– Джонни, я хочу уйти отсюда! – голосок мальчика дрожал от страха. Он мог бы снова успокоить брата, но все его мастерство было теперь направлено на поиски девочки.
– Мы уйдем отсюда – он, конечно, солгал, но теперь это было его единственное оружие, – мы только сначала найдем Мабу.
– Но где она? – малыш крутил головой в поисках сестры.
– Сюда. – По крайней мере, пока Джонни был в этом уверен. Он держал брата за плечо, толкая его вперед, так как тот рвался из его рук. Когда они сделали несколько шагов по этой пещере, Джонни увидел, что она была гораздо больше, чем он мог ожидать, чем вообще видел в этом месте. Она была совершено необозримой и простиралась вокруг них в сером свете, словно равнина, там, на поверхности. Он увидел и другие отверстия в стенах, похожие на то, откуда они только что пришли. Эта пещера была местом, куда сходились все эти отверстия.
Тут было страшно тихо, мертвая тишина, которой не было там, наверху, где жители понастроили себе домов и перешептывались и шумели под солнцем. Джонни нетерпеливо потряс головой. У него появилось странное чувство, что тишина обволакивает его, как вода в ручье, что она хочет прервать его мысленную связь и поиски Мабы, что она душит его. Как далеко от них теперь девочка? Он замер на месте, когда Джорджи вдруг громко крикнул: – Маба!
Это прозвучало как плеск водопада, потом отозвалось эхо, и еще одно эхо, и еще одно… Казалось, в пещере закричали много мальчиков одновременно. Джорджи всхлипнул и прильнул к брату, тот обнял его.
– Пожалуйста, – заплакал младший, – мне тут не нравится. Пойдем с тобой наверх. И как мы найдем ее?
Джонни беспокоился: а вдруг девочка идет впереди, все дальше и дальше? Он знал, что она находится здесь, но как им найти ее? Они уже больше не видели отверстий в стенах вокруг, но пространство, по которому они шли, впереди них стало сужаться.
Теперь они шли между двух стен. Между этими стенами не было никакого отверстия. В то же время серый свет стал еще сильнее, и тут впереди Джонни увидел на пути преграду.
Это не было похоже на стены по обеим сторонам, оно чуть сверкало, словно кусок какого-то материала, поставленный вертикально. Они могут тут пройти? Он надеялся, что смогут.
– Маба! – Он снова стал мысленно звать ее по имени. Затем удовлетворенно вздохнул: она оказалась где-то недалеко, может быть, именно за этой преградой или еще ближе.
Когда он близко подошел к этой преграде, то увидел в ней небольшую щель. Он прикоснулся к этой щели концом своего оружия, она поддалась прикосновению и потом медленно, словно нехотя, стала открываться все шире. У Джонни руки стали мокрые от пота, он нажимал, нажимал. Тут к нему присоединился младший, который добавил свои силенки к общему делу. Дюйм за дюймом преграда поддавалась до тех пор, пока не получилось отверстие, достаточное для того, чтобы пролезть.
Джонни замер на месте. Контраст меж тем, что он увидел там, в этом отверстии, и коридора, по которому они сюда пришли, был слишком разителен. Глазам потребовалось несколько минут, чтобы осознать это и привыкнуть. Здесь было так много цветов и оттенков, что они накладывались друг на друга, сражались друг с другом, чтобы еще полнее проявить себя. По стенам были рассыпаны блестящие пятна, ленты, вокруг стояли до самого потолка те самые каменные разноцветные вещи, которые он уже видел там, наверху, во время своего первого путешествия. Некоторые из этих камней были прозрачными, как тот, где лежал спящий. Он видел, что внутри них лежит великое множество предметов.
Сияние, красота и блестки света, а также большое количество неизвестных вещей встревожили Джонни. Мабы тут не было видно, но она была здесь, ему это подсказывало его чувство. Возможно, она заблудилась среди этих вещей.
Он стал кричать, громко, отчетливо выговаривая ее имя:
– Маба!
– Джонни?.. – Ее ответ пришел откуда-то слева, рядом с пестрой стеной, сверкающей, как солнце. Теперь, когда тревога оставила его, он увидел, что эти краски и пятна образуют целые картины. Недалеко от стены сидела Маба, протянув ноги, ее грязное и усыпанное пылью личико не повернулось им навстречу, она смотрела на нечто прямо перед собой.
– Маба! – Джонни бросился к сестренке. – Что…
Она подняла руку и махнула как-то неопределенно, даже не глядя на братьев, ее голос был радостен и светел.
– Джорджи, Джонни, видите, ну! Народ, такой же, как и мы, видите, видите!!!
Картинки на стенах выглядели как-то странно, они не были нарисованы на плоской поверхности, но каким-то образом выступали наполовину из стены, точно фигуры были наполовину ее частью, частью камня, а часть их оставалась там, в глубине, и не была видна.
Там, куда показывала Маба, была изображена группа женщин, которые вместе делали что-то такое, что Джонни не совсем понял. Перед ними было много коробок и ящиков, разных размеров и очертаний, все разноцветные. Некоторые женщины держали руки в этих коробочках. Рядом с ними лежали большие кучи каких-то предметов, которые Джонни не смог бы опознать. Единственное, что он мог назвать с уверенностью, был свиток чего-то похожего на их грубо сплетенные юбочки, хотя это было гораздо тоньше и прекраснее. Некоторые предметы неожиданно показались ему похожими на те, которыми пользовались Большие в лаборатории, правда, они были маленькими, и очертания и форма их были приятными.
Он взглянул на другую картину. Здесь были мужчины, и каждый из них держал в руке такой же красный стержень, какой он уже видел под руками у спящего. Один из мужчин что-то делал стержнем: из кончика стержня вырывался тонкий луч света и ударял по огромному камню, одному из тех, что бесформенной кучей громоздились перед ним. На некотором расстоянии от него находилась вторая куча, такая же, как и первая. Но стенка первой кучи там, где прикасался луч, была гладкой и прямой. Джонни решил, что там, на картине, они пользовались световыми лучами, для того, чтобы ломать камни, так же, как Народ, подбирая камни и обтесывая палки до нужных размеров.
Он запомнил по лаборатории, где раньше жил, что такие шутки делали и Большие, и, значит, те, кто были на картине, ничуть не лучше. Джонни нахмурился, глядя на картину. Мужчины на ней были похожи на тех, кого Большие в лаборатории подвергали контролю разума!
– Смотри! – Маба схватила что-то с пола и помахала им перед носом у Джонни. – Смотри, что я тут нашла!
