Страница:
Тот день стал для Николая Андреевича не просто днем, а, как он считал, эпохальным открытием в истории человечества. То, что он услышал от Алины, когда, используя спецтехнику Сэнсэя, вызвал ее душу для разговора, в очередной раз поразило его в осмыслении глобального понимания жизни человеческой сущности до и после смерти.
В первый же день, как только Сэнсэй вышел на работу, Николай Андреевич примчался к нему в офис со своим «грандиозным открытием». Он подробно изложил всю историю с Алиной, а также поведал о своих попытках найти истинную причину пускового механизма суицидального поведения девочки. Сэнсэй слушал его, как обычно, молча и внимательно. Лишь один раз произнес странную фразу: «Понятно, девочка открылась». Когда психотерапевт дошел в рассказе до своих экспериментов с использованием гипноза, Сэнсэй осуждающе покачал головой.
— Да я понимаю, понимаю, — поспешил оправдать свои действия Николай Андреевич. — Но другого выхода не было. Тем более, как потом оказалось, не зря были мои старания…
Подробно остановившись на подсознательном восприятии девочкой несуществующей реальности, он с воодушевлением перешел к главному своему открытию, которое он совершил, использовав технику Сэнсэя.
— Ты представляешь, я сделал даже два грандиозных открытия. Невероятно, но факт! Во-первых, оказывается, «черный ящик» подсознания можно перекодировать. Ведь сейчас считается, что глубокое подсознание фиксирует все и навсегда. То есть, если в верхних слоях подсознания еще как-то можно стереть информацию, подменить ее в гипнозе, то в глубоких слоях подсознания сделать это практически невозможно. Оно ведь работает как запись «черного ящика» в самолете. У нас в практике были случаи, когда человек находился под анестезией в бессознательном состоянии, однако его глубокие слои подсознания в точности воспроизвели после операции все, что делали и говорили врачи во время операции. Или был другой случай: человек передал слово в слово разговор десятилетней давности двух людей, которого он слышать не мог, поскольку в это время крепко спал рядом с ними. Вообще считалось, что этот «черный ящик» подсознания невозможно перекодировать. А тут такое! Глубокое подсознание девочки выдает несуществующую реальность. Значит, получается, что перекодировка возможна!
Но это все мелочи, по сравнению со вторым открытием. Оказывается, Личность человека действительно сохраняется и после смерти, и в течение последующей жизни! Представляешь, в течение последующей жизни! Это же может стать эпохальным открытием для человечества. Ведь многие люди, впадая в депрессию, видят свое душевное спасение от жизненных проблем в смерти. А смерть-то, хотя бы взять то же самоубийство, получается, в действительности не спасает, а, наоборот, все усугубляет. И главное, люди ощущают это на глубоко внутреннем плане подсознания. Вот в чем заключается их страх перед смертью! Подсознательно человек чувствует, что самоубийство — это не спасение, а, напротив, усугубление внутреннего кризиса, причем с абсолютной невозможностью потом что-либо исправить.
Психотерапевт рассказывал, и Сэнсэй сначала слушал его, как обычно. Но когда тот заговорил о «черном ящике», Сэнсэй как-то напрягся и стал слушать внимательнее.
— Я когда побеседовал с этой внутренней Личностью девочки, то был просто поражен! Еще несколько таких доказательств — и можно будет говорить о научном открытии этого феномена. Представляешь, как данные знания о душе могут изменить жизнь человека и человеческого общества в целом?! Это же практическое научное доказательство, что после смерти Личность продолжает существовать!
— Так, стоп! — резко прервал Сэнсэй восхищенного психотерапевта. — По-моему, у нас с тобой был уже когда-то разговор и об использовании этой техники, и о научных открытиях, связанных с ней.
— Да я все прекрасно понимаю! Каюсь, обещал, что не буду использовать эту технику. Но так получилось… А тут такое открылось! Это же… Этому же знанию цены нет! Ты пойми, как это мир перевернет…
— Это точно, мир перевернет. Только в какую сторону, ты об этом не задумывался?
— Как в какую? В хорошую, конечно.
— В хорошую? С доминацией какодемона в обществе?! Понять сейчас ценность этих знаний способны лишь единицы, для общества время еще не пришло. И я тебе об этом уже неоднократно говорил. Каждому ростку свой срок.
— Но это ведь так важно для людей, для народа. Такая польза…
— Польза? Для народа? А ты вспомни, много ли ты принес пользы своей докторской диссертацией? Не успел опубликовать, как ее тут же засекретили. Хотя в ней, фактически, нет серьезных знаний. А ты говоришь, для народа… Всему свое время.
Николай Андреевич тяжело вздохнул, понимая правоту Сэнсэя. Но, тут же вспомнив о том, что не договорил самого важного, продолжил:
— Да, основное, что удалось выяснить… Но лучше изложу все по порядку. Когда я начал вести диалог на уровне души девочки, то оказалось, что со мной говорила Личность мужчины, который жил совсем недавно в Калужской области. Умер он в 1979 году в возрасте сорока восьми лет. Неудачная операция на сердце. Был он инженером. Жил как все, по стандартной схеме: детство, школа, армия, институт, женитьба, дети, работа. Он помнит свою прошлую жизнь до мельчайших подробностей, даже пребывая в новом теле. Много поведал о себе, о своих ощущениях после смерти, во время реинкарнации и особенно при теперешней его жизни. Конечно, для меня эта информация шокирующая!
Сэнсэй улыбнулся и уже более мягко сказал:
— Не переживай, не ты один был в шоке. Для него это тоже небывалое явление. А ну-ка напрямую пообщайся, заново почувствуешь жизнь.
— Да? Я так жалею, что не записал разговор на пленку… Он говорил, что, пережив то, что с ним произошло после смерти, начал совершенно по-иному понимать и ценить жизнь. Но это озарение оказалось слишком поздним, так как он уже не может ничего исправить. Находясь в новом теле, он ощущает парадоксальную ситуацию. С одной стороны Личность очень четко ощущает близость вечности, точно через пленку, близость огромной духовной силы. И ей очень хочется окунуться в эту божественную силу и избавиться от невыносимых внутренних страданий. Страданий, порожденных его мыслями и действиями прошлой жизни. С другой стороны, эта Личность является как бы внутренним наблюдателем новой Личности с новым телом. Она в ужасе созерцает, как новая Личность в виде Алины совершает те же самые ошибки в своем выборе между мыслями добра и зла. Но повлиять на этот выбор эта внутренняя Личность не может. И от преобладания плохих мыслей и поступков новой Личности ее страдания усиливаются в несколько раз. По ее словам это состояние и есть то, что мы называем адом.
