Страница:
Раздвоенная Борода поставил своего первого певца на поле топор четыре, угрожая моему топору. Я защитился собственным первым певцом, передвинув его на поле топор пять. Мы разменяли фигуры. Он взял мой топор на поле джарл шесть, а я его первого певца своим первым певцом. Теперь мой певец стоял в самом центре, однако Раздвоенная Борода освободил поле топор четыре, на которое мог поставить джарла, а потом организовать атаку на женщину джарла, стоящую на вертикали топора.
В данный момент инициатива принадлежала мне. Ивар стремился обострить позицию, а я хотел ясности.
Топор — это ценная фигура, особенно в начале и середине игры, когда на доске еще много фигур, а в конце, когда появляется свободное пространство, певец, как мне кажется, становится гораздо сильнее, поскольку может контролировать большее количество клеток. Те, кто занимаются теорией каиссы, считают, что эти фигуры равны и оценивают каждую в три очка, но лично я даю топору четыре очка в начале и середине игры, а певцу два, и наоборот — в эндшпиле.
Впрочем, надо сказать, что обе эти фигуры очень важны, но мне все равно больше нравится топор.
— Тебе не следовало отдавать топор, — сказал Раздвоенная Борода.
— Не сделав этого, я потерял бы инициативу, — ответил я. — Кроме того, топор не так важен в эндшпиле.
— А ты хорошо играешь топором, — заметил Раздвоенная Борода. — То, что правильно для многих, не обязательно верно для тебя. Возможно, тебе следует сохранять оружие, которым ты пользуешься наиболее успешно.
Я задумался над его словами. В каиссу играют не марионетки, это глубокая, тонкая игра, которую любят люди, обладающие индивидуальными достоинствами и недостатками. Много раз в прежних играх я сожалел, что отдал топор, или фигуру, являвшуюся его эквивалентом на Юге, — тарнсмена, в то время как, поразмыслив над своими действиями, понимал, что веду себя в соответствии с общими стратегическими принципами. Естественно, мне было известно, что эти принципы вполне определенны и неизменны, однако, играя с Раздвоенной Бородой, я впервые подумал о том, что, возможно, существуют и другие принципы, зависящие от способностей, настроения и наклонностей каждого игрока. Вот я, например, считал, что топор, или тарнсмен, имеет большое значение и в эндшпиле. Противник не привык противостоять ему в конце игры; возможность использовать топор в нестандартной ситуации и тем самым застать противника врасплох, может оказаться очень выгодна. Я почувствовал прилив сил.
И тут с растущим чувством тревоги увидел, что Раздвоенная Борода поставил своего джарла на освободившееся поле топор четыре.
Рыбаки вытащили сеть. По палубе запрыгали многочисленные серебристо-коричневые рыбы парсит. С довольными криками северяне принялись быстро орудовать ножами, отрезая рыбам головы и хвосты.
— Горм, — позвал Раздвоенная Борода. — Сними наручники с первой рабыни. Ленивая девка слишком долго отдыхала, пошли ее ко мне с черпаком.
Горм был обнажен по пояс и ходил босиком, на нем были штаны из меха морского слина. На шее висела золотая цепь с украшением, которую он, несомненно, позаимствовал у одной из свободных женщин Юга.
Когда он подошел к рабыням, они в страхе отпрянули назад, как и положено всякой женщине, оказавшейся во власти северянина. Я посмотрел в глаза первой девушке в связке. Это была белокурая стройная красавица, надевшая на праздник в храме красную жилетку и юбку. Я вспомнил, как ее разочаровали мужчины Торвальдсленда, которые, склонив головы, сопровождали тело Раздвоенной Бороды в храм Кассау. Тогда она наблюдала за ними с любопытством и презрением. Однако теперь, когда она испуганно отодвинулась при приближении Горма, в ее глазах не осталось и следа от прежних чувств. Перед ней предстал свободный мужчина Торвальдсленда во всей полноте своей власти и могущества, а она — обнаженная рабыня со скованными руками — боялась его. Девушка знала, что является собственностью этих яростных и сильных существ, что она сама и ее красота находятся в их власти и зависят от их благорасположения. Горм грубо развязал веревку, а затем жестом показал, что она должна встать на колени и протянуть ему скованные руки. Девушка повиновалась. И тогда Горм отомкнул наручники, засунул их себе за пояс, а потом резко дернул девушку за руку, заставив подняться на ноги, и толкнул в сторону Раздвоенной Бороды. Она споткнулась о неровную планку палубы и остановилась перед нами, опустив голову, так что волосы закрыли лицо. Девушка откинула волосы правой рукой и застыла в неподвижности. Горм сунул ей в руку черпак прямо угольной формы. Черпак с длинной круглой рукояткой был сделан из дерева, глубина его составляла шесть дюймов.
Горм отодвинул шесть узких досок на палубе. Внизу, приблизительно в футе от уровня палубы, в двух дюймах над килевой балкой плескалась черная трюмная вода. К моему удивлению, ее оказалось совсем немного. Для корабля, корпус которого состоял из отдельных планок, это было просто здорово. На самом деле не было никакой необходимости вычерпывать воду. Более того, со времени выхода из Кассау никто этим ни разу не занимался. Обычно в кораблях северян воду вычерпывают не менее одного раза в день, даже если ее накапливается не так уж и много. Если в течение двух дней приходилось вычерпывать воду трижды, корабль считался недостаточно надежным. Однако в море, особенно ближе к концу сезона, выходит немало судов, корпуса которых утрачивают прежнюю прочность после долгих месяцев, проведенных в морской воде. Ну а весной, естественно, прежде чем судно снова отправится в плавание его конопатят самым тщательным образом, а потом смолят.
— Вычерпывай, — приказал Раздвоенная Борода.
Девушка подошла к отверстию в палубе и опустилась на колени, держа в руке деревянный черпак.
— Вернись ко мне, — резко бросил Раздвоенная Борода.
Испуганная невольница повиновалась.
— А теперь повернись, — сказал он, — и пройди так, как положено ходить рабыне.
Девушка побледнела.
Потом повернулась и пошла к отверстию в палубе так, как ходят рабыни.
Остальные пленницы ахнули. Мужчины, наблюдавшие за ней, восторженно завопили. Я усмехнулся. Я хотел ее.
