Страница:
— Это всего лишь
эзо
осмос — внутренний толчок энергии.
После такого ответа все некоторое время молчали, очевидно, обдумывая услышанное. Потом Костик стал рассуждать вслух:
— Но если жизнь просто толчок энергии, то, по идее, ее должно быть очень много, и разумной в том числе. Но пока, к примеру, не обнаружено даже такой планеты, как наша, с необходимыми условиями для развития разумной жизни. Получается, мы и впрямь одиноки по своей разумности.
— Должен тебя «огорчить», — с иронией проговорил Сэнсэй. — Таких планет, как наша — миллиарды! И таких сидящих у костра и смотрящих на небо тоже миллиарды. Но это ни о чем не говорит.
— Но почему же они с нами не контактируют?
Женька усмехнулся, вспомнив что-то смешное:
— А зачем им контактировать с такими «гумно-ноидами», которые живут в своем социальном «гумне» и постоянно «ноють» и «ноють»? Знаешь, какие слухи ходят? — Он наклонился вперед и заговорщицки прошептал, точно сообщая суперсекретную информацию: — Говорят, отсутствие контактов с Землей из Космоса окончательно подтверждает наличие в нем разумных цивилизаций.
Парни захохотали, глядя на такого специалиста по «гумно-ноидноидам».
— Нет, кроме шуток, — возразил Костик, поправляя спавшие на нос очки. — Какая может быть разумная жизнь в Космосе, если, по большому счету, там вообще ничего нет, пыль и тому подобное.
— Не только на других планетах, но даже в космическом пространстве есть разумная жизнь, — возразил ему Сэнсэй. — Понятно, что не нашей воздуходышащей формы, которой нужен кислород. Для жизни главное — это энергетический толчок, то есть эзоосмос. А давать толчок к жизни может, к примеру, тепловая энергия, те же энергии электромагнитных, гравитационных полей и так далее. И будет тоже жизнь, но другая, отличная от биологической. Это наше мышление просто привыкло думать, что строительными блоками живых организмов разумных существ могут быть только аминокислоты. И ничего, кроме этого утверждения, мы просто не хотим видеть и признавать. А что аминокислоты? В космосе этот «кирпич», разбросан повсеместно, ну и что? Это еще ничего не означает. Аминокислоты сами по себе — далеко не «дом», в котором поселены разумные существа. Этот всего лишь «кирпич», который еще нужно сложить в форму «дома».
— А как может еще выглядеть альтернативная жизнь? — недоумевал Костик.
— Ну, к примеру, есть разумные существа, с наличием соответствующего интеллекта, которые живут вне планет, в межкосмическом пространстве. Они заполняют огромные территории. Это одна из самых больших популяций разумных существ… То, из чего они состоят, даже материей не назовешь в человеческом понимании этого слова. В нашем земном сравнении их строение, так сказать, «клеток» (в которых нет и намека на аминокислоты), напоминает форму колбочек, таких цилиндриков. Но когда они совмещаются вместе, они меняют свою форму. Это разрозненные частицы. Их атомная структура намного организованнее и выше нашей… В своем естественном состоянии данное существо не очень длинное. Впрочем, это зависит от его «возраста». Их размеры могут колебаться от нескольких миллиметров до нескольких метров. Когда данное существо находится в состоянии покоя, оно распадается и сливается с внешним миром. А при перемещении оно просто организовывается, вот и все… В принципе, эти существа могут проникать на любые планеты.
— Что, и на нашу тоже? — удивился Руслан.
— Конечно. Только у нас их тяжело увидеть невооруженным глазом, разве только с помощью современных приборов. Потому что у них совершенно другие скорости… Они могут организовываться, могут распадаться на отдельные части, но в то же время продолжают при этом распаде существовать на энергетическом уровне, а при необходимости вновь собираться. Могут легко переходить в параллельный мир…
— Ну, если эти разумные существа есть, мы же должны как-то чувствовать их присутствие, — высказался Костик.
— Отнюдь. Мы с их скоростями просто не пересекаемся, потому и чувствовать их не можем. Но зафиксировать, в принципе, их движение возможно. Когда они заходят в нашу атмосферу, то в момент передвижения разрозненные группы их клеток сближаются. При передвижении они напоминают нечто вроде продолговатого тела, вокруг которого навита спираль, напоминающая шток у ручной мясорубки. В этот момент их, очевидно, можно зафиксировать современными приборами, но должно быть сильное ускорение съемки и фокусировка на этих объектах. Ну, а другим способом… В принципе, они не выделяют никакой энергии. Получаемое тепло расходуют на себя. Можно еще увидеть их группы скопления, если проследить по спектру распределения тепловой энергии: за ними температура снижается, например, тех же солнечных лучей, поскольку идет процесс «поглощения».
Немного поразмыслив, Костик вновь задал вопрос:
— А за счет чего передвигаются эти существа?
— За счет скольжения по гравитационным полям. Они используют гравитацию для перемещений. Их движение похоже на вращение спиралей. Создается впечатление, что, к примеру, в нашей атмосфере, они как бы вращают воздух. Но на самом деле это не так. Это винтовое движение связано с нашими магнитными полями.
— А поймать его можно? — высказал свою «дикую идею» Андрей, в котором, очевидно, активно зашевелился первобытно-охотничий инстинкт.
— Поймать? — усмехнулся Сэнсэй. — Ну, это равносильно тому, что ты будешь пытаться поймать рыбу ободком невода без сетки.
— Почему?
— Потому что с этим существом выходит довольно занятная история. Наши межатомные, корпускулярные клеточные расстояния слишком велики, чтобы мы как-то смогли ощутить прохождение через нас этих существ. Мы для них, словно пустота.
— Это как понять? — поинтересовался отец Иоанн.
— Ну, как… Человек, вернее, его тело, по большому счету, что такое? Пустота. Если заглянуть в наш телесный микрокосм, то наши молекулы, атомы, электроны находятся на больших расстояниях друг от друга. И чем дальше будем углубляться в их деление, тем больше будет присутствовать пустоты. Пустота в человеке составляет около 97,7 %. В принципе, если убрать всю эту пустоту — то, все что останется от человека, образно говоря, пролезет сквозь игольное ушко… В данном случае мы не соприкасаемся с этими существами, потому что этому препятствуют два фактора: межатомные расстояния и ускорение во времени. Их эзоосмос, как я уже говорил, работает с другой частотой. Поэтому мы практически не соприкасаемся. Это парадокс параллели, который еще не описан и не изучен нашими физиками.