Эта ткань спадала мягкими волнами по ее рукам, и он понял, что это была ткань, не такая грубая, негнущаяся, какую плели они сами и носили всю жизнь в виде юбочек, а мягкая, прекрасная, нежная! У нее был цвет, как у листьев весной, а по этим листьям падали мелкие белые цветы. Джонни поднял руку и прикоснулся к голове. Он ведь сунул утром за ухо цветок, и хотел сравнить… Но цветка давно уже не было… Кажется, он такой же, как нарисованные тут.
– Я буду носить ее, как те, на картине. – Маба вскочила. Она сбросила свою грубую плетеную юбку прямо на пол и хотела обмотать ткань вокруг своего маленького смуглого тела, подражая женщинам на стене. Внутри Джонни сразу же возникло чувство предостережения и опасности. Он не хотел, чтобы она была похожа на этих… Это было неправильно!
– Нет! – Джонни схватил ткань, прежде, чем Маба прижала ее к телу. Она сразу поняла, что он собирается сделать, и закричала, яростно прижимая к себе новую игрушку. Она цеплялась за ткань, Джонни рванул… послышался треск, ткань порвалась, большой кусок остался теперь в руках у Джонни, у нее – только обрывок.
Эта штука казалась такой интересной и мягкой, казалось, она прилипала к пальцам. Он сорвал ее с пальцев и яростно швырнул на пол. Потрясенная девочка смотрела теперь на обрывки ткани. Потом она выронила ее на пол и бросилась к брату. Маленькие кулачки замолотили по его телу.
– Ты, ты все это испортил! – кричала она потрясенно. – Ты это порвал!
Джонни подхватил ее и повел вперед, не обращая внимания на удары ее кулачков. Он потряс ее за плечи, и тут она заревела, размазывая по щекам грязь, но быстро справилась с собой. Она вытерла слезы рукой, яростно, словно стыдилась, что она плакала. Теперь она просто с ненавистью смотрела на него.
– Ты все испортил! – повторила она, ее глаза горели.
– Послушай меня, – он снова потряс ее за плечи, – послушай меня, Маба. Ты ведь помнишь, что было с Хухо?
Теперь он смотрел ей прямо в глаза.
– Она съела желтую штуку, которая хорошо пахла…
– А что было потом?
– Она… стала больной. Очень… И… и она потом умерла… – у нее упал голос. Потом она яростно стала возражать: – Но ведь я ничего желтого не ела, Джонни! У меня было нечто прекрасное в руках!
– А разве Хухо не думала, что у нее в руках нечто прекрасное? – он стал развивать свою мысль, надеясь, то сумеет убедить ее только при помощи слов.
– Да, но ведь оно росло на дереве, Джонни. Это была живая вещь, а у меня была неживая. Они ее сделали, я так считаю, – она показала на женщин, – и она не сделает мне плохо.
– Ведь ты не знаешь этого. А Хухо ведь тоже не слушала, когда ей сказали, что с новыми вещами надо вести себя осторожно. Это место – оно не принадлежит Народу, оно не принадлежит и тем, кто похож на нас.
– Но ведь они – это мы, смотри! Смотри на них, ведь ты не слепой. Может быть, Рути и сама не знала, что космический корабль привез ее обратно с неба в ее собственный мир! – Маба говорила быстро, не переводя духа.
Джонни покачал головой.
– Нет, тогда Рути знала бы. Народ никогда не жил в ее мире. Вспомни и подумай, ты ведь знаешь Ловцов, Маба? Помнишь, как они ловят тех, кто пробегает мимо?
– Они… они могут притворяться маленькими и прячут часть тела, а оставшееся делают похожим на тех, кто бежит мимо, – ответила она. Затем повернула голову, чтобы еще раз увидеть тех, на стене – Ты имеешь в виду, что эти люди… могут такое, как наши Ловцы… что они нарочно сделались такими же, как и мы, чтобы поймать нас? Но послушай, Джонни, откуда они могли знать о нас? Это место такое старое… Очень старое. Они должны были жить тут прежде, чем Рути и ты вышли из этого корабля, прежде чем мы сами родились.
– Нет, они здесь не для того, чтобы поймать нас. Но даже пусть они больше похожи на нас, а не на Больших, может, они могут отличаться от нас внутри так, как Ловцы отличаются от тех, кого они ловят. Понятно?
Она снова посмотрела на картинку.
– Да, мне понятно. А что, если ты ошибаешься, Джонни? А что, если они и вправду такие же, как мы? Джонни, – она вырвалась из его рук, – посмотри на это. – Она показала на стену, на ряд ведущих куда-то дверей. – Это все можно открыть, и там много вещей. Такие, как и та, что ты порвал. А еще тут, посмотри, посмотри! – она схватила его за руку и потянула вдоль стены.
Прежде, чем они прошли два шага, к ним прибежал Джорджи.
– Глядите, что я нашел! – крикнул он громко и радостно. Он махнул над головой красным стержнем, вертя его так, что блестящая поверхность отражала яркий свет.
Джонни, опять повинуясь только инстинкту, схватил его рукой.
Их руки встретились на поверхности стержня. Из его конца вырвался луч, такой яркий, что Джонни на некоторое время совершенно ослаб. Он услышал, как кричат в испуге близнецы, звук падения чего-то металлического, и отпрыгнул назад к стене, прижав к глазам ладони для защиты.
– Джорджи, – ему удалось заговорить, – оставь в покое эту вещь! Не смей ее трогать!
– Я… я ничего не вижу, Джонни! – теперь младший вопил изо всех сил. – Джонни, Маба…
– Все в порядке, – послышался голос Мабы. – Это я, Джорджи. Возьми меня за руку. Эта штука, Джонни, почему… откуда там свет, если там нет солнца? Почему?
Джонни мигнул, его глаза слезились, он видел так смутно, точно был под водой. Его первый, самый большой страх теперь прошел. Красный стержень лежал теперь на полу. Он обошел его кругом, идя от стены к детям. Маба прижимала к себе брата, крепко обнимая его за плечи, но смотрела она куда-то назад.
Джонни тоже посмотрел туда же. Там, где прежде громоздились до самого верха кучи чего-то пестрого, теперь там не было ничего. Власть этого красного стержня и луча света, который в нем жил, действительно была грандиозной! Теперь эта власть казалась ему еще страшнее, чем власть приборов, которыми пользовались Большие в лаборатории!
Может быть, теперь близнецы получили настоящий урок?
Ничего в этом месте нельзя трогать. Совсем ничего. Они не могут сказать, что будет дальше, если они начнут тут играть. А что, если бы Маба оказалась рядом с этим лучом?
Джонни забил озноб, он едва не потерял сознание при одной мысли, которую подсказывало ему его воображение. Он поднял свою палку, махнул ее в сторону близнецов.
