– Вир!
Я повернул голову. Тед указывал на утес впереди.
– Вир! Иопей!
Я тоже увидел его – голова с широким клювом, ярко-оранжевое и белое оперение. Иопей взлетел, упал вниз и, казалось, исчез в скалах. Мы двинулись туда. Гнезда иопея, сделанные из смеси перьев и мха, скрепленные секрецией специальной железы, всегда находятся у входа в пещеру. Гнездо внутри, а сама птица охотится за насекомыми снаружи. Нам повезло, что мы вообще заметили иопея. Если бы не он, нам никогда не найти эту пещеру: вход в нее закрывала нависающая скала. Протиснувшись в узкую щель, мы оказались в полутемной пещере с песчаным полом. Это не лавовая местность, поэтому здесь нет туннелей. Да нам и незачем идти далеко: нас не обнаружит инфраскоп и не выдаст свет фонаря.
Узкий вход напоминал горлышко бутылки. Пещера оказалась очень странным местом. В своих блужданиях по лавовым пещерам мы видели немало необычного, но здесь было кое-что новое.
Пол покрывала густая поросль чисто белой растительности высотой до колена. Она выросла из семян, принесенных иопеями, чьи бормочущие крики у нас над головой напоминали стоны. Некоторые побеги высохли и погибли, другие еще боролись за свою обреченную жизнь. Тед перевел фонарь с этой призрачной растительности на птиц, которые беспокойно зашевелились в гнездах.
С пола послышался другой звук. Тед успел осветить мохнатый зад с пушистым хвостом – ткач-брод. Хвост торчал из громадного гнезда, сплетенного частично из высохших побегов призрачных растений, частично из принесенных снаружи. Вся масса гнезда поднималась до высоты пояса, оно крепилось к дальней стене и было построено не одним поколением бродов.
Характерное травяное плетение кое-где смялось и порвалось, но было ясно, что гнездо по-прежнему обитаемо.
Мы обошли призрачную растительность, гнездо бродов и угол, где гнездились иопеи, – там стены и пол были покрыты неприятно пахнущими пятнами. Нам оставалось узкое пространство, на котором мы и приткнулись.
Фонарь продолжал светить, беспокоя птиц. Мы поели, затем я достал карты и принялся обдумывать план дальнейших действий.
Дежурили мы по очереди, два раза поели. Иопеи постепенно привыкли к нашему обществу и, когда мы выключили фонарь, возобновили свои полеты наружу и обратно. По моим часам прошло уже полтора дня, как мы находились в пещере. Последние часы дались нам с большим трудом: хотелось куда-то идти и что-нибудь делать. Я надеялся, что преследователи отказались от поисков.
Оставаться здесь слишком долго я тоже не хотел: боялся, что они полетят на юг и найдут Батт. Только бы Аннет без нас не попыталась включить коммуникатор! Эта глупость может привести к самым печальным последствиям.
Наконец вслед за иопеями мы выбрались из полутьмы. Пока никаких признаков слежки. В этой местности нелегко выдерживать направление – всюду холмы, поэтому приходилось ориентироваться по компасу на юго-запад.
Мы обогнули болото в первую ночь. Светила луна, иногда слишком ярко.
Не нужно было нащупывать каждый шаг, поэтому мы продвигались быстро. Я продолжал искать следы бородавочников. В поселении могло обитать множество этих животных, и они должны были оставить заметный след, покидая болота.
Когда мы набрели на эту их «дорогу», я был поражен ее шириной, хотя и раньше догадывался о ее размерах. Несколько поколений этих существ вытоптали значительное углубление в почве. Тут вполне могла пройти наземная машина.
Я не интересовался, куда она идет. С меня достаточно и следов, хотелось побыстрее оставить их позади. В одиночку рогатые бородавочники не опасны, но стада (а раньше они никогда не водились стадами) следует избегать.
Болото осталось южнее, а мы повернули на запад. Шли быстро, все время ожидая услышать шум мотора флиттера, но его все не было. Это несколько успокоило нас, но не настолько, чтобы мы могли попасть в ловушку.
Инфраскопа у меня не было, зато было шестое чувство – опасности, развивающееся у каждого рейнджера, без которого ему просто нечего делать в этой службе. Дойдя до поворота у выступа скалы, я неожиданно замер и рукой остановил Теда. Прислушался, стараясь отчетливо ощутить нечто чужое.
Никаких видимых признаков опасности – и все же я знал, что нас здесь поджидают. Поэтому я не пошел вперед, а отступил и рывком кинулся в расщелину, потянув за собой Теда и подмяв его под себя. Мы долго лежали, прислушиваясь.
Не знаю, как они догадались, что ловушка не сработала. Возможно, у них все же был инфраскоп. Их положение было очень трудным, жестокая необходимость заставила действовать в открытую.
– Мы знаем, что вы здесь.
Голос гремел в скалах, как ранее в порту.
– Мы не причиним вам вреда. Нам нужна ваша помощь – клятва перемирия.
Клятва перемирия? Да, некогда давались такие клятвы и даже выполнялись. Но после того, что произошло на Бельтане, после того, что мы видели, у нас не было доверия к их «чести».
– Мы нужны вам, вы нужны нам... – продолжал голос, и в нем звучало отчаяние.
– Послушайте, мы безоружны. Смотрите...
Из-за скалы вылетело оружие, со стуком ударившись о камень. В лунном свете хорошо были видны два лазера, бластер и еще какое-то незнакомое мне оружие, скорее всего еще более смертоносное.
– Мы идем – у нас пустые руки – клятва перемирия...
Сначала появились их тени. Я приготовил станнер и заметил, что Тед сделал то же самое. Их было трое. Луна светила им в спины, лиц нельзя было разглядеть. Они шли медленно, подняв руки вверх. Каждый шаг давался им с трудом. Один остановился и коснулся правой рукой лба. Я вспомнил симптомы и застыл в ужасе.
– Давай, – шепнул я Теду, – на полную мощность!
Глава 17
Глава 18
Я повернул голову. Тед указывал на утес впереди.
– Вир! Иопей!
Я тоже увидел его – голова с широким клювом, ярко-оранжевое и белое оперение. Иопей взлетел, упал вниз и, казалось, исчез в скалах. Мы двинулись туда. Гнезда иопея, сделанные из смеси перьев и мха, скрепленные секрецией специальной железы, всегда находятся у входа в пещеру. Гнездо внутри, а сама птица охотится за насекомыми снаружи. Нам повезло, что мы вообще заметили иопея. Если бы не он, нам никогда не найти эту пещеру: вход в нее закрывала нависающая скала. Протиснувшись в узкую щель, мы оказались в полутемной пещере с песчаным полом. Это не лавовая местность, поэтому здесь нет туннелей. Да нам и незачем идти далеко: нас не обнаружит инфраскоп и не выдаст свет фонаря.
