Нортон Андрэ. Проклятие эльфов

   Интересно, кто из полукровок был больше похож на своих отцов-эльфов, а кто - на матерей - по крайней мере, в плане магических способностей? И до чего же многие из них походили на Народ...
   Судьба Каламадеа не давала Шане покоя. Девочке казалось, что в ней содержится разгадка ее собственной судьбы. Если бы только она знала побольше! Если бы хотя бы узнать, что случилось с Каламадеа после того, как он закрыл свой дневник и в последний раз вышел из комнаты!
   Ну что ж, зато она теперь точно знала, зачем драконы меняют облик. Кажется, это было их любимейшим развлечением - манипулировать эльфами и их рабами-людьми и смотреть, как те будут реагировать. И действительно, именно с этого начал свою карьеру Калама.
   При мысли о том, какими способами драконы могут влиять - и, несомненно, влияют, - на жизнь эльфов, а тем самым и на жизнь находящихся в их власти людей, у Шаны екнуло сердце. Некоторые делали это просто ради развлечения. Некоторые - чтобы испытать себя.
   А некоторые, как тот же Калама, ввязывались в это развлечения ради, а продолжали уже потому, что понимали - вокруг происходит что-то очень не правильное. И решали помочь исправить эту не правильность.
   Шана подумала, что они с Каламой, наверное, отлично бы поладили, если бы им суждено было встретиться. Своими представлениями о том, что такое правильно и справедливо, дракон-волшебник здорово напоминал Кемана. В своем дневнике Калама честно признавал, что взялся за это рискованное предприятие, предполагая, что это может оказаться довольно забавно манипулировать судьбами "низших существ". Но прошло совсем немного времени, и он пылко привязался к ним. Он просто не смог сидеть сложа руки и смотреть на творящиеся несправедливости. Калама снова вмешался в ход событий, но уже с совершенно другими намерениями.
   Он принял облик полукровки и присоединился к вспыхнувшему восстанию. Он действительно помогал строить Цитадель и много сделал для ее обороны. Он не наблюдал за Войной Волшебников, а участвовал в ней - не как руководитель, конечно, а как один из младших волшебников, тех, кто непосредственно вел боевые действия.
   Шана прониклась к ним огромным уважением - не к силе, которой они владели, а к ним самим как к личностям. Шана глазами Каламы взглянула на волшебников, которые до этого были для нее лишь именами, на вождей, которые подняли и проиграли восстание. Теперь они стали для девочки живыми людьми. Шана узнала, как их простые ссоры переросли в ненависть, а эта ненависть потом развалила единый фронт повстанцев. И Шана, как и Каламадеа, окончательно убедилась, что к этому приложили руку эльфы.
   И вот теперь дневник закончился. Шана ничего больше не могла узнать о драконе-волшебнике, и это вызвало у нее странное ощущение потери. Что же сталось с ним дальше? Правда, теперь девочка знала, что это именно Калама нашел те заметки на полях трактата о свиноводстве, забрал их из комнаты одной из жертв лихорадки и перенес в книгохранилище в надежде, что кто-нибудь все же отыщет и прочтет их.
   Может, он в конце концов выздоровел и покинул Цитадель? А может, кто-то из полукровок вернулся, принял ею за врага и убил? Калама ведь сам говорил, что если его найдут живым, то могут счесть предателем.
   Шана очень надеялась, что Калама все-таки сумел бежать. Даже волшебники, которых он описывал, стали для девочки живыми людьми - что уж говорить о самом Каламадеа. Шане казалось, будто она и вправду была знакома с ним, будто он был ее другом. Если ему удалось бежать, возможно, он и поныне живет в каком-нибудь Логове А раз уж он когда-то интересовался делами полукровок, они могут заинтересовать его и снова. А значит, они с Шаной вполне могут встретиться. Интересно, как он поведет себя, если заговорить с ним на языке Народа?
   Шана повернулась на бок и жестом погасила магический светильник. Он постепенно сжался до светящейся точки, потом исчез совсем, оставив Шану в непроглядной темноте - такая бывает только под землей.