– Нам надо уходить отсюда, – сказал он хрипло. Так как было бы напрасно пытаться идти вверх по этому скользкому проходу, он решил искать выход впереди в этом странном месте. Но они больше не будут открывать эти коробки и трогать то, что раньше было предназначено для людей, которые жили в этих каменных сооружениях. Ничего удивительного в том, что Труш так резко отказался идти сюда и снова видеть то, что оставили после себя эти люди!
Близнецы, теперь очень послушные, молча пошли за ним. Они все вместе пошли куда-то вниз, между рядами коробок. Кругом было много вещей, которые старались привлечь их внимание, лежа вовсе без коробок, но они не обращали на них внимания, нет!
Пока они шли, картины на стенах все время менялись. Первые показывали, как люди занимаются чем-то совершенно непонятным, но потом уже можно было разобрать, что люди теперь на воздухе и занимаются чем-то непонятным в лесу и в поле.
Тут Джонни замер перед совершенно живой сценой.
Космический небесный корабль! Значит, Большие все-таки были здесь раньше! Правда, когда он как следует присмотрелся, он уже не был так уверен в этом – корабль отличался по размерам и очертаниям. Опять-таки, он не был в этом уверен. Он ведь так недолго тогда ночью видел его, и потом, только с одной стороны, достаточно уже того, что эти люди пользовались небесными кораблями. Он сразу решил, что они такие же, как и Большие, и поэтому в его уме легко связывалось – Большие и эти люди, и то странное оружие или инструмент, которое нашел Джорджи, и которое их так напугало.
– Джонни! – Маба не удостоила и взглядом ту картину, которая так его поразила. Она опять убежала вперед. – Смотри, там Народ!
Так и было на самом деле, они все, казалось, сейчас выйдут к ним из стены, и Труш, и Боак, и Йаа. Но они… У него крепко сжались губы, а рука еще сильнее сжала палку. Эти ходили на четырех лапах, что почти никогда не делал Народ, кроме тех случаев, когда дорога была плохой и им было это нужно для быстрого передвижения. А вокруг их тел было что-то повязано, и они были словно на привязи! Там, на картине, Народ был пленником, а некоторые, некоторые… они были в клетках!!!
Джонни застонал. Так он и думал, что те, кто тут жил, – у них был такой же злобный характер, как и у Больших! И это несмотря на то, что они были похожи на него, Джонни! Народ, значит, давным-давно тоже убежал из клетки, как и он с Рути, они стали свободными уже потом, после побега. Злоба, ему показалось, что он почувствовал ее запах, как будто красноголовый стоял тут и распространял свой зловещий запах!
– Что они делают? – смотрела на картину девочка. – Почему на Народ одеты эти штуки?!
– Потому – ответил Джонни сквозь зубы, – что они пленники или были пленниками злых людей! Как мы сами были однажды. Ух! давайте выбираться отсюда побыстрее!
Он толкнул ее вперед. Есть же тут какой-нибудь выход! Он должен, должен его найти!
Глава шестая
– Мы уйдем отсюда – он, конечно, солгал, но теперь это было его единственное оружие, – мы только сначала найдем Мабу.
– Но где она? – малыш крутил головой в поисках сестры.
– Сюда. – По крайней мере, пока Джонни был в этом уверен. Он держал брата за плечо, толкая его вперед, так как тот рвался из его рук. Когда они сделали несколько шагов по этой пещере, Джонни увидел, что она была гораздо больше, чем он мог ожидать, чем вообще видел в этом месте. Она была совершено необозримой и простиралась вокруг них в сером свете, словно равнина, там, на поверхности. Он увидел и другие отверстия в стенах, похожие на то, откуда они только что пришли. Эта пещера была местом, куда сходились все эти отверстия.
Тут было страшно тихо, мертвая тишина, которой не было там, наверху, где жители понастроили себе домов и перешептывались и шумели под солнцем. Джонни нетерпеливо потряс головой. У него появилось странное чувство, что тишина обволакивает его, как вода в ручье, что она хочет прервать его мысленную связь и поиски Мабы, что она душит его. Как далеко от них теперь девочка? Он замер на месте, когда Джорджи вдруг громко крикнул: – Маба!
Это прозвучало как плеск водопада, потом отозвалось эхо, и еще одно эхо, и еще одно… Казалось, в пещере закричали много мальчиков одновременно. Джорджи всхлипнул и прильнул к брату, тот обнял его.
– Пожалуйста, – заплакал младший, – мне тут не нравится. Пойдем с тобой наверх. И как мы найдем ее?
Джонни беспокоился: а вдруг девочка идет впереди, все дальше и дальше? Он знал, что она находится здесь, но как им найти ее? Они уже больше не видели отверстий в стенах вокруг, но пространство, по которому они шли, впереди них стало сужаться.
Теперь они шли между двух стен. Между этими стенами не было никакого отверстия. В то же время серый свет стал еще сильнее, и тут впереди Джонни увидел на пути преграду.
Это не было похоже на стены по обеим сторонам, оно чуть сверкало, словно кусок какого-то материала, поставленный вертикально. Они могут тут пройти? Он надеялся, что смогут.
– Маба! – Он снова стал мысленно звать ее по имени. Затем удовлетворенно вздохнул: она оказалась где-то недалеко, может быть, именно за этой преградой или еще ближе.
Когда он близко подошел к этой преграде, то увидел в ней небольшую щель. Он прикоснулся к этой щели концом своего оружия, она поддалась прикосновению и потом медленно, словно нехотя, стала открываться все шире. У Джонни руки стали мокрые от пота, он нажимал, нажимал. Тут к нему присоединился младший, который добавил свои силенки к общему делу. Дюйм за дюймом преграда поддавалась до тех пор, пока не получилось отверстие, достаточное для того, чтобы пролезть.
Джонни замер на месте. Контраст меж тем, что он увидел там, в этом отверстии, и коридора, по которому они сюда пришли, был слишком разителен. Глазам потребовалось несколько минут, чтобы осознать это и привыкнуть. Здесь было так много цветов и оттенков, что они накладывались друг на друга, сражались друг с другом, чтобы еще полнее проявить себя. По стенам были рассыпаны блестящие пятна, ленты, вокруг стояли до самого потолка те самые каменные разноцветные вещи, которые он уже видел там, наверху, во время своего первого путешествия. Некоторые из этих камней были прозрачными, как тот, где лежал спящий. Он видел, что внутри них лежит великое множество предметов.
Сияние, красота и блестки света, а также большое количество неизвестных вещей встревожили Джонни. Мабы тут не было видно, но она была здесь, ему это подсказывало его чувство. Возможно, она заблудилась среди этих вещей.
