Новиков Николай Васильевич. Тень убитого банкира

   - Слушаюсь,- все еще сердито отчеканил Рекрутов.
   17
   Не так-то просто вдвоем обыскать квартиру, не имея на то ордера. Даже если квартира - однокомнатная. Вывалил шмотки с полки гардероба, просмотрел каждую вещь - нужно все запихнуть обратно. Сбросил книги с полки, пролистал каждую - нужно пос-тавить их на место. Нет ордера, не должно быть и следов, по крайней мере, заметных сразу. Может позвонить в дверь кто-то из соседей, или дружки Чекмарева заявятся - свет горит, зна-чит, хозяин дома. Да мало ли что может случиться.
   После долгой, безрезультатной беседы с журналистом, Конд-ра взял у него ключи и приказал Амину обыскать квартиру на улице Народного ополчения. Обыскать, проявив максимум внима-ния, максимум осторожности.
   Всё осторожничают, мать их!.. Миндальничают, вместо того, чтобы взять и выбить у этого козла адрес его бабы. А потом - под лед его! И бабу тоже, когда документы будут у Квочкина.
   А так - что? Провозились до позднего вечера и ни хрена не нашли. В гардеробе две полки свободны, духами пахнут - явно там лежали бабские шмотки. В ванной пару длинных рыжих волос нашли, не чекмаревские, значит, правду сказал, сука, была ба-ба, была, падла рыжая. А куда лыжи навострила - даже намека нет. Все бумаги в столе и на столе, записные книжки, все кар-маны проверили, каждый сантиметр кухни, ванной, туалета обсле-довали - ничего. Ни тайника с документами Троицкого, ни теле-фона, ни адреса бабы.
   Амин заглянул в корпус допотопного 386-го компьютера, по-том отвинтил ножом четыре винта в корпусе монитора - только пыль. Включил компьютер, просмотрел все файлы - ни малейшего намека на рыжеволосую стерву.
   Его помошник Мак быстро подключил внешний CD-ROM, быстро перегнал одержимое винчестера на специальный лазерный диск. Потом стер все текстовые файлы.
   - Чё будем дальше делать, начальник?- спросил Мак, отсое-динив свою аппаратуру и выключив компьютер.
   - Отвезем Кондре две волосины,- мрачно сказал Амин.- Он их понюхает, попробует на зуб и поймет, куда баба слиняла.
   - Хоть бы сказал, чё должно быть в тайнике, если б мы его нашли?
   - Много будешь знать... до дому не доедешь. Как Шунт. Амин достал из кармана сотовый телефон, позвонил домой
   Кондре, доложил о результатах обыска. Получил очередное зада-ние, заматерился, пряча аппарат в карман куртки.
   - Приказано взорвать?- усмехнулся Мак.
   - Я его и без приказа взорву, падлу! Достал он меня! Ко-роче, так: на сегодня все. Завтра со своими спецами займешься анализом диска, может, какие хитрости обнаружите. А у меня свои дела. Уходим.
   За рулем своего "Ситроена" Амин всегда успокаивался, осо-бенно вечером, возвращаясь домой после работы. Классная машина
   - она что классная телка, в ней чувствуешь себя настоящим му-жиком. Наконец-то взял себе не какой-нибудь "Форд" или "БМВ" столетней давности, угнанный где-то в Германии или Бельгии, а новую иномарку. Три с половиной года работал на Кондру, и пла-тили хорошо, но ездить приходилось на старых "Жигулях". Жена, как увидела настоящие деньги, так и рванула напролом в светлое будущее: кухню надо новую, мебель заменить, сантехнику тоже, каждое лето - за границу на отдых, уже были в Италии, Греции, Испании. Теперь мечтает поехать на Мальдивские острова, совсем сдвинулась баба! Про шмотки и говорить не приходится, все ста-рые вещи выбросила, модная теперь стала, просто ужас! Все деньги тратила по своему усмотрению, а про новую машину и слы-шать не хотела: у тебя есть "Жигули", чего еще надо? Если б не случай, так бы и ездил на старье...
   Но в этот вечер и уютный салон "Ситроена" не успокоил, не придал уверенности. Даже наоборот, усилил тревогу в душе. Ма-шина-то - "подарок" Троицкого!