— Чего-то не совсем догнал, — проговорил Андрей.
— Мы, в своем существовании, движемся с определенной скоростью при определенном течении времени, — терпеливо растолковывал Сэнсэй. — Эти же существа потому и вездесущи, поскольку могут свободно ускоряться. Мы же себе так, как они, этого позволить не можем. Поскольку попросту не выйдем из своего времени, мы здесь ограничены. Ведь для перехода нужно… скажем так, ускорение энергетического потенциала внутри нас, чтобы мы перешли в другое время или параллель вместе со своим астралом, менталом и иже с ними. Вот на этом уровне должно произойти ускорение. Тогда, да, мы сдвинемся. Но опять же, как сдвинемся? Исчезнем здесь, а появимся в более ускоренном времени. Но когда мы появимся в том мире, попадем в принципе в аналогичную параллель. То есть, не исключено, что с теми же морями, небесами, солнцем, но очутимся в совершенно другом мире, который по жизни (по своим частотным характеристикам), не пересекается с нами. К примеру, на том месте, где у нас стоит современное здание, там может быть пустыня или лес.
— Да, мир гораздо богаче на жизнь, чем мы думаем, — произнес Николай Андреевич, — и далеко еще не познан нами.
— Конечно, далеко не познан, — согласился с ним Сэнсэй. — Человечество, можно сказать, только из своего детского садика стало выходить, школьную дверь приоткрывать. Ведь сколько тут времени прошло, как интенсивно начали развиваться науки? Вон, чуть более 160 лет миновало, как изобрели трансформатор и электромагнитную индукцию, почти 60 лет назад расщепили атомное ядро, 30 лет назад появились компьютеры с пузырьковой памятью… Это же элементарные знания… и смешные сроки, учитывая возраст человечества! Это всего лишь первые шажки в познании разнообразного мира…
А форм жизней действительно очень много! Если люди успеют, то смогут изучить и парадокс параллели. Ничего там сложного нет. Необходимо всего лишь… Впрочем, не будем вдаваться в подробности. Короче говоря, ничего сложного нет, при развитии современных технологий это вполне реально — перейти в параллельный мир и там найти вполне разумную жизнь с соответствующим интеллектом. Зачем ее искать где-то на Марсе с его опасными для людей микробами, если она под боком? Жизни полно. По большому счету Вселенная — это есть сама жизнь, жизнь в самом обширном проявлении и разнообразии.
Вокруг уже давно опустилась ночная прохлада, оттого тепло костра становилось все ощутимее и приятнее.
— А выход в Нирвану, это что? — спросил Стас. — Это выход за пределы нашего временного цикла? Выход в другую параллель?
— Отнюдь. Это выход за пределы параллелей, за пределы времени и пространств. Это выход из материальных Вселенных… Ведь по сути, если разобраться, что такое жизнь в человеческой форме? Это временное пребывание духовной субстанции в чередующихся формах высокомолекулярных конгломератов материи. Скажем так, это своеобразная скорлупа для созревания внутреннего плода, коим и является душа. Этот плод в данной временно-пространственной скорлупе меняет лишь свои оболочки — тела. Духовно созревший человек, он не умирает, он уходит.
Человек, когда духовно раскрывается, осознает, кто он и куда попал. Наша Вселенная есть всего лишь одна из материальных параллелей. В ней также существует несколько параллелей. Все они интересны, все населены. И ничего здесь такого нет, это закономерно. Любая параллель в ней материальна и существует в своем времени, со своими скоростями, со своей разновидностью материи. А вот выход за пределы материи на духовный уровень… это гораздо круче. Это выход к Тому, Кто образовал частицу По, являющейся основой всякой материальной субстанции. Это выход в реальность Бога. И точнее сказать или объяснить очень сложно, поскольку мы ограничены нашим материальным разумом с его ассоциативным восприятием… В принципе, за рамками материального мира существует намного больше интересного.
Любой человек может перейти в реальность Бога, потому что в нем есть частица этой реальности — это его душа. Но парадокс в том, что из-за своей закомплексованности в материи разума, люди свою душу-вечное принимают за выдумку, поскольку почувствовать ее не могут, а те мгновения существования своей иллюзорной оболочки-тела принимают за реальность и считают это жизнью.
— Что-то я не совсем пойму, как это тело может быть иллюзией, если я его вполне ощущаю? — озадаченно спросил Валера.
— Твое тело — это всего лишь сфокусированная волна, которая получает короткий импульс в виде жизненной энергии праны. Время ее возникновения после импульса, время ее скоростного пробега до полного затухания — этот отрезок и есть то, что ты называешь жизнью. Это слишком скоротечный срок. Оглянуться не успеешь, как жизнь уже пролетела. Весь вопрос в том, как ты будешь использовать эту жизнь во время пробега, как потратишь силу того внутреннего толчка, который тебе дан?
— А как я ее могу рационально потратить, если события, которые происходят в моей жизни, от меня не зависят? Что ни день, то новый «геморрой», сплошной гнет проблем.
— Запомни: все в тебе! Изменишься ты внутри, изменится и мир вокруг тебя. Материальные проблемы — это явление временное, своеобразное твое испытание… Ты не представляешь себе, насколько твоя мысль материальна и как она использует силу твоего внимания. Если ты отдаешь предпочтение своим плохим мыслям — какодемону, то, извини, сам виноват, что твой «геморрой» перешел в хроническую стадию. А если бы ты отдавал предпочтение хорошим мыслям, то есть, ежедневно стимулировал свой центр положительных мыслей агатодемона, ты был бы поражен своими внутренними переменами и тем, как мир меняется вокруг тебя, словно сам Бог обратил на тебя свой взор и пришел к тебе на помощь. Это непередаваемые внутренние ощущения Присутствия. Когда ты пребываешь в огромной любви ко всему тебя окружающему, когда даришь эту Любовь Богу, твоя душа, которая является Его частицей, просыпается. А когда душа проснется, поверь мне, изменятся не только внешние обстоятельства, изменишься в первую очередь ты. А изменишься ты, значит, откроется и совершенно другая реаль, откроются такие возможности, о которых ты и не мечтал…
Этот разговор, невольно заставивший всю компанию притихнуть, также внезапно прервался, как и начался. Когда Сэнсэй закончил говорить, наступила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием догоравших угольков. Все сидели молча, погруженные в таинственный мир своих мыслей. Пламя костра угасало, оставляя напоминание о своем былом существовании в красноватых трещинах раскаленных ею угольков, да и те, постепенно остывая, потухали, превращаясь в кучку пепла.