   После недолгого размышления Шана решила, что лучше ей помалкивать и держать все это при себе. "Раз в прежние времена среди полукровок бывали предатели, они могут появиться снова". Конечно, наверняка тут ничего не скажешь. Но лорд Диран способен на очень сложные, многоходовые интриги. Впрочем, он мог решить, что пропажа нескольких детей, которых ему все равно пришлось бы уничтожить, особого значения не имеет, и оставить полукровок в покое до тех пор, пока они будут сидеть тихо и не высовываться и пока они не будут ничего у него красть. А они этого и не делали. Раз уж Денелор опасался взять что-нибудь у лорда Дирана, значит, остальные и вовсе не могли на такое решиться. То есть они обворовывали врагов Дирана, и это наверняка должно было нравиться лорду.
   От мысли о том, что Диран может все знать о них, Шану пробрал озноб, и она решила, что уйдет из Цитадели, как только научится бесшумно управляться с магией. Если хотя бы одному из эльфийских лордов известно о Цитадели, то это уже не убежище, а ловушка. Она непременно станет разменной монетой в их бесконечных интригах - это лишь вопрос времени. И с этой монетой эльфийские лорды расстанутся без малейших сожалений.
   Шана решила, что вернется в ту комнату и отнесет книги обратно. Девочка не хотела, чтобы они попались еще кому-нибудь на глаза, пусть даже никто здесь и не мог их прочитать. И надо посмотреть, не оставил ли там Калама еще чего-нибудь. Раз у эльфов и людей бывают дети, может, драконы, сменившие облик, тоже могут иметь детей от эльфов или людей? Может, она сама - как раз такой ребенок? А может, полукровки могут, подобно драконам, пользоваться драгоценными камнями, чтобы увеличивать свою силу? Возможно, магия полукровок достаточно схожа с драконьей, чтобы драгоценные камни помогали им. Надо будет попробовать. Надо испробовать все, что может помочь ей уйти отсюда как можно быстрее.
   Абсолютно все.
   Следующие несколько дней Шана провела, изучая едва заметные знаки, вырезанные на стенах коридоров в этой части подземелий. Сдвоенный значок "Каламадеа" соединялся с значком "Громовой Танцор". Следовательно, Каламадеа был не просто драконом, меняющим облик, но еще и шаманом. Возможно, он оставил здесь эти знаки еще во время постройки пещер процарапал когтем, когда никто его не видел, или высек при помощи заклинания, воздействующего на камень. В дневнике он подписывался обоими этими знаками, а когда Шана как следует осмотрела снаружи дверь его логова, то на высоте своего роста снова обнаружила их же. Следуя за этими знаками, Шана обнаружила несколько складских помещений, ныне пустых, и пару комнат, в которых Каламадеа, похоже, занимался магическими экспериментами. Возможно, он пытался освоить некоторые магические приемы, употребляемые волшебниками.
   Примерно после недели безуспешных поисков настойчивость Шаны в конце концов была вознаграждена. Девочка обнаружила очередной знак внутри одной из кладовок, уже обысканных ею прежде. Стена казалась совершенно монолитной, без малейшей щели. Шана прижала ладонь к вырезанному знаку, надавила на него и одновременно повернула камень. Раздался громкий щелчок. Часть стены размером чуть больше ладони девочки немного отошла в сторону. Шана поддела ее и отворила на манер маленькой дверцы.
   И в открывшемся тайнике засверкали драгоценные камни: красные, зеленые, синие.
   Камней оказалось не так уж много. Вполне возможно, что главные сокровища Каламадеа хранились где-нибудь в Другом месте. Возможно, это был запасной тайник, наподобие тех, которые устраивала Алара в разных местах своего логова и в его окрестностях и складывала туда камни похуже, которые все-таки могли пригодиться, если у нее почему-либо не окажется возможности добраться до главного запаса. В нише обнаружилось пять-шесть десятков камней, по большей части полудрагоценных. Впрочем, это еще ничего не значило. Полудрагоценные кварц и бирюза работали у Алары ничуть не хуже рубинов и изумрудов. Если камень годился для магического использования, его ценность и редкость никакого значения не имели.
   Правда, и с таким количеством камней возникли некоторые трудности. В карманы они не помещались. А если нести их в подоле туники, кто-нибудь обязательно заметит и потребует поделиться, а то и захочет отобрать все. На некоторое время Шана задумалась, потом нашла выход. У нее был при себе шарфик как раз подходящего размера. Девочка переложила камни из ниши в шарф и увязала их в узелок. До своей комнаты Шана добралась без происшествий. Узелок она спрятала за пазуху. У нее уже дважды отбирали ее сокровища, и девочка совершенно не желала, чтобы это произошло в третий раз.