— Рабыня! — презрительно бросила Эльгифу, которая была прикована к мачте.
Я уже давно пришел к выводу, что эти две девушки были первыми красавицами Кассау и, разумеется, главными соперницами.
Белокурая девушка, которую заставили пройтись, как положено рабыне, захлебываясь от слез, опустилась на колени возле отверстия в палубе. Один раз ее вырвало. Однако в целом она хорошо справилась со своей задачей.
Раздвоенная Борода подошел к ней и показал, как нужно левой рукой проверять черпак, чтобы случайно не выбросить за борт улитку.
Вернувшись ко мне, он держал в руке одну из улиток, панцирь которой легко раздавил пальцами. Ивар высосал улитку, прожевал ее и проглотил, а потом выбросил осколки панциря за борт.
— Они вполне съедобны, — сказал он. — Кроме того, хороши и в качестве наживки.
Мы снова принялись играть.
Один раз белокурая девушка вскрикнула и замерла с черпаком в руке.
— Смотрите! — она показывала на море.
В ста ярдах резвилась семья китов, самец, две самки и четыре детеныша.
Потом невольница вернулась к своему занятию.
— Твой зал в руках неприятеля, — сказал Раздвоенная Борода, его джарл сделал решительный выпад.
Захват зала, по правилам северян, означает то же самое, что и захват Домашнего Камня на Юге.
— Тебе не следовало отдавать топор, — повторил Раздвоенная Борода.
— Похоже, что так, — согласился я.
Мы даже не добрались до эндшпиля. Он занял мой зал в самой середине игры. В следующий раз я хорошенько подумаю, прежде чем разменивать топор.
— Я закончила, — сказала стройная девушка, которая подошла и опустилась перед нами на колени.
Она выполнила первое повеление своего господина, Раздвоенной Бороды, высушила, как принято говорить, брюхо его змея.
— Отдай черпак Горму, — приказал Раздвоенная Борода, — а затем подай воду моим людям.
— Слушаюсь, — сказала она.
Раздвоенная Борода посмотрел на нее.
— Слушаюсь… — сказала девушка, — мой джарл.
Рабыня должна называть свободных людей Севера «мой джарл».
Мы услышали, как рассмеялась Эльгифу.
Белокурая девушка поднялась на ноги и отдала Горму черпак, который убрал его, а затем вернул доски палубы на место. Девушка подошла к одному из огромных деревянных ведер, накрытых крышкой, которое привязали веревкой к палубе, и опустила в него мех для воды. Я услышал, как забулькала жидкость.
Люди Раздвоенной Бороды не стали преследовать китов. У них было достаточно мяса, поэтому они не обратили на животных никакого внимания.
Близился вечер.
Я наблюдал за тем, как белокурая девушка, положив на плечо тяжелый мех с водой, направилась к северянам, чтобы предложить им напиться.
Она была очень красива.
Те парни, что ловили рыбу сетью, уже вычистили свою добычу и, вытащив все косточки, порезали серебристые тушки на мелкие кусочки.
Тогда Раздвоенная Борода приказал освободить другую рабыню, чтобы она приготовила рабскую похлебку, смешав воду с мукой са-тарна и добавив туда сырой рыбы.
— Давай еще сыграем, — предложил Раздвоенная Борода.
Я расставил фигуры.
А Раздвоенная Борода подошел к Эльгифу, которая сидела привязанная за шею к мачте, держа перед собой скованные руки.
Он чуть приподнял ее черное, бархатное платье, приоткрыв щиколотки, девушка отодвинулась и прижалась к мачте.
— Завтра ночью, — сказал он, — я получу за тебя выкуп.
— Да, — проговорила Эльгифу.
Двумя могучими ручищами Раздвоенная Борода сжал ее правую щиколотку так, что она не могла убрать ногу.
— Я свободна, — прошептала она.
Прижимая щиколотку левой рукой, Раздвоенная Борода принялся ласково поглаживать ногу Эльгифу. Красотка в черном бархатном платье задрожала.
— Я свободна, — повторила она. — Свободна!
— А не хотела бы ты, моя большегрудая красавица, провести со мной ночь в спальном мешке из морскою слина? — поинтересовался Раздвоенная Борода.
— Нет! — выкрикнула она. — Нет! — А потом добавила: — Если ты применишь силу, отец ничего не заплатит! Кроме того, он обязательно приведет с собой женщину, которая определит, было ли совершено насилие! Ты ведь хочешь получить выкуп!
— Да, — ответил Раздвоенная Борода и убрал руки. — Я хочу получить выкуп, и я его получу.
— В таком случае, чудовище, — крикнула Эльгифу, — не смей ко мне прикасаться!
— А я к тебе и не прикасаюсь, — сказал Раздвоенная Борода и поднялся на ноги.
Эльгифу отвернулась, она не желала на него смотреть, однако тихо произнесла:
— Дай мне что-нибудь, чтобы накрыться ночью, а то я промокну и замерзну.
— Ты можешь лечь с рабынями, — ответил Раздвоенная Борода.
— Никогда! — возмутилась Эльгифу.
— В таком случае оставайся на месте, — усмехнулся Раздвоенная Борода.
Пленница посмотрела на него, ее глаза горели ненавистью, волосы спутались.
— Хорошо, — сказала она, — я с радостью вынесу все тяготы последней ночи, которую мне придется провести на твоем проклятом корабле.
На девушку, приготовившую похлебку, снова надели наручники.
Стройной белокурой невольнице дали новую работу — наполнить похлебкой небольшие миски. Она разливала еду бронзовым черпаком, ручка которого была вырезана в форме шеи и головы прекрасной птицы. На конце ручки висело бронзовое кольцо в форме ошейника для птицы. Рабыни без всякого удовольствия ели свою похлебку из са-тарна с сырой рыбой. И все же это была хоть какая-то еда. Многие, в том числе и белокурая девушка, съели всю похлебку и даже вылизали миски, чтобы Горм, который нес за них ответственность, остался доволен. Закончив еду, они, со страхом поглядывая друг на друга, поставили миски на палубу.
— Эй, девка! — позвал Раздвоенная Борода.
Стройная белокурая девушка быстро подошла и опустилась рядом с ним на колени.
— Покорми ее, — приказал Раздвоенная Борода, показывая через плечо на Эльгифу.