Было уже около двух часов ночи. Легкий ветерок давно утих. Рыба по-прежнему не клевала, поэтому и колокольчики не издавали ни единого звука. Сэнсэй глянул на свои часы с подсветкой и сказал:
— Ну, что, пока такая тишина, предлагаю немного поспать перед утренней рыбалкой.
Виктор засомневался:
— По-моему, если сейчас народ прикемарит, то вряд ли потом сможет встать в пять утра. Что тут осталось-то…
— Не боись, никто не проспит, я ручаюсь, — с хитроватой улыбочкой заверил его отец Иоанн. — Есть у меня замечательный будильник, который своим звоном разбудит весь наш палаточный «городок».
Сэнсэй глянул на друга и усмехнулся.
— Главное, чтобы твой будильник последнюю рыбу тут не распугал.
— Ну, этого я гарантировать не могу, — с иронией промолвил отец Иоанн.
На том и стали потихоньку расходиться, прибирая за собой раскиданные вокруг рыбацкие принадлежности.
Сэнсэй сматывал чью-то удочку, небрежно брошенную недалеко от бревна, где они сидели, когда подошел Валера. Он стал ему помогать распутывать леску, подсвечивая фонариком. Было очевидно, что парень хотел о чем-то спросить, но не решался. Сэнсэй, видя, что тот мучается, добродушно произнес:
— Ты что-то хотел спросить?
Валера несколько засмущался и после некоторой паузы сказал:
— Да… А Бог действительно есть?
Сэнсэй внимательно посмотрел на него.
— А ты готов услышать ответ? Он может перевернуть всю твою жизнь, — и, помолчав немного, добавил: — Если тебе просто эта тема интересна, то сейчас полно литературы, бери да читай. Вон, священник сидит, тоже неплохой собеседник.
Валера пристально посмотрел Сэнсэю в глаза.
— Для меня это не просто интерес. Я готов услышать ответ от тебя.
— Да, — утвердительно сказал Сэнсэй. — Бог есть.
Ночь медленно сдавала свои позиции, уступая место рассвету. Темноту сменила серость. Она точно подмастерье, ежедневно упражняющийся в живописи, сначала сделала легкий набросок очертаний общего плана картины природы, а потом тщательно принялась прорисовывать своим простым карандашом каждую мелкую деталь. Постепенно картина становилась все четче, тени — контрастней. Вскоре за работу взялся и сам художник — рассвет, окрашивая готовый эскиз разнообразной гаммой цветов. Птицы принялись исполнять привычный утренний репертуар, наполняя все вокруг гармоничным пением. И вдруг посреди этой дивной мелодии раздался такой сумбурный звук, похожий не то на рык, не то на рев разбуженного от спячки медведя, что напуганные птицы разом все умолкли.
А дело было так… Женька поежился в спальном мешке и проснулся от непривычного ощущения, будто его тело находилось в каком-то неудобном положении. Он попытался открыть глаза, но, к своему удивлению, увидел лишь непроглядную темень. Полусонный, ничего не понимая, он хотел повернуться на другой бок, мол, мало ли во сне пригрезится. Однако вместо его попыток вышло какое-то непонятное шевеление, словно Женьку что-то цепко сдерживало. Вот тут-то сознание в панике заработало, как говорится, на окончательное пробуждение. Внезапно парень понял, что руки его связаны, на глазах повязка, а спальный мешок в ногах туго чем-то перевязан. И, главное, ноги находились в подвешенном состоянии, а голова и верхняя часть спины упирались во что-то мягкое.
Сон у Женьки как рукой сняло. Он начал интенсивно извиваться, пытаясь освободить себя от такого неожиданного плена. С каждым движением его «подушка» под головой становилась все ниже и ниже, как будто проседала. Мало того, что-то мелкое и щекочущее стало ползать по лицу, шее и агрессивно кусать Женьку, как говорится, без разбору. Когда же парню наконец-то удалось связанными впереди руками сорвать с глаз повязку, неизвестно откуда взявшуюся во время его сладкого сна, и расстегнуть молнию спального мешка, то он увидел весь ужас своего положения. Спальный мешок в области ног был охвачен веревкой, да таким хитрым узлом, который при движении тела еще больше затягивался. Веревка же была привязана за толстый сук «лучшего дерева на поляне», а голова, как оказалась, опиралась на большой муравейник. Пытаясь освободиться, Женька невольно разворошил его верхнюю часть, и полчища крохотных воинов незамедлительно устремились на обидчика их родного дома. Парень замахал связанными впереди руками, пытаясь смахнуть с лица своих «вчерашних союзников», но только ухудшил свое и без того «щекотливое» положение.
В тишине дремлющей природы раздалась отборная трилогия и про «мать», и про то, по какому конкретно адресу и в каком направлении отправились бы те, кто додумался до такого прикола. Голос «ревущего медведя» переполошил весь лагерь, точно внезапная сирена ПВО. Сонные парни с очумелыми глазами от столь неожиданно прерванного сна повыскакивали, кто из палаток, кто из машин. Женька тем временем, проявляя изрядное мастерство по изворотливости, а также чудеса своего накаченного пресса, пытался освободиться от пут. Его мысли усиленно «грешили» не иначе как на проделку спецназовцев. Ну, кто еще так профессионально мог завязывать столь диверсантские узлы? Не батюшка же, в самом деле?! И уж, тем более, никто из своих, поскольку в сэнсэевой компании были совершенно другие люди и другие отношения.
Как ни странно, но первыми на выручку пришли спецназовцы. Освобождение Женьки сопровождалось такими бурными эмоциями с обеих сторон, что собрался весь лагерь. Подошли Николай Андреевич и Сэнсэй. Позже присоединился Вано, и что интересно, вид у него был в отличие от остальных — как у свежего огурчика. Сэнсэю достаточно было взглянуть на своего друга детства, чтобы понять, что тут произошло. Он улыбнулся, тяжко вздохнул и, покачав укоризненно головой, отвел глаза в сторону. Пока Женьку со смехом снимали с дерева, как мишку коала, пока Володя с юмором доказывал ему, что его ребята тут ни при чем, все уже окончательно проснулись. Самое интересное, что на часах было уже ровно пять утра, то есть время «подъема», обещанное ещё вчера отцом Иоанном. На что сам Вано поспешил отшутиться, оправдываясь чистым совпадением.
