Причина?
— Видимо, проверка давления в двенадцатом секторе. Это одна из труб, питающих искусственное озеро.
— Значит, у технического персонала не было повода выходить на поверхность?
— Думаю, не было. Там сейчас идет игра. Все работы производились внутри туннеля.
— Хорошо, — Гриффин быстро прикинул в уме различные возможности. — Расспросите техника, когда придет утром на работу.
Алекс отключил связь и убрал передатчик.
Он еще раз внимательно посмотрел на комочки грязи. Эти ступеньки, как и каждый дюйм Парка Грез, убирались ежедневно. Значит, грязь должна быть свежей. Возможно, кто-то спускался по лестнице всего несколько часов назад. Гриффин посмотрел на часы. Одиннадцать двадцать. Райса нашли в десять минут одиннадцатого, через двадцать пять минут после того, как он пропустил свой очередной обход.
Интересно, где непрошеный гость нашел грязь и листья?
Алекс был готов поклясться, что зеленый листик принадлежал какому-то тропическому растению.
—Доктор Новотны, — мрачно поздоровался Алекс.
— Гриффин, — ответил худой мужчина, — я мало что могу сделать здесь. Мне нужно забрать тело в лабораторию для исследования. Но ведь мы не можем этого сделать, пока не прибудет окружной коронер или не разрешит полиция, так?
Гриффин почесал в затылке.
— Думаю, проблема разрешима. Парк Грез — независимое муниципальное образование, и у меня есть право самому проводить расследование. Мы, конечно, свяжемся с властями округа, но, уверен, что Хармони постарается как можно дольше держать все в тайне.
— Мы сделали фотографии, Грифф, — сказал Марта Боббек. — Какой ужас.
Гриффин был рад, что его помощник здесь. Мартин позаботится, чтобы все шло как надо, если ему придется отвлечься. Доброе некрасивое лицо Марти дергалось всякий раз, когда его взгляд останавливался на теле Райса. Боббек жевал жвачку с почти маниакальным, как выражался Гриффин, усердием.
— Нужно снять отпечатки. Здесь побывало слишком много людей, чтобы можно было надеяться на успех, но все равно попробуйте. Я хочу, чтобы проверили все показания систем охранной сигнализации. Кто-то что-то искал в этом здании. Я хочу знать, что это могло быть. Возможно, сотрудники исследовательского отдела помогут нам. Разыщи того, кто знает, какого черта им было здесь нужно, и пусть придет на мою встречу с Хармони.
Марти кивнул. Его квадратный подбородок нервно ходил вверх-вниз.
— Почти все уже делается. Милли сейчас работает с магнитными записями, а инфракрасное оборудование будет здесь через минуту, — он мысленно повторил задание и остался удовлетворен. — Думаю, все идет как надо. Только вот тело Райса… вы хотите доставить его в поселок?
— Нет. Отвезите его в медицинский центр Парка. Там лучше условия. Свяжитесь с юридическим отделом и выясните, имеем ли мы право делать вскрытие, если понадобится.
Раиса осторожно погрузили на носилки, и двое охранников унесли их. Боббек проводил накрытое простыней тело полными муки глазами.
— Это ужасно, — тихо произнес он.
— Да, — согласился Гриффин. — Это ужасно.
Он вежливо улыбался, но ни миссис Метески, ни Лопесы этого не заметили. В голосе Ричарда слышалось недовольство.
— Вы, наверное, не отдаете себе отчет, к каким последствиям может привести задержка в три десятых секунды. Что это значит для игры, игроков и для меня.
— Уэллс и Чикон отличные специалисты, — спокойно ответила Метески. — Они устранят неполадки задолго до утра.
— Им лучше поторопиться. Этого не было в моей программе, Метески. Та птица не должна была промахнуться, и Пентесилея лишилась бы ноги в самом разгаре сражения! А Бован должен был вызвать пламя только со второй попытки…
Они вышли наружу. Миссис Метески поблагодарила Раиса и последовала за Лопесами, поправляя очки в металлической оправе. Ее худые руки немного дрожали — на улице было прохладно. Райс запер за ними дверь.
Когда дверь закрылась, улыбка мгновенно сошла с его лица.
Он думал.