Девушка налила похлебку в одну из мисок, после чего направилась к Эльгифу.
— Ты хорошо ходишь, Тири. Как настоящая рабыня.
Стройная белокурая девушка, которую звали Тири, хотя теперь она могла спокойно забыть свое прежнее имя — только ее новый господин Раздвоенная Борода мог решить, как ее будут звать, — ничего не ответила на издевательские слова Эльгифу.
— Опустись на колени, — приказала Эльгифу.
Тири повиновалась.
— Что там у тебя? — спросила Эльгифу.
— Похлебка, — ответила белокурая девушка.
— Попробуй ее, — сказала Эльгифу.
Сердито посмотрев на нее, Тири выполнила приказ.
— Это рабская похлебка, не так ли?
— Да, — ответила девушка.
— Зачем же тогда, — презрительно осведомилась Эльгифу, — ты принесла ее мне?
Девушка опустила голову.
— Я свободная женщина, — заявила Эльгифу. — Унеси похлебку. Она для таких, как ты.
Девушка ничего не ответила.
— Когда выкуп будет заплачен, — продолжала Эльгифу, — и я вернусь домой, вопрос о том, кто самая красивая девушка в Кассау, будет решен раз и навсегда.
— Нет, — возразила Тири.
— Я все равно была самой красивой, — сказала Эльгифу.
Глаза Тири сверкнули.
— Забери рабскую похлебку! — Голос Эльгифу был исполнен презрения. — Она для невольниц вроде тебя.
Белокурая девушка поднялась на ноги и отошла от Эльгифу. Раздвоенная Борода оторвался от доски. Он протянул руку и взял миску.
— Привяжи ее снова, — приказал Ивар Горму.
Тот отвел Тири к остальным рабыням, застегнул на ее запястьях наручники и привязал кожаный ошейник к концу связки.
Раздвоенная Борода разыграл гамбит топора джарла, агрессивный дебют.
Я принялся внимательно изучать позицию.
А Ивар Раздвоенная Борода подошел с миской в руке к Эльгифу и присел рядом с ней на корточки.
— Когда твой отец увидит тебя завтра, — сказал он, — тебе не следует выглядеть ослабевшей — твои глаза должны блестеть, а щеки пылать румянцем. Иначе все подумают, что я плохо обращаюсь со своими пленниками.
— Я не стану есть рабскую похлебку, — упрямо заявила Эльгифу.
— Ты ее съешь, а иначе тебя разденут и привяжут к веслу.
Эльгифу с ужасом посмотрела на него.
— И при этом твоя невинность не пострадает, моя большегрудая радость, — усмехнулся Раздвоенная Борода.
Одетую или раздетую девушку со стянутыми за спиной руками крепко привязывают вдоль весла, головой к лопасти. Когда весло поднимается, ей иногда удается сделать быстрый вдох, а в следующее мгновение она снова оказывается под водой. Кроме того, существует опасность нападения морского слина или белых северных акул, которые пытаются сожрать несчастную. Известны случаи, когда северяне использовали рабынь в качестве наживки — если становилось очень плохо с едой. Для этих целей всегда выбиралась самая непослушная девушка-рабыня. Этот обычай заставляет рабынь отчаянно соперничать друг с другом за расположение своего господина. Один ан, проведенный на весле, превращает самую холодную и гордую женщину в послушнейшую из рабынь. Страшнее наказания веслом — пять ударов особым горианским хлыстом, применяющимся только на Севере — жители Торвальдсленда называют его наказанием мехами, во время которого господин, при помощи собственного тела, неопровержимо доказывает девушке, что теперь она рабыня.
— Открой ротик, моя большегрудая красавица, — приказал Раздвоенная Борода.
С ужасом глядя на него, Эльгифу повиновалась. Ивар вылил все содержимое маленькой плошки ей в рот. Гордая Эльгифу была вынуждена проглотить густую похлебку, сделанную из сырой муки са-тарна и рыбы, — пищу рабынь.
— Завтра я получу выкуп, — сказал Раздвоенная Борода.
— Завтра, — вскричала Эльгифу, — я буду свободна от тебя!
Он отбросил миску на корму корабля и вернулся, чтобы продолжить партию.
— Мне кажется, я придумал, как следует бороться с гамбитом топора джарла, — сказал я Раздвоенной Бороде.
— Вот и отлично, — заметил Раздвоенная Борода, изучая положение на доске.
Мы услышали, как зарыдал кто-то из рабынь. Оглянувшись, я увидел, что рыдания сотрясают тело стройной белокурой девушки.
— Замолчи! — прикрикнула на нее одна из соседок. — Из-за тебя нас высекут!
К Тири подошел Горм и пять раз ударил веревкой с узлами.
Девушка с трудом подавила рыдания.
— Слушаюсь, мой джарл! — прошептала она.
Потом белокурая рабыня опустила голову и замолчала, однако ее тело продолжало вздрагивать от беззвучных рыданий.
Мы с Раздвоенной Бородой снова принялись за игру.
Глава 5. НАКОРМИТЕ ЕЕ РАБСКОЙ ПОХЛЕБКОЙ
В данный момент инициатива принадлежала мне. Ивар стремился обострить позицию, а я хотел ясности.
Топор — это ценная фигура, особенно в начале и середине игры, когда на доске еще много фигур, а в конце, когда появляется свободное пространство, певец, как мне кажется, становится гораздо сильнее, поскольку может контролировать большее количество клеток. Те, кто занимаются теорией каиссы, считают, что эти фигуры равны и оценивают каждую в три очка, но лично я даю топору четыре очка в начале и середине игры, а певцу два, и наоборот — в эндшпиле.
Впрочем, надо сказать, что обе эти фигуры очень важны, но мне все равно больше нравится топор.
— Тебе не следовало отдавать топор, — сказал Раздвоенная Борода.
— Не сделав этого, я потерял бы инициативу, — ответил я. — Кроме того, топор не так важен в эндшпиле.
— А ты хорошо играешь топором, — заметил Раздвоенная Борода. — То, что правильно для многих, не обязательно верно для тебя. Возможно, тебе следует сохранять оружие, которым ты пользуешься наиболее успешно.