   В тот день Шане ничего больше не удалось сделать, но на следующий, выполнив всю работу и отсидев занятия до конца, Шана направилась прямиком к себе в комнату, уселась на кровать, подобрав под себя ноги, и вытащила узелок.
   Девочка разложила камни на коленях, пытаясь подражать действиям драконов, и постаралась достичь спокойного, сосредоточенного состояния духа, подобного трансу.
   Едва войдя в это состояние, Шана подумала о Кемане. Первое, что ей нужно, - это поговорить с Кеманом.
   Шана закрыла глаза и сосредоточилась, стараясь вызвать в сознании образ своего названого брата - вплоть до мельчайшей чешуйки. Когда этот образ стал таким реальным, что хоть дотрагивайся, Шана изо всех сил потянулась к нему.
   Девочка и раньше предпринимала подобные попытки, но у нее никогда не хватало сил выглянуть за пределы леса. На этот раз Шане показалось, будто она услышала какой-то отклик, но очень слабый и отдаленный - слишком слабый, чтобы толком разобрать его, и недостаточно отчетливый, чтобы поверить, что она и точно дотянулась до Кемана.
   Но ведь почти получилось! Шана не смогла совладать с искушением и попыталась потянуться еще дальше, хоть чуть-чуть. Но острая боль, пронзившая лоб, вырвала ее из транса и заставила отказаться от дальнейших попыток.
   Шана вздохнула, открыла глаза и принялась рассматривать переливающиеся драгоценности. В конце концов она подумала: а вдруг неудача вызвана тем, что она пыталась использовать все камни одновременно? Может, если испытывать их по одному, будет лучше?
   Но на коленях у нее лежало пять-шесть десятков камней - совершенно разных. Перепробовать их все поодиночке - та еще задачка...
   "Ну и ладно", - философски подумала Шана. В конце концов, чего-чего, а уж времени у нее довольно.
   Шана извлекла из груды первый попавшийся камень, берилл, обработанный в виде кабошона, а остальные увязала обратно в шарф. Потом она положила берилл на ладонь, всмотрелась в его глубину и сосредоточилась...
   ***
   Алара шла по следу: драконий запах еще чувствовался в разреженном холодном воздухе. Вкладывая в каждый взмах крыльев все силы, драконица поднималась все выше в горы, расположенные на западной границе территории их Рода. В разреженной атмосфере не то что лететь - дышать было трудно. Хотя Алара изменила свои легкие, чтобы приспособиться к здешним условиям, ей все равно очень трудно было поддерживать такую скорость.
   Кеман исчез в самом начале осени. Уже наступила середина зимы, а Алара до сих пор не разыскала сына. В Логове творилось нечто невообразимое. Половина драконов кричала, чтобы Алара вернула Кемана обратно, если понадобится - даже вместе с полукровкой, а вторая половина требовала, чтобы Алара отказалась от него или вообще затравила их с Шаной, как животных.
   Сама же Алара испытывала изрядное беспокойство.
   Конечно, Кеман не такой уж маленький. В его возрасте она уже предприняла свою первую вылазку в эльфийские земли. Но она-то была там не одна! И она не путешествовала вместе с полукровкой - существом, разоблачение которого принесет смерть им обоим.
   Что же касается Шаны...
   Огонь и Дождь! Боль, вина и чувство потери, переполнявшие сердце Алары, были такими острыми, как будто все это произошло лишь вчера. Она любила это дитя, дитя ее души. Да, в Шане не было крови Рода, но по духу она принадлежала к Роду и понимала честь Народа куда лучше, чем большинство драконов этого Логова. Они не имели права так поступать с Шаной!
   Алара в гневе стиснула зубы. Что бы там ни твердили остальные, но она знала, что это был самый скверный поступок за всю историю Народа. Они должны были изгнать этого мелкого ублюдка, Ровилерна, или отослать его в другое Логово, чтобы его там научили вести себя как следует. А в результате вышло, что теперь, когда Кеман и Шана исчезли, Рови окончательно распоясался. А мать во всем ему потакала. Кроме того, Лори изо всех сил баловала дочь самой Алары и делала все, чтобы склонить Мире на свою сторону. А поскольку Алара была шаманом, она ничего не могла с этим поделать. Законы Рода позволяли ребенку оставить кровную мать и уйти жить к выбранной им самим приемной матери, если он того желал. А для того, чтобы нарушать законы, Аларе требовались исключительно серьезные основания...