— Это еще что, — пожал плечами Сэнсэй. — Если копнуть глубже эту, как ты говоришь «внутреннюю Личность», то в ней можно обнаружить Личность из ее предыдущей реинкарнации, причем страдающую не меньше, чем эта. А под той есть свой страдалец. И так далее.
— Интересно, интересно… А как это можно объяснить?
— Объяснить, конечно, можно. Но, понимаешь, если я начну тебе объяснять языком своей науки, ты вряд ли что-либо поймешь.
Николай Андреевич улыбнулся и вздохнул.
— Это я уже знаю. Но я на это и не претендую. Ты мне просто образно объясни, как говорится, доходчивым для меня языком.
Теперь усмехнулся Сэнсэй.
— Доходчивым, говоришь? — И немного подумав, с юмором проговорил. — Ну, ладно. Представь себе, что душа — это яйцеклетка, а сперматозоиды — это Личности в теле после реинкарнаций. Во время своей жизни Личность, в нашем случае сперматозоид, приближается к яйцеклетке. Вертится, крутится всю жизнь около нее, но оплодотворить не получается. Так он, бедный, вымотавший всю свою жизненную силу, и остается возле нее, ну, скажем так, усохшим, в виде Личности с полным набором своего комплекса неполноценности. Прошла реинкарнация. Следующий сперматозоид-Личность устремляется к той же яйцеклетке-душе. Но и этот всю жизнь промахал хвостиком, двигаясь в материальном направлении. И вместо духовного оплодотворения с яйцеклеткой, свою жизненную энергию потратил на собственный эгоизм. Кончилась жизненная сила, и с этой Личностью случилась та же история неполноценности, которая повергла ее в чувственное мучение похуже, чем ад. Снова реинкарнация. Третий сперматозоид устремился к яйцеклетке. Попытка оплодотворить опять провалилась. И так далее. По прошествию определенного периода в случае, если ни одной из серматозоидов-Личностей так и не удалось оплодотворить яйцклетку-душу, все эти усохшие сперматозоиды с чувственными комплексами, находящиеся возле души, просто уничтожаются.
— А яйцеклетка?
— Она тоже в некотором смысле. Поскольку кому нужна неоплодотворенная яйцеклетка-душа, если она не выполнила свою функцию? Поэтому она тоже аннигилируется в другое состояние. Ведь по большому счету цель-то какая? Чтобы Личность своей внутренней силой Любви, чистой верой смогла соединиться со своей душой. Зачем это нужно? Затем, что при таком оплодотворении рождается совершенно новое по качеству духовное существо — ангел. Вот в нем то и проявляется в реальности свойство, скажем так, ген вечности души и ген мощной жизненной силы. Все это, конечно, очень грубо и очень примитивно сказано. Но, тем не менее, полагаю, что вполне доходчиво… В общем, тут приблизительно так, как в химии — если знать законы происходящих процессов и умело соединить два разных химических элемента, то получится совершенно новое по качеству вещество, субстанция с неимоверным запасом энергии.
— Химия — это, конечно, хороший пример. Но лучше давай остановимся на физиологическом уровне. Это, как ни смешно признать, но действительно более понятно, — с улыбкой отозвался Николай Андреевич. — Я что хотел спросить, а если человек духовно пробивался в течение жизни к этой самой яйцеклетке-душе, но, к примеру, не успел за жизнь это сделать? Тогда что?
— По большому счету, каждый человек имеет свой шанс в течение жизни оплодотворить душу и стать новым существом. Главное, захотеть добиться своей цели, отказаться от негативных мыслей и сомнений и полностью сосредоточиться на одной цели: взращивание внутренней Любви своего духовного начала… Если же человек идет по духовному пути медленно, но уверенно, то, образно говоря, оболочка яйцеклетки-души начинает поддаваться натиску Личности. Даже если этот «сперматозоид» не успел оплодотворить, а пробил всего лишь маленькую брешь по пути к духовному, то следующий «сперматозоид»—Личность занимает его вахтовое место. Работать ему приходится уже в чуть лучших условиях, нежели прежнему собрату. То есть в нем будет больше добра, больше положительного с момента рождения.
Вот посмотри на детей. Два ребенка рождаются в семье. При одинаковых условиях воспитания один эгоистичный, злой, старается загрести все себе, равнодушен к боли окружающих, а другой ребенок добрый, щедрый, открытый людям. Вот тебе и показатель работы предыдущих Личностей в них. Первому ребенку надо еще хорошенько потрудиться в течение всей жизни, чтобы хоть чуть-чуть стать добрым. То есть, грубо говоря, выехать из гаража какодемона. А второй уже в духовном пути и имеет возможность усиливать свой агатодемон силой Любви. И после своего жизненного рубежа каждый из них будет жить тем плодом чувств, что взрастил для себя в течении жизни.
— Да… Действительно, эта Личность что-то говорила о «плоде горечи». Единственное, что облегчает ей боль, это когда у новой Личности идет всплеск силы Любви. Для нее это не просто облегчение, это даже похоже на некоторое успокоение, такую сладкую дремоту истерзанного болью, когда эта боль временно утихает. Но как только новая Личность включает свой центр отрицательных мыслей, муки начинаются заново.
— Совершенно верно. Почему всегда и подчеркивалась для людей важность силы Любви, ее доминирование в мыслях. Это не просто игра в добро. Здесь все намного серьезнее, — добавил Сэнсэй.
Николай Андреевич внимательно слушал, думая, что Сэнсэй расскажет что-то еще, но, так и не услышав продолжения, сказал:
— Если бы люди знали, что их ждет за гранью, то, может быть, и не допускали бы подобных ошибок. У нас ведь как? Святые из поколения в поколение глаголют «верь», а нас все сомнения гложут.