   Вот паскуда был, во всей Москве не найдешь второго тако-го! Казалось бы, за двенадцать лет работы в ментовке всяких ублюдков видел, да нет, Троицкий был особенным. Смотрел всег-да, как на пустое место, говорил, как будто величайшее одолже-ние делал. Сразу давал понять, что он хозяин, а ты - раб. Дру-гие хоть как-то стараются демократами казаться, хотя бы разго-варивают нормально, а этот... За один только взгляд хотелось морду набить! Да нельзя было - хозяин, "серый кардинал" банка. Говорили, что запросто мог бы стать председателем правления, не захотел, Квочкина поставил, а сам остался первым замом. Им-потент несчастный! Все знали, что он импотент.
   Уничтожить такого - одно удовольствие! А ведь он всегда знал, что на грязное дело сам не пойдет, киллером никогда не станет, слишком мало шансов уцелеть после. И не стал бы, если б не этот паскудник! Как душа радовалась, когда Троицкий, как заяц, петлял по лесу, когда пули дырявили его! И не было сом-нения - скоро, очень скоро встанет на колени, будет умолять о пощаде, обделается, падла!..
   Не встал, не взмолился, только посмотрел своим обычным ненавидящим взглядом и сказал: "Я приду за тобой, Амин..." Все настроение испортил, гаденыш! И тогда, и теперь, когда вроде бы все уже забылось.
   Придет?
   Теперь все может быть. Если машина, которую Троицкий построил и отрегулировал, заработала, она достанет его. Или вынудит Квочкина отдать убийцу всеми любимого первого зама ментам. Даже не так - отдать его труп, потому что живой он опасен для Квочкина, и ментам не нужен, на хрена им лишние хлопоты? Сварганят улики, это нетрудно сделать, многие знают, что он ненавидел Троицкого, науськают спецназ и "пришьют" при попытке... Дело закрыто, все довольны, все смеются, кроме не-го, Вениамина Пешнева.
   Потому что он - крайний. Самый близкий к убийству Троиц-кого. Самый опасный свидетель для Квочкина и всего банка. И похоже, машина эта сучья уже заработала. Шунта убили без пре-дупреждения, без видимых причин, даже не имитировали ограбле-ние! Убили потому, что он смотрел за журналистом. А с ним са-мим и подавно церемониться не станут, даже если будет сидеть безвылазно дома...
   Жутковатые перспективы. Даже любимая тачка не радует, хо-лодно в ней, колотун... Оно и понятно, теперь ходи и огляды-вайся, думай, прежде, чем переступить порог подъезда! Какое уж тут спокойствие!
   Лишь после того, как он вошел в квартиру и запер стальную дверь на все замки и засовы, чуток отлегло от сердца. В прихо-жей стояла жена Валентина, кутаясь в пуховую шаль, наброшенную поверх шелкового пеньюара.
   - Веня, ты сегодня поздно,- встревоженно сказала она.- Я уже волноваться начала. Хоть бы позвонил, что задерживаешься.
   Амин усмехнулся. "Веня"! Он уже стал отвыкать от этого имени. Только жена звала его так, но в последнее время они совсем мало разговаривали возвращался он поздно, с удоволь-ствием работал и в выходные, или делал вид, что работал, про-сиживая целые дни за картами и водкой в компании сотрудников СБ "Расцвет-банка" где-нибудь на даче. Там его звали "Амин". А дома было скучно, да говорить не о чем. У Валентины одно толь-ко на уме: что купить, да сколько это стоит.
   - Чего волноваться, первый раз поздно прихожу, что ли? Работа у меня такая.
   - Не первый, но сегодня... после того, как Володю убили, я прямо места себе не находила.
   - Теперь нашла? Ну и ладно. Дай пожрать, и рюмашку налей, устал, сил больше нету. Выпьешь со мной, помянем Володьку?
   - Иди на кухню, ужин давно уже тебя ждет. И я посижу с тобой, завтра рано вставать, но Володю, конечно, надо помя-нуть, хороший парень был.
   - Хороший, хороший...