После того, как улеглась общая шумиха, и каждый занялся утренним моционом, Женька к своему несказанному удивлению в дополнение ко всем «прелестям» пробуждения, обнаружил в своем «сладком дремотнике» (спальном мешке) сахарный песок. И тут-то его осенило, кто являлся автором и исполнителем сего коварного замысла, этого непредсказуемого покушения на его дражайшую персону. Ни минуты не медля, Женька двинулся на «разборки». Деловито подбоченившись, он бойко подошел к Вано. Тот в это время сидел на корточках, налаживая снасть на берегу реки. Женька, правда, помня свой вчерашний полет, остановился на некотором расстоянии от батюшки.
— Так это ты?! Вот кто мне «сладкое утро» устроил! — обвинительно выкрикнул Женька, словно прокурор.
— Слушаю тебя, сын мой, — со своей неповторимой улыбочкой произнес отец Иоанн.
— Как ты мог?! Я ведь осознал свою вину, честно и добросовестно отмыл свои «грехи», а ты… Это же не муравьи! Это хищники! А если бы они залезли мне в уши, в нос?! Они ведь могли… они могли… — Женька не находил подходящие слова, чтобы выразить все свое возмущение. — Мозги мне съесть! Вот!
— Мозги?! — удивился отец Иоанн и добродушно добавил: — Не печалься, сын мой, тебе это не угрожает. А насчет отмытия грехов… — и тут в глазах Вано мелькнул веселый огонек. — Ну, если ты настаиваешь…
— Я?! Да я…
Не успел Женька и вякнуть в ответ, как отец Иоанн с быстрым подшагом ловко перехватил возмущенно размахивающую руку парня и с легкостью перекинул его в воздухе, используя элементы боевого айкидо. Причем он умудрился так подбросить тело Женьки, что оно улетело в воду на пару метров от берега. Парень грузно свалился в реку, как увесистый мешок, сопровождая свое падение не только брызгами, но и целыми речными «цунами». Когда Женька в ужасе вынырнул, первым его восклицанием было:
— За что?!
Отец Иоанн усмехнулся и, как ни в чем не бывало, ответил:
— Вот видишь, сын мой, и я в долгу не остался. Отмыл тя водою святою с ног до головы.
— Инквизитор! Утопленник душ! Вода же холодная. Тут как в аду …
— В аду?! Это ерунда, сын мой, по сравнению с настоящим адом. Ты себе не представляешь, что ожидает там некоторых барахтающихся «водоплавающих»… — с черным юмором стал пугать ужастиками отец Иоанн.
Вся эта сцена вызвала смех у наблюдавших. А Сэнсэй, глядя с кручи берега на взбаламученную воду, покачал головой:
— Ну вот, последнюю рыбешку распугали. Тоже мне, рыбаки…
Утро выдалось чудесное. Стояла хорошая, тихая погода. И все было бы прекрасно, да вот большая рыба по-прежнему не клевала. Отец Иоанн вместе с Женькой, хоть и постоянно журили друг друга, как заведенные, все же, как ни странно, вместе уселись рыбачить с берега. Вернее, уселся отец Иоанн. А Женька, от нечего делать, стал помогать ему, насаживая рыбные «деликатесы» на крючок. Он так проникся своим занятием, что даже проявил незаурядное творчество в этом деле, понатаскав из леса различных жучков, паучков, склизких личинок. Чем они только ни прикармливали рыбу, щедро бросая в воду различную приманку, однако результат оставался неизменным. Клевала одна только мелочь. Волей-неволей, но в это утро они действительно устроили рыбе праздник желудка, обкормив ее самыми изысканными лесными лакомствами. В конце концов, дело кончилось тем, что Женька вместе с отцом Иоанном устроили торжественное отпущение «грехов» всем пойманным маленьким рыбкам. Прочитали им напутственную речь, как не попадаться, если на их жизненном пути вдруг в пучине вод появятся крючки с бесплатной приманкой, а также как нужно в тяжких трудах добывать себе корм на день насущный. И потом, под торжественное насвистывание Женьки какой-то веселой песенки, отпустили рыбок с миром обратно в речку.
Охладев к рыбной ловле, Женька и отец Иоанн стали придумывать розыгрыши над другими рыбаками, чем окончательно достали всю компанию. А когда им надоедало это дело, они начинали сочинять приколы относительно друг друга. И, естественно, особенно отличался в выдумке отец Иоанн. Благодаря его стараниям, Женька весь день находил в своих бутербродах и другой еде муравьев, незаметно подложенных Вано. В общем-то, несмотря на их «межличностное противостояние», они полностью дополняли друг друга. Сэнсэй даже шутливо прозвал их «двумя половинками души Эзопа». Наверное, древнегреческий юродивый раб-баснописец долго бы смеялся в своем VI веке до нашей эры, если бы ему кто-то рассказал о столь непредвиденной реинкарнации его души в далеком будущем.
День пролетел в мгновение ока. Еще в обед, следуя примеру Валеры, вся компания стала дружно собирать ветки для костра, незаметно для себя очистив лесную территорию, прилегающую к поляне, от этого «мусора». В результате сухих веток и бревен натаскали целую гору. После обеда лагерь несколько опустел. Спецназовцы вместе с Володей решили обследовать местность вдоль реки в поисках рыбных мест и обещали вернуться нескоро. Валера же изъявил желание остаться в лагере.
Очевидно, Володины ребята сильно увлеклись рыбной охотой, поскольку лагерная компания уже заканчивала ужинать, а их все еще не было. Валера даже решил пройти вдоль берега в поисках Володи в том направлении, куда ушли спецназовцы, а заодно и проверить дальние «дорожки» на предмет поклевки. Об этом он и сообщил Сэнсэю. После ухода Валеры Женька гордо заявил по поводу пропажи целого «отряда»:
— Вот! Меня не взяли, поэтому и заблудились.
На что Вано сразу заметил:
— Без тебя у них как раз больше шансов вернуться обратно.
Женька состроил комичную улыбочку, и ребята в очередной раз покатились со смеху от его клоунады.
Кстати, еще во время ужина Женька вновь рассмешил присутствующих скрупулезным досмотром своей еды, проверяя, как на таможне, чуть ли не каждый сантиметр поглощаемой пищи. К его счастью, «вражеских диверсантов» там не оказалось. И сейчас, к чаю, он даже несколько расслабился. Парень победоносно глядел на сидевшего напротив Вано, мол, мы тоже бдим. Когда Женьке подали кружку чая, он решил пить его даже без сахара, чтобы не попасться на очередную уловку отца Иоанна. Приняв от Насти кружку ароматного, горячего напитка, он заметил в своем стакане плавающие чаинки и с улыбкой мягко проворковал:
После такого ответа все некоторое время молчали, очевидно, обдумывая услышанное. Потом Костик стал рассуждать вслух:
— Но если жизнь просто толчок энергии, то, по идее, ее должно быть очень много, и разумной в том числе. Но пока, к примеру, не обнаружено даже такой планеты, как наша, с необходимыми условиями для развития разумной жизни. Получается, мы и впрямь одиноки по своей разумности.
