Нортон Андрэ. Рыцарь или трус

   Рохан провел Анамару в ворота и повлек к дому. Теперь уже не было надобности прикармливать девушку, чтобы она не сбежала. Она разинула рот и вовсю глазела по сторонам, будто никогда в жизни не видела такого большого здания. С открытым ртом она смотрела на башенки, венчавшие стену.
   — Сюда, — сказал Рохан Анамаре и Зазар. Постучал в дверь дома. Их сразу же впустили. Он провел их по коридору в большой зал.
   Внутри было довольно холодно, так что их дыхание легким облачком виднелось в воздухе, и все же по сравнению с наружной стужей казалось, что в доме тепло. Рохан подышал на пальцы, только теперь осознав, насколько он замерз.
   — Разведите огонь, — сказал он слуге, который впустил их, — и, пожалуйста, скажите графу Горину и леди Ясенке, моей приемной матери, что приехал Рохан. И не один. — Пожав плечами, он обернулся к Зазар. — Думаю, это будет для них полной неожиданностью.
   Знахарка фыркнула в ответ и вроде бы хихикнула. Она занялась Анамарой, подвела ее к огню, когда слуги принесли дров, чтобы подкинуть их в камин на раскаленные угли. Дрова были сыроватыми — сухие шли на растопку.
   — Ну, так кто там? — послышался женский голос. Рохан поднял взгляд и увидел Ясенку, спускающуюся по лестнице. — Рохан!
   Он бросился к ней, обнял.
   — Да, это я.
   — Налрен сказал что-то о других гостях… Зазар!
   — А кого ты еще ждала? — Хотя знахарка и пыталась смягчить свою грубоватость, но у нее это не получилось. — Рада видеть тебя в добром здравии, Ясенка, после тревог предыдущих дней. А как Горин?
   — В порядке. Цел и невредим. Занимается счетами. Он завоевал приз! Я услышала шум и пошла посмотреть, кто тут приехал. — Ясенка смотрела мимо Зазар на Анамару — та стояла у очага, так близко, что ее грязное, промокшее платье могло вспыхнуть от случайной искры. — А эта леди как оказалась в моем доме?
   — Мы привезли ее сюда — совершенно безумную, по милости колдуньи, — ответила Зазар. — У тебя нет ничего теплого попить? Мы чуть насмерть не замерзли.
   — Наверху. Мы сейчас не пользуемся большим залом, разве что по вечерам. Иалрен, убери дрова, потом растопим.
   — Слушаюсь, леди, — сказал тот. — Принести вам сока со специями?
   — Да, пожалуйста. Рохан, Зазар, возьмите с собой вашу… вашу безумную девушку. Горин наверху.
 
   Горин сразу же встал, когда Ясенка ввела Зазар в маленькую комнату наверху. Расположена она была так, чтобы растопленный камин большого зала обогревал одну стену, а камин с другой стороны комнаты согревал стену противоположную, и благодаря этому комната была теплой и уютной.
   — Мадам Зазар! — воскликнул Горин с радостным удивлением. — Вы почтили дом моей леди своим присутствием! — Он склонился над смуглой морщинистой рукой и поцеловал ее. — А, и Рохан с тобой! А это… это Анамара?
   — То, что от нее осталось, — ответила Зазар. — Она столкнулась с колдуньей. Это все, что я могу сказать.
   — Так садитесь, отдыхайте, грейтесь у огня. Мы подождем, пока вы придете в себя и расскажете нам обо всем.
   Зазар пожала плечами.
   — Раньше начнем — раньше кончим. — И она, с некоторыми подсказками и напоминаниями со стороны Рохана, рассказала обо всем, что случилось после того, как Рохан распрощался с Горином в Ренделшаме. И Горин, и Ясенка с огромным вниманием выслушали и то, о чем знахарка узнала в своем сне, когда она под действием трав блуждала во тьме разума Анамары.
   — Бедняжка, — сказал Горин, когда знахарка закончила рассказ.