   На кухне Амин и Валентина выпили, не чокаясь, по рюмке водки, помянули Шунта. Валентина запила "Кока-Колой", Амин за-кусил маринованными корнишоном и не спеша принялся за котлеты с макаронами. Не спешил потому, что неожиданно захотелось по-говорить, хоть кому-то рассказать о своих мыслях и сомнениях. Пусть жена не поймет, но хоть выслушает, и за то уже спасибо.
   - Представляешь, эти журналисты достали уже всех, ну об-наглели в доску, суки! Точно говорится: в чужом глазу соринку видит, а в своем бревна не замечает. Все куплены, по заданию своих хозяев работают. Прицепятся как клещи все равно. Что-то копают, разнюхают про какие-то нелады - и давай из мухи слона раздувать! Да еще намекают при этом - дай денег, дай больше хозяина, тогда не буду тебя доставать. Миллион баксов дай - и все будет нормалек.
   Конечно, всю правду нельзя было рассказать, но Амин и не собирался этого делать. Всего-то и нужно было - выплеснуть свою злость на вестника Троицкого, Чекмарева, душу отвести.
   - Господи, так прямо и миллион? Долларов?!- ужаснулась Валентина.
   - На меньшее они не согласны. Ты посмотри, вся эта пишу-щая сволочь, редакторы всякие, обозреватели - только на "Мер-сах" и раскатывают. А наше начальство хочет с ними по-хороше-му, вежливо разговаривать! Давить их надо, давить без всяких разговоров! Нет, боятся, мол шум подымется. Не подымется! Двух-трех раздавить, так другие подумают, прежде чем совать свой нос в чужие дела!
   - Как же ты их раздавишь, Веня?
   Амин по-новой наполнил свою рюмку, предложил Валентине, она отрицательно покачала головой. Тогда он выпил, сунул в рот корнишон, рубанул воздух ладонью и промычал:
   - А так!
   - Убивать, что ли?- еще больше ужаснулась жена.- Ой, не дай Бог! Ты уж не суйся в такие дела, прошу тебя, Веня.
   - Не суйся, да? А Шунта ведь убили из-за одного подлень-кого журналистика. Мог бы и я на месте Шунта оказаться. Хоро-шо, да? Ну и что с ними делать после этого? Разговаривать? Миндальничать? А что с нами будет?!
   - Неужто в гибели Володи виноват журналист?
   - Именно! Если б он, сволочь, не высунулся со своими тре-бованиями, Шунт... Володька был бы жив, клянусь тебе! У меня сегодня весь день такое настроение, взял бы автомат - и в пер-вую газетенку, какая на глаза попадется. Всех бы положил на месте, и глазом не моргнул бы!
   - Зойка-то бедная...- вздохнула Валентина.- А мы же все вместе собирались летом на Мальдивские острова поехать. Те-перь, наверно, не сможет. Одна осталась...
   - Нашла о чем думать,- поморщился Амин.- О каких-то пар-шивых островах! Щас главное - выжить, остановить машину.
   - Господи, да что ж ты говоришь-то, Веня? Какую машину? У вас что, неприятности?
   - Есть небольшие проблемы. Я тебе про них и толкую. Аук-цион крупный на носу, вот наши враги и засуетились, журналис-тов своих науськали, чтоб грязью нас полили, не дали контроль-ный пакет купить. Володька должен был узнать, чего же они хо-тят - убили! Менты, понятное дело, ничего не выяснили, и не выяснят, но мы и без них уже кое-что знаем. Скоро найдем за-казчиков и прижмем к ногтю, пусть платят, суки, за смерть на-шего сотрудника. Его жене, Зойке заплатят!
   - Судить их надо,- решительно заявила Валентина.- Челове-ка убили, его уже не вернешь, значит, надо за это наказывать со всей строгостью!
   - Судить?- презрительно хмыкнул Амин.- Ты что, не знаешь, какие у нас судьи, какие суды? Да и как судить, если, скажем, мы точно знаем, кто убил, кто приказывал, а у следствия ника-ких доказательств нет?
   - Да?.. Ну тогда, хотя бы Зойке компенсацию пусть выпла-тят. Конечно, на Мальдивские острова она теперь не сможет пое-хать, жалко... Ну, мы вдвоем с тобой махнем.
   - А с журналистом у меня свои счеты...- Амин замолчал, внимательно глядя на жену. Он вдруг понял, что она, хоть и поддакивает, но не слышит его. Про эти гнусные Мальдивские острова думает! Что за дерьмо такое?
   - Что мы все о грустном, да о грустном. Давай поговорим о чем-нибудь приятном, Веня.
   - Про твои долбанные острова?!- заорал Амин.- Я же тебе русским языком толкую: ситуация сложная, всякое может быть. Пора и о будущем подумать.
   - Ты хочешь сказать, что мы не поедем на Мальдивы? Ну по-чему, Веня? Один-то раз за все лето можно съездить?
   - Да, не поедешь! И выбрось из головы свои дурацкие меч-ты! Какая, на хрен, разница, где отдыхать - в Турции или на Мальдивах? И там, и там море. Да только в Турцию поехать почти в три раза дешевле, чем на твои Мальдивы!
   Амин знал, что она все равно достанет его, настоит на своем, но сегодня решил испортить ей настроение в отместку за то, что не слушала его.
   - Но ты же обещал мне! Еще осенью, когда машину новую по-купал! Так прямо и сказала: следующей весной махнем на Маль-дивские острова! Забыл, да?
   - Сейчас не до этого!
   - Да? Интересно как получается!- рассердилась Валентина.- Всю премию угрохал на иномарку, хотя и прежняя машина была еще ничего, мне поклялся, что поедем на острова, а теперь - нет? Он, значит, на иномарке раскатывает, а я, мало того, что на старых "Жигулях" езжу, так еще и на Мальдивских островах не могу отдохнуть!
   - Заткнись!- злобно сказал Амин.
   - И не подумаю! Если б могла, я бы сама заработала день-ги! Но у меня в Институте зарплата - четыреста тысяч! А еще и ты издеваешься!
   Амин в ярости схватил тарелку с недоеденной котлетой и грохнул ее об пол. Разлетелись по крупным кафельным плиткам фарфоровые осколки вперемешку с макаронами. Амин вскочил из-за стола и помчался в спальню.
   Спустя полчаса, когда он лежал с открытыми глазами, от-вернувшись к стене, рядом легла Валентина.
   - Веня, Вень...- шепотом позвала она, трогая его за пле-чо.- Ты же не спишь, я знаю...
   - Отстань,- сказал он, дернув плечом.
   - Ну ладно, хватить дуться. Я понимаю, что у тебя сегодня плохое настроение, Володю убили, день был трудный... Я все по-нимаю, не обижайся, хорошо? Ну Вень... повернись, а? Хочешь. я покажу, как люблю тебя?
   Не дождавшись ответа, она прижалась горячей грудью к его спине. Амин, не поворачиваяь, оттолкнул женщину.
   - Не лезь!- приказал он.
   Злоба душила Амина. Докатился, на бабу уже смотреть не хочется! Это сейчас, а что дальше будет? Если даже проскочит эту заварушку, останется жив, все равно ведь ни хрена хорошего не светит. В большие начальники не выбиться, миллионы не зара-ботать, а исполнять приказы вчерашних бухгалтеров, рисковать из-за них жизнью - долго ли это может продолжаться? Да и ради чего это делать, ради того, чтобы исполнять идиотские прихоти своей бабы? На Мальдивские острова ее вывозить? Пош-шла она!..
   18
   Бар "Паяцы" на Чистопрудном бульваре открывался в десять утра. Днем здесь можно было выпить кофе или пивка, перекусить жареными сосисками или яичницей с ветчиной, словом, днем был открыт вход для всех желающих вкусно и сравнительно недорого поесть, а кто желает - и выпить. Не удивительно, что именно в этом уютном и тихом баре обедали многочисленные сотрудники "Расцвет-банка" и других солидных учреждений, люди, способные без особого ущерба для семейного бюджета выложить шестьде-сят-восемьдесят тысяч за вкусный обед из трех блюд.