— Должен тебя «огорчить», — с иронией проговорил Сэнсэй. — Таких планет, как наша — миллиарды! И таких сидящих у костра и смотрящих на небо тоже миллиарды. Но это ни о чем не говорит.
— Но почему же они с нами не контактируют?
Женька усмехнулся, вспомнив что-то смешное:
— А зачем им контактировать с такими «гумно-ноидами», которые живут в своем социальном «гумне» и постоянно «ноють» и «ноють»? Знаешь, какие слухи ходят? — Он наклонился вперед и заговорщицки прошептал, точно сообщая суперсекретную информацию: — Говорят, отсутствие контактов с Землей из Космоса окончательно подтверждает наличие в нем разумных цивилизаций.
Парни захохотали, глядя на такого специалиста по «гумно-ноидноидам».
— Нет, кроме шуток, — возразил Костик, поправляя спавшие на нос очки. — Какая может быть разумная жизнь в Космосе, если, по большому счету, там вообще ничего нет, пыль и тому подобное.
— Не только на других планетах, но даже в космическом пространстве есть разумная жизнь, — возразил ему Сэнсэй. — Понятно, что не нашей воздуходышащей формы, которой нужен кислород. Для жизни главное — это энергетический толчок, то есть эзоосмос. А давать толчок к жизни может, к примеру, тепловая энергия, те же энергии электромагнитных, гравитационных полей и так далее. И будет тоже жизнь, но другая, отличная от биологической. Это наше мышление просто привыкло думать, что строительными блоками живых организмов разумных существ могут быть только аминокислоты. И ничего, кроме этого утверждения, мы просто не хотим видеть и признавать. А что аминокислоты? В космосе этот «кирпич», разбросан повсеместно, ну и что? Это еще ничего не означает. Аминокислоты сами по себе — далеко не «дом», в котором поселены разумные существа. Этот всего лишь «кирпич», который еще нужно сложить в форму «дома».
— А как может еще выглядеть альтернативная жизнь? — недоумевал Костик.
— Ну, к примеру, есть разумные существа, с наличием соответствующего интеллекта, которые живут вне планет, в межкосмическом пространстве. Они заполняют огромные территории. Это одна из самых больших популяций разумных существ… То, из чего они состоят, даже материей не назовешь в человеческом понимании этого слова. В нашем земном сравнении их строение, так сказать, «клеток» (в которых нет и намека на аминокислоты), напоминает форму колбочек, таких цилиндриков. Но когда они совмещаются вместе, они меняют свою форму. Это разрозненные частицы. Их атомная структура намного организованнее и выше нашей… В своем естественном состоянии данное существо не очень длинное. Впрочем, это зависит от его «возраста». Их размеры могут колебаться от нескольких миллиметров до нескольких метров. Когда данное существо находится в состоянии покоя, оно распадается и сливается с внешним миром. А при перемещении оно просто организовывается, вот и все… В принципе, эти существа могут проникать на любые планеты.
— Что, и на нашу тоже? — удивился Руслан.
— Конечно. Только у нас их тяжело увидеть невооруженным глазом, разве только с помощью современных приборов. Потому что у них совершенно другие скорости… Они могут организовываться, могут распадаться на отдельные части, но в то же время продолжают при этом распаде существовать на энергетическом уровне, а при необходимости вновь собираться. Могут легко переходить в параллельный мир…
— Ну, если эти разумные существа есть, мы же должны как-то чувствовать их присутствие, — высказался Костик.
— Отнюдь. Мы с их скоростями просто не пересекаемся, потому и чувствовать их не можем. Но зафиксировать, в принципе, их движение возможно. Когда они заходят в нашу атмосферу, то в момент передвижения разрозненные группы их клеток сближаются. При передвижении они напоминают нечто вроде продолговатого тела, вокруг которого навита спираль, напоминающая шток у ручной мясорубки. В этот момент их, очевидно, можно зафиксировать современными приборами, но должно быть сильное ускорение съемки и фокусировка на этих объектах. Ну, а другим способом… В принципе, они не выделяют никакой энергии. Получаемое тепло расходуют на себя. Можно еще увидеть их группы скопления, если проследить по спектру распределения тепловой энергии: за ними температура снижается, например, тех же солнечных лучей, поскольку идет процесс «поглощения».
Немного поразмыслив, Костик вновь задал вопрос:
— А за счет чего передвигаются эти существа?
— За счет скольжения по гравитационным полям. Они используют гравитацию для перемещений. Их движение похоже на вращение спиралей. Создается впечатление, что, к примеру, в нашей атмосфере, они как бы вращают воздух. Но на самом деле это не так. Это винтовое движение связано с нашими магнитными полями.
— А поймать его можно? — высказал свою «дикую идею» Андрей, в котором, очевидно, активно зашевелился первобытно-охотничий инстинкт.
— Поймать? — усмехнулся Сэнсэй. — Ну, это равносильно тому, что ты будешь пытаться поймать рыбу ободком невода без сетки.
— Почему?
— Потому что с этим существом выходит довольно занятная история. Наши межатомные, корпускулярные клеточные расстояния слишком велики, чтобы мы как-то смогли ощутить прохождение через нас этих существ. Мы для них, словно пустота.
— Это как понять? — поинтересовался отец Иоанн.
— Ну, как… Человек, вернее, его тело, по большому счету, что такое? Пустота. Если заглянуть в наш телесный микрокосм, то наши молекулы, атомы, электроны находятся на больших расстояниях друг от друга. И чем дальше будем углубляться в их деление, тем больше будет присутствовать пустоты. Пустота в человеке составляет около 97,7 %. В принципе, если убрать всю эту пустоту — то, все что останется от человека, образно говоря, пролезет сквозь игольное ушко… В данном случае мы не соприкасаемся с этими существами, потому что этому препятствуют два фактора: межатомные расстояния и ускорение во времени. Их эзоосмос, как я уже говорил, работает с другой частотой. Поэтому мы практически не соприкасаемся. Это парадокс параллели, который еще не описан и не изучен нашими физиками.
— Чего-то не совсем догнал, — проговорил Андрей.