Он стал кричать, громко, отчетливо выговаривая ее имя:
– Маба!
– Джонни?.. – Ее ответ пришел откуда-то слева, рядом с пестрой стеной, сверкающей, как солнце. Теперь, когда тревога оставила его, он увидел, что эти краски и пятна образуют целые картины. Недалеко от стены сидела Маба, протянув ноги, ее грязное и усыпанное пылью личико не повернулось им навстречу, она смотрела на нечто прямо перед собой.
– Маба! – Джонни бросился к сестренке. – Что…
Она подняла руку и махнула как-то неопределенно, даже не глядя на братьев, ее голос был радостен и светел.
– Джорджи, Джонни, видите, ну! Народ, такой же, как и мы, видите, видите!!!
Картинки на стенах выглядели как-то странно, они не были нарисованы на плоской поверхности, но каким-то образом выступали наполовину из стены, точно фигуры были наполовину ее частью, частью камня, а часть их оставалась там, в глубине, и не была видна.
Там, куда показывала Маба, была изображена группа женщин, которые вместе делали что-то такое, что Джонни не совсем понял. Перед ними было много коробок и ящиков, разных размеров и очертаний, все разноцветные. Некоторые женщины держали руки в этих коробочках. Рядом с ними лежали большие кучи каких-то предметов, которые Джонни не смог бы опознать. Единственное, что он мог назвать с уверенностью, был свиток чего-то похожего на их грубо сплетенные юбочки, хотя это было гораздо тоньше и прекраснее. Некоторые предметы неожиданно показались ему похожими на те, которыми пользовались Большие в лаборатории, правда, они были маленькими, и очертания и форма их были приятными.
Он взглянул на другую картину. Здесь были мужчины, и каждый из них держал в руке такой же красный стержень, какой он уже видел под руками у спящего. Один из мужчин что-то делал стержнем: из кончика стержня вырывался тонкий луч света и ударял по огромному камню, одному из тех, что бесформенной кучей громоздились перед ним. На некотором расстоянии от него находилась вторая куча, такая же, как и первая. Но стенка первой кучи там, где прикасался луч, была гладкой и прямой. Джонни решил, что там, на картине, они пользовались световыми лучами, для того, чтобы ломать камни, так же, как Народ, подбирая камни и обтесывая палки до нужных размеров.
Он запомнил по лаборатории, где раньше жил, что такие шутки делали и Большие, и, значит, те, кто были на картине, ничуть не лучше. Джонни нахмурился, глядя на картину. Мужчины на ней были похожи на тех, кого Большие в лаборатории подвергали контролю разума!
– Смотри! – Маба схватила что-то с пола и помахала им перед носом у Джонни. – Смотри, что я тут нашла!
Эта ткань спадала мягкими волнами по ее рукам, и он понял, что это была ткань, не такая грубая, негнущаяся, какую плели они сами и носили всю жизнь в виде юбочек, а мягкая, прекрасная, нежная! У нее был цвет, как у листьев весной, а по этим листьям падали мелкие белые цветы. Джонни поднял руку и прикоснулся к голове. Он ведь сунул утром за ухо цветок, и хотел сравнить… Но цветка давно уже не было… Кажется, он такой же, как нарисованные тут.
– Я буду носить ее, как те, на картине. – Маба вскочила. Она сбросила свою грубую плетеную юбку прямо на пол и хотела обмотать ткань вокруг своего маленького смуглого тела, подражая женщинам на стене. Внутри Джонни сразу же возникло чувство предостережения и опасности. Он не хотел, чтобы она была похожа на этих… Это было неправильно!
– Нет! – Джонни схватил ткань, прежде, чем Маба прижала ее к телу. Она сразу поняла, что он собирается сделать, и закричала, яростно прижимая к себе новую игрушку. Она цеплялась за ткань, Джонни рванул… послышался треск, ткань порвалась, большой кусок остался теперь в руках у Джонни, у нее – только обрывок.
Эта штука казалась такой интересной и мягкой, казалось, она прилипала к пальцам. Он сорвал ее с пальцев и яростно швырнул на пол. Потрясенная девочка смотрела теперь на обрывки ткани. Потом она выронила ее на пол и бросилась к брату. Маленькие кулачки замолотили по его телу.
– Ты, ты все это испортил! – кричала она потрясенно. – Ты это порвал!
Джонни подхватил ее и повел вперед, не обращая внимания на удары ее кулачков. Он потряс ее за плечи, и тут она заревела, размазывая по щекам грязь, но быстро справилась с собой. Она вытерла слезы рукой, яростно, словно стыдилась, что она плакала. Теперь она просто с ненавистью смотрела на него.
– Ты все испортил! – повторила она, ее глаза горели.
– Послушай меня, – он снова потряс ее за плечи, – послушай меня, Маба. Ты ведь помнишь, что было с Хухо?
Теперь он смотрел ей прямо в глаза.
– Она съела желтую штуку, которая хорошо пахла…
– А что было потом?
– Она… стала больной. Очень… И… и она потом умерла… – у нее упал голос. Потом она яростно стала возражать: – Но ведь я ничего желтого не ела, Джонни! У меня было нечто прекрасное в руках!
– А разве Хухо не думала, что у нее в руках нечто прекрасное? – он стал развивать свою мысль, надеясь, то сумеет убедить ее только при помощи слов.
– Да, но ведь оно росло на дереве, Джонни. Это была живая вещь, а у меня была неживая. Они ее сделали, я так считаю, – она показала на женщин, – и она не сделает мне плохо.
– Ведь ты не знаешь этого. А Хухо ведь тоже не слушала, когда ей сказали, что с новыми вещами надо вести себя осторожно. Это место – оно не принадлежит Народу, оно не принадлежит и тем, кто похож на нас.
– Но ведь они – это мы, смотри! Смотри на них, ведь ты не слепой. Может быть, Рути и сама не знала, что космический корабль привез ее обратно с неба в ее собственный мир! – Маба говорила быстро, не переводя духа.
Джонни покачал головой.
– Нет, тогда Рути знала бы. Народ никогда не жил в ее мире. Вспомни и подумай, ты ведь знаешь Ловцов, Маба? Помнишь, как они ловят тех, кто пробегает мимо?
– Они… они могут притворяться маленькими и прячут часть тела, а оставшееся делают похожим на тех, кто бежит мимо, – ответила она. Затем повернула голову, чтобы еще раз увидеть тех, на стене – Ты имеешь в виду, что эти люди… могут такое, как наши Ловцы… что они нарочно сделались такими же, как и мы, чтобы поймать нас? Но послушай, Джонни, откуда они могли знать о нас? Это место такое старое… Очень старое. Они должны были жить тут прежде, чем Рути и ты вышли из этого корабля, прежде чем мы сами родились.