— Вот именно. А сомнений в вере быть не должно! Сомнения допустимы в материальном мире, но в духовном мире, в мире серьезных энергий, любое сомнение чревато глобальными последствиями. Поэтому путь в духовный мир возможен только лишь через чистую Веру и Любовь.
— Да… Самое же интересное по нашему случаю! Оказывается, этот внутренний наблюдатель видел совершенно иную картину. На девочку давила какая-то мощная отрицательная сила, которая и изменила ей реальность на глубоких слоях подсознательного уровня. И именно эта сила, господствуя в ее разуме, толкала на совершение суицидальных действий.
— Сила, говоришь… — промолвил Сэнсэй, и его лицо стало очень серьезным.
Он некоторое время молчал, задумавшись, а потом хотел было что-то сказать, но тут в офис ввалились гурьбой ребята, и Сэнсэй лишь промолвил:
— Ладно, разберемся.
Он договорился с Николаем Андреевичем, когда подъедет для осмотра девочки, и переключился на очередную порцию новостей от прибывшей компании.
Николай Андреевич приветливо встретил Сэнсэя возле входа в клинику и повел, словно гид, по запутанным лабиринтам больничного комплекса. Наконец, они добрались до нужного отделения, в палатах которого лежали потенциальные суицидники и люди, страдающие глубокими депрессиями. Сэнсэй задумчиво шел по длинному больничному коридору вместе с психотерапевтом. Николай Андреевич рассказывал о последних данных обследования девочки.
Дверь одной из палат была открыта настежь. В углу на койке лежал заросший мужчина средних лет, безразлично глядя в дверной просвет. Проходя мимо палаты, Сэнсэй внезапно остановился и, глянув в глаза этому пациенту, резко свернул к нему.
— Куда? Нам же дальше, — не понял Николай Андреевич, думая, что Сэнсэй ошибся.
Но Сэнсэй никак не отреагировал на его слова. Он целенаправленно вошел в палату и сел возле больного. Николай Андреевич в удивлении последовал за ним. Мужчина даже не удосужился взглянуть на посетителей, все так же безразлично глядя в дверной проем.
— И давно ты тут бьешь баклуши? — спросил Сэнсэй, глядя на мужчину, как на своего давнего знакомого.
— Да уже почти месяц, — ответил за него Николай Андреевич, стоящий возле Сэнсэя. — Третья попытка суицида. Глубокая депрессия. Абсолютно не контактный. Вот так и лежит целыми днями…
Но Сэнсэй словно проигнорировал слова психотерапевта. Неожиданно он стал читать странное стихотворение:
— Высший дар нерожденным быть,
Если же свет ты увидел дня —
О, обратной стезей скорей
В лоно вернись родное небытия.
При первых же строчках в глазах больного вспыхнула искорка интереса. Он повернул голову к необычному посетителю и, едва тот закончил читать, восхищенно проговорил:
— Софокл?! Вы тоже читали этого древнегреческого драматурга?!
Сэнсэй лишь загадочно улыбнулся.
— Приятно встретить единомышленника, — в восхищении пробормотал больной, словно самому себе. Но после этого его прямо-таки прорвало бурной речью. — Не думал, что в сих кулуарах раздастся глас, вещающий эти бесценные строки человека, творившего почти два с половиной тысячелетия назад! Поразительно! Я ведь только что размышлял о них. Какие правдивые слова…
— Но, помнится мне, он произносил и другие слова: «Как страшен разум, если он не служит человеку», — заметил Сэнсэй.
— Ах, бросьте… «разум»… Разум — это дар человека и одновременно его проклятие. Помните, у Франсуа де Ларошфуко: «Разум всегда является жертвой обмана сердца». Мне ли это не понять? Люди всегда пытаются унизить чей-то ум. Но у них это плохо получается. И тогда они жестоко мстят ему, начиная на него гонения. И только смерть — его спасенье. Как у Цицерона: «От зол удаляет смерть, а не от благ».
— В Библии, в Екклесиасте в 9 главе 4 стихе есть такая запись: «Кто находится между живыми, тому есть еще надежда, так как и псу живому лучше, нежели мертвому льву».
— Надежда? Надежда всего-навсего пустой звук, — печально произнес мужчина. И вдруг стал сокрушаться, изливая всю свою горечь. — Меня никто не понимает, ни друзья, ни коллеги, ни родственники! Зачем тогда жить? Почему кому-то везет, а таким как я, достаются одни неприятности? Наверное, я чем-то хуже других. Зачем продолжать жить, если мир так враждебен ко мне? Если даже она от меня ушла… Жизнь потеряла для меня всякий смысл. Разве вы можете испытывать такую душевную боль, как я? Боль, пожирающую меня изнутри, разрывающую на части? Для меня жизнь — это страдание. И никто, никто не сможет меня отговорить… Я хочу умереть.
— Ты хочешь умереть? А что ты сделал в этой жизни? Ну, умрешь ты сейчас, а дальше?
— Я не буду страдать.
— Не будешь?! Ты полагаешь, там тебе будет спокойно? Ты думаешь, там сможешь высвободиться от сгустка своего зла, от сгустка своей боли? Наивный человече! Там тебе будет еще хуже. Ибо все, что доминирует в тебе сейчас, там преумножится. Здесь у тебя есть ШАНС, а за гранью останется лишь плод твоего выбора. Что посеешь, то и пожнешь…
— Все это софистика. Просто слова, за которыми пустота. Когда я засыпаю, мне хорошо. Когда я просыпаюсь, мне плохо. Я хочу заснуть спокойно, навечно, и мне будет там хорошо. А твои слова — всего лишь слова.
— Всего лишь слова?! — Сэнсэй взял его за руку и резко дернул. — Тогда пошли в реальность.
При этих действиях Сэнсэя мужчина словно отключился. По телу резко пробежала судорога, голова безжизненно упала на подушку.
Все исчезло. Только чувство бесконечности и безграничной свободы полностью охватило сознание. Безмятежность, спокойствие услаждает своим гармоничным веянием со всех сторон. Какое блаженство! Нет тела, нет проблем, нет страданий. «Это, наверное, рай! Я свободен, наконец-то свободен!» — зазвучала долгожданная ария где-то изнутри невидимого сознания. Но внезапно раздался мелодичный голос из ниоткуда: «Наивный человече, разве ты свободен?!»