— Мы, в своем существовании, движемся с определенной скоростью при определенном течении времени, — терпеливо растолковывал Сэнсэй. — Эти же существа потому и вездесущи, поскольку могут свободно ускоряться. Мы же себе так, как они, этого позволить не можем. Поскольку попросту не выйдем из своего времени, мы здесь ограничены. Ведь для перехода нужно… скажем так, ускорение энергетического потенциала внутри нас, чтобы мы перешли в другое время или параллель вместе со своим астралом, менталом и иже с ними. Вот на этом уровне должно произойти ускорение. Тогда, да, мы сдвинемся. Но опять же, как сдвинемся? Исчезнем здесь, а появимся в более ускоренном времени. Но когда мы появимся в том мире, попадем в принципе в аналогичную параллель. То есть, не исключено, что с теми же морями, небесами, солнцем, но очутимся в совершенно другом мире, который по жизни (по своим частотным характеристикам), не пересекается с нами. К примеру, на том месте, где у нас стоит современное здание, там может быть пустыня или лес.
— Да, мир гораздо богаче на жизнь, чем мы думаем, — произнес Николай Андреевич, — и далеко еще не познан нами.
— Конечно, далеко не познан, — согласился с ним Сэнсэй. — Человечество, можно сказать, только из своего детского садика стало выходить, школьную дверь приоткрывать. Ведь сколько тут времени прошло, как интенсивно начали развиваться науки? Вон, чуть более 160 лет миновало, как изобрели трансформатор и электромагнитную индукцию, почти 60 лет назад расщепили атомное ядро, 30 лет назад появились компьютеры с пузырьковой памятью… Это же элементарные знания… и смешные сроки, учитывая возраст человечества! Это всего лишь первые шажки в познании разнообразного мира…
А форм жизней действительно очень много! Если люди успеют, то смогут изучить и парадокс параллели. Ничего там сложного нет. Необходимо всего лишь… Впрочем, не будем вдаваться в подробности. Короче говоря, ничего сложного нет, при развитии современных технологий это вполне реально — перейти в параллельный мир и там найти вполне разумную жизнь с соответствующим интеллектом. Зачем ее искать где-то на Марсе с его опасными для людей микробами, если она под боком? Жизни полно. По большому счету Вселенная — это есть сама жизнь, жизнь в самом обширном проявлении и разнообразии.
Вокруг уже давно опустилась ночная прохлада, оттого тепло костра становилось все ощутимее и приятнее.
— А выход в Нирвану, это что? — спросил Стас. — Это выход за пределы нашего временного цикла? Выход в другую параллель?
— Отнюдь. Это выход за пределы параллелей, за пределы времени и пространств. Это выход из материальных Вселенных… Ведь по сути, если разобраться, что такое жизнь в человеческой форме? Это временное пребывание духовной субстанции в чередующихся формах высокомолекулярных конгломератов материи. Скажем так, это своеобразная скорлупа для созревания внутреннего плода, коим и является душа. Этот плод в данной временно-пространственной скорлупе меняет лишь свои оболочки — тела. Духовно созревший человек, он не умирает, он уходит.
Человек, когда духовно раскрывается, осознает, кто он и куда попал. Наша Вселенная есть всего лишь одна из материальных параллелей. В ней также существует несколько параллелей. Все они интересны, все населены. И ничего здесь такого нет, это закономерно. Любая параллель в ней материальна и существует в своем времени, со своими скоростями, со своей разновидностью материи. А вот выход за пределы материи на духовный уровень… это гораздо круче. Это выход к Тому, Кто образовал частицу По, являющейся основой всякой материальной субстанции. Это выход в реальность Бога. И точнее сказать или объяснить очень сложно, поскольку мы ограничены нашим материальным разумом с его ассоциативным восприятием… В принципе, за рамками материального мира существует намного больше интересного.
Любой человек может перейти в реальность Бога, потому что в нем есть частица этой реальности — это его душа. Но парадокс в том, что из-за своей закомплексованности в материи разума, люди свою душу-вечное принимают за выдумку, поскольку почувствовать ее не могут, а те мгновения существования своей иллюзорной оболочки-тела принимают за реальность и считают это жизнью.
— Что-то я не совсем пойму, как это тело может быть иллюзией, если я его вполне ощущаю? — озадаченно спросил Валера.
— Твое тело — это всего лишь сфокусированная волна, которая получает короткий импульс в виде жизненной энергии праны. Время ее возникновения после импульса, время ее скоростного пробега до полного затухания — этот отрезок и есть то, что ты называешь жизнью. Это слишком скоротечный срок. Оглянуться не успеешь, как жизнь уже пролетела. Весь вопрос в том, как ты будешь использовать эту жизнь во время пробега, как потратишь силу того внутреннего толчка, который тебе дан?
— А как я ее могу рационально потратить, если события, которые происходят в моей жизни, от меня не зависят? Что ни день, то новый «геморрой», сплошной гнет проблем.
— Запомни: все в тебе! Изменишься ты внутри, изменится и мир вокруг тебя. Материальные проблемы — это явление временное, своеобразное твое испытание… Ты не представляешь себе, насколько твоя мысль материальна и как она использует силу твоего внимания. Если ты отдаешь предпочтение своим плохим мыслям — какодемону, то, извини, сам виноват, что твой «геморрой» перешел в хроническую стадию. А если бы ты отдавал предпочтение хорошим мыслям, то есть, ежедневно стимулировал свой центр положительных мыслей агатодемона, ты был бы поражен своими внутренними переменами и тем, как мир меняется вокруг тебя, словно сам Бог обратил на тебя свой взор и пришел к тебе на помощь. Это непередаваемые внутренние ощущения Присутствия. Когда ты пребываешь в огромной любви ко всему тебя окружающему, когда даришь эту Любовь Богу, твоя душа, которая является Его частицей, просыпается. А когда душа проснется, поверь мне, изменятся не только внешние обстоятельства, изменишься в первую очередь ты. А изменишься ты, значит, откроется и совершенно другая реаль, откроются такие возможности, о которых ты и не мечтал…
Этот разговор, невольно заставивший всю компанию притихнуть, также внезапно прервался, как и начался. Когда Сэнсэй закончил говорить, наступила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием догоравших угольков. Все сидели молча, погруженные в таинственный мир своих мыслей. Пламя костра угасало, оставляя напоминание о своем былом существовании в красноватых трещинах раскаленных ею угольков, да и те, постепенно остывая, потухали, превращаясь в кучку пепла.