«Как можно так волноваться из-за трех десятых долей секунды? Лопес всегда был нахальной маленькой козявкой, любящей давать указания. И так смешно выражается. Особенно, когда злится. Вот так: „Прошу прощения, вас не затруднит помочь мне?.. “. Или: „Могу я попросить ваш пропуск? Мне бы хотелось немного прогуляться, но я не хочу никого беспокоить“. Всегда с фальшивой вежливостью. Фальшивой, потому что единственным ответом на его вопросы может быть: „Да, сэр“.
Время начинать обход. Райс направил лифт на третий этаж и прижал большой палец к часам-табелю.
На третьем этаже располагались экспериментальные мастерские. Здесь волшебники Парка Грез из стали, алюминия, дерева, оргстекла, пенопласта, пластика и других материалов создавали макеты будущих аттракционов. Поначалу модели существовали в виде нарисованных при помощи компьютера голограмм, а затем постепенно превращались в конструкции из покрытой пластиком стали или из тонких и казавшихся такими непрочными углеводородных нитей. Райс любил работать в дневную смену, когда у него была возможность заглянуть в мастерские, услышать и почувствовать шум и вибрацию прессов, токарных и сверлильных станков, ощутить запах расплавленной пластмассы — наблюдать, как фантазии становятся реальностью.
Но сейчас мастерские опустели. Во всем здании никого не было, за исключением нескольких техников в Игровом Центре на втором этаже и припозднившихся сотрудников отдела психологии или инженеров на пятом.
Он проверял каждую дверь, осматривал все коридоры, ниши, укромные уголки. Он помнил, какая история произошла с племянницей одного из токарей. Она спряталась в здании после окончания рабочего дня и проникла в литейный цех. Служба безопасности обнаружила ее пять часов спустя. Ущерб составил более двадцати тысяч долларов. Развлекаясь, она соединила самоходную тележку с анатомической моделью человека. Результаты оказались настолько интересными, что привели к созданию аттракциона «Мистер Диджестон», построенного в зоне I при поддержке компании «Бристоль-Майерс». Девочку отправили в колледж, назначив специальную стипендию. Но охранник лишился работы.
Коридоры разветвлялись, и Райс ничего не пропускал, проверяя каждый дюйм. Убедившись, что все в порядке, он прикосновением пальца сбросил часы-табель и поехал на второй этаж.
Обыскивая каждый уголок, он находил время для тренировки. Он быстро двигался из стороны в сторону, нанося удары по воображаемому противнику. «Кэк-уок», как называл Гриффин эти движения. Странный человек этот Гриффин. Жесткий, но одновременно добрый. Всегда поощрял мягкость в своих сотрудниках и хотел, чтобы они объясняли туристам необходимость соблюдения осторожности.
Райс подошел к похожей на сейф двери Игрового Центра, где Лопесы воплощали свои фантазии в жизнь. Он прижал сначала ладони, а затем щеку к ее поверхности и почувствовал прикосновение гладкого прохладного металла, вибрацию от работающей внутри аппаратуры. Райс застыл на некоторое время, а затем прошептал:
— Играющий бог.
Его лицо, смягчившееся на мгновение, опять приняло хмурое выражение, и он отошел. Дальше шли служебные помещения, где Ларри Чикон и Дуайт Уэллс следили за вводом данных в компьютер Парка Грез. Через окно из пуленепробиваемого пластика Райс видел мерцание крошечных красных и белых индикаторов.
Следующей располагалась комната, в которой Метески и другие официальные лица наблюдали за игрой, следя, чтобы все шло по правилам этой дурацкой Ассоциации.
Он дошел до следующей двери и повернул назад. Звук его шагов гулко раздавался в пустом холле. Работать днем было интересно, но Райсу нравились и ночные смены. Вокруг никого нет, и остается куча времени на воспоминания и размышления.
Если постараться, то можно вспомнить, как он десятилетним ребенком приезжал в Парк Грез. Это было так давно. Прошедшие двадцать лет казались ему вечностью. С другой стороны, его не отпускало чувство, что он может протянуть руку и погладить по голове того белокурого мальчика с вечным насморком. А сейчас он вырос и сам работал на этой «фабрике мечты».
«Пойдем, маленький Альберт, — пригласил самого себя Райс, направляясь к лифту. — Пойдем со мной и посмотрим, как делаются мечты. Увидим компьютеры и видеокамеры, аппаратуру, матерчатые декорации и пластиковые опоры конструкций. Затем осушим слезы в твоих глазах, обильно смешанные с осколками детских сказок, и попытаемся из остатков выплавить взрослого человека, умеющего постоять за себя».