Случилось что-то ужасное. Куда-то неумолимо потянуло против воли, против желания остаться в этом блаженном состоянии. Какое мощное притяжение! Как будто кто-то растягивает твое сознание, распластывает на чем-то очень похожем на тебя. Со страшной болью снова проявляется весь прошлый негатив, но не фрагментальный, как в последние минуты бытия, а жесткий, тотальный, словно за всю жизнь, сконцентрированный в каком-то ужасном, мучительном сгустке переживаний, ненависти, зла, страха.
«Неужели опять возвращаются старые страдания?! Но, боже мой, насколько они стали тяжелы, невыносимы! Какие жгучие душевные муки давят непосильным грузом!». Удушающее чувство безысходности, страх, паника. Усугубляющаяся трагедия неотвратимости происходящего процесса. «Но что это? Не может быть… Совсем нет жизненных сил! А как же подавить страдания?!» Острое чувство раздирающей, душевной боли, и ни единой капли жизненной силы, чтобы что-то изменить!
Страх нарастает, словно снежная лавина. Душевная боль многократно усиливается. «Но разве было ее при жизни столько? Нет, нет… Не может быть… Эти тонкие оболочки-Личности, те, кто подо мной, — это их боль! Но почему же мне так больно?.. Да это же я сам! Как же гнетущ этот негатив, какая боль исходит от него… Я этого не вынесу, я больше не могу!..»
«Где я? Странно… Боль вроде отпустила, но страдания души остались. Души?! О, Боже, да она совсем рядом! Вот она, трепещет под слоем тонких оболочек, словно под тонкой пленкой мыльного пузыря. Как явно ощущается колыхание ее вечности и покоя… Как она близка и как недостижима! Неимоверная тоска по истинному дому! Ведь не хватает всего лишь капли жизненной силы, чтобы окунуться в родную вечность, навсегда избавиться от терзающих мук… Насколько ощутим этот чувственный контраст… Нет, в душе нет страданий, там — Бог, там — покой, там нет место боли. Боль вся во мне…»
Раздался громкий детский плач. «Где же я? Неужели в теле ребенка?! В новом теле?» Но охватившая было радость тут же сменилась тяжким угнетением. По тельцу малыша пробежала судорога. «Но как же мучительно больно! Что это?!» «Тяжелая форма ДЦП… — многозвучным эхом произнес высокий человек в белом халате какой-то женщине, склонившейся над ребенком. «Не может быть! Детский церебральный паралич?! Не может быть!» Сильная судорога вновь скрутила беззащитное тельце.
«Какая страшная боль! О, Господи, за что? Слишком много негатива?! Неужели моя капля была последней в чаше равновесия? Что я наделал! Какая страшная плата за мое прошлое! Какой же я дурак, что всю жизнь запирался в себе, в собственном Эго! И что теперь? При ясном сознании на всю жизнь заперт в этом беспомощном теле?! Что же я натворил?! Я же сам погубил себя, вогнал в более тяжкие условия существования. Я привнес себе еще большие страдания.
А ведь душа так близко… О, Господи, прости!!! Ты всегда был со мною рядом, а я… Прости!!! Как же глупо и бесполезно я растратил Твой бесценнейший дар — Жизнь, как ничтожно мало сделал доброго, чтобы хоть чуть-чуть приблизиться к истинно свободной Твоей Вечности… Как дорога теперь кажется каждая прожитая секунда жизни… Как стыдно и больно за упущенный спасительный Шанс…
Что же теперь делать, когда силы и возможности осталась в безвозвратном прошлом?! А в настоящем лишь мучительное созерцание тех же самых своих глупых ошибок, только уже повторяемых новой Личностью, ее разрастающейся злости, которая еще больше усиливает страдания плененных в ней Личностей. А они, в свою очередь, усугубляют ее страдания своей болью. Сущность без жизненной силы, как же это ужасно! Все чувствую, переживаю, страдаю внутри своей новой Личности, а изменить ничего не могу… Словно заколдованный круг, круг ада, в который я вогнал себя своей глупостью, и который станет теперь для меня испепеляющей вечностью… Смерть , оказывается, не спасает от боли, она лишь усугубляет то «внутренне», что ты накопил за Жизнь . Господи! Прости меня… Прости, если сможешь…»
В этот момент искреннего раскаяния что-то невероятно могучее и сильное начало вытягивать его сущность из инвалидного тельца ребенка. С трудом оторвавшись от данной материи, вновь возникло чувство небывалой свободы и легкости. Но при этом сохранился страх опять оказаться бессильным наблюдателем жизни собственной сущности.
Потом чья-то мощная, невидимая сила вновь стала загонять его в другое тело. Но какое счастье — это было его собственное тело! Он прочувствовал запах жизни, почувствовал, как опустился в кровать и соединился со своим здоровым телом, в котором могучим потоком бурлила молодая кровь. И все это невероятное переживание, овладение своей прежней полнотой жизненной силы охватило его разум. Он вдруг с огромным облегчением понял, что он ЖИВ, что он в своем родном теле, и в его руках созидательная сила жизни. И главное, не все еще потеряно для собственной души, для освобождения тех его Личностей, которые испытывают неимоверную боль, являясь заложниками своего выбора. В нем возгорелось огромное желание ЖИТЬ, ЖИТЬ с пользой для людей, для своей души. Любить ради Любви и жить ради Любви ко всему сущему! Осознав это, он испытал не просто радость, а ликование тех, кто томился в нем уже вечность в оболочке собственного ада, с тоской и раскаянием созерцая через ее прозрачную стенку спасительный ковчег Души. И он ощутил движение могучего ковчега, на котором он есть капитан, взявший курс в вечность Творца.
Мужчина открыл глаза. Он посмотрел на того, Кто держал его за руку. В Его глазах он увидел сияние Великого Света, в лучах которого, отражался и блеск его души. Он понял, Кто перед ним, и в этот момент осознал всю полноту Божьего дара в виде предоставленного ему Шанса. Впервые в жизни он испытал настоящее чувство полноценного всеобъемлющего счастья. Не в силах выразить его словами, он крепко сжал в благодарности руку тому, Кто осветил ему Путь. И Тот, понимая его без слов, ответил таким же искренним пожатием, словно желая капитану счастливого плавания. В это молчаливое мгновение было сказано все, что невозможно выразить словами, ибо это было истинным общением душ.