Было уже около двух часов ночи. Легкий ветерок давно утих. Рыба по-прежнему не клевала, поэтому и колокольчики не издавали ни единого звука. Сэнсэй глянул на свои часы с подсветкой и сказал:
— Ну, что, пока такая тишина, предлагаю немного поспать перед утренней рыбалкой.
Виктор засомневался:
— По-моему, если сейчас народ прикемарит, то вряд ли потом сможет встать в пять утра. Что тут осталось-то…
— Не боись, никто не проспит, я ручаюсь, — с хитроватой улыбочкой заверил его отец Иоанн. — Есть у меня замечательный будильник, который своим звоном разбудит весь наш палаточный «городок».
Сэнсэй глянул на друга и усмехнулся.
— Главное, чтобы твой будильник последнюю рыбу тут не распугал.
— Ну, этого я гарантировать не могу, — с иронией промолвил отец Иоанн.
На том и стали потихоньку расходиться, прибирая за собой раскиданные вокруг рыбацкие принадлежности.
Сэнсэй сматывал чью-то удочку, небрежно брошенную недалеко от бревна, где они сидели, когда подошел Валера. Он стал ему помогать распутывать леску, подсвечивая фонариком. Было очевидно, что парень хотел о чем-то спросить, но не решался. Сэнсэй, видя, что тот мучается, добродушно произнес:
— Ты что-то хотел спросить?
Валера несколько засмущался и после некоторой паузы сказал:
— Да… А Бог действительно есть?
Сэнсэй внимательно посмотрел на него.
— А ты готов услышать ответ? Он может перевернуть всю твою жизнь, — и, помолчав немного, добавил: — Если тебе просто эта тема интересна, то сейчас полно литературы, бери да читай. Вон, священник сидит, тоже неплохой собеседник.
Валера пристально посмотрел Сэнсэю в глаза.
— Для меня это не просто интерес. Я готов услышать ответ от тебя.
— Да, — утвердительно сказал Сэнсэй. — Бог есть.
* * *
Ночь медленно сдавала свои позиции, уступая место рассвету. Темноту сменила серость. Она точно подмастерье, ежедневно упражняющийся в живописи, сначала сделала легкий набросок очертаний общего плана картины природы, а потом тщательно принялась прорисовывать своим простым карандашом каждую мелкую деталь. Постепенно картина становилась все четче, тени — контрастней. Вскоре за работу взялся и сам художник — рассвет, окрашивая готовый эскиз разнообразной гаммой цветов. Птицы принялись исполнять привычный утренний репертуар, наполняя все вокруг гармоничным пением. И вдруг посреди этой дивной мелодии раздался такой сумбурный звук, похожий не то на рык, не то на рев разбуженного от спячки медведя, что напуганные птицы разом все умолкли.
А дело было так… Женька поежился в спальном мешке и проснулся от непривычного ощущения, будто его тело находилось в каком-то неудобном положении. Он попытался открыть глаза, но, к своему удивлению, увидел лишь непроглядную темень. Полусонный, ничего не понимая, он хотел повернуться на другой бок, мол, мало ли во сне пригрезится. Однако вместо его попыток вышло какое-то непонятное шевеление, словно Женьку что-то цепко сдерживало. Вот тут-то сознание в панике заработало, как говорится, на окончательное пробуждение. Внезапно парень понял, что руки его связаны, на глазах повязка, а спальный мешок в ногах туго чем-то перевязан. И, главное, ноги находились в подвешенном состоянии, а голова и верхняя часть спины упирались во что-то мягкое.
Сон у Женьки как рукой сняло. Он начал интенсивно извиваться, пытаясь освободить себя от такого неожиданного плена. С каждым движением его «подушка» под головой становилась все ниже и ниже, как будто проседала. Мало того, что-то мелкое и щекочущее стало ползать по лицу, шее и агрессивно кусать Женьку, как говорится, без разбору. Когда же парню наконец-то удалось связанными впереди руками сорвать с глаз повязку, неизвестно откуда взявшуюся во время его сладкого сна, и расстегнуть молнию спального мешка, то он увидел весь ужас своего положения. Спальный мешок в области ног был охвачен веревкой, да таким хитрым узлом, который при движении тела еще больше затягивался. Веревка же была привязана за толстый сук «лучшего дерева на поляне», а голова, как оказалась, опиралась на большой муравейник. Пытаясь освободиться, Женька невольно разворошил его верхнюю часть, и полчища крохотных воинов незамедлительно устремились на обидчика их родного дома. Парень замахал связанными впереди руками, пытаясь смахнуть с лица своих «вчерашних союзников», но только ухудшил свое и без того «щекотливое» положение.
В тишине дремлющей природы раздалась отборная трилогия и про «мать», и про то, по какому конкретно адресу и в каком направлении отправились бы те, кто додумался до такого прикола. Голос «ревущего медведя» переполошил весь лагерь, точно внезапная сирена ПВО. Сонные парни с очумелыми глазами от столь неожиданно прерванного сна повыскакивали, кто из палаток, кто из машин. Женька тем временем, проявляя изрядное мастерство по изворотливости, а также чудеса своего накаченного пресса, пытался освободиться от пут. Его мысли усиленно «грешили» не иначе как на проделку спецназовцев. Ну, кто еще так профессионально мог завязывать столь диверсантские узлы? Не батюшка же, в самом деле?! И уж, тем более, никто из своих, поскольку в сэнсэевой компании были совершенно другие люди и другие отношения.
Как ни странно, но первыми на выручку пришли спецназовцы. Освобождение Женьки сопровождалось такими бурными эмоциями с обеих сторон, что собрался весь лагерь. Подошли Николай Андреевич и Сэнсэй. Позже присоединился Вано, и что интересно, вид у него был в отличие от остальных — как у свежего огурчика. Сэнсэю достаточно было взглянуть на своего друга детства, чтобы понять, что тут произошло. Он улыбнулся, тяжко вздохнул и, покачав укоризненно головой, отвел глаза в сторону. Пока Женьку со смехом снимали с дерева, как мишку коала, пока Володя с юмором доказывал ему, что его ребята тут ни при чем, все уже окончательно проснулись. Самое интересное, что на часах было уже ровно пять утра, то есть время «подъема», обещанное ещё вчера отцом Иоанном. На что сам Вано поспешил отшутиться, оправдываясь чистым совпадением.