   Рохан посмотрел на Анамару. Та сидела у огня, глядя в кубок с соком, который принес слуга, Налрен. Казалось, она забыла, как пьют из кубков, и потому погружала в напиток пальцы и облизывала их.
   — Да, воистину бедняжка, — сказал Рохан.
   — Точнее, бедная дурочка, — вставила Ясенка.
   Рохан быстро обернулся к ней:
   — Ты должна знать… я очень к ней привязан, даже сейчас. И я клянусь — не знать мне покоя, покуда она не станет прежней!
   Ясенка презрительно хмыкнула:
   — А что она из себя представляла? Маленькая пустышка, мышка серенькая, что хлопала на тебя своими ресницами из-под капюшона плаща! В ее годы я знала достаточно, чтобы не вести себя как полная дуреха, хотя и была юной и неопытной.
   — Она очень робела, когда мы впервые встретились, и непритворно, между прочим, — сказал Рохан. — Но это было до того, как старая вдова пообещала ее Флавьель. Думаю, сразу же после того, как колдунья прибыла ко двору, моя милая стала даже собственной тени бояться, но не знала, почему ей кажется, что меня следует избегать. Если бы она доверилась мне…
   Ясенка встала и начала расхаживать взад-вперед.
   — И что тогда? Ты что, бросил бы вызов обеим женщинам — и погиб? И без того плохо, что ты отверг Флавьель во время вашей первой встречи…
   — Сдается мне, только это его и спасло, — сказала Зазар. — Подумай, Ясенка, вдруг ценой договора она бы выбрала Рохана?
   Слова знахарки обдали Рохана холодом. Он понял, что такое и вправду могло случиться.
   — Я уверен, что матушка Зазар права, — сказал он наконец. — Анамара стала холоднее ко мне только после того странного случая в моей комнате, а он произошел, едва колдунья прибыла ко двору.
   При звуке своего имени Анамара подняла взгляд на Рохана и тихонько засвистела. Она улыбалась.
   — Совсем без мозгов, — сказала Ясенка. — И правда — леди Дурочка. Ты верно назвала ее, Зазар.
   Знахарка засмеялась —раскатисто и низко.
   — Забавно-то как.
   — Ничего забавного тут не вижу.
   — Я тоже, — сказал Рохан.
   — Зато я вижу. — Зазар села в кресло и налила себе еще горячего напитка. — Парень втюрился, вот и все. У его девушки сейчас разум птички, и его приемной матери это не нравится.
   — У меня на то много причин! — вскричала Ясенка. — Разве эта леди Дурочка не из Ренделшама? Может ли из такого гадюшника выйти что хорошее?
   — Да уж. Кому как не тебе знать? Разве не там ты встретила Горина? — с некоторой язвительностью усмехнулась Зазар.
   У Рохана снова начало покалывать в затылке. Он понимал, что вставать между ними опасно, особенно сейчас, когда они, как никогда, готовы были открыто рассориться. Прежде он никогда не думал об Ясенке в связи с силой, но сейчас обнаружил, что Ясенка обладает ею в полной мере, хотя никогда не оттачивала и не использовала свои способности. Он посмотрел на Горина — и увидел, что старший его друг вполне разделяет его мысли.
   — Пошли, Рохан. Не мужское тут дело. С твоим приездом у нас появились три лишних рта, их надо кормить. До ужина у нас осталась еще пара светлых часов. Думаю, ты достаточно оттаял, так что давай-ка переоденься в свежее и пойдем подстрелим что-нибудь к завтрашнему обеду.
   — Охотно, Горин, — сказал Рохан, вставая. Пальцы на ногах у него все еще были холодны как лед, но он предпочел бы замерзнуть насмерть, чем оставаться в комнате в Крепости Дуба между двумя сцепившимися между собой обладательницами силы.
 
   — Что ты за игру затеяла? — спросила Ясенка, когда мужчины вышли.
   — Я? Игру? Не понимаю, — ответила Зазар, но глаза ее блеснули. Она явно была довольна собой.