– Нет, они здесь не для того, чтобы поймать нас. Но даже пусть они больше похожи на нас, а не на Больших, может, они могут отличаться от нас внутри так, как Ловцы отличаются от тех, кого они ловят. Понятно?
Она снова посмотрела на картинку.
– Да, мне понятно. А что, если ты ошибаешься, Джонни? А что, если они и вправду такие же, как мы? Джонни, – она вырвалась из его рук, – посмотри на это. – Она показала на стену, на ряд ведущих куда-то дверей. – Это все можно открыть, и там много вещей. Такие, как и та, что ты порвал. А еще тут, посмотри, посмотри! – она схватила его за руку и потянула вдоль стены.
Прежде, чем они прошли два шага, к ним прибежал Джорджи.
– Глядите, что я нашел! – крикнул он громко и радостно. Он махнул над головой красным стержнем, вертя его так, что блестящая поверхность отражала яркий свет.
Джонни, опять повинуясь только инстинкту, схватил его рукой.
Их руки встретились на поверхности стержня. Из его конца вырвался луч, такой яркий, что Джонни на некоторое время совершенно ослаб. Он услышал, как кричат в испуге близнецы, звук падения чего-то металлического, и отпрыгнул назад к стене, прижав к глазам ладони для защиты.
– Джорджи, – ему удалось заговорить, – оставь в покое эту вещь! Не смей ее трогать!
– Я… я ничего не вижу, Джонни! – теперь младший вопил изо всех сил. – Джонни, Маба…
– Все в порядке, – послышался голос Мабы. – Это я, Джорджи. Возьми меня за руку. Эта штука, Джонни, почему… откуда там свет, если там нет солнца? Почему?
Джонни мигнул, его глаза слезились, он видел так смутно, точно был под водой. Его первый, самый большой страх теперь прошел. Красный стержень лежал теперь на полу. Он обошел его кругом, идя от стены к детям. Маба прижимала к себе брата, крепко обнимая его за плечи, но смотрела она куда-то назад.
Джонни тоже посмотрел туда же. Там, где прежде громоздились до самого верха кучи чего-то пестрого, теперь там не было ничего. Власть этого красного стержня и луча света, который в нем жил, действительно была грандиозной! Теперь эта власть казалась ему еще страшнее, чем власть приборов, которыми пользовались Большие в лаборатории!
Может быть, теперь близнецы получили настоящий урок?
Ничего в этом месте нельзя трогать. Совсем ничего. Они не могут сказать, что будет дальше, если они начнут тут играть. А что, если бы Маба оказалась рядом с этим лучом?
Джонни забил озноб, он едва не потерял сознание при одной мысли, которую подсказывало ему его воображение. Он поднял свою палку, махнул ее в сторону близнецов.
– Нам надо уходить отсюда, – сказал он хрипло. Так как было бы напрасно пытаться идти вверх по этому скользкому проходу, он решил искать выход впереди в этом странном месте. Но они больше не будут открывать эти коробки и трогать то, что раньше было предназначено для людей, которые жили в этих каменных сооружениях. Ничего удивительного в том, что Труш так резко отказался идти сюда и снова видеть то, что оставили после себя эти люди!
Близнецы, теперь очень послушные, молча пошли за ним. Они все вместе пошли куда-то вниз, между рядами коробок. Кругом было много вещей, которые старались привлечь их внимание, лежа вовсе без коробок, но они не обращали на них внимания, нет!
Пока они шли, картины на стенах все время менялись. Первые показывали, как люди занимаются чем-то совершенно непонятным, но потом уже можно было разобрать, что люди теперь на воздухе и занимаются чем-то непонятным в лесу и в поле.
Тут Джонни замер перед совершенно живой сценой.
Космический небесный корабль! Значит, Большие все-таки были здесь раньше! Правда, когда он как следует присмотрелся, он уже не был так уверен в этом – корабль отличался по размерам и очертаниям. Опять-таки, он не был в этом уверен. Он ведь так недолго тогда ночью видел его, и потом, только с одной стороны, достаточно уже того, что эти люди пользовались небесными кораблями. Он сразу решил, что они такие же, как и Большие, и поэтому в его уме легко связывалось – Большие и эти люди, и то странное оружие или инструмент, которое нашел Джорджи, и которое их так напугало.
– Джонни! – Маба не удостоила и взглядом ту картину, которая так его поразила. Она опять убежала вперед. – Смотри, там Народ!
Так и было на самом деле, они все, казалось, сейчас выйдут к ним из стены, и Труш, и Боак, и Йаа. Но они… У него крепко сжались губы, а рука еще сильнее сжала палку. Эти ходили на четырех лапах, что почти никогда не делал Народ, кроме тех случаев, когда дорога была плохой и им было это нужно для быстрого передвижения. А вокруг их тел было что-то повязано, и они были словно на привязи! Там, на картине, Народ был пленником, а некоторые, некоторые… они были в клетках!!!
Джонни застонал. Так он и думал, что те, кто тут жил, – у них был такой же злобный характер, как и у Больших! И это несмотря на то, что они были похожи на него, Джонни! Народ, значит, давным-давно тоже убежал из клетки, как и он с Рути, они стали свободными уже потом, после побега. Злоба, ему показалось, что он почувствовал ее запах, как будто красноголовый стоял тут и распространял свой зловещий запах!
– Что они делают? – смотрела на картину девочка. – Почему на Народ одеты эти штуки?!
– Потому – ответил Джонни сквозь зубы, – что они пленники или были пленниками злых людей! Как мы сами были однажды. Ух! давайте выбираться отсюда побыстрее!
Он толкнул ее вперед. Есть же тут какой-нибудь выход! Он должен, должен его найти!
Глава шестая
Наконец они дошли до самого конца этого огромного зала. Джонни не смог бы правильно определить величину этого места, потому что здесь было слишком много вещей. В конце – вторая блестящая дверь, близнец той, которую он силой открыл с другой стороны этой пещеры.
Маба неожиданно шагнула вперед и протянула руки. Он хотел дернуть ее обратно, но она уже прижала ладони к этой стене, и дверь со скрипом и грохотом подалась под ее ручонками, открывшись настолько, чтобы могли пройти Маба и Джорджи, но только не Джонни, который ничему тут не верил. Он схватил с пола красную коробку и сунул в проем двери, прежде чем идти туда самому, чтобы не дать ей закрыться у него перед носом.