После того, как улеглась общая шумиха, и каждый занялся утренним моционом, Женька к своему несказанному удивлению в дополнение ко всем «прелестям» пробуждения, обнаружил в своем «сладком дремотнике» (спальном мешке) сахарный песок. И тут-то его осенило, кто являлся автором и исполнителем сего коварного замысла, этого непредсказуемого покушения на его дражайшую персону. Ни минуты не медля, Женька двинулся на «разборки». Деловито подбоченившись, он бойко подошел к Вано. Тот в это время сидел на корточках, налаживая снасть на берегу реки. Женька, правда, помня свой вчерашний полет, остановился на некотором расстоянии от батюшки.
— Так это ты?! Вот кто мне «сладкое утро» устроил! — обвинительно выкрикнул Женька, словно прокурор.
— Слушаю тебя, сын мой, — со своей неповторимой улыбочкой произнес отец Иоанн.
— Как ты мог?! Я ведь осознал свою вину, честно и добросовестно отмыл свои «грехи», а ты… Это же не муравьи! Это хищники! А если бы они залезли мне в уши, в нос?! Они ведь могли… они могли… — Женька не находил подходящие слова, чтобы выразить все свое возмущение. — Мозги мне съесть! Вот!
— Мозги?! — удивился отец Иоанн и добродушно добавил: — Не печалься, сын мой, тебе это не угрожает. А насчет отмытия грехов… — и тут в глазах Вано мелькнул веселый огонек. — Ну, если ты настаиваешь…
— Я?! Да я…
Не успел Женька и вякнуть в ответ, как отец Иоанн с быстрым подшагом ловко перехватил возмущенно размахивающую руку парня и с легкостью перекинул его в воздухе, используя элементы боевого айкидо. Причем он умудрился так подбросить тело Женьки, что оно улетело в воду на пару метров от берега. Парень грузно свалился в реку, как увесистый мешок, сопровождая свое падение не только брызгами, но и целыми речными «цунами». Когда Женька в ужасе вынырнул, первым его восклицанием было:
— За что?!
Отец Иоанн усмехнулся и, как ни в чем не бывало, ответил:
— Вот видишь, сын мой, и я в долгу не остался. Отмыл тя водою святою с ног до головы.
— Инквизитор! Утопленник душ! Вода же холодная. Тут как в аду …
— В аду?! Это ерунда, сын мой, по сравнению с настоящим адом. Ты себе не представляешь, что ожидает там некоторых барахтающихся «водоплавающих»… — с черным юмором стал пугать ужастиками отец Иоанн.
Вся эта сцена вызвала смех у наблюдавших. А Сэнсэй, глядя с кручи берега на взбаламученную воду, покачал головой:
— Ну вот, последнюю рыбешку распугали. Тоже мне, рыбаки…
* * *
Утро выдалось чудесное. Стояла хорошая, тихая погода. И все было бы прекрасно, да вот большая рыба по-прежнему не клевала. Отец Иоанн вместе с Женькой, хоть и постоянно журили друг друга, как заведенные, все же, как ни странно, вместе уселись рыбачить с берега. Вернее, уселся отец Иоанн. А Женька, от нечего делать, стал помогать ему, насаживая рыбные «деликатесы» на крючок. Он так проникся своим занятием, что даже проявил незаурядное творчество в этом деле, понатаскав из леса различных жучков, паучков, склизких личинок. Чем они только ни прикармливали рыбу, щедро бросая в воду различную приманку, однако результат оставался неизменным. Клевала одна только мелочь. Волей-неволей, но в это утро они действительно устроили рыбе праздник желудка, обкормив ее самыми изысканными лесными лакомствами. В конце концов, дело кончилось тем, что Женька вместе с отцом Иоанном устроили торжественное отпущение «грехов» всем пойманным маленьким рыбкам. Прочитали им напутственную речь, как не попадаться, если на их жизненном пути вдруг в пучине вод появятся крючки с бесплатной приманкой, а также как нужно в тяжких трудах добывать себе корм на день насущный. И потом, под торжественное насвистывание Женьки какой-то веселой песенки, отпустили рыбок с миром обратно в речку.
Охладев к рыбной ловле, Женька и отец Иоанн стали придумывать розыгрыши над другими рыбаками, чем окончательно достали всю компанию. А когда им надоедало это дело, они начинали сочинять приколы относительно друг друга. И, естественно, особенно отличался в выдумке отец Иоанн. Благодаря его стараниям, Женька весь день находил в своих бутербродах и другой еде муравьев, незаметно подложенных Вано. В общем-то, несмотря на их «межличностное противостояние», они полностью дополняли друг друга. Сэнсэй даже шутливо прозвал их «двумя половинками души Эзопа». Наверное, древнегреческий юродивый раб-баснописец долго бы смеялся в своем VI веке до нашей эры, если бы ему кто-то рассказал о столь непредвиденной реинкарнации его души в далеком будущем.
День пролетел в мгновение ока. Еще в обед, следуя примеру Валеры, вся компания стала дружно собирать ветки для костра, незаметно для себя очистив лесную территорию, прилегающую к поляне, от этого «мусора». В результате сухих веток и бревен натаскали целую гору. После обеда лагерь несколько опустел. Спецназовцы вместе с Володей решили обследовать местность вдоль реки в поисках рыбных мест и обещали вернуться нескоро. Валера же изъявил желание остаться в лагере.
Очевидно, Володины ребята сильно увлеклись рыбной охотой, поскольку лагерная компания уже заканчивала ужинать, а их все еще не было. Валера даже решил пройти вдоль берега в поисках Володи в том направлении, куда ушли спецназовцы, а заодно и проверить дальние «дорожки» на предмет поклевки. Об этом он и сообщил Сэнсэю. После ухода Валеры Женька гордо заявил по поводу пропажи целого «отряда»:
— Вот! Меня не взяли, поэтому и заблудились.
На что Вано сразу заметил:
— Без тебя у них как раз больше шансов вернуться обратно.
Женька состроил комичную улыбочку, и ребята в очередной раз покатились со смеху от его клоунады.
Кстати, еще во время ужина Женька вновь рассмешил присутствующих скрупулезным досмотром своей еды, проверяя, как на таможне, чуть ли не каждый сантиметр поглощаемой пищи. К его счастью, «вражеских диверсантов» там не оказалось. И сейчас, к чаю, он даже несколько расслабился. Парень победоносно глядел на сидевшего напротив Вано, мол, мы тоже бдим. Когда Женьке подали кружку чая, он решил пить его даже без сахара, чтобы не попасться на очередную уловку отца Иоанна. Приняв от Насти кружку ароматного, горячего напитка, он заметил в своем стакане плавающие чаинки и с улыбкой мягко проворковал: