Норт Хейли. Доктор Любовь

   И одинокой.
   Хантер тряхнул головой. О чем он думает? С ним Люси не перестала бы быть одинокой. Женившись на ней – или на любой другой женщине, столь же легко поддающейся его влиянию, – он бы совершил самую роковую ошибку в своей жизни.
   – Хантер! – Люси смотрела на него так, будто перед ней было привидение.
   Хантер поймал себя на том, что уставился на ее грудь, и резко отвел взгляд. Он должен перестать морочить ей голову.
   – Говоришь, эта Доктор Любовь пользуется успехом?
   – Все мои подруги читают ее. Иногда она пишет забавные вещи. – Люси вздохнула. – Но это вовсе не смешно, когда она пишет о тебе самой и твоем друге.
   – Ты хочешь сказать – издевается. Какая обещана награда?
   – Тысяча долларов.
   Хантер пожал плечами:
   – Деньги не всегда лучший способ убеждения.
   – Разве нет? – вклинился Бо.
   – О нет. – Хантер медленно-медленно покачал головой. – Иногда, чтобы поймать женщину, нужны особые мужские уловки.

Глава 4

   – Ну и ну. – Хантер на минуту остановился, взявшись за ручку двустворчатой стеклянной двери редакции «Кресент», расположенной в центре города.
   За дверью за столом секретаря сидело белокурое видение, которое так очаровало его на благотворительном вечере в честь Клуба сирот.
   После того как Хантер выудил сведения о ней у непонятно почему сопротивлявшегося Алоизиуса, он намеренно оттягивал звонок Даффодил Лэндри. Он должен был освободиться от Люси. Если и была какая-то польза от пресловутой колонки Доктора Любовь, то она заключалась именно в том, что у него появилась возможность объясниться с Люси.
   Тем не менее, ему все еще было что сказать этой всезнайке, чем и объяснялось его появление в редакции «Кресент».
   И именно тут он наткнулся на Даффодил Лэндри.
   Неужели небеса сжалились над ним?
   Хантер замечал, что небеса обычно помогают тому, кто сам себе помогает. Он пришел в офис редакции с намерением подцепить кого-нибудь подходящего, как следует накормить, напоить и выудить нужные ему сведения.
   Что он будет делать, когда раскроет тайну Доктора Любовь, он еще не решил. Но он придумает что-нибудь этакое ей в наказание. Это надо же, как легко она расправилась с ним! Просто он еще не встретил свою женщину.
   Или встретил? Бросив еще один долгий взгляд на склонившуюся над столом блондинку, Хантер улыбнулся и толкнул дверь.
   Девушка подняла глаза, и при виде его ее пухлые губы изогнулись в приветственной улыбке. Продолжая возиться с чем-то лежащим на столе, она перевела взгляд с Хантера на дверь, потом вниз на телефон, словно хотела позвонить, прежде чем снова встретиться с ним взглядом. Легкий румянец появился на ее щеках.
   Хантер одарил ее своей самой лучшей улыбкой. Возможно, Даффодил была смущена прямотой, с которой они оценивали друг друга на благотворительном вечере. Ей нечего было смущаться, но ее скромность, как ни странно, понравилась ему. Значит – он готов поклясться чем угодно, – она помнит его. Интересно, какие еще открытия она ему готовит?
   Хантер обрадовался, потому что не был уверен в том, что заинтересовал ее. Она же завладела его вниманием с первого момента, едва он увидел ее той ночью в зале, и, если бы не Алоизиус и не его вмешательство из самых лучших побуждений, Хантер уже давно был бы знаком с этой блондинкой, в этом он не сомневался. И знаком довольно близко.
   – Могу ли я чем-то помочь вам? – Ее голос был мягко мелодичен, но выше, чем он ожидал, совсем не такой, как он предполагал.
   И этот банальный на первый взгляд вопрос мог бы нести скрытый смысл, мог бы стать отправной точкой для выполнения его плана.
   Вместо этого Хантер поймал себя на том, что самым обычным образом отвечает на обычный вопрос. Может, он один был взволнован несостоявшейся встречей в переполненной комнате? Не должно ли это означать, что Хантер Джеймс безнадежный романтик? А может быть, она просто не теряла головы.
   – Надеюсь, – произнес он. – Хочу разместить объявление о знакомстве и думаю услышать от вас совет.
   Меньше всего Хантер желал засорять свою жизнь любовными посланиями, но, по словам всезнающего Бо, «Кресент» вел обширную скандальную хронику, что можно было использовать как удобный предлог для проникновения в штаб Доктора Любовь.
   Красивая блондинка положила руки на стол, отделяющий ее от Хантера. Странно, но вблизи от нее абсолютно не веяло той жизненной энергией, которую она излучала в переполненной людьми комнате. Лучше было понять это сейчас, до осуществления его плана. Все же Хантер не мог не ощутить разочарования. Он испытал такое чувство магического притяжения двух людей – и вот она сидела здесь, застенчиво изучая его, но не посылая никакого сигнала. Хантер вздохнул. В раздражающем свете редакционной приемной Даффодил Лэндри была просто очередной красоткой со стандартными параметрами.
   – Зачем Хантеру Джеймсу понадобилось публиковать объявление о знакомстве?
   – Так вы знаете мое имя? – Это был не вопрос, скорее мысли вслух.
   Ее осведомленность означала ее прежний интерес к нему. Но в то же время она не бросалась на него, как бросилась тогда и продолжала бросаться Тиффани Фиппс. Ему трудно было сосчитать женщин, интересующихся мультимиллионером Хантером Джеймсом. Хантер же хотел встретить женщину, которая бы всем сердцем полюбила именно его, бастарда из Пончатулы, независимо оттого, беден он или богат.
   – Естественно. – Она улыбнулась, засияв всем блеском своей красоты. Однако сейчас это не произвело прежнего эффекта. – Кто же не знает вас?
   Хантер пожал плечами – неопределенный ответ, который мог означать как подтверждение, так и отрицание, пожеланию.
   – Я думала, – покраснела она ровно настолько, чтобы ее жемчужная кожа засветилась нежным румянцем, – что вы-то меньше всего нуждаетесь в объявлениях такого рода. Я хочу сказать, разве вы всю жизнь не окружены женщинами?
   Хантер оперся одной рукой о ее стол и покачал головой.
   – Не об этом я мечтаю. – Его глубокий взгляд изучал ее, упорно ища ответа. – Я ищу одну особую женщину.
   – Это так романтично! – Ее голос зазвенел от восторга, но руки продолжали неподвижно лежать на столе – правая поверх левой.
   Хантер взглянул на них.
   Той ночью он не видел ее рук, он стоял слишком далеко. С болью в душе он представил, что увидел бы, если б выдернул сейчас ее левую руку из-под правой.
   Обручальное кольцо.
   Табу, от которого сразу же исчезает всякое притяжение. Черта, которую он никогда не переступал.
   Хантер напомнил себе, что находится здесь по делу. Надо забыть о длительном ухаживании. Однако он мог пригласить ее на чашечку кофе, вытянуть из нее все о колонке и ретироваться. Быстро. И, замужем она или нет, он дает голову на отсечение, что выпить с ним кофе она согласится. Женщины очень предсказуемы, он понял это давно. Особенно предсказуемо их поведение с недавно разбогатевшими парнями. Хантер выдавил улыбку.
   – Да, я мистер Романтик, я ищу одну-единственную особенную женщину, которой нужен один-единственный особенный мужчина. – Он не мог не подчеркнуть слова «единственный».
   Даффодил Лэндри кивнула:
   – Я очень хорошо понимаю, что вы имеете в виду.
   – Понимаете?
   – О да. Так только и следует любить.
   Пришло его время кивнуть.
   – А как вы смотрите на то, чтобы пойти выпить со мной романтическую чашечку кофе?