   А вечером бар превращался в элитный клуб, где любили про-водить свободное время весьма состоятельные люди со своими же-нами и любовницами. Вечером при одном только взгляде на меню у всякого нормального человека начиналось обильное выделение слюны: и "Щи боярские", и стерляжья уха, молочные поросята и шашлык из осетра, венский шницель громадных размеров и салат из молодых побегов бамбука... Кухня здесь была великолепной, не перечислить все деликатесы, которые могли отведать солидные клиенты бара "Паяцы" вечером под приятную музыку, а после по-луночи и под стриптиз-шоу. Но у всякого нормального человека выделение слюны мигом прекращалось, когда он обращал внимание на цены. Что ж, дешево хорошо не бывает.
   Ровно в десять, едва швейцар снял замок со стеклянных дверей (а швейцар дежурил у дверей и днем, правда, был не столь вежлив, как вечером) в бар вошел широкоплечий, совершен-но лысый человек лет тридцати. Поскольку его лысина была не розовой, как у тех, кто естественным путем лишился раститель-ности на голове, а синеватой, можно было с большой уверен-ностью предположить, что лысина эта - искусственная. Чтобы го-лова при этом оставалась блестящей, ему, наверное, приходилось брить ее каждый день. Но это, опять-таки, из области предполо-жений, потому что спросить такого человека о том, как часто он бреет голову, вряд ли кто осмелится.
   Человек внимательно осмотрелся и уверенно направился к стойке бара, за которой возвышалась массивная фигура бармена по имени Вадим.
   Конечно, у человека тоже было имя, но многие звали его просто Лобаном. Он служил в корпорации "ДЕГЛ", хотя официально в списках не значился человек, решающий оперативные вопросы с помощью силовых методов, вплоть до применения оружия и уст-ранения несговорчивых не должен бросать тень на безупречную репутацию фирмы в случае провала. То, что сделали его подопеч-ные Сидор и Кислюк, как раз и было провалом, именно так расце-нил их действия Рекрутов и приказал заняться сбором данных о бывшей подруге Олега Троицкого самому Лобану.
   А Троицкий любил бывать именно в баре "Паяцы", потому-то Лобан и явился сюда.
   - Привет,- сказал он Вадиму, облокотившись на стойку.- Интерьерчик у вас классный, лично мне нравится.
   - Привет,- нейтрально ответил бармен.- Мне лично - тоже. Он сразу определил, что посетитель - один из тех "кру
   тых", которые вечером терпеливо ждут своих боссов на бульваре, поскольку в бар их не приглашают, и бросил быстрый взгляд в сторону входной двери. Там, рядом со швейцаром, уже возвыша-лась могучая фигура охранника, и у двери на кухне стоял чело-век. Бар "Паяцы", помимо своей кухни, славился еще и дисципли-ной. Здесь не бузили, не дрались и не стреляли. Тех, кто пы-тался устроить скандал - просто выводили на бульвар и больше внутрь не пускали, каким бы "крутым" и богатым он ни был. Всегда найдутся люди покруче, которые понимают: здесь отдыхают солидные господа, а не шпана.
   Лобан заметил взгляд бармена, и лишних людей тоже заме-тил, но не подал виду.
   - Пивка дашь?- спросил он.- И пару сосисек.
   - С удовольствием,- сказал Вадим.- Какое пиво предпочита-ете?
   - Да какое... Дай банку "Баварии".
   - Мы имеем свою пивоварню и предлагаем посетителям насто-ящее живое, нефильтрованное пиво. Пастеризованную гадость в банках не держим. Что предпочитаете: лагер, биттер, портер или стаут?
   Из всех перечисленных сортов пива Лобан знал только пор-тер. Он задумчиво посреб ногтями лысину, потом подмигнул бар-мену:
   - Лагерь мне вроде ни к чему, за биттер - спасибочки, учили немецкий в школе... Так что, давай портер.
   - Литр или поллитра?
   - Сервис у вас классный, не соскучишься. А можно заказать сто грамм?
   - Можно и сто.
   - Прикол, да? Потом корешам расскажешь: сто грамм пивка вмазал подумают, новый анекдот. Поллитра хватит, мне еще ра-ботать сегодня и работать.
   Вадим поджарил на специальном агрегате пару сосисек, при-нес кружку темного пива с кремовой шапкой пены, молча поставил все это перед Лобаном и отошел в другой конец бара.