Я задумался над его словами. В каиссу играют не марионетки, это глубокая, тонкая игра, которую любят люди, обладающие индивидуальными достоинствами и недостатками. Много раз в прежних играх я сожалел, что отдал топор, или фигуру, являвшуюся его эквивалентом на Юге, — тарнсмена, в то время как, поразмыслив над своими действиями, понимал, что веду себя в соответствии с общими стратегическими принципами. Естественно, мне было известно, что эти принципы вполне определенны и неизменны, однако, играя с Раздвоенной Бородой, я впервые подумал о том, что, возможно, существуют и другие принципы, зависящие от способностей, настроения и наклонностей каждого игрока. Вот я, например, считал, что топор, или тарнсмен, имеет большое значение и в эндшпиле. Противник не привык противостоять ему в конце игры; возможность использовать топор в нестандартной ситуации и тем самым застать противника врасплох, может оказаться очень выгодна. Я почувствовал прилив сил.
И тут с растущим чувством тревоги увидел, что Раздвоенная Борода поставил своего джарла на освободившееся поле топор четыре.
Рыбаки вытащили сеть. По палубе запрыгали многочисленные серебристо-коричневые рыбы парсит. С довольными криками северяне принялись быстро орудовать ножами, отрезая рыбам головы и хвосты.
— Горм, — позвал Раздвоенная Борода. — Сними наручники с первой рабыни. Ленивая девка слишком долго отдыхала, пошли ее ко мне с черпаком.
Горм был обнажен по пояс и ходил босиком, на нем были штаны из меха морского слина. На шее висела золотая цепь с украшением, которую он, несомненно, позаимствовал у одной из свободных женщин Юга.
Когда он подошел к рабыням, они в страхе отпрянули назад, как и положено всякой женщине, оказавшейся во власти северянина. Я посмотрел в глаза первой девушке в связке. Это была белокурая стройная красавица, надевшая на праздник в храме красную жилетку и юбку. Я вспомнил, как ее разочаровали мужчины Торвальдсленда, которые, склонив головы, сопровождали тело Раздвоенной Бороды в храм Кассау. Тогда она наблюдала за ними с любопытством и презрением. Однако теперь, когда она испуганно отодвинулась при приближении Горма, в ее глазах не осталось и следа от прежних чувств. Перед ней предстал свободный мужчина Торвальдсленда во всей полноте своей власти и могущества, а она — обнаженная рабыня со скованными руками — боялась его. Девушка знала, что является собственностью этих яростных и сильных существ, что она сама и ее красота находятся в их власти и зависят от их благорасположения. Горм грубо развязал веревку, а затем жестом показал, что она должна встать на колени и протянуть ему скованные руки. Девушка повиновалась. И тогда Горм отомкнул наручники, засунул их себе за пояс, а потом резко дернул девушку за руку, заставив подняться на ноги, и толкнул в сторону Раздвоенной Бороды. Она споткнулась о неровную планку палубы и остановилась перед нами, опустив голову, так что волосы закрыли лицо. Девушка откинула волосы правой рукой и застыла в неподвижности. Горм сунул ей в руку черпак прямо угольной формы. Черпак с длинной круглой рукояткой был сделан из дерева, глубина его составляла шесть дюймов.
Горм отодвинул шесть узких досок на палубе. Внизу, приблизительно в футе от уровня палубы, в двух дюймах над килевой балкой плескалась черная трюмная вода. К моему удивлению, ее оказалось совсем немного. Для корабля, корпус которого состоял из отдельных планок, это было просто здорово. На самом деле не было никакой необходимости вычерпывать воду. Более того, со времени выхода из Кассау никто этим ни разу не занимался. Обычно в кораблях северян воду вычерпывают не менее одного раза в день, даже если ее накапливается не так уж и много. Если в течение двух дней приходилось вычерпывать воду трижды, корабль считался недостаточно надежным. Однако в море, особенно ближе к концу сезона, выходит немало судов, корпуса которых утрачивают прежнюю прочность после долгих месяцев, проведенных в морской воде. Ну а весной, естественно, прежде чем судно снова отправится в плавание его конопатят самым тщательным образом, а потом смолят.
— Вычерпывай, — приказал Раздвоенная Борода.
Девушка подошла к отверстию в палубе и опустилась на колени, держа в руке деревянный черпак.
— Вернись ко мне, — резко бросил Раздвоенная Борода.
Испуганная невольница повиновалась.
— А теперь повернись, — сказал он, — и пройди так, как положено ходить рабыне.
Девушка побледнела.
Потом повернулась и пошла к отверстию в палубе так, как ходят рабыни.
Остальные пленницы ахнули. Мужчины, наблюдавшие за ней, восторженно завопили. Я усмехнулся. Я хотел ее.
— Рабыня! — презрительно бросила Эльгифу, которая была прикована к мачте.
Я уже давно пришел к выводу, что эти две девушки были первыми красавицами Кассау и, разумеется, главными соперницами.
Белокурая девушка, которую заставили пройтись, как положено рабыне, захлебываясь от слез, опустилась на колени возле отверстия в палубе. Один раз ее вырвало. Однако в целом она хорошо справилась со своей задачей.
Раздвоенная Борода подошел к ней и показал, как нужно левой рукой проверять черпак, чтобы случайно не выбросить за борт улитку.
Вернувшись ко мне, он держал в руке одну из улиток, панцирь которой легко раздавил пальцами. Ивар высосал улитку, прожевал ее и проглотил, а потом выбросил осколки панциря за борт.
— Они вполне съедобны, — сказал он. — Кроме того, хороши и в качестве наживки.
Мы снова принялись играть.
Один раз белокурая девушка вскрикнула и замерла с черпаком в руке.
— Смотрите! — она показывала на море.
В ста ярдах резвилась семья китов, самец, две самки и четыре детеныша.
Потом невольница вернулась к своему занятию.
— Твой зал в руках неприятеля, — сказал Раздвоенная Борода, его джарл сделал решительный выпад.
Захват зала, по правилам северян, означает то же самое, что и захват Домашнего Камня на Юге.
— Тебе не следовало отдавать топор, — повторил Раздвоенная Борода.
— Похоже, что так, — согласился я.
Мы даже не добрались до эндшпиля. Он занял мой зал в самой середине игры. В следующий раз я хорошенько подумаю, прежде чем разменивать топор.
— Я закончила, — сказала стройная девушка, которая подошла и опустилась перед нами на колени.
Она выполнила первое повеление своего господина, Раздвоенной Бороды, высушила, как принято говорить, брюхо его змея.
— Отдай черпак Горму, — приказал Раздвоенная Борода, — а затем подай воду моим людям.
— Слушаюсь, — сказала она.
Раздвоенная Борода посмотрел на нее.
— Слушаюсь… — сказала девушка, — мой джарл.
Рабыня должна называть свободных людей Севера «мой джарл».
Мы услышали, как рассмеялась Эльгифу.
Белокурая девушка поднялась на ноги и отдала Горму черпак, который убрал его, а затем вернул доски палубы на место. Девушка подошла к одному из огромных деревянных ведер, накрытых крышкой, которое привязали веревкой к палубе, и опустила в него мех для воды. Я услышал, как забулькала жидкость.
Люди Раздвоенной Бороды не стали преследовать китов. У них было достаточно мяса, поэтому они не обратили на животных никакого внимания.
Близился вечер.
Я наблюдал за тем, как белокурая девушка, положив на плечо тяжелый мех с водой, направилась к северянам, чтобы предложить им напиться.
Она была очень красива.
Те парни, что ловили рыбу сетью, уже вычистили свою добычу и, вытащив все косточки, порезали серебристые тушки на мелкие кусочки.
Тогда Раздвоенная Борода приказал освободить другую рабыню, чтобы она приготовила рабскую похлебку, смешав воду с мукой са-тарна и добавив туда сырой рыбы.
— Давай еще сыграем, — предложил Раздвоенная Борода.
Я расставил фигуры.
А Раздвоенная Борода подошел к Эльгифу, которая сидела привязанная за шею к мачте, держа перед собой скованные руки.
Он чуть приподнял ее черное, бархатное платье, приоткрыв щиколотки, девушка отодвинулась и прижалась к мачте.
— Завтра ночью, — сказал он, — я получу за тебя выкуп.
— Да, — проговорила Эльгифу.
Двумя могучими ручищами Раздвоенная Борода сжал ее правую щиколотку так, что она не могла убрать ногу.
— Я свободна, — прошептала она.
Прижимая щиколотку левой рукой, Раздвоенная Борода принялся ласково поглаживать ногу Эльгифу. Красотка в черном бархатном платье задрожала.
— Я свободна, — повторила она. — Свободна!
— А не хотела бы ты, моя большегрудая красавица, провести со мной ночь в спальном мешке из морскою слина? — поинтересовался Раздвоенная Борода.
— Нет! — выкрикнула она. — Нет! — А потом добавила: — Если ты применишь силу, отец ничего не заплатит! Кроме того, он обязательно приведет с собой женщину, которая определит, было ли совершено насилие! Ты ведь хочешь получить выкуп!
— Да, — ответил Раздвоенная Борода и убрал руки. — Я хочу получить выкуп, и я его получу.
— В таком случае, чудовище, — крикнула Эльгифу, — не смей ко мне прикасаться!
— А я к тебе и не прикасаюсь, — сказал Раздвоенная Борода и поднялся на ноги.
Эльгифу отвернулась, она не желала на него смотреть, однако тихо произнесла:
— Дай мне что-нибудь, чтобы накрыться ночью, а то я промокну и замерзну.
— Ты можешь лечь с рабынями, — ответил Раздвоенная Борода.
— Никогда! — возмутилась Эльгифу.
— В таком случае оставайся на месте, — усмехнулся Раздвоенная Борода.
Пленница посмотрела на него, ее глаза горели ненавистью, волосы спутались.
— Хорошо, — сказала она, — я с радостью вынесу все тяготы последней ночи, которую мне придется провести на твоем проклятом корабле.
На девушку, приготовившую похлебку, снова надели наручники.
Стройной белокурой невольнице дали новую работу — наполнить похлебкой небольшие миски. Она разливала еду бронзовым черпаком, ручка которого была вырезана в форме шеи и головы прекрасной птицы. На конце ручки висело бронзовое кольцо в форме ошейника для птицы. Рабыни без всякого удовольствия ели свою похлебку из са-тарна с сырой рыбой. И все же это была хоть какая-то еда. Многие, в том числе и белокурая девушка, съели всю похлебку и даже вылизали миски, чтобы Горм, который нес за них ответственность, остался доволен. Закончив еду, они, со страхом поглядывая друг на друга, поставили миски на палубу.
— Эй, девка! — позвал Раздвоенная Борода.
Стройная белокурая девушка быстро подошла и опустилась рядом с ним на колени.
— Покорми ее, — приказал Раздвоенная Борода, показывая через плечо на Эльгифу.
Девушка налила похлебку в одну из мисок, после чего направилась к Эльгифу.
— Ты хорошо ходишь, Тири. Как настоящая рабыня.
Стройная белокурая девушка, которую звали Тири, хотя теперь она могла спокойно забыть свое прежнее имя — только ее новый господин Раздвоенная Борода мог решить, как ее будут звать, — ничего не ответила на издевательские слова Эльгифу.
— Опустись на колени, — приказала Эльгифу.
Тири повиновалась.
— Что там у тебя? — спросила Эльгифу.
— Похлебка, — ответила белокурая девушка.
— Попробуй ее, — сказала Эльгифу.
Сердито посмотрев на нее, Тири выполнила приказ.
— Это рабская похлебка, не так ли?
— Да, — ответила девушка.
— Зачем же тогда, — презрительно осведомилась Эльгифу, — ты принесла ее мне?
Девушка опустила голову.
— Я свободная женщина, — заявила Эльгифу. — Унеси похлебку. Она для таких, как ты.
Девушка ничего не ответила.
— Когда выкуп будет заплачен, — продолжала Эльгифу, — и я вернусь домой, вопрос о том, кто самая красивая девушка в Кассау, будет решен раз и навсегда.
— Нет, — возразила Тири.
— Я все равно была самой красивой, — сказала Эльгифу.
Глаза Тири сверкнули.
— Забери рабскую похлебку! — Голос Эльгифу был исполнен презрения. — Она для невольниц вроде тебя.
Белокурая девушка поднялась на ноги и отошла от Эльгифу. Раздвоенная Борода оторвался от доски. Он протянул руку и взял миску.