   Очень серьезные и логично обоснованные. А она сейчас не располагала ничем, кроме эмоций.
   Но существовал судья, к посредничеству которого Алара могла прибегнуть, и отчаяние толкнуло ее на поиски этого судьи. Если она разыщет Отца-Дракона, тот может воспользоваться своей властью и рассудить ее с соплеменниками.
   Но найти Отца-Дракона было нелегко. Он давно уже отказался от собственного логова, поскольку вырос до такого размера, что теперь мог чувствовать себя удобно лишь в самых больших пещерах. Кроме того, он полагал, что принадлежит не к какому-то одному Логову, а ко всему Народу, и потому постоянно путешествовал.
   Алара последовала за ним сперва в Логово Ладаренао, потом в Логово Пелеонаванде, но не застала его ни там, ни там. Теперь она принялась обыскивать горы, руководствуясь собственными представлениями о характере и привычках Отца-Дракона и ловя в морозном воздухе самые слабые запахи.
   Но теперь запах усилился, а скалы внизу начали перемежаться то сосновыми лесами, то лугами. Алара снизилась и полетела вдоль горного склона, высматривая следы присутствия Отца-Дракона. Да, именно такие края ему и нравились. Он мог провести несколько недель, наблюдая за жизнью какого-нибудь луга.
   Алара уловила краем глаза какое-то движение - нет, не движение, это солнце сверкнуло на какой-то громаде, напоминающей глыбу льда. Алара, не раздумывая, сложила крылья и камнем ринулась вниз. Она распахнула крылья в самое последнее мгновение и приземлилась, подняв целое облако снега и крохотных кристаллов льда.
   Отец-Дракон медленно повернул голову. Он сделал свою чешую белоснежной, чтобы не выделяться на фоне окружающего снега и льда, но не предпринял больше никаких попыток замаскироваться. Хотя, пожалуй, он и вправду ни в чем больше не нуждался. И без того заметить его на снегу было почти что невозможно.
   "А, Алара, - произнес он вместо приветствия. - Ты выглядишь взволнованной. Что привело тебя сюда?"
   - Мне нужна твоя помощь, шаман! - выпалила она вслух, и ее голос эхом разнесся в холодном разреженном воздухе.
   Отец-Дракон ограничился тем, что посмотрел на Алару, но на морде его было написано: "Ты слишком много знаешь, чтобы просить помощи".
   От замешательства у Алары даже начало покалывать морду.
   "Шаманы не просят помощи, - напомнила она себе. - Шаманы ищут ответы". Что за глупая просьба! Она слишком много знает, чтобы просить помощи.
   - Мне нужен твой совет, Отец-Дракон, - сказала Алара, слегка склонив голову. - Я нахожусь в кошмарном положении и не могу придумать, как из него выйти. Наше Логово сейчас в полном смятении. Если бы я вернулась с твоим советом...
   - А твоим собственным советам они больше не доверяют? - мягко поинтересовался Отец-Дракон.
   Алара почувствовала, как по морде снова словно пробежались крохотные иголки. Но драконица совладала со стыдом и замешательством.
   - Нет, - честно призналась она, - не доверяют. Боюсь, я тоже являюсь частью проблемы.
   Алара рассказала всю историю, начиная с того, как Рови задирал Кемана и Шану, и до второго исчезновения Кемана. Отец-Дракон слушал, прикрыв глаза, но Аларе не казалось, что он пропускает ее слова мимо ушей. Скорее уж он старался сосредоточиться на каждом слове. Закончив рассказ, Алара с замирающим сердцем принялась ждать ответа. У нее понемногу начали замерзать лапы.
   Выслушав ее рассказ, Отец-Дракон долго хранил безмолвие, так долго, что солнце начало клониться к горизонту, а воздух стал ощутимо холоднее. Он продолжал молчать даже тогда, когда из-за деревьев вышло стадо оленей. Они принялись разгребать копытами снег и жевать пожухлую траву.
   Алара с трудом заставила себя не обращать внимание на животных. Она немного изменила циркуляцию крови, чтобы согреть лапы, и продолжала ждать.