   – О! – Она еще теснее сжала руки. – Ну, я… Это было бы здорово, но я не могу уйти с работы.
   – Когда вы освободитесь? – Хантер посмотрел на часы, когда-то подаренные ему матерью за получение первого приза на юношеской научной олимпиаде. Алоизиус не переставал умолять его поменять их на престижную марку, но в некоторых вопросах Хантер был словно кремень.
   – Ну, в четыре.
   В семь он обедал с Тиффани. В отличие от работы обед можно перенести. По правде говоря, на это свидание его заманил Алоизиус.
   – Так я зайду за вами в четыре.
   Она кивнула, и ее светлые волосы заблистали, упав ей налицо.
   – Я встречу вас.
   Боже, Хантер просто ненавидел женщин, обманывающих своих мужей. Он почти передумал, приказал себе про все забыть и взялся за ручку двери. Нет, это не та Даффодил Лэндри, которую он искал. Сейчас его единственной целью была Доктор Любовь.
   – В кафе внизу на улице?
   – Да, конечно. Сразу после четырех.
   – Прекрасно. – Хантер направился к выходу, потом остановился. – Вы знаете мое имя, – сказал он, – но я не знаю вашего.
   Она покраснела. Уже в третий раз, заметил он.
   – Я… э… Даффодил. Даффодил Лэндри.
   – Прекрасно, – кивнул он, услышав то, что и собирался услышать, потом повернулся, вышел из офиса и направился на стоянку, где оставил свою машину. Полуденное солнце осветило низко нависшие тучи. Первые тяжелые капли дождя ударили о лобовое стекло, когда он сел в свой «блейзер».
   – Но, Даффи, ты должна пойти. – Джонни испуганно посмотрела на сестру. – Я устроила эту встречу для тебя. К тому же это судьба, что он пришел в тот день, когда я замещала Ивонну.
   – Я не хочу, чтобы кто-либо – даже ты – устраивал встречи для меня. Я знаю, ты думаешь, что помогаешь мне, но я меньше всего стремлюсь выскочить замуж.
   Джонни сжала губы. Даффи могла говорить что угодно, но сестра отказывалась верить ее последнему заявлению.
   – Он слишком хорош, чтобы упустить такой случай.
   – Слишком хорош? – Даффи едва не поперхнулась смехом.
   Затем, вспомнив, как ее влекло к нему через полную народа комнату, она перестала смеяться. Вблизи он, должно быть, великолепен. А великолепный мужчина ей нужен меньше всего. Она всегда портила отношения с любым мужчиной, с которым встречалась. Она устала от этого, но не была уверена, что когда-нибудь изменится.
   – Ладно, пить с ним кофе идешь ты.
   – Ты же знаешь, что я не могу, – сказала Джонни с явным сожалением.
   – Но ты хочешь этого, – парировала Даффи. – Почему?
   – Он такой романтичный, а в мужчине это очень ценно.
   Теперь настала очередь Даффи сжимать губы. Пора прекратить разговор. Поведение сестры выходило за пределы простого сватовства от лица двойняшки. Муж Джонни был самым неромантичным мужчиной на свете, какого только встречала Даффи. И поэтому ее сестра оплакивала «такого романтичного» Хантера Джеймса.
   – Я думаю, Дэвид не одобряет нуворишей.
   Джонни возмущенно возразила:
   – Я вовсе не всегда думаю так же, как Дэвид.
   – Но ты всегда соглашаешься с ним.
   Джонни вспыхнула:
   – Это разные вещи. Иногда проще согласиться.
   «И держать свои мысли при себе», – закончила про себя Даффи, но предпочла не высказывать этого вслух.
   – Если хочешь, можешь велеть мне заткнуться, – собравшись с духом, задала она вопрос, который мучил ее многие годы, – но только объясни, почему ты вышла замуж за Дэвида?
   – Я люблю его, и он уравновешивает меня, – быстро ответила Джонни.