   — Прекрасно ты все понимаешь. — Ясенка скрестила руки на груди и, нахмурившись, посмотрела на женщину, которую называла своей защитницей и которая растила ее с самого детства. Она прежде никогда так не злилась на Зазар, и спроси ее кто сейчас, она не смогла бы сказать, почему она так зла. В этой девочке, Анамаре, было нечто, от чего Ясенку просто с души воротило. Может, эта девочка-птичка — шпионка вдовствующей королевы Исы и действует по ее указке? Ясенка не знала.
   — Я уверена, что смогу вернуть ей разум здесь, в Крепости Дуба, — сказала Зазар, и ухом не поведя. И голос ее, и повадка были все так же миролюбивы и ласковы. — Тут гораздо теплее и безопаснее. Все травы и прочее я принесла с собой, так что тут мне ничего искать не придется. Все дело в том, как будет справляться с бедой ее разум. Думаю, мы попросим Вейзе мне помочь. А ты ведь хотела бы еще раз повидать Вейзе, разве нет?
   Ясенка понимала, что Зазар в душе смеется над ней.
   — Ты сама знаешь, что я с удовольствием приму Вейзе в Крепости Дуба, если она захочет меня навестить, — ровным голосом ответила она.
   — Ну, тогда все в порядке. Почему бы тебе не подобрать для меня комнату, а? Анамара, конечно же, должна быть у меня под присмотром, так что будь добра, не запихивай нас в стойло или куда еще в этом роде.
   Ясенка глубоко вздохнула, чтобы не разъяриться окончательно.
   — Ты прекрасно знаешь, что для тебя тут всегда готовы комнаты, — сказала она, стараясь не показывать своего гнева. — Мы с первого нашего дня в Крепости Дуба отвели их для тебя — в надежде, что ты посетишь нас или даже останешься с нами жить навсегда. Я прикажу развести там огонь и перестелить постели.
   — О, незачем, — легко отмахнулась Зазар. — Я и сама паутину смогу смести. Просто покажи, куда идти.
   Радуясь, что может хоть немного отвлечься, Ясснка быстро повела Зазар с Анамарой по коридору к комнатам, предназначенным для знахарки. Анамара все время отставала, глядя, раскрыв рот, на гобелены и мебель. Она так и потерялась бы в коридорах, если бы Зазар не взяла ее за руку. Их дыхание легкими облачками поднималось в холодный воздух. Ясенка отворила дверь, ожидая, что в комнатах будет так же холодно и пыльно, как в последний раз, когда она сюда заходила. Тогда она устроила нагоняй служанкам за то, что те не содержат комнаты как надо. К ее удивлению, на сей раз тут было тепло, чисто и уютно, а в очаге пылал огонь. В дальнем углу кровати свернулась клубочком Вейзе. Она открыла сонные глаза, с восторженным воплем соскочила с уже застеленной раскладной кровати и вразвалочку пошла навстречу людям.
   Ясенка невольно попятилась в изумлении, и Вейзе вместо нес подошла к Зазар.
   — Ты уже здесь, негодница! — сказала знахарка, беря Вейзе на руки. — Можно было бы догадаться. — Она обернулась к Ясенке, которая протянула руку и погладила Вейзе по голове. — Нам бы горячей воды, чтобы я могла вымыть леди Дурочку. И поесть чего. У меня еще есть эта смесь зерен и ягод, которую так любит Вейзе, но, к несчастью, наша девушка-птичка тоже ее любит. Да, ей бы еще и теплая одежда не помешала. И на ноги что-нибудь.
   — Конечно, — сквозь зубы ответила Ясенка. — Я пришлю Эйфер. Она была моей горничной в Ренделшаме, а в Крепости Дуба она домоправительница. Она позаботится, чтобы у вас было все.
   — Отлично. А теперь, думаю, у тебя есть дела и поважнее нас, так что нечего комнату выстужать. — Зазар захлопнула дверь почти перед носом у Ясенки.
   Ясенка едва удержалась от того, чтобы постучать, потребовать, чтобы ей открыли, и разругаться с Зазар окончательно. А что толку? У нее было четкое ощущение, что знахарке все это будет как с гуся вода, поскольку она прекрасно умела пропускать возражения Ясенки мимо ушей и прежде.