Мужчина быстро вскочил с кровати, и, покидав свои вещи в какой-то пакет, побежал к выходу из палаты.
* * *
В первый же день, как только Сэнсэй вышел на работу, Николай Андреевич примчался к нему в офис со своим «грандиозным открытием». Он подробно изложил всю историю с Алиной, а также поведал о своих попытках найти истинную причину пускового механизма суицидального поведения девочки. Сэнсэй слушал его, как обычно, молча и внимательно. Лишь один раз произнес странную фразу: «Понятно, девочка открылась». Когда психотерапевт дошел в рассказе до своих экспериментов с использованием гипноза, Сэнсэй осуждающе покачал головой.
— Да я понимаю, понимаю, — поспешил оправдать свои действия Николай Андреевич. — Но другого выхода не было. Тем более, как потом оказалось, не зря были мои старания…
Подробно остановившись на подсознательном восприятии девочкой несуществующей реальности, он с воодушевлением перешел к главному своему открытию, которое он совершил, использовав технику Сэнсэя.
— Ты представляешь, я сделал даже два грандиозных открытия. Невероятно, но факт! Во-первых, оказывается, «черный ящик» подсознания можно перекодировать. Ведь сейчас считается, что глубокое подсознание фиксирует все и навсегда. То есть, если в верхних слоях подсознания еще как-то можно стереть информацию, подменить ее в гипнозе, то в глубоких слоях подсознания сделать это практически невозможно. Оно ведь работает как запись «черного ящика» в самолете. У нас в практике были случаи, когда человек находился под анестезией в бессознательном состоянии, однако его глубокие слои подсознания в точности воспроизвели после операции все, что делали и говорили врачи во время операции. Или был другой случай: человек передал слово в слово разговор десятилетней давности двух людей, которого он слышать не мог, поскольку в это время крепко спал рядом с ними. Вообще считалось, что этот «черный ящик» подсознания невозможно перекодировать. А тут такое! Глубокое подсознание девочки выдает несуществующую реальность. Значит, получается, что перекодировка возможна!
Но это все мелочи, по сравнению со вторым открытием. Оказывается, Личность человека действительно сохраняется и после смерти, и в течение последующей жизни! Представляешь, в течение последующей жизни! Это же может стать эпохальным открытием для человечества. Ведь многие люди, впадая в депрессию, видят свое душевное спасение от жизненных проблем в смерти. А смерть-то, хотя бы взять то же самоубийство, получается, в действительности не спасает, а, наоборот, все усугубляет. И главное, люди ощущают это на глубоко внутреннем плане подсознания. Вот в чем заключается их страх перед смертью! Подсознательно человек чувствует, что самоубийство — это не спасение, а, напротив, усугубление внутреннего кризиса, причем с абсолютной невозможностью потом что-либо исправить.
Психотерапевт рассказывал, и Сэнсэй сначала слушал его, как обычно. Но когда тот заговорил о «черном ящике», Сэнсэй как-то напрягся и стал слушать внимательнее.
— Я когда побеседовал с этой внутренней Личностью девочки, то был просто поражен! Еще несколько таких доказательств — и можно будет говорить о научном открытии этого феномена. Представляешь, как данные знания о душе могут изменить жизнь человека и человеческого общества в целом?! Это же практическое научное доказательство, что после смерти Личность продолжает существовать!
— Так, стоп! — резко прервал Сэнсэй восхищенного психотерапевта. — По-моему, у нас с тобой был уже когда-то разговор и об использовании этой техники, и о научных открытиях, связанных с ней.
— Да я все прекрасно понимаю! Каюсь, обещал, что не буду использовать эту технику. Но так получилось… А тут такое открылось! Это же… Этому же знанию цены нет! Ты пойми, как это мир перевернет…
— Это точно, мир перевернет. Только в какую сторону, ты об этом не задумывался?
— Как в какую? В хорошую, конечно.
— В хорошую? С доминацией какодемона в обществе?! Понять сейчас ценность этих знаний способны лишь единицы, для общества время еще не пришло. И я тебе об этом уже неоднократно говорил. Каждому ростку свой срок.
— Но это ведь так важно для людей, для народа. Такая польза…
— Польза? Для народа? А ты вспомни, много ли ты принес пользы своей докторской диссертацией? Не успел опубликовать, как ее тут же засекретили. Хотя в ней, фактически, нет серьезных знаний. А ты говоришь, для народа… Всему свое время.
Николай Андреевич тяжело вздохнул, понимая правоту Сэнсэя. Но, тут же вспомнив о том, что не договорил самого важного, продолжил:
— Да, основное, что удалось выяснить… Но лучше изложу все по порядку. Когда я начал вести диалог на уровне души девочки, то оказалось, что со мной говорила Личность мужчины, который жил совсем недавно в Калужской области. Умер он в 1979 году в возрасте сорока восьми лет. Неудачная операция на сердце. Был он инженером. Жил как все, по стандартной схеме: детство, школа, армия, институт, женитьба, дети, работа. Он помнит свою прошлую жизнь до мельчайших подробностей, даже пребывая в новом теле. Много поведал о себе, о своих ощущениях после смерти, во время реинкарнации и особенно при теперешней его жизни. Конечно, для меня эта информация шокирующая!
Сэнсэй улыбнулся и уже более мягко сказал:
— Не переживай, не ты один был в шоке. Для него это тоже небывалое явление. А ну-ка напрямую пообщайся, заново почувствуешь жизнь.
— Да? Я так жалею, что не записал разговор на пленку… Он говорил, что, пережив то, что с ним произошло после смерти, начал совершенно по-иному понимать и ценить жизнь. Но это озарение оказалось слишком поздним, так как он уже не может ничего исправить. Находясь в новом теле, он ощущает парадоксальную ситуацию. С одной стороны Личность очень четко ощущает близость вечности, точно через пленку, близость огромной духовной силы. И ей очень хочется окунуться в эту божественную силу и избавиться от невыносимых внутренних страданий. Страданий, порожденных его мыслями и действиями прошлой жизни. С другой стороны, эта Личность является как бы внутренним наблюдателем новой Личности с новым телом. Она в ужасе созерцает, как новая Личность в виде Алины совершает те же самые ошибки в своем выборе между мыслями добра и зла. Но повлиять на этот выбор эта внутренняя Личность не может. И от преобладания плохих мыслей и поступков новой Личности ее страдания усиливаются в несколько раз. По ее словам это состояние и есть то, что мы называем адом.