— Привяжи ее снова, — приказал Ивар Горму.
Тот отвел Тири к остальным рабыням, застегнул на ее запястьях наручники и привязал кожаный ошейник к концу связки.
Раздвоенная Борода разыграл гамбит топора джарла, агрессивный дебют.
Я принялся внимательно изучать позицию.
А Ивар Раздвоенная Борода подошел с миской в руке к Эльгифу и присел рядом с ней на корточки.
— Когда твой отец увидит тебя завтра, — сказал он, — тебе не следует выглядеть ослабевшей — твои глаза должны блестеть, а щеки пылать румянцем. Иначе все подумают, что я плохо обращаюсь со своими пленниками.
— Я не стану есть рабскую похлебку, — упрямо заявила Эльгифу.
— Ты ее съешь, а иначе тебя разденут и привяжут к веслу.
Эльгифу с ужасом посмотрела на него.
— И при этом твоя невинность не пострадает, моя большегрудая радость, — усмехнулся Раздвоенная Борода.
Одетую или раздетую девушку со стянутыми за спиной руками крепко привязывают вдоль весла, головой к лопасти. Когда весло поднимается, ей иногда удается сделать быстрый вдох, а в следующее мгновение она снова оказывается под водой. Кроме того, существует опасность нападения морского слина или белых северных акул, которые пытаются сожрать несчастную. Известны случаи, когда северяне использовали рабынь в качестве наживки — если становилось очень плохо с едой. Для этих целей всегда выбиралась самая непослушная девушка-рабыня. Этот обычай заставляет рабынь отчаянно соперничать друг с другом за расположение своего господина. Один ан, проведенный на весле, превращает самую холодную и гордую женщину в послушнейшую из рабынь. Страшнее наказания веслом — пять ударов особым горианским хлыстом, применяющимся только на Севере — жители Торвальдсленда называют его наказанием мехами, во время которого господин, при помощи собственного тела, неопровержимо доказывает девушке, что теперь она рабыня.
— Открой ротик, моя большегрудая красавица, — приказал Раздвоенная Борода.
С ужасом глядя на него, Эльгифу повиновалась. Ивар вылил все содержимое маленькой плошки ей в рот. Гордая Эльгифу была вынуждена проглотить густую похлебку, сделанную из сырой муки са-тарна и рыбы, — пищу рабынь.
— Завтра я получу выкуп, — сказал Раздвоенная Борода.
— Завтра, — вскричала Эльгифу, — я буду свободна от тебя!
Он отбросил миску на корму корабля и вернулся, чтобы продолжить партию.
— Мне кажется, я придумал, как следует бороться с гамбитом топора джарла, — сказал я Раздвоенной Бороде.
— Вот и отлично, — заметил Раздвоенная Борода, изучая положение на доске.
Мы услышали, как зарыдал кто-то из рабынь. Оглянувшись, я увидел, что рыдания сотрясают тело стройной белокурой девушки.
— Замолчи! — прикрикнула на нее одна из соседок. — Из-за тебя нас высекут!
К Тири подошел Горм и пять раз ударил веревкой с узлами.
Девушка с трудом подавила рыдания.
— Слушаюсь, мой джарл! — прошептала она.
Потом белокурая рабыня опустила голову и замолчала, однако ее тело продолжало вздрагивать от беззвучных рыданий.
Мы с Раздвоенной Бородой снова принялись за игру.
Глава 5. НАКОРМИТЕ ЕЕ РАБСКОЙ ПОХЛЕБКОЙ
В полдень следующего дня впередсмотрящий крикнул:
— Змей по правому борту!
Раздвоенная Борода быстро поднял голову от доски, а его люди сразу оживились. Все бросились на правый борт, но ничего не смогли разглядеть.
— По местам! — крикнул Раздвоенная Борода, и его люди быстро расселись на скамейках, и я услышал, как на воду опускаются весла.
— Последи, чтобы фигуры не сдвинулись, — сказал Ивар Раздвоенная Борода, поднимаясь на ноги.
Он быстро взобрался по веревке до половины мачты.
Я тоже встал. День выдался пасмурным. Сегодня навес не стали натягивать, и он лежал между скамеек. Лично я не замечал ничего особенного.
Перепуганные рабыни принялись озираться по сторонам. Возле них тут же появился Горм и начал торопливо сковывать им руки за спиной. Сделав это, он опустился на колени и крепко связал им лодыжки. В случае сражения невольницы окажутся совершенно беспомощны и не смогут вмешаться. Им придется подождать окончания битвы — они всего лишь женщины. Эльгифу стояла у мачты, по-прежнему прикованная за шею, с туго стянутыми за спиной руками.
— Это змей Торгарда из Скагнара, — сообщил мне Раздвоенная Борода, который казался страшно довольным собой.
— А он союзник? — спросил я.
— Нет, — весело рассмеялся Раздвоенная Борода, — враг!
Я заметил, что люди Раздвоенной Бороды тоже за улыбались, великан с серым лицом, который будто спал с открытыми глазами, — тот самый, что с таким остервенением рубил топором жителей Кассау, — медленно поднял голову. Мне показалось, что я увидел, как у него начали раздуваться ноздри. Он слегка приоткрыл рот и оскалился.
Раздвоенная Борода приказал снять все рифы с паруса.
— Держите судно по ветру, — добавил он. Весла скользнули наружу. Если перестать управлять кораблем, он разворачивается носом к ветру.
— У нас остается время на парочку ходов, — заметил Ивар Раздвоенная Борода.
— Я пытаюсь найти защиту от гамбита топора джарла, — сказал я.
— Певец на топор два — не самый лучший ход.
За вчерашний день я дважды потерпел поражение в этом дебюте. Партии получились долгими, чайки Торвальдсленда, некоторое время сопровождавшие наш змей, вернулись к берегу, а я так и не смог остановить наступление Ивара.
— А следующим ходом ты, естественно, собираешься поставить джарла на топор четыре, — сказал Раздвоенная Борода.
— Да, — признался я.
— Любопытно, — проворчал Раздвоенная Борода. — Что ж, попробуем разыграть этот вариант.