   Нет, пусть лучше делает, что хочет. Чем скорее она вернет Анамаре разум, тем скорее можно будет отослать девушку назад, ко двору старой королевы-вдовы, где ей самое место. Или… Глаза Ясенки сузились.
   Она уже не была прежней неотесанной принцессой-лягушкой, какой приехала в Ренделшам. Она прекрасно знала, что остатки земель рода Ясеня по праву крови принадлежат ей. Еще есть места, куда можно отослать Анамару и где она будет укрыта так хорошо, что Рохан никогда ее не найдет, особенно если ему будет приказано вернуться в столицу и приступить к исполнению своего долга в рядах королевского призыва. Горин рассказал ей о том, как напрямую спросил Рохана: кем тот хочет быть, рыцарем или трусом? Она сердцем понимала, что Рохан, который уже стал рыцарем, когда подонком не станет и не пренебрежет долгом ради глуповатой девушки, которая сдуру смешалась в планы старой вдовы и поплатилась за это Может, потом, когда позволит долг, он и будет с ней, если захочет, но не сейчас.
 
   Рохан тащился следом за Горином по лесу к северо-востоку от замка. Снова пошел снег, хотя и легкий, и Рохан вовсе не был уверен, что они смогут подстрелить хотя бы кролика, не то чтобы кого покрупнее, чтобы накормить челядь Крепости Дуба. Он был рад сапогам на толстой подошве и меховой одежде, сухой и чистой, а главное — теплой. Горин дал ему во что переодеться. Оба были с луками и полными стрел колчанами, а мечи всегда были при них. Позади шел Латром с полудюжиной солдат из замка. Они, кроме, возможно, капитана, не были охотниками, их делом было отнести домой добычу, которую выследят и подстрелят Горин и Рохан.
   — И Ясенка часто вот так? — спросил Рохан.
   — Как — «так»? — Горин остановился, выискивая следы на свежем снегу. — Ага. Вот и след. Сюда.
   — Как сегодня. — Рохан подошел поближе к Горину, стараясь не затоптать раздвоенный след. — Я никогда не видел, чтобы она была так резко настроена против кого бы то ни было. И почему она так взъелась на Анамару — ума не приложу.
   — Я тоже. Но я знаю Ясенку и могу сказать, что она нередко держит мысли при себе до тех пор, пока не созреет, чтобы поделиться ими со мной. Уверен, и теперь так будет.
   — Надеюсь. В конце концов, Анамара в какой-то степени родня ей. Как думаешь, Ясенка будет теплее к ней относиться?
   — Думаю, да, но не забывай, что женщины зачастую смотрят на все не так, как мы, юный мой рыцарь. То, что может показаться нам сложным или даже неискренним, для них совершенно естественно и понятно. Это великая тайна.
   — Да уж, — мрачно согласился Рохан. — И эту самую тайну мне еще придется разгадать. Может, ты меня научишь?
   Горин удивленно обернулся к нему.
   — Я уже рассказал тебе все, что знал о женщинах, — сказал он с усмешкой. Затем посерьезнел немного. — Я люблю Ясенку, люблю ее всю, с головы до ног. И я знаю — что бы ни говорили я, ты или даже мадам Зазар, это не окажет на Ясенку ни малейшего влияния. Расположить ее к Анамаре сможет только сама Анамара.
   Рохан опустил голову:
   — Придется смириться, как бы мне это ни было неприятно. — Тут он вспомнил то, о чем почти совсем забыл в суматохе приезда в Крепость Дуба вместе с матушкой Зазар и своей несчастной девушкой. — А где Хегрин? Что-то ее не видно.
   — Мы отослали ее с ее собственной челядью в Ридалъ, одно из имений Ясенки. Оно раньше принадлежало покойному королю Флориану, но никто на него не претендовал, поскольку оно находится на востоке, близко к побережью. Мы решили, что оно прекрасно подойдет для Хегрин, поскольку находится в отдалении, и если начнется нападение с севера, девочка будет в относительной безопасности. К тому же там теплее.