На его губах появилась легкая усмешка. Он может постоять за себя настолько, что согласился на эту тяжелую неквалифицированную работу. Для него уже приготовлено местечко наверху — для всякого, кто знает правила игры, Парк Грез — ложь, а маленький Альберт знал все обо лжи. Иногда она так тесно сплеталась с действительностью, что он больше не мог различить их.
Иллюзии… Неужели именно поэтому отец привез его в Парк Грез? Папа сказал, что мама больна и должна на время уехать. Но Альберт подслушал телефонный разговор из гостиничного номера, когда отец отчаянно вскрикивал: «Эмма». Лицо матери на экране оставалось холодным и чужим, а затем исчезло, когда незнакомый мужской голос позвал ее. Отец растерянно смотрел на гаснущий экран, и слезы текли по его красивому мужественному лицу. Когда слезы высохли, он взял маленького Альберта за руку и они отправились в путешествие по Парку Грез. Это был первый день их четырехдневных каникул.
За оставшиеся три дня Альберт получил столько удовольствия, сколько не получал никогда раньше, но за улыбками и смехом он не мог забыть взрослого человека, плачущего перед пустым экраном.
Иллюзии.
Когда они вернулись домой, мать была там, добрая и ласковая. С тех пор она стала часто уезжать. Но куда бы она ни направлялась — «в больницу», «к родственникам» или «на конференцию», — результат был одним и тем же. Он остро ощущал исходящие от отца волны болезненного одиночества.
Однажды, когда Альберт вернулся домой из школы, отец объявил ему, что они с матерью разводятся и он должен выбрать, с кем будет жить. Альберт остался с отцом и имел возможность наблюдать, как в течение шести месяцев пышущий энергией и здоровьем мужчина превратился в жалкого старика. Его чувство к матери, к ее маленьким подаркам и телефонным звонкам нельзя было назвать ненавистью, скорее, это была обида. Странно, но он даже немного радовался, что такое произошло с человеком, которого он любил больше всего на свете. Альберт знал, что получил самый важный урок в жизни: все в этом мире ложь и фантазии. «Спасибо, мама».
Он вышел из лифта на первом этаже и замер. Что-то не так… Но что? Звук? Да, последние отголоски эха. Райс насторожился.
Он посмотрел по сторонам, ничего не увидел и задумался. Действительно ли он что-то слышал? Это просто оседают стены старого здания. В вестибюле стояла полная тишина, и Райс немного расслабился. Он осторожно, почти на цыпочках, пересек вестибюль и повернул налево, к машинописному бюро. Проходя мимо зеркальной стены, он с удивлением увидел свою согнутую крадущуюся фигуру и искаженные гримасой губы, так не соответствующие шапке мягких светлых волос.
Ни звука. Ничего. Он заставил себя проверить все двери нижнего этажа. За административным отделом располагались туалеты. Он взглянул на часы. Девять двадцать семь, восемнадцать минут до следующего обхода. Можно немного отдохнуть. За туалетами находилась комната отдыха с сандвичами, кофе и несколькими столиками.
Райс вошел и прищурился от яркого света. Да, здесь был новый торговый автомат с безалкогольными напитками. Он вставил пластиковую кредитную карточку «Коулз Индастриз» в щель и нажал клавишу с надписью «Лимонад». В его руку упал пластиковый пакет с восемью унциями напитка. На ощупь он был прохладным и бесформенным, как только что извлеченная из холодильника сырая печенка. Райс предпочитал бутылки или жестяные банки.
Он открыл крышечку и сделал большой глоток. В это мгновение чья-то рука сдавила его шею.
Лимонад вылился у него изо рта и забулькал в горле. Рука сильнее сжала его горло. Райс поперхнулся, лимонад вытекал из его носа, размазываясь по лицу. Он скрючился, беспомощно размахивая руками.
Ему удалось повернуть голову, так что его горло попало на локтевой сгиб противника, и рука нападавшего больше не пережимала ему трахею. Райс боролся. Он ударил нападавшего локтем в живот, а затем еще раз, с другой стороны. В ответ послышался болезненный вздох. Но противник, вместо того, чтобы выпустить его, подпрыгнул, обхватил ногами талию Райса и сжал так, что у того затрещали ребра. Перед глазами у Райса все поплыло, и он опрокинулся на спину, стараясь, чтобы голова нападавшего попала между ним и полом.