Они пошли все вместе. Там оказался еще один проход, серый по цвету, и ничего уже не стояло по сторонам. Зато он поднимался вверх, и Джонни надеялся, что, идя по этому проходу, они выйдут на поверхность. Ему было все равно, что здесь, возможно, находились и ценные вещи, которые люди, построившие это место, поместили так глубоко, потому, что ценили и хотели скрыть от чужих. Сзади послышался треск – коробки, которые он сунул, проходя в дверь, окончательно сжались под ее напором.
Маба? Ведь она открыла им дверь. Как и откуда узнала она ее секрет? Ему было немного не по себе от этой мысли, и Джонни решил спросить ее начистоту.
– Я увидела, что там должна быть линия, и стала нажимать на нее руками. Как в тот раз, когда стена ушла у меня из-под рук, – и на лице Мабы появилась улыбка – обычная в тех случаях, когда она считала себя умной и знающей все на свете. Маба всегда была слишком уверена в своей власти, ей не хватало той здоровой доли сомнений, которой научился Джонни в ее возрасте, живя с Народом в пещерах.
– Джонни, – младший брат суетился вокруг него, точно его мучила какая-то мысль. – Этот Народ на стенах – ты сказал, что они пленники, как были ты и Рути. Но те, другие, новые, – они выглядели точно так, как и мы, а ведь они не похожи на Больших, про которых ты нам говорил. Если они были такими же, как и мы, то почему запирали Народ в клетки, почему у них на шеях было надето что-то такое непонятное?
– Ты слышал, что я сказал Мабе. – Джонни решил как следует объяснить им: то, что изображенные на картинах похожи на них, еще ничего не решает. – Это не значит, что они и внутри такие же, как мы! Мы знаем, что Большие – злые и плохие, и они не были похожи на нас. Было известно с самого начала, что их нужно бояться! Но те, кого контролировали и кем управляли Большие, были похожи на нас, делали только то, что им приказывали Большие. Поэтому, пока мы ничего точно не знаем, не следует доверять и тем, кто на нас похож.
– Значит, те, кто на картине, под контролем, и ими кто-то управляет? – настойчиво спросил Джорджи.
– Я не знаю. – Почему-то Джонни не верилось, что это место построили враги его детства – Большие. Он встревожился, как только увидел корабль, но теперь припомнил, как Рути рассказывала ему, что и у ее народа были такие корабли, на одном из которых она и Брон приехали туда, где их поймали Большие и посадили в клетку. Должно быть, корабли были разные. Картины на стенах ни в одном месте не показывали, что здесь были Большие. По крайней мере, в одном он был теперь уверен – это место его пугало! Чем быстрее они выберутся отсюда и окажутся на воздухе, тем лучше для них!
Маба вдруг опустилась на пол.
– Я устала и не могу больше идти так быстро, Джонни. И я хочу есть.
– Я тоже хочу есть! – заплакал тут же брат. – Я хочу выйти отсюда, Джонни. Мы идем и идем наверх, но никуда не можем дойти.
Он был прав. Дорога, по которой они шли, взбиралась все выше, но Джонни не мог сказать, сколько им еще предстоит подниматься.
– Мы выберемся отсюда, и очень скоро, – он постарался придать своему голосу бодрость, хотя тоже хотел и пить и есть, как и они. Джонни очень устал и хотел бежать вперед, но дети спотыкались от усталости, и он знал и понимал: единственное, что нужно – это не давать им останавливаться, даже если придется их ударить.
– Я устала, – снова повторила Маба, на этот раз еще громче. – Я уже не могу идти вверх и вверх, Джонни.
– Можешь! – крикнул он. – Ты ведь такая умная, Маба. А вдруг нам снова потребуется открывать двери? Нам будет нужна твоя помощь, если мы снова придем к дверям! Как же мы без тебя?
Она посмотрела на него с сомнением, но стала идти бодрее, хотя так же медленно. Джорджи обогнал ее и почти бежал впереди, так что Джонни то и дело окликал его. Старшего мальчика пугало то, что чем выше они поднимались, тем меньше становилось странного серого света, который наполнял все вокруг. Становилось темно. Джонни боялся потерять детей в полной темноте, как это уже бывало и раньше, когда они жили с кланом.
– Стой! – приказал он, наконец. – Маба, держись за меня, – и он взял ее за руку, а потом обратился к Джорджи: – Стой там, где ты сейчас стоишь!
Когда они подошли к нетерпеливому Джорджи, он схватил его другой рукой за плечо:
– Ну, вот все и на месте. А теперь идите все рядом, чтобы нам не заблудиться в темноте!
Проход стал круто забирать вверх, и они, тяжело сопя, стали карабкаться, задыхаясь и толкаясь в темноте. Наконец прямо перед ними оказалось отверстие без тех штук, которые он так боялся опять увидеть. Потом они вышли на ровное место… Воздух здесь стал свежее, но вокруг по-прежнему были стены.
В темноте Джонни, неуверенно ступая, шагал вперед и вперед. Наконец впереди забрезжил какой-то свет, не слабый и нечеткий. Означал ли он новую опасность, Джонни не мог определить. Но ему нужен был хоть какой-то ориентир, а это был единственный, на который он мог рассчитывать.
Наконец, держась друг за друга, они оказались в том месте, где Джонни уже был – в большом зале, где он видел спящего. Тот по-прежнему лежал в своем сверкающем камне, никто его больше не трогал.
Разноцветные пятна сверкали при дневном свете, но здесь они были еще ярче, некоторые мерцали, как цветы на ветру, некоторые горели так, что глазам было больно. Ладно, решил Джонни, он ведь решил никогда больше сюда не ходить, но, по крайней мере, теперь знал, где они оказались.
– Что здесь такое? – спросил Джорджи.
– Не знаю, – кратко ответил старший, – но теперь ясно, где мы находимся, и есть возможность отсюда выйти. Пошли!
Они обошли каменное подножие, где лежал спящий, и очутились в темноте перед каменной женщиной. Потом снова очутились на каменной реке, которая поведёт их к клану.
Это было самое опасное место. Кожа Джонни покрылась мурашками, и это не был просто свежий ночной ветерок. Он чувствовал, как странность этого места, его молчание и таинственность охватывают его все больше и больше, как он, не понимая сам, делает шаг назад, в эту каменную пещеру, словно она могла дать ему приют в ночи. Нет, нет, надо бежать отсюда, их место в клане!
Маба споткнулась, упала и заплакала:
– Я не могу идти, Джонни. У меня болит нога, и я устала.
Другой возможности не было. Джонни протянул свое оружие Джорджи:
– Постарайся никуда от меня не убегать.