   – Уравновешивает? Ты хочешь сказать, держит под замком.
   – Если ты называешь это так, ладно, пусть будет под замком.
   Неожиданно Даффи решила, что она все поняла. Коснувшись руки сестры, она произнесла:
   – О, Джонни, это из-за мамы, не так ли? Ты боишься, что, если тебе дать слишком много свободы, ты собьешься с пути истинного. – Странно, что она раньше никогда не высказывала этих слов вслух, но сейчас она сказала их и услышала, как правдиво они звучат.
   – Я не думаю, – ответила Джонни медленно, – и это не тот случай, которым я хотела бы воспользоваться.
   Именно Джонни застала их мать в постели с отцом Алоизиуса. Будучи в нежном восемнадцатилетнем возрасте, она вышла на цыпочках и поделилась своим открытием с Даффи, собираясь скрыть правду. Но Даффи вмешалась и помчалась на работу к отцу, чтобы обо всем ему сообщить.
   – Было бы ужасно причинить человеку, которого ты любишь, такую же боль, как мать причинила нашему отцу, – сказала Даффи.
   – Но он ее простил, и ты должна простить, – возразила Джонни.
   Даффи не понравился поворот беседы.
   – Мать всегда ведет себя так, будто считает, что я поступила подло. Может быть, ей давно уже следует простить меня?
   – Я уверена, она простила, – горячо заговорила Джонни. – Только она не умеет этого показать.
   Джонни всегда видела в людях только хорошее. В этом она походила на их отца, он тоже всегда играл роль миротворца.
   – Ты намного лучше меня, – вздохнула Даффи. – Может, мне и не удается ладить с матерью именно потому, что мы слишком разные.
   – Иногда просто нужно приложить чуть больше усилий. – Джонни посмотрела на свои часики. – Ну, так как насчет Хантера? Или ты боишься флиртовать с ним?
   – Меня не может испугать ни один мужчина, – ответила Даффи. – Я боюсь себя.
   – А… – Джонни перегнулась через стол и убрала с ее щеки прядь волос.
   Этот простой жест был полон любви и участия, и Даффи почувствовала острую благодарность судьбе за то, что у нее такая сестра.
   Джонни вытянула свои красивые наманикюренные пальцы.
   – Помнишь, как я обгрызала себе ногти?
   Даффи кивнула.
   – И, пытаясь отучить меня от этого, ты сказала, что ничто не ценится так высоко, как умение избавляться от вредной привычки.
   – Я помню, что говорила это.
   Джонни посмотрела на свои руки и протянула Даффи жакет:
   – Симпатичный, правда?
   Даффи усмехнулась. Ее сестра никогда не шла напрямик, если можно было обойти, но всегда добивалась своего. Ну, действительно, кому и какой вред мог принести визит в кафетерий?
   – Да ладно, ладно, я встречусь с этим парнем. Никакого десерта, только кофе.
   Четыре двадцать. Хантера нет.
   Четыре тридцать. Хантера все еще нет.
   Даффи подтянула повыше рукава сестринского жакета и взглянула на часы. Ради Джонни она дала этому парню отсрочку еще на пять минут.
   Право же, она делала это ради сестры. Ей следует забыть, что ее притягивало к Хантеру Джеймсу, как голодную рыбу наживка.
   Даффи открыла свою репортерскую записную книжку и уставилась на левую исписанную страницу. Она должна Маргерит еще одну колонку «Доктор Любовь», но в последнее время она впала в период творческого застоя, приведшего к цейтноту, что, пожалуй, объясняется застоем ее собственной личной жизни.
   Минутная стрелка ручных часиков Даффи ползла по кругу.
   За очарованием, которое исходило от их матери, ни ее дочери, ни муж не замечали наносимого ею вреда. И Даффи, и ее сестра боялись, что они слишком похожи на мать, а значит, им недоступны здоровые, надежные отношения. В результате Джонни заняла одну позицию, Даффи – другую.