   — Наверное, вам ее не хватает.
   — Да, нам обоим. И по-моему, это еще одна причина для Ясенки принять Анамару вместо дочери, которую она больше не может видеть каждый день. Но, возможно, Ясенка видит в ней соперницу дочери…
   Горин резко замолк и вскинул руку, заставляя Рохана остановиться.
   — Что там? — шепотом спросил юноша. Горин нетерпеливо махнул рукой, приказывая ему замолчать. И тут Рохан услышал. Впереди какой-то крупный зверь прокладывал себе путь через подлесок.
   — Красный олень, — произнес Горин так тихо, что Рохан еле расслышал его. Он снова дал знак, и Рохан отошел в сторону. Юноша сразу понял, что задумал Горин. Они попробуют взять добычу в клещи и затравить ее. Рохан наложил стрелу на тетиву, Горин тоже. И началась охота.
   Рохан знал, что красный олень вполне может получить несколько стрел и все равно спокойно уйти от охотников. Им с Горином придется поторопиться и бить точно, если они надеются добыть мяса для домочадцев. Они осторожно крались вперед, стараясь не наступить на случайную ветку.
   И тут они его увидели. За деревьями на небольшой прогалине большой самец остановился, чтобы откопать из-под снега клочок травы. Его рога могли бы стать прекрасным трофеем и украсить стену над камином. Рохан поднял лук, Горин тоже. Они стояли слишком близко друг к другу, чтобы взять зверя с двух сторон. Неплохо было бы обойти его еще и для того, чтобы пустить стрелу ему в грудь, но Рохан понимал, что на такой риск они не пойдут. Не раз красный зверь уходил от неосторожного охотника, выбиравшего место для лучшего прицела, если тот вдруг наступал на ветку или еще каким образом спугивал оленя.
   Рохан натянул тетиву и прицелился зверю в бок, над передней ногой. Если повезет, либо он, либо Горин попадет в жизненно важную точку, и олень умрет быстро, без боли. Олень застыл, поднял голову, и Рохан понял, что он почуял их присутствие.
   Он тут же спустил стрелу, на мгновение позже Горина. По крайней мере один из них попал куда нужно, потому что олень упал на месте, даже не вздохнув.
   Люди поспешили к нему, чтобы удостовериться в том, что зверь действительно мертв, а не притворяется и не вскочит на ноги, чтобы удрать при первой же возможности.
   — Стрелы вошли совсем рядом, — сказал Горин. — Хорошо стреляешь, Рохан. Уверен, это ты его убил.
   Рохан прекрасно знал, что стрела с зеленой лентой попала вернее, но оценил щедрость Горина.
   — Но трофей все же твой. По крайней мере прими его от меня. Что мне с этим делать, даже будь он у меня? — Рохан опустился на колено и рассмотрел рога. Иногда их использовали на рукоятки для ножей или вырезали из них пуговицы, но эти были слишком прекрасны для подобного убогого применения. Они заслуживали того что бы их выставили напоказ в дань уважения благородному животному, некогда их носившему.
   Горин снял с пояса рог и протрубил.
   — Латром с его ребятами сейчас подойдут Они освежуют зверя и разрубят на куски. Вечером обойдемся свежим хлебом. А пировать будем завтра. Да, с него мы еще и хорошей кожи получим на башмаки твоей даме и, может, мне. А для тебя выйдет новый пояс на память, а еще я подарю тебе пряжку в виде того амулета, что подарила тебе мадам Зазар. Мы сегодня славно потрудились, Рохан.
   — Да уж, — кивнул юноша, но его радость была омрачена мыслями об Анамаре. Может, и выйдут ей новые башмаки, но что делать, если разум к ней не вернется?
 
   В последующие дни и недели между поссорившимися женщинами поддерживался относительный мир. Конечно, Ясенка старалась сдерживаться. Она почти ощущала облегчение, исходившее от мужа и пасынка. Но она держалась прежнего мнения. Ей не нравилась Анамара, но почему — Ясенка не понимала.