Такой порядок ходов был очень популярен на Юге. Похоже, среди северян его не особенно любили. На Юге, конечно, этот дебют назывался гамбитом тарнсмена убара. Я заметил, что Раздвоенная Борода, хотя и ожидал розыгрыша этого варианта — предыдущие четыре хода делали его весьма вероятным, — был доволен, когда дебют материализовался на доске. Вероятно, ему не часто приходилось его играть.
— На змее Торгарда нас заметили! — крикнул впередсмотрящий.
Похоже, что Ивара этот факт не слишком беспокоил.
— Вот и прекрасно, — заявил Раздвоенная Борода. — Не придется трубить в сигнальный рог, чтобы привлечь их внимание.
Я усмехнулся.
— Расскажи мне о Торгарде из Скагнара, — попросил я.
— Он мой враг, — просто ответил Раздвоенная Борода.
— Змей этого Торгарда часто нападает на корабли Порт-Кара, — сказал я.
— Корабли Порт-Кара далеко не единственные в этом длинном списке, — улыбнулся Ивар Раздвоенная Борода.
— Следовательно, он и мой враг тоже, — заметил я.
— Как тебя зовут? — спросил Раздвоенная Борода.
— Называй меня Тэрл, — отозвался я.
— Это имя Торвальдсленда, — с удивлением проговорил он. — Ты из наших краев?
— Нет, — сказал я.
— Тэрл, а дальше как? — поинтересовался Раздвоенная Борода.
— Можешь называть меня просто Тэрл, этого вполне достаточно, — улыбаясь ответил я.
— Ладно, — не стал спорить Ивар, — но чтобы отличать тебя от других воинов Севера, необходимо еще что-нибудь добавить.
— Что ты имеешь в виду? — спросил я.
Он посмотрел на мои волосы и усмехнулся.
— Мы будем называть тебя Тэрл Рыжий, — заявил Раздвоенная Борода.
— Ладно, — согласился я.
— А из какого ты города? — не унимался он.
— Считай, что я из Порт-Кара, — туманно ответил я.
— Хорошо, — кивнул он, — однако мы не будем особенно напирать на это, поскольку Порт-Кар не слишком популярен на Севере.
— Жители Торвальдсленда тоже не пользуются на Юге особой любовью, — уверил его я.
На Горе часто случается так, что настоящие воины с уважением относятся к своим врагам.
— Ты хорошо играешь в каиссу, давай будем друзьями, — предложил Раздвоенная Борода.
— Ты тоже искусен в этой игре, — сказал я ему.
На самом деле он заметно превосходил меня. Я до сих пор не мог найти защиту от дьявольского варианта гамбита топора джарла, который играют на Севере. Однако я очень рассчитывал, что в конце концов смогу решить эту задачку.
Наши ладони встретились над доской в рукопожатии.
— Друзья, — сказал он.
— Друзья, — повторил я.
А потом мы слизнули друг у друга соль с тыльной стороны запястья.
— Змей Торгарда направляется в нашу сторону! — весело закричал впередсмотрящий.
— Может быть, мне стоит достать большой лук? — спросил я у Ивара Раздвоенная Борода.
Я знал, что мой лук способен поражать цель на значительно большем расстоянии, чем короткие луки северян.
— Нет, — ответил Раздвоенная Борода.
— Восемь пасангов! — крикнул впередсмотрящий. — Они преследуют нас!
Мы с Раздвоенной Бородой сделали по четыре хода.
— Очень любопытно, — сказал он.
— Четыре пасанга! — донесся крик с верхушки мачты.
— Какой щит поднят у них на мачте? — поинтересовался Раздвоенная Борода.
— Красный, — ответил впередсмотрящий.
— А мы вообще не будем поднимать щита, — объявил Раздвоенная Борода.
Северяне удивленно посмотрели на своего капитана.
— Торгард очень гордится своим кораблем, — сказал Раздвоенная Борода. — Он называет его «Черный слин».
Я уже слышал это прозвище.
— У него гораздо больше места на палубе, чем на нашем судне, — сказал я Ивару Раздвоенная Борода. — Это военный корабль, а не судно для быстрых набегов. Нам будет довольно неудобно сражаться с ним.
Раздвоенная Борода кивнул.
— А еще говорят, — добавил я, — что это самый быстрый корабль Севера.
— Ну, скоро мы получим возможность в этом убедиться, — усмехнулся Раздвоенная Борода.
— Два пасанга! — снова донесся крик с верхушки мачты.
— На нем сорок скамеек, — сказал Раздвоенная Борода, — Восемьдесят весел и сто шестьдесят гребцов. — Я вспомнил, что скамьи принято считать только с одной стороны. — Но «Черный слин» не отличается стройностью линий, это слишком тяжелый корабль.
— Ты собираешься вступить в бой? — спросил я.
— Это было бы непростительной глупостью с моей стороны, — сказал Раздвоенная Борода. — На моем корабле добыча из храма в Кассау, восемнадцать рабынь и красавица Эльгифу. Я слишком многое могу потерять, а выигрыш будет ничтожным.
— Змей по правому борту!
Раздвоенная Борода быстро поднял голову от доски, а его люди сразу оживились. Все бросились на правый борт, но ничего не смогли разглядеть.
— По местам! — крикнул Раздвоенная Борода, и его люди быстро расселись на скамейках, и я услышал, как на воду опускаются весла.
— Последи, чтобы фигуры не сдвинулись, — сказал Ивар Раздвоенная Борода, поднимаясь на ноги.
Он быстро взобрался по веревке до половины мачты.
Я тоже встал. День выдался пасмурным. Сегодня навес не стали натягивать, и он лежал между скамеек. Лично я не замечал ничего особенного.
Перепуганные рабыни принялись озираться по сторонам. Возле них тут же появился Горм и начал торопливо сковывать им руки за спиной. Сделав это, он опустился на колени и крепко связал им лодыжки. В случае сражения невольницы окажутся совершенно беспомощны и не смогут вмешаться. Им придется подождать окончания битвы — они всего лишь женщины. Эльгифу стояла у мачты, по-прежнему прикованная за шею, с туго стянутыми за спиной руками.
— Это змей Торгарда из Скагнара, — сообщил мне Раздвоенная Борода, который казался страшно довольным собой.
— А он союзник? — спросил я.
— Нет, — весело рассмеялся Раздвоенная Борода, — враг!