Узкий вход напоминал горлышко бутылки. Пещера оказалась очень странным местом. В своих блужданиях по лавовым пещерам мы видели немало необычного, но здесь было кое-что новое.
Пол покрывала густая поросль чисто белой растительности высотой до колена. Она выросла из семян, принесенных иопеями, чьи бормочущие крики у нас над головой напоминали стоны. Некоторые побеги высохли и погибли, другие еще боролись за свою обреченную жизнь. Тед перевел фонарь с этой призрачной растительности на птиц, которые беспокойно зашевелились в гнездах.
С пола послышался другой звук. Тед успел осветить мохнатый зад с пушистым хвостом – ткач-брод. Хвост торчал из громадного гнезда, сплетенного частично из высохших побегов призрачных растений, частично из принесенных снаружи. Вся масса гнезда поднималась до высоты пояса, оно крепилось к дальней стене и было построено не одним поколением бродов.
Характерное травяное плетение кое-где смялось и порвалось, но было ясно, что гнездо по-прежнему обитаемо.
Мы обошли призрачную растительность, гнездо бродов и угол, где гнездились иопеи, – там стены и пол были покрыты неприятно пахнущими пятнами. Нам оставалось узкое пространство, на котором мы и приткнулись.
Фонарь продолжал светить, беспокоя птиц. Мы поели, затем я достал карты и принялся обдумывать план дальнейших действий.
Дежурили мы по очереди, два раза поели. Иопеи постепенно привыкли к нашему обществу и, когда мы выключили фонарь, возобновили свои полеты наружу и обратно. По моим часам прошло уже полтора дня, как мы находились в пещере. Последние часы дались нам с большим трудом: хотелось куда-то идти и что-нибудь делать. Я надеялся, что преследователи отказались от поисков.
Оставаться здесь слишком долго я тоже не хотел: боялся, что они полетят на юг и найдут Батт. Только бы Аннет без нас не попыталась включить коммуникатор! Эта глупость может привести к самым печальным последствиям.
Наконец вслед за иопеями мы выбрались из полутьмы. Пока никаких признаков слежки. В этой местности нелегко выдерживать направление – всюду холмы, поэтому приходилось ориентироваться по компасу на юго-запад.
Мы обогнули болото в первую ночь. Светила луна, иногда слишком ярко.
Не нужно было нащупывать каждый шаг, поэтому мы продвигались быстро. Я продолжал искать следы бородавочников. В поселении могло обитать множество этих животных, и они должны были оставить заметный след, покидая болота.
Когда мы набрели на эту их «дорогу», я был поражен ее шириной, хотя и раньше догадывался о ее размерах. Несколько поколений этих существ вытоптали значительное углубление в почве. Тут вполне могла пройти наземная машина.
Я не интересовался, куда она идет. С меня достаточно и следов, хотелось побыстрее оставить их позади. В одиночку рогатые бородавочники не опасны, но стада (а раньше они никогда не водились стадами) следует избегать.
Болото осталось южнее, а мы повернули на запад. Шли быстро, все время ожидая услышать шум мотора флиттера, но его все не было. Это несколько успокоило нас, но не настолько, чтобы мы могли попасть в ловушку.
Инфраскопа у меня не было, зато было шестое чувство – опасности, развивающееся у каждого рейнджера, без которого ему просто нечего делать в этой службе. Дойдя до поворота у выступа скалы, я неожиданно замер и рукой остановил Теда. Прислушался, стараясь отчетливо ощутить нечто чужое.
Никаких видимых признаков опасности – и все же я знал, что нас здесь поджидают. Поэтому я не пошел вперед, а отступил и рывком кинулся в расщелину, потянув за собой Теда и подмяв его под себя. Мы долго лежали, прислушиваясь.
Не знаю, как они догадались, что ловушка не сработала. Возможно, у них все же был инфраскоп. Их положение было очень трудным, жестокая необходимость заставила действовать в открытую.
– Мы знаем, что вы здесь.
Голос гремел в скалах, как ранее в порту.
– Мы не причиним вам вреда. Нам нужна ваша помощь – клятва перемирия.
Клятва перемирия? Да, некогда давались такие клятвы и даже выполнялись. Но после того, что произошло на Бельтане, после того, что мы видели, у нас не было доверия к их «чести».
– Мы нужны вам, вы нужны нам... – продолжал голос, и в нем звучало отчаяние.
– Послушайте, мы безоружны. Смотрите...
Из-за скалы вылетело оружие, со стуком ударившись о камень. В лунном свете хорошо были видны два лазера, бластер и еще какое-то незнакомое мне оружие, скорее всего еще более смертоносное.
– Мы идем – у нас пустые руки – клятва перемирия...
Сначала появились их тени. Я приготовил станнер и заметил, что Тед сделал то же самое. Их было трое. Луна светила им в спины, лиц нельзя было разглядеть. Они шли медленно, подняв руки вверх. Каждый шаг давался им с трудом. Один остановился и коснулся правой рукой лба. Я вспомнил симптомы и застыл в ужасе.
– Давай, – шепнул я Теду, – на полную мощность!
Глава 17
Их тела медленно опустились на землю, как будто были слеплены из глины, растекающейся под напором воды. Они были живы, просто на некоторое время стали безопасны.
– Тед, стой! – резко приказал я, потому что он направился к неподвижным телам. Не знаю всех симптомов болезни и ее видимых признаков, но уверен, что нужно держаться подальше от этих людей. Я считал, есть только одна причина, заставившая их так упорно преследовать нас: Они знают, что мы местные и думают, что можем усмирить демона, которого они выпустили.
– Передается от живых, – напомнил я Теду, когда он вопросительно взглянул на меня. – Возьмем их оружие и уйдем, прежде чем они...
Он кивнул и подобрал лазер и бластер, а я остальное. Мы осторожно обошли лежавших.
– Флиттер, – сказал Тед.
– Да.
Если мы найдем их транспорт и заберем его, то не только избавимся от их преследования, но и ускорим свое возвращение в Батт. Мы принялись за поиски флиттера, не надеясь найти его быстро, ведь нам были не слышны звуки посадки.
Я не знал, сколько времени они пробудут под воздействием заряда станнера. Люди на него реагируют по-разному. Но, захватив оружие, мы контролируем ситуацию. У них остается только один вид вооружения, но очень страшный, если они поймут это. Им достаточно коснуться нас, и мы мертвы, хотя некоторое время будем еще ходить, говорить – казаться живыми.