Он взял девочку на руки. Несмотря на свою кажущуюся худобу, она оказалась довольно тяжелой, но, может, и потому, что он тоже устал. Однако он понимал, что теперь уже не сумеет заставить ее идти самостоятельно.
Они шли, держась точно посередине каменной реки, окруженной каменными глыбами. Несмотря на ночную темноту, видимость была достаточной, и эта каменная штука выведет их отсюда без труда, думал Джонни. Джорджи тащил за собой палку, ее конец ударял по камням: он был слишком мал, чтобы нести ее ровно. Зато, правда, Джорджи держался рядом – ночь укротила его любопытство.
Они шли, проходя один поворот за другим. Дважды Джонни пришлось опускать Мабу на землю и переводить дух. Она тихо лежала у него на руках и молчала, наверное, пыталась заснуть, но у нее странно блестели глаза. Тревога Джонни все возрастала.
Маба взяла с собой кусочек той штуки, которую он порвал, и теперь она обернула ее вокруг тела. Джонни больше не возражал. Она больше, чем он сам или Джорджи, провела времени в хранилище, где были странные вещи. А вдруг потому она стала такой слабой, что на нее подействовал воздух подземелья и ей теперь плохо? Джонни стал торопиться, но дорога, казалось, не имела конца!
Он хватал ртом воздух, когда они миновали последние каменные пещеры и вышли на открытое место. Луны в ту ночь не было, а он плохо видел в темноте и мог различить лишь край холма, за которым был лагерь клана. Правда, в темноте он не сумел бы с точностью сказать, тот ли это холм. Ориентир можно было пройти в темноте, и тогда они все заблудятся окончательно.
Каменная река кончилась. Он положил Мабу на землю и взял из рук брата свое оружие. Младший немедленно улегся на землю рядом с сестренкой, а Джонни стоял на страже, подняв свою палку.
Несмотря на то, что мысленно он не мог связаться с Народом и позвать их, Джонни знал, что такая связь, если как следует сосредоточиться, возможна. Он помнил, как мысленно просил тогда помощи, и как Ива пришла к нему в пещеру и помогла Рути и маленьким близнецам.
Теперь он вложил все свое умение и жажду помощи в мысль. Народ почти не передвигался по ночам, однако видели они в темноте гораздо лучше, чем Джонни. А поскольку все ушли на поиски близнецов, значит, они теперь где-то недалеко от него. Труш ведь знал, что Джонни пошел на поиски в каменную местность, он сам указал ему направление поисков.
Да! Джонни вздохнул с чувством облегчения. Труш, или, по крайней мере, кто-то из Народа оказался поблизости. Он с восторгом прикоснулся к чьей-то мысли, которую, однако, не сумел прочесть. Вновь он сосредоточился, стараясь передать, что ему нужна помощь.
Но, к его удивлению и даже разочарованию, прошло какое-то время, и ни одной мохнатой фигуры не появилось из темноты. Может, это потому, что он и близнецы были среди камней? А что, если на такие места у Народа запрет, и теперь они всегда будут так относиться к Джонни и близнецам, не замечая их существования, как Труш отвернулся от каменной реки, когда увидел ее?
Маба неожиданно шагнула вперед и протянула руки. Он хотел дернуть ее обратно, но она уже прижала ладони к этой стене, и дверь со скрипом и грохотом подалась под ее ручонками, открывшись настолько, чтобы могли пройти Маба и Джорджи, но только не Джонни, который ничему тут не верил. Он схватил с пола красную коробку и сунул в проем двери, прежде чем идти туда самому, чтобы не дать ей закрыться у него перед носом.
Они пошли все вместе. Там оказался еще один проход, серый по цвету, и ничего уже не стояло по сторонам. Зато он поднимался вверх, и Джонни надеялся, что, идя по этому проходу, они выйдут на поверхность. Ему было все равно, что здесь, возможно, находились и ценные вещи, которые люди, построившие это место, поместили так глубоко, потому, что ценили и хотели скрыть от чужих. Сзади послышался треск – коробки, которые он сунул, проходя в дверь, окончательно сжались под ее напором.
Маба? Ведь она открыла им дверь. Как и откуда узнала она ее секрет? Ему было немного не по себе от этой мысли, и Джонни решил спросить ее начистоту.
– Я увидела, что там должна быть линия, и стала нажимать на нее руками. Как в тот раз, когда стена ушла у меня из-под рук, – и на лице Мабы появилась улыбка – обычная в тех случаях, когда она считала себя умной и знающей все на свете. Маба всегда была слишком уверена в своей власти, ей не хватало той здоровой доли сомнений, которой научился Джонни в ее возрасте, живя с Народом в пещерах.
– Джонни, – младший брат суетился вокруг него, точно его мучила какая-то мысль. – Этот Народ на стенах – ты сказал, что они пленники, как были ты и Рути. Но те, другие, новые, – они выглядели точно так, как и мы, а ведь они не похожи на Больших, про которых ты нам говорил. Если они были такими же, как и мы, то почему запирали Народ в клетки, почему у них на шеях было надето что-то такое непонятное?
– Ты слышал, что я сказал Мабе. – Джонни решил как следует объяснить им: то, что изображенные на картинах похожи на них, еще ничего не решает. – Это не значит, что они и внутри такие же, как мы! Мы знаем, что Большие – злые и плохие, и они не были похожи на нас. Было известно с самого начала, что их нужно бояться! Но те, кого контролировали и кем управляли Большие, были похожи на нас, делали только то, что им приказывали Большие. Поэтому, пока мы ничего точно не знаем, не следует доверять и тем, кто на нас похож.
– Значит, те, кто на картине, под контролем, и ими кто-то управляет? – настойчиво спросил Джорджи.
– Я не знаю. – Почему-то Джонни не верилось, что это место построили враги его детства – Большие. Он встревожился, как только увидел корабль, но теперь припомнил, как Рути рассказывала ему, что и у ее народа были такие корабли, на одном из которых она и Брон приехали туда, где их поймали Большие и посадили в клетку. Должно быть, корабли были разные. Картины на стенах ни в одном месте не показывали, что здесь были Большие. По крайней мере, в одном он был теперь уверен – это место его пугало! Чем быстрее они выберутся отсюда и окажутся на воздухе, тем лучше для них!
Маба вдруг опустилась на пол.
– Я устала и не могу больше идти так быстро, Джонни. И я хочу есть.
– Я тоже хочу есть! – заплакал тут же брат. – Я хочу выйти отсюда, Джонни. Мы идем и идем наверх, но никуда не можем дойти.
Он был прав. Дорога, по которой они шли, взбиралась все выше, но Джонни не мог сказать, сколько им еще предстоит подниматься.