Когда они ударились об пол, послышался стон, и давление ослабло. Райс вцепился в душившую его руку, судорожно вдыхая живительный воздух. Собрав силы, он нанес удар через плечо и ощутил под своим кулаком податливую плоть. Приободрившись, он принялся молотить противника кулаками и локтями, пока рука, сжимавшая его горло, не стала ослабевать, а затем попытался встать на колени. Если бы он смог это сделать, то у него появилась бы возможность опрокинуться на спину и ударить нападавшего о край стола. Ему уже почти удалось выпрямиться, но в это время его правая коленка попала на пакет с лимонадом. Пакет порвался, и напиток выплеснулся на пол. Поскользнувшись, Райс потерял равновесие и упал на пол лицом вниз.
Противник вскочил ему на спину, и остатки воздуха вышли из сдавленных легких. Лежа на животе, Райс чувствовал, как сильная рука вновь сдавила его горло. Вторая рука уперлась сзади ему в шею, чтобы усилить нажим. В глазах у Райса потемнело, но неимоверным усилием воли он просунул руку под себя и, напрягая слабеющие руки, попытался отжаться. Его легкие горели огнем, в висках стучало. Райс попытался закричать, но из пересохшего горла вырвалось слабое шипение. Тьма навалилась на него, и он услышал свою мысленную мольбу: «Господи, еще один глоток, господи, всего один маленький глоток воздуха… »
* * *
— Вызовите Боббека. Немедленно.Гриффин обращался к Мелоуну, коротенькому и толстому охраннику, отвечавшему за три верхних этажа здания исследовательского отдела. Обрадованный Мелоун выскочил из комнаты. Он никогда раньше не видел мертвеца.
А Райс, несомненно, был мертв. Можно, конечно, создать голограмму связанного по рукам и ногам человека с кляпом во рту, но невозможно воспроизвести висевшее в воздухе ощущение смерти. Глаза Райса были закрыты, голова повернута набок, как у куклы, а светлые волосы напоминали надетый на манекен парик.
Гриффин подошел поближе и наклонился. Руки Райса были связаны за спиной. Нет, правильнее было бы сказать так: его запястья были скреплены при помощи пластыря, а большие пальцы рук связаны отдельно. Несколько витков пластыря были обмотаны вокруг его лодыжек, еще одна полоска пластыря закрывала рот. Райс сидел, прислонившись спиной к торговому автомату с безалкогольными напитками и уткнув голову в колени. Гриффин осторожно взял Райса за плечо и приподнял. В тонкой стенке торгового автомата была небольшая вмятина, как раз в том месте, где находилась голова Райса.
Услышав шаги, Гриффин инстинктивно выпрямился.
— Извините… Босс, я… — Миллисент Саммерс вздрогнула при виде мертвеца.
— Он мертв, Милли. Послушай, я вызвал тебя и Марта, потому что мне нужны дополнительные глаза и уши, понятно? — Она быстро кивнула. — Я хочу, чтобы через пятнадцать минут здесь был врач, обслуживающий поселок «Коулз Индастриз». Мне также нужно, чтобы был произведен тщательный осмотр всего здания. Доложите мне обо всем необычном.
— В игровом иоле А идет игра, Грифф, — она не отрывала взгляда от Райса, и Гриффин видел, что ей с трудом удается сохранять спокойствие. Алекс почувствовал какое-то странное удовлетворение от того, что, наконец, застал ее в тот момент, когда она не была полностью уверенной в себе и готовой к действию.
— Хорошо, Милли. Я хочу знать, не обнаружилось ли каких-нибудь помех в игре или не вскрыта ли система безопасности. Не думаю, что тот, кто это сделал, хотел убить Райса. Если я не ошибаюсь, это скорее похоже на кражу. С этого и начнем.
Миллисент опять кивнула, не отводя взгляда от трупа Райса.
— Давай, малыш, займись делом, — мягко сказал Гриффин. — Я побуду здесь.
Она попыталась улыбнуться. Тщетно. Попятившись, Милли выскочила из комнаты. Алекс слышал, как в коридоре она не выдержала и бросилась бежать.
Гриффин осмотрел комнату, пытаясь представить, что здесь произошло. Очевидно, Райс проиграл схватку. Учитывая крепкое сложение охранника, Гриффин предположил, что его застали врасплох. Это могло означать следующее: либо на Райса напали сзади, либо непрошеный гость обладал необыкновенной физической силой. Стулья в комнате были опрокинуты. Около ноги Райса лежал наполовину пустой пакет лимонада. Правое колено охранника было мокрым.
Алекс вспоминал содержание личного дела Райса: 30 лет, блондин, 5 футов 11 дюймов, 170 фунтов. Бывший моряк-подводник. Прослужил 6 лет и демобилизовался с отличными характеристиками. Два года колледжа, затем три года на случайных работах и, наконец, «Коулз Индастриз». Родители живы, мать где-то в Миннесоте, а отец — пациент гериатрического центра. Симпатичный, но ни с кем не общается, за исключением соседей.
Гриффин присел на один из неопрокинутых стульев и потер глаза ладонями. Что еще? Ах, да. Его квартиру в поселке разгромили. Он не заявлял о пропажах, и расследования не было. Возможно…
— Боббек уже идет, шеф, — это вернулся Мелоун. Его лицо покраснело, как от сильного напряжения. Он старался не смотреть на труп у торгового автомата.
— Хорошо. Оставайтесь здесь до прихода Мартина. Пусть составит для меня официальный отчет. Это нужно для юридического отдела, — Гриффин провел пальцем по небритому подбородку. — Мне кое-что нужно проверить. Думаю, что Хармони соберет экстренное совещание, вызовите меня тогда, ладно? И еще… я знаю, что вам не надо об этом говорить, но все же… Не трогайте здесь ничего.
* * *
В ожидании лифта Гриффин мысленно представлял себе план здания исследовательского отдела. Всего неделю назад здесь проводилась полная проверка систем охранной сигнализации. Гриффин сам принимал в ней участие и знал, что все было сделано тщательно и аккуратно. Чтобы проверить все приборы на наличие следов шунтирования или постороннего вмешательства, потребуется несколько часов. Результаты будут известны только утром, но кое-что он мог проверить прямо сейчас. Вероятность удачи была невелика, но Гриффин уже давно научился не пренебрегать даже самой, казалось бы, невероятной возможностью.Лифт привез его в подвал. Когда двери открылись, загорелись сигнальные лампы. Апекс включил основное освещение.
В подвале было тихо. Слышалось лишь негромкое гудение генераторов. Гриффин направился к лестничной площадке, протискиваясь между рядами ящиков с оборудованием. Подойдя к двери, он проверил замок. Внешних повреждений не было. Магнитная лента расскажет ему, открывался ли замок за последние несколько часов. Подготовленному вору не нужно было применять силу. Он пересек комнату и подошел к служебной шахте, которая закрывалась овальной стальной дверью. Алекс вскарабкался на невысокую лестницу и осмотрел поверхность двери. На ней были видны следы грязи, но обслуживающий персонал мог пользоваться туннелем в течение игрового дня. И сейчас там шли подготовительные работы к следующему дню, но люди и механизмы попадали туда через отодвигающиеся панели купола.
А этот туннель…
Гриффин достал свой радиотелефон и нажал клавишу.
— Соедините меня, пожалуйста, с отделом технического обслуживания.
Ожидая ответа, Алекс поднял воротник своей легкой куртки — в подвале было холодно.
Раздался гудок, и женский голос произнес:
— Слушаю, мистер Гриффин. Чем могу помочь?
— Мне нужна информация об использовании технологического туннеля номер… — он взглянул на желтые цифры над дверью, — … восемнадцать в игровом поле А. Он ведет в здание исследовательского отдела.
— ГА-18?
— Да.
— Минутку.
Гриффин тешил себя надеждой, что ошибся. Как они могли упустить этот туннель из виду? Это непростительно, но в то же время так естественно. Зачем охранять Парк от игроков? Он опустился на колени у нижних ступенек лестницы и внимательно осмотрел комочки грязи и крошечный кусочек зеленого листа.
Мистер Гриффин?
— Да.
— Сегодня ГА-18 использовался всего один раз, в 16-30. Гриффин задержал дыхание.
— Причина?
— Видимо, проверка давления в двенадцатом секторе. Это одна из труб, питающих искусственное озеро.
— Значит, у технического персонала не было повода выходить на поверхность?
— Думаю, не было. Там сейчас идет игра. Все работы производились внутри туннеля.
— Хорошо, — Гриффин быстро прикинул в уме различные возможности. — Расспросите техника, когда придет утром на работу.
Алекс отключил связь и убрал передатчик.