Мы поднялись на холм. С высоты я тщательно осмотрел окрестности и на небольшой лужайке за одним из холмов увидел то, что мы так давно хотели иметь. Я принялся разглядывать флиттер в бинокль. Дверь кабины открыта, в траве неподвижно лежит человек. Может он выпал из кабины или упал, стоя рядом. Наблюдая за ним, я уверился в своем предположении – отряд нес с собой заразу. Этот человек умер совсем недавно, ведь не оставили же пришельцы мертвеца охранять флиттер.
А вдруг и машина заражена? Для нас она так много значила! Нельзя оставить ее к услугам врага. Полетев на юг, они обнаружат Батт.
– Он мертв? – Тед тоже увидел флиттер. – Зараза?
– Да. Если мы решимся взять флиттер...
Мы не знали численности их отряда. Внутри могут быть еще люди, мертвые или умирающие.
Тед, глядя на флиттер, напрягся так заметно, что я уловил его удивление.
– Что случилось?
– Посмотри на хвост... возле красной травы.
Трава, на которую он указывал, была отчетливо видна на фоне тусклых листьев зика. Секунду или две я ничего не замечал, настолько хорошо прятался хищник. Потом он шевельнулся, и я сразу увидел отвратительную рогатую голову, нацеленную на неподвижное тело человека.
– Рогатый бородавочник? – удивился я. Его действия сильно отличались от привычного поведения бородавочников.
Обычно эти животные не опасны, хотя их внешность внушает отвращение.
Это амфибии, взрослые особи достигают метра в высоту. Их широкие морды с зияющей щелью пасти и тремя мясистыми наростами – один передний, там, где у человека нос, другие над выпуклыми глазами – крайне отталкивающи по нашим стандартам. Известно также, что бородавочники способны менять цвет кожи, сливаясь с окружающим. Это робкие существа, предпочитающие свои болотистые логова, убегающие, когда их потревожат, хотя самцы вооружены когтями, в определенное время года ядовитыми. Они охотятся, выскакивая из укрытия, хватают добычу лапами с присосками и разрывают ей горло когтями.
Этот бородавочник был огромен. Я о таких даже не слышал. Голова, которая располагалась над согнутыми плечами под прямым углом, была шире и больше обычной. Зверь как будто приглядывался.
Характерным прыжком он передвинулся к хвосту флиттера и оказался рядом с телом. Низко наклонился, покачивая головой и принюхиваясь.
Удовлетворенный осмотром, он неожиданно вытянул передние лапы, положил их на дверцу и с видимым усилием неуклюже просунул внутрь голову.
И оставался так некоторое время, тщательно осматривая внутренность флиттера. В бинокль мне видна была только его спина.
Соскочив на землю, он снова обратился к человеку, ощупывая передними лапами его тело.
– Вир! Смотри, что он делает!
Я тоже видел. Болотное животное держало в лапе длинный нож. Свет отразился от металлического лезвия. Бородавочник держал находку, разглядывая ее выпуклыми глазами. Все в его движениях свидетельствовало, что это не дикое животное, а разумное существо, которое нашло нечто, способное в будущем принести пользу.
– Вир, но как?..
– Мутант, – единственное возможное объяснение. То, что я видел, плюс поселок в болоте... все это значит... Итак, были эксперименты с мутациями местных животных, а не только с привозными. Но с какой целью?
Снова бородавочник принялся осматривать или обнюхивать мертвеца.
Потом повернулся к флиттеру и сделал тщетную попытку залезть в кабину это было настолько не похоже на обычное поведение, что у меня перехватило дыхание. Но недостаточный рост помешал ему, хотя зверь прилагал большие усилия. Наконец он оставил свои попытки и двумя большими прыжками исчез в направлении болота. Нож он унес в пасти.
Этот любопытный бородавочник очень помог нам. Его поведение у флиттера ясно показало, что в кабине живых нет.
Надев рюкзаки, мы спустились с холма. Шли не торопясь, тщательно осмотрели лужайку, прежде чем выйти на нее.
Тело мы обошли так же, как и тех, оглушенных станнером. Проходя, я заметил, что мертвец одет в космический мундир. К какому союзу он относился, мы никогда не узнаем.
Пока Тед караулил, я, как и бородавочник, заглянул внутрь. Флиттер был шестиместный, один из лучших в порту. За пассажирскими местами валялось множество ящиков, как будто экипаж занимался грабежом. Я протиснулся внутрь и сел в кресло пилота. Как и думал, машина была на ручном управлении.
– Давай! – позвал я Теда.
Он ловко забрался в кабину, захлопнул за собой дверцу и сел в кресло второго пилота. Я включил двигатель. Указатель энергии приближался к нулю.
У меня не было времени лететь на подзарядку в порт. Оставалось надеяться, что до Батта мы дотянем.
У меня небольшая практика в обращении с флиттером. В этот период на Бельтане больше пользовались хопперами. Тем не менее, я поднялся в воздух всего лишь с одним-двумя толчками и направился на юго-запад с наибольшей скоростью, какую мог достичь. Намного быстрее, чем в хоппере. Курс я проложил в обход порта, чтобы не насторожить врагов, которые, возможно, там оставались.
– Вир, – нарушил молчание Тед, – эти мутировавшие бородавочники...
– Да?
– Ведь о таких экспериментах никогда не сообщалось.
– Нет.
А сколько еще подобных секретов теперь обнаружится? Возможно, проводились такие эксперименты, о которых вообще нет информации, даже закодированной в памяти компьютера.
– А что если есть и другие?
– Думаю, можно ожидать дальнейших сюрпризов.
– Но ведь мы теперь не можем рассчитывать на помощь извне. И...
– И нам придется жить на Бельтане вместе с мутантами, – закончил я. Да, есть над чем задуматься.
– Батт в дикой местности, далеко от заповедников. Вир, как ты думаешь, мы сможем открыть вход в пещеры вновь? База была бы безопасным местом...
– Да, если там нет опасных местных животных. Помнишь ледяную пещеру?
– В общем он был прав. Лугард и его предшественники хорошо обдумали местоположение последнего убежища.
– Вир, посмотри – туда! – Я внимательно следил за приборами, поэтому Тед первый заметил движение внизу.
То, что он увидел, в других обстоятельствах было бы вполне обычным зрелищем в это время года. Внизу на поле роботы убирали урожай; в конце каждых трех рядов они выбрасывали на земли мешок с зерном. Но кто их запрограммировал? Виднелись еще два поля, уже убранных. Значит, они работают день, может, два.