— Это еще что, — пожал плечами Сэнсэй. — Если копнуть глубже эту, как ты говоришь «внутреннюю Личность», то в ней можно обнаружить Личность из ее предыдущей реинкарнации, причем страдающую не меньше, чем эта. А под той есть свой страдалец. И так далее.
— Интересно, интересно… А как это можно объяснить?
— Объяснить, конечно, можно. Но, понимаешь, если я начну тебе объяснять языком своей науки, ты вряд ли что-либо поймешь.
Николай Андреевич улыбнулся и вздохнул.
— Это я уже знаю. Но я на это и не претендую. Ты мне просто образно объясни, как говорится, доходчивым для меня языком.
Теперь усмехнулся Сэнсэй.
— Доходчивым, говоришь? — И немного подумав, с юмором проговорил. — Ну, ладно. Представь себе, что душа — это яйцеклетка, а сперматозоиды — это Личности в теле после реинкарнаций. Во время своей жизни Личность, в нашем случае сперматозоид, приближается к яйцеклетке. Вертится, крутится всю жизнь около нее, но оплодотворить не получается. Так он, бедный, вымотавший всю свою жизненную силу, и остается возле нее, ну, скажем так, усохшим, в виде Личности с полным набором своего комплекса неполноценности. Прошла реинкарнация. Следующий сперматозоид-Личность устремляется к той же яйцеклетке-душе. Но и этот всю жизнь промахал хвостиком, двигаясь в материальном направлении. И вместо духовного оплодотворения с яйцеклеткой, свою жизненную энергию потратил на собственный эгоизм. Кончилась жизненная сила, и с этой Личностью случилась та же история неполноценности, которая повергла ее в чувственное мучение похуже, чем ад. Снова реинкарнация. Третий сперматозоид устремился к яйцеклетке. Попытка оплодотворить опять провалилась. И так далее. По прошествию определенного периода в случае, если ни одной из серматозоидов-Личностей так и не удалось оплодотворить яйцклетку-душу, все эти усохшие сперматозоиды с чувственными комплексами, находящиеся возле души, просто уничтожаются.
— А яйцеклетка?
— Она тоже в некотором смысле. Поскольку кому нужна неоплодотворенная яйцеклетка-душа, если она не выполнила свою функцию? Поэтому она тоже аннигилируется в другое состояние. Ведь по большому счету цель-то какая? Чтобы Личность своей внутренней силой Любви, чистой верой смогла соединиться со своей душой. Зачем это нужно? Затем, что при таком оплодотворении рождается совершенно новое по качеству духовное существо — ангел. Вот в нем то и проявляется в реальности свойство, скажем так, ген вечности души и ген мощной жизненной силы. Все это, конечно, очень грубо и очень примитивно сказано. Но, тем не менее, полагаю, что вполне доходчиво… В общем, тут приблизительно так, как в химии — если знать законы происходящих процессов и умело соединить два разных химических элемента, то получится совершенно новое по качеству вещество, субстанция с неимоверным запасом энергии.
— Химия — это, конечно, хороший пример. Но лучше давай остановимся на физиологическом уровне. Это, как ни смешно признать, но действительно более понятно, — с улыбкой отозвался Николай Андреевич. — Я что хотел спросить, а если человек духовно пробивался в течение жизни к этой самой яйцеклетке-душе, но, к примеру, не успел за жизнь это сделать? Тогда что?
— По большому счету, каждый человек имеет свой шанс в течение жизни оплодотворить душу и стать новым существом. Главное, захотеть добиться своей цели, отказаться от негативных мыслей и сомнений и полностью сосредоточиться на одной цели: взращивание внутренней Любви своего духовного начала… Если же человек идет по духовному пути медленно, но уверенно, то, образно говоря, оболочка яйцеклетки-души начинает поддаваться натиску Личности. Даже если этот «сперматозоид» не успел оплодотворить, а пробил всего лишь маленькую брешь по пути к духовному, то следующий «сперматозоид»—Личность занимает его вахтовое место. Работать ему приходится уже в чуть лучших условиях, нежели прежнему собрату. То есть в нем будет больше добра, больше положительного с момента рождения.
Вот посмотри на детей. Два ребенка рождаются в семье. При одинаковых условиях воспитания один эгоистичный, злой, старается загрести все себе, равнодушен к боли окружающих, а другой ребенок добрый, щедрый, открытый людям. Вот тебе и показатель работы предыдущих Личностей в них. Первому ребенку надо еще хорошенько потрудиться в течение всей жизни, чтобы хоть чуть-чуть стать добрым. То есть, грубо говоря, выехать из гаража какодемона. А второй уже в духовном пути и имеет возможность усиливать свой агатодемон силой Любви. И после своего жизненного рубежа каждый из них будет жить тем плодом чувств, что взрастил для себя в течении жизни.
— Да… Действительно, эта Личность что-то говорила о «плоде горечи». Единственное, что облегчает ей боль, это когда у новой Личности идет всплеск силы Любви. Для нее это не просто облегчение, это даже похоже на некоторое успокоение, такую сладкую дремоту истерзанного болью, когда эта боль временно утихает. Но как только новая Личность включает свой центр отрицательных мыслей, муки начинаются заново.
— Совершенно верно. Почему всегда и подчеркивалась для людей важность силы Любви, ее доминирование в мыслях. Это не просто игра в добро. Здесь все намного серьезнее, — добавил Сэнсэй.
Николай Андреевич внимательно слушал, думая, что Сэнсэй расскажет что-то еще, но, так и не услышав продолжения, сказал:
— Если бы люди знали, что их ждет за гранью, то, может быть, и не допускали бы подобных ошибок. У нас ведь как? Святые из поколения в поколение глаголют «верь», а нас все сомнения гложут.
— Вот именно. А сомнений в вере быть не должно! Сомнения допустимы в материальном мире, но в духовном мире, в мире серьезных энергий, любое сомнение чревато глобальными последствиями. Поэтому путь в духовный мир возможен только лишь через чистую Веру и Любовь.