   Даффи вздохнула и закрыла записную книжку.
   Четыре тридцать пять. Принц Очарование не приходит, и Хантер Джеймс тоже.
   Она встала, повернулась – и врезалась прямо в Хантера Джеймса.
   Две сильных руки схватили ее за плечи.
   – Держитесь, – сказал он. – Я не хотел сбивать вас с ног.
   Через ткань жакета Даффи ощутила приятную теплоту его прикосновения к плечам. Прямо на нее смотрели темные глаза с тем же всезнающим загадочным выражением. Она разглядела его ресницы, густые и почти тяжелые, которые очень шли ко всему его оригинальному виду, так заинтересовавшему ее на благотворительном вечере для Клуба сирот. Хантер медленно разжал руки и отступил назад, не переставая изучать ее.
   – Вы бросаете меня? – Задавая этот вопрос, он улыбнулся, и Даффи заметила, что с левой стороны его губы дернулись вверх.
   Она не могла видеть этого той ночью.
   Слишком притягательно. Лучше убить это опасное притяжение в зародыше.
   – Да, бросаю. – Сказано достаточно резко, чтобы отшить любого парня.
   Но Хантер только усмехнулся.
   – Я ценю откровенность. – Он отодвинул два стула. – Предлагаю вам присоединиться ко мне.
   Даффи села.
   Хантер бросил взгляд на стойку кафетерия.
   – Чего бы вы хотели?
   «Вас».
   – Крепкого, хорошо обжаренного кофе. Черного.
   Хантер кивнул и направился к стойке. Когда он пересекал зал легкими большими шагами, Даффи не могла не восхититься им. Простые слаксы и тенниска повторяли линии его мускулистого тела, и ей нравилось на него смотреть…
   Надо это прекратить прямо сейчас.
   Даффи моргнула и заставила себя перевести взгляд на репортерскую записную книжку. Хантер Джеймс желал узнать, как поместить объявление о знакомстве. По крайней мере так он объяснил свой визит Джонни. Даффи ни на минуту не поверила в это, но никто его за язык не тянул – она заставит его придерживаться его собственной выдумки.
   Хантер вернулся с двумя чашками: черный кофе был только в одной из них. Садясь, он сказал:
   – Для меня кофе – повод получить свою дневную дозу сливок и сахара.
   Даффи не могла не улыбнуться.
   – Зная свое пристрастие к сладкому, боюсь, я не смогла бы ограничиться одной чашкой.
   – Так, значит, вы не ратуете за чистоту кофе?
   – Нет.
   Он пристально смотрел на нее:
   – Но вы отказываете себе в вещах, которые вам нравятся. Это что, форма самодисциплины?
   – Я не говорила этого. – Даффи возразила слишком быстро, потому что именно это она и сказала.
   Опять он изучал ее, как будто пытался решить какую-то важную задачу.
   – Я люблю сладкое, но не захожу слишком далеко.
   – Хм. – Хантер отпил кофе. – От какой же вашей любимой вещи вы способны отказаться?
   В этот список можно было бы внести уйму вещей. Даффи заставила замолчать свой внутренний голос и ответила:
   – От любого шоколада и, в канун Дня всех святых, от кандикорна.
   – Неужели и от тыквенных семечек?
   Она улыбнулась.
   – Вы тоже любите их?
   Хантер кивнул, усмехаясь.
   – Мне всегда нравилось откусывать верхушку кандикорна. Вы представляете, есть каждую секцию…
   – Да, точно, – поддержал Хантер, помешивая кофе и пронизывая ее взглядом, который пленил бы кого угодно.
   Даффи пыталась защититься от него.
   – Но это лакомство ужасно. Стоит начать, остановиться просто невозможно.
   Глаза Хантера стали почти такими же темными, как кофе, к которому Даффи все еще не притронулась.
   – На работе вы были другой, – сказал он.
   – Что вы хотите этим сказать?
   – Когда мы разговаривали с вами в «Кресент», вы были гораздо сдержаннее.