Беженцы? Или кто-то из колонистов выжил и занялся уборкой урожая?
Роботов нужно тщательно программировать и постоянно присматривать за ними: работая на наших небольших полях, они часто забредают в густой кустарник, невзирая на изгороди.
А здесь поля убраны правильно, но не видно никого с управляющим устройством. И ферм поблизости нет.
– Клиновидный овес! – Узнав злак, я привстал от неожиданности и чуть не остановил флиттер в полете. Это не человеческая пища! Грубое зерно, которое сейчас убирали роботы, на зиму отправляли в заповедники на корм экспериментальным животным. Зачем убирать клиновидный овес теперь, когда некому продолжать начатые исследования?
Робот, двигающийся под нами, прошел очередной ряд и остановился на границе поля, хотя я ожидал, что он сломает изгородь и пойдет дальше.
Возможно, какой-нибудь умирающий человек в бреду подключил робота, сам не понимая, что делает.
Я еще раз облетел поле, рассматривая подготовленные к отправке мешки с зерном и стоящего робота. Поле убрано совсем недавно, может, только вчера, а мешков с зерном нет! Оставались лишь три у изгороди. Остальные исчезли.
– Кто-то жив! – воскликнул Тед. – Давай поищем. Вир, мы должны!
С поля вела дорога. Мы пролетели вдоль нее, но не увидели ни фермы, ни небольшого поселка, только амбар для зерна. И никого живого.
И хоть нам срочно нужно было возвращаться в Батт, я не мог не учитывать возможности, что кто-то из поселенцев выжил. Поэтому я посадил флиттер на площадке, где останавливались грузовые машины.
Двери амбара широко раскрыты. А внутри ничего – ни одного мешка. Мы кричали, потом я увидел микрофон коммуникатора на стене и попробовал вызвать по нему. Ответа не было.
Возвращаясь к флиттеру, я увидел следы в пыли. Это не следы хоппера или наземной машины, лесных ботинок или космических сапог.
Отпечатки копыт, и я их узнал. Совсем недавно, уже после того, как тут побывали последние машины и человек, по дороге прошли несколько сирианских кентавров. Клиновидный овес и кентавры хорошо увязывались друг с другом.
Но робот-уборщик – кто руководил им? И вдруг я почувствовал, что не хочу этого знать, хочу вернуться в Батт, к своим, в дикую местность, где нет места невероятному.
– Вир, смотри – тут что-то тащили. – Тед показал полосы в пыли. Да, тащили что-то тяжелое. Мешки с зерном? Все вокруг казалось чужим. Было такое чувство, будто мы слишком задержались там, где нас не хотят видеть.
Нет, я не ощущал слежку или взгляды наблюдателей-нелюдей, спрятавшихся поблизости. Казалось, что мы заглянули в пустой дом, откуда люди ушли навсегда.
Успокаивая разыгравшееся воображение – такие картины увидишь лишь в развлекательных лентах, – я направился к флиттеру. Набрал максимальную скорость, решив больше не отвлекаться.
Мы не снижались над полями, ждущими уборки. То, что росло там, предназначалось для людских желудков. Нигде не видно действующих роботов.
Еще месяц, может, всего три недели, и урожай уже не спасти. Во мне росла уверенность, что нам в Батте придется серьезно об этом подумать. Имеющиеся в крепости припасы следует сохранить для непредвиденных обстоятельств, а питаться тем, что дадут поля. Всегда должен быть запас на крайний случай.
Необходимо было обогнуть порт, поэтому мы пролетели над двумя небольшими поселками – Риволмом и Пикчексом. Их не бомбили, но и они превратились в могилы.
К сумеркам мы приблизились к дикой местности, в которой находился Батт. На случай, если Аннет продолжает включать коммуникатор, как она это делала раньше время от времени, я настроил приборы связи на волну порта так нельзя установить, куда мы движемся, – и передал в нашем коде:
«Говорит Вир, говорит Вир, отвечай, Грисс...» Считая, что она поймет меня (впрочем, на самом деле на ответ я не надеялся), я установил коммуникатор на автоматический повтор вызова. Но вдруг щелчки нашего кода были заглушены более громким сигналом.
Я произнес, переводя с кода: «Опасность, опасность!» – и передал:
«Что случилось?»
– Отряды мутантов, отряды мутантов. Нас осаждают отряды мутантов – не приближайтесь!
Она, должно быть, считала, что мы идем пешком и не имеем оружия. Но отряды мутантов – что это значит? Бородавочник, обыскивающий мертвеца в поисках ножа, следы кентавров, роботы-уборщики, которые больше не служат человеку, – что происходит на Бельтане?
В прошлом я не обращал внимания на разговоры о необычных экспериментах с мутантами. О звериных отрядах, участвовавших в войне, говорилось только в закрытых сообщениях. Но и эти отряды, и группы наблюдателей состояли из высокоразвитых животных, и обязательно под командованием человека. Командир-человек всегда был способен сохранить порядок и дисциплину в своем чешуйчатом, пушистом или крылатом войске.
Но что, если среди этих мутантов оказывались мятежники – вернее, те, кого считали мятежниками исследователи: мутанты, не желавшие подчиняться человеку? Благоразумнее всего было бы их уничтожить, проследив, чтобы они не дали потомства. Однако, несмотря на ограничения подобных экспериментов в последнее время, всегда находились ученые, настолько увлеченные своим делом, что продолжали работать, не обращая ни на что внимания, считая, что никакой опасности нет, пока образцы под присмотром.
– Что за мутанты? – передал я.
– Мы не можем определить, их много, они разные. Держитесь подальше...
– пришел ответ. Отвечала Аннет, я узнал ее почерк.
– Мы во флиттере. – Поскольку нам угрожали не беженцы, я решил говорить в открытую. – Можем ли мы сесть на крышу?
– Нет. Среди них унжеры...
Тед свистнул, и я мог бы сделать то же. Гигантские хищные птицы, туземные обитатели равнин. Унжер достаточно велик и безмозгл, чтобы не только напасть на флиттер, но и повредить его. Нападение нескольких унжеров вполне способно отправить нас на землю. Но я не видел смысла в том, чтобы садиться. Как пройти через отряды мутантов? К тому же наземный вход в крепость закрыт.
Я взглянул на оружие, захваченное у беженцев. Два лазера...
– Включаю автопилот, – сказал я Теду. – Займи это окно, а я – то.
Стреляй из лазера. Будем пробиваться.