Он еще раз внимательно посмотрел на комочки грязи. Эти ступеньки, как и каждый дюйм Парка Грез, убирались ежедневно. Значит, грязь должна быть свежей. Возможно, кто-то спускался по лестнице всего несколько часов назад. Гриффин посмотрел на часы. Одиннадцать двадцать. Райса нашли в десять минут одиннадцатого, через двадцать пять минут после того, как он пропустил свой очередной обход.
Интересно, где непрошеный гость нашел грязь и листья?
Алекс был готов поклясться, что зеленый листик принадлежал какому-то тропическому растению.
* * *
Лифт поднял Гриффина на первый этаж. Врач уже прибыл — высокий худой мужчина, лицо которого обычно не покидала доброжелательная улыбка. Он был одет в измятую и небрежно застегнутую рубашку, заправленную в то, что могло сойти за брюки, но больше напоминало пижаму.—Доктор Новотны, — мрачно поздоровался Алекс.
— Гриффин, — ответил худой мужчина, — я мало что могу сделать здесь. Мне нужно забрать тело в лабораторию для исследования. Но ведь мы не можем этого сделать, пока не прибудет окружной коронер или не разрешит полиция, так?
Гриффин почесал в затылке.
— Думаю, проблема разрешима. Парк Грез — независимое муниципальное образование, и у меня есть право самому проводить расследование. Мы, конечно, свяжемся с властями округа, но, уверен, что Хармони постарается как можно дольше держать все в тайне.
— Мы сделали фотографии, Грифф, — сказал Марта Боббек. — Какой ужас.
Гриффин был рад, что его помощник здесь. Мартин позаботится, чтобы все шло как надо, если ему придется отвлечься. Доброе некрасивое лицо Марти дергалось всякий раз, когда его взгляд останавливался на теле Райса. Боббек жевал жвачку с почти маниакальным, как выражался Гриффин, усердием.
— Нужно снять отпечатки. Здесь побывало слишком много людей, чтобы можно было надеяться на успех, но все равно попробуйте. Я хочу, чтобы проверили все показания систем охранной сигнализации. Кто-то что-то искал в этом здании. Я хочу знать, что это могло быть. Возможно, сотрудники исследовательского отдела помогут нам. Разыщи того, кто знает, какого черта им было здесь нужно, и пусть придет на мою встречу с Хармони.
Марти кивнул. Его квадратный подбородок нервно ходил вверх-вниз.
— Почти все уже делается. Милли сейчас работает с магнитными записями, а инфракрасное оборудование будет здесь через минуту, — он мысленно повторил задание и остался удовлетворен. — Думаю, все идет как надо. Только вот тело Райса… вы хотите доставить его в поселок?
— Нет. Отвезите его в медицинский центр Парка. Там лучше условия. Свяжитесь с юридическим отделом и выясните, имеем ли мы право делать вскрытие, если понадобится.
Раиса осторожно погрузили на носилки, и двое охранников унесли их. Боббек проводил накрытое простыней тело полными муки глазами.
— Это ужасно, — тихо произнес он.
— Да, — согласился Гриффин. — Это ужасно.
Глава 10. НЕЙТРАЛЬНЫЙ ЗАПАХ
Гриффину удалось поспать пару часов до встречи с Хармони. Диван в его кабинете был слишком мягким, но это было все же лучше, чем возвращаться домой просто для того, чтобы немного вздремнуть. Он умылся и побрился.
Лицо в зеркале показалось ему незнакомым. Зеленые глаза, коротко подстриженные черные волосы, массивные плечи, двухдюймовый шрам под левым ухом… все это не изменилось. Но растерянный взгляд делал лицо чужим. Убийство изменило все.
В Парке Грез иногда случались смерти. Инфаркты, удары, один или два случая передозировки наркотиков (он никогда не мог понять людей, приносивших в Парк Грез наркотики). Пока другие люди с трудом сохраняли эмоциональное равновесие под напором чувственных ощущений, находились такие, которых не могла удовлетворить магия Парка. Было даже несколько несчастных случаев, например, два года назад ребенок ухитрился утонуть в тридцати шести дюймах зыбучих песков в игре «Остров Сокровищ».
Но только не убийство. Такого еще не было. Он вспомнил застывшее лицо Райса и дыхание смерти, касавшееся всякого, кто входил в комнату. Только не здесь. Не в Парке Грез. Таких вещей здесь не должно быть.