   – Но ведь это естественно, не правда ли?
   – Не уверен.
   Теперь Хантер разглядывал ее руки, охватившие чашку кофе.
   – Какое необычное кольцо, – произнес он.
   Даффи подняла левую руку. Она унаследовала золотое кольцо с рубином от бабушки по отцовской линии.
   – Спасибо. Это фамильная ценность.
   Хантер отпил кофе.
   – Итак, – продолжала она, не получив от него ответа, – не пора ли приступить? – Даффи быстро пролистала репортерскую книжечку, нашла пустую страницу и вынула ручку. – Вы хотите дать объявление о знакомстве?
   Хантер посмотрел на рубиновое кольцо. Ценность, но фамильная ли? Или из семьи ее мужа? Замужем она или нет? Не может же он спросить прямо. Он не любил открывать свои мысли и слыл в деловых кругах совершенно бесстрастным. Но эта странным образом меняющаяся женщина сводила его с ума. Вместо красотки за рабочим столом вновь появился чарующий образ с благотворительного вечера.
   Когда она наклонилась над записной книжкой, блестящие волосы упали на лицо. Пряди касались ее щеки.
   Ручка стукнулась о поверхность стола, и она подняла голову.
   – Вы передумали?
   Хантер сделал еще один большой глоток кофе. Перед ним мелькали образы двух женщин с одним и тем же цветом волос и одинаковыми фигурами. На благотворительном вечере Даффодил Лэндри стояла бок о бок с женщиной, как две капли воды похожей на нее.
   Он чуть не захлебнулся своим кофе.
   У нее есть двойняшка – или он пришелец из космоса.
   Конечно же, это не та женщина, которую он пригласил в кафе. Обрадовавшись, Хантер задал именно тот вопрос, который не собирался задавать:
   – Вы замужем?
   Ответом ему был смех.
   – При чем тут это? Это имеет значение для подачи вашего объявления?
   – Мой вопрос никак не связан с объявлением.
   – А… – Даффи поиграла ручкой. – Мистер Джеймс, вы сказали, что вам нужна помощь в составлении объявления. Я взялась помочь вам в этом. Что-нибудь более… личное, что ли, чем этот обмен профессиональными навыками, не входит в мои обязанности.
   Хантер откинулся на спинку стула. Итак, Даффи приняла игру. Он ухмыльнулся. Любым путем он должен разузнать то, что ему нужно. Его не касалось, зачем притворяется эта женщина и зачем та, другая, вступила в эту игру. Однако Хантер получал удовольствие от хорошо организованной охоты.
   – Давайте напишем объявление.
   – Для основной информации используются стандартные сокращения. Например, О – одинокий, И – человек интеллектуального труда, Б – белый, М – мужского пола. – Глядя на него, она спросила: – Для вас подошло бы ОБИМ?
   – Вполне, – согласился Хантер. – А что подходит для вас?
   Даффи покачала пальцем:
   – Интервью с вами, а не со мной.
   Подавшись вперед, Хантер попросил:
   – Выручите меня. На какого рода объявление вы бы отреагировали?
   Даффи погладила кончик носа указательным пальцем. Хантер изучал ее жесты и ловил себя на желании подражать им. Однако в его задачу не входило исследовать кончик ее носа. Он поерзал на стуле и приказал себе умерить пыл.
   – Учтите, я никогда не отвечаю на такие вопросы…
   Хантер улыбнулся и наклонился ближе к ней.
   – Почему-то я и не рассчитывал, что вы ответите.
   – А я почему-то думаю, что вам совсем не нужно давать объявление, чтобы найти женщину.
   – Это мы с вами уже обсуждали.
   Даффи прищурилась и опустила голову.
   – Верно.
   Подозрения Хантера находили подтверждение. Она не помнила, что уже спрашивала его, почему Хантер Джеймс хочет дать объявление о знакомстве. Не помнила, потому что он разговаривал с другой женщиной.