Он взял один из лазеров и осмотрел спусковой механизм, я проделал то же с моим. Оружие не сложнее станнеров, к которым мы привыкли. Прицел и спусковая кнопка. Нацелишься и нажимай ее.
– У меня есть оружие, – передал я Аннет. – Мы летим.
И мы полетели в сгущающемся сумраке. Я увидел направленный в небо прожектор – маяк. Сквозь эту световую колонну пролетали унжеры, казалось, патрулировавшие в воздухе над Баттом. Наших на крыше не видно, но хоппер, который мы там оставили, теперь стоял в другом месте. Прожектор был сбит со своего основания и помят, но продолжал светить.
– Приближаемся! – предупредил я Теда. Звук мотора, должно быть, насторожил летающих стражников. Один отвернул и полетел прямо на нас. Я ждал, пока он не окажется в зоне досягаемости, затем выстрелил из лазера.
Пламя охватило птицу, и через мгновенье ее обугленное тело устремилось вниз.
Я видел, как луч лазера срезал другого унжера, и понял, что Тед начеку. Мы сбили еще шестерых, прежде чем они оставили нас в покое и поднялись в небо, с которого уже ушло солнце, но еще не исчезли цвета заката. Теперь оборона целиком на Теде, а мне предстояло посадить флиттер на крышу. Я сомневался, что мне хватит умения, но другого выхода не было.
Я сделал три круга, не решаясь садиться. Наконец, в четвертый раз, зная, что лучшей возможности у меня не будет, я нажал кнопку посадки.
Лишь просидев несколько мгновений в неподвижном флиттере, я поверил, что мы благополучно сели. Выключив мотор, выскользнул из кабины с лазером наготове, чтобы отразить нападение.
Вход в сторожевую башню на крыше закрыт. Я нетерпеливо застучал рукоятью лазера и обернулся, услышав свистящий звук сверху. Тед бежал по крыше, оглянулся, опустился на одно колено, выстрелил. Я увидел скользящего вниз унжера и понял, что Тед промахнулся.
Выстрелил я – и удачно.
Послышался стук, что-то ударилось о крышу, вначале недалеко от флиттера, потом ближе к нам. Тед подбежал ко мне. Тут он включил фонарь, и я увидел, что стучало – стрелы из какого-то серебристого металла с наконечниками, вымазанными зловещей жидкостью. Они прилетели снизу, из за стен Батта. Стрелы продолжали падать все ближе к нам. Мы не могли вернуться к флиттеру под этим дождем, и я подозревал, что стрелы еще опасней, чем кажутся.
– Лазером, – сказал я Теду. – Прожигай мне дорогу. Стреляй в воздух, не давай им упасть.
Он так и поступил, оставив мне узкое пространство под лучом. Я чувствовал над собой горящий воздух. Ухватив дымящееся тело унжера, я использовал его как укрытие. Теперь, если успеют открыть дверь, у нас есть шанс. Конечно, если в крепости знают, что мы на крыше, и сейчас разбирают завал.
Стрелы продолжали падать. Тед хотел жечь их, но я его остановил.
Заряды лазеров нам еще понадобятся. Оставалось только ждать и надеяться.
– Что за мутанты? – спросил Тед. – Бородавочники? Кентавры?
– Может быть кто угодно. Импортировали множество животных. – Да, подумал я, множество, а среди нас нет никого, кто бы знал, где и как искать о них информацию, чтобы понять природу неожиданного противника.
Мы услышали шум за дверью.
– Вир?
– Да! – закричал я.
Казалось, прошло бесконечно много времени, прежде чем нас пустили внутрь. Едва взглянув на нас, Эмрис, Гита, Сабиан и Аннет снова принялись сооружать баррикаду. Аннет посмотрела на меня через плечо, продолжая работу:
– Они напали три часа назад. Мы собирались навсегда закрыть этот вход.
– Хорошо, что не успели, – я начал ей помогать. – Кто? Или что?
– Не знаем, Вир, не знаем! Они напали внезапно. Некоторых мы узнаем, других – нет. Животные, которые перестали быть животными. Вир, неужели мир сошел с ума?
– Его к этому подтолкнул человек, – ответил я. – Мы остались одни.
Она как будто на глазах постарела.
– Все умерли...
– Или умирают, – я подумал о беженцах.
– А как нам... как нам помириться с этими? – Она указала на стену Батта и на тех, кто был за ней.
Действительно, как? Ни у меня, ни у кого другого в этот час ответа не было.
– Тед, стой! – резко приказал я, потому что он направился к неподвижным телам. Не знаю всех симптомов болезни и ее видимых признаков, но уверен, что нужно держаться подальше от этих людей. Я считал, есть только одна причина, заставившая их так упорно преследовать нас: Они знают, что мы местные и думают, что можем усмирить демона, которого они выпустили.
– Передается от живых, – напомнил я Теду, когда он вопросительно взглянул на меня. – Возьмем их оружие и уйдем, прежде чем они...
Он кивнул и подобрал лазер и бластер, а я остальное. Мы осторожно обошли лежавших.
– Флиттер, – сказал Тед.
– Да.
Если мы найдем их транспорт и заберем его, то не только избавимся от их преследования, но и ускорим свое возвращение в Батт. Мы принялись за поиски флиттера, не надеясь найти его быстро, ведь нам были не слышны звуки посадки.
Я не знал, сколько времени они пробудут под воздействием заряда станнера. Люди на него реагируют по-разному. Но, захватив оружие, мы контролируем ситуацию. У них остается только один вид вооружения, но очень страшный, если они поймут это. Им достаточно коснуться нас, и мы мертвы, хотя некоторое время будем еще ходить, говорить – казаться живыми.
Мы поднялись на холм. С высоты я тщательно осмотрел окрестности и на небольшой лужайке за одним из холмов увидел то, что мы так давно хотели иметь. Я принялся разглядывать флиттер в бинокль. Дверь кабины открыта, в траве неподвижно лежит человек. Может он выпал из кабины или упал, стоя рядом. Наблюдая за ним, я уверился в своем предположении – отряд нес с собой заразу. Этот человек умер совсем недавно, ведь не оставили же пришельцы мертвеца охранять флиттер.
А вдруг и машина заражена? Для нас она так много значила! Нельзя оставить ее к услугам врага. Полетев на юг, они обнаружат Батт.
– Он мертв? – Тед тоже увидел флиттер. – Зараза?
– Да. Если мы решимся взять флиттер...
Мы не знали численности их отряда. Внутри могут быть еще люди, мертвые или умирающие.
Тед, глядя на флиттер, напрягся так заметно, что я уловил его удивление.
– Что случилось?
– Посмотри на хвост... возле красной травы.
Трава, на которую он указывал, была отчетливо видна на фоне тусклых листьев зика. Секунду или две я ничего не замечал, настолько хорошо прятался хищник. Потом он шевельнулся, и я сразу увидел отвратительную рогатую голову, нацеленную на неподвижное тело человека.
– Рогатый бородавочник? – удивился я. Его действия сильно отличались от привычного поведения бородавочников.
Обычно эти животные не опасны, хотя их внешность внушает отвращение.
Это амфибии, взрослые особи достигают метра в высоту. Их широкие морды с зияющей щелью пасти и тремя мясистыми наростами – один передний, там, где у человека нос, другие над выпуклыми глазами – крайне отталкивающи по нашим стандартам. Известно также, что бородавочники способны менять цвет кожи, сливаясь с окружающим. Это робкие существа, предпочитающие свои болотистые логова, убегающие, когда их потревожат, хотя самцы вооружены когтями, в определенное время года ядовитыми. Они охотятся, выскакивая из укрытия, хватают добычу лапами с присосками и разрывают ей горло когтями.
Этот бородавочник был огромен. Я о таких даже не слышал. Голова, которая располагалась над согнутыми плечами под прямым углом, была шире и больше обычной. Зверь как будто приглядывался.
Характерным прыжком он передвинулся к хвосту флиттера и оказался рядом с телом. Низко наклонился, покачивая головой и принюхиваясь.
Удовлетворенный осмотром, он неожиданно вытянул передние лапы, положил их на дверцу и с видимым усилием неуклюже просунул внутрь голову.
И оставался так некоторое время, тщательно осматривая внутренность флиттера. В бинокль мне видна была только его спина.
Соскочив на землю, он снова обратился к человеку, ощупывая передними лапами его тело.
– Вир! Смотри, что он делает!
Я тоже видел. Болотное животное держало в лапе длинный нож. Свет отразился от металлического лезвия. Бородавочник держал находку, разглядывая ее выпуклыми глазами. Все в его движениях свидетельствовало, что это не дикое животное, а разумное существо, которое нашло нечто, способное в будущем принести пользу.
– Вир, но как?..
– Мутант, – единственное возможное объяснение. То, что я видел, плюс поселок в болоте... все это значит... Итак, были эксперименты с мутациями местных животных, а не только с привозными. Но с какой целью?
Снова бородавочник принялся осматривать или обнюхивать мертвеца.
Потом повернулся к флиттеру и сделал тщетную попытку залезть в кабину это было настолько не похоже на обычное поведение, что у меня перехватило дыхание. Но недостаточный рост помешал ему, хотя зверь прилагал большие усилия. Наконец он оставил свои попытки и двумя большими прыжками исчез в направлении болота. Нож он унес в пасти.
Этот любопытный бородавочник очень помог нам. Его поведение у флиттера ясно показало, что в кабине живых нет.
Надев рюкзаки, мы спустились с холма. Шли не торопясь, тщательно осмотрели лужайку, прежде чем выйти на нее.
Тело мы обошли так же, как и тех, оглушенных станнером. Проходя, я заметил, что мертвец одет в космический мундир. К какому союзу он относился, мы никогда не узнаем.
Пока Тед караулил, я, как и бородавочник, заглянул внутрь. Флиттер был шестиместный, один из лучших в порту. За пассажирскими местами валялось множество ящиков, как будто экипаж занимался грабежом. Я протиснулся внутрь и сел в кресло пилота. Как и думал, машина была на ручном управлении.
– Давай! – позвал я Теда.
Он ловко забрался в кабину, захлопнул за собой дверцу и сел в кресло второго пилота. Я включил двигатель. Указатель энергии приближался к нулю.
У меня не было времени лететь на подзарядку в порт. Оставалось надеяться, что до Батта мы дотянем.
У меня небольшая практика в обращении с флиттером. В этот период на Бельтане больше пользовались хопперами. Тем не менее, я поднялся в воздух всего лишь с одним-двумя толчками и направился на юго-запад с наибольшей скоростью, какую мог достичь. Намного быстрее, чем в хоппере. Курс я проложил в обход порта, чтобы не насторожить врагов, которые, возможно, там оставались.
– Вир, – нарушил молчание Тед, – эти мутировавшие бородавочники...
– Да?
– Ведь о таких экспериментах никогда не сообщалось.
– Нет.
А сколько еще подобных секретов теперь обнаружится? Возможно, проводились такие эксперименты, о которых вообще нет информации, даже закодированной в памяти компьютера.
– А что если есть и другие?
– Думаю, можно ожидать дальнейших сюрпризов.
– Но ведь мы теперь не можем рассчитывать на помощь извне. И...
– И нам придется жить на Бельтане вместе с мутантами, – закончил я. Да, есть над чем задуматься.
– Батт в дикой местности, далеко от заповедников. Вир, как ты думаешь, мы сможем открыть вход в пещеры вновь? База была бы безопасным местом...
– Да, если там нет опасных местных животных. Помнишь ледяную пещеру?
– В общем он был прав. Лугард и его предшественники хорошо обдумали местоположение последнего убежища.
– Вир, посмотри – туда! – Я внимательно следил за приборами, поэтому Тед первый заметил движение внизу.
То, что он увидел, в других обстоятельствах было бы вполне обычным зрелищем в это время года. Внизу на поле роботы убирали урожай; в конце каждых трех рядов они выбрасывали на земли мешок с зерном. Но кто их запрограммировал? Виднелись еще два поля, уже убранных. Значит, они работают день, может, два.
Беженцы? Или кто-то из колонистов выжил и занялся уборкой урожая?
Роботов нужно тщательно программировать и постоянно присматривать за ними: работая на наших небольших полях, они часто забредают в густой кустарник, невзирая на изгороди.
А здесь поля убраны правильно, но не видно никого с управляющим устройством. И ферм поблизости нет.
– Клиновидный овес! – Узнав злак, я привстал от неожиданности и чуть не остановил флиттер в полете. Это не человеческая пища! Грубое зерно, которое сейчас убирали роботы, на зиму отправляли в заповедники на корм экспериментальным животным. Зачем убирать клиновидный овес теперь, когда некому продолжать начатые исследования?
Робот, двигающийся под нами, прошел очередной ряд и остановился на границе поля, хотя я ожидал, что он сломает изгородь и пойдет дальше.
Возможно, какой-нибудь умирающий человек в бреду подключил робота, сам не понимая, что делает.
Я еще раз облетел поле, рассматривая подготовленные к отправке мешки с зерном и стоящего робота. Поле убрано совсем недавно, может, только вчера, а мешков с зерном нет! Оставались лишь три у изгороди. Остальные исчезли.
– Кто-то жив! – воскликнул Тед. – Давай поищем. Вир, мы должны!
С поля вела дорога. Мы пролетели вдоль нее, но не увидели ни фермы, ни небольшого поселка, только амбар для зерна. И никого живого.
И хоть нам срочно нужно было возвращаться в Батт, я не мог не учитывать возможности, что кто-то из поселенцев выжил. Поэтому я посадил флиттер на площадке, где останавливались грузовые машины.
Двери амбара широко раскрыты. А внутри ничего – ни одного мешка. Мы кричали, потом я увидел микрофон коммуникатора на стене и попробовал вызвать по нему. Ответа не было.
Возвращаясь к флиттеру, я увидел следы в пыли. Это не следы хоппера или наземной машины, лесных ботинок или космических сапог.
Отпечатки копыт, и я их узнал. Совсем недавно, уже после того, как тут побывали последние машины и человек, по дороге прошли несколько сирианских кентавров. Клиновидный овес и кентавры хорошо увязывались друг с другом.
Но робот-уборщик – кто руководил им? И вдруг я почувствовал, что не хочу этого знать, хочу вернуться в Батт, к своим, в дикую местность, где нет места невероятному.
– Вир, смотри – тут что-то тащили. – Тед показал полосы в пыли. Да, тащили что-то тяжелое. Мешки с зерном? Все вокруг казалось чужим. Было такое чувство, будто мы слишком задержались там, где нас не хотят видеть.
Нет, я не ощущал слежку или взгляды наблюдателей-нелюдей, спрятавшихся поблизости. Казалось, что мы заглянули в пустой дом, откуда люди ушли навсегда.
Успокаивая разыгравшееся воображение – такие картины увидишь лишь в развлекательных лентах, – я направился к флиттеру. Набрал максимальную скорость, решив больше не отвлекаться.
Мы не снижались над полями, ждущими уборки. То, что росло там, предназначалось для людских желудков. Нигде не видно действующих роботов.
Еще месяц, может, всего три недели, и урожай уже не спасти. Во мне росла уверенность, что нам в Батте придется серьезно об этом подумать. Имеющиеся в крепости припасы следует сохранить для непредвиденных обстоятельств, а питаться тем, что дадут поля. Всегда должен быть запас на крайний случай.
Необходимо было обогнуть порт, поэтому мы пролетели над двумя небольшими поселками – Риволмом и Пикчексом. Их не бомбили, но и они превратились в могилы.
К сумеркам мы приблизились к дикой местности, в которой находился Батт. На случай, если Аннет продолжает включать коммуникатор, как она это делала раньше время от времени, я настроил приборы связи на волну порта так нельзя установить, куда мы движемся, – и передал в нашем коде:
«Говорит Вир, говорит Вир, отвечай, Грисс...» Считая, что она поймет меня (впрочем, на самом деле на ответ я не надеялся), я установил коммуникатор на автоматический повтор вызова. Но вдруг щелчки нашего кода были заглушены более громким сигналом.
Я произнес, переводя с кода: «Опасность, опасность!» – и передал:
«Что случилось?»
– Отряды мутантов, отряды мутантов. Нас осаждают отряды мутантов – не приближайтесь!
Она, должно быть, считала, что мы идем пешком и не имеем оружия. Но отряды мутантов – что это значит? Бородавочник, обыскивающий мертвеца в поисках ножа, следы кентавров, роботы-уборщики, которые больше не служат человеку, – что происходит на Бельтане?
В прошлом я не обращал внимания на разговоры о необычных экспериментах с мутантами. О звериных отрядах, участвовавших в войне, говорилось только в закрытых сообщениях. Но и эти отряды, и группы наблюдателей состояли из высокоразвитых животных, и обязательно под командованием человека. Командир-человек всегда был способен сохранить порядок и дисциплину в своем чешуйчатом, пушистом или крылатом войске.
Но что, если среди этих мутантов оказывались мятежники – вернее, те, кого считали мятежниками исследователи: мутанты, не желавшие подчиняться человеку? Благоразумнее всего было бы их уничтожить, проследив, чтобы они не дали потомства. Однако, несмотря на ограничения подобных экспериментов в последнее время, всегда находились ученые, настолько увлеченные своим делом, что продолжали работать, не обращая ни на что внимания, считая, что никакой опасности нет, пока образцы под присмотром.
– Что за мутанты? – передал я.
– Мы не можем определить, их много, они разные. Держитесь подальше...
– пришел ответ. Отвечала Аннет, я узнал ее почерк.
– Мы во флиттере. – Поскольку нам угрожали не беженцы, я решил говорить в открытую. – Можем ли мы сесть на крышу?
– Нет. Среди них унжеры...
Тед свистнул, и я мог бы сделать то же. Гигантские хищные птицы, туземные обитатели равнин. Унжер достаточно велик и безмозгл, чтобы не только напасть на флиттер, но и повредить его. Нападение нескольких унжеров вполне способно отправить нас на землю. Но я не видел смысла в том, чтобы садиться. Как пройти через отряды мутантов? К тому же наземный вход в крепость закрыт.
Я взглянул на оружие, захваченное у беженцев. Два лазера...
– Включаю автопилот, – сказал я Теду. – Займи это окно, а я – то.
Стреляй из лазера. Будем пробиваться.
Он взял один из лазеров и осмотрел спусковой механизм, я проделал то же с моим. Оружие не сложнее станнеров, к которым мы привыкли. Прицел и спусковая кнопка. Нацелишься и нажимай ее.
– У меня есть оружие, – передал я Аннет. – Мы летим.
И мы полетели в сгущающемся сумраке. Я увидел направленный в небо прожектор – маяк. Сквозь эту световую колонну пролетали унжеры, казалось, патрулировавшие в воздухе над Баттом. Наших на крыше не видно, но хоппер, который мы там оставили, теперь стоял в другом месте. Прожектор был сбит со своего основания и помят, но продолжал светить.
– Приближаемся! – предупредил я Теда. Звук мотора, должно быть, насторожил летающих стражников. Один отвернул и полетел прямо на нас. Я ждал, пока он не окажется в зоне досягаемости, затем выстрелил из лазера.
Пламя охватило птицу, и через мгновенье ее обугленное тело устремилось вниз.
Я видел, как луч лазера срезал другого унжера, и понял, что Тед начеку. Мы сбили еще шестерых, прежде чем они оставили нас в покое и поднялись в небо, с которого уже ушло солнце, но еще не исчезли цвета заката. Теперь оборона целиком на Теде, а мне предстояло посадить флиттер на крышу. Я сомневался, что мне хватит умения, но другого выхода не было.
Я сделал три круга, не решаясь садиться. Наконец, в четвертый раз, зная, что лучшей возможности у меня не будет, я нажал кнопку посадки.
Лишь просидев несколько мгновений в неподвижном флиттере, я поверил, что мы благополучно сели. Выключив мотор, выскользнул из кабины с лазером наготове, чтобы отразить нападение.
Вход в сторожевую башню на крыше закрыт. Я нетерпеливо застучал рукоятью лазера и обернулся, услышав свистящий звук сверху. Тед бежал по крыше, оглянулся, опустился на одно колено, выстрелил. Я увидел скользящего вниз унжера и понял, что Тед промахнулся.
Выстрелил я – и удачно.
Послышался стук, что-то ударилось о крышу, вначале недалеко от флиттера, потом ближе к нам. Тед подбежал ко мне. Тут он включил фонарь, и я увидел, что стучало – стрелы из какого-то серебристого металла с наконечниками, вымазанными зловещей жидкостью. Они прилетели снизу, из за стен Батта. Стрелы продолжали падать все ближе к нам. Мы не могли вернуться к флиттеру под этим дождем, и я подозревал, что стрелы еще опасней, чем кажутся.
– Лазером, – сказал я Теду. – Прожигай мне дорогу. Стреляй в воздух, не давай им упасть.
Он так и поступил, оставив мне узкое пространство под лучом. Я чувствовал над собой горящий воздух. Ухватив дымящееся тело унжера, я использовал его как укрытие. Теперь, если успеют открыть дверь, у нас есть шанс. Конечно, если в крепости знают, что мы на крыше, и сейчас разбирают завал.
Стрелы продолжали падать. Тед хотел жечь их, но я его остановил.
Заряды лазеров нам еще понадобятся. Оставалось только ждать и надеяться.
– Что за мутанты? – спросил Тед. – Бородавочники? Кентавры?
– Может быть кто угодно. Импортировали множество животных. – Да, подумал я, множество, а среди нас нет никого, кто бы знал, где и как искать о них информацию, чтобы понять природу неожиданного противника.
Мы услышали шум за дверью.
– Вир?
– Да! – закричал я.
Казалось, прошло бесконечно много времени, прежде чем нас пустили внутрь. Едва взглянув на нас, Эмрис, Гита, Сабиан и Аннет снова принялись сооружать баррикаду. Аннет посмотрела на меня через плечо, продолжая работу:
– Они напали три часа назад. Мы собирались навсегда закрыть этот вход.
– Хорошо, что не успели, – я начал ей помогать. – Кто? Или что?
– Не знаем, Вир, не знаем! Они напали внезапно. Некоторых мы узнаем, других – нет. Животные, которые перестали быть животными. Вир, неужели мир сошел с ума?
– Его к этому подтолкнул человек, – ответил я. – Мы остались одни.
Она как будто на глазах постарела.
– Все умерли...
– Или умирают, – я подумал о беженцах.
– А как нам... как нам помириться с этими? – Она указала на стену Батта и на тех, кто был за ней.
Действительно, как? Ни у меня, ни у кого другого в этот час ответа не было.
Глава 18
Нам с Тедом рассказали, что мутанты возникли как бы из пустоты. За время осады мы даже не узнали ни их количества, ни того, какие виды животных к ним относятся. А осада была настоящая, мы не могли выйти за стены крепости. В конце концов, в отчаянии я поднял флиттер и принялся летать низко над землей, где укрывались мутанты, а Тед и Эмрис поливали их из окон лучами станнеров. После первой схватки с унжерами мы не использовали лазеры.
Весь день после этого мы не видели среди камней и кустов никакого движения. На второй день со сторожевой башни я увидел отступление странного войска – оно уходило к горам. Еще три дня мы не решались поверить, что мутанты действительно ушли, не оставив засады.
Мы не знаем, почему они на нас напали, Быть может, освободившись от власти человека, они не желали подчиняться ему снова. Загадкой оставалось, как они узнали, что мы в Батте. Гита предположила, что один из освобожденных на станции мутантов шел за нами, следовательно, у них уже давно была своя организация. Объединить разные виды в единую армию сложнейшее дело. Я не мог поверить, что мутанты настолько разумны.
Одно время мы думали, что ими командуют люди – какой-нибудь уцелевший патрульный, свихнувшийся от пережитого, послал их против нас, приняв за врагов. Но Аннет сказала, что до появления унжеров все они много раз бывали на крыше, поэтому любой человек сразу определил бы, кто мы.
Во всяком случае, и нападение, и его прекращение остались неразрешимой загадкой. Точно так же мы никогда не узнаем причин варварского уничтожения Кинвета и откуда взялась эта страшная зараза.
Теперь, после отступления мутантов, у нас было самое надежное положение на Бельтане. Осознание страшной реальности заставляло нас много трудиться. Мы работали с утра и до вечера и, утомленные, засыпали мертвым сном. Возможно, это и спасло нас в дальнейшем.
Весь день после этого мы не видели среди камней и кустов никакого движения. На второй день со сторожевой башни я увидел отступление странного войска – оно уходило к горам. Еще три дня мы не решались поверить, что мутанты действительно ушли, не оставив засады.
Мы не знаем, почему они на нас напали, Быть может, освободившись от власти человека, они не желали подчиняться ему снова. Загадкой оставалось, как они узнали, что мы в Батте. Гита предположила, что один из освобожденных на станции мутантов шел за нами, следовательно, у них уже давно была своя организация. Объединить разные виды в единую армию сложнейшее дело. Я не мог поверить, что мутанты настолько разумны.
Одно время мы думали, что ими командуют люди – какой-нибудь уцелевший патрульный, свихнувшийся от пережитого, послал их против нас, приняв за врагов. Но Аннет сказала, что до появления унжеров все они много раз бывали на крыше, поэтому любой человек сразу определил бы, кто мы.
Во всяком случае, и нападение, и его прекращение остались неразрешимой загадкой. Точно так же мы никогда не узнаем причин варварского уничтожения Кинвета и откуда взялась эта страшная зараза.
Теперь, после отступления мутантов, у нас было самое надежное положение на Бельтане. Осознание страшной реальности заставляло нас много трудиться. Мы работали с утра и до вечера и, утомленные, засыпали мертвым сном. Возможно, это и спасло нас в дальнейшем.