   Зазар всегда приводила Анамару к вечерней трапезе в зале и терпеливо учила ее есть не руками, а ложкой, но нож ей давать пока было нельзя. Вейзе оставалась при Зазар — по крайней мере, больше нигде в Крепости Дуба она не появлялась. Когда Ясенке хотелось повидаться с существом, с которым она подружилась в пустынном разрушенном Галинфе, ей приходилось идти к Зазар. Она выбирала время, когда знахарки у себя не было.
   После обеда, если Зазар была в хорошем настроении, она с замечательным искусством рассказывала истории о давнем прошлом, когда Галинф был еще цел и даже намека на Зловещую Трясину не существовало. Но вечерние посиделки долго не затягивались. Крепость Дуба была слишком велика, а дров было в обрез. Люди рано забирались в постели, нагретые раскаленными камнями, завернутыми в шерстяные покрывала. Они задергивали толстые пологи, отогревая замерзшие руки и ноги. Хотя обычай требовал спать нагишом, сейчас для этого было слишком холодно. И мужчины, и женщины спали в шерстяных ночных сорочках.
   Ясенка надеялась, что стужа отступит и река хотя бы частично оттает. Когда мясо кончалось, жители замка делали во льду проруби и ловили на ужин рыбу. Ну, по крайней мере, хоть мясо не портилось, как в более теплые дни. Теперь оно сразу замерзало, что было несомненным благом.

23

   Лорд Роайнс расхаживал взад-вперед перед камином в личных апартаментах вдовствующей королевы Исы. Во всем его облике сквозила юношеская бодрость, чего весьма давно не замечала в нем королева.
   — Великий день для Рендела! — восклицал он. — Наши воины — лучшие в мире, судя по тому, как они показали себя на Большом Турнире. Даже молодежь.
   — И вы, милорд, — добавила Иса. Она сидела, наблюдая за ним и делая заинтересованный вид, хотя хвастовство главы Совета вызывало в ней смертельную скуку. Маркла тоже была тут и тоже слушала, но, казалось, молодой женщине действительно было интересно заново переживать события турнира — уже в рассказе Ройанса.
   — Ну да, если возникнет необходимость — я знаю, с какой стороны взяться за меч, — сказал он, страшно довольный собой. — Я и вправду был бы рад попробовать свои силы в настоящем бою! Только бы противника мне другого, получше Уиттерна. Пусть он и добрый мой друг, все же он уже не тот, да и в молодости я в два счета с ним разделывался.
   — Вы прекрасно показали себя. Я рада, что все вышли из состязания целыми и невредимыми.
   Ройанс остановился и, нахмурившись, посмотрел в огонь.
   — Да, положение было весьма опасным из-за этого мага или колдуньи, или кто там он или она есть. Очень щекотливое положение. Даже когда заклятие действовало, я понимал, что на самом-то деле нет у меня настоящей вражды ни к Джакару, ни к Гаттору. И все равно ничего не мог с собой поделать. Что это на вас нашло, как вас угораздило взять на службу такую личность? О чем вы только думали?
   Иса ощутила холодок, пробежавший по спине, несмотря на тяжелый зеленый бархат платья.
   — Я сделала это ради блага страны, милорд Ройанс, — ответила она, — как и все, что я когда-либо делала. — Она показала руки с четырьмя Великими Кольцами. — Всю свою жизнь я посвятила благу и безопасности Рендела, даже когда опасности громоздились одна на другую. И уж тебе ли этого не знать.
   — Я знаю, — ответил Ройанс — Конечно так. Я знаю, что вы всю себя отдаете благу страны. Но мне кажется, что вы слишком уж доверились этому…
   — Хотите еще горячего вина? — торопливо вмешалась Маркла. — И расскажите нам побольше о ваших подвигах. — Она наклонилась, чтобы налить вина лорду, и по комнате разнесся нежный аромат ее духов. — Мы ведь просто женщины и в тонкостях поединка мало что понимаем.