— Да… Самое же интересное по нашему случаю! Оказывается, этот внутренний наблюдатель видел совершенно иную картину. На девочку давила какая-то мощная отрицательная сила, которая и изменила ей реальность на глубоких слоях подсознательного уровня. И именно эта сила, господствуя в ее разуме, толкала на совершение суицидальных действий.
— Сила, говоришь… — промолвил Сэнсэй, и его лицо стало очень серьезным.
Он некоторое время молчал, задумавшись, а потом хотел было что-то сказать, но тут в офис ввалились гурьбой ребята, и Сэнсэй лишь промолвил:
— Ладно, разберемся.
Он договорился с Николаем Андреевичем, когда подъедет для осмотра девочки, и переключился на очередную порцию новостей от прибывшей компании.
* * *
Николай Андреевич приветливо встретил Сэнсэя возле входа в клинику и повел, словно гид, по запутанным лабиринтам больничного комплекса. Наконец, они добрались до нужного отделения, в палатах которого лежали потенциальные суицидники и люди, страдающие глубокими депрессиями. Сэнсэй задумчиво шел по длинному больничному коридору вместе с психотерапевтом. Николай Андреевич рассказывал о последних данных обследования девочки.
Дверь одной из палат была открыта настежь. В углу на койке лежал заросший мужчина средних лет, безразлично глядя в дверной просвет. Проходя мимо палаты, Сэнсэй внезапно остановился и, глянув в глаза этому пациенту, резко свернул к нему.
— Куда? Нам же дальше, — не понял Николай Андреевич, думая, что Сэнсэй ошибся.
Но Сэнсэй никак не отреагировал на его слова. Он целенаправленно вошел в палату и сел возле больного. Николай Андреевич в удивлении последовал за ним. Мужчина даже не удосужился взглянуть на посетителей, все так же безразлично глядя в дверной проем.
— И давно ты тут бьешь баклуши? — спросил Сэнсэй, глядя на мужчину, как на своего давнего знакомого.
— Да уже почти месяц, — ответил за него Николай Андреевич, стоящий возле Сэнсэя. — Третья попытка суицида. Глубокая депрессия. Абсолютно не контактный. Вот так и лежит целыми днями…
Но Сэнсэй словно проигнорировал слова психотерапевта. Неожиданно он стал читать странное стихотворение:
— Высший дар нерожденным быть,
Если же свет ты увидел дня —
О, обратной стезей скорей
В лоно вернись родное небытия.
При первых же строчках в глазах больного вспыхнула искорка интереса. Он повернул голову к необычному посетителю и, едва тот закончил читать, восхищенно проговорил:
— Софокл?! Вы тоже читали этого древнегреческого драматурга?!
Сэнсэй лишь загадочно улыбнулся.
— Приятно встретить единомышленника, — в восхищении пробормотал больной, словно самому себе. Но после этого его прямо-таки прорвало бурной речью. — Не думал, что в сих кулуарах раздастся глас, вещающий эти бесценные строки человека, творившего почти два с половиной тысячелетия назад! Поразительно! Я ведь только что размышлял о них. Какие правдивые слова…
— Но, помнится мне, он произносил и другие слова: «Как страшен разум, если он не служит человеку», — заметил Сэнсэй.
— Ах, бросьте… «разум»… Разум — это дар человека и одновременно его проклятие. Помните, у Франсуа де Ларошфуко: «Разум всегда является жертвой обмана сердца». Мне ли это не понять? Люди всегда пытаются унизить чей-то ум. Но у них это плохо получается. И тогда они жестоко мстят ему, начиная на него гонения. И только смерть — его спасенье. Как у Цицерона: «От зол удаляет смерть, а не от благ».
— В Библии, в Екклесиасте в 9 главе 4 стихе есть такая запись: «Кто находится между живыми, тому есть еще надежда, так как и псу живому лучше, нежели мертвому льву».
— Надежда? Надежда всего-навсего пустой звук, — печально произнес мужчина. И вдруг стал сокрушаться, изливая всю свою горечь. — Меня никто не понимает, ни друзья, ни коллеги, ни родственники! Зачем тогда жить? Почему кому-то везет, а таким как я, достаются одни неприятности? Наверное, я чем-то хуже других. Зачем продолжать жить, если мир так враждебен ко мне? Если даже она от меня ушла… Жизнь потеряла для меня всякий смысл. Разве вы можете испытывать такую душевную боль, как я? Боль, пожирающую меня изнутри, разрывающую на части? Для меня жизнь — это страдание. И никто, никто не сможет меня отговорить… Я хочу умереть.
— Ты хочешь умереть? А что ты сделал в этой жизни? Ну, умрешь ты сейчас, а дальше?
— Я не буду страдать.
— Не будешь?! Ты полагаешь, там тебе будет спокойно? Ты думаешь, там сможешь высвободиться от сгустка своего зла, от сгустка своей боли? Наивный человече! Там тебе будет еще хуже. Ибо все, что доминирует в тебе сейчас, там преумножится. Здесь у тебя есть ШАНС, а за гранью останется лишь плод твоего выбора. Что посеешь, то и пожнешь…
— Все это софистика. Просто слова, за которыми пустота. Когда я засыпаю, мне хорошо. Когда я просыпаюсь, мне плохо. Я хочу заснуть спокойно, навечно, и мне будет там хорошо. А твои слова — всего лишь слова.
— Всего лишь слова?! — Сэнсэй взял его за руку и резко дернул. — Тогда пошли в реальность.
При этих действиях Сэнсэя мужчина словно отключился. По телу резко пробежала судорога, голова безжизненно упала на подушку.
Все исчезло. Только чувство бесконечности и безграничной свободы полностью охватило сознание. Безмятежность, спокойствие услаждает своим гармоничным веянием со всех сторон. Какое блаженство! Нет тела, нет проблем, нет страданий. «Это, наверное, рай! Я свободен, наконец-то свободен!» — зазвучала долгожданная ария где-то изнутри невидимого сознания. Но внезапно раздался мелодичный голос из ниоткуда: «Наивный человече, разве ты свободен?!»