   "Этот ребенок несет с собой такие перемены, с которыми Народ, возможно, просто не готов встретиться, - мысленно произнес Отец-Дракон. Алара подпрыгнула от неожиданности. Олени с беспокойством взглянули в их сторону. Потом один остался на страже, а остальные снова занялись травой. Я не могу дать тебе совет и сказать, какой путь тебе избрать. Ты должна сама решить, желаешь ли ты принять такие большие перемены. И если остальные захотят последовать твоему примеру, значит, так тому и быть. Народ силой заставил Шану вступить на ее путь, а Кеман, очевидно, уже избрал свою судьбу. Он предпочел действовать, не пользуясь больше твоей защитой и поддержкой, и по крайней мере с этим выбором тебе придется смириться".
   Сбитая с толку Алара ответила тоже мысленно:
   "Но.., что же мне со всем этим делать? Кеман ушел во внешний мир. Его могут поймать, и это втянет весь Народ..."
   "Народ потеряет свое преимущество "невидимости", - немедленно откликнулся Отец-Дракон. - И никакие твои действия или бездействие этого не изменят. Большой мир вот-вот узнает о существовании драконов. И на мой взгляд - именно на мой - это хорошо".
   Алара представила себе, что кроется за этими словами, и содрогнулась. Бешеная ярость эльфийских лордов, все те кошмары, которые ей доводилось видеть...
   "Но что же в этом может быть хорошего? - спросила она. - Эльфийские лорды сильны и жестоки, и как только они узнают о нашем существовании, они никогда больше не оставят нас в покое".
   "Это-то и хорошо, - Отец-Дракон открыл глаза и искоса взглянул на Алару. - Со времени прихода в этот мир драконы сделались чересчур ленивы. Да, в самом начале мы были малочисленны и эльфийские лорды могли просто уничтожить нас. Но теперь нас стало много, и мы больше не слабы, а господство эльфийских лордов больше нельзя назвать неоспоримым. Обстоятельства менялись, а мы - нет. И к нынешнему времени мы, лишившись необходимости бороться с внешними обстоятельствами, заплыли жиром, сделались самодовольными и окончательно утратили желание совершенствоваться. Теперь же у нас не будет выбора. Теперь нам придется вновь прибегнуть к активным действиям, чтобы защитить себя, и, возможно, нам даже придется искать союзников. Но многим это не понравится".
   Он снова закрыл глаза и чуть глубже зарылся в снег. Аларе стало очевидно, что Отец-Дракон уже высказал все, что намеревался сказать.
   Она подождала, пока лучи закатного солнца не позолотили снег. Потом она дождалась восхода луны. Небо усыпало бесчисленное множество звезд - в чистом, разреженном воздухе высокогорья они казались яркими до боли.
   Наконец, когда стадо закончило пастись и вновь удалилось под защиту деревьев, Алара встала. Она распахнула крылья и взмыла в небо. Рывок был столь силен, что поднятый крыльями вихрь взметнул целую тучу снега. И большая часть этого снега осыпалась на белую громаду - застывшего в странной позе Отца-Дракона.
   Впрочем, по его виду можно было подумать, что он этого даже не заметил.
   Алара сделала три круга, все еще надеясь получить более развернутый ответ. Но тщетно. Ни малейшего отзвука мысли. Отец-Дракон ничем сейчас не отличался от огромного изваяния, высеченного изо льда и припорошенного снегом.
   Он не только не намерен был брать на себя решение проблем Алары, но и не собирался давать ей более четких указаний, чем те, что она уже получила.
   Алара полетела на восток, назад, к Логову, и ее раздражения оказалось более чем достаточно, чтобы согревать драконицу на всем долгом пути.
   Глава 16
   Это было очень странное чувство - ходить не на четырех ногах, а на двух, но Кеман уже привык.
   А вот к чему он привыкнуть никак не мог, так это к двуногим. "Люди", напомнил он себе. Это - люди. А не двуногие. Но как их ни назови, а они были повсюду, куда бы Кеман ни шел.
   Город был настолько забит ими, что напоминал гигантский муравейник. Да и ощущения он вызывал те же самые, что и муравейник: теснота, толпы, все куда-то зачем-то бегут... А вот эльфы здорово смахивали на трутней. Вид у них был холеный и избалованный, причем им для этого не приходилось прилагать особых усилий. Даже самые незнатные из эльфов держали хотя бы по несколько человек прислуги, а в большинстве эльфийских домов рабов-слуг было не несколько, а очень много. Люди были дешевы, плодовиты и исправно размножались.