   — Я думал, что вы успели многое узнать, будучи таким близким другом Харуза. Наверняка вам часто доводилось наблюдать за обучением молодых воинов. Жаль, что я не предоставил два приза. Но Горин честно завоевал кубок. Надеюсь, Харуз не очень расстроен?
   — Конечно, он предпочел бы победить, но на Горина обиды не держит. Он признает его превосходство и преклоняется перед великим искусством Горина.
   — Харуз — благородный человек, — сказала Иса, — и это кое о чем мне напомнило. Давайте-ка обсудим это дело, милорд Ройанс, раз уж мы тут втроем, ибо мне нужен твой совет. А потом, если пожелаешь, можешь рассказать нам еще о турнире.
   — Конечно, ваше величество, — сказал Роайнс. Он пододвинул к себе кресло и снова стал главой Совета, а не просто старым воином, жаждущим еще одной битвы. — И в чем же вы ждете моего совета?
   — В деле женитьбы графа Харуза. — Иса услышала, как затаила дыхание Маркла. —Думаю, пора бы ему жениться и зачать наследников. В будущем, судя по всему, нас ждет великая борьба, и я не хочу, чтобы эта ветвь его рода прервалась.
   «А заодно, — подумала она, — Маркла окажется перед мной в еще большем долгу. В последнее время эта дамочка стала уж больно независимой». Но ведь Маркла могла быть куда более полезной королеве в самых насущных делах.
   — Будем откровенны, — сказал Ройанс. Пламя бросило красноватый отблеск на его седую голову. — Мальчику самое время не просто жениться и завести детей, но еще и давно пора уладить отношения с леди Марклой. Вопрос в том, захочет ли он?
   — Захочет, если вы на него надавите, — сказала Иса.
   — А леди? Что скажете вы, Маркла?
   — Я давно уже хочу, чтобы Харуз стал моим мужем. Но мне казалось, что просто не время поднимать этот вопрос. — Маркла залилась краской. Иса не верила глазам своим — ее королева шпионов, женщина, которая знала жизнь куда лучше, чем любой придворный мог бы представить, покраснела!
   — Я не знаю, когда грянет беда с севера, — сказал Роайнс, — да и будет ли это вообще. Никаких знамений нет, одни слухи. Но я не вижу причины, чтобы вы с Харузом оставались невенчанными, поскольку все видят, как вы прекрасно подходите друг другу. Да, между вами есть родство, но достаточно дальнее, так что вряд ли это может помешать вам стать мужем и женой. Не понимаю, что так долго удерживало его, разве что, как и многие мужчины, он не считал женитьбу достаточно важным делом. — Он встал, поклонился Маркле и взял свой плащ. — Я иду к Харузу, чтобы поторопить его с предложением. А вы можете заняться подготовкой к свадьбе.
   С этими словами он откланялся. Исе пришлось успокаивать Марклу, которая рыдала от счастья и клялась в вечной верности, хотя больше всего королеве хотелось сейчас остаться наедине с собой. Сейчас, когда брак Марк и Харуза можно считать уже устроенным, надо было сделать еще одно важное дело, которое она слишком долго откладывала из-за повседневной суеты.
 
   Выставив высокородных гостей из своих комнат, вдовствующая королева Иса пошла к маленькой потайной двери. Она поднялась по лестнице в башню, где всегда находила уединение для размышлений или занятий магией.
   Она вошла в комнату, заперла за собой дверь и осмотрелась. Четыре больших окна выходили на восток, запад, север и юг. Сейчас вместо прозрачных занавесей окна были закрыты тяжелыми шерстяными шторами. Давным-давно, в юности, когда Иса еще не увлеклась тайными искусствами, в окнах, даже во время перестройки замка, стояли цветные витражи, открывавшиеся наружу. До того как несвоевременный холод стиснул Рендел в своих ледяных пальцах, эти окна почти всегда были распахнуты настежь, и здесь было самое лучшее место, чтобы подышать приятным вечерним ветерком. Сейчас Иса радовалась, что тут почти совсем не дуло.