Случилось что-то ужасное. Куда-то неумолимо потянуло против воли, против желания остаться в этом блаженном состоянии. Какое мощное притяжение! Как будто кто-то растягивает твое сознание, распластывает на чем-то очень похожем на тебя. Со страшной болью снова проявляется весь прошлый негатив, но не фрагментальный, как в последние минуты бытия, а жесткий, тотальный, словно за всю жизнь, сконцентрированный в каком-то ужасном, мучительном сгустке переживаний, ненависти, зла, страха.
«Неужели опять возвращаются старые страдания?! Но, боже мой, насколько они стали тяжелы, невыносимы! Какие жгучие душевные муки давят непосильным грузом!». Удушающее чувство безысходности, страх, паника. Усугубляющаяся трагедия неотвратимости происходящего процесса. «Но что это? Не может быть… Совсем нет жизненных сил! А как же подавить страдания?!» Острое чувство раздирающей, душевной боли, и ни единой капли жизненной силы, чтобы что-то изменить!
Страх нарастает, словно снежная лавина. Душевная боль многократно усиливается. «Но разве было ее при жизни столько? Нет, нет… Не может быть… Эти тонкие оболочки-Личности, те, кто подо мной, — это их боль! Но почему же мне так больно?.. Да это же я сам! Как же гнетущ этот негатив, какая боль исходит от него… Я этого не вынесу, я больше не могу!..»
«Где я? Странно… Боль вроде отпустила, но страдания души остались. Души?! О, Боже, да она совсем рядом! Вот она, трепещет под слоем тонких оболочек, словно под тонкой пленкой мыльного пузыря. Как явно ощущается колыхание ее вечности и покоя… Как она близка и как недостижима! Неимоверная тоска по истинному дому! Ведь не хватает всего лишь капли жизненной силы, чтобы окунуться в родную вечность, навсегда избавиться от терзающих мук… Насколько ощутим этот чувственный контраст… Нет, в душе нет страданий, там — Бог, там — покой, там нет место боли. Боль вся во мне…»
Раздался громкий детский плач. «Где же я? Неужели в теле ребенка?! В новом теле?» Но охватившая было радость тут же сменилась тяжким угнетением. По тельцу малыша пробежала судорога. «Но как же мучительно больно! Что это?!» «Тяжелая форма ДЦП… — многозвучным эхом произнес высокий человек в белом халате какой-то женщине, склонившейся над ребенком. «Не может быть! Детский церебральный паралич?! Не может быть!» Сильная судорога вновь скрутила беззащитное тельце.
«Какая страшная боль! О, Господи, за что? Слишком много негатива?! Неужели моя капля была последней в чаше равновесия? Что я наделал! Какая страшная плата за мое прошлое! Какой же я дурак, что всю жизнь запирался в себе, в собственном Эго! И что теперь? При ясном сознании на всю жизнь заперт в этом беспомощном теле?! Что же я натворил?! Я же сам погубил себя, вогнал в более тяжкие условия существования. Я привнес себе еще большие страдания.
А ведь душа так близко… О, Господи, прости!!! Ты всегда был со мною рядом, а я… Прости!!! Как же глупо и бесполезно я растратил Твой бесценнейший дар — Жизнь, как ничтожно мало сделал доброго, чтобы хоть чуть-чуть приблизиться к истинно свободной Твоей Вечности… Как дорога теперь кажется каждая прожитая секунда жизни… Как стыдно и больно за упущенный спасительный Шанс…
Что же теперь делать, когда силы и возможности осталась в безвозвратном прошлом?! А в настоящем лишь мучительное созерцание тех же самых своих глупых ошибок, только уже повторяемых новой Личностью, ее разрастающейся злости, которая еще больше усиливает страдания плененных в ней Личностей. А они, в свою очередь, усугубляют ее страдания своей болью. Сущность без жизненной силы, как же это ужасно! Все чувствую, переживаю, страдаю внутри своей новой Личности, а изменить ничего не могу… Словно заколдованный круг, круг ада, в который я вогнал себя своей глупостью, и который станет теперь для меня испепеляющей вечностью… Смерть , оказывается, не спасает от боли, она лишь усугубляет то «внутренне», что ты накопил за Жизнь . Господи! Прости меня… Прости, если сможешь…»
В этот момент искреннего раскаяния что-то невероятно могучее и сильное начало вытягивать его сущность из инвалидного тельца ребенка. С трудом оторвавшись от данной материи, вновь возникло чувство небывалой свободы и легкости. Но при этом сохранился страх опять оказаться бессильным наблюдателем жизни собственной сущности.
Потом чья-то мощная, невидимая сила вновь стала загонять его в другое тело. Но какое счастье — это было его собственное тело! Он прочувствовал запах жизни, почувствовал, как опустился в кровать и соединился со своим здоровым телом, в котором могучим потоком бурлила молодая кровь. И все это невероятное переживание, овладение своей прежней полнотой жизненной силы охватило его разум. Он вдруг с огромным облегчением понял, что он ЖИВ, что он в своем родном теле, и в его руках созидательная сила жизни. И главное, не все еще потеряно для собственной души, для освобождения тех его Личностей, которые испытывают неимоверную боль, являясь заложниками своего выбора. В нем возгорелось огромное желание ЖИТЬ, ЖИТЬ с пользой для людей, для своей души. Любить ради Любви и жить ради Любви ко всему сущему! Осознав это, он испытал не просто радость, а ликование тех, кто томился в нем уже вечность в оболочке собственного ада, с тоской и раскаянием созерцая через ее прозрачную стенку спасительный ковчег Души. И он ощутил движение могучего ковчега, на котором он есть капитан, взявший курс в вечность Творца.
Мужчина открыл глаза. Он посмотрел на того, Кто держал его за руку. В Его глазах он увидел сияние Великого Света, в лучах которого, отражался и блеск его души. Он понял, Кто перед ним, и в этот момент осознал всю полноту Божьего дара в виде предоставленного ему Шанса. Впервые в жизни он испытал настоящее чувство полноценного всеобъемлющего счастья. Не в силах выразить его словами, он крепко сжал в благодарности руку тому, Кто осветил ему Путь. И Тот, понимая его без слов, ответил таким же искренним пожатием, словно желая капитану счастливого плавания. В это молчаливое мгновение было сказано все, что невозможно выразить словами, ибо это было истинным общением душ.
Мужчина быстро вскочил с кровати, и, покидав свои вещи в какой-то пакет, побежал к выходу из палаты.