   Интересно. Очень интересно. Но когда же она упомянет об этой незначительной подробности – если вообще упомянет?

Глава 5

   Последний раз они с Джонни менялись ролями в выпускном классе школы. Даффи играла роль, отданную школьным режиссером ее более застенчивой сестре, и срывала бурные аплодисменты.
   Тогда это была просто игра.
   Теперь – реальная жизнь.
   Надо было прервать разговор прямо сейчас и рассказать ему о подмене. Сестра говорила Даффи о причинах, побудивших Хантера дать объявление. Мистер Романтик ищет особенную женщину, которой нужен особенный мужчина.
   Подняв глаза, она наткнулась на его испытующий взгляд, но вместо того, чтобы раскрыть карты, спросила:
   – На какое объявление ответила бы я? Полагаю, мы сейчас с этим разберемся.
   Хантер кивнул.
   Даффи подумала о письмах, которые могли бы заполнить не только пространство между ними, но и всю комнату целиком. Она подумала о его достижениях и успехах в бизнесе. Но все ее мысли затмевал огонь, горящий в его глазах. «Просто описала бы тебя», – про себя сказала она.
   – Ну, я бы опустила общие места, знаете, всякие там фразы типа «Ищу одинокую женщину, умеющую хорошо готовить и плавать».
   – А если я это напишу, что тогда?
   – Для вас это важно?
   Хантер пододвинулся ближе к ней. Даффи с трудом могла сосредоточиться. Она нарисовала в блокноте круг, добавила к нему уши и завитушки волос на лысой макушке.
   – Нет. – Он допил кофе. – Вы предлагаете мне описать себя вместо качеств той женщины, которую я ищу?
   – А вы знаете, что вы ищете?
   – Раньше мне казалось, что знаю. – Хантер взмахнул рукой так близко от Даффи, что ей стало интересно, что случилось бы, если б она протянула руку и дотронулась до него.
   Конечно, она этого не сделает. Этот парень привык действовать решительно. Это ясно. Но так же ясно, что она не собирается отвечать ему тем же. Она уже не раз портила отношения таким вот образом. Даффи старалась быть более осторожной, когда поняла, что сама все портит и при этом причиняет боль мужчинам.
   Все же она не смогла удержаться и взглянула на Хантера широко раскрытыми глазами – наивный взгляд номер четыре по десятибалльной шкале обольщения.
   – Раньше?
   Его рука слегка коснулась ее? Или она вообразила это легкое касание?
   – До благотворительного вечера.
   – Вы заигрываете со мной, мистер Джеймс?
   Он улыбнулся и откинулся на спинку стула.
   – Я никогда не заигрываю.
   – И все же вы заигрываете! Я видела вас с женщиной, годящейся вам в бабушки. Она была абсолютно покорена вами. Не говоря уж о Тиффани Фиппс.
   – Тиффани! – спохватился Хантер, взглянув на часы.
   Даффи едва сдержалась, чтобы не скорчить гримасу, недостойную истинной леди. Теперь ей действительно было с ним весело. Она наслаждалась словесной пикировкой, да и какая женщина осталась бы равнодушной к таким интригующим взглядам? Наверняка у него назначено свидание с Тиффани – и та будет ловить на себе такие же настойчивые, испытующие взгляды и воспринимать те же недвусмысленные сигналы, которые он посылает, преследуя свою добычу.
   Но вместо того, чтобы извиниться и тут же исчезнуть, Хантер протянул руку к ее пустой чашке.
   – Еще кофе?
   Испытав непростительное чувство самодовольства от того, что он остался с ней, а не помчался на свидание с Тиффани, Даффи кивнула, и Хантер понес обе чашки к стойке. Вместо того чтобы следить за ним жадным взором, она принялась писать.
   Вспомнив, что сказала Джонни, Даффи написала:
    В богатстве ли, в бедности ли, в болезни и здравии. Не отвечай на этот призыв, пока не узнаешь, что значит навсегда.