   Кеман посмотрел из окна третьего этажа на толпу, заполонившую улицу, и попытался убедить себя, что стоящая перед ним задача не настолько уж невыполнима. Бывали моменты, когда Кемана охватывали сомнения. А иногда ему просто хотелось все бросить и сбежать домой, к матери.
   Он прибыл в этот город под видом юного эльфийского лорда, у которого довольно магии, чтобы к нему относились с уважением, но недостаточно, чтобы его могли посчитать источником угрозы или вообще найти в нем что-либо интересное. Но к тому моменту, как Кеман добрался до города - кружным путем, чтобы сбить со следа всех возможных преследователей, - уже наступила осень, и Шана давно куда-то исчезла.
   Кеман обнаружил, что город гудит от слухов и кишит шпионами всех самых значительных эльфийских лордов, о которых ему только доводилось слышать от матери. Ни в одной гостинице не было свободных мест, так что Кеман не смог бы туда попасть, даже если бы у него были деньги, л если бы он принял облик человека из числа приближенных, это слишком бы ограничило его возможность перемещаться по городу. Пару дней Кеман бродил по улицам, на ночь покидая город, - чтобы поохотиться, и пытался отыскать способ проникнуть в общество тех, кто мог что-то знать.
   А еще он пытался, что было не менее важно, отыскать себе жилье - хотя бы временное.
   Кеман уже отчаялся отыскать место, где можно было бы жить. В конце концов он решил рискнуть и действовать, как настоящий эльфийский лорд. К его изумлению, это сработало. Кеман нашел себе жилье в городском доме лорда Алинора - просто явился и заявил, что его сюда прислали. Он не смог бы в случае чего толком объяснить, кто и зачем его прислал, но никто не осмелился его расспрашивать. Эльфийские вассалы лорда Алинора были слишком заняты, чтобы интересоваться такой мелочью, как присутствие или отсутствие какого-то мальчишки, а люди-приближенные полагали, что эльфы знают, что делают.
   Кеман получил маленькую комнату - по крайней мере, маленькую по его понятиям, - с окнами на улицу. Благодаря ей он быстро определил свой личный статус. Этот статус был слишком высок, чтобы селить юнца вместе со слугами, но недостаточно высок, чтобы давать ему жилье на первом или втором этаже. Здесь хватало и других молодых эльфийских лордов кроме Кемана, и, похоже, большая их часть не слишком утруждала себя работой.
   Кеман целыми днями бродил по городу в эльфийском или человеческом облике, слушал любого, кто желал с ним разговаривать, покупал выпивку любителям поболтать, старался наладить отношения со своими ровесниками, проживающими в доме лорда Алинора, время от времени играл в азартные игры и всегда выигрывал, но никогда не садился играть дважды с одним и тем же партнером - считал, что это будет уже чересчур. Еще работая с Шаной, Кеман выяснил, что драконья магия не подходит для того, чтобы швыряться камнями, но зато при ее помощи вполне можно влиять на игральные кости и бабки. Для первых ставок он использовал несколько драгоценных камней из своей сокровищницы. Теперь же у Кемана было достаточно денег, чтобы выставлять угощение приближенным слугам и незнатным эльфам, которые вроде бы могли располагать определенными сведениями, и составлять компанию другим молодым эльфам, которые отправлялись куда-нибудь поразвлечься.
   Обычно еще до того, как вечеринка заканчивалась, Кеман успевал отыграть все, что тратил на угощение своих спутников. Нынешний его облик имел определенные преимущества - никому и в голову не приходило, что Кеман может мошенничать, настолько юным и желторотым он выглядел. Кроме того, эльфийская магия попросту не была приспособлена для таких фокусов. А любой эльф, магия которого была достаточно сильна, чтобы позволить манипулировать игральными костями, просто не нуждался в таком мелком мошенничестве.
   Недели через две Кеман уже мог бы перебраться в гостиницу - но они по-прежнему были переполнены и забиты тайными агентами, как людьми, так и эльфами, наблюдавшими за всеми подозрительными соседями. А Кеман был отчаянно заинтересован в том, чтобы остаться незамеченным. Среди этих агентов вполне могли оказаться другие драконы в измененном облике. Если они узнают, кто такой Кеман, то могут изловить его и отправить домой, к Аларе.
   За последние несколько недель он собрал довольно много слухов. Большая их часть касалась Шаны, но ни один из них не указывал, где же теперь ее искать.