   Лобан сделал пару солидных глотков, сунул в рот половину сосиски, прожевал и поднял большой палец вверх:
   - Кла-ас! Пивко что надо, в такую погоду - самое то. Пос-лушай, тебя Вадимом зовут, да? А я - Михаил. Что хотел ска-зать... я ведь не просто так заскочил к вам, дело есть.
   - Я уже понял это,- едва заметно усмехнулся бармен, под-ходя ближе.
   - А я понял, что ты понял. Фирма у вас тут серьезная, ве-ников не вяжет, дураку понятно. Короче, так. Заглядывал к вам один солидный...Лобан чуть было не сказал по привычке "мэн", но вовремя сообразил, что тут нужно другое слово.- Солидный мужик, Олег Троицкий.
   - Он был нашим постоянным и весьма уважаемым гостем до последних своих дней,- лицо бармена стало серьезным.
   - Я знаю, потому и пришел сюда,- Лобан еще отхлебнул пи-ва, одобрительно кивнул и уверенно продолжил, глядя прямо в глаза бармену.- У Олега с нашей фирмой были общие интересы, может, за это его и кончили. Короче, так. Последнее время у Олега была подружка, только ее никто не знает. А могла бы по-мочь найти козлов, которые кончили его. Да и разобраться, кто за ними стоит. Помоги найти ее.
   - Каким образом?- холодно спросил бармен, давая понять, что вопрос задан не по адресу.
   - Ну, может знаешь, где она живет, где бывает.
   - Мужчины бывают у нас, как правило, с женщинами. Но с женами, или сестрами, или подругами - нас это не интересует, что должно быть понятно. Или вы думаете, Олег Троицкий мог по-дозвать меня и сказать: вот адрес и телефон моей девушки, за-помни на всякий случай?
   - Скажи хоть, как она выглядит? Блондинка, брюнетка?
   Бармен задумался. Кто этот человек и почему интересуется подругой Троицкого, он не знал и знать не хотел. Сотрудникам бара "Паяцы" запрещалось вникать в деловые разговоры клиентов. Даже если кто-то из них сам пожелает излить официанту душу - следовало выслушать и забыть. Незнакомец по имени Миша мог быть представителем фирмы, работавшей с погибшим банкиром, а мог быть убийцей. Но и это не должно занимать его, Вадима. Ищет подругу Троицкого, не зная ни адреса, ни телефона? Ни - как она выглядит? Что ж, можно и подсказать. Москва большая, зеленоглазых, рыжих красавиц в ней много.
   - Она выглядела довольно эффектно. Молодая, сколько лет не знаю, рыжеволосая, зеленоглазая. Ноги, фигура, грудь - все, как в модных журналах. Красивая девушка.
   - Как ее зовут?
   - Кажется, Олег называл ее Настей.
   - Да-а,- вздохнул Лобан, допивая пиво.- Ща выйду на буль-вар, начну спрашивать каждую рыжую: ты не та Настя, которая мне нужна?- Больше ничего не помнишь?
   Вадим лишь пожал плечами. Лобан дожевал сосиски, бросил на стойку пятидесятитысячную купюру, жестом показал, что сдачи не ждет.
   - Ладно, пойду. Так и знал, что ничего толкового не выяс-ню. Но все равно спасибо, пиво у вас тут обалденное, да и во-обще... Не возражаешь, если я иногда буду заскакивать?
   - Пожалуйста, мы гостям всегда рады.
   Лобан вразвалку зашагал к выходу, подбрасывая на ладони брелок с ключами от машины. Судя по виду, нельзя было сказать, что он огорчен безрезультатным визитом в бар "Паяцы". А он и не был огорчен, и визит свой не считал безрезультатным. Рекру-тов сказал: "Вряд ли тебе удастся узнать ее адрес или телефон, хотя все возможно. Главное, получить подтверждение, что девушка Троицкого - рыжая, зеленоглазая стерва лет двадцати трех." Это подтверждение он получил, чего ж огорчаться?
   Занятый своими приятными мыслями, Лобан вышел из бара и чуть не налетел на высокого, мрачного мужчину. Тот остановил-ся, посмотрел на Лобана так, будто хотел сграбастать его в охапку и откусить лысую голову. Не откусил, только мрачно ус-мехнулся и сказал:
   - Какие люди в наших краях гуляют! Что, Лобан, понравился наш бар?