– Мы выберемся отсюда, и очень скоро, – он постарался придать своему голосу бодрость, хотя тоже хотел и пить и есть, как и они. Джонни очень устал и хотел бежать вперед, но дети спотыкались от усталости, и он знал и понимал: единственное, что нужно – это не давать им останавливаться, даже если придется их ударить.
– Я устала, – снова повторила Маба, на этот раз еще громче. – Я уже не могу идти вверх и вверх, Джонни.
– Можешь! – крикнул он. – Ты ведь такая умная, Маба. А вдруг нам снова потребуется открывать двери? Нам будет нужна твоя помощь, если мы снова придем к дверям! Как же мы без тебя?
Она посмотрела на него с сомнением, но стала идти бодрее, хотя так же медленно. Джорджи обогнал ее и почти бежал впереди, так что Джонни то и дело окликал его. Старшего мальчика пугало то, что чем выше они поднимались, тем меньше становилось странного серого света, который наполнял все вокруг. Становилось темно. Джонни боялся потерять детей в полной темноте, как это уже бывало и раньше, когда они жили с кланом.
– Стой! – приказал он, наконец. – Маба, держись за меня, – и он взял ее за руку, а потом обратился к Джорджи: – Стой там, где ты сейчас стоишь!
Когда они подошли к нетерпеливому Джорджи, он схватил его другой рукой за плечо:
– Ну, вот все и на месте. А теперь идите все рядом, чтобы нам не заблудиться в темноте!
Проход стал круто забирать вверх, и они, тяжело сопя, стали карабкаться, задыхаясь и толкаясь в темноте. Наконец прямо перед ними оказалось отверстие без тех штук, которые он так боялся опять увидеть. Потом они вышли на ровное место… Воздух здесь стал свежее, но вокруг по-прежнему были стены.
В темноте Джонни, неуверенно ступая, шагал вперед и вперед. Наконец впереди забрезжил какой-то свет, не слабый и нечеткий. Означал ли он новую опасность, Джонни не мог определить. Но ему нужен был хоть какой-то ориентир, а это был единственный, на который он мог рассчитывать.
Наконец, держась друг за друга, они оказались в том месте, где Джонни уже был – в большом зале, где он видел спящего. Тот по-прежнему лежал в своем сверкающем камне, никто его больше не трогал.
Разноцветные пятна сверкали при дневном свете, но здесь они были еще ярче, некоторые мерцали, как цветы на ветру, некоторые горели так, что глазам было больно. Ладно, решил Джонни, он ведь решил никогда больше сюда не ходить, но, по крайней мере, теперь знал, где они оказались.
– Что здесь такое? – спросил Джорджи.
– Не знаю, – кратко ответил старший, – но теперь ясно, где мы находимся, и есть возможность отсюда выйти. Пошли!
Они обошли каменное подножие, где лежал спящий, и очутились в темноте перед каменной женщиной. Потом снова очутились на каменной реке, которая поведёт их к клану.
Это было самое опасное место. Кожа Джонни покрылась мурашками, и это не был просто свежий ночной ветерок. Он чувствовал, как странность этого места, его молчание и таинственность охватывают его все больше и больше, как он, не понимая сам, делает шаг назад, в эту каменную пещеру, словно она могла дать ему приют в ночи. Нет, нет, надо бежать отсюда, их место в клане!
Маба споткнулась, упала и заплакала:
– Я не могу идти, Джонни. У меня болит нога, и я устала.
Другой возможности не было. Джонни протянул свое оружие Джорджи:
– Постарайся никуда от меня не убегать.
Он взял девочку на руки. Несмотря на свою кажущуюся худобу, она оказалась довольно тяжелой, но, может, и потому, что он тоже устал. Однако он понимал, что теперь уже не сумеет заставить ее идти самостоятельно.
Они шли, держась точно посередине каменной реки, окруженной каменными глыбами. Несмотря на ночную темноту, видимость была достаточной, и эта каменная штука выведет их отсюда без труда, думал Джонни. Джорджи тащил за собой палку, ее конец ударял по камням: он был слишком мал, чтобы нести ее ровно. Зато, правда, Джорджи держался рядом – ночь укротила его любопытство.
Они шли, проходя один поворот за другим. Дважды Джонни пришлось опускать Мабу на землю и переводить дух. Она тихо лежала у него на руках и молчала, наверное, пыталась заснуть, но у нее странно блестели глаза. Тревога Джонни все возрастала.
Маба взяла с собой кусочек той штуки, которую он порвал, и теперь она обернула ее вокруг тела. Джонни больше не возражал. Она больше, чем он сам или Джорджи, провела времени в хранилище, где были странные вещи. А вдруг потому она стала такой слабой, что на нее подействовал воздух подземелья и ей теперь плохо? Джонни стал торопиться, но дорога, казалось, не имела конца!
Он хватал ртом воздух, когда они миновали последние каменные пещеры и вышли на открытое место. Луны в ту ночь не было, а он плохо видел в темноте и мог различить лишь край холма, за которым был лагерь клана. Правда, в темноте он не сумел бы с точностью сказать, тот ли это холм. Ориентир можно было пройти в темноте, и тогда они все заблудятся окончательно.
Каменная река кончилась. Он положил Мабу на землю и взял из рук брата свое оружие. Младший немедленно улегся на землю рядом с сестренкой, а Джонни стоял на страже, подняв свою палку.
Несмотря на то, что мысленно он не мог связаться с Народом и позвать их, Джонни знал, что такая связь, если как следует сосредоточиться, возможна. Он помнил, как мысленно просил тогда помощи, и как Ива пришла к нему в пещеру и помогла Рути и маленьким близнецам.
Теперь он вложил все свое умение и жажду помощи в мысль. Народ почти не передвигался по ночам, однако видели они в темноте гораздо лучше, чем Джонни. А поскольку все ушли на поиски близнецов, значит, они теперь где-то недалеко от него. Труш ведь знал, что Джонни пошел на поиски в каменную местность, он сам указал ему направление поисков.
Да! Джонни вздохнул с чувством облегчения. Труш, или, по крайней мере, кто-то из Народа оказался поблизости. Он с восторгом прикоснулся к чьей-то мысли, которую, однако, не сумел прочесть. Вновь он сосредоточился, стараясь передать, что ему нужна помощь.
Но, к его удивлению и даже разочарованию, прошло какое-то время, и ни одной мохнатой фигуры не появилось из темноты. Может, это потому, что он и близнецы были среди камней? А что, если на такие места у Народа запрет, и теперь они всегда будут так относиться к Джонни и близнецам, не замечая их существования, как Труш отвернулся от каменной реки, когда увидел ее?