Я заметил, что люди Раздвоенной Бороды тоже за улыбались, великан с серым лицом, который будто спал с открытыми глазами, — тот самый, что с таким остервенением рубил топором жителей Кассау, — медленно поднял голову. Мне показалось, что я увидел, как у него начали раздуваться ноздри. Он слегка приоткрыл рот и оскалился.
Раздвоенная Борода приказал снять все рифы с паруса.
— Держите судно по ветру, — добавил он. Весла скользнули наружу. Если перестать управлять кораблем, он разворачивается носом к ветру.
— У нас остается время на парочку ходов, — заметил Ивар Раздвоенная Борода.
— Я пытаюсь найти защиту от гамбита топора джарла, — сказал я.
— Певец на топор два — не самый лучший ход.
За вчерашний день я дважды потерпел поражение в этом дебюте. Партии получились долгими, чайки Торвальдсленда, некоторое время сопровождавшие наш змей, вернулись к берегу, а я так и не смог остановить наступление Ивара.
— А следующим ходом ты, естественно, собираешься поставить джарла на топор четыре, — сказал Раздвоенная Борода.
— Да, — признался я.
— Любопытно, — проворчал Раздвоенная Борода. — Что ж, попробуем разыграть этот вариант.
Такой порядок ходов был очень популярен на Юге. Похоже, среди северян его не особенно любили. На Юге, конечно, этот дебют назывался гамбитом тарнсмена убара. Я заметил, что Раздвоенная Борода, хотя и ожидал розыгрыша этого варианта — предыдущие четыре хода делали его весьма вероятным, — был доволен, когда дебют материализовался на доске. Вероятно, ему не часто приходилось его играть.
— На змее Торгарда нас заметили! — крикнул впередсмотрящий.
Похоже, что Ивара этот факт не слишком беспокоил.
— Вот и прекрасно, — заявил Раздвоенная Борода. — Не придется трубить в сигнальный рог, чтобы привлечь их внимание.
Я усмехнулся.
— Расскажи мне о Торгарде из Скагнара, — попросил я.
— Он мой враг, — просто ответил Раздвоенная Борода.
— Змей этого Торгарда часто нападает на корабли Порт-Кара, — сказал я.
— Корабли Порт-Кара далеко не единственные в этом длинном списке, — улыбнулся Ивар Раздвоенная Борода.
— Следовательно, он и мой враг тоже, — заметил я.
— Как тебя зовут? — спросил Раздвоенная Борода.
— Называй меня Тэрл, — отозвался я.
— Это имя Торвальдсленда, — с удивлением проговорил он. — Ты из наших краев?
— Нет, — сказал я.
— Тэрл, а дальше как? — поинтересовался Раздвоенная Борода.
— Можешь называть меня просто Тэрл, этого вполне достаточно, — улыбаясь ответил я.
— Ладно, — не стал спорить Ивар, — но чтобы отличать тебя от других воинов Севера, необходимо еще что-нибудь добавить.
— Что ты имеешь в виду? — спросил я.
Он посмотрел на мои волосы и усмехнулся.
— Мы будем называть тебя Тэрл Рыжий, — заявил Раздвоенная Борода.
— Ладно, — согласился я.
— А из какого ты города? — не унимался он.
— Считай, что я из Порт-Кара, — туманно ответил я.
— Хорошо, — кивнул он, — однако мы не будем особенно напирать на это, поскольку Порт-Кар не слишком популярен на Севере.
— Жители Торвальдсленда тоже не пользуются на Юге особой любовью, — уверил его я.
На Горе часто случается так, что настоящие воины с уважением относятся к своим врагам.
— Ты хорошо играешь в каиссу, давай будем друзьями, — предложил Раздвоенная Борода.
— Ты тоже искусен в этой игре, — сказал я ему.
На самом деле он заметно превосходил меня. Я до сих пор не мог найти защиту от дьявольского варианта гамбита топора джарла, который играют на Севере. Однако я очень рассчитывал, что в конце концов смогу решить эту задачку.
Наши ладони встретились над доской в рукопожатии.
— Друзья, — сказал он.
— Друзья, — повторил я.
А потом мы слизнули друг у друга соль с тыльной стороны запястья.
— Змей Торгарда направляется в нашу сторону! — весело закричал впередсмотрящий.
— Может быть, мне стоит достать большой лук? — спросил я у Ивара Раздвоенная Борода.
Я знал, что мой лук способен поражать цель на значительно большем расстоянии, чем короткие луки северян.
— Нет, — ответил Раздвоенная Борода.
— Восемь пасангов! — крикнул впередсмотрящий. — Они преследуют нас!
Мы с Раздвоенной Бородой сделали по четыре хода.
— Очень любопытно, — сказал он.
— Четыре пасанга! — донесся крик с верхушки мачты.
— Какой щит поднят у них на мачте? — поинтересовался Раздвоенная Борода.
— Красный, — ответил впередсмотрящий.
— А мы вообще не будем поднимать щита, — объявил Раздвоенная Борода.
Северяне удивленно посмотрели на своего капитана.
— Торгард очень гордится своим кораблем, — сказал Раздвоенная Борода. — Он называет его «Черный слин».
Я уже слышал это прозвище.
— У него гораздо больше места на палубе, чем на нашем судне, — сказал я Ивару Раздвоенная Борода. — Это военный корабль, а не судно для быстрых набегов. Нам будет довольно неудобно сражаться с ним.
Раздвоенная Борода кивнул.
— А еще говорят, — добавил я, — что это самый быстрый корабль Севера.
— Ну, скоро мы получим возможность в этом убедиться, — усмехнулся Раздвоенная Борода.
— Два пасанга! — снова донесся крик с верхушки мачты.
— На нем сорок скамеек, — сказал Раздвоенная Борода, — Восемьдесят весел и сто шестьдесят гребцов. — Я вспомнил, что скамьи принято считать только с одной стороны. — Но «Черный слин» не отличается стройностью линий, это слишком тяжелый корабль.
— Ты собираешься вступить в бой? — спросил я.
— Это было бы непростительной глупостью с моей стороны, — сказал Раздвоенная Борода. — На моем корабле добыча из храма в Кассау, восемнадцать рабынь и красавица Эльгифу. Я слишком многое могу потерять, а выигрыш будет ничтожным.