   - С каких это пор "Паяцы" - ваш бар, Амин?- спросил Лобан.- По-моему, сюда могут ходить все, у кого деньги есть. У меня есть, решил перекусить, пивка выпить. У тебя тоже есть? Одобряю твой выбор, пивко здесь классное.
   Они давно знали друг-друга. Еще с тех пор, когда опера-тивник Вениамин Пешнев выслеживал и брал банду Михаила Лобан-кина. А теперь, как ни крути коллеги.
   - Спасибо за одобрения, но я и без него каждый день здесь завтракаю,соврал Амин. Он и прежде редко бывал в этом баре, противно было обедать там, где ночами шиковал паскуда Троиц-кий. А с сентября прошлого года вообще ни разу не заходил сю-да.- Рад, что тебе понравилось, чаще видеться будем.
   - Каждый день завтракаешь здесь? Валентина не кормит до-ма, что ли?поинтересовался Лобан.
   - Кормит, да надоели эти авокадо, кампанулы всякие. Хо-чется чего-нибудь нормального, нашего.
   - Кампанулы? Ну да, эти штуки быстро надоедают. Ладно, бывай, Амин,Лобан неторопливо двинулся к своей машине, мучи-тельно пытаясь вспомнить, что же это такое - кампанулы? Горь-кие они, сладкие, или кислые? Вроде слышал такое слово, а что оно означает - забыл напрочь.
   И хорошо, что не вспомнил, иначе призадумался бы - почему жена Амина кормит муженька декоративными комнатными растения-ми, какая польза от такой пищи, и что собственно жрет Амин - листья или цветы?
   Амин снова усмехнулся, презрительно сплюнул и вошел в бар. Хоть и редко он бывал здесь, Вадим узнал его сразу.
   - Привет, Амин,- дружелюбно улыбнулся он.- Давненько тебя здесь не видно было.
   На "ты" бармен обращался только к тем дневными клиентам, которых считал давними знакомыми. Амин в их число не входил, но был далеко не последним человеком в могущественном "Расц-вет-банке". Отдаленно-приятельские отношения с такими людьми еще никому не помешали.
   - Привет, Вадим. Давно не был, потому что дороговато у вас. Жена у меня вкус к роскошной жизни почувствовала, такой вкус, что скоро не "Винстон", а "Приму" курить стану.
   - Упущение с твоей стороны, жену положено держать в "ежо-вых рукавицах",- посочувствовал бармен.
   - Ей только покажи их, потребует себе "крокодиловые" ру-кавицы. Слушай, а что здесь делал этот лысый хмырь, который только что вышел?
   - Ты знаешь его?
   - Коллега из "ДЕГЛа", главный конкурент.
   - Что-то похожее и мне показалось. Сказал, что зашел по-завтракать. И позавтракал. Тебе сделать сосиски?
   - Нет, бокал пивка принеси, светлого. Значит, позавтра-кал, говоришь? И поспрашивал тебя кое о чем, так?
   - Не без этого. Но ты же знаешь наш главный принцип. Ни-кому, ничего, ни о чем.
   - Мне-то можешь на ухо шепнуть, чем или кем он интересо-вался? В самых общих чертах, я понимаю, что вам запрещают.
   Вадим принес пиво, поставил кружку перед Амином и заду-мался. Он мог ничего не говорить, но, как и в случае с сотруд-ником "ДЕГЛа", информация была совершенно пустяковой и ровным счетом ничего не значила.
   - Сделаю исключение только для тебя, Амин. И то лишь по-тому, что я не просил его задавать вопросы, а он не просил ме-ня молчать о нашем разговоре. Парень интересовался последней подругой Олега Троицкого.
   - Падла!- вырвалось у Амина. Он грохнул кружкой о стойку, забрызгав пеной темно-коричневую поверхность.- Ну и что ты сказал? Кто она, как выглядит?!
   - Ну вы даете, мужики!- удивился Вадим.- Полгода прошло, как убили Олега, и все было тихо, а теперь вдруг все разом бросились разыскивать его подругу! С чего бы это?