«Но это случилось. Даже здесь можно встретить смерть. Теперь все зависит от тебя», — говорил он испуганному незнакомцу в зеркале. Алекс разгладил несуществующие складки на рубашке и посмотрел на встроенные в манжету часы: 4-25. Осталось 5 минут.
Кабинет Гриффина находился на втором этаже административного комплекса, десятиэтажного здания в самом центре Парка Грез, которое располагалось на острове посередине лагуны, соединявшей различные части Парка. Апартаменты Хармони находились на шестом этаже. В вестибюле было пусто, слышалось лишь слабое гудение одинокого робота-уборщика, всасывающего пыль.
Гриффин миновал пустую приемную и постучал в дверь кабинета Хармони. Голос из динамика пригласил его войти.
Исполнительный директор Парка Грез вполне мог бы занимать роскошные апартаменты на восьмом или девятом этаже, но предпочитал быть более доступным для своих сотрудников. Снаружи кабинет ничем не выделялся, но изнутри был просто великолепен. Всю внешнюю стену занимало окно, из которого открывался чудесный вид на лагуну и сектора I и II Парка Грез. Потолки в комнате были высокими, а пол устилал ковер из натуральной шерсти. Но самое замечательное, что доставляло посетителю наибольшее удовольствие, — это мебель, изготовленная из красивых дорогих пород дерева разного цвета.
Письменный стол красного дерева был таким же массивным, как и сидящий за ним человек. Вес Хармони составлял не менее двухсот тридцати фунтов, и почти ни капли жира. Это был лысеющий пятидесятилетний мужчина в странно смотрящемся на его лице тонком пенсне, с плоским носом и мощными плечами. Только голос нарушал образ физически сильного грубого человека.
Лицо в зеркале показалось ему незнакомым. Зеленые глаза, коротко подстриженные черные волосы, массивные плечи, двухдюймовый шрам под левым ухом… все это не изменилось. Но растерянный взгляд делал лицо чужим. Убийство изменило все.
В Парке Грез иногда случались смерти. Инфаркты, удары, один или два случая передозировки наркотиков (он никогда не мог понять людей, приносивших в Парк Грез наркотики). Пока другие люди с трудом сохраняли эмоциональное равновесие под напором чувственных ощущений, находились такие, которых не могла удовлетворить магия Парка. Было даже несколько несчастных случаев, например, два года назад ребенок ухитрился утонуть в тридцати шести дюймах зыбучих песков в игре «Остров Сокровищ».
Но только не убийство. Такого еще не было. Он вспомнил застывшее лицо Райса и дыхание смерти, касавшееся всякого, кто входил в комнату. Только не здесь. Не в Парке Грез. Таких вещей здесь не должно быть.
«Но это случилось. Даже здесь можно встретить смерть. Теперь все зависит от тебя», — говорил он испуганному незнакомцу в зеркале. Алекс разгладил несуществующие складки на рубашке и посмотрел на встроенные в манжету часы: 4-25. Осталось 5 минут.
Кабинет Гриффина находился на втором этаже административного комплекса, десятиэтажного здания в самом центре Парка Грез, которое располагалось на острове посередине лагуны, соединявшей различные части Парка. Апартаменты Хармони находились на шестом этаже. В вестибюле было пусто, слышалось лишь слабое гудение одинокого робота-уборщика, всасывающего пыль.
Гриффин миновал пустую приемную и постучал в дверь кабинета Хармони. Голос из динамика пригласил его войти.
Исполнительный директор Парка Грез вполне мог бы занимать роскошные апартаменты на восьмом или девятом этаже, но предпочитал быть более доступным для своих сотрудников. Снаружи кабинет ничем не выделялся, но изнутри был просто великолепен. Всю внешнюю стену занимало окно, из которого открывался чудесный вид на лагуну и сектора I и II Парка Грез. Потолки в комнате были высокими, а пол устилал ковер из натуральной шерсти. Но самое замечательное, что доставляло посетителю наибольшее удовольствие, — это мебель, изготовленная из красивых дорогих пород дерева разного цвета.
Письменный стол красного дерева был таким же массивным, как и сидящий за ним человек. Вес Хармони составлял не менее двухсот тридцати фунтов, и почти ни капли жира. Это был лысеющий пятидесятилетний мужчина в странно смотрящемся на его лице тонком пенсне, с плоским носом и мощными плечами. Только голос нарушал образ физически сильного грубого человека.